Так Дон Диего заручился моим согласием участвовать в его делах. Он убил бы ее, если бы я не помогал ему.
Как вы догадались, все люди, которых вы здесь видели, находятся у меня на службе. Они не стреляли, потому что таков был мой приказ. Дон Диего об этом не знал, разумеется, и собирался всех вас сегодня убить. Я не смог бы жить с таким грехом на совести или поддерживать его планы переворота в Мексике. Это настоящее безумие. А потом увидел эту красивую девушку, - показал он на Джесси, - в его когтях. Да простит меня Господь, но я решился. Хватит кровопролития. Хватит загубленных невинных жизней, мистер Колтрейн. Хватит! - закончил он, положив голову на сложенные руки.
Его плечи тряслись от рыданий. К концу речи старого джентльмена слезы текли неудержимо из глаз Джесси, которая за спинкой своего кресла тоже услышала сопение и хриплое покашливание, быстро сжала руку Джейка и подошла к старому сломленному человеку, убившего своего зятя, чтобы спасти дочь и множество других людей. Оказавшись рядом с ним, она обняла его голову и прижала к груди, утешая несчастного.
Джейк встал и прошел к бару, налил в бокал виски и поставил перед Суаресом.
- Вот, - хрипло проговорил он, - думаю, это вам поможет.
Суарес отпустил Джесси и вытер глаза и нос белоснежным платком.
- Спасибо, - сказал он тихо. - Извините меня за слабость. Это просто по-детски с моей стороны.
- Вовсе нет, - возразил Джейк, снова усаживаясь в кресло. - Вполне естественно, если учесть, сколько вам пришлось пережить. Но, к сожалению, у меня еще есть вопросы.
- Пожалуйста, - сказал Суарес, - отхлебывая из бокала, - задавайте ваши вопросы. И хотел бы с этим покончить. Я нужен моей дочери.
Джейк откашлялся, а Джесси, снова усевшись в кресло, внутренне сжалась, зная, что сейчас произойдет. Свобода мистера Суареса зависела от его ответов. Джесси отчаянно хотела, чтобы он был свободен, мог жить, не думая об угрозах безумцев, чтобы его дочь обрела своего отца, нашла настоящую любовь, такую, как у нее с Джейком.
Джейк вздохнул:
- Мистер Суарес, добровольным ли было ваше участие в контрабанде оружием? Наши высшие инстанции поинтересуются, почему вы не связались с властями и не попросили о помощи, если вас шантажировали.
- Сделать это, мистер Колтрейн, значило бы поставить под угрозу жизнь дочери. Понимаете, она не знает, что является пленницей и муж использует ее как заложницу. Верит, будто очень любит и проявляет заботу о ней. Но в действительности людям Дона Диего на вилле в Мехико было приказано убить мою дочь, если не поступит в нужное время это оружие. Так Диего обеспечил себе мою помощь и мое молчание, понимая, что я никогда не разочарую ее и не причиню боль, рассказав правду. Как ни грустно сознавать, я не убежден, что она поверила бы мне, так как любит своего мужа. Моя красавица Мариза никогда не знала жизни - девочку всегда баловали и оберегали. Когда я думаю, что выдал ее замуж за такого человека, как Дон Диего… - лицо его застыло, а руки сжались.
Джейк снова заговорил:
- Я почти закончил, мистер Суарес. Пожалуйста, помогите мне разобраться вот еще в чем: каким образом вы участвовали в этой операции?
- Мой дом был перевалочной базой, где Хайес передавал оружие Дону Диего. Я участвовал в этом не больше, чем мистер Стюарт, не получал ни оружия, ни денег от этих операций. Кольты, которыми вооружены мои люди, куплены законно в караванах. Я покажу вам записи в моих счетных книгах и могу доказать, что не лгу. Мистер Колтрейн, я не мог искать помощи у представителей закона. Для этого пришлось бы отправиться в форт Юнион, куда ведет долгий, трудный путь через горы. Кроме того, я знал, что в деле участвует сержант армии Соединенных Штатов. Откуда мне знать, что остальные военнослужащие не связаны с такими делами. Вы понимаете, в каком положении я оказался, - он умоляюще развел руками.
- Да, понимаю, мистер Суарес. Сам находился в подобной ситуации несколько недель тому назад, не знал, кому можно доверять в армии. - Джейк встал, давая понять, что допрос окончен, и протянул руку старому джентльмену, сидевшему по другую сторону стола.
- Что это значит, мистер Колтрейн? - спросил тот, пожимая руку Джейка.
Джесси закусила губу и сжала подлокотник кресла. Она так хотела, чтобы этот отец соединился со своей дочерью. Страшная тяжесть ответственности, которую нес человек за судьбу дочери, противопоставленная его собственной чести и жизни, потрясла Джесси и тронула ее сердце. Она знала: ее отец сделал бы то же самое. Но понимала также, какое бы решение ни принял Джейк, оно станет печатью на всю их оставшуюся жизнь. Это его работа, и Джесси не стала бы, не смогла бы вмешиваться. Закон - выше чувств и переживаний.
Джейк улыбнулся, пожимая руку мистера Суареса.
- Это значит, сэр, что вы свободны. Я верю, что вы честный человек. Мне не нужно просматривать записи в ваших книгах. Верю, что вы были невинным заложником, как и ваша дочь. Наше правительство не преследует невиновных граждан. Как вы уже сказали, слишком много было смертей и кровопролития. Оружие мы сохранили, а виновные мертвы. Дело закрыто.
Джесси перевела дыхание и сказала:
- Слава Богу! - при этом Джейк улыбнулся ей, подняв бровь. Потом повернулся к мистеру Суаресу.
Седоволосый аристократ сжал руку Джейка обеими руками.
- Благодарю вас, мистер Колтрейн, от всего сердца благодарю. Кошмар кончился, - он слегка поклонился и произнес: - Если вы простите меня за то, что я негостеприимный хозяин, то сейчас же отправляюсь с моими людьми освободить дочь. Время дорого.
- Мне бы хотелось помочь вам, мистер Суарес. Но боюсь, вторжение отряда армии Соединенных Штатов на территорию Мексики и участие в вооруженном столкновении с гражданами этой страны будет трудно объяснить.
Впервые Роберто Суарес засмеялся. Джесси понравился его смех. Она порадовалась, что он еще может смеяться и теперь, как ей показалось, сумеет смягчить боль разочарования, поджидающую его дочь.
Джесси встала - старик поклонился сначала ей, потом Джейку. Они с Джейком молча смотрели, как он решительно выходит из комнаты. До них донесся его голос, отдающий приказания по-испански. Молчаливые, бдительные слуги оживились, в доме и во дворе поднялась суматоха и беготня.
Почувствовав на себе взгляд Джейка, Джесси посмотрела на него и теплая влюбленная улыбка осветила ее лицо. Она услышала слова, полные скрытой нежности:
- Итак, Джесси, скажи-ка мне, где же ты раздобыла эту одежду?
Глава 19
Джейк боялся, что его спутники примут его за сумасшедшего, если сейчас же не прекратить неудержимый смех, подавить который он был просто не в силах. Все остальные ехали молча по пути домой, но Джейк ничего не мог с собой поделать. Слишком много иронии заключалось в ситуации, сложившейся на вилле Суареса. Какой же рапорт может он написать?
Как сохранить достоинство, тем более репутацию, если он, несгибаемый тайный агент, сообщит, что девушка в краденой одежде и двое юношей, можно сказать, мальчишек, спасли весь отряд и обеспечили выполнение задания? Ох уж эта краденая одежда - новый приступ смеха согнул Джейка пополам. Разве забудет он когда-нибудь испуганную, голую горничную в их с Джесси комнате, когда они вернулись в гостиницу?
Даже неодобрительный взгляд, который он бросил на Джесси, открыв дверь в комнату, не заставил ее упрямый подбородок опуститься хотя бы на дюйм. А бедная горничная после того как Джейк развязал ее, потому что Джесси она к себе не подпускала, несколько раз перекрестилась и выбежала во двор, забыв о своей наготе.
Это было просто здорово! Никогда раньше Джейк не думал, что может так смеяться над собой. Оставалось только плакать или смеяться. Смех все еще рвался наружу, но Джейк решительно сжал зубы. Ну как было не смеяться при виде Джесси, маленькой, хорошенькой Джесси, которая навела винтовку на своего огромного страшного сторожа. Или эти двое, Кой и Джон, росточком с винтовку, как они срывающимися голосами приказывали тем страшным убийцам и Маккензи сдать оружие. А какую речь произнес Кой. Воспоминание о сцене на вилле Суареса вызывало новые взрывы смеха. Джейк согнулся над лукой седла и лег на шею Огонька.
Конь проявлял нетерпение. Всадникам, ехавшим вслед за Джейком, приходилось то резко осаживать лошадей, то шарахаться в сторону, чтобы не натолкнуться на Огонька, когда он резко останавливался, отводил уши назад, шевелил ноздрями и угрожал хозяину сбросить его на землю, если не будет сидеть прямо.
- О'кей, ну же, спокойно, - гладил Джейк шею коня. - Все нормально, теперь все нормально, мальчик. - Джейк огляделся вокруг. Все косо на него поглядывали. Он видел, что спутники чувствуют себя неудобно, понимая причину его смеха; им тоже было не по себе при мысли, что их «спасли» Джесси, Кой и Джон, о которых никто бы не подумал, что они способны на такие отчаянные поступки.
Точно! Джейк выпрямился в седле. Это вовсе не смешно. Эти трое вели себя храбро, даже героически. И он изложит это в своем рапорте. Джейк обернулся, они так и ехали вместе. Кой правил фургоном, Джесси сидела рядом с ним на козлах. К своему удивлению Джейк заметил, что больше не ревнует Джесси к Кою. Он был достаточно зрелым мужчиной, чтобы понимать, что она не отвечает на чувства Коя, а просто считает другом. На этот раз его улыбка, обращенная к ним, была полна уважения и гордости. Вдруг почувствовав необходимость быть рядом с Джесси, он повернул Огонька к фургону.
* * *
Сердце Джесси заныло, когда она увидела направлявшегося к фургону Джейка. Сколько раньше ждала, что он подъедет к ней и побудет рядом хоть немного, но Джейк проезжал мимо, лишь коротко кивнув в ее сторону и отправляясь дальше проверить задние фургоны с конфискованным на вилле оружием, удлиннявшие караван.
Но на этот раз он задержался возле них. Джесси не смогла скрыть лучезарной улыбки, хотя не должна была одаривать его улыбками за то, что он вечно смеялся над ней, Коем и Джоном, как будто рискованные действия, которые они предприняли, заслуживали лишь смеха. Но все же Джесси робко опустила глаза, когда Джейк подмигнул ей. Потом он завел с Коем разговор об армии и о караване.
Джесси не прислушивалась к их разговору, а обрадовалась случаю заняться своим любимым делом - понаблюдать за ним, когда он этого не замечает. Никогда не могла она насмотреться на это волевое красивое лицо, но взгляд не задерживался, а скользил дальше по восхитительным скульптурным линиям его тела. Джесси совсем не удивилась, когда в глубине ее существа возникло неодолимое желание быть сейчас с ним наедине. Она приложила ладони к пылающим щекам. Что же ей делать, когда его не будет рядом? Когда он уедет прочь после того, как доставит ее домой? Джесси понимала, что нужно уже сейчас закалять свое сердце и разум, готовясь к этому ужасному дню.
И знала, что не сможет привыкнуть к его отсутствию, пока он так близко. Близко? С таким же успехом он мог быть и на луне. Джесси ненавидела эту бивачную жизнь, когда она вынуждена спать рядом, но совершенно целомудренно, и страдала от невозможности соединиться с ним. Мучилась от того, что приходится подглядывать за ним украдкой, когда нельзя сказать о своей любви и о том, как высоко она ценит самопожертвование, которое он готов был проявить ради нее, если бы отец оказался втянутым в контрабандные дела. Она возненавидела долгий обратный путь, при котором их продвижение замедлялось дополнительными фургонами. Если уж он расстанется с нею, то пусть это случится поскорее. Да, ей многое хочется сказать ему, а еще больше сделать для него. Желания просто разрывали ее на части.
Но о ребенке она ему ничего не скажет. Дом, жена, ребенок - это не его жизнь. Джейк причинил ей боль, заявив об этом в самом начале. Он ездил один, жил один, работал один. Она стала обузой для него с того самого дня, когда уехала со своей фермы за ним вдогонку, спрятавшись в фургоне. Ребенок принадлежит только ей. Она вполне сможет растить его одна, нет, не одна, Берта поможет. Так что незачем ему знать. Да она скорее умрет, чем навяжет ему жизнь, которую он возненавидел бы, - с нею, на ферме или на ранчо. Джесси не хотела, чтобы в конце концов он ее возненавидел. Лучше расстаться, пока еще любит. Пришли воспоминания о той обманной свадьбе. Джесси быстро прогнала слезы, навернувшиеся на глаза. Да, ребенок - это частица Джейка, которую она сохранит. Единственное, что ей останется.
Положив руку на легкую выпуклость живота, Джесси задумалась, неужели это произошло лишь несколько недель назад? Она огляделась вокруг, пока Джейк беседовал с Коем и Джоном. Наступила осень. Листья на немногочисленных деревьях из зеленых стали красновато-желтыми, а другие засохли и упали на землю. И даже если днем было еще тепло, по ночам становилось холодно. Джесси вздрогнула: голос Джейка внезапно вернул ее к действительности.
- Джесси? Я с тобой говорю. О чем ты так задумалась?
Джесси удивленно подскочила и быстро придала лицу обычное выражение, скрывая под ним печальный, виноватый вид, который, как она опасалась, соответствовал ее угнетенному настроению. Веселая улыбка Джейка рассеяла все ее мрачные мысли. Достаточно одного его взгляда, думала она, что же ей делать без него, как жить?
Но вслух сказала:
- О погоде. Я думала о погоде. Листья пожелтели, по ночам холодно. Я как раз думала, чем занимается Берта, что с нашей скотиной и с урожаем…
- Тебе и вправду нравится твоя ферма, так ведь? - прервал Джейк.
Джесси быстро взглянула на него. Она не могла понять, какие нотки звучат в его голосе. Голос не был сердитым, обиженным, а скорее - печальным, но в то же время не совсем, а непонятно каким. Однако она сразу определила, что ее ответ имеет для него большое значение, очень большое.
- Да. Да, нравится, - нерешительно ответила она. - Но не так сильно, как я люблю… - Она прикусила язык, прежде чем скарать «тебя», и опустила глаза, остро чувствуя непривычную тишину вокруг. Кой и Джон были молчаливы.
В тот же момент фургон неожиданно остановился. Она заметила, как Джейк привстал в седле и натянул поводья. Кой сделал то же самое, как будто двое мужчин сговорились. Джесси непонимающе взглянула на Джона, но тот просто пожал плечами и пустил свою лошадь медленным шагом.
- Иди сюда, Джесси, - спокойно сказал Джейк.
- Что? - не поняла она.
- Встань и перебирайся ко мне. Я тебе помогу. Хочу, чтобы ты проехала со мной на Огоньке. Уверен, ты устала от этого жесткого деревянного сиденья.
Джесси, вдруг почувствовав себя очень маленькой и очень усталой, послушалась его. Протянув к нему руки с козел фургона, она совсем не боялась, что он может ее уронить или не удержать. Как хотелось ей, чтобы любовь могла так же крепко удержать Джейка, как его руки, усадившие ее на привычно теплую спину Огонька.
- Куда мы едем? - спросила Джесси, оглядываясь вокруг, так как Джейк пустил коня в галоп, направляясь в сторону от каравана.
- Никуда, - последовал почти грустный ответ. Джесси не могла отрешиться о чувства, что он говорит об их отношениях. Через несколько минут молчания Джейк позволил коню идти шагом и снова заговорил: - Знаешь, через пару дней мы будем на твоей ферме.
«Твоей ферме. Не дома, а на ферме». Джесси не могла сдержать вздоха.
- Да, знаю.
- Ты будешь рада?
Джесси повернулась, быстро заглянула ему в лицо, но он смотрел перед собой, крепко сжав челюсти.
- Не знаю. Наверное, буду рада, - неопределенно ответила она, гадая, что он хотел этим сказать.
- Значит, тебе кажется, что ты будешь рада? Я считал, что это место для тебя очень много значит. Ты даже поехала в Санта-Фе, пытаясь сохранить его. А теперь говоришь, что тебе только кажется, будто ты рада.
Джесси не могла не заметить острое лезвие насмешки в его словах. Она глубоко вздохнула и подумала с минуту. Ей-то известно, что хотела сказать, только боялась слишком обнажить свое сердце и дать разбиться ему, Джейк не разделит ее чувств. Джесси сознавала, что ответ может даже углубить пропасть между ними, если не понравится ему. Но потом решила - пусть! Теперь она достаточно взрослая женщина - почти мать - и имеет право сказать обо всем, что у нее на сердце, и к черту все мысли о последствиях! По крайней мере, он будет знать - и она тоже.
- Нет, мне не просто «кажется», - начала она, - а я буду счастлива оказаться дома. Потому что ферма для меня, Джейк, это дом. А у тебя нет дома, в который хотелось бы вернуться? Ты мне никогда не рассказывал, где находится твой дом. И ничего не говорил о своей семье.
Его руки сжали ее, но не от желания, а под влиянием нахлынувшего волнения.
- Нет, на самом деле, у меня нет дома, если ты имеешь в виду место, куда можно стремиться всей душой. Мой отец погиб на Мексиканской войне, когда я был еще маленьким. Мать осталась вдовой со значительным состоянием, и все еще живет в Виргинии. Я ее навещаю, конечно, люблю, но у нее своя жизнь, а у меня своя.
- Хорошо, а куда ты едешь, где ты живешь, когда у тебя нет задания?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Как вы догадались, все люди, которых вы здесь видели, находятся у меня на службе. Они не стреляли, потому что таков был мой приказ. Дон Диего об этом не знал, разумеется, и собирался всех вас сегодня убить. Я не смог бы жить с таким грехом на совести или поддерживать его планы переворота в Мексике. Это настоящее безумие. А потом увидел эту красивую девушку, - показал он на Джесси, - в его когтях. Да простит меня Господь, но я решился. Хватит кровопролития. Хватит загубленных невинных жизней, мистер Колтрейн. Хватит! - закончил он, положив голову на сложенные руки.
Его плечи тряслись от рыданий. К концу речи старого джентльмена слезы текли неудержимо из глаз Джесси, которая за спинкой своего кресла тоже услышала сопение и хриплое покашливание, быстро сжала руку Джейка и подошла к старому сломленному человеку, убившего своего зятя, чтобы спасти дочь и множество других людей. Оказавшись рядом с ним, она обняла его голову и прижала к груди, утешая несчастного.
Джейк встал и прошел к бару, налил в бокал виски и поставил перед Суаресом.
- Вот, - хрипло проговорил он, - думаю, это вам поможет.
Суарес отпустил Джесси и вытер глаза и нос белоснежным платком.
- Спасибо, - сказал он тихо. - Извините меня за слабость. Это просто по-детски с моей стороны.
- Вовсе нет, - возразил Джейк, снова усаживаясь в кресло. - Вполне естественно, если учесть, сколько вам пришлось пережить. Но, к сожалению, у меня еще есть вопросы.
- Пожалуйста, - сказал Суарес, - отхлебывая из бокала, - задавайте ваши вопросы. И хотел бы с этим покончить. Я нужен моей дочери.
Джейк откашлялся, а Джесси, снова усевшись в кресло, внутренне сжалась, зная, что сейчас произойдет. Свобода мистера Суареса зависела от его ответов. Джесси отчаянно хотела, чтобы он был свободен, мог жить, не думая об угрозах безумцев, чтобы его дочь обрела своего отца, нашла настоящую любовь, такую, как у нее с Джейком.
Джейк вздохнул:
- Мистер Суарес, добровольным ли было ваше участие в контрабанде оружием? Наши высшие инстанции поинтересуются, почему вы не связались с властями и не попросили о помощи, если вас шантажировали.
- Сделать это, мистер Колтрейн, значило бы поставить под угрозу жизнь дочери. Понимаете, она не знает, что является пленницей и муж использует ее как заложницу. Верит, будто очень любит и проявляет заботу о ней. Но в действительности людям Дона Диего на вилле в Мехико было приказано убить мою дочь, если не поступит в нужное время это оружие. Так Диего обеспечил себе мою помощь и мое молчание, понимая, что я никогда не разочарую ее и не причиню боль, рассказав правду. Как ни грустно сознавать, я не убежден, что она поверила бы мне, так как любит своего мужа. Моя красавица Мариза никогда не знала жизни - девочку всегда баловали и оберегали. Когда я думаю, что выдал ее замуж за такого человека, как Дон Диего… - лицо его застыло, а руки сжались.
Джейк снова заговорил:
- Я почти закончил, мистер Суарес. Пожалуйста, помогите мне разобраться вот еще в чем: каким образом вы участвовали в этой операции?
- Мой дом был перевалочной базой, где Хайес передавал оружие Дону Диего. Я участвовал в этом не больше, чем мистер Стюарт, не получал ни оружия, ни денег от этих операций. Кольты, которыми вооружены мои люди, куплены законно в караванах. Я покажу вам записи в моих счетных книгах и могу доказать, что не лгу. Мистер Колтрейн, я не мог искать помощи у представителей закона. Для этого пришлось бы отправиться в форт Юнион, куда ведет долгий, трудный путь через горы. Кроме того, я знал, что в деле участвует сержант армии Соединенных Штатов. Откуда мне знать, что остальные военнослужащие не связаны с такими делами. Вы понимаете, в каком положении я оказался, - он умоляюще развел руками.
- Да, понимаю, мистер Суарес. Сам находился в подобной ситуации несколько недель тому назад, не знал, кому можно доверять в армии. - Джейк встал, давая понять, что допрос окончен, и протянул руку старому джентльмену, сидевшему по другую сторону стола.
- Что это значит, мистер Колтрейн? - спросил тот, пожимая руку Джейка.
Джесси закусила губу и сжала подлокотник кресла. Она так хотела, чтобы этот отец соединился со своей дочерью. Страшная тяжесть ответственности, которую нес человек за судьбу дочери, противопоставленная его собственной чести и жизни, потрясла Джесси и тронула ее сердце. Она знала: ее отец сделал бы то же самое. Но понимала также, какое бы решение ни принял Джейк, оно станет печатью на всю их оставшуюся жизнь. Это его работа, и Джесси не стала бы, не смогла бы вмешиваться. Закон - выше чувств и переживаний.
Джейк улыбнулся, пожимая руку мистера Суареса.
- Это значит, сэр, что вы свободны. Я верю, что вы честный человек. Мне не нужно просматривать записи в ваших книгах. Верю, что вы были невинным заложником, как и ваша дочь. Наше правительство не преследует невиновных граждан. Как вы уже сказали, слишком много было смертей и кровопролития. Оружие мы сохранили, а виновные мертвы. Дело закрыто.
Джесси перевела дыхание и сказала:
- Слава Богу! - при этом Джейк улыбнулся ей, подняв бровь. Потом повернулся к мистеру Суаресу.
Седоволосый аристократ сжал руку Джейка обеими руками.
- Благодарю вас, мистер Колтрейн, от всего сердца благодарю. Кошмар кончился, - он слегка поклонился и произнес: - Если вы простите меня за то, что я негостеприимный хозяин, то сейчас же отправляюсь с моими людьми освободить дочь. Время дорого.
- Мне бы хотелось помочь вам, мистер Суарес. Но боюсь, вторжение отряда армии Соединенных Штатов на территорию Мексики и участие в вооруженном столкновении с гражданами этой страны будет трудно объяснить.
Впервые Роберто Суарес засмеялся. Джесси понравился его смех. Она порадовалась, что он еще может смеяться и теперь, как ей показалось, сумеет смягчить боль разочарования, поджидающую его дочь.
Джесси встала - старик поклонился сначала ей, потом Джейку. Они с Джейком молча смотрели, как он решительно выходит из комнаты. До них донесся его голос, отдающий приказания по-испански. Молчаливые, бдительные слуги оживились, в доме и во дворе поднялась суматоха и беготня.
Почувствовав на себе взгляд Джейка, Джесси посмотрела на него и теплая влюбленная улыбка осветила ее лицо. Она услышала слова, полные скрытой нежности:
- Итак, Джесси, скажи-ка мне, где же ты раздобыла эту одежду?
Глава 19
Джейк боялся, что его спутники примут его за сумасшедшего, если сейчас же не прекратить неудержимый смех, подавить который он был просто не в силах. Все остальные ехали молча по пути домой, но Джейк ничего не мог с собой поделать. Слишком много иронии заключалось в ситуации, сложившейся на вилле Суареса. Какой же рапорт может он написать?
Как сохранить достоинство, тем более репутацию, если он, несгибаемый тайный агент, сообщит, что девушка в краденой одежде и двое юношей, можно сказать, мальчишек, спасли весь отряд и обеспечили выполнение задания? Ох уж эта краденая одежда - новый приступ смеха согнул Джейка пополам. Разве забудет он когда-нибудь испуганную, голую горничную в их с Джесси комнате, когда они вернулись в гостиницу?
Даже неодобрительный взгляд, который он бросил на Джесси, открыв дверь в комнату, не заставил ее упрямый подбородок опуститься хотя бы на дюйм. А бедная горничная после того как Джейк развязал ее, потому что Джесси она к себе не подпускала, несколько раз перекрестилась и выбежала во двор, забыв о своей наготе.
Это было просто здорово! Никогда раньше Джейк не думал, что может так смеяться над собой. Оставалось только плакать или смеяться. Смех все еще рвался наружу, но Джейк решительно сжал зубы. Ну как было не смеяться при виде Джесси, маленькой, хорошенькой Джесси, которая навела винтовку на своего огромного страшного сторожа. Или эти двое, Кой и Джон, росточком с винтовку, как они срывающимися голосами приказывали тем страшным убийцам и Маккензи сдать оружие. А какую речь произнес Кой. Воспоминание о сцене на вилле Суареса вызывало новые взрывы смеха. Джейк согнулся над лукой седла и лег на шею Огонька.
Конь проявлял нетерпение. Всадникам, ехавшим вслед за Джейком, приходилось то резко осаживать лошадей, то шарахаться в сторону, чтобы не натолкнуться на Огонька, когда он резко останавливался, отводил уши назад, шевелил ноздрями и угрожал хозяину сбросить его на землю, если не будет сидеть прямо.
- О'кей, ну же, спокойно, - гладил Джейк шею коня. - Все нормально, теперь все нормально, мальчик. - Джейк огляделся вокруг. Все косо на него поглядывали. Он видел, что спутники чувствуют себя неудобно, понимая причину его смеха; им тоже было не по себе при мысли, что их «спасли» Джесси, Кой и Джон, о которых никто бы не подумал, что они способны на такие отчаянные поступки.
Точно! Джейк выпрямился в седле. Это вовсе не смешно. Эти трое вели себя храбро, даже героически. И он изложит это в своем рапорте. Джейк обернулся, они так и ехали вместе. Кой правил фургоном, Джесси сидела рядом с ним на козлах. К своему удивлению Джейк заметил, что больше не ревнует Джесси к Кою. Он был достаточно зрелым мужчиной, чтобы понимать, что она не отвечает на чувства Коя, а просто считает другом. На этот раз его улыбка, обращенная к ним, была полна уважения и гордости. Вдруг почувствовав необходимость быть рядом с Джесси, он повернул Огонька к фургону.
* * *
Сердце Джесси заныло, когда она увидела направлявшегося к фургону Джейка. Сколько раньше ждала, что он подъедет к ней и побудет рядом хоть немного, но Джейк проезжал мимо, лишь коротко кивнув в ее сторону и отправляясь дальше проверить задние фургоны с конфискованным на вилле оружием, удлиннявшие караван.
Но на этот раз он задержался возле них. Джесси не смогла скрыть лучезарной улыбки, хотя не должна была одаривать его улыбками за то, что он вечно смеялся над ней, Коем и Джоном, как будто рискованные действия, которые они предприняли, заслуживали лишь смеха. Но все же Джесси робко опустила глаза, когда Джейк подмигнул ей. Потом он завел с Коем разговор об армии и о караване.
Джесси не прислушивалась к их разговору, а обрадовалась случаю заняться своим любимым делом - понаблюдать за ним, когда он этого не замечает. Никогда не могла она насмотреться на это волевое красивое лицо, но взгляд не задерживался, а скользил дальше по восхитительным скульптурным линиям его тела. Джесси совсем не удивилась, когда в глубине ее существа возникло неодолимое желание быть сейчас с ним наедине. Она приложила ладони к пылающим щекам. Что же ей делать, когда его не будет рядом? Когда он уедет прочь после того, как доставит ее домой? Джесси понимала, что нужно уже сейчас закалять свое сердце и разум, готовясь к этому ужасному дню.
И знала, что не сможет привыкнуть к его отсутствию, пока он так близко. Близко? С таким же успехом он мог быть и на луне. Джесси ненавидела эту бивачную жизнь, когда она вынуждена спать рядом, но совершенно целомудренно, и страдала от невозможности соединиться с ним. Мучилась от того, что приходится подглядывать за ним украдкой, когда нельзя сказать о своей любви и о том, как высоко она ценит самопожертвование, которое он готов был проявить ради нее, если бы отец оказался втянутым в контрабандные дела. Она возненавидела долгий обратный путь, при котором их продвижение замедлялось дополнительными фургонами. Если уж он расстанется с нею, то пусть это случится поскорее. Да, ей многое хочется сказать ему, а еще больше сделать для него. Желания просто разрывали ее на части.
Но о ребенке она ему ничего не скажет. Дом, жена, ребенок - это не его жизнь. Джейк причинил ей боль, заявив об этом в самом начале. Он ездил один, жил один, работал один. Она стала обузой для него с того самого дня, когда уехала со своей фермы за ним вдогонку, спрятавшись в фургоне. Ребенок принадлежит только ей. Она вполне сможет растить его одна, нет, не одна, Берта поможет. Так что незачем ему знать. Да она скорее умрет, чем навяжет ему жизнь, которую он возненавидел бы, - с нею, на ферме или на ранчо. Джесси не хотела, чтобы в конце концов он ее возненавидел. Лучше расстаться, пока еще любит. Пришли воспоминания о той обманной свадьбе. Джесси быстро прогнала слезы, навернувшиеся на глаза. Да, ребенок - это частица Джейка, которую она сохранит. Единственное, что ей останется.
Положив руку на легкую выпуклость живота, Джесси задумалась, неужели это произошло лишь несколько недель назад? Она огляделась вокруг, пока Джейк беседовал с Коем и Джоном. Наступила осень. Листья на немногочисленных деревьях из зеленых стали красновато-желтыми, а другие засохли и упали на землю. И даже если днем было еще тепло, по ночам становилось холодно. Джесси вздрогнула: голос Джейка внезапно вернул ее к действительности.
- Джесси? Я с тобой говорю. О чем ты так задумалась?
Джесси удивленно подскочила и быстро придала лицу обычное выражение, скрывая под ним печальный, виноватый вид, который, как она опасалась, соответствовал ее угнетенному настроению. Веселая улыбка Джейка рассеяла все ее мрачные мысли. Достаточно одного его взгляда, думала она, что же ей делать без него, как жить?
Но вслух сказала:
- О погоде. Я думала о погоде. Листья пожелтели, по ночам холодно. Я как раз думала, чем занимается Берта, что с нашей скотиной и с урожаем…
- Тебе и вправду нравится твоя ферма, так ведь? - прервал Джейк.
Джесси быстро взглянула на него. Она не могла понять, какие нотки звучат в его голосе. Голос не был сердитым, обиженным, а скорее - печальным, но в то же время не совсем, а непонятно каким. Однако она сразу определила, что ее ответ имеет для него большое значение, очень большое.
- Да. Да, нравится, - нерешительно ответила она. - Но не так сильно, как я люблю… - Она прикусила язык, прежде чем скарать «тебя», и опустила глаза, остро чувствуя непривычную тишину вокруг. Кой и Джон были молчаливы.
В тот же момент фургон неожиданно остановился. Она заметила, как Джейк привстал в седле и натянул поводья. Кой сделал то же самое, как будто двое мужчин сговорились. Джесси непонимающе взглянула на Джона, но тот просто пожал плечами и пустил свою лошадь медленным шагом.
- Иди сюда, Джесси, - спокойно сказал Джейк.
- Что? - не поняла она.
- Встань и перебирайся ко мне. Я тебе помогу. Хочу, чтобы ты проехала со мной на Огоньке. Уверен, ты устала от этого жесткого деревянного сиденья.
Джесси, вдруг почувствовав себя очень маленькой и очень усталой, послушалась его. Протянув к нему руки с козел фургона, она совсем не боялась, что он может ее уронить или не удержать. Как хотелось ей, чтобы любовь могла так же крепко удержать Джейка, как его руки, усадившие ее на привычно теплую спину Огонька.
- Куда мы едем? - спросила Джесси, оглядываясь вокруг, так как Джейк пустил коня в галоп, направляясь в сторону от каравана.
- Никуда, - последовал почти грустный ответ. Джесси не могла отрешиться о чувства, что он говорит об их отношениях. Через несколько минут молчания Джейк позволил коню идти шагом и снова заговорил: - Знаешь, через пару дней мы будем на твоей ферме.
«Твоей ферме. Не дома, а на ферме». Джесси не могла сдержать вздоха.
- Да, знаю.
- Ты будешь рада?
Джесси повернулась, быстро заглянула ему в лицо, но он смотрел перед собой, крепко сжав челюсти.
- Не знаю. Наверное, буду рада, - неопределенно ответила она, гадая, что он хотел этим сказать.
- Значит, тебе кажется, что ты будешь рада? Я считал, что это место для тебя очень много значит. Ты даже поехала в Санта-Фе, пытаясь сохранить его. А теперь говоришь, что тебе только кажется, будто ты рада.
Джесси не могла не заметить острое лезвие насмешки в его словах. Она глубоко вздохнула и подумала с минуту. Ей-то известно, что хотела сказать, только боялась слишком обнажить свое сердце и дать разбиться ему, Джейк не разделит ее чувств. Джесси сознавала, что ответ может даже углубить пропасть между ними, если не понравится ему. Но потом решила - пусть! Теперь она достаточно взрослая женщина - почти мать - и имеет право сказать обо всем, что у нее на сердце, и к черту все мысли о последствиях! По крайней мере, он будет знать - и она тоже.
- Нет, мне не просто «кажется», - начала она, - а я буду счастлива оказаться дома. Потому что ферма для меня, Джейк, это дом. А у тебя нет дома, в который хотелось бы вернуться? Ты мне никогда не рассказывал, где находится твой дом. И ничего не говорил о своей семье.
Его руки сжали ее, но не от желания, а под влиянием нахлынувшего волнения.
- Нет, на самом деле, у меня нет дома, если ты имеешь в виду место, куда можно стремиться всей душой. Мой отец погиб на Мексиканской войне, когда я был еще маленьким. Мать осталась вдовой со значительным состоянием, и все еще живет в Виргинии. Я ее навещаю, конечно, люблю, но у нее своя жизнь, а у меня своя.
- Хорошо, а куда ты едешь, где ты живешь, когда у тебя нет задания?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30