— Как поживаешь?
Женщина вздохнула, поправляя на голове только что причесанные волосы и присев напротив, отрешенно произнесла:
— Все так же, Аркаша — работа, дом, работа… Вот девять дней Семену недавно справила, ты что же не зашел помянуть?
— Я с некоторых пор торчу в клинике, где занимаюсь компьютерами, да и помимо новой работы имеются некоторые проблемки. Я, собственно и зашел именно поэтому.
— Ты чай будешь или кофе?
— Все равно…
Поставив на стол две чашки и, приготавливая заварку, Екатерина полюбопытствовала:
— У тебя опять что-то стряслось?
— Мне нужно позаимствовать у тебя на недельку одну вещицу.
— Какую вещицу? — насторожилась вдова.
— У Семена хранится наградной пистолет… — начал Лавренцов, но осекся, увидев, как женщина, услышав об оружии, едва не выронила чайник с кипятком.
Сокрушенно покачивая головой, та все же наполнила чашки и, присев на табурет, испуганно прошептала:
— Зачем он тебе? Неужели ты ввязался в то дело!? Ты с ума сошел, Аркаша…
— Не волнуйся, оружие мне необходимо для самого крайнего случая. Его наличие, скорее, придает уверенности…
— Тебе все-таки удалось что-то выяснить?
— Да, многое.
Екатерина посидела с минуту молча, лишь нервно теребя пуговицу на халатике, затем решительно встала и вышла из кухоньки. Быстро вернувшись, она протянула приятелю небольшую коробочку из черного пластика:
— Никогда бы и мысли не допустила — отдавать его в чужие руки, но раз уж ты встрял в эти разборки… Не хватало, чтобы и с тобой случилось то же самое.
— Спасибо, Катюша, — он коснулся ладонью ее руки и спрятал коробочку во внутренний карман.
— Только верни пистолет сразу же, как исчезнет необходимость.
Допив чай, подполковник кивнул и стал собираться. Вышедшая следом в коридор женщина, поправила лацкан его пиджака и, прощаясь, попросила:
— Умоляю тебя Аркадий, будь осторожен.
Звягин с компанией появлялись в «Альбатросе» скорее всего позже — часам к девяти-десяти вечера, и Лавренцов после визита к Донцовой решил заехать домой. Знавший его в лицо, трусоватый Полинин близкой дружбы с отъявленными бандитами не водил. Вероятно, он поддерживал с ними некую, вынужденную связь, пытаясь как-то вызволить из беды дружка — Купцова, иначе, слежка за автомобилем Аркадия и нападение троих биндюжников возле подъезда объяснению поддавались с большим трудом. Вряд ли данные мероприятия организовывались самим Эдиком — птицей не столь высокого полета. Поэтому можно было рискнуть и отправиться в ночной клуб без гримерных прибамбасов, не боясь там повстречать голубоватого молодого человека. Но контрразведчик, полагаясь на старую привычку — если уж за что-то браться, так делать всерьез и наверняка, зайдя в квартиру, снова отодвинул от стены диван…
«Эх, мне бы малую толику того, что всегда имелось под рукой в отделе! — сокрушался он, извлекая из коробочки элементы для изменения внешности, — а тут приходиться ограничиваться кустарной самодеятельностью. Для таких делишек требуется пластид, хороший яд, бесшумное оружие… Ладно, как-нибудь прорвемся…»
Заканчивая маскировку перед маленьким зеркальцем, подполковник с удовлетворением отметил — синячина под глазом начал понемногу светлеть и уменьшаться в размерах. Ушибы на теле тоже напоминали о себе все реже.
Сварив кофе, усатый мужчина с узкими бакенбардами уселся за кухонный стол и включил компьютер. Наличие эфемерного «романа в письмах» и прошедшие в реале встречи с «целомудренной» Шурочкой стали постепенно забываться. А вот обнаружив новое письмо от Алины, он с воодушевлением ощутил давно забытую искреннюю радость от общения с нормальным, не испорченным приземленной ипостасью, человеком. На сей раз, девушка рассказывала о своей спокойной и не очень-то насыщенной впечатлениями жизни. Шесть лет учебы в медицинском институте, аспирантура, подготовка к защите диссертации. Мама перед смертью долгое время болела, и девушке приходилось вечерами — после занятий, сломя голову бежать в больницу, где подрабатывала за грошовую зарплату…
Перечитав несколько раз длинное послание, Лавренцов, несмотря на невеселое жизнеописание, не сумел отыскать ни в одной строке уныния, жалоб, или, пуще того, проклятий в адрес нелегкой участи. В письме напрочь отсутствовали даже намеки на желание исправить положение и обеспечить будущее за счет удачного знакомства и последующего брака с преуспевающим, богатым мужчиной, чего недавний знакомец хищной «охотницы» исподволь уже побаивался. Похоже, этот путь Алиной отвергался изначально. Более того — местами сквозило намерение помочь и поддержать самого Аркадия в трудный, сплошь переполненный невзгодами, период жизни…
Он написал и отправил девушке теплое письмо, в котором не позволил ни единой остроты, шуточки или колкости, частенько отпускаемых им в переписке с Александрой. Сознание даже не предполагало подобных манер и тона в общении с этим Человеком. Он позволил себе лишь одну смелую вольность в конце послания — коротко спросил о возможности встретиться и сообщил ей номер своего сотового телефона…
Раздумывая о неожиданном знакомстве с Алиной, чекист забыл об остывшем кофе. Отключившись от Интернета, он откинулся на спинку скрипучего стула и с наслаждением затянулся сигаретой. По лицу блуждала улыбка от мысли, что, возможно, в скором времени посчастливиться увидеться с интересной девушкой и поговорить с ней…
Внезапно взгляд остановился на одной из многочисленных желтых папок, затерявшейся в самом углу монитора. Обзывалась она странным набором латинских букв, и проверить ее, хозяин компьютера, установив старый жесткий диск, кажется, еще не успел. Щелкнув курсором по неизвестному каталогу, Лавренцов увидел в открывшемся окне перечень из десятка текстовых файлов. К величайшему удивлению он обнаружил, что даты создания, и внесения в них изменений стояли совсем свежие. Это означало, что «винт» сняли с одного из компьютеров клиники и поместили в коробку для хлама незадолго перед началом трудовой деятельности Аркадия.
Проверив несколько документов, он не нашел ничего интересного, но развернув файл под названием «Расходы», замер и долго не сводил глаз с появившегося на экране текста. Многие сокращения ни о чем не говорили, но, когда взгляд дошел до строки, где значилось: «З-к: 4000 — Ю-в — 6.07; 3000 — Д-в — 16.07; 3500 — Г-к — 20.07;» — в голове внезапно начала рождаться страшная догадка. По всей видимости, первые буквы обозначали кличку Звягина, далее шли цифры вознаграждения, фамилии и даты убийств заимодавцев Фролова, недавно исчезнувших из списков кредиторов закрытой сети. По крайней мере, напротив сокращения «Д-в» значилось шестнадцатое июля — тот самый злополучный день, когда Семен Донцов получил смертельные травмы. Кроме того, строчкой ниже, после букв «К-ц» имелся похожий перечень, с упоминанием тех же дат и фамилий, но с более скромными гонорарами…
Снова подключившись к сети, контрразведчик влез на сайт ГУВД и, введя запомнившийся пароль, нашел материалы об убийствах за последний месяц.
«Юминов Алексей Федорович, 1942 года рождения, зверски убит неизвестными 6 июля… — читал он, все сильнее сжимая кулаки, — Гаврилюк Сергей Сергеевич, 1950 года рождения, задушен в подъезде собственного дома неизвестными 20 июля…»
Махнув одним глотком холодный кофе, Лавренцов медленно встал и, подойдя к диванному тайнику, выгреб из него пару десятков старых, латунных, охотничьих патронов. «Рабочий день еще не окончен и мое возвращение в клинику подозрений не вызовет, — рассуждал он, извлекая из боеприпасов порох. — Необходимо устранить главного подонка, а потом разобраться с исполнителями. Лишь бы удалась затея!»
Открыв пустую жестяную банку из под чая, опытный террорист сыпанул в нее горсть ржавых гвоздей, в изобилии лежавших на подоконнике кухонного окна еще со времен прежних хозяев. Затем осторожно, так чтобы не повредить спираль, раздавил плоскогубцами стекло маленькой, трехвольтовой лампочки и подсоединил к ней два длинных провода. Из пустой гильзы он выбил капсюль, просунул в образовавшееся отверстие провода и аккуратно утопил в металлический цилиндр «фирменный» электрический воспламенитель. Заполнив патрон порохом, отставной диверсант наглухо обжал его и, завернув в бумагу с оставшимся взрывоопасным, сыпучим материалом, поместил внутрь самодельной адской машины. Доверху набив коробку гвоздями и гайками, он плотно закрыл ее, оставив выведенными наружу провода, и несколько раз обмотал скотчем.
«Отменная вышла хреновина! Жахнуть должна в самый раз», — удовлетворенно кивнул Аркадий, собираясь покинуть каморку.
Все из того же тайника он извлек на свет подслушивающее устройство — «жучок», новый, упакованный в целлофан аккумулятор и мизерных размеров радиоприемник с болтавшимся на тонком проводе наушником. Сунув необходимые атрибуты шпионской деятельности в карман, фээсбэшник надел пиджак и с благоговением открыл пластиковую коробочку. На бордовой подушечке, отливая черной вороненой сталью, покоился наградной, малокалиберный ПСМ Семена Донцова…
ЧастьXII
Красное на черном и белом
Из клиники до «Альбатроса» Лавренцов доехал довольно быстро — пробок к этому времени на улицах Питера уже небывало. Он, во что бы то ни стало, желал опередить появление в ночном клубе бандитов хотя бы минут на десять — этого времени вполне бы хватило для незаметной установки под нужным столом подслушивающего устройства. Информации для начала решительного наступления на уголовников у контрразведчика накопилось достаточно, но хотелось явственно убедиться и услышать компрометирующие факты, с тем, чтобы без сожаления и угрызения совести объявить выродкам настоящую войну.
Кивнув администратору как старинному знакомому, Аркадий прямиком проследовал в зал стриптиза. Народу собралось пока немного и, прикинувшись несведущим новичком, он сходу уселся на пустовавший VIP-диванчик. Не дожидаясь пока официантки мило укажут на оплошность и попросят пересесть, подполковник достал вместе с пачкой сигарет «жучок» и, оторвав защитную пленку с клейкой поверхности, незаметно прилепил его под крышкой стола. Затягиваясь только что прикуренной сигаретой, другой рукой он лихорадочно пытался куда-нибудь заправить откровенно свисавший чуть не до пола тонкий проводок антенны…
— Извините, но этот столик сегодня заказан, — наклонившись и демонстрируя маленькие груди, прощебетала здешняя обольстительница в набедренной повязке, — пойдемте, я посажу вас на очень хорошее место. Уверяю, оттуда все прелести наших девочек видны еще лучше…
«Куда уж лучше?..» — подумал, равнодушно пожав плечами, «любитель» поглазеть на обнаженное женское тело и, повинуясь, вальяжно проследовал за заботливой барышней, отрепетировано вилявшей задом.
— Вот сюда присаживайтесь, пожалуйста, — кивнула она на диван, стоявший почти вплотную к подиуму, но немного сбоку от него, — что-нибудь закажете?
— Хорошего коньячку, пару бутербродов с черной икрой и лимончик, — озвучил желание клиент, решивший гульнуть перед началом боевых действий, и добавил: — а через часик чашечку крепкого кофе…
Пока пустовал диванчик для именитых гостей, выходящие красотки демонстрировали загорелые телеса простым смертным, расположившимся в непосредственной близости от круглой площадки с шестом. Темные очки мешали Аркадию хорошенько рассмотреть интимные детали танцовщиц, но снимать камуфляж он не решался. Смачный фингал, при наличии более интересных объектов наблюдения, вряд ли привлек бы чье-либо внимание, но Звягин и Кє могли нагрянуть с минуты на минуту и неизвестно еще, каков состав банды заявится в ночное заведение на сей раз…
Сделав глоток коньяка, Лавренцов принялся изучать очередную девушку. Обхватив серебристый «станок» длинными ножками, она долго выделывала на нем обезьяньи выкрутасы, поочередно бросая вниз элементы миниатюрной одежды. Снять с себя последнюю, и так-то мало, что прикрывавшую вещицу, девица почему-то решила прямо напротив загадочного мужчины в темных очках. Эту пытку контрразведчик, стиснув зубы, выдержал. Но уже через некоторое время гуттаперчевая совратительница пританцовывала в девяти миллиметрах от его колен и жестами, заимствованными то ли из индийского кино, то ли из языка глухонемых, давала понять, что родом не из Северной столицы, и крайне нуждается в средствах…
Ощущая на себе взгляды соседей, Аркадий с непринужденно-глуповатой улыбкой, будто набитый деньгами карман давно натер мозолищу на ляжке, выудил десятидолларовую купюру и осторожно воткнул ее за тонкий поясок попрошайки. Но та, продолжая в такт музыке плавно двигать телом и подходя все ближе, обняла бедрами ногу нерешительного созерцателя и всем видом показывала, что не отстанет, пока меценат не исполнит традиционный ритуал осязания ее сокровенных местечек.
«И дернул же черт официантку посадить меня в первом ряду…» — обречено подумал чекист и, чуть отвернувшись от колыхавшейся перед лицом упругой женской груди, медленно поднял руку. Проведя ладонью по внутренней стороне гладкого бедра молодой девушки, он все-таки не решился коснуться того, что совсем недавно она демонстрировала ему, сбросив мизерные трусики и полулежа на ступеньке.
— Эх, попалась бы ты мне в безлюдном месте, на широкой кровати… — прошептал он, когда танцовщица, подобрав разбросанное нижнее белье и помахав залу рукой, улыбнулась ему на прощание.
Но толком придти в себя от оплаченного прикосновения к стриптизерше, подполковник не успел. Сначала он заметил ввалившихся в зал гогочущих бойцов Звягина, а потом и самого предводителя банды. Чуть задержавшись, тот разговаривал на ходу по сотовому телефону и, подойдя к диванчику, уселся в самую середину. Тут же к веселой и явно нетрезвой компании услужливо подошли две девицы с блокнотиками. В одном из пьяных преступников, Лавренцов узнал здоровенного детину с квадратным подбородком, которого несколько дней назад, вероятно, лишил возможности стать отцом…
С отвращением и закипающей внутри ненавистью наблюдал офицер ФСБ за развязным поведением наглых молодчиков. Морали, этики и законов для таких людей не существовало по определению. Приближенные Звонка, бесцеремонно лапали официанток, насильно усаживали рядом и, не взирая на протесты, запускали ручищи-лопаты под их коротенькие юбки…
— Ничего… За все грехи воздастся! И за эти тоже… — приговаривал Аркадий, закусывая очередную рюмку мягкого коньяка, — недолго осталось вам наслаждаться прелестями жизни и отнимать ее у других.
Прослушивать разговоры, пока на диванчике для VIP-гостей происходила разнузданная вакханалия, смысла не было. Через пару минут из рук пьяного верзилы с визгом вырвалась первая девушка, вторую Звонок поставил перед собой, и пока та, опрашивая каждого, записывала длинный заказ, пытался снять с нее незатейливую одежку…
Вскоре обстановка спокойного созерцания стриптиза, нарушенная вторжением преступных элементов, понемногу восстановилась и между бандитами завязалось подобие пьяной беседы. «Самое время узнать, о чем толкуют ублюдки!» — решил Лавренцов и, бросив на стол пачку сигарет, направился в мужскую комнату…
Закрыв изнутри кабинку, он включил маленький радиоприемник и вставил в ухо наушник. Сквозь приглушенные звуки музыки, доносились ленивые мужские голоса:
— Не мешало бы на юга смотаться, погреть кости на настоящем солнце… — лениво процедил кто-то из парней.
— Сейчас и здесь жить можно, зимой рванем. А пока у нас есть срочное дельце… — раздался неприятный, властный голос, принадлежавший, похоже, Звягину.
— Опять что ли заказ?
— Да. Только что говорил с Фролом…
— Фрол достал уже звонками! Спасу нет…
— Не гундось Силыч, он тебе бабки неплохие платит и без вычета налогов. Какого хрена еще надо!?
— Ну, зачастил он, в натуре! Хоть бы передышку давал!
— Мужик сам фигачит без выходных и отпусков — поучились бы! Там такой капиталец нажит — вам и не чудилось…
— В том числе и нашими стараниями! Только мы тачки раз в год меняем, а он ежемесячно…
— Ты водяры глохчи поменьше, может и у тебя на кармане осядет!
— Кончайте свой базар и слушайте сюда! — одернул приятелей Звонок. — На этот раз придется пораскинуть мозгами. Он заказал того мужика, с которым у тебя Басмач облом вышел.
— Этого козла я сделаю с удовольствием, — послышался густой бас, вероятно, того самого верзилы с квадратным подбородком.
— Ты после разговора с ним два дня ходил в раскорячку. Фрол разнюхал — он, вроде, в каких-то спецслужбах работал…
— Тогда велено было только отметелить, — с нотками обиды и запоздало оправдывался амбал, — а скажут башку снести — проктологом, сука, буду — снесу без проблем!
— Уже сказали, — понизил голос главарь и добавил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
Женщина вздохнула, поправляя на голове только что причесанные волосы и присев напротив, отрешенно произнесла:
— Все так же, Аркаша — работа, дом, работа… Вот девять дней Семену недавно справила, ты что же не зашел помянуть?
— Я с некоторых пор торчу в клинике, где занимаюсь компьютерами, да и помимо новой работы имеются некоторые проблемки. Я, собственно и зашел именно поэтому.
— Ты чай будешь или кофе?
— Все равно…
Поставив на стол две чашки и, приготавливая заварку, Екатерина полюбопытствовала:
— У тебя опять что-то стряслось?
— Мне нужно позаимствовать у тебя на недельку одну вещицу.
— Какую вещицу? — насторожилась вдова.
— У Семена хранится наградной пистолет… — начал Лавренцов, но осекся, увидев, как женщина, услышав об оружии, едва не выронила чайник с кипятком.
Сокрушенно покачивая головой, та все же наполнила чашки и, присев на табурет, испуганно прошептала:
— Зачем он тебе? Неужели ты ввязался в то дело!? Ты с ума сошел, Аркаша…
— Не волнуйся, оружие мне необходимо для самого крайнего случая. Его наличие, скорее, придает уверенности…
— Тебе все-таки удалось что-то выяснить?
— Да, многое.
Екатерина посидела с минуту молча, лишь нервно теребя пуговицу на халатике, затем решительно встала и вышла из кухоньки. Быстро вернувшись, она протянула приятелю небольшую коробочку из черного пластика:
— Никогда бы и мысли не допустила — отдавать его в чужие руки, но раз уж ты встрял в эти разборки… Не хватало, чтобы и с тобой случилось то же самое.
— Спасибо, Катюша, — он коснулся ладонью ее руки и спрятал коробочку во внутренний карман.
— Только верни пистолет сразу же, как исчезнет необходимость.
Допив чай, подполковник кивнул и стал собираться. Вышедшая следом в коридор женщина, поправила лацкан его пиджака и, прощаясь, попросила:
— Умоляю тебя Аркадий, будь осторожен.
Звягин с компанией появлялись в «Альбатросе» скорее всего позже — часам к девяти-десяти вечера, и Лавренцов после визита к Донцовой решил заехать домой. Знавший его в лицо, трусоватый Полинин близкой дружбы с отъявленными бандитами не водил. Вероятно, он поддерживал с ними некую, вынужденную связь, пытаясь как-то вызволить из беды дружка — Купцова, иначе, слежка за автомобилем Аркадия и нападение троих биндюжников возле подъезда объяснению поддавались с большим трудом. Вряд ли данные мероприятия организовывались самим Эдиком — птицей не столь высокого полета. Поэтому можно было рискнуть и отправиться в ночной клуб без гримерных прибамбасов, не боясь там повстречать голубоватого молодого человека. Но контрразведчик, полагаясь на старую привычку — если уж за что-то браться, так делать всерьез и наверняка, зайдя в квартиру, снова отодвинул от стены диван…
«Эх, мне бы малую толику того, что всегда имелось под рукой в отделе! — сокрушался он, извлекая из коробочки элементы для изменения внешности, — а тут приходиться ограничиваться кустарной самодеятельностью. Для таких делишек требуется пластид, хороший яд, бесшумное оружие… Ладно, как-нибудь прорвемся…»
Заканчивая маскировку перед маленьким зеркальцем, подполковник с удовлетворением отметил — синячина под глазом начал понемногу светлеть и уменьшаться в размерах. Ушибы на теле тоже напоминали о себе все реже.
Сварив кофе, усатый мужчина с узкими бакенбардами уселся за кухонный стол и включил компьютер. Наличие эфемерного «романа в письмах» и прошедшие в реале встречи с «целомудренной» Шурочкой стали постепенно забываться. А вот обнаружив новое письмо от Алины, он с воодушевлением ощутил давно забытую искреннюю радость от общения с нормальным, не испорченным приземленной ипостасью, человеком. На сей раз, девушка рассказывала о своей спокойной и не очень-то насыщенной впечатлениями жизни. Шесть лет учебы в медицинском институте, аспирантура, подготовка к защите диссертации. Мама перед смертью долгое время болела, и девушке приходилось вечерами — после занятий, сломя голову бежать в больницу, где подрабатывала за грошовую зарплату…
Перечитав несколько раз длинное послание, Лавренцов, несмотря на невеселое жизнеописание, не сумел отыскать ни в одной строке уныния, жалоб, или, пуще того, проклятий в адрес нелегкой участи. В письме напрочь отсутствовали даже намеки на желание исправить положение и обеспечить будущее за счет удачного знакомства и последующего брака с преуспевающим, богатым мужчиной, чего недавний знакомец хищной «охотницы» исподволь уже побаивался. Похоже, этот путь Алиной отвергался изначально. Более того — местами сквозило намерение помочь и поддержать самого Аркадия в трудный, сплошь переполненный невзгодами, период жизни…
Он написал и отправил девушке теплое письмо, в котором не позволил ни единой остроты, шуточки или колкости, частенько отпускаемых им в переписке с Александрой. Сознание даже не предполагало подобных манер и тона в общении с этим Человеком. Он позволил себе лишь одну смелую вольность в конце послания — коротко спросил о возможности встретиться и сообщил ей номер своего сотового телефона…
Раздумывая о неожиданном знакомстве с Алиной, чекист забыл об остывшем кофе. Отключившись от Интернета, он откинулся на спинку скрипучего стула и с наслаждением затянулся сигаретой. По лицу блуждала улыбка от мысли, что, возможно, в скором времени посчастливиться увидеться с интересной девушкой и поговорить с ней…
Внезапно взгляд остановился на одной из многочисленных желтых папок, затерявшейся в самом углу монитора. Обзывалась она странным набором латинских букв, и проверить ее, хозяин компьютера, установив старый жесткий диск, кажется, еще не успел. Щелкнув курсором по неизвестному каталогу, Лавренцов увидел в открывшемся окне перечень из десятка текстовых файлов. К величайшему удивлению он обнаружил, что даты создания, и внесения в них изменений стояли совсем свежие. Это означало, что «винт» сняли с одного из компьютеров клиники и поместили в коробку для хлама незадолго перед началом трудовой деятельности Аркадия.
Проверив несколько документов, он не нашел ничего интересного, но развернув файл под названием «Расходы», замер и долго не сводил глаз с появившегося на экране текста. Многие сокращения ни о чем не говорили, но, когда взгляд дошел до строки, где значилось: «З-к: 4000 — Ю-в — 6.07; 3000 — Д-в — 16.07; 3500 — Г-к — 20.07;» — в голове внезапно начала рождаться страшная догадка. По всей видимости, первые буквы обозначали кличку Звягина, далее шли цифры вознаграждения, фамилии и даты убийств заимодавцев Фролова, недавно исчезнувших из списков кредиторов закрытой сети. По крайней мере, напротив сокращения «Д-в» значилось шестнадцатое июля — тот самый злополучный день, когда Семен Донцов получил смертельные травмы. Кроме того, строчкой ниже, после букв «К-ц» имелся похожий перечень, с упоминанием тех же дат и фамилий, но с более скромными гонорарами…
Снова подключившись к сети, контрразведчик влез на сайт ГУВД и, введя запомнившийся пароль, нашел материалы об убийствах за последний месяц.
«Юминов Алексей Федорович, 1942 года рождения, зверски убит неизвестными 6 июля… — читал он, все сильнее сжимая кулаки, — Гаврилюк Сергей Сергеевич, 1950 года рождения, задушен в подъезде собственного дома неизвестными 20 июля…»
Махнув одним глотком холодный кофе, Лавренцов медленно встал и, подойдя к диванному тайнику, выгреб из него пару десятков старых, латунных, охотничьих патронов. «Рабочий день еще не окончен и мое возвращение в клинику подозрений не вызовет, — рассуждал он, извлекая из боеприпасов порох. — Необходимо устранить главного подонка, а потом разобраться с исполнителями. Лишь бы удалась затея!»
Открыв пустую жестяную банку из под чая, опытный террорист сыпанул в нее горсть ржавых гвоздей, в изобилии лежавших на подоконнике кухонного окна еще со времен прежних хозяев. Затем осторожно, так чтобы не повредить спираль, раздавил плоскогубцами стекло маленькой, трехвольтовой лампочки и подсоединил к ней два длинных провода. Из пустой гильзы он выбил капсюль, просунул в образовавшееся отверстие провода и аккуратно утопил в металлический цилиндр «фирменный» электрический воспламенитель. Заполнив патрон порохом, отставной диверсант наглухо обжал его и, завернув в бумагу с оставшимся взрывоопасным, сыпучим материалом, поместил внутрь самодельной адской машины. Доверху набив коробку гвоздями и гайками, он плотно закрыл ее, оставив выведенными наружу провода, и несколько раз обмотал скотчем.
«Отменная вышла хреновина! Жахнуть должна в самый раз», — удовлетворенно кивнул Аркадий, собираясь покинуть каморку.
Все из того же тайника он извлек на свет подслушивающее устройство — «жучок», новый, упакованный в целлофан аккумулятор и мизерных размеров радиоприемник с болтавшимся на тонком проводе наушником. Сунув необходимые атрибуты шпионской деятельности в карман, фээсбэшник надел пиджак и с благоговением открыл пластиковую коробочку. На бордовой подушечке, отливая черной вороненой сталью, покоился наградной, малокалиберный ПСМ Семена Донцова…
ЧастьXII
Красное на черном и белом
Из клиники до «Альбатроса» Лавренцов доехал довольно быстро — пробок к этому времени на улицах Питера уже небывало. Он, во что бы то ни стало, желал опередить появление в ночном клубе бандитов хотя бы минут на десять — этого времени вполне бы хватило для незаметной установки под нужным столом подслушивающего устройства. Информации для начала решительного наступления на уголовников у контрразведчика накопилось достаточно, но хотелось явственно убедиться и услышать компрометирующие факты, с тем, чтобы без сожаления и угрызения совести объявить выродкам настоящую войну.
Кивнув администратору как старинному знакомому, Аркадий прямиком проследовал в зал стриптиза. Народу собралось пока немного и, прикинувшись несведущим новичком, он сходу уселся на пустовавший VIP-диванчик. Не дожидаясь пока официантки мило укажут на оплошность и попросят пересесть, подполковник достал вместе с пачкой сигарет «жучок» и, оторвав защитную пленку с клейкой поверхности, незаметно прилепил его под крышкой стола. Затягиваясь только что прикуренной сигаретой, другой рукой он лихорадочно пытался куда-нибудь заправить откровенно свисавший чуть не до пола тонкий проводок антенны…
— Извините, но этот столик сегодня заказан, — наклонившись и демонстрируя маленькие груди, прощебетала здешняя обольстительница в набедренной повязке, — пойдемте, я посажу вас на очень хорошее место. Уверяю, оттуда все прелести наших девочек видны еще лучше…
«Куда уж лучше?..» — подумал, равнодушно пожав плечами, «любитель» поглазеть на обнаженное женское тело и, повинуясь, вальяжно проследовал за заботливой барышней, отрепетировано вилявшей задом.
— Вот сюда присаживайтесь, пожалуйста, — кивнула она на диван, стоявший почти вплотную к подиуму, но немного сбоку от него, — что-нибудь закажете?
— Хорошего коньячку, пару бутербродов с черной икрой и лимончик, — озвучил желание клиент, решивший гульнуть перед началом боевых действий, и добавил: — а через часик чашечку крепкого кофе…
Пока пустовал диванчик для именитых гостей, выходящие красотки демонстрировали загорелые телеса простым смертным, расположившимся в непосредственной близости от круглой площадки с шестом. Темные очки мешали Аркадию хорошенько рассмотреть интимные детали танцовщиц, но снимать камуфляж он не решался. Смачный фингал, при наличии более интересных объектов наблюдения, вряд ли привлек бы чье-либо внимание, но Звягин и Кє могли нагрянуть с минуты на минуту и неизвестно еще, каков состав банды заявится в ночное заведение на сей раз…
Сделав глоток коньяка, Лавренцов принялся изучать очередную девушку. Обхватив серебристый «станок» длинными ножками, она долго выделывала на нем обезьяньи выкрутасы, поочередно бросая вниз элементы миниатюрной одежды. Снять с себя последнюю, и так-то мало, что прикрывавшую вещицу, девица почему-то решила прямо напротив загадочного мужчины в темных очках. Эту пытку контрразведчик, стиснув зубы, выдержал. Но уже через некоторое время гуттаперчевая совратительница пританцовывала в девяти миллиметрах от его колен и жестами, заимствованными то ли из индийского кино, то ли из языка глухонемых, давала понять, что родом не из Северной столицы, и крайне нуждается в средствах…
Ощущая на себе взгляды соседей, Аркадий с непринужденно-глуповатой улыбкой, будто набитый деньгами карман давно натер мозолищу на ляжке, выудил десятидолларовую купюру и осторожно воткнул ее за тонкий поясок попрошайки. Но та, продолжая в такт музыке плавно двигать телом и подходя все ближе, обняла бедрами ногу нерешительного созерцателя и всем видом показывала, что не отстанет, пока меценат не исполнит традиционный ритуал осязания ее сокровенных местечек.
«И дернул же черт официантку посадить меня в первом ряду…» — обречено подумал чекист и, чуть отвернувшись от колыхавшейся перед лицом упругой женской груди, медленно поднял руку. Проведя ладонью по внутренней стороне гладкого бедра молодой девушки, он все-таки не решился коснуться того, что совсем недавно она демонстрировала ему, сбросив мизерные трусики и полулежа на ступеньке.
— Эх, попалась бы ты мне в безлюдном месте, на широкой кровати… — прошептал он, когда танцовщица, подобрав разбросанное нижнее белье и помахав залу рукой, улыбнулась ему на прощание.
Но толком придти в себя от оплаченного прикосновения к стриптизерше, подполковник не успел. Сначала он заметил ввалившихся в зал гогочущих бойцов Звягина, а потом и самого предводителя банды. Чуть задержавшись, тот разговаривал на ходу по сотовому телефону и, подойдя к диванчику, уселся в самую середину. Тут же к веселой и явно нетрезвой компании услужливо подошли две девицы с блокнотиками. В одном из пьяных преступников, Лавренцов узнал здоровенного детину с квадратным подбородком, которого несколько дней назад, вероятно, лишил возможности стать отцом…
С отвращением и закипающей внутри ненавистью наблюдал офицер ФСБ за развязным поведением наглых молодчиков. Морали, этики и законов для таких людей не существовало по определению. Приближенные Звонка, бесцеремонно лапали официанток, насильно усаживали рядом и, не взирая на протесты, запускали ручищи-лопаты под их коротенькие юбки…
— Ничего… За все грехи воздастся! И за эти тоже… — приговаривал Аркадий, закусывая очередную рюмку мягкого коньяка, — недолго осталось вам наслаждаться прелестями жизни и отнимать ее у других.
Прослушивать разговоры, пока на диванчике для VIP-гостей происходила разнузданная вакханалия, смысла не было. Через пару минут из рук пьяного верзилы с визгом вырвалась первая девушка, вторую Звонок поставил перед собой, и пока та, опрашивая каждого, записывала длинный заказ, пытался снять с нее незатейливую одежку…
Вскоре обстановка спокойного созерцания стриптиза, нарушенная вторжением преступных элементов, понемногу восстановилась и между бандитами завязалось подобие пьяной беседы. «Самое время узнать, о чем толкуют ублюдки!» — решил Лавренцов и, бросив на стол пачку сигарет, направился в мужскую комнату…
Закрыв изнутри кабинку, он включил маленький радиоприемник и вставил в ухо наушник. Сквозь приглушенные звуки музыки, доносились ленивые мужские голоса:
— Не мешало бы на юга смотаться, погреть кости на настоящем солнце… — лениво процедил кто-то из парней.
— Сейчас и здесь жить можно, зимой рванем. А пока у нас есть срочное дельце… — раздался неприятный, властный голос, принадлежавший, похоже, Звягину.
— Опять что ли заказ?
— Да. Только что говорил с Фролом…
— Фрол достал уже звонками! Спасу нет…
— Не гундось Силыч, он тебе бабки неплохие платит и без вычета налогов. Какого хрена еще надо!?
— Ну, зачастил он, в натуре! Хоть бы передышку давал!
— Мужик сам фигачит без выходных и отпусков — поучились бы! Там такой капиталец нажит — вам и не чудилось…
— В том числе и нашими стараниями! Только мы тачки раз в год меняем, а он ежемесячно…
— Ты водяры глохчи поменьше, может и у тебя на кармане осядет!
— Кончайте свой базар и слушайте сюда! — одернул приятелей Звонок. — На этот раз придется пораскинуть мозгами. Он заказал того мужика, с которым у тебя Басмач облом вышел.
— Этого козла я сделаю с удовольствием, — послышался густой бас, вероятно, того самого верзилы с квадратным подбородком.
— Ты после разговора с ним два дня ходил в раскорячку. Фрол разнюхал — он, вроде, в каких-то спецслужбах работал…
— Тогда велено было только отметелить, — с нотками обиды и запоздало оправдывался амбал, — а скажут башку снести — проктологом, сука, буду — снесу без проблем!
— Уже сказали, — понизил голос главарь и добавил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20