На пороге появился запыхавшийся Жорж Извольский. В спортивном костюме, в черно-зеленых кроссовках и с большой сумкой на плече…
— Привет, Диман!.. Небось, не ждал?
Дмитрий Николаевич окинул ошалелым взглядом давнего друга, с коим виделся менее суток назад и, вдруг громко рассмеявшись, встал из-за стола…
— А вот и наш пятый! — радостно воскликнул он, подходя к Георгию и обнимая его.
Полковник преотлично знал: приятель пожаловал отнюдь не для того, чтобы махнуть с ним рюмку-другую хорошего коньяку — если на плече того висел объемный баул, а сам он был похож на взмыленного тяжеловоза, значит, случилось нечто неординарное…
Жорж рассказал о постигшей его напасти минут за пятнадцать, закончив изложение философской руладой:
— Вот ведь, блин!.. В Афгане и Чечне бог миловал, так здесь — в Питере достали. По мне лучше уж в нормальном бою пулю словить, чем быть расстрелянным в квартале от дома.
— Рановато об этом думать, — сдерживая довольную улыбку, подытожил Маслов. — Тебе просто необходимо взять паузу.
— Считаешь — поможет? — усмехнулся подполковник. — Нет, Диман!.. С подобными ублюдками надобно разбираться по горячим следам и, не отходя от ящика с патронами. Я, собственно и пожаловал к тебе с одной деликатной просьбой…
— ?
— Одолжи денька на три что-нибудь бесшумное и мощное. Типа «Винтореза» или «Вала»… Я, если не возражаешь, поживу в нашей казарме и за это время по одному их перещелкаю. Всего и делов-то…
— Хм!.. — покачал головой шеф «Шторма», сызнова прогулялся взад-вперед по кабинету, потом остановился, развернулся на каблуках и назидательно проговорил: — Георгий, ты же неглупый мужик! Разве тебе не известно, по какому сценарию проводятся такие операции, какой титанический анализ и какие оперативно-розыскные действия их предваряют? Во-первых, этим должны заниматься профессионалы. А во-вторых… Ну, уложишь с десяток отморозков — то бишь одну бригаду, а сколько их останется в той группировке? Где ее координационный центр?.. Кто руководит этим беспределом?.. Под чьей крышей и в союзе с кем оные бандиты работают?.. У специалистов, занятых борьбой с организованной преступностью, на подобные разработки уходят месяцы, а то и годы. Соображаешь?
Георгий Павлович молчал, обдумывая услышанное. Дмитрий Николаевич всегда отличался мудрой дальновидностью, частенько контачил с фээсбэшниками и сотрудниками местного УБОП, посему спорить с ним в вопросах, касающихся всякого рода нарушителей Уголовного кодекса, не отваживался даже Извольский…
— Я хочу предложить другой вариант, — уселся в кресло полковник. — Тебе надобно уехать из города — пропасть из поля зрения этой банды недельки на две-три.
— То есть попросту сбежать и безответно проглотить их наезд?..
— Не совсем так… Я приму тут кое-какие меры в твое отсутствие, но на это тем же профессионалам потребуется время. К тому же, брат, знаешь какая у отморозков ротация? Похлестче нашей!..
— Какая еще ротация?.. — не понял Жорж.
— Смена или, скорее — обновление кадров. Кого убивают, кого серьезно калечат, кто на зону едет отсиживаться… А на их места приходят другие — помоложе. Вот исчезнешь на какой-то срок, вернешься — иных уж нет и те далече. Короче говоря: другие бандиты заправляют… А они и знать про тебя не знают.
— Занятная штука — ротация!.. И слово-то мудреное… Надо запомнить.
— Во-во, запомни. А еще лучше — запиши. Ну, так что, согласен испариться из Питера с пользой для нашего общего дела?
— Для какого дела?
— Да имеется у меня тут одна «горящая путевка» на хорошо известный тебе «курорт». Позарез нужен опытный человек.
Подполковник протяжно вздохнул, вспомнив последнюю ссору с женой и дочерью, немного помедлил, все еще сомневаясь в правильности предлагаемого варианта, потом, решительно протянув руку, вытащил из стопки писчей бумаги листочек и, царапая на нем адрес однокомнатной квартиры, неуверенно пожал плечами:
— Что ж, будь по-твоему — пусть этой городской бандой занимаются спецы. А мы будем крошить головы другим — лесным отморозкам.
— Вот это правильно! — воскликнул тот.
Подав координаты семьи Маслову, Жорж пояснил:
— Не знаю… не решил еще: останусь с семьей или уйду… Но не чужие все же — присмотри за этими дурами, а то не дай бог…
— Не переживай — свяжусь с кем надо и попрошу устроить круглосуточное наблюдение за обеими квартирами. По всему городу, конечно, женщин твоих за ручку водить не смогут, но все ж какая-то опека…
Получив принципиальное согласие друга отправиться в командировку, Дмитрий Николаевич сделался серьезным и озабоченным. Он завладел пультом дистанционного управления, включил телевизор и запусти видеомагнитофон.
— Ознакомься. Это не будет лишним, — мрачно молвил он.
— Что за съемка?.. — не понимая, уставился на экран бывший заместитель.
— После твоего увольнения нас обязали фиксировать важнейшие вехи спецзаданий, — пояснил полковник, — сначала снабжали камерами для оперативной съемки… Ну, знаешь, наверное, такие маленькие… их можно крепить на автомат или на головной убор…
— Эти хреновины я еще застал…
— Тогда, наверное, помнишь, насколько они были примитивны. Позже мы предложили обеспечивать группы компактными современными камерами. Ее возможности куда круче нашей оптики, к тому же позволяют вести ночное наблюдение. А эту запись делал лейтенант Грунин из отряда Вали Коваля. Здесь запечатлено все — от старта их операции и до самых последних минут…
Сначала на экране мелькали кадры передвижения по лесистой местности, потом появилась едва наезженная грунтовка, по которой двигались два пятнистых «уазика» и поблескивающий лакированными бортами новенький «Хаммер». Камера слегка дрогнула в руках оператора, когда передовой «УАЗ» подорвался на мине. Тут же где-то рядом заработал РПКСН, защелкали снайперские винтовки…
Снова замельтешила узкая тропа — группа уходила на север, а довольный качеством исполненной работы майор Коваль подбадривал и торопил подчиненных…
Затем лейтенантом был снят скоротечный бой средь какого-то редколесья и растущего небольшими островками кустарника. Объектив поочередно выхватывал то лежащего Петровича с пулевым ранением в область живота, то лихо подкатившие бэтээр с бортовой машиной, то вновь лицо Коваля, на повышенных тонах беседовавшего с местным милицейским капитаном…
— Сейчас начнется самое страшное… — вздохнул полковник. Не усидев на месте, взволнованно поднялся и закурил, прохаживаясь вдоль ряда стареньких стульев, стоявших у глухой стены.
Молодой офицер зафиксировал заходящий на посадку транспортный вертолет. Вот он приближается, чуть задрав нос, гасит скорость… Вдруг резко качнулся раз, другой… и стал заваливаться на правый борт. Откуда-то снизу резко вынырнула земля, и тот грузно ухнул о зеленое непаханое поле. Рядом с оператором слышны неразборчивые крики, брань… Кто-то бежит к искалеченной винтокрылой машине, но, пригнув голову, останавливается и взирает на вознесшийся к небу огненно-черный гриб…
Потом на фоне потемневшего ночного неба стрельба и четкие, лаконичные команды командира группы. Смерть одного, другого, третьего…
Но боле всего Георгия Павловича потрясла последняя минута видеохроники, когда по экрану сначала проплыло мертвенно бледное лицо раненного и, вероятно, контуженного Грунина; его изуродованная левая рука… Затем дрожащая камера приподнялась и запечатлела ужасающую картину дымившейся от недавних взрывов позиции с неподвижными, мертвыми телами спецназовцев. А вдали уже мелькали фигуры приближавшихся моджахедов…
Запись закончилась, экран заполнила черно-белая рябь, а мужчины, еще долго молчали…
— От самого лейтенанта остались лишь ноги, — выдавил Маслов, туша в пепельнице окурок. — Видать, подорвал он себя, когда подошли эти суки… А кассету успел спрятать под резинку носка. Вот такие дела, Жорж…
— Ладно, — прикурив третью кряду сигарету, выдохнул приятель дым, — давай о ближайших делах. Кто входит в состав группы?
Едва сдержав улыбку от удовольствия лицезреть привычную деловитость друга, полковник поведал:
— Капитан Одинцов, старший лейтенант Ярцев, лейтенант Лунько. Этих офицеров ты не застал — они в «Шторме» от года до полутора. Нормальные, свойские мужики; на каждого вполне можно положиться. Четвертый — старший прапорщик Кравчук…
— Ну, Серегу-то я отлично знаю — этот не подведет. Что от меня требуется?
— Я хочу, чтобы ты возглавил эту группу, вылетающую спецрейсом в Чечню для выполнения одной очень важной операции.
— Ты не переоцениваешь мои способности? Я уже полтора года на Кавказе не был. Давай хотя бы заместителем…
— Тебя — заместителем?! — не смог сдержать саркастического возгласа Дмитрий Николаевич. — С твоим-то опытом, умом и изворотливостью?! Ну, ты даешь, брат!.. Да таких, как ты нынче днем с огнем не сыщешь!.. Уж в «Шторме», к сожалению, точно нет. Были… Стас Торбин, Сашка Баринов, Валька Коваль… Были, да сгинули. Кому — царствие небесное, а кому — дай бог удачи на каком-то новом, отличном от нашего, поприще. Посему не упрямься и не возражай, Жорж — пойдешь старшим.
Он мимолетно глянул на часы и заторопился:
— Скоро должен поступить звонок из ФСБ — начальник Управления назовет фамилии двух агентов, вливающихся в твою группу. Но не забывай: у них собственное задание. Давай-ка я оперативно введу тебя в курс предстоящего вояжа, а потом бегом по складам — заниматься экипировкой и оружием. О документах и прочей рутине не переживай — все оформлю сам задним числом.
— Что-то я не понял… — уставился на друга Извольский. — Мы разве сегодня вылетаем?
— Сегодня, Жорж, сегодня. Самолет через два часа. Так что, как там ты говаривал?.. Ага, вспомнил: наш поезд тащится по расписанию!..
Глава третья
Санкт-Петербург — Ханкала
Спецрейс транспортного самолета задерживался. Экипаж Ан-26, стоявшего в полной готовности на одной из авиационных баз под Санкт-Петербургом, получил указание дождаться приезда командира ОСНаз «Шторм». Четверо спецназовцев, отправлявшихся для какой-то непонятной секретной миссии на Северный Кавказ, уже битый час маялись неподалеку от самолета — в маленькой беседочке, почти вплотную притулившейся к серебристому боку огромного ангара. Побросав плотно набитые ранцы под табличкой «Место для курения» и пристроив рядом оружие: РПКСН — малокалиберный ручной пулемет, два бесшумных автомата и снайперскую винтовку, три офицера и прапорщик расселись на лавках вдоль невысоких бортиков шестигранного деревянного строения…
— Не знаешь, что и думать, — проворчал подрывник — старший лейтенант Олег Ярцев. — Не заладилась командировка с самого начала.
— Да, плохая примета, — поддержал его снайпер Серега Кравчук. — Не улетели сразу — жди неприятностей!..
— Не-е… — упрямо помотал головой Олег, — неудачное начало складывается еще раньше, когда говорят: готовьтесь парни, через два часа вылет. И собраться толком не дают, и попрощаться по-человечески с девушками времени нет…
— Хорош на нервы давить, мужики! — цыкнул на них старший группы.
Хмурого капитана помимо стремительного сбора настораживали и другие малоприятные детали и в первую очередь — до крайности малочисленный состав отряда. В «Шторме» на разного рода операции командировались группы от шести до шестнадцати бойцов. Вчетвером в тыл врага уходили очень редко, да и то, как правило, не для ведения боевых действий, а с целью произвести разведку или рекогносцировку местности перед какой-либо серьезной вылазкой крупных сил. На спецзадания отправлялись как минимум вшестером. Кажется, в кабинете Маслов обмолвился о двух фээсбэшниках, что пойдут вместе с ними в горы, но по его же словам они имеют собственное задание и толку от них во время неизбежных кровавых стычек не будет. Скорее наоборот — еще придется защищать и всячески нянчиться с этой обузой…
Игорь достал очередную сигарету и, прежде чем подпалить ее, проворчал:
— И, слава богу, что вылет задерживается — может Николаич еще кого подыщет…
— Это кого же? — усмехнулся четвертый спецназовец — связист лейтенант Яков Лунько. — Госпиталь под завязку забит нашими ребятами; восемь человек погибли, земля им пухом; в Ханкале два десятка осталось — четвертый месяц без отдыха! А тут — на основной базе, одна молодежь…
Против этого тоже возразить было нечем. Но не полетит же с ними сам полковник Маслов!? А если вдруг и полетит, что изредка все же случалось, то на задание один черт отправиться не сможет — опыта у него хоть отбавляй, а вот возраст уже не тот — почти пятьдесят. Одним, словом, ситуация для четверых мужчин, ожидающих вылета на Северный Кавказ, пока оставалась тупиковой, тем более, что и предстоящую задачу Дмитрий Николаевич обрисовать толком не успел…
Вокруг кипела жизнь крупного авиационного соединения. То завывали, то выключались мощные двигатели; по залитой солнцем бетонке взад-вперед разъезжали специальные автомобили; у капониров и самолетных стоянок мельтешил технический персонал; где-то вдали, сквозь струившийся вверх горячий воздух, по взлетно-посадочной полосе иногда беззвучно проносились самолеты…
Ярцев тем временем взял в руки старенькую гитару, обитавшую в курилке и, покрутив колки, стал еле слышно напевать:
Твое письмо защищает грудь,
Горы снова позвали в путь,
И идут в предрассветный час —
Те, кого называют: спецназ…
Ты не плачь, ты просто жди, —
Минут грозы, проливные дожди,
Лютый холод, адский зной, —
И мы встретимся с тобой!..
А девочка юная тихо вздыхает,
Свиданье со мною опять представляет,
О счастье далеком упрямо мечтает,
И взгляд влажных глаз к небесам устремляет…
— Ну, а дальше?.. — буркнул снайпер — старший прапорщик Кравчук, когда Игорек, промурлыкав куплет, отчего-то замолк.
— А дальше, типа барышня должна исполнять свою молитву, — объяснил тот.
— Так в чем же дело? Исполни за нее — фальцетом, как этот… Бритас, что ли…
— Чтобы петь как Бритас, нужно родиться с дефективными голосовыми связками. А лучше вообще такими не рождаться…
В этот момент к ангару быстро подкатила черная «Волга» Маслова. Из салона полковник вышел не один. Группа безо всяких команд выстроилась у выхода из беседки, и капитан Одинцов шагнул навстречу командиру…
— Товарищ полковник… — начал он было доклад.
— Вольно, — остановил его руководитель. — Становись в строй, капитан.
Дмитрий Николаевич медленно обошел короткую шеренгу; беззвучно вздохнул; о чем-то задумавшись, постоял напротив самого молодого члена команды — лейтенанта Лунько… Очнувшись, резко обернулся к стоявшему чуть поодаль второму пассажиру «Волги». Экипирован пассажир был точно так же, как и сотрудники «Шторма»…
— Представляю вам нового члена отряда, — твердо произнес он, — а точнее — вашего командира. Георгий Павлович Извольский. Прошу любить и жаловать. В дороге, надеюсь, познакомитесь поближе…
Одинцов, Ярцев и Лунько, бывшие в составе «Шторма» менее полутора лет, настороженно смотрели на сорокалетнего мужчину, одетого в новенькую, не глаженную и не подогнанную по фигуре камуфляжку. И только прапорщик Кравчук — такой же ветеран спецназа, как и Маслов с Извольским заулыбался, признав сослуживца, с коим довелось повоевать не один год…
— Тебе, Игорь, надлежит исполнять обязанности его заместителя, — обратился Маслов к капитану.
Капитан, старлей и лейтенант недоуменно переглянулись — этаким образом, под предводительством какого-то незнакомого «варяга» их отправляли на задание впервые. Не обращая внимания на реакцию подчиненных, полковник продолжал:
— Скоро должны подъехать два офицера ФСБ, которые будут снабжать вас ценной информацией о главарях бандформирований. Кроме того, у них имеется еще какое-то важное и секретное задание, но об этом нам знать незачем — приказано лишь оказывать всяческое содействие. Вопросы имеются?
— А наш новый командир вообще-то военный или так… из гражданской интеллигенции? — не без издевки поинтересовался старший лейтенант Ярцев.
— Еще какой военный… — усмехнулся полковник. — Если других вопросов нет — занимайте места согласно купленным билетам.
Но едва он закончил эту фразу, как из-за ангара вынырнула и подрулила к самолету черная иномарка с тонированными стеклами. Из салона вышли трое: молодцеватый полковник в повседневном мундире, мужчина лет тридцати двух и молоденькая девушка. Двое последних были обряжены в камуфляжку, однако снаряжение их заметно отличалось от спецназовского.
— Полковник Горюнов Михаил Александрович, — поздоровавшись за руку с Масловым, негромко назвался чин от ФСБ. Затем, перебросившись с руководителем «Шторма» парой фраз, представил отряду двух сотрудников: — Старший лейтенант Северцева — агент со своим специальным заданием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30