Общежительный иноческий строй пришлось оставить, некому было
совершать ежедневные богослужения, обитель была в полном упадке." (17)
"В Синод шли из епархий одна жалоба за другой на обиды духовенству от
разных начальств; от какого-нибудь исправника иди городничего страдала подчас не
одна спина или борода священника, но иногда и дароносица, которую он носил с
собою".
"В селах над духовенством величались дворяне, которые теперь, после
дарования грамоты о вольности дворянства, стали чаще проживать в своих имениях,
и кроме того, часто оказывались философами, смотрели на попа, как на
представителя суеверия, и унизить его считали признаком образованности. Не
мудрено, что духовенство браталось больше с "подлым", чем с благородным людом и
участвовало в крестьянских восстаниях против дворян." (18)
Священники в штатных соборах и церквах получили по 20 рублей в год. Плата
за исполнение треб была нищенская, 10 копеек за свадьбу, 10 копеек за панихиду,
3 копейки за крестины и т.д.
Когда пошли слухи, что правительство будет выдавать жалованье всем
священникам и членам церковного причта из монастырских доходов, то Екатерина
отозвалась об этих слухах, шедших из среды нищего, униженного духовенства, что
они вероятно идут от "лукавых ханжей и святош". Это было тогда, когда Потемкину
по простой записке из Казначейства выдавалась сотня тысяч рублей на разные
прихоти.
Лишенная своих имений церковь испытывала большую нужду в средствах.
Строительство новых церквей, церковных школ и семинарий прекратилось так как и
существующие не на что было содержать. Церкви, соборы, школы, семинарии,
архиерейские дома приходили во все большее и большее разрушение. Воспитанники
духовных семинарий жили в впроголодь, преподавание в них было поставлено плохо,
так как не было средств на оплату учителей и покупку учебных пособий.
Разбрасывая миллионы рублей своим любимцами, представителям знати,
Екатерина скупилась отпускать деньги на духовные учебные заведения. На
содержание семинариста отпускалось в год от 8 до 16 рублей.
Так как богословский факультет при Московском Университете не был создан,
то семинаристов посылали слушать лекции профессоров-масонов в Московский
университет или в филологическую семинарию "Дружеского Общества", созданного...
московскими масонами.
Деятельность св. Тихона Задонского, Паисия Величковского, Гр. Сковороды
Синод игнорировал.
Заявление Екатерины II, что она вступила на престол для поддержки
православия, которому прежнее правление представляло опасность — оказалось
лицемерной фразой.
Церковная политика Екатерины II, в которой она следовала по следам Петра
I, привела к тому, что "запустели места, освященные подвигами и благодатью
святых, ознаменованные стремлением к ним усердия народного. А, если немногие из
этих обителей и были восстановлены, то большая их часть запустела навсегда. И
много, например, есть в Вологодском крае, этой "русской Фиваиде", мест, где в
бедной приходской церкви, даже иногда бесприходной, покоятся мощи великого
угодника, создавшего обитель, которая на просвещение и утешение народа стояла
века и упразднена в злосчастный 1764 год." (19)
Захват церковных имений, как верно определил Пушкин, "нанесло сильный
удар просвещению народа". Еще в более тяжелом положении оказались старообрядцы.
Старообрядческие церкви и скиты разрушались, древние святые книги рвались или
сжигались, солдаты рубили древние иконы. Старообрядцев отдавали в солдаты,
посылали на каторгу, отправляли в ссылку. Время Екатерины — время массовых
самосожжений, бегства старообрядцев в Сибирь, в Литву, в Австрию, куда глаза
глядят.
"До учреждения Екатериной так называемых "штатов монастырей" в России
считалось до 1072 монастыря. По штатам 1764 года, простиравшимся на одни
великорусские епархии, из имевшихся здесь 964 монастырей оставлено 224, да 161
за штатом, на собственном содержании, остальные 569 велено было закрыть или
обратить в приходские церкви. В Малороссии и Белоруссии, при введении штатов
оставлено только 29 обителей в штате и 55 за штатом. К началу настоящего
столетия (к началу 19 столетия), по всей империи было уже всего 452 монастыря.
Здания закрывавшихся монастырей обращались в казармы, госпитали, дома для
сумасшедших и т. п. Строение новых монастырей допускалось лишь с разрешения
высшей власти; до конца XVIII века новых обителей возникло всего пять." (20)
III
На религиозное воспитание учащихся в казенных школах, нужного внимания не
только не обращалось, а, наоборот, ему власти, по указке сверху, препятствовали.
Принимались меры к тому также, чтобы духовные лица не обучали детей на дому и
при церквах.
В казенных же школах преподавание "Закона Божьего было значительно
стеснено из опасения как бы не заразить учеников суеверием: законоучителю между
прочим не рекомендовалось читать ученикам странных рассказов из Ветхого Завета,
говорить о чудесах, о страшном суде и вечных муках. В современных проектах и
уставах учебных заведений предписывалось преимущественно внушать воспитанникам
правила естественной религии и гуманной морали, а не положительное православие,
и слишком настойчиво толковалось о развитии в них духа веротерпимости, который
ничем от полного религиозного индифферентизма не отличался. В многочисленных
частных пансионах, заводившихся большей частью иностранцами, на изучение Закона
Божьего вовсе не обращалось внимания. (21) Не лучше было поставлено и домашнее
воспитание в семьях образованных слоев общества. Французы-гувернеры из числа
парикмахеров, кучеров и лакеев, зараженные осколками идей французских философов,
внушали своим воспитанникам, что вера в Бога и Христа есть признак невежества.
Вести атеистическую пропаганду "гувернерам" было легко потому, что многие
из отцов и сами были тоже "вольтерьянцами". Начатки атеистического образования,
полученного от французских "гувернеров", юноша обычно завершал заграницей.
Путешествия заграницу для личного знакомства с философами при Екатерине приняли
характер массового паломничества. Меккой и Мединой для русских юношей был
Ферней, где жил Вольтер. Человек встречавшийся с Вольтером, Дидро и другими
знаменитостями, пользовался таким же почетом, как в Московской Руси паломник,
побывавший у Гроба Господня.
VI. ЧЕМ ЗАНИМАЛИСЬ РУССКИЕ МАСОНЫ В "ЗОЛОТОЙ ВЕК ВЕЛИКОЙ ЕКАТЕРИНЫ"?
По свидетельству историка русского масонства Пыпина "разноцветные ленты,
ордена, символы (регалии), торжественные обряды с рыцарским характером, громкие
титулы, переименованные в латинские псевдонимы, — все это принималось за чистую
монету, было любопытно, льстило самолюбию и аристократическим притязаниям".
Других же в масонстве привлекала мистическая сторона учения, надежда
приблизиться ближе к познанию тайн мира. Третьих привлекала возможность, ставши
членом масонской ложи, войти в ряды "сильных мира сего" и тем открыть дорогу к
хорошей карьере.
Большинство рядовых масонов, конечно, не понимали истинных целей
масонства — уничтожения религии и монархии. Члены лож, входивших в систему
английского (Иоанновского) масонства притягивали к себе людей склонных к
мечтательству. Лозунг английского масонства — "Сейте смена царского света".
Масоны английской системы верили и проповедовали сами, что стоит каждому
заняться совершенствованием своей личности, как на земле возникнет земной рай.
Но голубая (разные системы масонства) — английская система, по признанию масона
Альберта Пайк являются "только внешним двором или прихожей храма".
За английским масонством следует шотландская система масонства — это тоже
только прихожая в масонский храм. Цель этих систем внушить своим членам
скептическое отношение к религии и монархическому образу правления, оттолкнуть
от религии и подготовить к пропаганде религии разума. Члены этих систем
занимались изучением теософии и герметической философии.
Шотландское масонство имеет своим девизом "Победить или умереть". Красные
шотландские масоны воспитывали своих членов, что в борьбе за свет нечего жалеть
свою и чужую кровь, что победа высоких идеалов достигается только силою, слава —
мученикам за идею, беспощадность к врагам и предателям.
Рыцарские масонские ордена тамплиеров и розенкрейцеров ставят своей целью
уже практическую задачу борьбы с монархией и религией. Для ордена розенкрейцеров
характерно изучение древнего еврейского мистического учения, так называемой
Кабалы.
Русские масоны были слепым, послушным орудием в руках европейских масонов
высоких ступеней.
Даже советские исследователи культуры 18 века указывают, что "в 60 и 70
годы почти все члены масонских лож, находившихся под общим началом Елагина, были
в то же время и приверженцами просветительной философии, равным образом
большинство последних были масонами" (Д. Благой. История русской литературы
XVIII века. Москва. 1955 г., стр. 218).
Таким образом идейная близость масонского мистицизма и французской
просветительной философии неоспорима. Французской же "просветительной философии"
Ф. Энгельс приписывает следующие цели. "Великие мужи, подготовившие во Франции
умы для восприятия грядущей могучей революции, сами выступали в высшей степени
революционно: они не признавали никакого авторитета. Религия, взгляд на природу,
государственный строй, общество, все было подвергнуто беспощадной критике".
В исследовании Соколовской "Русское масонство и его значение в истории
общественного движения", мы читаем следующее:
"...Масонское сообщество было внеисповедным, а потому и члены его не
могли, конечно, быть добрыми сынами какой-либо церкви с ее раз установленными
ритуалами и точно указанной догматикой".
"Поставляя идеалом для себя деятельных христиан, — пишет Соколовская, —
масоны отказывали в уважении священнослужителям — "по имени лишь таковым" и не
считали грехом исполнение христианских таинств любви из своей среды братом; если
из числа братьев и был священник, ему в этом случае отдавалось предпочтение. В
ритуале торжества Иоаннова дня сказано: "все братья всех степеней собираются во
всех украшениях их степеней и в запонах (фартуках) в такую церковь, где и
священник есть масон".
"Существует предание, что Новиков оставлял у себя, в селе Авдотьине
Святые Дары для совершения причащения самолично. Вероятно, это предание
породилось от рассказов о том, что в этом селе совершалось масонами причащение.
Это тем более вероятно, что масоны высших степеней совершали т. н. трапезы
любви, в воспоминание Тайной Вечери; братья 4-ой степени, которые приглашались к
торжеству в ложу, не "шествовали в пределы совершать с высшими братьями
воспоминание".
"Акт посвящения в первосвященники невидимого капитула у масонов
заканчивался вручением новопосвященному хлеба и вина со словами: "Сие есть пища
и питие нашего священного ордена, мир да будет с тобою!" В обряде посвящения в
первосвященники, которых по правилам могло быть всего семь на земле, совершалось
помазание елеем на челе и руках со словами: "Помазую тебя елеем премудрости и
святости во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, аминь". При крестообразном
возложении рук на голову кандидата говорилось: "Дух Святый да снидет на тя и да
пребудет над тобою, да восприимиши духа разума, духа совета, духа ведения, духа
крепости, духа благочестия и духа страха Господня; гряди с миром". Далее делался
горящим углем, взятым из кадильницы, троекратный крест над языком с возгласом:
"Мы касаемся языка твоего огнем Святого Духа и прилагаем к оному печать
скромности во имя Отца, Сына и Святого Духа". Посвящение в первосвященники
должно было производиться в церкви или часовне (греческой или латинской)."
"Масоны совершали еще обряд воспоминания о погибшем брате, так называемые
траурные ложи. В сороковой день по смерти достойного брата, братья собирались в
ложи, чтобы почтить его память и воздать ему должное. В траурной ложе
произносились ритуальные слова, воспевались гимны, возжигался спирт и гроб
осыпался цветами, а вития говорил слово, где раскрывалась перед братьями вся
жизнь покойного брата и совершалась оценка исполненного им на земле труда".
"Есть намеки и на желание русских братьев, по примеру западно-европейских
масонов, ввести масонское крещение детей. Ответственность за такого ребенка
всецело падала на братство, которое принимало на себя попечение об
удовлетворении его духовных и материальных нужд, об его воспитании и
образовании. Такой ребенок, получивший в патронат весь орден, почитался как
принятым в масонство и при достижении им известного числа лет все его принятие
ограничивалось принесением света верности братству: обычные испытания
отсутствовали".
Н. Писканов в статье, посвященной масонской деятельности Лопухина, пишет:
"Когда читаешь известный трактат Лопухина "Духовный Рыцарь" (1791), живо
ощущаешь, что автор и его друзья стремились высвободиться из-под дисциплины и
регламентации господствующей церкви и создать свое церковное общение,
независимое и с большим простором для религиозного действования". "Масонов, —
резюмирует Писканов, — отдаляли от Православия не догматические разногласия, не
мистика и не герметические науки, а прежде и больше всего именно стремление к
созданию своей собственной "малой церкви". "Духовный Рыцарь" Лопухина — это род
церковного устава. Масонские облачения, описываемые Лопухиным, живо напоминают
церковные ризы, например, "эта мантия настоятельская белая, златом или золотыми
розами испещренная", устройство капитула с "равносторонним столом, с и ковром
перед ним, "вызолоченным семисвечником", напоминаем устройство алтаря; принятие
кандидата в масоны совпадает с отдельными моментами священнического
рукоположения (например, тайная исповедь перед братом вводителем); при этом речи
настоятеля и других участников посвящения полны парафраз и буквальных
заимствований из Св. Писания и богослужебных книг; по обряду столового собрания
на столе перед "Председающим" стоят: семисвечник, белый хлеб и красное вино."
(22)
VII. РАСЦВЕТ МАСОНСТВА В ПРАВЛЕНИЕ
"ИМПЕРАТРИЦЫ-ФИЛОСОФА"
В Петербурге и Москве были ложи французских и немецких масонов. Русские
ложи сначала существовали разрозненно, не были связаны между собой. Кроме
Петербурга и Москвы, русские ложи в большом числе были в Прибалтике: в Ревеле,
Риге, Дерпте. Были ложи во Владимире, Орле, Пензе, Рязани, Нижнем Новгороде,
Симбирске, Ярославле, Харькове, Казани, в Киеве, Кременчуге, Могилеве, даже в
таких отдаленных городах, как Вологде, Архангельске и Перми.
Видный масон екатерининской эпохи Новиков свидетельствует, что среди
масонов имелось "не малое число знатнейших особ в государстве". Масонами было
много офицеров, разного рода чиновников, среди окружавших Екатерину придворных.
Исследователь истории русского масонства Пыпин сообщает, что "одно время
дело дошло до такой крайности, что Императрица не один раз видела себя покинутой
и когда она спрашивала, где тот или другой, даже из обязанных присутствовать
лиц, она получала в ответ: "в ложе!"
Масоном был, например, статс-секретарь Екатерины Храповицкий. Когда
Екатерина стала с подозрением относиться к деятельности масонов, то Храповицкий
записал в своем дневнике (может быть для отвода глаз, на случай ареста):
"Читал в Московской почте донесение князя Прозоровского, касательно
окончания дела о книгопродавцах, торговавших запрещенными книгами. При вопросе:
"Почему запрещена Киропедия?", нашел я случай изъясниться о старом масонстве,
что был в ложе Александра Ильича Бибикова и что я же перевел "Sosiete
Antiabsurde", сочинение ее величества (книгу Екатерины Второй против масонов),
кажется, что выслушан хорошо и некоторыми отзывами отделен от нынешних
мартинистов".
Действительно ли Храповицкий ушел из масонов или он только хитрил, боясь
лишиться своего высокого поста, это, конечно, нельзя установить.
В. Иванов приводит следующий список русских аристократов, бывших
масонами: "В петербургских ложах Елагина и Мелиссино состояли членами, например,
кн. И. В. Несвицкий, гр. Р. Л. Воронцов, А. Л. Щербачев, С. В. Перфильев, С. Р.
Воронцов, бар. К. Унгерн-Штернберг, А. Воейков, кн. Андрей Вяземский, гр. В.
Фермер, кн. А.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
совершать ежедневные богослужения, обитель была в полном упадке." (17)
"В Синод шли из епархий одна жалоба за другой на обиды духовенству от
разных начальств; от какого-нибудь исправника иди городничего страдала подчас не
одна спина или борода священника, но иногда и дароносица, которую он носил с
собою".
"В селах над духовенством величались дворяне, которые теперь, после
дарования грамоты о вольности дворянства, стали чаще проживать в своих имениях,
и кроме того, часто оказывались философами, смотрели на попа, как на
представителя суеверия, и унизить его считали признаком образованности. Не
мудрено, что духовенство браталось больше с "подлым", чем с благородным людом и
участвовало в крестьянских восстаниях против дворян." (18)
Священники в штатных соборах и церквах получили по 20 рублей в год. Плата
за исполнение треб была нищенская, 10 копеек за свадьбу, 10 копеек за панихиду,
3 копейки за крестины и т.д.
Когда пошли слухи, что правительство будет выдавать жалованье всем
священникам и членам церковного причта из монастырских доходов, то Екатерина
отозвалась об этих слухах, шедших из среды нищего, униженного духовенства, что
они вероятно идут от "лукавых ханжей и святош". Это было тогда, когда Потемкину
по простой записке из Казначейства выдавалась сотня тысяч рублей на разные
прихоти.
Лишенная своих имений церковь испытывала большую нужду в средствах.
Строительство новых церквей, церковных школ и семинарий прекратилось так как и
существующие не на что было содержать. Церкви, соборы, школы, семинарии,
архиерейские дома приходили во все большее и большее разрушение. Воспитанники
духовных семинарий жили в впроголодь, преподавание в них было поставлено плохо,
так как не было средств на оплату учителей и покупку учебных пособий.
Разбрасывая миллионы рублей своим любимцами, представителям знати,
Екатерина скупилась отпускать деньги на духовные учебные заведения. На
содержание семинариста отпускалось в год от 8 до 16 рублей.
Так как богословский факультет при Московском Университете не был создан,
то семинаристов посылали слушать лекции профессоров-масонов в Московский
университет или в филологическую семинарию "Дружеского Общества", созданного...
московскими масонами.
Деятельность св. Тихона Задонского, Паисия Величковского, Гр. Сковороды
Синод игнорировал.
Заявление Екатерины II, что она вступила на престол для поддержки
православия, которому прежнее правление представляло опасность — оказалось
лицемерной фразой.
Церковная политика Екатерины II, в которой она следовала по следам Петра
I, привела к тому, что "запустели места, освященные подвигами и благодатью
святых, ознаменованные стремлением к ним усердия народного. А, если немногие из
этих обителей и были восстановлены, то большая их часть запустела навсегда. И
много, например, есть в Вологодском крае, этой "русской Фиваиде", мест, где в
бедной приходской церкви, даже иногда бесприходной, покоятся мощи великого
угодника, создавшего обитель, которая на просвещение и утешение народа стояла
века и упразднена в злосчастный 1764 год." (19)
Захват церковных имений, как верно определил Пушкин, "нанесло сильный
удар просвещению народа". Еще в более тяжелом положении оказались старообрядцы.
Старообрядческие церкви и скиты разрушались, древние святые книги рвались или
сжигались, солдаты рубили древние иконы. Старообрядцев отдавали в солдаты,
посылали на каторгу, отправляли в ссылку. Время Екатерины — время массовых
самосожжений, бегства старообрядцев в Сибирь, в Литву, в Австрию, куда глаза
глядят.
"До учреждения Екатериной так называемых "штатов монастырей" в России
считалось до 1072 монастыря. По штатам 1764 года, простиравшимся на одни
великорусские епархии, из имевшихся здесь 964 монастырей оставлено 224, да 161
за штатом, на собственном содержании, остальные 569 велено было закрыть или
обратить в приходские церкви. В Малороссии и Белоруссии, при введении штатов
оставлено только 29 обителей в штате и 55 за штатом. К началу настоящего
столетия (к началу 19 столетия), по всей империи было уже всего 452 монастыря.
Здания закрывавшихся монастырей обращались в казармы, госпитали, дома для
сумасшедших и т. п. Строение новых монастырей допускалось лишь с разрешения
высшей власти; до конца XVIII века новых обителей возникло всего пять." (20)
III
На религиозное воспитание учащихся в казенных школах, нужного внимания не
только не обращалось, а, наоборот, ему власти, по указке сверху, препятствовали.
Принимались меры к тому также, чтобы духовные лица не обучали детей на дому и
при церквах.
В казенных же школах преподавание "Закона Божьего было значительно
стеснено из опасения как бы не заразить учеников суеверием: законоучителю между
прочим не рекомендовалось читать ученикам странных рассказов из Ветхого Завета,
говорить о чудесах, о страшном суде и вечных муках. В современных проектах и
уставах учебных заведений предписывалось преимущественно внушать воспитанникам
правила естественной религии и гуманной морали, а не положительное православие,
и слишком настойчиво толковалось о развитии в них духа веротерпимости, который
ничем от полного религиозного индифферентизма не отличался. В многочисленных
частных пансионах, заводившихся большей частью иностранцами, на изучение Закона
Божьего вовсе не обращалось внимания. (21) Не лучше было поставлено и домашнее
воспитание в семьях образованных слоев общества. Французы-гувернеры из числа
парикмахеров, кучеров и лакеев, зараженные осколками идей французских философов,
внушали своим воспитанникам, что вера в Бога и Христа есть признак невежества.
Вести атеистическую пропаганду "гувернерам" было легко потому, что многие
из отцов и сами были тоже "вольтерьянцами". Начатки атеистического образования,
полученного от французских "гувернеров", юноша обычно завершал заграницей.
Путешествия заграницу для личного знакомства с философами при Екатерине приняли
характер массового паломничества. Меккой и Мединой для русских юношей был
Ферней, где жил Вольтер. Человек встречавшийся с Вольтером, Дидро и другими
знаменитостями, пользовался таким же почетом, как в Московской Руси паломник,
побывавший у Гроба Господня.
VI. ЧЕМ ЗАНИМАЛИСЬ РУССКИЕ МАСОНЫ В "ЗОЛОТОЙ ВЕК ВЕЛИКОЙ ЕКАТЕРИНЫ"?
По свидетельству историка русского масонства Пыпина "разноцветные ленты,
ордена, символы (регалии), торжественные обряды с рыцарским характером, громкие
титулы, переименованные в латинские псевдонимы, — все это принималось за чистую
монету, было любопытно, льстило самолюбию и аристократическим притязаниям".
Других же в масонстве привлекала мистическая сторона учения, надежда
приблизиться ближе к познанию тайн мира. Третьих привлекала возможность, ставши
членом масонской ложи, войти в ряды "сильных мира сего" и тем открыть дорогу к
хорошей карьере.
Большинство рядовых масонов, конечно, не понимали истинных целей
масонства — уничтожения религии и монархии. Члены лож, входивших в систему
английского (Иоанновского) масонства притягивали к себе людей склонных к
мечтательству. Лозунг английского масонства — "Сейте смена царского света".
Масоны английской системы верили и проповедовали сами, что стоит каждому
заняться совершенствованием своей личности, как на земле возникнет земной рай.
Но голубая (разные системы масонства) — английская система, по признанию масона
Альберта Пайк являются "только внешним двором или прихожей храма".
За английским масонством следует шотландская система масонства — это тоже
только прихожая в масонский храм. Цель этих систем внушить своим членам
скептическое отношение к религии и монархическому образу правления, оттолкнуть
от религии и подготовить к пропаганде религии разума. Члены этих систем
занимались изучением теософии и герметической философии.
Шотландское масонство имеет своим девизом "Победить или умереть". Красные
шотландские масоны воспитывали своих членов, что в борьбе за свет нечего жалеть
свою и чужую кровь, что победа высоких идеалов достигается только силою, слава —
мученикам за идею, беспощадность к врагам и предателям.
Рыцарские масонские ордена тамплиеров и розенкрейцеров ставят своей целью
уже практическую задачу борьбы с монархией и религией. Для ордена розенкрейцеров
характерно изучение древнего еврейского мистического учения, так называемой
Кабалы.
Русские масоны были слепым, послушным орудием в руках европейских масонов
высоких ступеней.
Даже советские исследователи культуры 18 века указывают, что "в 60 и 70
годы почти все члены масонских лож, находившихся под общим началом Елагина, были
в то же время и приверженцами просветительной философии, равным образом
большинство последних были масонами" (Д. Благой. История русской литературы
XVIII века. Москва. 1955 г., стр. 218).
Таким образом идейная близость масонского мистицизма и французской
просветительной философии неоспорима. Французской же "просветительной философии"
Ф. Энгельс приписывает следующие цели. "Великие мужи, подготовившие во Франции
умы для восприятия грядущей могучей революции, сами выступали в высшей степени
революционно: они не признавали никакого авторитета. Религия, взгляд на природу,
государственный строй, общество, все было подвергнуто беспощадной критике".
В исследовании Соколовской "Русское масонство и его значение в истории
общественного движения", мы читаем следующее:
"...Масонское сообщество было внеисповедным, а потому и члены его не
могли, конечно, быть добрыми сынами какой-либо церкви с ее раз установленными
ритуалами и точно указанной догматикой".
"Поставляя идеалом для себя деятельных христиан, — пишет Соколовская, —
масоны отказывали в уважении священнослужителям — "по имени лишь таковым" и не
считали грехом исполнение христианских таинств любви из своей среды братом; если
из числа братьев и был священник, ему в этом случае отдавалось предпочтение. В
ритуале торжества Иоаннова дня сказано: "все братья всех степеней собираются во
всех украшениях их степеней и в запонах (фартуках) в такую церковь, где и
священник есть масон".
"Существует предание, что Новиков оставлял у себя, в селе Авдотьине
Святые Дары для совершения причащения самолично. Вероятно, это предание
породилось от рассказов о том, что в этом селе совершалось масонами причащение.
Это тем более вероятно, что масоны высших степеней совершали т. н. трапезы
любви, в воспоминание Тайной Вечери; братья 4-ой степени, которые приглашались к
торжеству в ложу, не "шествовали в пределы совершать с высшими братьями
воспоминание".
"Акт посвящения в первосвященники невидимого капитула у масонов
заканчивался вручением новопосвященному хлеба и вина со словами: "Сие есть пища
и питие нашего священного ордена, мир да будет с тобою!" В обряде посвящения в
первосвященники, которых по правилам могло быть всего семь на земле, совершалось
помазание елеем на челе и руках со словами: "Помазую тебя елеем премудрости и
святости во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, аминь". При крестообразном
возложении рук на голову кандидата говорилось: "Дух Святый да снидет на тя и да
пребудет над тобою, да восприимиши духа разума, духа совета, духа ведения, духа
крепости, духа благочестия и духа страха Господня; гряди с миром". Далее делался
горящим углем, взятым из кадильницы, троекратный крест над языком с возгласом:
"Мы касаемся языка твоего огнем Святого Духа и прилагаем к оному печать
скромности во имя Отца, Сына и Святого Духа". Посвящение в первосвященники
должно было производиться в церкви или часовне (греческой или латинской)."
"Масоны совершали еще обряд воспоминания о погибшем брате, так называемые
траурные ложи. В сороковой день по смерти достойного брата, братья собирались в
ложи, чтобы почтить его память и воздать ему должное. В траурной ложе
произносились ритуальные слова, воспевались гимны, возжигался спирт и гроб
осыпался цветами, а вития говорил слово, где раскрывалась перед братьями вся
жизнь покойного брата и совершалась оценка исполненного им на земле труда".
"Есть намеки и на желание русских братьев, по примеру западно-европейских
масонов, ввести масонское крещение детей. Ответственность за такого ребенка
всецело падала на братство, которое принимало на себя попечение об
удовлетворении его духовных и материальных нужд, об его воспитании и
образовании. Такой ребенок, получивший в патронат весь орден, почитался как
принятым в масонство и при достижении им известного числа лет все его принятие
ограничивалось принесением света верности братству: обычные испытания
отсутствовали".
Н. Писканов в статье, посвященной масонской деятельности Лопухина, пишет:
"Когда читаешь известный трактат Лопухина "Духовный Рыцарь" (1791), живо
ощущаешь, что автор и его друзья стремились высвободиться из-под дисциплины и
регламентации господствующей церкви и создать свое церковное общение,
независимое и с большим простором для религиозного действования". "Масонов, —
резюмирует Писканов, — отдаляли от Православия не догматические разногласия, не
мистика и не герметические науки, а прежде и больше всего именно стремление к
созданию своей собственной "малой церкви". "Духовный Рыцарь" Лопухина — это род
церковного устава. Масонские облачения, описываемые Лопухиным, живо напоминают
церковные ризы, например, "эта мантия настоятельская белая, златом или золотыми
розами испещренная", устройство капитула с "равносторонним столом, с и ковром
перед ним, "вызолоченным семисвечником", напоминаем устройство алтаря; принятие
кандидата в масоны совпадает с отдельными моментами священнического
рукоположения (например, тайная исповедь перед братом вводителем); при этом речи
настоятеля и других участников посвящения полны парафраз и буквальных
заимствований из Св. Писания и богослужебных книг; по обряду столового собрания
на столе перед "Председающим" стоят: семисвечник, белый хлеб и красное вино."
(22)
VII. РАСЦВЕТ МАСОНСТВА В ПРАВЛЕНИЕ
"ИМПЕРАТРИЦЫ-ФИЛОСОФА"
В Петербурге и Москве были ложи французских и немецких масонов. Русские
ложи сначала существовали разрозненно, не были связаны между собой. Кроме
Петербурга и Москвы, русские ложи в большом числе были в Прибалтике: в Ревеле,
Риге, Дерпте. Были ложи во Владимире, Орле, Пензе, Рязани, Нижнем Новгороде,
Симбирске, Ярославле, Харькове, Казани, в Киеве, Кременчуге, Могилеве, даже в
таких отдаленных городах, как Вологде, Архангельске и Перми.
Видный масон екатерининской эпохи Новиков свидетельствует, что среди
масонов имелось "не малое число знатнейших особ в государстве". Масонами было
много офицеров, разного рода чиновников, среди окружавших Екатерину придворных.
Исследователь истории русского масонства Пыпин сообщает, что "одно время
дело дошло до такой крайности, что Императрица не один раз видела себя покинутой
и когда она спрашивала, где тот или другой, даже из обязанных присутствовать
лиц, она получала в ответ: "в ложе!"
Масоном был, например, статс-секретарь Екатерины Храповицкий. Когда
Екатерина стала с подозрением относиться к деятельности масонов, то Храповицкий
записал в своем дневнике (может быть для отвода глаз, на случай ареста):
"Читал в Московской почте донесение князя Прозоровского, касательно
окончания дела о книгопродавцах, торговавших запрещенными книгами. При вопросе:
"Почему запрещена Киропедия?", нашел я случай изъясниться о старом масонстве,
что был в ложе Александра Ильича Бибикова и что я же перевел "Sosiete
Antiabsurde", сочинение ее величества (книгу Екатерины Второй против масонов),
кажется, что выслушан хорошо и некоторыми отзывами отделен от нынешних
мартинистов".
Действительно ли Храповицкий ушел из масонов или он только хитрил, боясь
лишиться своего высокого поста, это, конечно, нельзя установить.
В. Иванов приводит следующий список русских аристократов, бывших
масонами: "В петербургских ложах Елагина и Мелиссино состояли членами, например,
кн. И. В. Несвицкий, гр. Р. Л. Воронцов, А. Л. Щербачев, С. В. Перфильев, С. Р.
Воронцов, бар. К. Унгерн-Штернберг, А. Воейков, кн. Андрей Вяземский, гр. В.
Фермер, кн. А.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13