Маролан заметил мой пристальный взгляд, но задавать вопросов не стал. Вместо этого заговорил о другом:
– Меня посетил официальный посланец Дома Джарега.
– Да?
– Они попросили тебя выдать.
– Ага. И ты согласился?
Он фыркнул:
– Что ты им сделал, Влад?
– На самом деле ничего. Вопрос в том, чего они от меня ждут.
– О чем идет речь?
– Об убийстве одной важной особы.
– И ты собираешься это сделать?
– Только в том случае, если мы благополучно вернемся с Гринери. Понимаешь, необходимо делать все по порядку – сначала самое главное.
– Конечно. А как насчет Империи?
– Я собираюсь заняться ее проблемами прямо сейчас.
– Могу я помочь?
– Возможно. Ты можешь организовать мою встречу с Императрицей?
– Конечно. Когда?
– Сейчас.
Маролан посмотрел на меня, и у него дрогнули губы, словно он хотел что-то сказать. Затем он покачал головой и сосредоточился. Он молчал две минуты. Было бы интересно воссоздать разговор по выражению его лица. Он дважды покачал головой, один раз пожал плечами, а один раз на его лице промелькнуло странное выражение. Наконец он открыл глаза и сказал:
– Она ждет тебя.
– Превосходно. Ты можешь организовать телепортацию?
– Со двора.
– Спасибо.
Я бросил последний взгляд в сторону двери, ведущей в башню с окнами, улыбнулся Нойш-па, который с головой ушел в какую-то работу, и покинул мастерскую. Улыбнулся леди Телдре, что слегка смутило ее, после чего вышел во двор, где один из волшебников Маролана почтительно приветствовал меня и немедленно отослал на площадь перед Императорским дворцом, которая специально предназначалась для прибытия во дворец посредством телепортации.
Мой желудок успел успокоиться, когда я входил на территорию дворца, но я уже не обращал на него внимания, обдумывая предстоящий разговор. Меня провели по коридорам мимо террас и сторожевых постов. Наконец мы вошли в тронный зал с высоким куполом и окнами с цветными стеклами. Среди других придворных я заметил графа Соффта и широко ему улыбнулся. Его брови сошлись на переносице, но в остальном он ничем не выдал своего изумления.
Я поклонился Императрице, сердце отчаянно стучало в груди, в голове возникали самые разнообразные идеи.
– Приветствую вас, баронет Талтош.
– И я вас приветствую, ваше величество. Не хотите прогуляться?
У Императрицы округлились глаза, и на сей раз я услышал, как кто-то из придворных ахнул. Однако Зарика ответила:
– Прекрасно. Идите за мной. – И она повела меня прочь от трона.
Стены оставались такими же белыми, но теперь меня переполняло возбуждение, и я постоянно обгонял Императрицу. Почему-то я больше не ощущал прежнего благоговения; было тому виной состояние моего духа, или события последних двух дней, или их сочетание, я не знаю.
– Вы пришли просить за свою жену или намерены сделать выговор Императрице за ее действия против людей с Востока?
– Да, я собирался сделать и то, другое, ваше величество.
– Вам не удастся меня тронуть, баронет. Мне очень жаль, потому что вы мне симпатичны. Однако нельзя простить тех, кто угрожает Империи, – вот мой ответ на обе ваши просьбы.
– Ваше величество, у меня есть для вас предложение, кроме того, я бы хотел поделиться с вами информацией.
Зарика искоса бросила на меня любопытный взгляд.
– Я вас слушаю, – сказала она.
– Разрешите мне, ваше величество, начать с нескольких вопросов. Можно?
– Да.
– Вы знаете, почему взбунтовались горожане?
– Причин несколько, баронет. Вербовщики – необходимое зло во время войны. Меры, оправданные меры, принятые против безответственного насилия. Ну и еще огорчительные условия, в которых они живут.
– Да, – ответил я. – Давайте рассмотрим безответственное насилие. Была бы резня – а я использую столь резкое слово совершенно обдуманно, ваше величество, потому что никакое другое не подойдет для данной ситуации – необходима, если бы горожане не продемонстрировали то, что вы назвали «безответственным насилием»?
Зарика задумалась.
– Вероятно, нет, – ответила она.
– Ну, тогда давайте предположим, что сторожевой пост в Южной Адриланке уничтожен не горожанами – кстати, я подозреваю, что свершено несколько аналогичных актов, – а некими джарегами, которые хотели наказать людей с Востока.
Зарика застыла на месте и пристально посмотрела на меня:
– У вас есть доказательства?
– Один из них сказал мне об этом.
– Вы готовы дать клятву?
– Под Державой.
Она зашагала дальше.
– Понимаю. – Я дал ей возможность обдумать мои слова. Вскоре она добавила: – А вам известно, что по закону, если вы приносите подобную клятву, вы обязаны сделать это публично?
– Да.
– И вы готовы?
– Да.
– Когда?
– Когда мы вернемся в тронный зал, ваше величество.
– Очень хорошо. Однако я должна заявить, что факты, которые вы мне открыли, не освобождают вашу жену от ответственности за то, что она возглавила восстание.
– А теперь, ваше величество, я хочу сделать вам предложение.
– Что ж, говорите.
– Ваше величество, я лично заключу мирный договор с Гринери и Элде, причем Империи это ничего не будет стоить, а вы без всякого риска освободите мою жену.
И снова Зарика остановилась, чтобы взглянуть на меня. Потом зашагала дальше.
– Почему вы полагаете, что сумеете добиться мирного договора?
– Мне кажется, я знаю, чего они хотят и почему начали войну, и я надеюсь, мне удастся решить их проблемы.
– Расскажите.
– Нет, ваше величество.
И снова она бросила на меня косой взгляд и негромко рассмеялась:
– А вы сумеете убедить ее прекратить устраивать неприятности в Южной Адриланке, не говоря уже об остальной части города или всей стране?
– Скорее всего нет, – ответил я.
Зарика кивнула и пожевала нижнюю губу – совсем не по-императорски.
– Очень хорошо, милорд джарег. Да, если вы сумеете сделать то, что обещаете, я освобожу вашу жену.
– И ее друзей?
Она пожала плечами:
– Я не могу отпустить одного, не освободив всех. Да, если вы публично поклянетесь под Державой, что насилие сознательно причинено джарегами, и если вы лично заключите мирный договор с Гринери и Элде, который ничего не будет нам стоить, я дарую свободу вашей жене и ее соратникам.
– Хорошо. Благодарю вас, ваше величество.
Императрица в третий раз остановилась и коснулась рукой моего плеча. Держава у нее над головой стала белой. Императрица увидела, что я на нее смотрю, и сказала:
– То, что я сейчас скажу, не останется в памяти.
– О!
– Лорд Талтош, вам известно, что Организация убьет вас, если вы ее предадите?
– Наверное, – ответил я. – Во всяком случае, они попытаются.
Зарика покачала головой. Держава вновь приобрела розоватый оттенок, и Императрица зашагала обратно в тронный зал, где тут же объявила, что сейчас будет дана клятва под Имперской Державой.
Весь двор молча наблюдал. Держава парила над моей головой, готовясь одним ей известным способом отличить правду от лжи. Я очень тщательно сформулировал свое обвинение, чтобы сомнений относительно его правдивости или виновности преступников не могло возникнуть. И все время, пока я говорил, я следил глазами за графом Соффта, который изо всех сил старался сохранять невозмутимость.
А я улыбался.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ЭСТЕТИЧЕСКИЕ СООБРАЖЕНИЯ
УРОК ПЯТНАДЦАТЫЙ. ЭЛЕМЕНТАРНАЯ ИМПРОВИЗАЦИЯ
Я вернулся в Черный Замок и стал обдумывать последствия.
Теперь моя жизнь стоит меньше, чем несколько медяков в моем кошельке, и если все пойдет хотя бы наполовину так, как я себе представляю, то я лишу Организацию удовлетворения покончить со мной собственными руками. Вернувшись отдохнуть в свою спальню, я не отказал себе в удовольствии и несколько минут занимался анализом своих действий и побуждений.
Речь идет не о фатализме, овладевшем неким лиорном, слишком серьезно воспринимавшим жизнь, или о самоубийственном безумии, которое ненадолго охватило меня после того, как я не выдержал пыток. Просто обстоятельства складывались так, что у меня оставалось все меньше и меньше возможностей для выбора – в результате последняя и оказалась единственно верной.
И тут вставал следующий вопрос: когда я вдруг решил, что нужно совершать правильные поступки, а не руководствоваться практическими соображениями? На улицах Южной Адриланки? Или в лавке деда, когда он просто и прямо сказал, что мне не следует делать то, что я делаю? Или это случилось в тот момент, когда я окончательно понял, что женщина, на которой я женат, потеряна для меня навсегда, и что новой Коти я больше не нужен? Или причина в том, что я столкнулся с проблемой, решить которую невозможно, прикончив определенного человека? Более того, получить необходимый результат я мог, лишь оказав услугу Империи, которую ненавидел.
И тут я неожиданно понял, что произошло с Коти: она свою ненависть к драгейрианам перенесла на Империю. Есть глупцы, которые думают, будто можно прожить жизнь без ненависти, они полагают, что человек не должен ее испытывать, – у меня никогда не возникало подобных проблем. Но иногда ненависть может обмануть вас в такой же степени, как любовь, и результат будет таким же страшным. По меньшей мере несправедливо считать, что я ненавижу драгейриан, ведь все мои близкие друзья принадлежат к этой расе. Возможно, ненависть к Империи Коти, которую я теперь по-своему разделял, была более осмысленной, но в конечном счете разочаровывающей. Нойш-па прав: ненависть неизбежна, однако нельзя позволять ей взять над тобой верх.
Уж не знаю, как мне следовало оценивать свое нынешнее положение, но я признал, глядя в потолок и скрыв свои мысли от Лойоша, что все это не имеет значения. Приняв решение поступать «правильно», а не «практично», я внес в свою жизнь необратимые изменения. Однако как только ты позволяешь себе увидеть необходимость, обнаруживаются две вещи: первое, возможность выбора настолько ограничена, что образ дальнейших действий становится очевидным; и второе, тебя охватывает чувство поразительной свободы.
Завтра Влад Талтош, джарег и убийца, так или иначе будет мертв. Я позаботился о том, чтобы привести все свои бумаги в порядок, и решил, что время, отпущенное на анализ собственных действий и побуждений, истекло.
Однако я отчаянно надеялся, что у меня еще будет возможность поделиться своими соображениями с Богиней Демонов перед тем, как все будет сказано и сделано.
Поздним утром меня позвали в нижнюю мастерскую Маролана, где он обычно производил свои эксперименты с магией. Я ужасно нервничал. Иными словами, меня охватил страх.
По пути я зашел за Айбином. Сетра, Деймар и Маролан уже собрались в мастерской, рассматривали черный камень и обсуждали какие-то проблемы. Они посмотрели на нас, и Сетра сказала:
– Эй, Влад, лови. – И бросила мне камень. – А теперь попробуй что-нибудь сказать псионически. – Я попытался, но получилось так же, как на Гринери, – никого не оказалось дома.
Я пожал плечами.
– А теперь, – предложила Сетра, – смотри. – Она сделала жест рукой, и моя рапира начала вылезать из ножен. Сетра остановила руку, и рапира скользнула обратно.
– Ну? – сказал я.
– Камень не оказывает влияния на волшебство.
– Хорошо. Но тогда…
Она подняла руку:
– А теперь, если не возражаешь, покрути Разрушитель Чар.
– Что? Ладно.
Я взял цепь в левую руку, пытаясь понять, что задумала Сетра. Цепь была живой, как любое оружие Морганти, но иной. Я сделал то, о чем просила Сетра. Когда цепь раскрутилась, она снова сделала свой жест. На сей раз ничего не произошло, я лишь почувствовал легкое покалывание в левой руке.
– Ну? – спросил я. – Мы знаем, что Разрушитель Чар противодействует волшебству. Вот почему я так его назвал.
– Да. Нечто, находящееся на острове, действует аналогично. Тебя ничего не удивляет?
– В каком смысле?
– Я до конца не понимаю, как действует твоя цепь. Ясно одно – она сделана не из золота. Твой Разрушитель Чар выплавлен из золотого Камня Феникса.
– Так вот как вы его называете? – вмешался Айбин, который вел себя так тихо, что я совершенно о нем забыл.
– А как называете его вы? – спросил Маролан.
– В моей стране, – ответил Айбин, – мы называем его булыжник.
– Меня совсем не удивляет, что Разрушитель Чар сделан не из золота, – торопливо заговорил я. – Этот материал значительно прочнее.
– Да. Черный камень блокирует псионическую активность, а золотой делает невозможным применение магии.
Я внимательно посмотрел на Разрушитель Чар:
– Однако внешне материал очень похож на металл, да и на ощупь тоже.
– Твоя цепь для меня загадка.
– Ну ладно. А теперь скажите, вам удалось выяснить, как попасть на остров?
– Весьма возможно. Раскрути еще раз Разрушитель Чар.
Я повиновался.
Сетра посмотрела на Деймара, кивнула и сделала свой жест. И снова моя рапира начала вылезать из ножен – только очень медленно. Сетра опустила руку, и рапира скользнула обратно.
– Выглядит неплохо, – сказал я. – Но как?
– А как Алира пробила стену, когда ты сидел в тюрьме на острове?
– Доимперское колдовство, – ответил я.
– Правильно.
– А вы владеете им настолько, чтобы обеспечить телепортацию? Я всегда считал, что такой тонкий контроль невозможен – именно для этого и сделана Держава.
– Да и нет, – заявила Сетра. – Я способна нарушить равновесие поля, которое создает Камень Феникса, что дает возможность Деймару направить энергию через золотой камень, игнорируя черный, создавая тем самым канал, по которому мой поток проходит через черный, минуя золотой. Очень непросто, – добавила она.
– Похоже на твое общение с Лойошем, – заявил Маролан. – Не чистая псионика, а скорее…
– Детали меня не интересуют, – перебил его я. – Меня вполне устроит, если ваша идея позволит нам решить поставленную задачу.
– Должна, – заверила меня Сетра. – Во всяком случае, если у нас будет четкое представление о месте, куда вас следует телепортировать.
Она посмотрела на Айбина. Он ответил ей вполне невинным взглядом.
– Хорошо, – сказал я. – Сетра, а как насчет возвращения обратно?
– Деймар попытается связаться с тобой.
– Хорошо, когда?
– Давайте обсудим.
Мы решили, что у нас будет два часа на проведение операции, после чего Деймар будет пытаться войти со мной в псионический контакт каждые полчаса, пока мы не скажем, что готовы вернуться.
– Тебе ведь известно, не так ли, что гораздо труднее телепортировать что-то к себе, чем от себя?
– Да, – ответил я. – Но я вам доверяю.
– Как скажешь.
– Можем начинать.
– Да, – кивнул я. – Вы готовы?
– Я родилась готовой.
– Тогда позовем Алиру – и в путь.
Алира, одетая в боевые цвета Дома Дракона, появилась почти мгновенно. Она лишь немногим выше меня – для драгейрианки Алира считается очень маленького роста. Очевидно, это ее мучит, поскольку она всегда носила длинные одеяния и скорее левитировала, нежели ходила, но совсем недавно отказалась от своих уловок. Я подумал, что при следующей встрече спрошу у нее почему, но потом сообразил, что следующей встречи не будет.
Я содрогнулся. На боку у Алиры висел короткий меч – Искатель Тропы, один из Семнадцати великих клинков, больше я почти ничего о них не знал. Мне, как и большинству других людей, вполне хватало того, что он Морганти.
Маролан, как всегда, был в черном. На боку у него висел меч Черный Жезл – и чем меньше мы о нем скажем, тем лучше. Сетра расставила нас треугольником – я стоял в основании, Маролан справа и чуть впереди, а Алира слева. Лойош сидел у меня на правом плече, а Ротса на левом. Ротса слегка нервничала, Лойош был холоден как сталь.
– Положи одну руку на плечо Маролана, – сказала Сетра, – а другую… о, мастер Талтош.
Я оглянулся и увидел спешащего ко мне деда. На мгновение я испугался, что он будет настаивать, чтобы мы взяли его с собой, но Нойш-па лишь хотел надеть мне на шею амулет и поцеловать в щеку.
– Что это?
– Ты больше не будешь испытывать неприятных ощущений во время путешествия по странам эльфов.
Я не сразу понял, что он имеет в виду, а потом ответил:
– Ты хочешь сказать, что меня больше не будет тошнить после телепортации? Нойш-па, теперь моя жизнь обрела смысл.
– Нет, – возразил он. – Она станет осмысленной только после того, как ты преподнесешь мне правнука. Не забывай об этом.
Я посмотрел ему в глаза и поцеловал в щеку:
– Не забуду.
Он отступил на несколько шагов и встал рядом с Айбином, который, в свою очередь, находился возле Сетры и Деймара. Я положил руки на плечи Алиры и Маролана и сказал:
– Ладно, Сетра и Деймар. За дело.
– Сосредоточься на месте, Айбин. Открой свой разум – да сними эту штуку.
– О да. Хорошо.
– А теперь думай… вспомни все детали, вот так, превосходно. У тебя здорово получается. Мы готовы, Влад.
– Тогда вперед, – сказал я, надеясь, что Айбин не отправит нас обратно в темницу или в море. Или еще куда-нибудь.
Я пожалел, что не могу доверять ему немножко больше. Потом я ощутил настойчивое присутствие Деймара, словно он на цыпочках разгуливал в передней части моего мозга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
– Меня посетил официальный посланец Дома Джарега.
– Да?
– Они попросили тебя выдать.
– Ага. И ты согласился?
Он фыркнул:
– Что ты им сделал, Влад?
– На самом деле ничего. Вопрос в том, чего они от меня ждут.
– О чем идет речь?
– Об убийстве одной важной особы.
– И ты собираешься это сделать?
– Только в том случае, если мы благополучно вернемся с Гринери. Понимаешь, необходимо делать все по порядку – сначала самое главное.
– Конечно. А как насчет Империи?
– Я собираюсь заняться ее проблемами прямо сейчас.
– Могу я помочь?
– Возможно. Ты можешь организовать мою встречу с Императрицей?
– Конечно. Когда?
– Сейчас.
Маролан посмотрел на меня, и у него дрогнули губы, словно он хотел что-то сказать. Затем он покачал головой и сосредоточился. Он молчал две минуты. Было бы интересно воссоздать разговор по выражению его лица. Он дважды покачал головой, один раз пожал плечами, а один раз на его лице промелькнуло странное выражение. Наконец он открыл глаза и сказал:
– Она ждет тебя.
– Превосходно. Ты можешь организовать телепортацию?
– Со двора.
– Спасибо.
Я бросил последний взгляд в сторону двери, ведущей в башню с окнами, улыбнулся Нойш-па, который с головой ушел в какую-то работу, и покинул мастерскую. Улыбнулся леди Телдре, что слегка смутило ее, после чего вышел во двор, где один из волшебников Маролана почтительно приветствовал меня и немедленно отослал на площадь перед Императорским дворцом, которая специально предназначалась для прибытия во дворец посредством телепортации.
Мой желудок успел успокоиться, когда я входил на территорию дворца, но я уже не обращал на него внимания, обдумывая предстоящий разговор. Меня провели по коридорам мимо террас и сторожевых постов. Наконец мы вошли в тронный зал с высоким куполом и окнами с цветными стеклами. Среди других придворных я заметил графа Соффта и широко ему улыбнулся. Его брови сошлись на переносице, но в остальном он ничем не выдал своего изумления.
Я поклонился Императрице, сердце отчаянно стучало в груди, в голове возникали самые разнообразные идеи.
– Приветствую вас, баронет Талтош.
– И я вас приветствую, ваше величество. Не хотите прогуляться?
У Императрицы округлились глаза, и на сей раз я услышал, как кто-то из придворных ахнул. Однако Зарика ответила:
– Прекрасно. Идите за мной. – И она повела меня прочь от трона.
Стены оставались такими же белыми, но теперь меня переполняло возбуждение, и я постоянно обгонял Императрицу. Почему-то я больше не ощущал прежнего благоговения; было тому виной состояние моего духа, или события последних двух дней, или их сочетание, я не знаю.
– Вы пришли просить за свою жену или намерены сделать выговор Императрице за ее действия против людей с Востока?
– Да, я собирался сделать и то, другое, ваше величество.
– Вам не удастся меня тронуть, баронет. Мне очень жаль, потому что вы мне симпатичны. Однако нельзя простить тех, кто угрожает Империи, – вот мой ответ на обе ваши просьбы.
– Ваше величество, у меня есть для вас предложение, кроме того, я бы хотел поделиться с вами информацией.
Зарика искоса бросила на меня любопытный взгляд.
– Я вас слушаю, – сказала она.
– Разрешите мне, ваше величество, начать с нескольких вопросов. Можно?
– Да.
– Вы знаете, почему взбунтовались горожане?
– Причин несколько, баронет. Вербовщики – необходимое зло во время войны. Меры, оправданные меры, принятые против безответственного насилия. Ну и еще огорчительные условия, в которых они живут.
– Да, – ответил я. – Давайте рассмотрим безответственное насилие. Была бы резня – а я использую столь резкое слово совершенно обдуманно, ваше величество, потому что никакое другое не подойдет для данной ситуации – необходима, если бы горожане не продемонстрировали то, что вы назвали «безответственным насилием»?
Зарика задумалась.
– Вероятно, нет, – ответила она.
– Ну, тогда давайте предположим, что сторожевой пост в Южной Адриланке уничтожен не горожанами – кстати, я подозреваю, что свершено несколько аналогичных актов, – а некими джарегами, которые хотели наказать людей с Востока.
Зарика застыла на месте и пристально посмотрела на меня:
– У вас есть доказательства?
– Один из них сказал мне об этом.
– Вы готовы дать клятву?
– Под Державой.
Она зашагала дальше.
– Понимаю. – Я дал ей возможность обдумать мои слова. Вскоре она добавила: – А вам известно, что по закону, если вы приносите подобную клятву, вы обязаны сделать это публично?
– Да.
– И вы готовы?
– Да.
– Когда?
– Когда мы вернемся в тронный зал, ваше величество.
– Очень хорошо. Однако я должна заявить, что факты, которые вы мне открыли, не освобождают вашу жену от ответственности за то, что она возглавила восстание.
– А теперь, ваше величество, я хочу сделать вам предложение.
– Что ж, говорите.
– Ваше величество, я лично заключу мирный договор с Гринери и Элде, причем Империи это ничего не будет стоить, а вы без всякого риска освободите мою жену.
И снова Зарика остановилась, чтобы взглянуть на меня. Потом зашагала дальше.
– Почему вы полагаете, что сумеете добиться мирного договора?
– Мне кажется, я знаю, чего они хотят и почему начали войну, и я надеюсь, мне удастся решить их проблемы.
– Расскажите.
– Нет, ваше величество.
И снова она бросила на меня косой взгляд и негромко рассмеялась:
– А вы сумеете убедить ее прекратить устраивать неприятности в Южной Адриланке, не говоря уже об остальной части города или всей стране?
– Скорее всего нет, – ответил я.
Зарика кивнула и пожевала нижнюю губу – совсем не по-императорски.
– Очень хорошо, милорд джарег. Да, если вы сумеете сделать то, что обещаете, я освобожу вашу жену.
– И ее друзей?
Она пожала плечами:
– Я не могу отпустить одного, не освободив всех. Да, если вы публично поклянетесь под Державой, что насилие сознательно причинено джарегами, и если вы лично заключите мирный договор с Гринери и Элде, который ничего не будет нам стоить, я дарую свободу вашей жене и ее соратникам.
– Хорошо. Благодарю вас, ваше величество.
Императрица в третий раз остановилась и коснулась рукой моего плеча. Держава у нее над головой стала белой. Императрица увидела, что я на нее смотрю, и сказала:
– То, что я сейчас скажу, не останется в памяти.
– О!
– Лорд Талтош, вам известно, что Организация убьет вас, если вы ее предадите?
– Наверное, – ответил я. – Во всяком случае, они попытаются.
Зарика покачала головой. Держава вновь приобрела розоватый оттенок, и Императрица зашагала обратно в тронный зал, где тут же объявила, что сейчас будет дана клятва под Имперской Державой.
Весь двор молча наблюдал. Держава парила над моей головой, готовясь одним ей известным способом отличить правду от лжи. Я очень тщательно сформулировал свое обвинение, чтобы сомнений относительно его правдивости или виновности преступников не могло возникнуть. И все время, пока я говорил, я следил глазами за графом Соффта, который изо всех сил старался сохранять невозмутимость.
А я улыбался.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ЭСТЕТИЧЕСКИЕ СООБРАЖЕНИЯ
УРОК ПЯТНАДЦАТЫЙ. ЭЛЕМЕНТАРНАЯ ИМПРОВИЗАЦИЯ
Я вернулся в Черный Замок и стал обдумывать последствия.
Теперь моя жизнь стоит меньше, чем несколько медяков в моем кошельке, и если все пойдет хотя бы наполовину так, как я себе представляю, то я лишу Организацию удовлетворения покончить со мной собственными руками. Вернувшись отдохнуть в свою спальню, я не отказал себе в удовольствии и несколько минут занимался анализом своих действий и побуждений.
Речь идет не о фатализме, овладевшем неким лиорном, слишком серьезно воспринимавшим жизнь, или о самоубийственном безумии, которое ненадолго охватило меня после того, как я не выдержал пыток. Просто обстоятельства складывались так, что у меня оставалось все меньше и меньше возможностей для выбора – в результате последняя и оказалась единственно верной.
И тут вставал следующий вопрос: когда я вдруг решил, что нужно совершать правильные поступки, а не руководствоваться практическими соображениями? На улицах Южной Адриланки? Или в лавке деда, когда он просто и прямо сказал, что мне не следует делать то, что я делаю? Или это случилось в тот момент, когда я окончательно понял, что женщина, на которой я женат, потеряна для меня навсегда, и что новой Коти я больше не нужен? Или причина в том, что я столкнулся с проблемой, решить которую невозможно, прикончив определенного человека? Более того, получить необходимый результат я мог, лишь оказав услугу Империи, которую ненавидел.
И тут я неожиданно понял, что произошло с Коти: она свою ненависть к драгейрианам перенесла на Империю. Есть глупцы, которые думают, будто можно прожить жизнь без ненависти, они полагают, что человек не должен ее испытывать, – у меня никогда не возникало подобных проблем. Но иногда ненависть может обмануть вас в такой же степени, как любовь, и результат будет таким же страшным. По меньшей мере несправедливо считать, что я ненавижу драгейриан, ведь все мои близкие друзья принадлежат к этой расе. Возможно, ненависть к Империи Коти, которую я теперь по-своему разделял, была более осмысленной, но в конечном счете разочаровывающей. Нойш-па прав: ненависть неизбежна, однако нельзя позволять ей взять над тобой верх.
Уж не знаю, как мне следовало оценивать свое нынешнее положение, но я признал, глядя в потолок и скрыв свои мысли от Лойоша, что все это не имеет значения. Приняв решение поступать «правильно», а не «практично», я внес в свою жизнь необратимые изменения. Однако как только ты позволяешь себе увидеть необходимость, обнаруживаются две вещи: первое, возможность выбора настолько ограничена, что образ дальнейших действий становится очевидным; и второе, тебя охватывает чувство поразительной свободы.
Завтра Влад Талтош, джарег и убийца, так или иначе будет мертв. Я позаботился о том, чтобы привести все свои бумаги в порядок, и решил, что время, отпущенное на анализ собственных действий и побуждений, истекло.
Однако я отчаянно надеялся, что у меня еще будет возможность поделиться своими соображениями с Богиней Демонов перед тем, как все будет сказано и сделано.
Поздним утром меня позвали в нижнюю мастерскую Маролана, где он обычно производил свои эксперименты с магией. Я ужасно нервничал. Иными словами, меня охватил страх.
По пути я зашел за Айбином. Сетра, Деймар и Маролан уже собрались в мастерской, рассматривали черный камень и обсуждали какие-то проблемы. Они посмотрели на нас, и Сетра сказала:
– Эй, Влад, лови. – И бросила мне камень. – А теперь попробуй что-нибудь сказать псионически. – Я попытался, но получилось так же, как на Гринери, – никого не оказалось дома.
Я пожал плечами.
– А теперь, – предложила Сетра, – смотри. – Она сделала жест рукой, и моя рапира начала вылезать из ножен. Сетра остановила руку, и рапира скользнула обратно.
– Ну? – сказал я.
– Камень не оказывает влияния на волшебство.
– Хорошо. Но тогда…
Она подняла руку:
– А теперь, если не возражаешь, покрути Разрушитель Чар.
– Что? Ладно.
Я взял цепь в левую руку, пытаясь понять, что задумала Сетра. Цепь была живой, как любое оружие Морганти, но иной. Я сделал то, о чем просила Сетра. Когда цепь раскрутилась, она снова сделала свой жест. На сей раз ничего не произошло, я лишь почувствовал легкое покалывание в левой руке.
– Ну? – спросил я. – Мы знаем, что Разрушитель Чар противодействует волшебству. Вот почему я так его назвал.
– Да. Нечто, находящееся на острове, действует аналогично. Тебя ничего не удивляет?
– В каком смысле?
– Я до конца не понимаю, как действует твоя цепь. Ясно одно – она сделана не из золота. Твой Разрушитель Чар выплавлен из золотого Камня Феникса.
– Так вот как вы его называете? – вмешался Айбин, который вел себя так тихо, что я совершенно о нем забыл.
– А как называете его вы? – спросил Маролан.
– В моей стране, – ответил Айбин, – мы называем его булыжник.
– Меня совсем не удивляет, что Разрушитель Чар сделан не из золота, – торопливо заговорил я. – Этот материал значительно прочнее.
– Да. Черный камень блокирует псионическую активность, а золотой делает невозможным применение магии.
Я внимательно посмотрел на Разрушитель Чар:
– Однако внешне материал очень похож на металл, да и на ощупь тоже.
– Твоя цепь для меня загадка.
– Ну ладно. А теперь скажите, вам удалось выяснить, как попасть на остров?
– Весьма возможно. Раскрути еще раз Разрушитель Чар.
Я повиновался.
Сетра посмотрела на Деймара, кивнула и сделала свой жест. И снова моя рапира начала вылезать из ножен – только очень медленно. Сетра опустила руку, и рапира скользнула обратно.
– Выглядит неплохо, – сказал я. – Но как?
– А как Алира пробила стену, когда ты сидел в тюрьме на острове?
– Доимперское колдовство, – ответил я.
– Правильно.
– А вы владеете им настолько, чтобы обеспечить телепортацию? Я всегда считал, что такой тонкий контроль невозможен – именно для этого и сделана Держава.
– Да и нет, – заявила Сетра. – Я способна нарушить равновесие поля, которое создает Камень Феникса, что дает возможность Деймару направить энергию через золотой камень, игнорируя черный, создавая тем самым канал, по которому мой поток проходит через черный, минуя золотой. Очень непросто, – добавила она.
– Похоже на твое общение с Лойошем, – заявил Маролан. – Не чистая псионика, а скорее…
– Детали меня не интересуют, – перебил его я. – Меня вполне устроит, если ваша идея позволит нам решить поставленную задачу.
– Должна, – заверила меня Сетра. – Во всяком случае, если у нас будет четкое представление о месте, куда вас следует телепортировать.
Она посмотрела на Айбина. Он ответил ей вполне невинным взглядом.
– Хорошо, – сказал я. – Сетра, а как насчет возвращения обратно?
– Деймар попытается связаться с тобой.
– Хорошо, когда?
– Давайте обсудим.
Мы решили, что у нас будет два часа на проведение операции, после чего Деймар будет пытаться войти со мной в псионический контакт каждые полчаса, пока мы не скажем, что готовы вернуться.
– Тебе ведь известно, не так ли, что гораздо труднее телепортировать что-то к себе, чем от себя?
– Да, – ответил я. – Но я вам доверяю.
– Как скажешь.
– Можем начинать.
– Да, – кивнул я. – Вы готовы?
– Я родилась готовой.
– Тогда позовем Алиру – и в путь.
Алира, одетая в боевые цвета Дома Дракона, появилась почти мгновенно. Она лишь немногим выше меня – для драгейрианки Алира считается очень маленького роста. Очевидно, это ее мучит, поскольку она всегда носила длинные одеяния и скорее левитировала, нежели ходила, но совсем недавно отказалась от своих уловок. Я подумал, что при следующей встрече спрошу у нее почему, но потом сообразил, что следующей встречи не будет.
Я содрогнулся. На боку у Алиры висел короткий меч – Искатель Тропы, один из Семнадцати великих клинков, больше я почти ничего о них не знал. Мне, как и большинству других людей, вполне хватало того, что он Морганти.
Маролан, как всегда, был в черном. На боку у него висел меч Черный Жезл – и чем меньше мы о нем скажем, тем лучше. Сетра расставила нас треугольником – я стоял в основании, Маролан справа и чуть впереди, а Алира слева. Лойош сидел у меня на правом плече, а Ротса на левом. Ротса слегка нервничала, Лойош был холоден как сталь.
– Положи одну руку на плечо Маролана, – сказала Сетра, – а другую… о, мастер Талтош.
Я оглянулся и увидел спешащего ко мне деда. На мгновение я испугался, что он будет настаивать, чтобы мы взяли его с собой, но Нойш-па лишь хотел надеть мне на шею амулет и поцеловать в щеку.
– Что это?
– Ты больше не будешь испытывать неприятных ощущений во время путешествия по странам эльфов.
Я не сразу понял, что он имеет в виду, а потом ответил:
– Ты хочешь сказать, что меня больше не будет тошнить после телепортации? Нойш-па, теперь моя жизнь обрела смысл.
– Нет, – возразил он. – Она станет осмысленной только после того, как ты преподнесешь мне правнука. Не забывай об этом.
Я посмотрел ему в глаза и поцеловал в щеку:
– Не забуду.
Он отступил на несколько шагов и встал рядом с Айбином, который, в свою очередь, находился возле Сетры и Деймара. Я положил руки на плечи Алиры и Маролана и сказал:
– Ладно, Сетра и Деймар. За дело.
– Сосредоточься на месте, Айбин. Открой свой разум – да сними эту штуку.
– О да. Хорошо.
– А теперь думай… вспомни все детали, вот так, превосходно. У тебя здорово получается. Мы готовы, Влад.
– Тогда вперед, – сказал я, надеясь, что Айбин не отправит нас обратно в темницу или в море. Или еще куда-нибудь.
Я пожалел, что не могу доверять ему немножко больше. Потом я ощутил настойчивое присутствие Деймара, словно он на цыпочках разгуливал в передней части моего мозга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24