Но когда об этом соглашении сообщили Юлии Домне, она своими слезами и уговорами убедила их отказаться от столь пагубной затеи. Этим она, возможно, уберегла римлян от новой гражданской войны, но обрекла на смерть родного сына.
Ненависть и соперничество между братьями росли. По утверждению Геродиана, они «перепробовали все виды коварств, пытались договориться с виночерпиями и поварами, чтобы те подбросили другому какой-нибудь отравы». Но ничего у них не выходило, потому что каждый был начеку и очень остерегался. Наконец, Каракалла не выдержал: подстрекаемый жаждой единовластия, он решил действовать мечом и убийством. Трагические события развернулись в феврале 212 года.
Помня о страстном желании матери помирить братьев, Каракалла торжественно поклялся императрице, что сделает все возможное, чтобы жить в дружбе с братом. Юлия, обманутая коварным сыном, послала за Гетой, умоляя его прийти в ее покои, где брат готов открыть ему свои самые добрые намерения и примириться с ним. Покои императрицы, по законам империи считавшиеся святыми, стали местом кровавой расправы над Гетой. Как только он вошел в спальню, на него бросились люди с кинжалами. Несчастный бросился к матери, но это его не спасло. Смертельно раненный Гета, облив кровью грудь Юлии, расстался с жизнью. А Каракалла, осуществив убийство, выскочил из спальни и побежал через весь дворец, крича, что он едва спасся, избежав величайшей опасности. Он бросился в преторианский лагерь, где за свое спасение и единовластие пообещал выдать каждому воину по 2500 аттических драхм, а также увеличить в полтора раза получаемое ими довольствие. Он велел без промедления взять эти деньги из храмов и казнохранилищ, и таким образом в один день безжалостно растратил все то, что Септимий Север копил в течение восемнадцати лет. Воины объявили Антонина единственным императором, а Гету провозгласили врагом.
Когда Каракалла убил Гету, то, боясь, что братоубийство покроет его позором как тирана и узнав, что можно смягчить ужас этого преступления, если провозгласить брата божественным, говорят, сказал: «Пусть будет божественным, лишь бы не был живым!» Он причислил его к богам, и поэтому народная молва кое-как примирилась с братоубийцей.
Каракалла свирепо расправился со всеми, кого можно было заподозрить в симпатии к Гете Сенаторов, кто родовит или побогаче, убивали по малейшему поводу, или вовсе без повода — достаточно было для этого объявить их приверженцами Геты. Папиниан. человек, которым гордилась вся империя, этот юрист, непреклонный защитник законов, тоже был казнен за то, что отказался публично в сенате оправдать это убийство.
В скором времени были убиты все близкие и друзья брата, а также и те, кто жил во дворце на его половине; слуг перебили всех; возраст, даже младенческий, во внимание не принимался. Откровенно глумясь, трупы убитых сносили вместе, складывали на телеги и вывозили за город, где, сложив их в кучу, сжигали, а то и просто бросали как придется. Вообще погибал всякий, кого Гета хоть немного знал. Уничтожали атлетов, возниц, исполнителей всякого рода музыкальных произведений — словом, всех, кто услаждал его зрение и слух.
Из сенаторов погибли все представители патрицианских родов. Антонин засылал своих людей и в провинции, чтобы истреблять тамошних правителей и наместников как друзей брата. Каждая ночь несла с собой убийства самых разных людей. Весталок он заживо зарыл в землю за то, что они якобы не соблюдают девственность. Рассказывают, что однажды император был на скачках, и случилось так, что народ чуть посмеялся над возницей, к которому он был особенно расположен; приняв это за оскорбление, он велел воинам броситься на зрителя, вывести и перебить всех, кто дурно говорил о его любимце. Поскольку невозможно было отделить виноватых от невиновных, воины беспощадно отводили и убивали первых попавшихся. Вступив на путь террора, Каракалла разделался даже со своей женой Плавтиллой; в 205 году ее отправили в ссылку, а в 212 году убили.
После кровавой расправы Каракалла продолжил политику своего отца как внутри страны, так и на ее границах: лихорадочные попытки стабилизировать тяжелое финансовое положение, покровительство армейским кругам. Тяжелое экономическое положение Империи вызывалось двумя факторами: разорением товарных вилл и рабовладельческих хозяйств и огромными расходами на разбухающую армию, насчитывающую до полумиллиона человек. Причем расходы на армию росли в связи с той политикой покровительства, которую наметил еще основатель династии. При Каракалле вновь была повышена плата всем категориям военных. Разрешение легионерам иметь легальную семью, арендовать землю и заводить хозяйство, бесспорно, требовало средств, и Империя должна была их предоставлять. Имеющихся поступлений в казну уже не хватало для оплаты всех бюджетных расходов, и Каракалла пошел по пути, уже намеченному при Антонинах и принятому его отцом Септимием Севером: он приказал добавлять к серебру медь в больших количествах (до 80 % веса). Тем самым из одного количества серебра стали чеканить большее количество монет, но они практически обесценились.
В 212 году был обнародован императорский эдикт — конституция Антониниана (от официального имени Каракаллы — Марк Аврелий Север Антонин), согласно которому права римского гражданства получали практически все свободные жители Империи (за редкими исключениями). Таким образом, римское гражданство — самый привилегированный статус жителя Империи, за который столетиями боролись италики, провинциальная аристократия, — сверху и в одночасье предоставлялось почти всем свободным, в том числе и только что включенным в состав Империи окраинным варварским народам. Этот решительный шаг позволил решить целый ряд трудных проблем, вставших перед центральной властью, — комплектование огромной армии, пополнявшейся из римских граждан, преодоление финансовых трудностей, поскольку новые граждане должны были платить многочисленные налоги. Наконец, дарование римского гражданства позволяло унифицировать всю систему управления, судопроизводства, применения законов во всех звеньях огромной Империи. В конечном счете это привело к превращению полноправного и привилегированного римского гражданина в бесправного и обремененного разнообразными обязанностями-повинностями имперского подданного.
Имя Каракаллы в Риме сохранили грандиозные термы (роскошные общественные бани), в которых одновременно могло мыться более 1600 человек. Термы Каракаллы, построенные в 212–216 годах, занимали большую территорию и представляли собою мощный комплекс различных помещений для мытья и купания с горячей и холодной водой. При термах находились также библиотеки, площадки для спортивных упражнений и парк, внутри термы были роскошно отделаны мрамором и мозаикой.
Много сил и времени Каракалла отдавал военной деятельности в Европе и на Востоке. Он был не столько разумным полководцем, сколько выносливым воином. Весной 213 года Каракалла отправился в Галлию. Прибыв туда, он немедленно убил нарбонского проконсула. Приведя в смятение всех начальствовавших в Галлии лиц, он навлек на себя ненависть как тиран. Совершив много несправедливостей, он заболел тяжелой болезнью. По отношению к тем, кто за ним ухаживал, он проявлял необыкновенную жестокость. Затем, по пути на Восток, он остановился в Дакии. Каракалла был первым римским императором, на которого, по словам Геродиана, легла печать явной варваризации. «Всех германцев он расположил к себе и вступил с ними в дружбу. Часто, сняв с себя римский плащ, он менял его на германскую одежду, и его видели в плаше с серебряным шитьем, какой носят сами германцы. Он накладывал себе светлые волосы и причесывал их по-германски. Варвары радовались, глядя на все это, и любили его чрезвычайно. Римские воины тоже не могли нарадоваться на него, особенно благодаря тем прибавкам к жалованью, на которые он не скупился, а еще и потому, что он вел себя совсем как воин: первый копал, если нужно было копать рвы, навести мост через реку или насыпать вал, и вообще первым брался за всякое дело, требующее рук и физической силы.» Питался он простой воинской пищей и даже сам молол зерно, замешивал тесто и пек хлеб. «В походах он чаще всего шел пешком, редко садился в повозку или на коня, свое оружие он носил сам. Его выносливость вызывала восхищение, да и как было не восхищаться, видя, что такое маленькое тело приучено к столь тяжким трудам».
Не только по внешности, но и по духу Каракалла был подлинным варваром. Он ревностно поклонялся египетской богине Изиде и построил в Риме ее храмы. «Вечно подозревая во всех заговорщиков, он непрестанно вопрошал оракулы, посылал повсюду за магами, звездочетами, гадателями по внутренностям жертвенных животных, так что не пропустил ни одного из тех, кто берется за такую ворожбу».
Свирепый, дикий и неумный Каракалла не смог удержать в своих руках богатейшее наследие Септимия Севера.
Когда он управился с лагерями на Дунае и перешел во Фракию, что по соседству с Македонией, он сразу стал отождествлять себя с Александром и велел во всех городах поставить его изображения и статуи. Чудачества его доходили до того, что он стал одеваться как македонец, носил на голове белую широкополую шляпу, а на ноги надевал сапожки. Отобрав юношей и отправившись с ними в поход, он стал называть их македонской фалангой, а их начальникам роздал имена полководцев Александра.
Из Фракии Каракалла переправился в Азию, пробыл некоторое время в Антиохии, а потом прибыл в Александрию. Александрийцы приняли Антонина очень торжественно и с большой радостью. Никто из них не знал о тайной ненависти, которую тот давно уже питал к их городу. Дело в том, что императору доносили о насмешках, которыми его осыпали горожане. Решив примерно наказать их, Антонин велел самым цветущим юношам собраться за городом якобы для военного смотра, окружил их войсками и предал поголовному истреблению. Смертоубийство было такое, что кровь потоками текла по равнине, а огромная дельта Нила и все побережье близ города было окрашено кровью. Поступив таким образом с городом, он вернулся в Антиохию для того, чтобы начать войну с парфянами.
Чтобы лучше скрыть свои замыслы, он посватался к дочери парфянского царя. Получив согласие на брак, Каракалла беспрепятственно вступил в Месопотамию как будущий зять, а затем внезапно напал на тех, кто вышел его приветствовать. Перебив множество людей и разграбив города и селения, римляне с большой добычей возвратились в Сирию. За этот позорный набег Антонин получил от сената прозвание «Парфянский».
В разгар подготовки к новым военным действиям с Парфирией 8 апреля 217 года Каракалла был убит Макрином, своим префектом претория (начальником охраны), который захватил императорскую власть и взял в соправители своего сына Диадумена. Хотя Макрин у власти не удержался, но стало ясно, что уже варвар и простой воин может сделаться императором.
В Риме, по словам все того же Геродиана, «не так всех радовало наследование власти Макрином, как все ликовали и всенародно справляли празднество по поводу избавления от Каракаллы. И каждый, особенно из тех, кто занимал видное положение или ведал каким-либо делом, думал, что он сбросил висевший над его головой меч».
ДИОКЛЕТИАН
(243 — между 313 и 316)

Римский император в 284–305 годах. Провел реформы, стабилизирующие положение империи. С Домицианом связано установление домината. В 303–304 годах предпринял гонение на христиан.
Осенью 284 года римским императором стал полководец Диокл, по происхождению иллириец, или далматинец (из Восточной Адриатики), сын вольноотпущенника. У него была внушительная, «начальственная» внешность, мужественный вид, но грубое, словно застывшее, отталкивающее лицо. Диокл никогда не приступал к важному делу, не взвесив заранее всех последствий. Как правило, он одерживал победы в битвах, и не допускал промахов. Диокл даже в самом отчаянном положении, когда казалось, что все потеряно, находил выход и избегал неудачи. Еще до того, как стать императором, он часто повторял, что самое трудное на свете — это управлять государством.
Говорят, еще в юности ему было предсказано, что он станет императором после того, как убьет кабана, поэтому в душе Диокла всегда жила жажда Императорской власти. На охоте он всегда старался завалить кабана, но несмотря на это каждый раз власть доставалась его соратникам. Однажды Диокл Сказал друзьям: «Кабанов всегда убиваю я, а лакомым куском пользуются другие».
Вместе с императором Каром он отправился в персидский поход в качестве начальника дворцовых войск. Но в походе Кар умер и императором стал его сын Нумериан. Однако вскоре он был злодейски умерщвлен префектом Претория Апром.
Когда весть об этом преступлении распространилась среди войска, солдаты подняли на трибуну Диокла и провозгласили его императором. Но загадочная смерть Нумериана многих приводила в смущение. Тогда Аиокл поклялся, что никакого отношения к убийству императора не имеет, извлек меч и, указав на Апра, поразил его со словами: «Вот виновник убийства Нумериана!». Своим друзьям Диокл сказал: «Наконец-то я убил назначенного роком кабана!».
Всем остальным дано было прощение, и почти все его враги были оставлены на своих должностях, в том числе Аристобул, новый префект претория; ни у кого не было отнято ни имущества, ни славы, ни достоинства.
На западе между тем был провозглашен императором старший сын Кара, Карин. В 285 году Диокл победил его в большом сражении у Марги и получил всю власть.
Став императором, Диокл изменил свое имя на римский манер — Диоклетиан. Его полное официальное имя было Цезарь Гай Аврелий Валерий Диоклетиан Август. Диоклетиан был умен, проницателен, хитер, энергичен, жесток, образования приличного не имел, интеллектом не блистал, а власть сумел удержать в своих цепких руках в течение двадцати лет.
Со времени Диоклетиана наступил новый период в истории Римской империи — период домината (от латинского слова — «господин»).
Диоклетиан старался во всем подражать Марку Антонину, но все же он был далек от выбранного идеала, так как не имел всех многочисленных добродетелей этого великого императора. Он в совершенстве владел своими чувствами, знал, как обуздать свои страсти, но эта победа над собой была следствием мудрой политики, а не добродетелей. Диоклетиан умел понравиться публике, заставить всех считать, что он лишен всяческих пороков, но добился такого представления о себе только потому, что прекрасно использовал умение притворяться. Диоклетиан бесповоротно упразднил республиканскую внешность былого принципата и откровенно заимствовал восточные обычаи, требуя беспрекословного повиновения себе как богу и господину.
Диоклетиан облачился в пурпур, парчу и шелк, разукрасился драгоценными каменьями и завел особый церемониал поклонения себе на персидский манер перед ним падали ниц и целовали край его одежды. Диоклетиан был человеком алчным и, чтобы накопить как можно больше денег, без стеснения нарушал закон, совершал неправедные поступки. При этом он был настолько хитер, что обвинял во всем своих агентов и сообщников, действовавших, конечно, по его приказу.
В надписях Диоклетиан имел пышный титул. На территории римского города в Германии, который назывался Августа Винделиков (совр. Аугсбург) найдена такая почетная надпись от 290 года: «Проницательнейшему принцепсу, правителю мира и господину, установившему вечный мир, Диоклетиану Благочестивому, Счастливому, Непобедимому Августу, великому понтифику, Германскому Величайшему, Персидскому Величайшему, наделенному властью народного трибуна в 7-й раз, консулу в 4-й раз, отцу отечества, проконсулу, Септимий Валенцион, превосходительный муж, наместник провинции Реции, преданный его воле и величию, дал и посвятил».
Однако блеск золота не затмил трезвого рассудка Диоклетиана.
Обстановка в Империи была еще достаточно сложной. В Галлии бушевало восстание багаудов. Восставшие галльские земледельцы, колоны, беглые рабы, представители местных племен, которых поддерживали воинские части, укомплектованные изместных жителей, контролировали значительную часть центральной Галлии, создали собственную организацию управления и даже избрали своих императоров — Аманда и Элиана. Багауды уничтожили римскую администрацию, громили виллы галльских и римских магнатов.
Неспокойно было в Мавритании, где волновались племена берберов, бедные земледельцы, колоны. Племенные союзы франков и алеманов угрожали прорывом рейнской границы. На Евфрате хозяйничали персидские войска. Новому императору пришлось решать сложные задачи по стабилизации общей обстановки.
Для подавления восстания багаудов, восстановления спокойствия в Галлии и на рейнской границе был послан опытный полководец Максимиан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122