Считая, однако, нужным успокоить свой экипаж, он соединил два электрических тока, и мгновенно получился такой сильный разряд электричества, что от всех спрутов, скатов и других обитателей дна морского не осталось и следа: всех их развеяло, точно ветром. После того «Римэмбер» продолжал свой путь по морскому дну с такой же легкостью и быстротой, как по суше, с той лишь разницей, какая существовала в силе сопротивления воздуха и воды.После нескольких часов бега «Римэмбер» стал снова подыматься на поверхность океана, причем его задний, кормовой, аккумулятор служил пропеллером, а плавники — крыльями, с помощью которых он быстро подымался все выше и выше.Очутившись на поверхности, это диковинное судно понеслось с быстротой 70 верст в час благодаря совместной деятельности его плавников, восьми пар колес и хвоста, служившего одновременно и пропеллером и рулем.На случай, если бы нужно было вступить в военные действия, кормовой аккумулятор, заряженный электричеством, с такой стремительной силой устремлял колосса на неприятеля, что его гигант в мгновение ока разрезал надвое любой броненосец или же мог обратить в щепки любое судно, не приближаясь даже к нему, одним разрядом электричества переднего, то есть носового, аккумулятора.Когда же «Римэмбер» хотел нести гибель и уничтожение, не будучи замечен, то мог направить тот же разряд электричества, оставаясь сам под водой.Теперь оставалось только произвести этот опыт подводного плавания; опустившись на глубину 200 метров, механический колосс продолжал также послушно повиноваться воле своего изобретателя, не уклоняясь при этом ни на один миллиметр от горизонтали, как и на суше или на поверхности океана.Блистательно выдержав все испытания, «Римэмбер» вполне оправдал надежды своего изобретателя и являлся полным осуществлением смелого замысла Красного Капитана, осуществлением его заветной мечты.— Ну что? — спросил Джонатан Спайерс Ивановича, гордо выпрямясь и скрестив руки на груди. — Что вы на это скажете?— Я скажу, что теперь если вы захотите, то можете легко осуществить и другую мечту: владычество над целым миром! — отвечал русский.— Теперь мне остается сдержать свое слово по отношению к вам, как вы сдержали свое по отношению ко мне! Куда нам надо направиться?— Сюда, — сказал Иванович, указав пальцем по карте на одно из больших озер Центральной Австралии.— Хорошо, через шесть суток мы будем там!. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .По прошествии шести дней, когда солнце уже зашло над австралийским бушем, какое-то темное пятно вдруг вырезалось резко на темном фоне ночного неба, двигаясь с быстротой урагана. Достигнув озера Эйрео, это пятно или, вернее, предмет, представлявшийся в виде пятна, вдруг разом, точно подстреленная птица, падает на землю, срывается с высоты и исчезает в глубине озера.Это был «Римэмбер», прибывший к месту своего назначения и теперь ставший на якорь на дне озера Эйрео. V Лебяжий прииск. — Взрыв. — Таинственные огни. — Франс Стэшен. — Ночная экскурсия на озере. — Фантастическое видение. — Русский и янки. На Лебяжьем прииске готовилось большое торжество. Со времени страшного взрыва в Рэд-Моунтэн (Красных горах), где под обвалом погиб весь отряд лесных бродяг; в том числе, как полагали, и человек в маске, успех и удача не переставали во всем сопутствовать молодому графу Оливье и его друзьям. Прииск, эксплуатируемый теперь своими средствами, обогащал и хозяев, и рабочих: одна треть всего добываемого золота приходилась на долю Оливье, другая треть — на долю канадца Дика, а остальная часть делилась поровну между Лораном, Джильпингом, хотя и отсутствующим в настоящее время, и всеми рабочими, словом, на 23 доли.Прииск должен был вскоре истощиться, так как он представлял собой не руду золотоносного кварца, а, так сказать, залежь золотых самородков; впрочем, эта перспектива никого из участников этого дела не огорчила, так как за короткий срок все они нажили такие крупные состояния, какие никогда не грезились им и во сне.Доля Оливье и Дика выражалась в круглой сумме 5000000 долларов, что составляет 10 миллионов рублей.На долю каждого из остальных приходилось более чем по 1000000 франков. И все-таки все продолжали работать на прииске как простые поденщики: такие факты встречаются только в Калифорнии да в Австралии, где нередко вчерашний миллионер становится назавтра поденщиком, а вчерашний поденщик — миллионером.Согласно обещанию Виллиго, племя нагарнуков перенесло свои главные становища на территорию Лебяжьего прииска, изобилующую дичью, рыбой, съедобными травами и кореньями, и соседство могучего и воинственного племени отгоняло от прииска всех бродяг и нежелательных гостей. Жизнь на прииске протекала мирно и счастливо; молодой граф, окруженный друзьями и обреченный на невольное бездействие, вел уже 2 года, в течение которых он по настоянию своей невесты должен был как бы забыть о ней, жизнь джентльмена-фермера Западной Америки или австралийского буша: охотился, ездил верхом, эксплуатировал свои земли, катался на живописном озере Эйрео, прилегавшем к его владениям и на котором у него были две яхты, одна паровая, в 60 тонн вместимости, носившая название «Мария», и другая парусная, в 25 тонн, названная им «Феодоровна» в честь своей невесты. Для большего удобства им была проложена по берегу озера красивая набережная, и на ней устроена небольшая пристань; кроме того, на этом озере стоял целый флот нагарнукских пирог, что придавало ему, в связи с его громадным протяжением в 30 лье по направлению к северо-востоку, к юго-востоку, при ширине в 16 лье и весьма значительной глубине, иллюзию маленького моря.В это озеро впадала Виктория-Ривер, и потому воды его изобиловали рыбой; кроме того, частые и сильные ветры подымали на нем настоящие бури, так что для управления судами на этом озере требовались серьезные и опытные моряки, хорошо знакомые с морским делом. С этой целью Оливье съездил в Сидней и здесь из экипажа потерпевшего крушение французского судна, оставленного на попечение французского консула, пригласил к себе на службу двух опытных боцманов — Бигана, которому он поручил командование «Марией», и Ле Гюэна, которого назначил капитаном «Феодоровны». Оба моряка были бретонцы и потому прирожденные дети моря.Тукас и Дансан, механики с погибшего французского судна, также были приглашены в качестве механиков на суда Оливье. Чтобы привлечь их к себе, им было обещано по 100000 франков по истечении срока службы, то есть семи лет. Оливье так полюбилась Австралия, что, уступая настояниям Дика, он согласился обосноваться здесь и в будущем жить то здесь, то в Европе.Кроме вышеупомянутых двух судов, Оливье заказал в Мельбурне паровую яхту водоизмещением в 300 тонн для своих поездок в Европу, назвав ее в честь своего доброго друга «Диком». Соединенный экипаж «Марии» и «Феодоровны» должен был служить экипажем для большой яхты, где Биган должен был исполнять обязанности капитана, а Ле Гюэн — его помощника. Эти два моряка весьма скоро обучили человек двенадцать молодых нагарнуков морской службе и всем морским приемам, сделав из них преисправных матросов, а механики со своей стороны обучили еще десяток человек своему делу и приготовили себе помощников и кочегаров.На полпути между прииском и озером, то есть на расстоянии около мили от того и другого, построен был прелестный шале, выписанный совершенно готовым из Сан-Франциско; здесь его только собрали и поставили в одной из живописнейших долинок. Кругом два китайца-садовника, также выписанные из Сан-Франциско, разбили роскошнейший цветник и сад, а старик виноградарь из Бургиньона, случайно приставший к Дику переселенец, развел на берегу озера на скате холма превосходный виноградник. Таким образом, во Франс-Стэшене, как назвали наши переселенцы свое роскошное поместье, было все, чего только можно было пожелать.День рождения канадца приближался, и Оливье решил, что этот день будет отпразднован с одинаковой торжественностью как в главной деревне нагарнуков, где Дик считался приемным сыном племени, так и на прииске.К этому дню им был выписан фейерверк и несколько сот маленьких музыкальных ящиков, которые предназначалось раздать нагарнукам с таким расчетом, чтобы в каждой семье было по музыкальному ящику. Кроме того, готовился грандиозный банкет на европейский лад.Нагарнуки со всех сторон готовили к этому дню различные игры, пляски и песни в честь виновника празднества. Кроме того, туземцы решили приурочить к этому дню великое торжество — избрание нового преемника своему Великому Жрецу, хранителю Священного Огня. Главный Великий Жрец был уже очень стар, и ему нужен был заместитель, или, вернее, сослужитель, так как, пока старик был жив, сместить его было нельзя, хотя он и не мог исполнять всех своих обязанностей вследствие своего преклонного возраста. Преемником его должен был быть непременно один из его сыновей, так как должность жреца переходила по наследству. О новом преемнике для дряхлеющего жреца всегда было принято заботиться заблаговременно, так как священный алтарь Мото-Уаи не мог ни одной минуты оставаться без жреца, а церемония посвящения была довольно сложная, и к ней приходилось заранее готовиться.Происходило это великое торжество всего раза два, много три в продолжение века, и теперь лишь очень немногие старцы были в раннем детстве свидетелями подобного торжества, так как настоящий Великий Жрец имел уже 90 лет от роду, а принял от отца должность, когда ему едва исполнилось 15 лет.Озеро Эйрео, как мы уже говорили, изобиловало рыбой; особенно ценной и изысканной являлся особый род пятнистого лосося, водившийся исключительно на большой глубине и на лов которого приходилось выезжать чуть ли не на самую середину озера. Чтобы раздобыть эту рыбу к предстоящему банкету, Оливье приказал Ле Гюэну выехать на «Феодоровне» для лова на ночь, так как рыба эта чрезвычайно осторожная, днем не ловилась. Биган, хотя и не получал предписания участвовать в этой экспедиции, все-таки ради компании отправился вместе с Ле Гюэном.«Феодоровна» вышла на закате и возвратилась лишь с рассветом. Всю ночь дул сильный ветер, и Оливье, беспокоясь столь долгим отсутствием судна, вышел с Диком на пристань встречать «Феодоровну», чтобы узнать от Ле Гюэна причину столь продолжительного пребывания на ловле.Оба моряка и состоящий при Ле Гюэне дежурный механик Дансан были бледны и расстроены настолько, что это сразу бросалось в глаза.— Что случилось? У вас погиб человек? — с тревогой спросил Оливье.— Нет, граф, благодарение Богу, экипаж не пострадал, но то, что с нами случилось, так странно, так невероятно, что у нас сейчас еще выступает холодный пот на лбу при одном воспоминании. Я рад, что со мной были Биган и Дансан, которые могут со своей стороны засвидетельствовать, что то, что я вам скажу, не пригрезилось мне!— Мы слушаем! — сказал Оливье, несколько взволнованный этим вступлением.— Мы шли со скоростью 12 узлов в час и, прибыв к 8 часам вечера на удобное место, закинули сети, и я приказал убрать паруса. До 10 часов мы 4 раза выбирали сети, и так как улов у нас был хороший, то я решил идти обратно. Мы с Биганом стояли на носу и разговаривали, когда Дансан пришел сказать, что все готово. Вдруг мы увидели всего в 200 или 300 метрах от нас огонь наподобие фонаря на грот-мачте торгового судна, который как бы нырял по волнам, словно буек. Полагая, что это какая-нибудь затерявшаяся пирога, я приказал держать на нее; расстояние между огнем и нами быстро уменьшалось, как вдруг огонь нырнул и скрылся под водой, но почти тотчас же снова появился, хотя уже с другой стороны. Мы погнались за ним, но огонь вдруг исчезал и затем снова появлялся в другом месте, и так пять раз!— Странно, — сказал Оливье, не будучи в состоянии додуматься, что бы это могло означать. — А вы вполне уверены, что не спали?— О, нам было не до сна! Но это еще не все. В последний раз огонь исчез под водой, не угаснув; мы видели, как он медленно опускался все глубже и глубже и, наконец, остался неподвижным, продолжая гореть на большой глубине. Это видели все мы, а также и все наши люди. Биган уверяет, что видел нечто подобное в Северном море, что это «Летучий Голландец». Но всем известно, что «Летучий Голландец» появляется только в океане… Это, очевидно, какая-нибудь чертовщина, и мне думается, что это проклятое озеро заколдовано… Но и это еще не все: то, что было дальше, еще того хуже и удивительнее. Когда мы направились к берегу, то увидели, как что-то черное, выпуклое и блестящее, как спина кашалота, плыло за нами.— Полноте, Ле Гюэн! В озере не только нет китов и кашалотов, но даже тюленей и особенно крупных рыб!— Я сам это знаю, тем не менее это существо скользило за нами, не отставая, хотя мы все усиливали ход; скользило бесшумно. Так оно держалось у нас в кильватере в продолжение целого часа. Время близилось к рассвету, мы были уже недалеко от берега, когда это страшное существо с бешеной быстротой устремилось на нас, как будто собираясь пустить нас ко дну. Впрочем, благодарение Богу, этого не случилось, но оно, как бы поддразнивая нас, трижды оплыло вокруг «Феодоровны», затем, как камень, пошло ко дну и скрылось. Как только я не поседел за эту ночь!..— Но вы сами сознаетесь, что все это невероятно, Ле Гюэн!— Да, патрон, тем не менее это на самом деле было так, как я вам говорю!— Мне думается, — вмешался Биган, — что на этом озере было совершено какое-нибудь страшное преступление, и этот огонь — душа умершего, которая просит молитвы.— Ну, а этот выпуклый черный предмет, похожий на спину кашалота? — спросил Оливье.— Это, я думаю, опрокинутая вверх килем шлюпка утонувшего, этого самого призрака, о котором я говорю.— Ну, а какой приблизительно длины был этот странный предмет?— Ничуть не больше и не меньше корпуса «Феодоровны», и, если бы мы были в океане, я бы поклялся, что это кит длиною от 20 до 25 метров!— Это, конечно, было бы самое правдоподобное предположение, но в этом озере, безусловно, не водятся киты. А вы, Дансан, что об этом думаете? — обратился Оливье к механику.— Я, патрон, думаю, что все это наваждение, и, будь я на месте капитана, я бы недолго думая приказал зарядить одно из орудий и пустил бы в этого кита или кто бы это ни был дюжину добрых стальных орехов! Тогда бы мы посмотрели…— И быть может, вы были бы правы, поступив так! — задумчиво прошептал Оливье, затем, обращаясь к Бигану и Ле Гюэну, добавил: — Господа командиры, сегодня вечером мы выйдем в открытое озеро с обоими судами и основательно исследуем этот случай, будьте готовы!— Слушаем! — откликнулись моряки.Затем Оливье и Дик направились рука об руку домой.— Я уверен, мой друг, что вы не верите в эту басню о привидениях! — заметил Оливье.Дик только покачал головой, но ничего не ответил.— Что касается меня, то, абсолютно не веря ни в призраки, ни в привидения, я чрезвычайно заинтересован и, скажу, даже встревожен тем, что говорил Ле Гюэн и подтвердили все остальные. Сколько я ни напрягаю свой ум, я ни в коем случае не могу подыскать никакого правдоподобного разъяснения этого странного случая!— Согласны вы принять на время за абсолютную истину все, что вам рассказал Ле Гюэн? — спросил канадец. — Это могло бы послужить основанием для наших исследований.— Пусть так! Но это едва ли разъяснит что-нибудь! Но скажите прежде всего, вы сторонник этой экспедиции?— Безусловный, мой милый Оливье! Все это слишком важно, чтобы не проверить этого лично. А завтра мы увидим, какие результаты нам даст экспедиция! Пока же посмотрим, к каким заключениям можно прийти, основываясь на том, что мы знаем. Прежде всего скажите, знаете вы какой-нибудь практичный способ заставить скользить огонь по воде в определенном направлении и с рассчитанной скоростью, затем заставить его опуститься под воду, не задувая его?— Да, это можно сделать с помощью электричества. Но для того, чтобы держать на воде управляемую электрическую лампочку или фонарь, надо, чтобы где-нибудь по близости находился электрический аппарат, которого, кажется, никто здесь в Австралии не может устроить. Такой аппарат или машина может находиться на судне, которое в ночное время можно было бы не заметить, так как оно могло бы держаться на очень далеком расстоянии от лампочки!— Но на нашем озере, в такой дикой местности, где наши суда и туземные пироги крейсируют постоянно, присутствие постороннего судна или электрической машины совершенно невозможно!— Я с вами вполне согласен.— Ну, а теперь, что вы скажете об этом черном выпуклом предмете, не то кит, не то киль шлюпки, который не отставал от судна, делающего 14 узлов в час, и даже мог три раза обойти вокруг него, для чего, как известно, требуется быстрота хода, втрое превышающая ход данного судна! Машина ли это, скажите! А когда не существует никакой возможности объяснить что-либо естественным путем, то поневоле приходится приписывать непонятные явления сверхъестественному!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65