VadikV
74
Жюль Верн: «Пятнадцатиле
тний капитан»
Жюль Верн
Пятнадцатилетний капитан
Новиков Василий Иванович
«Изд. Ж. Верн. Собр. соч. в 12 т.»: Государственное изд. х-л,; Москва; 1954
Жюль Верн
Пятнадцатилетний капитан
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ГЛАВА ПЕРВАЯ. Шхуна-бриг «Пилигрим»
Второго февраля 1873 года шхуна-бриг «Пилигрим» находилась под 43°57' южной ши
роты и 165°19" западной долготы от Гринвича. Это судно водоизмещением в четыр
еста тонн было снаряжено в Сан-Франциско для охоты на китов в южных морях.
«Пилигрим» принадлежал богатому калифорнийскому судовладельцу Джемс
у Уэлдону; командовал судном в продолжение многих лет капитан Гуль.
Джемс Уэлдон ежегодно отправлял целую флотилию судов в северные моря, за
Берингов пролив, а также в моря Южного полушария, к Тасмании и к мысу Горн.
«Пилигрим» считался одним из лучших кораблей флотилии. Ход у него был от
личный. Превосходная оснастка позволяла ему с небольшой командой доход
ить до самой границы сплошных льдов Южного полушария.
Капитан Гуль умел лавировать, как говорят моряки, среди плавучих льдин, д
рейфующих летом южнее Новой Зеландии и мыса Доброй Надежды, то есть на бо
лее низких широтах, чем в северных морях. Правда, это только небольшие айс
берги, уже потрескавшиеся и размытые теплой водой, и большая часть их быс
тро тает в Атлантическом или Тихом океанах.
На «Пилигриме» под началом капитана Гуля, прекрасного моряка и одного из
лучших гарпунщиков южной флотилии, находилось пять опытных матросов и о
дин новичок. Этого было недостаточно: охота на китов требует довольно бо
льшого экипажа для обслуживания шлюпок и для разделки добытых тут. Но ми
стер Джемс Уэлдон, как и другие судовладельцы, считал выгодным вербовать
в Сан-Франциско лишь матросов, необходимых для управления кораблем. В Но
вой Зеландии среди местных жителей и дезертиров всех национальностей н
е было недостатка в искусных гарпунщиках и матросах, готовых наняться на
один сезон. По окончании кампании они получали расчет и на берегу дожида
лись следующего года, когда их услуги снова могли понадобиться китобойн
ым судам. При такой системе судовладельцы экономили немалые суммы на жал
ованье судовой команды и увеличивали свои доходы от промысла.
Именно так поступил и Джемс Уэлдон, снаряжая в плавание «Пилигрим».
ШхунаЧ бриг только что закончила китобойную кампанию на границе южног
о Полярного круга, но в ее трюмах оставалось еще много места для китового
уса и немало бочек, не заполненных ворванью. Уже в то время китовый промыс
ел был нелегким делом. Киты стали редкостью: сказывались результаты их б
еспощадного истребления. Настоящие киты начали вымирать, и охотникам пр
иходилось промышлять полосатиков [1], охота на которых представляет нема
лую опасность.
То же самое вынужден был делать и капитан Гуль, но он рассчитывал пройти в
следующее плавание в более высокие широты Ч если понадобится, вплоть до
земель Клары и Адели, открытых, как это твердо установлено, французом Дюм
оном д'Юрвилем, как бы это ни оспаривал американец Уилкс.
«Пилигриму» не повезло в этом году. В начале января, в самый разгар лета в
Южном полушарии и, следовательно, задолго до конца промыслового сезона,
капитану Гулю пришлось покинуть место охоты. Вспомогательная команда
Ч сборище довольно темных личностей Ч вела себя дерзко, нанятые матрос
ы отлынивали от работы, и капитан Гуль вынужден был расстаться с ней.
«Пилигрим» взял курс на северо-запад и 15 января прибыл в Вайтемату, порт О
кленда, расположенный в глубине залива Хаураки на восточном берегу севе
рного острова Новой Зеландии. Здесь капитан высадил китобоев, нанятых на
сезон.
Постоянная команда «Пилигрима» была недовольна: шхуна-бриг не добрала п
о меньшей мере двести бочек ворвани. Никогда еще результаты промысла не
были столь плачевны.
Больше всех недоволен был капитан Гуль. Самолюбие прославленного китоб
оя было глубоко уязвлено неудачей: впервые он возвращался с такой скудно
й добычей; он проклинал лодырей и тунеядцев, которые сорвали промысел.
Напрасно пытался он набрать в Окленде новый экипаж: моряки были уже заня
ты на других китобойных судах. Пришлось, таким образом, отказаться от над
ежды дополна нагрузить «Пилигрим». Капитан Гуль собирался уже уйти из Ок
ленда, когда к нему обратились с просьбой принять на борт пассажиров. Отк
азать в этом он не мог.
Миссис Уэлдон, жена владельца «Пилигрима», ее пятилетний сын Джек и ее ро
дственник, которого все называли «кузен Бенедикт», находились в это врем
я в Окленде. Они приехали туда с Джемсом Уэлдоном, который изредка посеща
л Новую Зеландию по торговым делам, и предполагали вместе с ним вернутьс
я в Сан-Франциско. Но перед самым отъездом маленький Джек серьезно занем
ог. Джемса Уэлдона призывали в Америку неотложные дела, и он уехал, остави
в жену, заболевшего ребенка и кузена Бенедикта в Окленде.
Прошло три месяца, три тяжких месяца разлуки, показавшихся бесконечно до
лгими бедной миссис Уэлдон. Когда маленький Джек оправился от болезни, о
на стала собираться в дорогу. Как раз в это время «Пилигрим» пришел в Окле
ндский порт.
В ту пору прямого сообщения между Оклендом и Калифорнией не существовал
о. Миссис Уэлдон предстояло сначала поехать в Австралию, чтобы там перес
есть на один из трансокеанских пароходов компании «Золотой век», связыв
ающих пассажирскими рейсами Мельбурн с Панамским перешейком через Пап
еэте. Добравшись до Панамы, она должна была ждать американский пароход, к
урсировавший между перешейком и Калифорнией.
Такой маршрут предвещал длительные задержки и пересадки, особенно непр
иятные для женщин, путешествующих с детьми. Поэтому, узнав о прибытии «Пи
лигрима», миссис Уэлдон обратилась к капитану Гулю с просьбой доставить
ее в Сан-Франциско вместе с Джеком, кузеном Бенедиктом и Нан Ч старухой н
егритянкой, которая вынянчила еще самое миссис Уэлдон.
Совершить путешествие в три тысячи лье на парусном судне! Но судно капит
ана Гуля всегда содержалось в безукоризненном порядке, а время года было
еще благоприятно по обе стороны экватора.
Капитан Гуль согласился и тотчас предоставил в распоряжение пассажирк
и свою каюту. Ему хотелось, чтобы во время плаванья, которое должно было пр
одлиться дней сорок Ч пятьдесят, миссис Уэлдон была окружена возможно б
ольшим комфортом на борту китобойного судна.
Таким образом, для миссис Уэлдон путешествие на «Пилигриме» имело много
преимуществ. Правда, шхуна-бриг должна была сначала зайти для разгрузки
в порт Вальпараисо в Чили, лежащий в стороне от прямого курса. Зато от Валь
параисо до самого Сан-Франциско судну предстояло идти вдоль американск
ого побережья при попутных береговых ветрах.
Миссис Уэлдон, опытная путешественница, не раз делившая с мужем тяготы д
альних странствований, была храбрая женщина и не боялась моря; ей было ок
оло тридцати лет, и она отличалась завидным здоровьем. Она знала, что капи
тан Гуль отличный моряк, которому Джеме Уэлдон вполне доверял, а «Пилигр
им» падежный корабль и на отличном счету среди американских китобойных
судов. Случай представился Ч надо было им воспользоваться. И миссис Уэл
дон решилась совершить плавание на борту судна небольшого тоннажа. Разу
меется, кузен Бенедикт должен был сопровождать ее.
Кузену было лет пятьдесят. Несмотря на солидный возраст, его нельзя было
выпускать одного из дому. Скорее сухопарый, чем худой, и не то чтобы высоки
й, но какой-то длинный, с огромной взлохмаченной головой, с золотыми очкам
и на носу Ч таков был кузен Бенедикт. С первого взгляда в этом долговязом
человеке можно было распознать одного из тех почтенных ученых, безобидн
ых и добрых, которым на роду написано всегда оставаться взрослыми детьми
, жить на свете лет до ста и умереть с младенческой душой.
«Кузеном Бенедиктом» звали его не только члены семьи, но и посторонние: т
акие простодушные добряки, как он, кажутся всеобщими родственниками. Куз
ен Бенедикт никогда не знал, куда ему девать свои длинные руки и ноги; труд
но было найти человека более беспомощного и несамостоятельного, особен
но в тех случаях, когда ему приходилось разрешать обыденные, житейские в
опросы.
Нельзя сказать, что он был обузой для окружающих, но он как-то ухитрялся с
теснять каждого и сам чувствовал себя стесненным собственной неуклюже
стью. Впрочем, он был неприхотлив, покладист, нетребователен, нечувствит
елен к жаре и холоду, мог не есть и не пить целыми днями, если его забывали н
акормить и напоить. Казалось, кузен Бенедикт принадлежит не столько к жи
вотному, сколько к растительному царству. Он был как бесплодное, почти ли
шенное листьев дерево, не способное ни приютить, ни накормить путника. Но
у него было доброе сердце. Он охотно оказывал бы услуги людям, если бы в со
стоянии был оказывать их, как сказал бы Прюдом, и его все любили, несмотря
на его слабости, а может быть, именно за них. Миссис Уэлдон смотрела на нег
о как на своего сына, как на старшего брата маленького Джека.
Следует, однако, оговориться, что кузена Бенедикта никто бы не назвал без
дельником. Напротив, это был неутомимый труженик. Единственная страсть
Ч естественная история Ч поглощала его целиком.
Сказать «естественная история» Ч это значит сказать очень многое. Изве
стно, что эта наука включает в себя зоологию, ботанику, минералогию и геол
огию. Но кузен Бенедикт ни в какой мере не был ни ботаником, ни минералогом
, ни геологом.
Был ли он в таком случае зоологом в полном смысле слова Ч кем-то вроде Кю
вье [2]Нового Света, способным аналитически разложить или синтетически в
оссоздать любое животное? Посвятил ли он свою жизнь изучению тех четырех
типов Ч позвоночных, мягкотелых, суставчатых и лучистых, Ч на какие сов
ременное естествознание делит весь животный мир? Изучал ли этот наивный
, но прилежный ученый разнообразные отряды, подотряды, семейства и подсе
мейства, роды и виды этих четырех типов?
Нет!
Посвятил ли себя кузен Бенедикт изучению позвоночных: млекопитающих, пт
иц, пресмыкающихся и рыб?
Нет и нет!
Быть может, его занимали моллюски? Быть может, головоногие и мшанки раскр
ыли перед ним все свои тайны?
Тоже нет!
Значит, это ради изучения медуз, полипов, иглокожих, простейших и других п
редставителей лучистых он до глубокой ночи жег керосин в лампе?
Надо прямо сказать, что не лучистые поглощали внимание кузена Бенедикта.
А так как из всей зоологии остается только раздел суставчатых, то само со
бой разумеется, что именно этот раздел и был предметом всепоглощающей ст
расти кузена Бенедикта. Однако и тут требуется сделать уточнение.
Суставчатых насчитывают шесть отрядов: насекомые, многоногие, паукообр
азные, ракообразные, усоногие, кольчатые черви.
Кузен Бенедикт; откровенно говоря, не сумел бы отличить земляного червя
от медицинской пиявки, домашнего паука от лжескорпиона, морского желудя
от креветки, кивсяка от сколопендры.
Кем же был в таком случае кузен Бенедикт?
Только энтомологом, и никем иным!
На это могут возразить, что энтомология есть часть естественной истории
, занимающаяся изучением всех суставчатых. Вообще говоря, это верно. Но об
ычно в понятие «энтомология» вкладывается более ограниченное содержан
ие. Этот термин применяется только для обозначения науки о насекомых, то
есть суставчатых беспозвоночных, в теле которых различаются три отдела
Ч голова, грудь и брюшко Ч и которые снабжены одной парой сяжков и тремя
парами ног, почему их и назвали шестиногими.
Итак, кузен Бенедикт был энтомологом, посвятившим свою жизнь изучению на
секомых.
Из этого не следует, что кузену Бенедикту нечего было делать. В этом класс
е не менее десяти отрядов:
Прямокрылые (представители: кузнечики, сверчки и т. д.).
Сетчатокрылые (представители: муравьиные львы, стрекозы).
Перепончатокрылые (представители: пчелы, осы, муравьи).
Чешуекрылые (представители: бабочки). Полужесткокрылые (представители: ц
икады, блохи). Жесткокрылые (представители: майские жуки, бронзовки).
Двукрылые (представители: комары, москиты, мухи).
Веерокрылые (представители: стилопсы, или веерокрылы).
Паразиты (представители: клещи).
Низшие насекомые (представители: чешуйницы).
Но среди одних лишь жесткокрылых насчитывается не менее тридцати тысяч
разных видов, а среди двукрылых Ч шестьдесят тысяч [3], поэтому нельзя не п
ризнать, что работы для одного человека здесь больше чем достаточно.
Жизнь кузена Бенедикта была посвящена безраздельно и исключительно эн
томологии. Этой науке он отдавал все свое время: не только часы бодрствов
ания, но также и часы сна, потому что ему даже во сне неизменно грезились н
асекомые. Немыслимо сосчитать, сколько булавок было вколото в обшлага ег
о рукавов, в отвороты и полы его пиджака, в поля его шляпы. Когда кузен Бене
дикт возвращался домой с загородной прогулки, всегда предпринимаемой с
научной целью, его шляпа представляла собою витрину с коллекцией самых р
азнообразных насекомых. Наколотые на булавки, они были пришпилены к шляп
е как снаружи, так и изнутри.
Чтобы дорисовать портрет этого чудака, скажем, что он решил сопровождать
мистера и миссис Уэлдон в Новую Зеландию исключительно ради того, чтобы
удовлетворить свою страсть к новым открытиям в энтомологии. В Новой Зела
ндии ему удалось обогатить свою коллекцию несколькими редкими экземпл
ярами, и теперь кузен Бенедикт с понятным нетерпением рвался назад, в Сан-
Франциско, желая поскорее рассортировать драгоценные приобретения по
ящикам в своем рабочем кабинете.
Так как миссис Уэлдон с сыном возвращались домой на «Пилигриме», то впол
не понятно, что кузен Бенедикт ехал вместе с ними.
Миссис Уэлдон меньше всего могла рассчитывать на помощь кузена Бенедик
та в случае какой-нибудь опасности. К счастью, ей предстояло совершить ли
шь приятное путешествие по морю, спокойному в это время года, и на борту су
дна, которое вел капитан, заслуживающий полного доверия.
В продолжение трех дней стоянки «Пилигрима» в Вайтемате миссис Уэлдон у
спела сделать все приготовления к отъезду. Она очень торопилась, так как
не хотела задерживать отправление судна. Рассчитав туземную прислугу, о
на 22 января перебралась на «Пилигрим» вместе с Джеком, кузеном Бенедикто
м и старой негритянкой Нан.
Кузен Бенедикт со всеми предосторожностями уложил свою драгоценную ко
ллекцию в особую жестяную коробку, которую он носил на ремне через плечо.
В этой коллекции, между прочим, хранился экземпляр жука-стафилина -плото
ядного жесткокрылого, с глазами, расположенными в верхней части головки
, которого до этого времени считали присущим только новокаледонской фау
не. Кузену Бенедикту предлагали захватать с собой ядовитого паука «ка-т
ипо», как его называют маори [4], укус которого смертелен для человека. Но па
ук не принадлежит к насекомым, его место среди паукообразных, и, следоват
ельно, он не представлял никакого интереса для кузена Бенедикта; наш энт
омолог пренебрежительно отказался от паука и считал самым ценным экзем
пляром своей коллекции новозеландского жука-стафидина.
Конечно, кузен Бенедикт застраховал свою коллекцию, не пожалев денег на
уплату страхового взноса. Эта коллекция, на его взгляд, была дороже, чем ве
сь груз ворвани и китового уса, хранившийся в трюме «Пилигрима».
Когда миссис Уэлдон и ее спутники поднялись на борт шхуны-брига и настал
а минута сниматься с якоря, капитан Гуль подошел к своей пассажирке и ска
зал:
Ч Само собой разумеется, миссис Уэлдон, вы принимаете на себя всю ответс
твенность за то, что выбрали «Пилигрим» для плавания через океан.
Ч Что за странные слова, капитан Гуль?
Ч Я вынужден напомнить вам это, миссис Уэлдон, потому что не получил ника
ких указаний от вашего супруга. Это во-первых. А во-вторых, шхуна-бриг в см
ысле безопасности, конечно, уступает пакетботам [5], специально приспособ
ленным для перевозки пассажиров.
Ч Как вы думаете, мистер Гуль, если бы муж был здесь, решился бы он соверши
ть это плавание на «Пилигриме» вместе со мной и с вашим сыном?
Ч О да. несомненно! Ч ответил капитан. Ч Сам я, не задумываясь, ваяя бы на
борт «Пилигрима» свою семью. «Пилигрим» Ч отличное судно, хоть в этом го
ду оно неудачно закончило промысловый сезон. Я уверен в нем так, как тольк
о может быть уверен в своем судне моряк, командующий им много лет. Я задал
вам этот вопрос, миссис Уэлдон, только для очистки совести да еще для того
, чтобы лишний раз извиниться за то, что у меня пет возможности окружить ва
с удобствами, к которым вы привыкли.
1 2 3 4 5 6 7
74
Жюль Верн: «Пятнадцатиле
тний капитан»
Жюль Верн
Пятнадцатилетний капитан
Новиков Василий Иванович
«Изд. Ж. Верн. Собр. соч. в 12 т.»: Государственное изд. х-л,; Москва; 1954
Жюль Верн
Пятнадцатилетний капитан
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ГЛАВА ПЕРВАЯ. Шхуна-бриг «Пилигрим»
Второго февраля 1873 года шхуна-бриг «Пилигрим» находилась под 43°57' южной ши
роты и 165°19" западной долготы от Гринвича. Это судно водоизмещением в четыр
еста тонн было снаряжено в Сан-Франциско для охоты на китов в южных морях.
«Пилигрим» принадлежал богатому калифорнийскому судовладельцу Джемс
у Уэлдону; командовал судном в продолжение многих лет капитан Гуль.
Джемс Уэлдон ежегодно отправлял целую флотилию судов в северные моря, за
Берингов пролив, а также в моря Южного полушария, к Тасмании и к мысу Горн.
«Пилигрим» считался одним из лучших кораблей флотилии. Ход у него был от
личный. Превосходная оснастка позволяла ему с небольшой командой доход
ить до самой границы сплошных льдов Южного полушария.
Капитан Гуль умел лавировать, как говорят моряки, среди плавучих льдин, д
рейфующих летом южнее Новой Зеландии и мыса Доброй Надежды, то есть на бо
лее низких широтах, чем в северных морях. Правда, это только небольшие айс
берги, уже потрескавшиеся и размытые теплой водой, и большая часть их быс
тро тает в Атлантическом или Тихом океанах.
На «Пилигриме» под началом капитана Гуля, прекрасного моряка и одного из
лучших гарпунщиков южной флотилии, находилось пять опытных матросов и о
дин новичок. Этого было недостаточно: охота на китов требует довольно бо
льшого экипажа для обслуживания шлюпок и для разделки добытых тут. Но ми
стер Джемс Уэлдон, как и другие судовладельцы, считал выгодным вербовать
в Сан-Франциско лишь матросов, необходимых для управления кораблем. В Но
вой Зеландии среди местных жителей и дезертиров всех национальностей н
е было недостатка в искусных гарпунщиках и матросах, готовых наняться на
один сезон. По окончании кампании они получали расчет и на берегу дожида
лись следующего года, когда их услуги снова могли понадобиться китобойн
ым судам. При такой системе судовладельцы экономили немалые суммы на жал
ованье судовой команды и увеличивали свои доходы от промысла.
Именно так поступил и Джемс Уэлдон, снаряжая в плавание «Пилигрим».
ШхунаЧ бриг только что закончила китобойную кампанию на границе южног
о Полярного круга, но в ее трюмах оставалось еще много места для китового
уса и немало бочек, не заполненных ворванью. Уже в то время китовый промыс
ел был нелегким делом. Киты стали редкостью: сказывались результаты их б
еспощадного истребления. Настоящие киты начали вымирать, и охотникам пр
иходилось промышлять полосатиков [1], охота на которых представляет нема
лую опасность.
То же самое вынужден был делать и капитан Гуль, но он рассчитывал пройти в
следующее плавание в более высокие широты Ч если понадобится, вплоть до
земель Клары и Адели, открытых, как это твердо установлено, французом Дюм
оном д'Юрвилем, как бы это ни оспаривал американец Уилкс.
«Пилигриму» не повезло в этом году. В начале января, в самый разгар лета в
Южном полушарии и, следовательно, задолго до конца промыслового сезона,
капитану Гулю пришлось покинуть место охоты. Вспомогательная команда
Ч сборище довольно темных личностей Ч вела себя дерзко, нанятые матрос
ы отлынивали от работы, и капитан Гуль вынужден был расстаться с ней.
«Пилигрим» взял курс на северо-запад и 15 января прибыл в Вайтемату, порт О
кленда, расположенный в глубине залива Хаураки на восточном берегу севе
рного острова Новой Зеландии. Здесь капитан высадил китобоев, нанятых на
сезон.
Постоянная команда «Пилигрима» была недовольна: шхуна-бриг не добрала п
о меньшей мере двести бочек ворвани. Никогда еще результаты промысла не
были столь плачевны.
Больше всех недоволен был капитан Гуль. Самолюбие прославленного китоб
оя было глубоко уязвлено неудачей: впервые он возвращался с такой скудно
й добычей; он проклинал лодырей и тунеядцев, которые сорвали промысел.
Напрасно пытался он набрать в Окленде новый экипаж: моряки были уже заня
ты на других китобойных судах. Пришлось, таким образом, отказаться от над
ежды дополна нагрузить «Пилигрим». Капитан Гуль собирался уже уйти из Ок
ленда, когда к нему обратились с просьбой принять на борт пассажиров. Отк
азать в этом он не мог.
Миссис Уэлдон, жена владельца «Пилигрима», ее пятилетний сын Джек и ее ро
дственник, которого все называли «кузен Бенедикт», находились в это врем
я в Окленде. Они приехали туда с Джемсом Уэлдоном, который изредка посеща
л Новую Зеландию по торговым делам, и предполагали вместе с ним вернутьс
я в Сан-Франциско. Но перед самым отъездом маленький Джек серьезно занем
ог. Джемса Уэлдона призывали в Америку неотложные дела, и он уехал, остави
в жену, заболевшего ребенка и кузена Бенедикта в Окленде.
Прошло три месяца, три тяжких месяца разлуки, показавшихся бесконечно до
лгими бедной миссис Уэлдон. Когда маленький Джек оправился от болезни, о
на стала собираться в дорогу. Как раз в это время «Пилигрим» пришел в Окле
ндский порт.
В ту пору прямого сообщения между Оклендом и Калифорнией не существовал
о. Миссис Уэлдон предстояло сначала поехать в Австралию, чтобы там перес
есть на один из трансокеанских пароходов компании «Золотой век», связыв
ающих пассажирскими рейсами Мельбурн с Панамским перешейком через Пап
еэте. Добравшись до Панамы, она должна была ждать американский пароход, к
урсировавший между перешейком и Калифорнией.
Такой маршрут предвещал длительные задержки и пересадки, особенно непр
иятные для женщин, путешествующих с детьми. Поэтому, узнав о прибытии «Пи
лигрима», миссис Уэлдон обратилась к капитану Гулю с просьбой доставить
ее в Сан-Франциско вместе с Джеком, кузеном Бенедиктом и Нан Ч старухой н
егритянкой, которая вынянчила еще самое миссис Уэлдон.
Совершить путешествие в три тысячи лье на парусном судне! Но судно капит
ана Гуля всегда содержалось в безукоризненном порядке, а время года было
еще благоприятно по обе стороны экватора.
Капитан Гуль согласился и тотчас предоставил в распоряжение пассажирк
и свою каюту. Ему хотелось, чтобы во время плаванья, которое должно было пр
одлиться дней сорок Ч пятьдесят, миссис Уэлдон была окружена возможно б
ольшим комфортом на борту китобойного судна.
Таким образом, для миссис Уэлдон путешествие на «Пилигриме» имело много
преимуществ. Правда, шхуна-бриг должна была сначала зайти для разгрузки
в порт Вальпараисо в Чили, лежащий в стороне от прямого курса. Зато от Валь
параисо до самого Сан-Франциско судну предстояло идти вдоль американск
ого побережья при попутных береговых ветрах.
Миссис Уэлдон, опытная путешественница, не раз делившая с мужем тяготы д
альних странствований, была храбрая женщина и не боялась моря; ей было ок
оло тридцати лет, и она отличалась завидным здоровьем. Она знала, что капи
тан Гуль отличный моряк, которому Джеме Уэлдон вполне доверял, а «Пилигр
им» падежный корабль и на отличном счету среди американских китобойных
судов. Случай представился Ч надо было им воспользоваться. И миссис Уэл
дон решилась совершить плавание на борту судна небольшого тоннажа. Разу
меется, кузен Бенедикт должен был сопровождать ее.
Кузену было лет пятьдесят. Несмотря на солидный возраст, его нельзя было
выпускать одного из дому. Скорее сухопарый, чем худой, и не то чтобы высоки
й, но какой-то длинный, с огромной взлохмаченной головой, с золотыми очкам
и на носу Ч таков был кузен Бенедикт. С первого взгляда в этом долговязом
человеке можно было распознать одного из тех почтенных ученых, безобидн
ых и добрых, которым на роду написано всегда оставаться взрослыми детьми
, жить на свете лет до ста и умереть с младенческой душой.
«Кузеном Бенедиктом» звали его не только члены семьи, но и посторонние: т
акие простодушные добряки, как он, кажутся всеобщими родственниками. Куз
ен Бенедикт никогда не знал, куда ему девать свои длинные руки и ноги; труд
но было найти человека более беспомощного и несамостоятельного, особен
но в тех случаях, когда ему приходилось разрешать обыденные, житейские в
опросы.
Нельзя сказать, что он был обузой для окружающих, но он как-то ухитрялся с
теснять каждого и сам чувствовал себя стесненным собственной неуклюже
стью. Впрочем, он был неприхотлив, покладист, нетребователен, нечувствит
елен к жаре и холоду, мог не есть и не пить целыми днями, если его забывали н
акормить и напоить. Казалось, кузен Бенедикт принадлежит не столько к жи
вотному, сколько к растительному царству. Он был как бесплодное, почти ли
шенное листьев дерево, не способное ни приютить, ни накормить путника. Но
у него было доброе сердце. Он охотно оказывал бы услуги людям, если бы в со
стоянии был оказывать их, как сказал бы Прюдом, и его все любили, несмотря
на его слабости, а может быть, именно за них. Миссис Уэлдон смотрела на нег
о как на своего сына, как на старшего брата маленького Джека.
Следует, однако, оговориться, что кузена Бенедикта никто бы не назвал без
дельником. Напротив, это был неутомимый труженик. Единственная страсть
Ч естественная история Ч поглощала его целиком.
Сказать «естественная история» Ч это значит сказать очень многое. Изве
стно, что эта наука включает в себя зоологию, ботанику, минералогию и геол
огию. Но кузен Бенедикт ни в какой мере не был ни ботаником, ни минералогом
, ни геологом.
Был ли он в таком случае зоологом в полном смысле слова Ч кем-то вроде Кю
вье [2]Нового Света, способным аналитически разложить или синтетически в
оссоздать любое животное? Посвятил ли он свою жизнь изучению тех четырех
типов Ч позвоночных, мягкотелых, суставчатых и лучистых, Ч на какие сов
ременное естествознание делит весь животный мир? Изучал ли этот наивный
, но прилежный ученый разнообразные отряды, подотряды, семейства и подсе
мейства, роды и виды этих четырех типов?
Нет!
Посвятил ли себя кузен Бенедикт изучению позвоночных: млекопитающих, пт
иц, пресмыкающихся и рыб?
Нет и нет!
Быть может, его занимали моллюски? Быть может, головоногие и мшанки раскр
ыли перед ним все свои тайны?
Тоже нет!
Значит, это ради изучения медуз, полипов, иглокожих, простейших и других п
редставителей лучистых он до глубокой ночи жег керосин в лампе?
Надо прямо сказать, что не лучистые поглощали внимание кузена Бенедикта.
А так как из всей зоологии остается только раздел суставчатых, то само со
бой разумеется, что именно этот раздел и был предметом всепоглощающей ст
расти кузена Бенедикта. Однако и тут требуется сделать уточнение.
Суставчатых насчитывают шесть отрядов: насекомые, многоногие, паукообр
азные, ракообразные, усоногие, кольчатые черви.
Кузен Бенедикт; откровенно говоря, не сумел бы отличить земляного червя
от медицинской пиявки, домашнего паука от лжескорпиона, морского желудя
от креветки, кивсяка от сколопендры.
Кем же был в таком случае кузен Бенедикт?
Только энтомологом, и никем иным!
На это могут возразить, что энтомология есть часть естественной истории
, занимающаяся изучением всех суставчатых. Вообще говоря, это верно. Но об
ычно в понятие «энтомология» вкладывается более ограниченное содержан
ие. Этот термин применяется только для обозначения науки о насекомых, то
есть суставчатых беспозвоночных, в теле которых различаются три отдела
Ч голова, грудь и брюшко Ч и которые снабжены одной парой сяжков и тремя
парами ног, почему их и назвали шестиногими.
Итак, кузен Бенедикт был энтомологом, посвятившим свою жизнь изучению на
секомых.
Из этого не следует, что кузену Бенедикту нечего было делать. В этом класс
е не менее десяти отрядов:
Прямокрылые (представители: кузнечики, сверчки и т. д.).
Сетчатокрылые (представители: муравьиные львы, стрекозы).
Перепончатокрылые (представители: пчелы, осы, муравьи).
Чешуекрылые (представители: бабочки). Полужесткокрылые (представители: ц
икады, блохи). Жесткокрылые (представители: майские жуки, бронзовки).
Двукрылые (представители: комары, москиты, мухи).
Веерокрылые (представители: стилопсы, или веерокрылы).
Паразиты (представители: клещи).
Низшие насекомые (представители: чешуйницы).
Но среди одних лишь жесткокрылых насчитывается не менее тридцати тысяч
разных видов, а среди двукрылых Ч шестьдесят тысяч [3], поэтому нельзя не п
ризнать, что работы для одного человека здесь больше чем достаточно.
Жизнь кузена Бенедикта была посвящена безраздельно и исключительно эн
томологии. Этой науке он отдавал все свое время: не только часы бодрствов
ания, но также и часы сна, потому что ему даже во сне неизменно грезились н
асекомые. Немыслимо сосчитать, сколько булавок было вколото в обшлага ег
о рукавов, в отвороты и полы его пиджака, в поля его шляпы. Когда кузен Бене
дикт возвращался домой с загородной прогулки, всегда предпринимаемой с
научной целью, его шляпа представляла собою витрину с коллекцией самых р
азнообразных насекомых. Наколотые на булавки, они были пришпилены к шляп
е как снаружи, так и изнутри.
Чтобы дорисовать портрет этого чудака, скажем, что он решил сопровождать
мистера и миссис Уэлдон в Новую Зеландию исключительно ради того, чтобы
удовлетворить свою страсть к новым открытиям в энтомологии. В Новой Зела
ндии ему удалось обогатить свою коллекцию несколькими редкими экземпл
ярами, и теперь кузен Бенедикт с понятным нетерпением рвался назад, в Сан-
Франциско, желая поскорее рассортировать драгоценные приобретения по
ящикам в своем рабочем кабинете.
Так как миссис Уэлдон с сыном возвращались домой на «Пилигриме», то впол
не понятно, что кузен Бенедикт ехал вместе с ними.
Миссис Уэлдон меньше всего могла рассчитывать на помощь кузена Бенедик
та в случае какой-нибудь опасности. К счастью, ей предстояло совершить ли
шь приятное путешествие по морю, спокойному в это время года, и на борту су
дна, которое вел капитан, заслуживающий полного доверия.
В продолжение трех дней стоянки «Пилигрима» в Вайтемате миссис Уэлдон у
спела сделать все приготовления к отъезду. Она очень торопилась, так как
не хотела задерживать отправление судна. Рассчитав туземную прислугу, о
на 22 января перебралась на «Пилигрим» вместе с Джеком, кузеном Бенедикто
м и старой негритянкой Нан.
Кузен Бенедикт со всеми предосторожностями уложил свою драгоценную ко
ллекцию в особую жестяную коробку, которую он носил на ремне через плечо.
В этой коллекции, между прочим, хранился экземпляр жука-стафилина -плото
ядного жесткокрылого, с глазами, расположенными в верхней части головки
, которого до этого времени считали присущим только новокаледонской фау
не. Кузену Бенедикту предлагали захватать с собой ядовитого паука «ка-т
ипо», как его называют маори [4], укус которого смертелен для человека. Но па
ук не принадлежит к насекомым, его место среди паукообразных, и, следоват
ельно, он не представлял никакого интереса для кузена Бенедикта; наш энт
омолог пренебрежительно отказался от паука и считал самым ценным экзем
пляром своей коллекции новозеландского жука-стафидина.
Конечно, кузен Бенедикт застраховал свою коллекцию, не пожалев денег на
уплату страхового взноса. Эта коллекция, на его взгляд, была дороже, чем ве
сь груз ворвани и китового уса, хранившийся в трюме «Пилигрима».
Когда миссис Уэлдон и ее спутники поднялись на борт шхуны-брига и настал
а минута сниматься с якоря, капитан Гуль подошел к своей пассажирке и ска
зал:
Ч Само собой разумеется, миссис Уэлдон, вы принимаете на себя всю ответс
твенность за то, что выбрали «Пилигрим» для плавания через океан.
Ч Что за странные слова, капитан Гуль?
Ч Я вынужден напомнить вам это, миссис Уэлдон, потому что не получил ника
ких указаний от вашего супруга. Это во-первых. А во-вторых, шхуна-бриг в см
ысле безопасности, конечно, уступает пакетботам [5], специально приспособ
ленным для перевозки пассажиров.
Ч Как вы думаете, мистер Гуль, если бы муж был здесь, решился бы он соверши
ть это плавание на «Пилигриме» вместе со мной и с вашим сыном?
Ч О да. несомненно! Ч ответил капитан. Ч Сам я, не задумываясь, ваяя бы на
борт «Пилигрима» свою семью. «Пилигрим» Ч отличное судно, хоть в этом го
ду оно неудачно закончило промысловый сезон. Я уверен в нем так, как тольк
о может быть уверен в своем судне моряк, командующий им много лет. Я задал
вам этот вопрос, миссис Уэлдон, только для очистки совести да еще для того
, чтобы лишний раз извиниться за то, что у меня пет возможности окружить ва
с удобствами, к которым вы привыкли.
1 2 3 4 5 6 7