— Хэнк показывал мне здешние места. Вам надо на них взглянуть. Вон за теми деревьями — озеро, большое, как в Центральном парке. Кто-то из предков вырыл. Наверное, стоило уйму денег.— Скорее всего, это был знаменитый Красавчик Параден, — отвечал эрудированный Уэнделл. — Он прославился своей расточительностью.— Вот и Хэнк так говорит.Второй раз услышав это имя, Уэнделл вздрогнул.— Вы не о мистере Парадене?— О ком еще?— Вы же не зовете его Хэнк?— Зову. Я спросила разрешения. Мы оба согласились, что так прикольнее, чем Генри.— Вы хотите сказать, что настолько близко с ним сошлись?— Не разлей вода.— В таком случае, — сказал Уэнделл, — вы кое-что можете для меня сделать. Вчера вечером, когда мисс Мартин показывала мне дом…Фраза осталась неоконченной. На террасу вышла Джейн. 3 Джейн была в отличном настроении. Ее страхи касательно американок рассеялись в первые пять минут после приезда Келли. Вдова покойного Теодора Стикли быстро сходилась с людьми.— Всем привет, — сказала Джейн. — Я в деревню за табаком для Генри. Вам купить, мистер Стикни?— Спасибо, я не курю. Раньше курил, но теперь бросил.— Уэнделл ест сладости, — сказала Келли. — Он любит такие мягкие шоколадки.— Хорошо, куплю. Хотите сходить в деревню, миссис Стикни?— Зовите меня Келли.— А можно?— Иначе я обижусь. Далеко это?— С милю.— И с милю обратно. Ясно. Дойду с вами до дороги. Скажите, — спросила Келли, когда они отошли от дома, — вам нравится все время жить за городом? То есть я не хаю деревню, здесь классно. Просто я подумала, вам может быть здесь скучно.— Я тут в отпуске. А вообще я работаю в Лондоне. Секретаршей.— Надо же! Я тоже работала секретаршей, прежде чем стать танцовщицей. И потом, когда растолстела и режиссеры меня больше не приглашали. Так я и познакомилась с Теодором.— С Теодором?— С моим покойным мужем. Контора, в которой я работала, отправила меня к нему писать под диктовку. Он был в свое время жутко известный и теперь писал воспоминания. И пороха в нем было еще ого-го. Знаете рисунки Питера Арно в «Ньюйоркере»?— Конечно.— Вот и он такой был. Седые усы и уйма энергии. Я пришла к нему домой и все завертелось. Недели не прошло, он уже предложил мне руку и сердце. Как сейчас помню тот день. У него как раз случилось несварение желудка. У него, у бедняжки, это часто бывало, и он лечился бренди. Говорил, друг присоветовал, как единственное средство. Уже умер. Друг то есть. Цирроз печени. Да, всякая плоть — трава, как кто-то сказал. А в тот вечер он, надо думать, хватил лишнюю рюмку, потому что посреди воспоминаний о старом Хеймаркете вдруг стал гоняться за мной вокруг стола. Короче, не успела я опомниться, как он сгреб меня в охапку и принялся целовать, так что за ушами трещало.Она замолчала, вспоминая золотое прошлое.— Расскажите еще, — попросила Джейн.— Ясное дело, я ему врезала.— Ясное дело.— Пресс-папье. Странное совпадение, если вспомнить, что Уэнделл их собирает. ЧуднО, мне всегда казалось, хотя я знала одного, он собирал спичечные коробки. У него их были сотни, все разные. Бегал по всему городу, искал ресторанчики, в которых свои, фирменные. Я часто говорю, чего только на свете не бывает. Где я?— Врезали мистеру Теодору Стикни пресс-папье.— Ага. Говорят, Небеса хранят работающих девушек, и оно, наверное, так, но лучше и самой не плошать. Нельзя все заботы перекладывать на тех, кто наверху. Я засветила ему как следует, и он, потирая голову, объяснил, что я неправильно его поняла. Он ничего такого не хотел, а хотел, чтобы я вышла за него замуж и заботилась о нем на склоне лет. Сказал, что сразу угадал во мне отзывчивое женское сердце. Видите ли, в промежутках между диктовками я растирала ему животик, когда его особенно мучило пищеварение, и это склонило чашу весов, если вы понимаете, о чем я.— Отлично себе представляю.— Мы обручились. Конечно, родственники, когда узнали, ходили на ушах, и я их не виню, потому что с их точки зрения я была не подарок, и они считали, что Теодор портит семейное… что там портят?— Реноме?— Да? Мне казалась, что реноме — это какая-то французская еда. В любом случае, они сказали, что он его ужасно портит. Ему, понятно, было хоть бы хны. Мы поженились через неделю в Маленькой Церковке За Углом, и жили очень счастливо, пока его не хватил удар. Бедный птенчик не мог отказать себе в икре и лобстерах, ну, и бренди подсобило. Однако до тех пор все было отлично. Некоторые хают семейную жизнь, а по мне так она в самый раз. Собираетесь замуж?— Я помолвлена.— С соседом?— Нет, он живет в Лондоне.— И чем занимается?— Художник по интерьерам.— Шутите!— Нет, правда!— Пошлите его к чертям.— Что?!— Пошлите его к чертям. Я однажды чуть не выскочила замуж за интерьерщика, и знаю, о чем говорю. Последние люди.Джейн рассмеялась.— Мой брат тоже так говорит. Мне кажется, и Генри так думает, только не говорит из вежливости.При упоминании Генри на лице Келли проступила задумчивость.— Насчет Хэнка, — сказала она. — Не понимаю.— Что вас удивляет?— Да все. Он сказал, что работал в театре. С чего бы он вдруг из актера заделался поместным лордом, или как там у вас это называется?— А, это? Очень просто. Умерли два или три родственника, которые шли перед ним в списке, и он оказался следующим. Просто получил наследство.— Как принц, когда король сыграет в ящик?— В точности.Келли задумалась.— Ну, тогда, думаю, ничего, если ему нравится, — сказала она наконец. — Только, наверное, ему скучно жить тут одному круглый год.Джейн поспешила ее разуверить.— Все не так плохо. У него здесь куча друзей. Его все очень любят.— Не удивительно, — с теплотой отозвалась Кэлли. — Хэнк — блеск. Таких теперь не делают.— Кстати, сегодня он у кого-то обедает и просит прощения, что исчезает на целый вечер. Сказал, что не смог отвертеться.— Я не в обиде.— Это у мистера Уэйд-Пиготта, большой дом в той стороне. Он обожает анекдоты. У него день рождения или что-то в таком роде.— Вы тоже пойдете?— Боже упаси. Меня никто не звал. Там соберется чисто мужская компания. Будут сидеть и травить анекдоты.— Пусть как-нибудь меня пригласят. У меня их навалом. Ну ладно, дальше я не пойду, — сказала Келли. Они дошли до больших чугунных ворот и домика, называвшегося привратницкой в то счастливое время, когда владельцу Эшби-холла было по средствам держать привратника. — Не забудьте шоколад для Уэнделла.Она пошла назад к террасе. Уэнделл сидел на прежнем месте и выглядел надутым.— Я просил бы вас не исчезать вот так, когда я собираюсь с вами поговорить, — сказал он.— В чем дело?— Я начал говорить, что вы могли бы мне помочь. Когда мисс Мартин водила меня по дому, она показала чудеснейшее французское пресс-папье восемнадцатого века, какое я когда-либо видел. Я должен его заполучить. Сколько бы Параден ни запросил, я заплачу.— Так скажите ему.— Мне бы не хотелось. Он может обидеться.— Хэнк — никогда.— Возможно, вы правы. Но мне бы не хотелось рисковать. Однако, если вы так сдружились…— Усвоила. Вы хотите, чтобы я стала посредницей?— Да.— Заметано, — сказала Келли. Семейство Стикни могло считать ее пятном на фамильном реноме, однако никто не отрицал, что она всегда готова прийти на выручку. Глава пятая Когда нормальный молодой человек узнает, что девушка, которую он полюбил с первого взгляда, живет в Эшби-холле, Эшби Параден, Сассекс, он не сидит на Берберри-род, Вэлли-филдс, Лондон, размышляя о ней издалека. Он как можно быстрее перебирается поближе к Эшби-холлу, чтобы ее увидеть. Так Билл и сделал — снял номер в гостинице «Жук и клен» на главной улице Эшби Параден.За прошедшие с первой встречи дни уверенность, что в сестре Алджи он встретил девушку своей мечты, нимало не уменьшилась, а, напротив, только укрепилась.Некоторые считают, что любовь должна быть рассудочной. Жениться, утверждают они, следуют по здравом размышлении. Во-первых, молодой человек должен придти к взвешенному выводу, что достиг того возраста, когда лучше всего вступать в брак. Затем он должен перебрать список своих знакомых девушек и выбрать ту, с которой у него совпадают взгляды и вкусы. Пусть длительное время понаблюдает за ней и убедится, что в ослеплении страсти не проглядел каких-нибудь недостатков. Затем — если разумеется, не встретит по ходу дела более подходящую кандидатку — он может подойти к девушке и в простых словах предложить ей руку и сердце. При этом он должен указать, что достаточно обеспечен, наделен хорошим характером и не имеет вредных привычек. После этого они создают Здоровую Семью.Прекрасные советы, но доброжелатель, вздумавший преподать их Биллу, вряд ли обрел бы в нем единомышленника. Билл хотел действовать быстро. Знакомство на Берберри-род было непродолжительным, однако Билл успел разобраться, что Джейн Мартин не только похожа на греческую терракотовую статуэтку, но и обладает всеми качествами, которые он ценит в женщинах. Когда он вспоминал, что Алджи назвал ее мелкой инфузорией, кровь закипала в жилах, а в чувствах к другу наступало временное затмение. Разумеется, убеждал он себя, братья всегда легкомысленно отзываются о сестрах, но всему должен быть предел.В этот миг его раздумья нарушила мысль, не связанная с Джейн. Хотя под влиянием великой любви он превратился практически в чистый дух, но временами земные дела все-таки напоминали о себе, как, например, сейчас, когда он курил в гостиной «Жука и клена». Билл внезапно сообразил, что у него кончается табак. Это открытие он сделал через двадцать минут после того, как Джейн рассталась с Келли у ворот Эшби-холла.В Эшби Параден только одна табачная лавка, и так получилось, что в тот самый миг, когда Билл расплатился за полфунта «Медовой росы Бриггса», Джейн вошла в магазинчик с намерением прикупить такое же количество «Уотсоновского Флотского» для дяди Генри. Они встретились у прилавка.Оба выразили изумление, хотя почувствовала его только Джейн. Оптимист по натуре, Билл был уверен, что Провидение рано или поздно устроит им встречу. Единственное, в чем он мог упрекнуть Провидение — лучше было бы устроить эту встречу на лесной лужайке, а не в душной табачной лавке. В Эшби Параден не считали, что помещения надо проветривать.— Ой, привет! — удивленно сказала Джейн.— Господи! — воскликнул Билл в изумлении.— Какая неожиданность, — сказала Джейн.— Да, — сказал Билл.— Никак не думала снова вас встретить.— Да.— Как вы здесь оказались?— Приехал в отпуск.— Я тоже. Живу у дяди в усадьбе, которая называется Эшби-холл.— Да?— Пришла купить ему табака. Полфунта «Уотсоновского Флотского», пожалуйста, мистер Джеллико. Вы надолго?— Пока не знаю.— Очень приятное место.— Да.— Вы в «Жуке и клене»?— Да.— Все говорят, там очень уютно.— О, да.Наступила пауза. Билл испугался, что беседа сейчас увянет. Надо было ее оживить, пока она не засохла на корню.— Встречали в последнее время интересных кошек? — спросил он.Говоря, Билл улыбнулся. Джейн, думавшая, как и при первой встрече, до чего же он похож на персонажа из гангстерского фильма, внезапно увидела, что это добрый и приятный молодой человек, явно расположенный ко всем и каждому.— На деревьях — нет, — сказала она. — Только старых знакомых дома, с которыми мы обычно раскланиваемся. Их у дяди три. Вернее, две с половиной, потому что одна — котенок. Как ваши царапины? Заживают, надеюсь?— Да, спасибо.— Столбняка нет?— Пока нет. Забавно, что когда Алджи их увидел…— Алджи?— Ваш брат.Джейн изумленно вскрикнула. Очень музыкально, подумал Билл. Она недоверчиво уставилась на него.— Вы знаете Алджи?— Вместе учились в школе. Он сейчас у меня живет.— Господи! Вы не тот Билл, о котором он рассказывал?— Тот.— Ну, ну! Легендарная фигура. Можно я буду называть вас Билл?— Буду очень рад. Э… можно называть вас Джейн?— Иначе я обижусь, как сказала бы Келли.— Келли?— Дядина гостья. Американка. Очень славная. Кстати, Алджи отдал вам пять фунтов?— Да. Я не хотел брать, но он настоял.— Он с вами?— Нет, я оставил его дома. Удивительно, что вы оказались его сестрой.— Да, вообще все очень удивительно.Наступила тишина. Оба размышляли, как это удивительно. Молчание нарушила Джейн.— Он так и не побрился? Сказал, что хочет отпускать бороду.— Неужели? Мне казалось, даже Алджи…— Не знаю. Он может. Спасибо, — сказала Джейн, забирая полфунта «Флотского». Мистер Джеллико, на которого она произвела очень сильное впечатление, благоговейно уложил табак в пакет. — А теперь шоколад для мистера Стикни. Это американский миллионер, который гостит в Эшби-холле. Племянник Келли. Ест шоколадки, чтобы не курить.Купив шоколад, они вышли на улицу.— Ну, — сказала Джейн и так явственно собралась сказать «До свидания», что Билл поторопился вмешаться. Разговор окончательно укрепил его во мнении, что даже одна минута без Джейн потеряна безвозвратно.— Вы домой? — спросил он.— Мне пора возвращаться. Мистер Стикни, наверное, считает минуты. Знаете, эти шоколаднозависимые…— Можно с вами пройтись?— А разве у вас нет тысячи важных дел?— В Эшби Параден?— Понимаю. Да, конечно. Кстати, я хотела серьезно с вами поговорить. Насчет Алджи. Он сказал, вы получили наследство. Это правда?— Истинная правда.— Тогда ради Бога не давайте ему в долг на великие замыслы. Он не пробовал у вас просить?— Как-то завел разговор, о том чтобы создать бюро «Советы Влюбленным».— Надеюсь, вы были тверды.— Как камень.— Он так убедительно говорит. Как-то угломал дядю вложить деньги в постановку его пьесы.— Я не знал, что Алджи написал пьесу.— Она так и не дошла до Лондона. Умерла где-то в Саутси или вроде того, вместе с несколькими сотнями фунтов, которые вложил в нее дядя Генри. Теперь он содрогается при имени Алджи и не пускает его на порог.— Алджи мне не рассказывал.— Ну, он ведь рассчитывал взять у вас в долг, так зачем ему было рассказывать. Я люблю его, как брата, тем более что он мне и есть брат, но…— Я понимаю, что значит это «но».— Если он попытается залезть в ваши миллионы, не позволяйте, как бы красиво он ни говорил. Будьте непреклонны.— Буду.— Как вы намерены распорядиться своим богатством?— Я уже рассказывал Алджи. Поселюсь где-нибудь в деревне.— И чем будете зарабатывать? Заведете кур, будете торговать яйцами?— Пером.— Да? Мне казалось, это скорее побочный продукт, — с сомнением произнесла Джейн. — Впрочем, вам, конечно, виднее.Билл понял, что ввел ее в заблуждение.— Я сказал «зарабатывать пером» в смысле «писать», — пояснил он.— А, писать. Как хорошо, что вы объяснили, а то я уже испугалась. И что же вы будете писать?— Что в голову придет. Я не привередлив.— Вы уже что-нибудь написали?— Несколько статей и книгу.— Роман?— Триллер.— Здорово. Обожаю триллеры. Читаю все, которые удается раздобыть. Как называется?— «Кровавый Бредли».— Что?!— Бредли в одно слово, — сказал Билл, дивясь, как многие писатели до него, почему название книги, произнесенное вслух, звучит так глупо и неправильно. — Так зовут главного злодея.— Можете не рассказывать. Он заморозил все красные кровяные шарики в моих жилах.Билл изумился.— Не может быть, чтобы вы прочли!— За один присест. Стыдно сказать, но я ее не покупала. Я работаю в газете, и наш книжный обозреватель дал мне экземпляр, который ему прислали на рецензию. Я была в полном восторге. И дядя тоже. Нам особенно понравилась ваша строгость.— Строгость?— Или сдержанность, если так вам больше по душе. Никаких вторых трупов.— Я думал выложить второй труп, а потом решил, что обману читателя и не выложу.— И правильно сделали. Ненавижу вторые трупы. Еще напишете?— Целую кучу, ведь теперь у меня будет много времени.— А раньше не было?— Я работал в Сити и мог писать только по ночам. Очень трудно писать по ночам после целого дня в конторе.— Воображаю.Некоторые время они шли в молчании — в спокойном, дружественном молчании. Билл не мог поверить, что встретил, вероятно, единственную девушку в мире, которая выглядит, как ангел во плоти, и в то же время — приятная собеседница. До сих пор ему казалось законом природы, что фотогеничные особы противоположного пола не способны связать двух слов, а те, с которыми можно обмениваться мыслями — толстые и в очках.— Эта ваша книга, — задумчиво произнесла Джейн. Она явно размышляла. — Насколько я помню, на ней стояло женское имя. Анжела Какая-то.— Адела Бристоу.— Почему?— Мне неудобно подписываться своим именем.— Почему? Какое у вас имя?— Томас Харди.— Да?— Могла возникнуть путаница.— Теперь понимаю. А почему Алджи зовет вас Билл?— Все меня так зовут, не знаю, почему. Это еще со школы.— Все равно не понимаю про Аделу Бристоу. Если «Томас Харди» кто-то уже использовал, то почему не Джордж Харди, не Герберт Харди или не Алджернон Харди?— О, здесь был тонкий расчет. Я представил себе, как покупатель с легким дефектом речи приходит в книжный магазин и говорит: «Дайте мне Агату Кристи». Продавец, немного тугой на ухо, снимает с полки Аделу Бристоу, заворачивает в бумагу, покупатель берет сверток и обнаруживает ошибку только дома, когда уже поздно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16