..
Каричка сидит на большом камне спиной ко мне, вытягивает шею, стараясь заглянуть за горизонт. Что там? Может, там плавают сардины и шпроты не в банках и ящиках, а на воле, шевеля плавниками и убегая от коварных сетей. Может, старые негритянки ткут мягкие ковры, настоящие, не синтетические, нежнейшей красоты ковры. Может быть, на настоящей реке Лимпопо скрывается последний из рода Бармалеев. Не знаю...
Я знаю только, что из янтарных волн вышел на пляж веселый матрос. Он был немножко сумасшедший, потому что ему в тот день все на свете нравилось. Он нырял под волну, фыркал и отдувался, как тюлень; с удовольствием спугнул завизжавшую толстуху, которую муж целый час молил вылезти на берег; походил по песку на руках, кувырнулся и увидел белый зонтик. Зонтик загораживал от солнца чью-то спину. А поскольку зонтик был водружен на матросских штанах, то моряку ничего не оставалось, как заглянуть за зонтик. Он увидел нахмуренные брови под ровной челкой и книгу в руках.
- Кто эта девушка? - спрашивает у меня Каричка.
- По-моему, студентка. Да, с театрального факультета. И еще оператор счетно-информационной машины. На отдыхе. Каникулы и заслуженный отпуск.
- Предположим, - соглашается Каричка и ждет дальнейшего рассказа.
Студентке очень нравится город с редким именем Тишина. Здесь нет космодрома, оркестров и автоматической столовой. Только детсадовские мальки шокируют студентку, когда восторженно сообщают: "Тетя, а мы без штанов!"
Она читает что-то про Африку, а корабль матроса как раз вернулся из тех вод. И матрос заводит разговор о сардинах - как они шевелят в глубине плавниками. Девушка слушает, все еще сдвинув брови.
Он - про жару, про акул, про шторм и вахту. Она слушает. Он - про рацпредложение команды, решившей увеличить длину трала, про удачный лов, про почетные грамоты. И вежливые кивки - в ответ.
- А что потом?
- А потом героическое.
- Героическое?
- Ну конечно...
Матрос предлагает девушке уехать с ним, чтоб увидеть шторм, и акул, и подводные камни - они гораздо красивее, чем в книге. А она опять молчит. Тогда он хочет показать ей, как плавают дельфины. Еще он попробует найти лежащую на дне камбалу и принесет с дальнего камня водоросли, и нырнет за обломком янтаря.
- Не слишком ли много? - спрашивает Каричка.
- Можно ограничиться водорослями, - соглашаюсь я.
Одно ясно нам обоим: белый зонт пока забыт, он валяется на песке.
Матрос уплыл к дальнему камню. Он плыл долго, хотя и изо всех сил, и вернулся с зеленой гирляндой на шее. Еще издали ищет он взглядом белый зонтик. Зонт лежит на песке, а девушки нет. Он ходит с водорослями по берегу - километр туда, километр обратно, и ему хочется швырнуть ногой зонт, но он этого не делает. Ложится на остывший песок и ждет.
- Она испугалась акул и шторма?
- Нет, Каричка, концовка совсем другая.
В сумерках матрос проснулся и сразу почувствовал, что рядом кто-то есть. Поднял голову: она сидит на чемодане и ждет, когда он проснется: "Ты готова?" - спросил он. "Да". - "Вот моя рука, - сказал матрос. - Пошли!.."
...Каричка молча сидит на своем камне, а потом поворачивается ко мне и подает руку.
- Вот моя рука. Этот матрос - ты?
- Этот матрос я.
Но мы не спешили в Африку. Мы поехали в соседний городок. В игрушечных вагончиках, через игрушечный лес, мимо игрушечных домиков. Бывает очень туманный сонный сон - таким показался нам городок, названия которого мы даже не запомнили. Как потянуло нас из того городка на нашу "морскую метеостанцию", где бессонно бредит автомат: "Шторм... восемь баллов... шторм..." И кто это лучше всех понял? Машинист игрушечного поезда, который видел, как мы засмеялись, выскочив на землю нашего острова. Он хотел, чтоб мы знали, что он все видел, и так рванул рукоятку гудка, что Каричка от неожиданности нырнула под мою руку. И потом долго этот машинист не мог успокоиться: все сигналил нам из-за леса. Мы отлично понимали друг друга.
...Слышите шаги на каменных ступенях? Это наши шаги - Каричкины и мои. Вот смолкли. Мы присели на скамейку. Больше про эту лестницу ничего сказать не могу - такая она недотрога. Мне очень хочется, чтоб сюда не попал случайно писатель. А то будет лазить с записной книжкой, сосчитает ступеньки и напишет детективный роман про таинственное прошлое хранящего молчание камня. Пусть лучше появится в местной газете фотография: длинная лестница и на каждой ее ступеньке счастливый детсадовский малек.
"Здравствуй, длинноногий Рыж! Как ты поживаешь? Мы живем хорошо. Каждый день едим по банке бычков в томатном соусе, еще по сковородке картошки да по целой бараньей ноге, по бачку овощного супа и по сто помидор. И все не поправляемся, даже на сто граммов: скучаем по тебе..."
(Мы пишем с Каричкой письмо, самое обыкновенное письмо - ведь мы отреклись от теле- и видеофона.)
"Рыж! Мы не знаем, понравилась тебе или нет история о Правдивых и Лживых Галошах. Ты уж над нами не подтрунивай. Нам тут делать совсем нечего, гравилетов мы не строим, только купаемся и валяемся на песке. Вот и получается, что в голову лезут всякие истории. Почитай-ка одну из них. Про Страну Глупостей.
Некоторые взрослые, как ты знаешь, не хотят понять детей. В ответ на вопросы они пожимают плечами и говорят: "Глупости".
И вот однажды глупости обиделись на этих взрослых и ушли от них в Страну Глупостей.
Теперь, как и во всякой сказке, - о короле. Он был не очень-то счастливый, потому что был лишним в своем королевстве. Однажды поздно вечером король навел справки по телефону и узнал, что в Страну Глупостей не летят гравилеты и не едут мобили. Туда не плывут корабли и не мчатся ракеты. В Страну Глупостей можно только прийти самому.
И король отправился в путь. Из имущества он взял с собой одну трубку. Пока он шел через город, его несколько раз толкнули локтями роботы, и король окончательно убедился, что он лишний.
Много дней и ночей шел король, доверившись резвости ног. Он шел, и солнце светило ему то в грудь, то в спину. Он шел, и звезды освещали ему дорогу. Ты можешь проследить его путь по цепочке маленьких кубов дыма. Король не опасался погони и беспечно посвистывал любимой трубкой - ведь он был лишним.
Он сразу узнал Страну Глупостей. У дороги стояла увешанная шарами елка, на ее макушке позванивали колокольчики. На короля приветливо смотрели шоколадными глазами деревья. Они поднимали вверх ветви и как будто танцевали. Меж ветвей были натянуты солнечные лучи, а на них повешены ноты. Когда король проходил под ними, он слышал довольно приятные мелодии. Каждое дерево играло что-то свое.
Потом король увидел море и круглых, как бочонки, матросов, которые играли в салочки с волнами; увидел художников с кистями (они рисовали прямо по воздуху те самые танцующие деревья с шоколадными глазами); увидел композиторов, которые, подпрыгивая, ловили солнечные лучи и натягивали их на ветвях; увидел мирно беседующие шхуны - они делились страшными историями про океан; увидел мармеладные дома, в которых жили звери с добрыми мордами; увидел горшок гречневой каши без молока и горшок молока без гречневой каши, грустных лошадей без телег, топоры без топорищ, чашки без блюдец и много еще такого, о чем можно рассказывать только в большой книге.
Никто ни о чем не спрашивал короля. С ним лишь вежливо здоровались и желали ему доброго дня.
Король чувствовал себя очень хорошо и посвистывал трубочкой.
Но вот он увидел девушку с круглыми шоколадными глазами. Она была стройна, шла легко, будто танцуя, оставляя на песке хоровод маленьких следов. Король сразу же догадался, почему все деревья в этой стране смотрят шоколадными глазами. Не трудно было понять, почему ловили солнечные лучи композиторы и играли в салочки с волнами матросы. Вне всякого сомнения - это была королева.
Она приблизилась к незнакомцу, дымившему трубкой, и они встретились взглядами.
- Здравствуй, - сказала королева, - и, пожалуйста, не обращай внимания на мои слова. Я говорю все наоборот и невольно могу обидеть.
- Ты добра, - ответил король. - И не беспокойся: ничто меня не обидит, потому что я - наоборот наоборот.
Они поняли друг друга. Королева кивнула и удалилась. Легко и радостно было королю. Только болела его грудь. Наверно, от лишнего табака.
Вот и вся сказка о том, как король остался жить в милой его душе Стране Глупостей. Он нашел там ящик крепчайшего табака и теплое одеяло, чтоб заворачиваться в него на ночь.
Но по ночам король не спал. Он бродил у моря и думал: "Разве это глупости - мармеладные дома, лошади без телег, музыка на солнечных лучах? Разве это глупости, когда кто-то говорит наоборот? Нет, для меня все это не глупости... И я очень хочу остаться здесь навсегда и еще научиться танцевать в своих дорожных ботинках так же легко, как королева..."
Утром солнце нагревало песок, и на нем оставались лишь вмятины следов. Никто не обращал на них особого внимания. Все думали, что ночью шел град, а град в этой стране шел там, где хотел".
15
Наш остров оказался обитаемым. Бежали по улице мальчишки, кричали:
- Ура! Гарга зовет всех на Байкал! Айда на озеро! Будем играть в бессмертных!
Мальчишкам я верю: они всегда играют в настоящее. Ничего не сказав Каричке, бросился к телефону (видеофона на станции не было). Василий Иванович Смирнов, "адмирал", друг моего отца, ходил по порту. Наконец, нашли его.
- Бредовые идеи, и ничего больше! - гаркнул в трубку Василий Иванович. - Не паникуйте, отдыхайте. Кажется, это тот самый ваш родственник?
Я бросился в читальный зал. Торопливо развернул светогазету. Долго искал. Где-то в конце страницы нашел сатирическую заметку "Оракул на острове". Автор резко высмеивал заявление профессора Ф.М.Гарги, который обратился по радио к людям планеты. Мелким шрифтом было напечатано и само заявление. Вот оно:
"Ко всем людям Земли!
Мы, группа ученых, работающих на острове Ольхон (Байкал), обращаемся ко всем людям планеты с предложением основать Общество бессмертных. Многолетняя работа нашей группы, возглавляемой профессором Ф.М.Гаргой, над биомашиной привела нас к следующему открытию: изменение процессов, протекающих в клетках человека, ведет к созданию совершенно нового организма, которому не угрожает преждевременное старение. Ни многолетний сон, ни мгновенное замораживание не решают вопроса о вечной мечте человечества - значительном продлении человеческой жизни, лишь отодвигая на короткий срок неизбежный исход. Сегодня мечта всех поколений близка к осуществлению: неизбежная случайность, как называют смерть, отступила в прошлое. Отныне каждый человек имеет возможность продлить свою жизнь в четыре-пять раз, что практически и означает бессмертие.
Первый опыт, который проделал на себе профессор Н.М.Килоу, проходит успешно. Первый Бессмертный живет среди нас!
Мы не скрываем и методов достижения этой благородной цели: опыты ведутся с помощью неизвестной нам до недавнего времени энергии космического объекта, называемого облаком. На время эксперимента зона острова окружена защитным полем облака (в связи с этим озеро Байкал заморожено).
Люди Земли! Мы не сомневаемся, что на наш призыв откликнутся миллионы.
Отныне Человек Бессмертен! Открыта новая страница истории нашей планеты!"
...Спокойно! - сказал я себе. - Это уже серьезно. Можно высмеивать сколько угодно мнимое бессмертие и старомодное название нового общества, можно критиковать профессора Гаргу за необоснованные идеи и несовременный трескучий стиль. Если бы не одна деталь - облако. Как я знал, шутки с ним оборачивались трагедией. Я бы на месте фельетониста совсем не шутил.
Каричка все поняла, едва прочла обращение. Села - синие тени под глазами. Сказала просто:
- Давай собираться.
Я схватил ее за плечи, закружил. Ну-ка повертись - покружись! Чтоб сарафан надулся колокольчиком. Мы еще здесь, и губы у нас еще соленые. Наверно, мы будем уже в пыльном городе, а от нас нет-нет и пахнет морем.
Что ж, счастье, видно, такое же летучее, как запах моря у нас на губах. Видно, нет больше на всей земле необитаемых островов, нельзя в наше время быть Робинзоном. Но ты, маяк, стереги это место - мы приедем!
Мобили созданы для того, чтобы уплывали назад знакомый дом, где остался бормочущий автомат, отцветающий шиповник, сосны на бугре, потом озеро, из которого никуда не уедешь, лес без серых волков и красных шапочек, островерхие замки. Милое - чужое.
Ветер бьет в лицо, волосы Карички - как крылья, навстречу плывет стеклянный вокзал, сзади - пыль от колес.
Ты - как утро. Слышишь меня, Каричка?
В тех же газетах, критиковавших профессора Ф.М.Гаргу, были короткие, сообщения, что через несколько часов редакции начнут в дневных выпусках публикацию отчета о заседании Совета ученых Земли. В гравиплане, мчавшем меня и Каричку с огромной скоростью домой, мы прежде всего взяли светогазету и включили радио. Передавали музыку: очевидно, заседание Совета не транслировалось, было закрытым. Первые полосы газет ровно в двенадцать стали меняться на наших глазах: одна за другой исчезали прежние колонки и возникали строки, которые мы проглатывали мгновенно, замерев от изумления.
Присутствовали почти те же, ученые, которые были на последнем Совете. Доклад профессора А.М.Бригова назывался "Теория П-поля".
Прежде всего, сказал Аксель Михайлович, это сообщение - результат труда большой группы физиков, астрономов, математиков: научных коллективов, возглавляемых К.Д.Сомерсетом, И.Д.Бродским, И.К.Поргелем, Р.Д.Чернышевым, В.Р.Нуд-Чаха, Ф.К.Гримменгауд, которые поручили ему проинформировать членов Совета о теории нового П-поля. Эта теория родилась из исследований в области космографии, наблюдений за природой космического объекта, называемого облаком, а также из дальнейшего развития теории единого поля.
Фотография показывала Акселя стоящим у доски с куском мела в руке: он вносил поправки в известные всем уравнения. Газеты не приводили уравнений, но и без них была ясна суть переворота, произведенного, как всегда, строгой логикой математики. Пространство Вселенной наполнено не только гравитационными волнами, но и волнами негравитационного притяжения, энергией, которую ученые назвали универсальной силой притяжения или, вкупе с гравитацией, П-полем. Физики давно догадывались, что таинственная энергия рождается сгустками сверхплотного вещества в ядрах галактик, вещества с незвездными свойствами, которое, однако, по массе в миллионы раз больше средних звезд. Вот она, эта сила гигантского звездного механизма, не уловимая прежде ни в одной лаборатории Земли, выстроилась в ряды стройных уравнений, брошенных на черное поле доски сильной рукой Бригова... Я смотрел на фотографию и видел гигантское фейерверочное колесо Галактики - оно вращалось, меняя свой световой узор, по законам уравнений на доске Совета.
- Что ты делаешь? - Каричка схватила меня за руку.
Я и не заметил, как начал чертить карандашом прямо на столе: спирали галактик, облака туманностей, звездные шары. А между ними - крохотная ракета.
- Сейчас умер паровоз, - торжественно сказал я. - Ты понимаешь? Это великая минута.
- Нет, не понимаю. - Каричка покачала головой. - Что еще за паровоз?
- Какая ты недогадливая! Мы не можем лететь к далеким звездам - почему? Лететь на наших ракетах в другие галактики - это все равно, что двигаться к Луне на паровозе. Теперь все будет иначе. Слушай!
Я вскочил и одним взмахом руки начертал пространство Вселенной, заполненное энергией П-поля. Отныне оно открыто для космических кораблей. Используя колоссальную энергию П-поля, корабли улетят к далеким мирам, развивая околосветовую скорость, которая снилась пока только фантастам. Грань видимого - невидимого преодолена простыми знаками уравнений. Так прибыло к нам со дна космического колодца, мерцающего отражением далеких миров, облако.
- Ты в этом уверен? - удивленно спрашивает Каричка.
- Конечно! Недаром мы так долго гонялись за ним. Должны же мы что-то открыть!
В этот момент я представил коварно усмехающийся шар: он понимал, что его устройство по-прежнему загадочно, и был доволен своей неуловимостью. Ничего, сказал я ему, нам уже известна твоя таинственная сила: человек оказался верным себе, сломав привычные представления, расширив границы знаний одним взмахом своей слабой руки. Доберемся и до твоей сердцевины!
Как бы в подтверждение моих мыслей Бригов, сделав паузу, заговорил о природе космического облака. Пауза насторожила прежде всего журналистов, которые вели репортаж для газет с заседания: они почувствовали значительность момента.
Разом исчезли все прежние строки, первые же фразы докладчика легли на белый газетный лист крупным шрифтом.
"Несколько дней назад ретрансляционная станция Земля - Марс в течение часа принимала серию импульсов, - так начал профессор Бригов свое сообщение. - Вычислительный Центр расшифровал сигналы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20