Где-то на периферии сознания промелькивали сполохи угрызений совести оттого, что она, пользуясь Его беззащитностью, без разрешения проникает в тайные глубины Его Духа. Но лучше мучаться совестью, чем позволить Ему кануть в небытие сейчас, когда Он беззащитен и не может противопоставить смерти свое желание жить. Поэтому Оолла должна противопоставить ей свое желание Его жизни! Но где в нем эта смерть, чтобы встретиться с ней лицом к лицу?..
Может быть, надо стремиться не к Источнику Света, а в противоположном направлении - к Тайникам Мрака? Не в них ли скрывается небытие?.. Но можно ли победить мрак, не имея света?..
Она попыталась представить таинственный источник ярким утренним солнцем, поднявшимся над Его вершиной. Он встречает восход, сидя в своем гнезде, ослепительно белый в лучах солнца. Облако, накрывавшее гнездо совсем недавно, под давлением света опустилось вниз по склону и сейчас напоминает снежный сугроб, соперничающий белизной с Его оперением. Он расправляет крылья, взмахивает ими мощно и свободно и поднимается в воздух, легко набирая высоту и устремляясь к солнцу...
Оолла уже вполне ощутила себя Белым Пришельцем, летящим к одному Ему ведомой ослепительной цели... И вдруг мгновенно, как взрыв, на нее обрушился мрак! Не просто ночь, а совершенный, абсолютный мрак, который может быть только в глубинах подземелья или... в слепоте... Неужели ослепительный свет действительно ослепил ее?!.. Или она вторглась в те области Его Духа, которые для нее недоступны - "абсолютно черны" информационно? Ни с чем подобным прежде Оолле сталкиваться не приходилось. Да и память Стаи не хранила ничего аналогичного. В самом деле, можно ли представить себе что-нибудь абсолютно безинформативное? Даже факт отсутствия информации о чем-либо - есть информация. И пустое информационное пространство всегда становится пространством гипотез, быть может, туманных, но не абсолютно же черных!..
Сознание Ооллы лихорадочно металось в поисках выхода. Неужели и сама она попала в западню?..
Оолла попыталась наполнить мрак звездами. Уж это-то упражнение по медитации она проделывала вполне успешно тысячи раз. Но, увы, в этом Мраке не зажглось ни одной звездочки. И тогда Оолле стало по-настоящему страшно. И ужасная догадка буквально потрясла ее, пронзив ментальное пространство чем-то вроде ледяной молнии...
ОН умер!..
И этот Мрак - Его небытие! Ментальность смерти... в которую она сама себя загнала. Панический ужас овладел Ооллой, и она устремилась в реальность с максимально возможной скоростью. И сама Оолла, и ее инстинкты жаждали жизни! В большей степени, конечно, инстинкты, потому что ужас практически парализовал сознание, предоставив внесознательным механизмам искать спасения...
Оолла открыла глаза. Вокруг было темно. Но можно было различить силуэты скал, залитых лунным светом. Она посмотрела вверх - небо было сплошь усеяно звездами! Она находилась в родном мире и, без сомнения, была жива!..
А Он?
Оолла убрала крыло, накрывавшее Его тело и посмотрела Ему в глаза. Они были широко открыты, и Оолла прочитала в них благодарность и... нежность, глубокую, как небо.
И только тут до нее дошло, что ОН ЖИВ!
- Да, жив, но, увы, не здоров. И если бы не ты... Правда, могу и умереть... с голоду...
Оолла почувствовала, как ее захлестывает радость, и мощный прилив сил буквально выстрелил ею в небо. Она бросилась на охоту, чтобы накормить Его! Ему теперь надо будет хорошо питаться и не только дичью, но и особыми ягодами и травами, которые она Ему принесет. И хотя эмоции захлестнули Ооллу, их ментальная связь не прервалась. Но за эмоциями она не поняла, насколько серьезно прозвучала Его мысль:
- Сегодня ты не просто спасла меня - ты спасла свой мир...
- Этот Мрак... Что это было? - спросила она, отнесясь к Его высказыванию, как к явному преувеличению, или в том смысле, что она действительно спасла свой мир, ибо не представляла теперь своей жизни без Него.
- Ментальная защита, - просто ответил Он, - твоя психика еще не готова воспринять то, что находится за ней.
- Но кто же Ты?!
- Я?.. Искалеченный мягкокрыл, - попытался Он уйти от ответа.
- Ты не откровенен со мной, - обиделась Оолла, бросая к Его ногам тушу козла. И тут же поняла, что Он слишком слаб и изранен, чтобы есть самостоятельно.
Она стала вырывать куски мяса из туши и засовывать ему в клюв, как кормила бы птенца, которого у нее еще никогда не было.
Он насытился быстро - для еды тоже нужны силы... Когда Он отказался от пищи, Оолла насытилась сама, а остатки туши подняла в воздух и бросила с обрыва - подберут какие-нибудь твари. А гнездо должно быть чистым.
Вернувшись, она обнаружила, что Белый Пришелец затих, закрыв глаза, но уже не на спине, а на лапах, как спят все мягкокрылы. И столько в его обескрыленном израненном теле было боли и беззащитности, что у Ооллы от жалости и сострадания сжалось что-то в груди. Она тихо пристроилась рядом, подперев Его спину и закрыв Его своими крыльями. Пусть они не такие белые, как были у Него, но в них достаточно тепла... на двоих...
Он ничего не сказал, видимо, не было сил, но прижался к ней, и Оолла ощутила исходящее от Него тепло благодарности.
Конечно же, ей страшно хотелось узнать, кто он! Но, помня о том ужасном ментальном мраке, в котором она оказалась из-за попытки самостоятельно проникнуть в Его тайну, Оолла не делала больше ничего, чтобы разгадать ее. Да и в первый раз ею двигало вовсе не любопытство, а необходимость пробудить жизненные силы Его Духа. И ей это удалось! Чего же желать еще?..
Между тем Оолла, ощущая тепло Его тела, погружалась не в духовные глубины и тайны мироздания, а в тихую, как зеркало горного озера, нежность. Ей было просто хорошо оттого, что она рядом с Ним и нужна Ему. И ей было до озноба жаль Его. И потому, что Он покалечился, и потому, что потерял навсегда искусственные крылья, а с ними и возможность летать. Теперь она будет Его крыльями! Хотя для Него это малоутешительная замена - разве может чья-то забота заменить мягкокрылу радость свободного полета?!..
Но нежность завораживала, нежность затягивала Ооллу в свой сладкий омут, и она покорно погружалась в его безмысленные, но такие приятные глубины и надеялась, что эта нежность проникает в Его ментальное поле, если Он не выставил глухую защиту, и помогает Ему обрести новую опору в жизни...
Кажется, она заснула. Или погрузилась в свои ментальные глубины?.. Ее душа была настолько расслаблена нежностью, что не возникало ни малейшего желания определять ее координаты в ментальном пространстве.
Однако вдруг Оолла с необычайной силой ощутила знакомое чувство неясной тревоги, всегда возникавшее у нее во время погружения в глубины своей психики. Ей очень ясно послышался чей-то зов. Так ясно, как никогда прежде. Мать Мира?.. Опять ее зовет Мать Мира, как объяснял Он? Но раньше Оолла слышала этот зов только после сосредоточенных усилий по медитации! А сейчас?.. Только нежность и что-то вроде сна. Может быть, ей и на самом деле снится этот зов?
Оолла по-прежнему была внутренне расслаблена и не делала никаких попыток сконцентрироваться на влекущей ее цели, как это обычно происходило при ее "погружениях". И, тем не менее, она чувствовала, что какая-то сила увлекает ее за собой. Оолле почему-то не было страшно, хотя она опять погружалась во мрак. Однако на этот раз он казался не столь абсолютным, а был похож на темную беззвездную, безлунную и безветренную ночь - ничего не видно и не слышно, но присутствие жизни ощущается совершенно четко.
Сейчас оно ощущалось нежной грустью... Словно та нежность, с которой Оолла погружалась в сон, похожая на ясный светлый день, вдруг завечерела, окрасившись в закатные тона, а потом и вовсе превратилась в теплую бездонную ночь.
Но ведь должна же, в конце концов, появиться хоть одна звездочка! Вместо этого сразу со всех сторон забрезжил свет, с каждым мгновением разгораясь все ярче. И вот Оолла увидела себя, летящей в светлом пространстве незнакомой ментальности, в которой по-прежнему совершенно ничего нельзя было различить. Но Оолла почему-то еще надеялась увидеть солнце.
И это оказалось чужое солнце!..
Вот когда Оолла попыталась испугаться! Но что-то остановило ее испуг, успокоило и превратило его в удивление. А удивляться было чему. Сначала первому категорическому ощущению - чужое! Хотя еще совершенно непонятно было, в чем эта чуждость состоит. Вроде бы и свет есть и тепло, но все как будто не настоящее. Собственно, Оолла и представить не могла, что где-то может существовать другое солнце, кроме того, которое животворит ее мир. Но вот оно - слепит глаза, согревает тело и освещает пространство. Только какое-то оно более тусклое, что ли? Более далекое?.. Да и лучи его раскрашивают этот мир в какой-то другой трудноопределимый цвет... И тени расположены как-то иначе, не столь четкие и глубокие, как в ее родном мире.
А в каком же мире она сейчас?!
Оолла отвратила свои очи от светила и посмотрела на мир, который это тщедушное солнышко пыталось осветить. Она летела весьма высоко над горами, покрытыми большими перьями ледников и снежников. Гораздо ниже, после голых скалистых прогалин, виднелись зеленые пятна растительности. Только зелень эта была непривычного, какого-то неживого оттенка. Сами горы вроде бы напоминали Оолле ее родные, но были они как бы более стертые, расплывшиеся... И снега на них гораздо больше, чем в самые суровые времена на родных вершинах. Значит, здесь холоднее. Понятно - ведь солнце-то дальше. Да только вовсе не это главное! Ведь и в своем мире Оолле известна лишь небольшая часть горной страны. Разве нельзя предположить, что она видит неизвестную ей прежде область родного мира?
Можно было бы, если бы не ощущение ошеломительно мощного ментального поля, совершенно чуждого Оолле! Столь же чуждого, как мрак в страшном подземелье. Но здесь эта ментальность представлялась не хаосом, а непостижимой гармонией света...
И тут Оолле вспомнилась ментальность твердокрылов, которая тоже вызывала у нее цветовые ассоциации, не расшифровывающиеся достаточно четко, но описывающие некие эмоциональные состояния, которые она со временем надеялась понять.
Здешняя же ментальность оглушала, ослепляла, подавляла!.. И вместо бесконечного понимания, на которое можно было бы надеяться при мощном информационном сигнале, возникало лишь ощущение растерянности и собственной ничтожности. Но Оолла не испытывала страха. Она ощущала, что находится в чужом, но не враждебном мире, где ей доступен лишь внешний его облик и непостижим внутренний.
Она уже летела над зеленой долиной, на которой, казалось, была нарисована сетка с прямоугольными ячейками, как в приспособлениях для транспортировки грузов у твердокрылов. Сетчатую долину пересекали широкие темные ленты, по которым что-то быстро двигалось. Издалека это напоминало жучков... Но каковы же должны быть эти "жучки" вблизи?!
Тут над Ооллой промелькнула громадная тень, и она рефлекторно сделала вираж вниз и в сторону, избегая неожиданного нападения. Но никто на нее не нападал. Оолла с удивлением проводила взглядом непредставимо громадную птицу, которая бесшумно, с умопомрачительной скоростью удалялась от нее.
Такая птица просто не может существовать - гладкая, блестящая и без единого пера! И тем не менее, она летела с недостижимой для Ооллы скоростью, не обратив на нее ни малейшего внимания. Оолла устремилась следом. Пусть странная, но ведь птица! Однако, пока Оолла выходила из виража и набирала высоту, блестящая птица уже скрылась из виду. Оолла полетела в том же направлении и через некоторое время увидела вдали сияние.
Приблизившись, поняла, что это солнечные блики на каких-то гладких поверхностях. Подлетев еще ближе, она оторопела, увидев долину, сплошь заполненную хрустальными гнездовьями!
Неужели это мир твердокрылов?!
Присмотревшись, Оолла поняла, что хотя эти сооружения очень напоминают гнездовья твердокрылов, они несоизмеримо больше них. Да и форма, пожалуй, более простая и правильная.
То, что строили твердокрылы, напоминало маленькие хрустальные горы, а эти сооружения представлялись Оолле громадными кристаллами того же хрусталя... Или другого камня. Они были очень разнообразны по цвету.
Но долго рассматривать странное скопление гнездовий Оолла не смогла, потому что ощущала мощнейшие удары ментальной энергии, исходящей от этих гнездовий. Испугавшись за сохранность своей психики, она уже было решила спасаться бегством, как вдруг услышала ЗОВ!..
Тот самый, знакомый по ее "погружениям" зов, который она слышала в родном мире. Только здесь он звучал неизмеримо сильней, исходя откуда-то из этого нагромождения гнездовий.
Всю жизнь откликаясь на этот зов, Оолла не могла не откликнуться на него сейчас! Она кружилась над гнездовьями, постепенно снижаясь и пытаясь поточнее определить место, откуда исходит зов.
Ей удалось локализовать район поисков. Зов исходил из скопления, где гнездовья были пониже и почти совсем не сверкали на солнце. Да и материал, из которого они были сделаны, больше напоминал обыкновенный камень, чем хрусталь. Только кое-где поблескивали отдельные его вкрапления... Но ничего летающего нигде видно не было. Где-то далеко внизу между гнездовьями по поверхности земли сновали "жучки" вроде тех, что Оолла видела раньше, и какие-то совсем маленькие и, кажется, бескрылые существа, издали напоминавшие своим поведением муравьев.
Может быть, это не гнездовья, а муравейники?! Да нет! Скорее всего, "муравьи" выполняют какую-то подсобную функцию. Оолла не могла допустить мысли, что нечто бескрылое способно создать ментальность столь высокой энергии.
"А паук в подземелье? - вспомнилось сразу. - Но ведь паук выполнял разумные действия по мысленному приказу Белого Пришельца!..
Не из этого ли, кстати, мира Он пришел?.. Может, поэтому она и оказалась здесь?.."
Однако чем ниже спускалась Оолла, тем зов, хотя и становился громче, все больше терялся в постороннем ментальном шуме, который, быть может, складывался из тысяч других зовов, обращенных не к ней... Так подумалось Оолле. Но к кому тогда они обращены?
Вообще-то, зов всегда - мольба о помощи. Даже, когда он от радости - в этом случае зовут помочь разделить эту радость, непосильную для одного... Но может ли знать молящий, кого в действительности достигает его зов?..
Оолле казалось, что зов, тревожащий ее, попал к ней не по адресу. Ей нечем помочь обладателям столь мощной, почти сверхъестественно мощной ментальности, в которой она - как перышко на ветру!
И, тем не менее, она продолжала снижаться. Хотя, чем ниже летела Оолла, тем труднее давался ей полет, словно что-то мешало. Будто сам воздух сгущался, превращаясь в жидкость и выталкивая ее обратно. Но Оолла понимала, что дело не в воздухе. Воздух этого мира, вообще мог быть ядовитым для нее. Это не сам мир, а его ментальная копия. И потому сгущалась и выталкивала ее ментальность этого странного мира!
Но ЗОВ!..
Нет, он не терзал ее душу, а словно бы втягивал ее в себя, высасывал тоненькой струйкой одной тоскливой ноты. Но это ощущалось не грабежом, а возвращением к своей подлинной сущности, и потому превратиться в эту тоненькую струйку стремилась вся духовная ипостась Ооллы. Стремилась и не могла - слишком мизерна была пропускная способность информационного канала связи...
И наступил такой момент, когда дальнейшее погружение оказалось невозможным. Оолла зависла над невзрачным серым гнездовьем, цвет которого напоминал ей скалы вокруг ее собственного гнезда. Она чувствовала, что цель ее - там! За одним из этих отверстий, закрытых прозрачными пластинками хрусталя. Оолла вглядывалась в их темноту, изредка искрящуюся солнечными бликами, пытаясь угадать - за которым именно скрывается зовущий ее?
И в какой-то момент ей показалось, что она узнала! Сердце как-то странно сжалось и затрепетало... Оолла сосредоточилась и не спускала глаз с угаданного отверстия, паря по кругу совсем небольшого радиуса. И ей показалось, будто это отверстие само начало приближаться к ней - оно надвигалось на нее, заполняя собой весь окоем.
За прозрачной пластинкой мелькнула тень, потом проступил странный силуэт, и Оолла увидела широко распахнутые навстречу ей глаза! Они показались противоестественно громадными, как будто она снижалась к двум горным озерам, отделенным друг от друга гладкой скалой клюва... Нет, это было совсем (!) не похоже на клюв!.. И вот озера заполняют собой весь окоем. Оолла видит, как их небесная синева, уходя в бездонную глубь, темнеет, сгущаясь в черноту ночи, в которой мерцают искорки звезд... Искорки растут, отрываются от черноты, стремительно всплывают к поверхности озер и медленно движутся по озерной глади к берегам. От этого так грустно, что... хочется уйти с головой на дно этих озер. Однако Оолла не перестает ощущать незримую границу, удерживающую ее на прежней высоте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
Может быть, надо стремиться не к Источнику Света, а в противоположном направлении - к Тайникам Мрака? Не в них ли скрывается небытие?.. Но можно ли победить мрак, не имея света?..
Она попыталась представить таинственный источник ярким утренним солнцем, поднявшимся над Его вершиной. Он встречает восход, сидя в своем гнезде, ослепительно белый в лучах солнца. Облако, накрывавшее гнездо совсем недавно, под давлением света опустилось вниз по склону и сейчас напоминает снежный сугроб, соперничающий белизной с Его оперением. Он расправляет крылья, взмахивает ими мощно и свободно и поднимается в воздух, легко набирая высоту и устремляясь к солнцу...
Оолла уже вполне ощутила себя Белым Пришельцем, летящим к одному Ему ведомой ослепительной цели... И вдруг мгновенно, как взрыв, на нее обрушился мрак! Не просто ночь, а совершенный, абсолютный мрак, который может быть только в глубинах подземелья или... в слепоте... Неужели ослепительный свет действительно ослепил ее?!.. Или она вторглась в те области Его Духа, которые для нее недоступны - "абсолютно черны" информационно? Ни с чем подобным прежде Оолле сталкиваться не приходилось. Да и память Стаи не хранила ничего аналогичного. В самом деле, можно ли представить себе что-нибудь абсолютно безинформативное? Даже факт отсутствия информации о чем-либо - есть информация. И пустое информационное пространство всегда становится пространством гипотез, быть может, туманных, но не абсолютно же черных!..
Сознание Ооллы лихорадочно металось в поисках выхода. Неужели и сама она попала в западню?..
Оолла попыталась наполнить мрак звездами. Уж это-то упражнение по медитации она проделывала вполне успешно тысячи раз. Но, увы, в этом Мраке не зажглось ни одной звездочки. И тогда Оолле стало по-настоящему страшно. И ужасная догадка буквально потрясла ее, пронзив ментальное пространство чем-то вроде ледяной молнии...
ОН умер!..
И этот Мрак - Его небытие! Ментальность смерти... в которую она сама себя загнала. Панический ужас овладел Ооллой, и она устремилась в реальность с максимально возможной скоростью. И сама Оолла, и ее инстинкты жаждали жизни! В большей степени, конечно, инстинкты, потому что ужас практически парализовал сознание, предоставив внесознательным механизмам искать спасения...
Оолла открыла глаза. Вокруг было темно. Но можно было различить силуэты скал, залитых лунным светом. Она посмотрела вверх - небо было сплошь усеяно звездами! Она находилась в родном мире и, без сомнения, была жива!..
А Он?
Оолла убрала крыло, накрывавшее Его тело и посмотрела Ему в глаза. Они были широко открыты, и Оолла прочитала в них благодарность и... нежность, глубокую, как небо.
И только тут до нее дошло, что ОН ЖИВ!
- Да, жив, но, увы, не здоров. И если бы не ты... Правда, могу и умереть... с голоду...
Оолла почувствовала, как ее захлестывает радость, и мощный прилив сил буквально выстрелил ею в небо. Она бросилась на охоту, чтобы накормить Его! Ему теперь надо будет хорошо питаться и не только дичью, но и особыми ягодами и травами, которые она Ему принесет. И хотя эмоции захлестнули Ооллу, их ментальная связь не прервалась. Но за эмоциями она не поняла, насколько серьезно прозвучала Его мысль:
- Сегодня ты не просто спасла меня - ты спасла свой мир...
- Этот Мрак... Что это было? - спросила она, отнесясь к Его высказыванию, как к явному преувеличению, или в том смысле, что она действительно спасла свой мир, ибо не представляла теперь своей жизни без Него.
- Ментальная защита, - просто ответил Он, - твоя психика еще не готова воспринять то, что находится за ней.
- Но кто же Ты?!
- Я?.. Искалеченный мягкокрыл, - попытался Он уйти от ответа.
- Ты не откровенен со мной, - обиделась Оолла, бросая к Его ногам тушу козла. И тут же поняла, что Он слишком слаб и изранен, чтобы есть самостоятельно.
Она стала вырывать куски мяса из туши и засовывать ему в клюв, как кормила бы птенца, которого у нее еще никогда не было.
Он насытился быстро - для еды тоже нужны силы... Когда Он отказался от пищи, Оолла насытилась сама, а остатки туши подняла в воздух и бросила с обрыва - подберут какие-нибудь твари. А гнездо должно быть чистым.
Вернувшись, она обнаружила, что Белый Пришелец затих, закрыв глаза, но уже не на спине, а на лапах, как спят все мягкокрылы. И столько в его обескрыленном израненном теле было боли и беззащитности, что у Ооллы от жалости и сострадания сжалось что-то в груди. Она тихо пристроилась рядом, подперев Его спину и закрыв Его своими крыльями. Пусть они не такие белые, как были у Него, но в них достаточно тепла... на двоих...
Он ничего не сказал, видимо, не было сил, но прижался к ней, и Оолла ощутила исходящее от Него тепло благодарности.
Конечно же, ей страшно хотелось узнать, кто он! Но, помня о том ужасном ментальном мраке, в котором она оказалась из-за попытки самостоятельно проникнуть в Его тайну, Оолла не делала больше ничего, чтобы разгадать ее. Да и в первый раз ею двигало вовсе не любопытство, а необходимость пробудить жизненные силы Его Духа. И ей это удалось! Чего же желать еще?..
Между тем Оолла, ощущая тепло Его тела, погружалась не в духовные глубины и тайны мироздания, а в тихую, как зеркало горного озера, нежность. Ей было просто хорошо оттого, что она рядом с Ним и нужна Ему. И ей было до озноба жаль Его. И потому, что Он покалечился, и потому, что потерял навсегда искусственные крылья, а с ними и возможность летать. Теперь она будет Его крыльями! Хотя для Него это малоутешительная замена - разве может чья-то забота заменить мягкокрылу радость свободного полета?!..
Но нежность завораживала, нежность затягивала Ооллу в свой сладкий омут, и она покорно погружалась в его безмысленные, но такие приятные глубины и надеялась, что эта нежность проникает в Его ментальное поле, если Он не выставил глухую защиту, и помогает Ему обрести новую опору в жизни...
Кажется, она заснула. Или погрузилась в свои ментальные глубины?.. Ее душа была настолько расслаблена нежностью, что не возникало ни малейшего желания определять ее координаты в ментальном пространстве.
Однако вдруг Оолла с необычайной силой ощутила знакомое чувство неясной тревоги, всегда возникавшее у нее во время погружения в глубины своей психики. Ей очень ясно послышался чей-то зов. Так ясно, как никогда прежде. Мать Мира?.. Опять ее зовет Мать Мира, как объяснял Он? Но раньше Оолла слышала этот зов только после сосредоточенных усилий по медитации! А сейчас?.. Только нежность и что-то вроде сна. Может быть, ей и на самом деле снится этот зов?
Оолла по-прежнему была внутренне расслаблена и не делала никаких попыток сконцентрироваться на влекущей ее цели, как это обычно происходило при ее "погружениях". И, тем не менее, она чувствовала, что какая-то сила увлекает ее за собой. Оолле почему-то не было страшно, хотя она опять погружалась во мрак. Однако на этот раз он казался не столь абсолютным, а был похож на темную беззвездную, безлунную и безветренную ночь - ничего не видно и не слышно, но присутствие жизни ощущается совершенно четко.
Сейчас оно ощущалось нежной грустью... Словно та нежность, с которой Оолла погружалась в сон, похожая на ясный светлый день, вдруг завечерела, окрасившись в закатные тона, а потом и вовсе превратилась в теплую бездонную ночь.
Но ведь должна же, в конце концов, появиться хоть одна звездочка! Вместо этого сразу со всех сторон забрезжил свет, с каждым мгновением разгораясь все ярче. И вот Оолла увидела себя, летящей в светлом пространстве незнакомой ментальности, в которой по-прежнему совершенно ничего нельзя было различить. Но Оолла почему-то еще надеялась увидеть солнце.
И это оказалось чужое солнце!..
Вот когда Оолла попыталась испугаться! Но что-то остановило ее испуг, успокоило и превратило его в удивление. А удивляться было чему. Сначала первому категорическому ощущению - чужое! Хотя еще совершенно непонятно было, в чем эта чуждость состоит. Вроде бы и свет есть и тепло, но все как будто не настоящее. Собственно, Оолла и представить не могла, что где-то может существовать другое солнце, кроме того, которое животворит ее мир. Но вот оно - слепит глаза, согревает тело и освещает пространство. Только какое-то оно более тусклое, что ли? Более далекое?.. Да и лучи его раскрашивают этот мир в какой-то другой трудноопределимый цвет... И тени расположены как-то иначе, не столь четкие и глубокие, как в ее родном мире.
А в каком же мире она сейчас?!
Оолла отвратила свои очи от светила и посмотрела на мир, который это тщедушное солнышко пыталось осветить. Она летела весьма высоко над горами, покрытыми большими перьями ледников и снежников. Гораздо ниже, после голых скалистых прогалин, виднелись зеленые пятна растительности. Только зелень эта была непривычного, какого-то неживого оттенка. Сами горы вроде бы напоминали Оолле ее родные, но были они как бы более стертые, расплывшиеся... И снега на них гораздо больше, чем в самые суровые времена на родных вершинах. Значит, здесь холоднее. Понятно - ведь солнце-то дальше. Да только вовсе не это главное! Ведь и в своем мире Оолле известна лишь небольшая часть горной страны. Разве нельзя предположить, что она видит неизвестную ей прежде область родного мира?
Можно было бы, если бы не ощущение ошеломительно мощного ментального поля, совершенно чуждого Оолле! Столь же чуждого, как мрак в страшном подземелье. Но здесь эта ментальность представлялась не хаосом, а непостижимой гармонией света...
И тут Оолле вспомнилась ментальность твердокрылов, которая тоже вызывала у нее цветовые ассоциации, не расшифровывающиеся достаточно четко, но описывающие некие эмоциональные состояния, которые она со временем надеялась понять.
Здешняя же ментальность оглушала, ослепляла, подавляла!.. И вместо бесконечного понимания, на которое можно было бы надеяться при мощном информационном сигнале, возникало лишь ощущение растерянности и собственной ничтожности. Но Оолла не испытывала страха. Она ощущала, что находится в чужом, но не враждебном мире, где ей доступен лишь внешний его облик и непостижим внутренний.
Она уже летела над зеленой долиной, на которой, казалось, была нарисована сетка с прямоугольными ячейками, как в приспособлениях для транспортировки грузов у твердокрылов. Сетчатую долину пересекали широкие темные ленты, по которым что-то быстро двигалось. Издалека это напоминало жучков... Но каковы же должны быть эти "жучки" вблизи?!
Тут над Ооллой промелькнула громадная тень, и она рефлекторно сделала вираж вниз и в сторону, избегая неожиданного нападения. Но никто на нее не нападал. Оолла с удивлением проводила взглядом непредставимо громадную птицу, которая бесшумно, с умопомрачительной скоростью удалялась от нее.
Такая птица просто не может существовать - гладкая, блестящая и без единого пера! И тем не менее, она летела с недостижимой для Ооллы скоростью, не обратив на нее ни малейшего внимания. Оолла устремилась следом. Пусть странная, но ведь птица! Однако, пока Оолла выходила из виража и набирала высоту, блестящая птица уже скрылась из виду. Оолла полетела в том же направлении и через некоторое время увидела вдали сияние.
Приблизившись, поняла, что это солнечные блики на каких-то гладких поверхностях. Подлетев еще ближе, она оторопела, увидев долину, сплошь заполненную хрустальными гнездовьями!
Неужели это мир твердокрылов?!
Присмотревшись, Оолла поняла, что хотя эти сооружения очень напоминают гнездовья твердокрылов, они несоизмеримо больше них. Да и форма, пожалуй, более простая и правильная.
То, что строили твердокрылы, напоминало маленькие хрустальные горы, а эти сооружения представлялись Оолле громадными кристаллами того же хрусталя... Или другого камня. Они были очень разнообразны по цвету.
Но долго рассматривать странное скопление гнездовий Оолла не смогла, потому что ощущала мощнейшие удары ментальной энергии, исходящей от этих гнездовий. Испугавшись за сохранность своей психики, она уже было решила спасаться бегством, как вдруг услышала ЗОВ!..
Тот самый, знакомый по ее "погружениям" зов, который она слышала в родном мире. Только здесь он звучал неизмеримо сильней, исходя откуда-то из этого нагромождения гнездовий.
Всю жизнь откликаясь на этот зов, Оолла не могла не откликнуться на него сейчас! Она кружилась над гнездовьями, постепенно снижаясь и пытаясь поточнее определить место, откуда исходит зов.
Ей удалось локализовать район поисков. Зов исходил из скопления, где гнездовья были пониже и почти совсем не сверкали на солнце. Да и материал, из которого они были сделаны, больше напоминал обыкновенный камень, чем хрусталь. Только кое-где поблескивали отдельные его вкрапления... Но ничего летающего нигде видно не было. Где-то далеко внизу между гнездовьями по поверхности земли сновали "жучки" вроде тех, что Оолла видела раньше, и какие-то совсем маленькие и, кажется, бескрылые существа, издали напоминавшие своим поведением муравьев.
Может быть, это не гнездовья, а муравейники?! Да нет! Скорее всего, "муравьи" выполняют какую-то подсобную функцию. Оолла не могла допустить мысли, что нечто бескрылое способно создать ментальность столь высокой энергии.
"А паук в подземелье? - вспомнилось сразу. - Но ведь паук выполнял разумные действия по мысленному приказу Белого Пришельца!..
Не из этого ли, кстати, мира Он пришел?.. Может, поэтому она и оказалась здесь?.."
Однако чем ниже спускалась Оолла, тем зов, хотя и становился громче, все больше терялся в постороннем ментальном шуме, который, быть может, складывался из тысяч других зовов, обращенных не к ней... Так подумалось Оолле. Но к кому тогда они обращены?
Вообще-то, зов всегда - мольба о помощи. Даже, когда он от радости - в этом случае зовут помочь разделить эту радость, непосильную для одного... Но может ли знать молящий, кого в действительности достигает его зов?..
Оолле казалось, что зов, тревожащий ее, попал к ней не по адресу. Ей нечем помочь обладателям столь мощной, почти сверхъестественно мощной ментальности, в которой она - как перышко на ветру!
И, тем не менее, она продолжала снижаться. Хотя, чем ниже летела Оолла, тем труднее давался ей полет, словно что-то мешало. Будто сам воздух сгущался, превращаясь в жидкость и выталкивая ее обратно. Но Оолла понимала, что дело не в воздухе. Воздух этого мира, вообще мог быть ядовитым для нее. Это не сам мир, а его ментальная копия. И потому сгущалась и выталкивала ее ментальность этого странного мира!
Но ЗОВ!..
Нет, он не терзал ее душу, а словно бы втягивал ее в себя, высасывал тоненькой струйкой одной тоскливой ноты. Но это ощущалось не грабежом, а возвращением к своей подлинной сущности, и потому превратиться в эту тоненькую струйку стремилась вся духовная ипостась Ооллы. Стремилась и не могла - слишком мизерна была пропускная способность информационного канала связи...
И наступил такой момент, когда дальнейшее погружение оказалось невозможным. Оолла зависла над невзрачным серым гнездовьем, цвет которого напоминал ей скалы вокруг ее собственного гнезда. Она чувствовала, что цель ее - там! За одним из этих отверстий, закрытых прозрачными пластинками хрусталя. Оолла вглядывалась в их темноту, изредка искрящуюся солнечными бликами, пытаясь угадать - за которым именно скрывается зовущий ее?
И в какой-то момент ей показалось, что она узнала! Сердце как-то странно сжалось и затрепетало... Оолла сосредоточилась и не спускала глаз с угаданного отверстия, паря по кругу совсем небольшого радиуса. И ей показалось, будто это отверстие само начало приближаться к ней - оно надвигалось на нее, заполняя собой весь окоем.
За прозрачной пластинкой мелькнула тень, потом проступил странный силуэт, и Оолла увидела широко распахнутые навстречу ей глаза! Они показались противоестественно громадными, как будто она снижалась к двум горным озерам, отделенным друг от друга гладкой скалой клюва... Нет, это было совсем (!) не похоже на клюв!.. И вот озера заполняют собой весь окоем. Оолла видит, как их небесная синева, уходя в бездонную глубь, темнеет, сгущаясь в черноту ночи, в которой мерцают искорки звезд... Искорки растут, отрываются от черноты, стремительно всплывают к поверхности озер и медленно движутся по озерной глади к берегам. От этого так грустно, что... хочется уйти с головой на дно этих озер. Однако Оолла не перестает ощущать незримую границу, удерживающую ее на прежней высоте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25