– Вы всегда казались мне таким спокойным, уравновешенным.
– Эдакий тихоня, да?
– Не совсем. Но я уверена, что шалостями в молодости Вы во многом обязаны дружбе с Дамианом.
– Мы провели большую часть жизни вместе, начиная с детства. Да, он способен на всякого рода проделки, но не на предательство.
«Его уверенность в невиновности Дамиана действует на меня как бальзам», – подумала девушка.
Карета подъезжала к Мильверли, когда начался дождь. Слуга вынес из дома зонтики и подал их приехавшим.
– Я постараюсь навести справки о мадемуазель де Вобан, – сказала Жюстина, прощаясь с Генри, – надо же с чего-то начинать…
* * *
На следующее утро мисс Брайерли разыскала Чэрити в ее летнем домике.
– Ты выглядишь довольно мрачно, – сказала подруга, обнимая Жюстину. – Это из-за погоды? Или кто-то опять разбил твое сердце?
Жюстина нахмурилась:
– Разбитое сердце? Какая нелепость! Я приехала, чтобы поблагодарить тебя за чудесный вечер. Даже сюрприз – неожиданное появление лорда Левингтона – не испортил мне настроения.
– Я пригласила его тоже, но не сказала тебе, потому что он собирался в Лондон и не обещал быть к вечеру. Но он, должно быть, очень постарался уладить дела пораньше, и я подозреваю, что причина тому – ты! Не хмурься, дорогая, садись и рассказывай, что произошло. Ты исчезла вчера с лордом Алленсоном так стремительно, что я и не знала, что думать. А Дамиан и вовсе ушел по-английски. Так что же все это значит?
Мисс Брайерли не собиралась посвящать Чэрити во все подробности, связанные с событиями последних дней и часов, – чем меньше подруга знает, тем лучше, – и она уклонилась от прямого ответа.
– Мне хотелось бы побольше разузнать о Грэхэме Хоппере. Вчера мне показалось, что я небезразлична ему.
Чэрити всплеснула руками и засмеялась:
– И это все, из-за чего ты приехала ко мне? А я подумала, глядя на твой мрачный вид, что в Мильверли произошло нечто ужасное!
Жюстина отрицательно покачала головой:
– Нет, нет! Там все прекрасно! Так расскажи мне, что ты все-таки знаешь о Хоппи? Я слышала от слуг, что он якобы встречается с какой-то дамой в Брайтоне. Это случайно не мисс Пул? Она вчера была у тебя, и я видела, что Хоппи был с ней очень любезен.
– К сожалению, я немного знаю о мистере Хоппере. С первого взгляда он производит хорошее впечатление. Но если присмотреться повнимательнее, то в нем есть что-то неприятное. Его трудно вызвать на откровенность, он, как уж, ускользает от прямых ответов. Я не люблю таких людей. Роджер, несмотря на свои дурные наклонности, намного добрее и приятнее. Хоппи уже несколько месяцев проводит время в нашем обществе, но практически никто не знает о его занятиях, о семье… Кстати, – Чэрити замолчала и пристально посмотрела на подругу, – знаешь, кого я встретила вчера в Брайтоне?.. Мадемуазель де Вобан! Она сидела за чашкой чая в местной гостинице и мило беседовала с каким-то приезжим джентльменом.
Мисс Брайерли округлила глаза:
– Но она же сказала, что никогда не была в Брайтоне и не хочет туда ехать даже с нами! Ты уверена, что человек, с которым она разговаривала, не из наших мест?
– Я не могу в этом поклясться, потому что недостаточно хорошо его видела – он сидел спиной. Но совершенно точно знаю, что никогда не встречала его раньше. Незнакомец не похож на англичанина: черные волосы, золотисто-бронзовый загар. Может, это какой-нибудь старый приятель Моники из Франции? Или ее таинственный брат?
– Однако она была еще совсем ребенком, когда попала на острова к леди Данмор. Таким образом, все связи с родиной Моника потеряла в детстве. Меня удивляет поэтому, когда и где она могла завести новые знакомства со своими соотечественниками? Тем более невероятно, что леди Данмор позволила мадемуазель де Вобан одной отлучиться в Брайтон. Она же не отпускает ее от себя ни на шаг. Все это весьма и весьма странно, даже подозрительно!
– А может быть, леди Данмор была у брайтонской модистки и пока примеряла платье, Моника ушла погулять без разрешения?
– Эта француженка – очень загадочная особа. Она почти ничего не рассказывает о себе, а я не прочь узнать побольше о ее таинственном прошлом.
Чэрити вздохнула:
– Я уверена, что у нее было ужасное прошлое. Жить во время страшного террора, потерять близких, родной дом – что может быть хуже? Такие испытания сломают человека и покрепче Моники!
Жюстина согласно кивнула и поднялась:
– Думаю, мне пора возвращаться в Мильверли. Я уехала, не предупредив Нору, и она будет волноваться, если обнаружит мое отсутствие.
Чэрити проводила подругу до дверей.
– Я понимаю, тебе было неприятно встретиться с Дамианом у меня на вечере. Но согласись, практически невозможно избежать встреч с людьми, живущими по соседству. Дорогая, – она обняла Жюстину за плечи, – я очень буду тебе признательна, если ты повлияешь на Роджера. Попробуй поговори с ним, объясни, как нужно вести себя, чтобы заслужить мою симпатию. Мне кажется, что к тебе он прислушается.
– Хорошо, – согласилась Жюстина, – но боюсь, что это будет напрасная трата времени и сил. Тогда уж не обессудь!
* * *
…Младший Траубридж стоял возле окна и задумчиво смотрел на море. Только что гонец доставил Дамиану пакет из Лондона, чуть не загнав лошадь. «Видимо, очень важное сообщение, раз он так спешил», – подумал Роджер. Брат занимался какими-то серьезными делами, но никогда никому не рассказывал о них. Роджера мучило любопытство, но вытянуть из Дамиана что-либо было невозможно. Когда же младший брат предлагал ему свою помощь в делах поместья, тайно надеясь снискать его расположение, тот всякий раз отмахивался от него, как от назойливой мухи, давая всем своим видом понять, что не доверит брату даже мало-мальски ответственного поручения. «А ведь ты мог бы помочь мне, если бы относился с большим пониманием, – печально размышлял Роджер. – Хотя о чем может быть речь после того случая в Кроули, когда я потерял какой-то саквояж… Брат, конечно, прав, что перестал верить мне».
То ли от мрачных мыслей, то ли от похмелья началась сильная головная боль, словно в висках стучали молотки. «Где бренди?» – Роджер отыскал глазами заветный графин со спасительным напитком. Один-два стакана – и все хлопоты и заботы отошли на задний план. Конечно, понимал Роджер, ежедневные возлияния сведут в могилу преждевременно, но сейчас он не видел иного способа спастись от гнетущих душу угрызений совести за свою безалаберную жизнь.
* * *
…Лорд Левингтон нетерпеливо вскрыл срочный пакет. Это был ответ на его запрос в полицию по поводу личности мистера Хоппера, друга Роджера.
«Уважаемый лорд Левингтон!
Для меня большая честь взяться за выполнение Вашего поручения. Я сделал все, от меня зависящее, но, к сожалению, должен сообщить Вам, что полиция располагает довольно скудной информацией о личности интересующего Вас мистера Хоппера.
Он родился в Фэрингтоне, графство Оксфордшир, в семье разорившегося мелкопоместного дворянина.
Грэхэм Хоппер получил небольшое наследство от бабушки, что позволило ему поступить в Оксфордский университет. В настоящей момент этот господин находится за пределами учебного заведения.
В университете мистер Хоппер характеризуется как весьма посредственный студент. Большую часть времени проводит вне стен аудитории, за карточными столами, из-за чего имеет постоянные денежные долги. По отзывам бывших друзей, Хоппер – человек ненадежный, склонный к различным авантюрам, увлекающийся картами, вином, женщинами.
Его старший брат был осужден военным трибуналом за дезертирство во время службы в армии. По этому факту я намерен запросить дополнительную информацию в военном Министерстве. О результатах сообщу в своем следующем послании.
Ваш покорный слуга
Тадеуш Сайкс».
Дамиан раздраженно швырнул письмо на стол и задумчиво уставился в пустоту. Что ж, Хоппи не соврал о своей семье, хотя и скрыл случай с братом. Его пристрастие к выпивке и картам – еще одно объяснение их дружбы с Роджером. Хоппи с удовольствием принял приглашение погостить в Ардмор Крест, где не надо тратиться на жилье, выпивку, закуску. «Да, этот господин умеет подбирать себе друзей, – подытожил Дамиан полученные сведения о Хоппере. – И главный критерий – тугой кошелек и слепая щедрость».
Лорд Левингтон давно раскусил этого человека и его дружеские чувства к брату, однако терпел в своем доме, надеясь, что он хоть чуть-чуть положительно повлияет на Роджера, поможет брату стать на праведный путь. Конечно, этого повесу и гуляку можно выгнать из дома – такая мысль уже приходила Дамиану в голову, – но младший брат был слепо привязан к нему и мог броситься за своим другом и натворить еще немало бед. «Выход один – терпеть обоих под своим присмотром в Ардмор Крест», – не в первый раз пришел лорд Левингтон к такому выводу. Он обхватил голову руками и стал раскачиваться из стороны в сторону, как от сильной боли. – Боже, что делать? – вырвался из груди вопль отчаяния. «Прошел еще один день, но я ни на шаг не продвинулся в поисках Лиса. Знает ли Хоппи что-нибудь о контрабандистах? Не было ли его в Кроули с Роджером, когда пропал саквояж? Что рассказывал брат своему другу о делах в доме?» – Дамиан был в отчаянии от своего бессилия и не находил ответов на терзающие его вопросы. «Придется ждать, когда этот хитрый зверь, сделав какой-либо неверный шаг, обнаружит себя», – решил лорд.
ГЛАВА 15
– Кто-нибудь мог услышать нас, когда мы беседовали на террасе у Чэрити? – спросил Генри Жюстину на следующий день. – В доме тогда было много людей, и в том числе мистер Хоппер с этой молодой француженкой, а Вы говорили слишком громко.
Жюстина согласно кивнула:
– Да, нас вполне могли подслушать, я была так взволнована, что не могла себя контролировать. Мне будет очень жаль, если это повредит нашему делу.
Генри задумчиво пригладил волосы.
– Я установил, что Шэдуэлл провел ту ночь, не выходя из своей комнаты: у Чэрити он почувствовал себя плохо – какие-то сильные боли в желудке, – быстро отправился домой, не дожидаясь нас, и сразу лег в постель. Он и сейчас нездоров и не выходит из своей комнаты.
Жюстина сидела в плетеном кресле возле открытой двери террасы. Легкий бриз играл воздушными шторами и развевал ее голубую муслиновую накидку.
– Мы знаем, что мадемуазель де Вобан, возможно, Шэдуэлл и Хоппи могли подслушать нас. Там были еще Роджер Траубридж и Чэрити, они стояли у входа на террасу. Но я сомневаюсь, что она имеет хоть какое-то отношение к пропаже саквояжа. Однако кто-то же добрался раньше нас до Мильверли, чтобы похитить его…
Генри собрался было ответить Жюстине, но раздался стук в дверь. Вошел Дамиан. Темные круги под глазами свидетельствовали о бессонной ночи.
– Есть какие-либо новости? – спросил Генри, вставая из-за стола.
– Ничего существенного. Я получил из полиции ответ на свой запрос относительно мистера Хоппера. Судя по всему, он тот, за кого себя выдает, но я жду дополнительной информации об одной немаловажной детали, касающейся его старшего брата. Вдруг это поможет нам напасть на след Лиса?
– Я тоже получил письмо от одного из своих сотрудников в Лондоне, – сказал Генри. – У него есть серьезные подозрения, что Шэдуэлл сочувствует якобинцам и бонапартистам, но, черт возьми, я уверен, что этого не может быть! Я верю ему, как самому себе! – категорично заявил Генри.
– Какие доказательства связи Шэдуэлла с якобинцами у твоего осведомителя в Лондоне?
– Они вместе посещали одно из тайных собраний, но это вовсе не значит, что Шэдуэлл – предатель. Он вполне мог специально внедриться в среду заговорщиков с целью разоблачить их.
– А ты не говорил с ним об этом? – спросил Дамиан, усаживаясь в кресло и едва сдерживая гнев. Он вытянул ноги и пристально посмотрел на Жюстину.
Сердце ее тревожно забилось, но ни время, ни место не располагали к романтическим мечтам. Она надеялась, что у нее еще будет возможность сказать Дамиану: «Я люблю Вас, верю Вам, несмотря ни на что».
Дамиан между тем продолжал:
– Ну, хорошо, будем искать дальше. В ближайшее время я намерен встретиться со своим французским агентом. Может, он будет нам чем-то полезен?
– Согласно последним официальным данным герцог Ришелье достаточно преуспел в освобождении Парижа от бонапартистских фанатиков. Он хочет поскорее избавиться от оккупационных войск, чтобы Франция могла возродиться и процветать без посторонней помощи, – сказал Генри. – Но армия союзников не тронется с места, пока режим Бурбонов не встанет крепко на ноги.
Жюстина, глядя на взволнованное, разгоряченное лицо Генри, почувствовала гордость за мужа своей сестры – сколько сил и энергии отдает этот человек служению Родине. Именно в таких людях нуждается сейчас Англия, чтобы восстановить былую славу и могущество.
– Нам остается только ждать, – задумчиво проговорила она, ни к кому не обращаясь.
– По крайней мере, нам уже удалось установить круг лиц, среди которых может быть предатель.
– А что если спровоцировать Лиса и заставить обнаружить себя? – Дамиан потер руки. – Организуем вечеринку, пригласив всех подозреваемых, и разыграем спектакль: подкинем фальшивку, выдав ее за секретную информацию. Нужно только все детально продумать. Возможно, Лис попадет в капкан.
– Это крайне опасно, – произнес Генри, перебирая бумаги.
– Можно устроить званый обед в честь рождения маленькой Дианы, – предложила Жюстина. – А за столом, как бы случайно, проговориться, что через наш дом проследует во Францию курьер с важной секретной депешей.
– Маловероятно, что Лис клюнет на такую простую приманку, но это – лучше, чем ничего, – сказал Дамиан и ободряюще улыбнулся девушке.
– Что ж, хорошо, – Генри перестал нервно вышагивать по комнате и сел в кресло у стола. – Весьма недурной план. Шпион сам придет к нам в руки. Только бы все прошло гладко, и он обнаружил бы себя…
– А если он уже в доме? Вдруг это все-таки Шэдуэлл? – снова усомнилась Жюстина. Генри взглянул на нее неодобрительно.
– Мы скоро узнаем об этом, – улыбнулся лорд Левингтон девушке. – На всякий случай, я приведу несколько вооруженных контрабандистов. Мы спрячем их в доме и в саду – так будет безопаснее для гостей. Мало ли на что способны Лис и его сообщники? Никто не должен знать о нашем плане, только мы втроем. Для всех приглашенных – это званый обед в честь маленькой Дианы!
– Я не люблю скрывать что-либо от Норы, – сказал Генри печально.
– Это необходимо, – попыталась убедить Жюстина лорда Алленсона. – Она разволнуется и может все испортить.
– А Вы, мисс Брайерли? – обратился Генри к девушке. – Вы уверены, что сохраните тайну? Женщины так любят поболтать со своими подругами обо всем на свете… На вас можно надеяться?
– Вы меня обижаете, Генри! Я никогда не страдала болтливостью!
Впервые за всю беседу лорд Алленсон весело рассмеялся. Это было хорошим признаком в компании воцарилось полное взаимопонимание, а это сулило успех в их непростом деле.
– Да поможет нам Бог! – сказал лорд Алленсон уже серьезно.
Разговор закончился, и лорд Левингтон направился к выходу. Жюстина поднялась с кресла, чтобы проводить Дамиана.
– Я хочу сказать Вам, – прошептала девушка, – что убеждена в Вашей невиновности, и ничто не поколеблет мою уверенность. Я – Ваша сторонница и помогу Вам во всем!
Голос Жюстины задрожал, выдавая волнение, и Дамиан крепко обнял девушку.
– Спасибо мисс Брайерли. Я счастлив, что между нами нет больше пропасти непонимания. Я люблю Вас… Уверен, что у нас будет еще много времени поговорить обо всем. А сейчас я должен покинуть Вас. Нельзя терять ни минуты. – Дамиан нежно поцеловал возлюбленную и удалился…
Мисс Брайерли поднялась к себе в комнату, раздумывая, чем заняться и как скоротать этот день, чтобы время не тянулось так томительно. Пойти к Норе? Но она теперь целыми днями занята своей малышкой. Миссис Алленсон уехала, забрав с собой Эдди, к одной из своих старых подруг, проживающей на окраине Брайтона. Может, совершить прогулку по окрестностям? Жюстина посмотрела в окно. Погода была пасмурной, но дождь прекратился. Неожиданно далеко впереди она заметила всадника, направляющегося в сторону Мильверли. Судя по развевающейся по ветру юбке, это была женщина. «Кто пожаловал к нам?» – недоуменно подумала мисс Брайерли. И вдруг ее лицо озарила радостная улыбка – она узнала знакомую фигуру своей подруги! «Слава богу! Чэрити послана мне судьбой, будет с кем поболтать и весело провести день!»
Жюстина спустилась навстречу подруге.
– Какое счастье видеть тебя здесь! – воскликнула она, обнимая вошедшую Чэрити.
– Мне так надоело сидеть дома и смотреть в окно на этот нескончаемый дождь! – воскликнула мисс Торнтон, стягивая перчатки. – Когда он наконец поутих, я решила проехаться к вам.
На Чэрити был новый костюм для верховой езды, расшитый золотыми галунами по коричневому бархату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
– Эдакий тихоня, да?
– Не совсем. Но я уверена, что шалостями в молодости Вы во многом обязаны дружбе с Дамианом.
– Мы провели большую часть жизни вместе, начиная с детства. Да, он способен на всякого рода проделки, но не на предательство.
«Его уверенность в невиновности Дамиана действует на меня как бальзам», – подумала девушка.
Карета подъезжала к Мильверли, когда начался дождь. Слуга вынес из дома зонтики и подал их приехавшим.
– Я постараюсь навести справки о мадемуазель де Вобан, – сказала Жюстина, прощаясь с Генри, – надо же с чего-то начинать…
* * *
На следующее утро мисс Брайерли разыскала Чэрити в ее летнем домике.
– Ты выглядишь довольно мрачно, – сказала подруга, обнимая Жюстину. – Это из-за погоды? Или кто-то опять разбил твое сердце?
Жюстина нахмурилась:
– Разбитое сердце? Какая нелепость! Я приехала, чтобы поблагодарить тебя за чудесный вечер. Даже сюрприз – неожиданное появление лорда Левингтона – не испортил мне настроения.
– Я пригласила его тоже, но не сказала тебе, потому что он собирался в Лондон и не обещал быть к вечеру. Но он, должно быть, очень постарался уладить дела пораньше, и я подозреваю, что причина тому – ты! Не хмурься, дорогая, садись и рассказывай, что произошло. Ты исчезла вчера с лордом Алленсоном так стремительно, что я и не знала, что думать. А Дамиан и вовсе ушел по-английски. Так что же все это значит?
Мисс Брайерли не собиралась посвящать Чэрити во все подробности, связанные с событиями последних дней и часов, – чем меньше подруга знает, тем лучше, – и она уклонилась от прямого ответа.
– Мне хотелось бы побольше разузнать о Грэхэме Хоппере. Вчера мне показалось, что я небезразлична ему.
Чэрити всплеснула руками и засмеялась:
– И это все, из-за чего ты приехала ко мне? А я подумала, глядя на твой мрачный вид, что в Мильверли произошло нечто ужасное!
Жюстина отрицательно покачала головой:
– Нет, нет! Там все прекрасно! Так расскажи мне, что ты все-таки знаешь о Хоппи? Я слышала от слуг, что он якобы встречается с какой-то дамой в Брайтоне. Это случайно не мисс Пул? Она вчера была у тебя, и я видела, что Хоппи был с ней очень любезен.
– К сожалению, я немного знаю о мистере Хоппере. С первого взгляда он производит хорошее впечатление. Но если присмотреться повнимательнее, то в нем есть что-то неприятное. Его трудно вызвать на откровенность, он, как уж, ускользает от прямых ответов. Я не люблю таких людей. Роджер, несмотря на свои дурные наклонности, намного добрее и приятнее. Хоппи уже несколько месяцев проводит время в нашем обществе, но практически никто не знает о его занятиях, о семье… Кстати, – Чэрити замолчала и пристально посмотрела на подругу, – знаешь, кого я встретила вчера в Брайтоне?.. Мадемуазель де Вобан! Она сидела за чашкой чая в местной гостинице и мило беседовала с каким-то приезжим джентльменом.
Мисс Брайерли округлила глаза:
– Но она же сказала, что никогда не была в Брайтоне и не хочет туда ехать даже с нами! Ты уверена, что человек, с которым она разговаривала, не из наших мест?
– Я не могу в этом поклясться, потому что недостаточно хорошо его видела – он сидел спиной. Но совершенно точно знаю, что никогда не встречала его раньше. Незнакомец не похож на англичанина: черные волосы, золотисто-бронзовый загар. Может, это какой-нибудь старый приятель Моники из Франции? Или ее таинственный брат?
– Однако она была еще совсем ребенком, когда попала на острова к леди Данмор. Таким образом, все связи с родиной Моника потеряла в детстве. Меня удивляет поэтому, когда и где она могла завести новые знакомства со своими соотечественниками? Тем более невероятно, что леди Данмор позволила мадемуазель де Вобан одной отлучиться в Брайтон. Она же не отпускает ее от себя ни на шаг. Все это весьма и весьма странно, даже подозрительно!
– А может быть, леди Данмор была у брайтонской модистки и пока примеряла платье, Моника ушла погулять без разрешения?
– Эта француженка – очень загадочная особа. Она почти ничего не рассказывает о себе, а я не прочь узнать побольше о ее таинственном прошлом.
Чэрити вздохнула:
– Я уверена, что у нее было ужасное прошлое. Жить во время страшного террора, потерять близких, родной дом – что может быть хуже? Такие испытания сломают человека и покрепче Моники!
Жюстина согласно кивнула и поднялась:
– Думаю, мне пора возвращаться в Мильверли. Я уехала, не предупредив Нору, и она будет волноваться, если обнаружит мое отсутствие.
Чэрити проводила подругу до дверей.
– Я понимаю, тебе было неприятно встретиться с Дамианом у меня на вечере. Но согласись, практически невозможно избежать встреч с людьми, живущими по соседству. Дорогая, – она обняла Жюстину за плечи, – я очень буду тебе признательна, если ты повлияешь на Роджера. Попробуй поговори с ним, объясни, как нужно вести себя, чтобы заслужить мою симпатию. Мне кажется, что к тебе он прислушается.
– Хорошо, – согласилась Жюстина, – но боюсь, что это будет напрасная трата времени и сил. Тогда уж не обессудь!
* * *
…Младший Траубридж стоял возле окна и задумчиво смотрел на море. Только что гонец доставил Дамиану пакет из Лондона, чуть не загнав лошадь. «Видимо, очень важное сообщение, раз он так спешил», – подумал Роджер. Брат занимался какими-то серьезными делами, но никогда никому не рассказывал о них. Роджера мучило любопытство, но вытянуть из Дамиана что-либо было невозможно. Когда же младший брат предлагал ему свою помощь в делах поместья, тайно надеясь снискать его расположение, тот всякий раз отмахивался от него, как от назойливой мухи, давая всем своим видом понять, что не доверит брату даже мало-мальски ответственного поручения. «А ведь ты мог бы помочь мне, если бы относился с большим пониманием, – печально размышлял Роджер. – Хотя о чем может быть речь после того случая в Кроули, когда я потерял какой-то саквояж… Брат, конечно, прав, что перестал верить мне».
То ли от мрачных мыслей, то ли от похмелья началась сильная головная боль, словно в висках стучали молотки. «Где бренди?» – Роджер отыскал глазами заветный графин со спасительным напитком. Один-два стакана – и все хлопоты и заботы отошли на задний план. Конечно, понимал Роджер, ежедневные возлияния сведут в могилу преждевременно, но сейчас он не видел иного способа спастись от гнетущих душу угрызений совести за свою безалаберную жизнь.
* * *
…Лорд Левингтон нетерпеливо вскрыл срочный пакет. Это был ответ на его запрос в полицию по поводу личности мистера Хоппера, друга Роджера.
«Уважаемый лорд Левингтон!
Для меня большая честь взяться за выполнение Вашего поручения. Я сделал все, от меня зависящее, но, к сожалению, должен сообщить Вам, что полиция располагает довольно скудной информацией о личности интересующего Вас мистера Хоппера.
Он родился в Фэрингтоне, графство Оксфордшир, в семье разорившегося мелкопоместного дворянина.
Грэхэм Хоппер получил небольшое наследство от бабушки, что позволило ему поступить в Оксфордский университет. В настоящей момент этот господин находится за пределами учебного заведения.
В университете мистер Хоппер характеризуется как весьма посредственный студент. Большую часть времени проводит вне стен аудитории, за карточными столами, из-за чего имеет постоянные денежные долги. По отзывам бывших друзей, Хоппер – человек ненадежный, склонный к различным авантюрам, увлекающийся картами, вином, женщинами.
Его старший брат был осужден военным трибуналом за дезертирство во время службы в армии. По этому факту я намерен запросить дополнительную информацию в военном Министерстве. О результатах сообщу в своем следующем послании.
Ваш покорный слуга
Тадеуш Сайкс».
Дамиан раздраженно швырнул письмо на стол и задумчиво уставился в пустоту. Что ж, Хоппи не соврал о своей семье, хотя и скрыл случай с братом. Его пристрастие к выпивке и картам – еще одно объяснение их дружбы с Роджером. Хоппи с удовольствием принял приглашение погостить в Ардмор Крест, где не надо тратиться на жилье, выпивку, закуску. «Да, этот господин умеет подбирать себе друзей, – подытожил Дамиан полученные сведения о Хоппере. – И главный критерий – тугой кошелек и слепая щедрость».
Лорд Левингтон давно раскусил этого человека и его дружеские чувства к брату, однако терпел в своем доме, надеясь, что он хоть чуть-чуть положительно повлияет на Роджера, поможет брату стать на праведный путь. Конечно, этого повесу и гуляку можно выгнать из дома – такая мысль уже приходила Дамиану в голову, – но младший брат был слепо привязан к нему и мог броситься за своим другом и натворить еще немало бед. «Выход один – терпеть обоих под своим присмотром в Ардмор Крест», – не в первый раз пришел лорд Левингтон к такому выводу. Он обхватил голову руками и стал раскачиваться из стороны в сторону, как от сильной боли. – Боже, что делать? – вырвался из груди вопль отчаяния. «Прошел еще один день, но я ни на шаг не продвинулся в поисках Лиса. Знает ли Хоппи что-нибудь о контрабандистах? Не было ли его в Кроули с Роджером, когда пропал саквояж? Что рассказывал брат своему другу о делах в доме?» – Дамиан был в отчаянии от своего бессилия и не находил ответов на терзающие его вопросы. «Придется ждать, когда этот хитрый зверь, сделав какой-либо неверный шаг, обнаружит себя», – решил лорд.
ГЛАВА 15
– Кто-нибудь мог услышать нас, когда мы беседовали на террасе у Чэрити? – спросил Генри Жюстину на следующий день. – В доме тогда было много людей, и в том числе мистер Хоппер с этой молодой француженкой, а Вы говорили слишком громко.
Жюстина согласно кивнула:
– Да, нас вполне могли подслушать, я была так взволнована, что не могла себя контролировать. Мне будет очень жаль, если это повредит нашему делу.
Генри задумчиво пригладил волосы.
– Я установил, что Шэдуэлл провел ту ночь, не выходя из своей комнаты: у Чэрити он почувствовал себя плохо – какие-то сильные боли в желудке, – быстро отправился домой, не дожидаясь нас, и сразу лег в постель. Он и сейчас нездоров и не выходит из своей комнаты.
Жюстина сидела в плетеном кресле возле открытой двери террасы. Легкий бриз играл воздушными шторами и развевал ее голубую муслиновую накидку.
– Мы знаем, что мадемуазель де Вобан, возможно, Шэдуэлл и Хоппи могли подслушать нас. Там были еще Роджер Траубридж и Чэрити, они стояли у входа на террасу. Но я сомневаюсь, что она имеет хоть какое-то отношение к пропаже саквояжа. Однако кто-то же добрался раньше нас до Мильверли, чтобы похитить его…
Генри собрался было ответить Жюстине, но раздался стук в дверь. Вошел Дамиан. Темные круги под глазами свидетельствовали о бессонной ночи.
– Есть какие-либо новости? – спросил Генри, вставая из-за стола.
– Ничего существенного. Я получил из полиции ответ на свой запрос относительно мистера Хоппера. Судя по всему, он тот, за кого себя выдает, но я жду дополнительной информации об одной немаловажной детали, касающейся его старшего брата. Вдруг это поможет нам напасть на след Лиса?
– Я тоже получил письмо от одного из своих сотрудников в Лондоне, – сказал Генри. – У него есть серьезные подозрения, что Шэдуэлл сочувствует якобинцам и бонапартистам, но, черт возьми, я уверен, что этого не может быть! Я верю ему, как самому себе! – категорично заявил Генри.
– Какие доказательства связи Шэдуэлла с якобинцами у твоего осведомителя в Лондоне?
– Они вместе посещали одно из тайных собраний, но это вовсе не значит, что Шэдуэлл – предатель. Он вполне мог специально внедриться в среду заговорщиков с целью разоблачить их.
– А ты не говорил с ним об этом? – спросил Дамиан, усаживаясь в кресло и едва сдерживая гнев. Он вытянул ноги и пристально посмотрел на Жюстину.
Сердце ее тревожно забилось, но ни время, ни место не располагали к романтическим мечтам. Она надеялась, что у нее еще будет возможность сказать Дамиану: «Я люблю Вас, верю Вам, несмотря ни на что».
Дамиан между тем продолжал:
– Ну, хорошо, будем искать дальше. В ближайшее время я намерен встретиться со своим французским агентом. Может, он будет нам чем-то полезен?
– Согласно последним официальным данным герцог Ришелье достаточно преуспел в освобождении Парижа от бонапартистских фанатиков. Он хочет поскорее избавиться от оккупационных войск, чтобы Франция могла возродиться и процветать без посторонней помощи, – сказал Генри. – Но армия союзников не тронется с места, пока режим Бурбонов не встанет крепко на ноги.
Жюстина, глядя на взволнованное, разгоряченное лицо Генри, почувствовала гордость за мужа своей сестры – сколько сил и энергии отдает этот человек служению Родине. Именно в таких людях нуждается сейчас Англия, чтобы восстановить былую славу и могущество.
– Нам остается только ждать, – задумчиво проговорила она, ни к кому не обращаясь.
– По крайней мере, нам уже удалось установить круг лиц, среди которых может быть предатель.
– А что если спровоцировать Лиса и заставить обнаружить себя? – Дамиан потер руки. – Организуем вечеринку, пригласив всех подозреваемых, и разыграем спектакль: подкинем фальшивку, выдав ее за секретную информацию. Нужно только все детально продумать. Возможно, Лис попадет в капкан.
– Это крайне опасно, – произнес Генри, перебирая бумаги.
– Можно устроить званый обед в честь рождения маленькой Дианы, – предложила Жюстина. – А за столом, как бы случайно, проговориться, что через наш дом проследует во Францию курьер с важной секретной депешей.
– Маловероятно, что Лис клюнет на такую простую приманку, но это – лучше, чем ничего, – сказал Дамиан и ободряюще улыбнулся девушке.
– Что ж, хорошо, – Генри перестал нервно вышагивать по комнате и сел в кресло у стола. – Весьма недурной план. Шпион сам придет к нам в руки. Только бы все прошло гладко, и он обнаружил бы себя…
– А если он уже в доме? Вдруг это все-таки Шэдуэлл? – снова усомнилась Жюстина. Генри взглянул на нее неодобрительно.
– Мы скоро узнаем об этом, – улыбнулся лорд Левингтон девушке. – На всякий случай, я приведу несколько вооруженных контрабандистов. Мы спрячем их в доме и в саду – так будет безопаснее для гостей. Мало ли на что способны Лис и его сообщники? Никто не должен знать о нашем плане, только мы втроем. Для всех приглашенных – это званый обед в честь маленькой Дианы!
– Я не люблю скрывать что-либо от Норы, – сказал Генри печально.
– Это необходимо, – попыталась убедить Жюстина лорда Алленсона. – Она разволнуется и может все испортить.
– А Вы, мисс Брайерли? – обратился Генри к девушке. – Вы уверены, что сохраните тайну? Женщины так любят поболтать со своими подругами обо всем на свете… На вас можно надеяться?
– Вы меня обижаете, Генри! Я никогда не страдала болтливостью!
Впервые за всю беседу лорд Алленсон весело рассмеялся. Это было хорошим признаком в компании воцарилось полное взаимопонимание, а это сулило успех в их непростом деле.
– Да поможет нам Бог! – сказал лорд Алленсон уже серьезно.
Разговор закончился, и лорд Левингтон направился к выходу. Жюстина поднялась с кресла, чтобы проводить Дамиана.
– Я хочу сказать Вам, – прошептала девушка, – что убеждена в Вашей невиновности, и ничто не поколеблет мою уверенность. Я – Ваша сторонница и помогу Вам во всем!
Голос Жюстины задрожал, выдавая волнение, и Дамиан крепко обнял девушку.
– Спасибо мисс Брайерли. Я счастлив, что между нами нет больше пропасти непонимания. Я люблю Вас… Уверен, что у нас будет еще много времени поговорить обо всем. А сейчас я должен покинуть Вас. Нельзя терять ни минуты. – Дамиан нежно поцеловал возлюбленную и удалился…
Мисс Брайерли поднялась к себе в комнату, раздумывая, чем заняться и как скоротать этот день, чтобы время не тянулось так томительно. Пойти к Норе? Но она теперь целыми днями занята своей малышкой. Миссис Алленсон уехала, забрав с собой Эдди, к одной из своих старых подруг, проживающей на окраине Брайтона. Может, совершить прогулку по окрестностям? Жюстина посмотрела в окно. Погода была пасмурной, но дождь прекратился. Неожиданно далеко впереди она заметила всадника, направляющегося в сторону Мильверли. Судя по развевающейся по ветру юбке, это была женщина. «Кто пожаловал к нам?» – недоуменно подумала мисс Брайерли. И вдруг ее лицо озарила радостная улыбка – она узнала знакомую фигуру своей подруги! «Слава богу! Чэрити послана мне судьбой, будет с кем поболтать и весело провести день!»
Жюстина спустилась навстречу подруге.
– Какое счастье видеть тебя здесь! – воскликнула она, обнимая вошедшую Чэрити.
– Мне так надоело сидеть дома и смотреть в окно на этот нескончаемый дождь! – воскликнула мисс Торнтон, стягивая перчатки. – Когда он наконец поутих, я решила проехаться к вам.
На Чэрити был новый костюм для верховой езды, расшитый золотыми галунами по коричневому бархату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21