— Еда… Да, еда нормальная, — ворчливо заметил он.Мы прикончили все до последней крошки, но я остался голодным и съел бы еще ровно столько же. Окни вернулся к лошадиной теме, и после еще двух стаканчиков джина терпение многострадальной Изабеллы наконец истощилось.— Если хочешь, чтоб я отвезла тебя домой, Окни, поднимайся, — сказала она. — Ты, наверное, не заметил, что последний заезд кончился вот уже минут как десять.— Правда? — Он взглянул на часы, удивленно приподнял брови и, немедленно приступив к действиям, встал и начал собирать бумаги. — Что ж, прекрасно, Флора. Джеку я позвоню. И… э-э… — тут он сделал усилие, вспоминая мое имя. — Рад был познакомиться с вами… э-э… Тони, — рукопожатие заменили два энергичных кивка. — Буду рад снова видеть вас здесь, с Флорой.— Спасибо, Окни, — сказал я.Изабелла нагнулась поцеловать Флору — поцелуй пришелся в воздух, в нескольких дюймах от ее щеки. Затем, рассеянно взглянув на мою перевязь, она, как и Окни, видимо, сочла, что невозможность рукопожатия следует компенсировать какими-то словами.— Э-э… — сказала она, — так мило…Они вышли в коридор, и Флора тут же сердито плюхнулась обратно на стул.— Слава тебе. Господи, все позади! — воскликнула она. — Без вас ни за что бы не справилась, Тони, дорогой. Как хорошо, что вы ему понравились!— Понравился? — удивился я.— О да, да, дорогой! Ведь он просил вас заходить еще, что совершенно для него нехарактерно.— Интересно, как это удалось Изабелле уговорить его ехать домой? — спросил я.Впервые за весь день Флора беззаботно и радостно улыбнулась. Глаза ее искрились смехом.— Но, дорогой, они наверняка приехали в ее машине! И если бы он тут же не послушался, она бы вышла и уехала без него. Один раз так уже случилось, скандал был страшенный, и нам с Джеком пришлось сажать его на поезд. Поскольку, как вы заметили, дорогой, Окни страшно неравнодушен к Фкину и несколько месяцев назад попался по дороге домой инспектору и лишился водительских прав… Нo он и об этом тоже не любит говорить.
Вечером того же дня я, наведя порядок в лавке позвонил в Бордо Анри Таве и без особого удивления выслушал его новости.— Mon cher Тони, никакого Шато Кайо в Сент Эстефе не было и нет. В О Медо — тоже нет. Вообще в районе Бордо такого chateau просто не существует.— Следовало ожидать, — заметил я.— Что касается негоцианта «Тьери и сыновья»… — тяжеловесное, типично галльское пожимание плечами. Мне казалось, я явственно вижу его. — Так вот, в Бордо никто не знает негоцианта по имени Тьери. Насколько мне известно, некоторые люди предпочитают называться негоциантами, хотя занимаются только бумажной работой и в глаза не видят вина, которое продают. Так вот, даже среди таких никакого Тьери нет.— Ты молодец, хорошо поработал, Анри.— Подделка винных этикеток дело нешуточное.Голос его дрожал, выдавая глубочайшее возмущение, в искренности которого сомневаться не приходилось. Для Анри Таве, равно как и для всех других владельцев chateau, виноделов и поставщиков Бордо, вино было своего рода религией. Гордые осознанием того, что производят лучший в мире продукт, они работали с соблюдением всех, даже мельчайших, бюрократических критериев и правил, основы которых были заложены в Медо в 1855 году, и если и менялись с тех пор, то совсем незначительно.До сих пор рассуждали они о 1816-м годе, когда уродилось совершенно непригодное к употреблению вино, рассуждали так, словно это было свежо в их памяти. Начиная с 1795-го, год за годом, могли назвать точную дату, когда начинался сбор урожая (в 1795-м это было 24 сентября), знали, что в течение вот уже двух тысяч лет на одних и тех же виноградниках изготавливается одно и то же вино.На каждую из пятисот пятидесяти миллионов бутылок, вывозимых из их региона, следовало получить сертификат, за содержимое каждой они отвечали. Вино, находившееся в ней, должно быть достойно своего названия, должно сохранять репутацию на протяжении всей своей жизни, а жизнь красных вин из Бордо бывает на удивление долгой… Вместе с Анри Таве мне доводилось пробовать вина девяностолетней выдержки, и, невзирая на столь почтенный возраст, они искрились цветом и пели на языке.Подделать этикетку вина из Бордо, наклеить ее на бутылку с аморфным и безликим европейским продуктом — да за это сжечь на костре было мало! И Анри Таве ждал от меня уверений, что авторы «Шато Кайо» почувствуют на своих пятках языки пламени. Я же мог представить в ответ маловразумительные обещания, что все будет в порядке.— Это очень важно, — продолжал волноваться он.— Да, знаю. Нет, честно, Анри, я это понимаю.— Передай мои наилучшие пожелания твоей матушке, — сказал он.На следующий день, в среду, жизнь шла своим нормальным чередом, если невыносимый зуд и жжение в руке можно считать нормальными. Назавтра мне предстояло явиться в больницу на медосмотр, а пока что руку я носил на перевязи и находил это весьма удобным. К тому же у меня имелся прекрасный предлог не поднимать тяжестей. Брайан, видя все это, проявил необычайное понимание и сострадание и выхватывал у меня из руки буквально каждую бутылку. Миссис Пейлисси записывала заказы, поступавшие по телефону. Короче, я чувствовал себя всеобщим баловнем, и мне это нравилось.Они с Брайаном ушли пораньше — заказов с доставкой было очень много. Некоторые производились, что называется, загодя. Так, к примеру, надо было доставить бокалы и шампанское к празднованию совершеннолетия. Я остался в магазине и, как всегда, расточал улыбки покупателям.Вечером, вскоре после восьми, зашел Джерард. Усталый, с посеревшим лицом, он осведомился, не желаю ли я закрыть это проклятое заведение пораньше и пойти куда-нибудь перекусить. Куда-нибудь, где тихо и спокойно. Потому как у него ко мне разговор.Я взглянул на изнуренное его лицо, слегка сгорбленную спину. Я был на двадцать лет моложе, мне не давали общего наркоза, и, несмотря на то, что раны были в общем-то пустяковые, чувствовал себя усталым и разбитым. А он, должно быть, куда как хуже. Впрочем, возможно, это вызвано не только мелкими и невыносимо зудящими ранками, но является отголоском той истории с фургоном… того ощущения близости смерти, которое я тогда испытал.— Можем купить чего-нибудь у Санг Ли и пойти ко мне, — предложил я. — Если вы, конечно, не против.Он был не против. Мало того, даже вызвался сбегать за едой, пока я буду закрывать лавку. Кстати, скоро ли я собираюсь закрывать?— Через полчаса, — ответил я. — А пока позвольте угостить вас вином.Он вздохнул, уселся на стул, который я принес из конторы, и, глядя на две наши перевязи, иронично улыбнулся.— Шикарно смотритесь, — заметил он.— Идея Флоры, не моя.— Догадливая дамочка.— Сейчас принесу вино.Зайдя в контору, я налил в один бокал настоящего «Сент Эстефа», а в другой — подделку из «Серебряного танца луны». Вынес и поставил на прилавок.— Попробуйте оба, — предложил я. — А потом скажете, что думаете по этому поводу.— А это что?— После узнаете.— Но я не эксперт… — возразил он. Однако все же отпил из одного бокала, покатал вино на деснах и скроил гримасу — так, словно проглотил дольку лимона. — Слишком сухое, — заметил он.— Теперь из второго.Сперва казалось, что содержимое второго понравилось ему больше. Затем он задумчиво осмотрел бокал и осторожно поставил его на прилавок.— Ну? — осведомился я. Он улыбнулся.— Первое… довольно специфичное. Второе приятное… но, пожалуй, легковато. Теперь вы, конечно, скажете мне, что первое намного дороже, да?— Прекрасно. Второе, которое показалось вам приятным, но легковатым, из «Серебряного танца луны». Первое на вкус таково, каким ему и полагается быть согласно этикетке.Он обдумал услышанное.— Тогда многие предпочтут подделку. Люди, не знающие, каким должно быть это вино.— Да. Потому как напиток вполне приятный. Подозрений не вызывает.Он отпил еще глоток настоящего.— Но, узнав, что к чему, начнут отдавать предпочтение настоящему.— Если бы у меня сейчас было, я бы угостил вас одним из самых замечательных «Сент Эстефов»… «Ко д'Эстурнель», к примеру, «Монтро» или «Кален Сегюр»… Потому как это, пожалуй, сугубо буржуазное… Слишком уж терпкое и резкое на вкус.— Верю на слово, — добродушно заметил он. — Всегда хотел больше знать о винах.— Подождите.Я снова попробовал оба вина — это напоминало встречу со старыми друзьями. Вино из «Серебряного танца», будучи откупоренным и тут же закрытым снова, сохранилось, однако теперь, когда я налил себе второй раз из той же бутылки, показалось, что оно начало портиться. Ибо для того, чтобы сохранить совершенный вкус, вино должно находиться в контакте с пробкой. Чем больше воздуха в бутылке, тем больше вреда для вина.Я принес ему обе бутылки, настоящую и подделку, и пересказал, что сообщил мне Анри Таве.Он внимательно выслушал, подумал немного, затем спросил:— Послушайте, почему вас в первую очередь волнует поддельное вино, а не виски? Или мне показалось?— Потому… — начал я, но тут меня перебили ворвавшиеся в лавку покупатели. Они хотели знать, чем таким, не слишком дорогим, можно запивать утку Санг Ли с хрустящей корочкой, креветки по-пекински и говядину в устричном соусе. Джерард с интересом прислушивался к нашей беседе, а затем, наблюдая, как они по очереди выходят, один — с бутылкой «Бержерака» другой — «Соава» и третий — «Коте дю Венту», осведомился:— Похоже, вы продаете не только вино, но и знания, верно?— Ага. И еще удовольствие. И радость общения. Хо, чего ни за какие деньги не купить в супермаркете.Крупный мужчина, явно «под мухой», протолкнулся в дверь, вошел, нетвердо держась на ногах, и громко потребовал пива. Я без всяких возражений продал ему требуемое. Он неуклюже выложил деньги на прилавок, икнул и, пошатываясь, вышел. Дже-рард, неодобрительно хмурясь, провожал его взглядом, а потом сказал:— Он же был пьян…— Да.— И вам это безразлично?— Ровно до того момента, пока они не начинают блевать на пол.— Но это же безнравственно. Я усмехнулся.— Я и уход от действительности тоже продаю.— Временный, — неодобрительно уточнил он. Аскетизм, присущий шотландцам, взял верх над воспитанием.— Пусть временный. Все лучше, чем ничего… — сказал я. — Таблетку аспирина дать?Он невнятно хмыкнул — то ли усмехнулся, то ли кашлянул.— Похоже, с воскресенья вы питаетесь исключительно аспирином?— Да, вы правы, — я проглотил две таблетки, запил их «Сент Эстефом», что само по себе было кощунством. — Я и сам не прочь уйти от действительности…Он окинул меня странным холодным взглядом, значение которого я сперва не понял, и только после этого напомнил о моих заячьих скачках по двору.— Ну, по крайней мере… когда меня не грабят. Он иронически кивнул и терпеливо ждал, пока я закончу обслуживать двух покупателей и объяснять им, почему сотерном никак нельзя запивать бараньи котлеты — в этом случае и то и другое просто отвратительно на вкус.— Тогда что же можно запивать сотерном? Я люблю сотерн.— Любое сладкое блюдо, — ответил я. — Возможно также, карри. Или ветчину. Ну, еще сыр типа рокфора.— Господи Боже, — вздохнул Джерард, когда покупатель наконец ушел. — Рокфор со сладким вином… странно.— Но на всех вечеринках с вином и сыром принято именно так.Он оглядел лавку с видом человека, ступившего на новую неизведанную планету.— Ну а есть такие вещи, которые вообще нельзя запивать вином? — спросил он.— Насколько помнится… грейпфруты. Он скорчил гримасу.— А вообще я из разряда тех, — добавил я, — кто запивает вином даже тушеные бобы… Вы не поверите, такая вкуснятина!— Вам что, действительно нравится? Я кивнул.— Волшебное явление природы.— Не понял?— Грибок, живущий на виноградинах, превращает виноградный сок в спирт. Результат восхитительный.— Ради Бога…— Причем, заметьте, никто этого не изобретал, — сказал я. — Просто существует такое явление. Дар природы Волшебный, замечательный дар.— Однако вина существуют самые разные…— Да, конечно, потому как сорта винограда тоже разные, отличаются один от другого. К примеру, довольно много шампанского делают из черного винограда… Вещи далеко не таковы, каковыми кажутся на первый взгляд. Вам как детективу это должно быть известно.— Гм, — сухо хмыкнул он и обежал глазами стройные ряды бутылок. — Вообще-то мне как детективу, нужны прежде всего доказательства… А кстати, что такое градус крепости спирта?— Смешайте жидкость с порохом, потом подожгите, и если смесь горит ровным синим пламенем, это и есть градус крепости. И доказательство <Игра слов — по-английски слово «proof» имеет два значения доказательство, градус крепости спирта>.Он несколько недоуменно уставился на меня.— Доказательство чего?— Доказательство того, что данная жидкость минимум на пятьдесят процентов состоит из спирта. Именно так проверяли напитки на содержание алкоголя три столетия тому назад, когда впервые был введен налог на крепкие напитки, полученные путем дистилляции. Пятьдесят процентов спирта — стопроцентно крепкий алкогольный напиток. Конечно, теперь проценты эти определяют с помощью спиртометров, а не огня и пороха. Так меньше риска, я бы сказал.— Порох… — задумчиво протянул Джерард. — Что-то мы последнее время слишком часто натыкаемся на порох. — Он неловко поднялся. — Ваши полчаса истекли. Я пошел за едой. Глава 14 Джерард ехал следом за мной в своем отремонтированном «Мерседесе» и вошел в дом, нагруженный бесчисленными и пахучими пакетиками с едой от Санг Ли.— И это называется коттедж? — насмешливо заметил он, оглядывая помещение. — Скорее дворец.— Когда-то был коттеджем, стоял рядом с амбаром, пока оба не развалились. Амбар был куда больше дома… отсюда и пространство, после перестройки.Немало радостных минут провели мы с Эммой за планировкой жилища, придумывали, где и какие должны быть комнаты, чтоб соответствовать нашему образу жизни. Большая кухня для семейных трапез; гостиная; игровая комната для детей; столовая для званых обедов; множество спален; просторный и тихий кабинет. Перестройка, состоявшая из трех стадий, заняла около пяти лет. Эмма терпеливо ждала, KOI да совьют гнездышко для наших детей, и едва все было закончено, тут же забеременела.Мы с Джерардом вошли в дом через кухню, но здесь теперь я ел редко. Когда блюда, взятые из китайского ресторанчика, были разогреты, мы, прихватив тарелки, перешли в гостиную, поставили все на журнальный столик между двумя глубокими креслами и начали ебть, держа тарелки на коленях.В этой-то уютной теплой комнате с книжными полками, мягким светом торшеров, телевизором, фотографиями и ковриками я по большей части и обитал, когда бывал дома. Именно здесь держал я под рукой вино и бокалы и старался забыть о скучных домашних хлопотах и работе в саду. Пребывая именно здесь, я чувствовал, что энергия моя практически на нуле, и, тем не менее, подгоняемый неким неведомым инстинктом, все время возвращался сюда.Поев, Джерард стал выглядеть лучше и, усевшись поглубже и поудобнее, с довольным видом откинулся на спинку кресла. Снова вставил руку в перевязь и принял от меня чашечку кофе и второй бокал калифорнийского вина урожая 1978 года под названием «Нейпа каберне совиньон». Я относительно недавно начал торговать им, и оно мне очень нравилось.— Длинный проделало путь, — заметил Джерард, разглядывая этикетку.— А пойдет еще дальше, — сказал я. — Калифорнийцами овладела настоящая мания выращивания винограда. И лучшие их вина — мирового класса.Он отпил небольшой глоток и покачал головой.— Довольно приятное, но, честно сказать, я бы не отличил его от любого старого сорта. Это ужасно, понимаю, но именно так обстоят дела.— Подобным образом рассуждали и посетители «Серебряного танца луны».Он улыбнулся.— Так что я, видимо, принадлежу к большинству.— Это неважно. Главное, чтоб вино нравилось. Помолчав немного, он заметил:— А вы так и не ответили мне, почему фальшивые вина для вас столь же важны, что и поддельное виски.Я уловил жесткие нотки в его голосе. Поднял глаза и увидел в нем ту же перемену, что и тогда, когда мы прошлым воскресеньем ехали в машине: любезность, мягкость и светский лоск улетучились, передо мной сидел сыщик. Глаза смотрят цепко и строго, лицо серьезное, сосредоточенное, улыбка исчезла. И вот с облегчением и даже радостью я ответил этому второму человеку, привыкшему иметь дело только с фактами и версиями:— Люди, которые воруют шотландское виски, — сказал я, — обычно норовят перехватить партию в бутылках и коробках. Реализовывать такой товар куда как проще… тем более что клиентура у них уже, как правило, обозначена. Никаких проблем, чистый доход. Но, когда вы крадете цистерну, у вас возникают проблемы и расходы. Виски надо разлить по бутылкам. Стоимость бутылок, стоимость труда, все такое прочее.— Верно, — кивнул он.— В каждой из украденных цистерн Кеннета Чартера находилось по шесть тысяч галлонов виски с градусом крепости приблизительно пятьдесят восемь процентов, так?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Вечером того же дня я, наведя порядок в лавке позвонил в Бордо Анри Таве и без особого удивления выслушал его новости.— Mon cher Тони, никакого Шато Кайо в Сент Эстефе не было и нет. В О Медо — тоже нет. Вообще в районе Бордо такого chateau просто не существует.— Следовало ожидать, — заметил я.— Что касается негоцианта «Тьери и сыновья»… — тяжеловесное, типично галльское пожимание плечами. Мне казалось, я явственно вижу его. — Так вот, в Бордо никто не знает негоцианта по имени Тьери. Насколько мне известно, некоторые люди предпочитают называться негоциантами, хотя занимаются только бумажной работой и в глаза не видят вина, которое продают. Так вот, даже среди таких никакого Тьери нет.— Ты молодец, хорошо поработал, Анри.— Подделка винных этикеток дело нешуточное.Голос его дрожал, выдавая глубочайшее возмущение, в искренности которого сомневаться не приходилось. Для Анри Таве, равно как и для всех других владельцев chateau, виноделов и поставщиков Бордо, вино было своего рода религией. Гордые осознанием того, что производят лучший в мире продукт, они работали с соблюдением всех, даже мельчайших, бюрократических критериев и правил, основы которых были заложены в Медо в 1855 году, и если и менялись с тех пор, то совсем незначительно.До сих пор рассуждали они о 1816-м годе, когда уродилось совершенно непригодное к употреблению вино, рассуждали так, словно это было свежо в их памяти. Начиная с 1795-го, год за годом, могли назвать точную дату, когда начинался сбор урожая (в 1795-м это было 24 сентября), знали, что в течение вот уже двух тысяч лет на одних и тех же виноградниках изготавливается одно и то же вино.На каждую из пятисот пятидесяти миллионов бутылок, вывозимых из их региона, следовало получить сертификат, за содержимое каждой они отвечали. Вино, находившееся в ней, должно быть достойно своего названия, должно сохранять репутацию на протяжении всей своей жизни, а жизнь красных вин из Бордо бывает на удивление долгой… Вместе с Анри Таве мне доводилось пробовать вина девяностолетней выдержки, и, невзирая на столь почтенный возраст, они искрились цветом и пели на языке.Подделать этикетку вина из Бордо, наклеить ее на бутылку с аморфным и безликим европейским продуктом — да за это сжечь на костре было мало! И Анри Таве ждал от меня уверений, что авторы «Шато Кайо» почувствуют на своих пятках языки пламени. Я же мог представить в ответ маловразумительные обещания, что все будет в порядке.— Это очень важно, — продолжал волноваться он.— Да, знаю. Нет, честно, Анри, я это понимаю.— Передай мои наилучшие пожелания твоей матушке, — сказал он.На следующий день, в среду, жизнь шла своим нормальным чередом, если невыносимый зуд и жжение в руке можно считать нормальными. Назавтра мне предстояло явиться в больницу на медосмотр, а пока что руку я носил на перевязи и находил это весьма удобным. К тому же у меня имелся прекрасный предлог не поднимать тяжестей. Брайан, видя все это, проявил необычайное понимание и сострадание и выхватывал у меня из руки буквально каждую бутылку. Миссис Пейлисси записывала заказы, поступавшие по телефону. Короче, я чувствовал себя всеобщим баловнем, и мне это нравилось.Они с Брайаном ушли пораньше — заказов с доставкой было очень много. Некоторые производились, что называется, загодя. Так, к примеру, надо было доставить бокалы и шампанское к празднованию совершеннолетия. Я остался в магазине и, как всегда, расточал улыбки покупателям.Вечером, вскоре после восьми, зашел Джерард. Усталый, с посеревшим лицом, он осведомился, не желаю ли я закрыть это проклятое заведение пораньше и пойти куда-нибудь перекусить. Куда-нибудь, где тихо и спокойно. Потому как у него ко мне разговор.Я взглянул на изнуренное его лицо, слегка сгорбленную спину. Я был на двадцать лет моложе, мне не давали общего наркоза, и, несмотря на то, что раны были в общем-то пустяковые, чувствовал себя усталым и разбитым. А он, должно быть, куда как хуже. Впрочем, возможно, это вызвано не только мелкими и невыносимо зудящими ранками, но является отголоском той истории с фургоном… того ощущения близости смерти, которое я тогда испытал.— Можем купить чего-нибудь у Санг Ли и пойти ко мне, — предложил я. — Если вы, конечно, не против.Он был не против. Мало того, даже вызвался сбегать за едой, пока я буду закрывать лавку. Кстати, скоро ли я собираюсь закрывать?— Через полчаса, — ответил я. — А пока позвольте угостить вас вином.Он вздохнул, уселся на стул, который я принес из конторы, и, глядя на две наши перевязи, иронично улыбнулся.— Шикарно смотритесь, — заметил он.— Идея Флоры, не моя.— Догадливая дамочка.— Сейчас принесу вино.Зайдя в контору, я налил в один бокал настоящего «Сент Эстефа», а в другой — подделку из «Серебряного танца луны». Вынес и поставил на прилавок.— Попробуйте оба, — предложил я. — А потом скажете, что думаете по этому поводу.— А это что?— После узнаете.— Но я не эксперт… — возразил он. Однако все же отпил из одного бокала, покатал вино на деснах и скроил гримасу — так, словно проглотил дольку лимона. — Слишком сухое, — заметил он.— Теперь из второго.Сперва казалось, что содержимое второго понравилось ему больше. Затем он задумчиво осмотрел бокал и осторожно поставил его на прилавок.— Ну? — осведомился я. Он улыбнулся.— Первое… довольно специфичное. Второе приятное… но, пожалуй, легковато. Теперь вы, конечно, скажете мне, что первое намного дороже, да?— Прекрасно. Второе, которое показалось вам приятным, но легковатым, из «Серебряного танца луны». Первое на вкус таково, каким ему и полагается быть согласно этикетке.Он обдумал услышанное.— Тогда многие предпочтут подделку. Люди, не знающие, каким должно быть это вино.— Да. Потому как напиток вполне приятный. Подозрений не вызывает.Он отпил еще глоток настоящего.— Но, узнав, что к чему, начнут отдавать предпочтение настоящему.— Если бы у меня сейчас было, я бы угостил вас одним из самых замечательных «Сент Эстефов»… «Ко д'Эстурнель», к примеру, «Монтро» или «Кален Сегюр»… Потому как это, пожалуй, сугубо буржуазное… Слишком уж терпкое и резкое на вкус.— Верю на слово, — добродушно заметил он. — Всегда хотел больше знать о винах.— Подождите.Я снова попробовал оба вина — это напоминало встречу со старыми друзьями. Вино из «Серебряного танца», будучи откупоренным и тут же закрытым снова, сохранилось, однако теперь, когда я налил себе второй раз из той же бутылки, показалось, что оно начало портиться. Ибо для того, чтобы сохранить совершенный вкус, вино должно находиться в контакте с пробкой. Чем больше воздуха в бутылке, тем больше вреда для вина.Я принес ему обе бутылки, настоящую и подделку, и пересказал, что сообщил мне Анри Таве.Он внимательно выслушал, подумал немного, затем спросил:— Послушайте, почему вас в первую очередь волнует поддельное вино, а не виски? Или мне показалось?— Потому… — начал я, но тут меня перебили ворвавшиеся в лавку покупатели. Они хотели знать, чем таким, не слишком дорогим, можно запивать утку Санг Ли с хрустящей корочкой, креветки по-пекински и говядину в устричном соусе. Джерард с интересом прислушивался к нашей беседе, а затем, наблюдая, как они по очереди выходят, один — с бутылкой «Бержерака» другой — «Соава» и третий — «Коте дю Венту», осведомился:— Похоже, вы продаете не только вино, но и знания, верно?— Ага. И еще удовольствие. И радость общения. Хо, чего ни за какие деньги не купить в супермаркете.Крупный мужчина, явно «под мухой», протолкнулся в дверь, вошел, нетвердо держась на ногах, и громко потребовал пива. Я без всяких возражений продал ему требуемое. Он неуклюже выложил деньги на прилавок, икнул и, пошатываясь, вышел. Дже-рард, неодобрительно хмурясь, провожал его взглядом, а потом сказал:— Он же был пьян…— Да.— И вам это безразлично?— Ровно до того момента, пока они не начинают блевать на пол.— Но это же безнравственно. Я усмехнулся.— Я и уход от действительности тоже продаю.— Временный, — неодобрительно уточнил он. Аскетизм, присущий шотландцам, взял верх над воспитанием.— Пусть временный. Все лучше, чем ничего… — сказал я. — Таблетку аспирина дать?Он невнятно хмыкнул — то ли усмехнулся, то ли кашлянул.— Похоже, с воскресенья вы питаетесь исключительно аспирином?— Да, вы правы, — я проглотил две таблетки, запил их «Сент Эстефом», что само по себе было кощунством. — Я и сам не прочь уйти от действительности…Он окинул меня странным холодным взглядом, значение которого я сперва не понял, и только после этого напомнил о моих заячьих скачках по двору.— Ну, по крайней мере… когда меня не грабят. Он иронически кивнул и терпеливо ждал, пока я закончу обслуживать двух покупателей и объяснять им, почему сотерном никак нельзя запивать бараньи котлеты — в этом случае и то и другое просто отвратительно на вкус.— Тогда что же можно запивать сотерном? Я люблю сотерн.— Любое сладкое блюдо, — ответил я. — Возможно также, карри. Или ветчину. Ну, еще сыр типа рокфора.— Господи Боже, — вздохнул Джерард, когда покупатель наконец ушел. — Рокфор со сладким вином… странно.— Но на всех вечеринках с вином и сыром принято именно так.Он оглядел лавку с видом человека, ступившего на новую неизведанную планету.— Ну а есть такие вещи, которые вообще нельзя запивать вином? — спросил он.— Насколько помнится… грейпфруты. Он скорчил гримасу.— А вообще я из разряда тех, — добавил я, — кто запивает вином даже тушеные бобы… Вы не поверите, такая вкуснятина!— Вам что, действительно нравится? Я кивнул.— Волшебное явление природы.— Не понял?— Грибок, живущий на виноградинах, превращает виноградный сок в спирт. Результат восхитительный.— Ради Бога…— Причем, заметьте, никто этого не изобретал, — сказал я. — Просто существует такое явление. Дар природы Волшебный, замечательный дар.— Однако вина существуют самые разные…— Да, конечно, потому как сорта винограда тоже разные, отличаются один от другого. К примеру, довольно много шампанского делают из черного винограда… Вещи далеко не таковы, каковыми кажутся на первый взгляд. Вам как детективу это должно быть известно.— Гм, — сухо хмыкнул он и обежал глазами стройные ряды бутылок. — Вообще-то мне как детективу, нужны прежде всего доказательства… А кстати, что такое градус крепости спирта?— Смешайте жидкость с порохом, потом подожгите, и если смесь горит ровным синим пламенем, это и есть градус крепости. И доказательство <Игра слов — по-английски слово «proof» имеет два значения доказательство, градус крепости спирта>.Он несколько недоуменно уставился на меня.— Доказательство чего?— Доказательство того, что данная жидкость минимум на пятьдесят процентов состоит из спирта. Именно так проверяли напитки на содержание алкоголя три столетия тому назад, когда впервые был введен налог на крепкие напитки, полученные путем дистилляции. Пятьдесят процентов спирта — стопроцентно крепкий алкогольный напиток. Конечно, теперь проценты эти определяют с помощью спиртометров, а не огня и пороха. Так меньше риска, я бы сказал.— Порох… — задумчиво протянул Джерард. — Что-то мы последнее время слишком часто натыкаемся на порох. — Он неловко поднялся. — Ваши полчаса истекли. Я пошел за едой. Глава 14 Джерард ехал следом за мной в своем отремонтированном «Мерседесе» и вошел в дом, нагруженный бесчисленными и пахучими пакетиками с едой от Санг Ли.— И это называется коттедж? — насмешливо заметил он, оглядывая помещение. — Скорее дворец.— Когда-то был коттеджем, стоял рядом с амбаром, пока оба не развалились. Амбар был куда больше дома… отсюда и пространство, после перестройки.Немало радостных минут провели мы с Эммой за планировкой жилища, придумывали, где и какие должны быть комнаты, чтоб соответствовать нашему образу жизни. Большая кухня для семейных трапез; гостиная; игровая комната для детей; столовая для званых обедов; множество спален; просторный и тихий кабинет. Перестройка, состоявшая из трех стадий, заняла около пяти лет. Эмма терпеливо ждала, KOI да совьют гнездышко для наших детей, и едва все было закончено, тут же забеременела.Мы с Джерардом вошли в дом через кухню, но здесь теперь я ел редко. Когда блюда, взятые из китайского ресторанчика, были разогреты, мы, прихватив тарелки, перешли в гостиную, поставили все на журнальный столик между двумя глубокими креслами и начали ебть, держа тарелки на коленях.В этой-то уютной теплой комнате с книжными полками, мягким светом торшеров, телевизором, фотографиями и ковриками я по большей части и обитал, когда бывал дома. Именно здесь держал я под рукой вино и бокалы и старался забыть о скучных домашних хлопотах и работе в саду. Пребывая именно здесь, я чувствовал, что энергия моя практически на нуле, и, тем не менее, подгоняемый неким неведомым инстинктом, все время возвращался сюда.Поев, Джерард стал выглядеть лучше и, усевшись поглубже и поудобнее, с довольным видом откинулся на спинку кресла. Снова вставил руку в перевязь и принял от меня чашечку кофе и второй бокал калифорнийского вина урожая 1978 года под названием «Нейпа каберне совиньон». Я относительно недавно начал торговать им, и оно мне очень нравилось.— Длинный проделало путь, — заметил Джерард, разглядывая этикетку.— А пойдет еще дальше, — сказал я. — Калифорнийцами овладела настоящая мания выращивания винограда. И лучшие их вина — мирового класса.Он отпил небольшой глоток и покачал головой.— Довольно приятное, но, честно сказать, я бы не отличил его от любого старого сорта. Это ужасно, понимаю, но именно так обстоят дела.— Подобным образом рассуждали и посетители «Серебряного танца луны».Он улыбнулся.— Так что я, видимо, принадлежу к большинству.— Это неважно. Главное, чтоб вино нравилось. Помолчав немного, он заметил:— А вы так и не ответили мне, почему фальшивые вина для вас столь же важны, что и поддельное виски.Я уловил жесткие нотки в его голосе. Поднял глаза и увидел в нем ту же перемену, что и тогда, когда мы прошлым воскресеньем ехали в машине: любезность, мягкость и светский лоск улетучились, передо мной сидел сыщик. Глаза смотрят цепко и строго, лицо серьезное, сосредоточенное, улыбка исчезла. И вот с облегчением и даже радостью я ответил этому второму человеку, привыкшему иметь дело только с фактами и версиями:— Люди, которые воруют шотландское виски, — сказал я, — обычно норовят перехватить партию в бутылках и коробках. Реализовывать такой товар куда как проще… тем более что клиентура у них уже, как правило, обозначена. Никаких проблем, чистый доход. Но, когда вы крадете цистерну, у вас возникают проблемы и расходы. Виски надо разлить по бутылкам. Стоимость бутылок, стоимость труда, все такое прочее.— Верно, — кивнул он.— В каждой из украденных цистерн Кеннета Чартера находилось по шесть тысяч галлонов виски с градусом крепости приблизительно пятьдесят восемь процентов, так?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35