— А как насчет прессы? — поинтересовалась она. — Может быть, опубликовать это в «Тайме» и еще где-нибудь?
— Хорошая мысль. Вы можете взять на себя ее осуществление?
Она ответила, что может, и, прежде чем позвонить в редакции, показала мне кусок написанного ею текста: «Неожиданно в результате несчастного случая скончался Гревил Саксони Фрэнклин, сын...» Она оставила пустое место после слова «сын», которое я сам заполнил, дописав «...покойного полковника и миссис Майлз Фрэнклин». Затем я изменил «брат Дерека» на «брат Сьюзан, Миранды и Дерека» и в самом конце добавил: «Кремация состоится в пятницу, в Ипсуиче».
— А вы не представляете, что он мог делать в Ипсуиче? — спросил я Аннет. Она покачала головой.
— Я ни разу не слышала, чтобы он упоминал это название. Правда, он вообще никогда не говорил со мной ни о чем, что не касалось работы. — Она помолчала. — Не то чтобы отличался скрытностью, но о своей личной жизни он никогда не рассказывал. — Она вновь помолчала. — Он никогда не рассказывал и о вас.
Я вспомнил, что после всех наших с ним встреч я, несмотря на его словоохотливость, практически ничего о нем не узнал, и прекрасно понял, что она имеет в виду.
— Он часто повторял, что самое надежное средство безопасности — держать язык за зубами, — продолжала она. — И просил нас не особо болтать о нашей работе с совершенно незнакомыми людьми, и мы все понимали, что он прав, хотя мы и не храним здесь драгоценные камни. Все ювелиры просто зациклены на безопасности, a diamantaires вообще сумасшедшие на этой почве.
— Что за diamantaires? — спросил я.
— Не что, а кто, — ответила она. — Это торговцы неотшлифованными алмазами. Они их режут, шлифуют и продают ювелирам. Мистер Фрэнклин всегда утверждал, что алмазы — особая статья в отличие от других драгоценных камней. В восьмидесятых сначала поднялся невероятный алмазный бум, за которым последовало резкое падение цен на алмазы. В результате многие diamantaires потеряли свои состояния и обанкротились, а мистер Фрэнклин часто отмечал, что только ненормальный может так перенапрягаться. — Она помолчала. — Вы не могли не слышать о том, что творилось в вашей округе, где на каждом шагу ювелирная компания. В барах и ресторанах об этом только и говорили. Так что я не сомневаюсь, что менеджер банка что-то напутал. Мистер Фрэнклин никогда бы не стал покупать алмазы.
«Если Гревил не покупал алмазов, — думал я, — то куда же, черт возьми, он дел полтора миллиона долларов наличными?»
Купил алмазы. Что же еще? Или деньги по-прежнему спрятаны где-нибудь в укромном месте? Деньги или алмазы на соответствующую сумму. Лежат себе где-то незастрахованные, и если у моего не в меру скрытного, чрезмерно заботившегося о безопасности брата была карта «острова сокровищ» с отмеченным на ней крестиком заветным местом, то я ее еще не нашел. Но я боялся, что скорее всего все это сгинуло вместе с ним под строительными лесами. Если так, то все имущество его фирмы будет конфисковано банком, а это Гревилу понравилось бы меньше всего.
В этом случае большая часть того, что он мне завещал, исчезла бы, как утренний туман.
«Он должен был оставаться верным своим принципам, — угрюмо думал я, — и не связываться с алмазами».
Вновь зазвонил стоявший на столе телефон, и на этот раз к нему подошла находившаяся рядом с ним Аннет.
— "Саксони Фрэнклин", чем можем быть вам полезны? — спросила она и выслушала, что ей ответили. — Нет, к сожалению, вам не удастся поговорить с мистером Фрэнклином лично. Простите, с кем я разговариваю? Мне очень жаль, миссис Уильяме, но мы вынуждены сообщить вам, что мистер Фрэнклин скончался в результате несчастного случая в минувшие выходные. Однако наша компания продолжает функционировать. Чем мы можем быть вам полезны?
В некотором недоумении она, немного послушав, спросила:
— Вы меня слышите? Миссис Уильяме, вы меня слушаете?
Но ей, похоже, не отвечали, и через несколько секунд Аннет, нахмурившись, отошла от телефона.
— Там положили трубку.
— Насколько я понимаю, вы не знаете, кто такая миссис Уильяме.
— Нет, — она немного помялась, — но, похоже, она звонила и вчера. Я, кажется, сказала ей, как и всем остальным, что мистера Фрэнклина не будет на работе целый день. Вчера я не спросила, как ее зовут. Но у нее незабываемый голос.
— Как это?
— Граненое стекло, — коротко ответила она. — Как у мистера Фрэнклина, но ярче выраженный. Похожий на ваш немного.
Я удивился. Сама она говорила, как я решил, на английском без каких-либо отличительных черт, хотя считал, что любая речь обладает своей спецификой. Мне показалось довольно странным, что миссис Уильяме с «граненостеклянным» голосом, молча выслушав про несчастный случай, не поинтересовалась, где, как и когда он произошел.
Аннет ушла к себе в комнату разбирать прессу, а я, достав из кармана записную книжку Гревила, попытался дозвониться по телефонам, где накануне никто не отвечал. Два номера, записанные в конце книжки, оказались телефонами букмекера и парикмахера. Оба выразили сожаление в связи с утратой своего клиента, правда, букмекер несколько меньше из-за привычки Гревила выигрывать.
Лодыжка сильно болела — результат, не побоюсь назвать, общей депрессии вместе с усталостью мышц. Депрессию я испытывал оттого, что все принятые мною до сих пор решения были вполне обычными, но придет момент, когда я могу наделать катастрофических ошибок из-за своего невежества. Я никогда прежде не занимался финансовыми операциями, если не считать моего счета в банке. И единственным знакомым мне «бизнесом» была подготовка лошадей, да и то лишь по наблюдениям, а не по собственному опыту. Но с лошадьми я, по крайней мере, знал, что к чему: там я мог отличить шпинель от рубина. В мире Гревила меня могли облапошить так, что я даже и не понял бы, и мог с треском проиграть еще до того, как узнал бы основные правила игры.
По обе стороны от меня простирался огромный черный стол Гревила, широкий проем для ног был справа и слева ограничен двойными тумбами с ящиками, они словно подпирали стол, как четыре колонны. В основном в них теперь лежало то, что было до взлома, и я начал бесцельно рыться в ближайшем ящике слева, слабо надеясь найти нечто такое, что упустил, или нечто важное, требующее каких-либо действий.
Вместо этого я первым делом наткнулся на игрушки: маленькие черные безделушки, убранные со стола и теперь рядами теснившиеся в ящике. Там был и счетчик Гейгера и множество калькуляторов. Я взял какую-то черную штуковину размером с книжку в мягкой обложке и, с любопытством повертев в руках, так и не понял, каково было ее предназначение.
— Это электрический измеритель, — сказала Джун, влетая в кабинет с кипой бумаг в руках. — Хотите посмотреть, как он действует?
Я кивнул, и она положила его плашмя на стол.
— Сейчас он вам покажет, какое расстояние от стола до потолка, — пояснила она, нажимая кнопки. — Вот, пожалуйста: семь футов и пять с половиной дюймов. Теперь в метрах, — она нажала другую кнопку. — Два метра и двадцать шесть сантиметров.
— Вообще-то мне совсем неинтересно, сколько здесь до потолка, — сказал я. Она рассмеялась.
— Если вы прижмете его к стене, он покажет расстояние до противоположной стены. В одно мгновение, как вы сами убедились, и не надо возиться с сантиметрами. Мистер Фрэнклин купил его, когда решил перепланировать помещения склада. Он рассчитывал, сколько нам понадобится коврового покрытия, сколько краски для стен. Эта штучка все посчитала.
— Вам нравятся компьютеры, да? — спросил я.
— Я просто обожаю их. Всех форм и размеров. Она посмотрела в открытый ящик.
— Мистер Фрэнклин всегда покупал малюсенькие приспособления. — Она вытащила что-то размером с колоду карт в сером кожаном чехольчике и положила себе на ладонь. — Эта крохотная безделушка — справочник туриста. В нем есть телефонные номера заказа такси, авиабилетов, турбюро, службы информации о погоде, посольств, «Америкэн экспресс». — Радостно нажимая кнопочки, она все показывала мне. — Это американская штуковина. В ней есть даже телевизионные каналы и радиочастоты около сотни городов в Штатах, включая Ту-сон в Аризоне, где ежегодно в феврале открывается крупнейшая ярмарка самоцветов. Она поможет вам и в пятидесяти других городах разных стран, таких, как Тель-Авив, Гонконг и Тайбэй, куда постоянно ездил мистер Фрэнклин. — Положив справочник, она взяла что-то еще. — А эта круглая диковина — что-то вроде телескопа, показывает, на каком расстоянии вы находитесь от разных предметов. Для тех, кто играет в гольф. Мистер Фрэнклин объяснял, что она измеряет расстояние до флажка и с ее помощью легко выбрать нужную клюшку.
— Он часто играл в гольф? — спросил я, глядя в телескоп длиной меньше четырех дюймов и рассматривая в нем шкалу, где от нижней отметки «Green» вверх были обозначены расстояния в ярдах — от двухсот до сорока. — Он как-то особо не говорил об этом.
— Я думаю, он иногда играл по выходным, — с сомнением в голосе ответила Джун. — Совместите слово «Green» с самой зеленой отметкой — флажок ведь, кажется, всегда высотой в восемь футов — и верхушка флажка укажет на шкале расстояние. Он говорил, что это очень удобно для дилетантов вроде него. Он говорил: «Никогда не бойся промахнуться, после того как сделал свой лучший удар». — Она слегка погрустнела. — Когда он покупал эти штучки, то всегда показывал их мне, так как знал, что мне они тоже нравятся.
Поискав платок, она, не извиняясь, вытерла глаза.
— А откуда он все это брал?
— В основном выписывал по каталогам. Я был несколько удивлен. Почтовые заказы по каталогам как-то не сочетались с моим представлением о Гревиле, но вскоре я понял, что ошибался.
— Не хотели бы вы посмотреть наш новый каталог? — спросила Джун и успела вылететь в дверь и вернуться, прежде чем я вспомнил, видел ли я старый, и решил, что нет.
— Только что из типографии, — сказала она. — Я как раз их распаковывала.
Я стал листать глянцевые листы журнала объемом в пятьдесят страниц, глядя на естественные яркие цвета уже увиденных мною на складе прелестей и множество других, еще более редких. Амулетики, сердечки, колечки, бабочки — казалось, не было предела разнообразию украшений.
— Сколько же всякого барахла, — пробормотал я. Услышав такой пренебрежительный тон, Джун тут же встала на их защиту, точно наседка, охранявшая своих цыплят.
— Не все могут позволить себе бриллианты, — резко возразила она, — а эти вещи очень красивы, и мы продаем их тысячами. Они расходятся в сотни престижных магазинов и универмагов, и я часто вижу, как люди покупают эти необычные украшения, которые здесь представлены. И, несмотря на то что они не в вашем вкусе, многим они нравятся.
— Простите, — сказал я. Она немного успокоилась.
— Это, видимо, непозволительно с моей стороны так с вами разговаривать, — неуверенно произнесла она, — но вы не мистер Фрэнклин... — Она замолчала, нахмурившись.
— Все в порядке, — ответил я. — Я и мистер Фрэнклин, и не мистер Фрэнклин — я понимаю, что вы хотите сказать.
— Элфи говорит, — медленно начала она, — что есть жокей Дерек Фрэнклин, выступающий в состязаниях по стипль-чезу. — Она вновь посмотрела на мою ногу, словно начиная догадываться. — Он раз стал чемпионом и всегда был в десятке лучших.
Это... вы?
— Да, — скромно признался я.
— Мне нужно было у вас узнать, — продолжила она. — Но никому не хотелось спрашивать.
— Почему?
— Аннет считает, что вы не можете быть жокеем. Вы слишком высокий. Она сказала, что мистер Фрэнклин никогда об этом не говорил. Аннет знала лишь то, что у него есть брат, с которым он видится несколько раз в году, и не собиралась верить Элфи, потому что ей казалось это невероятным. — Она помолчала. — Элфи сказал об этом вчера после вашего ухода. Потом он сказал... они все сказали... что не понимают, как жокей может возглавить такую компанию. Если вы действительно жокей. Им хотелось, чтобы это оказалось не так, и поэтому не хотелось спрашивать.
— Передайте Элфи и всем остальным, что, если этот жокей не возглавит компанию, они могут распрощаться с работой и оказаться на улице еще до конца недели.
Джун смотрела на меня своими широко раскрытыми голубыми глазами.
— Вы говорите точно так же, как мистер Фрэнклин!
— И не стоит упоминать о моей профессии клиентам, чтобы я не получил аналогичный вотум недоверия.
Судя по губам, у нее чуть было не вырвалось что-то вроде удивленного восклицания. Стремительно выскользнув из комнаты, она тут же вернулась в сопровождении остальных, по лицам которых можно было понять, что у них появились новые опасения.
Среди них не было ни одного вожака. Вот досада.
— У вас такой вид, будто корабль тонет, а спасательная шлюпка дала течь, — начал я. — Да, мы лишились капитана, и, я согласен, наше положение не из легких. Моя профессия — лошади, а не бизнес. Но, как я уже говорил вчера, компания будет благополучно существовать. Как бы там ни было, я постараюсь об этом позаботиться. Так что, если вы будете нормально работать и клиенты не разочаруются, вам же лучше, потому что, если мы прорвемся, всех вас ждет премия. Да, я не похож на своего брата, но я и не такой уж дурак и учусь всему новому довольно быстро. Давайте же продолжать выполнять заказы и... не вешайте носа.
— Мы, собственно, не сомневаемся в ваших способностях... — кротко возразила Лили, персонаж Шарлотты Бронте.
— Нет, сомневаемся, — перебил ее Джейсон. Он смотрел на меня чуть ли не с усмешкой, немного скривив губы. — Подскажите нам, кто выиграет ближайшие скачки?
Я наблюдал за этим дешевым показным гонором в сочетании с рыжей шевелюрой. Он принял меня за легкую добычу.
— Когда вы лично сможете оседлать лошадь, тогда и будете усмехаться. А пока хотите работайте, хотите уходите — дело ваше.
Последовало молчание. На лице Элфи было что-то похожее на улыбку. Джейсон насупился. Аннет глубоко вздохнула, а глаза Джун светились от смеха.
Они все безмолвно удалились, и трудно было судить, удалось ли мне их успокоить. У меня в ушах все еще звучал мой собственный голос, и я уныло думал, насколько сказанные мной слова «я не дурак» соответствовали действительности. Пока не найдутся алмазы или я не потеряю надежду их найти, компания во что бы то ни стало должна держаться на плаву. «Так что все — к помпе!» — решил я.
— Похоже, ваше «внушение» подействовало, — вернувшись, осторожно сказала Джун.
— Хорошо.
— Элфи промыл мозги Джейсону, и тот остается.
— Так.
— Чем я могу помочь?
Взглянув на живое лицо Джун, светлые ресницы и едва заметные брови, я понял, что без ее помощи мероприятие по спасению компании просто не состоится. Она была в курсе дел больше, чем компьютер. Она знала больше Аннет.
— Сколько вы здесь работаете? — спросил я.
— Три года. Я пришла сюда сразу после школы. Можете не спрашивать, нравится ли мне работа, — я ее просто обожаю. Так чем я могу помочь?
— Взгляните, нет ли в памяти компьютера хоть какого-нибудь упоминания об алмазах, — попросил я.
— Я же говорила вам, что мы не занимаемся алмазами, — в ее голосе слышалось некоторое нетерпение.
— И тем не менее будьте любезны.
Пожав плечами, она вышла. Поднявшись на ноги, точнее, на ногу, я последовал за ней и стал наблюдать, как ловко Джун управлялась с машиной.
— Никаких алмазов, — наконец сказала она. — Ничего, как я вам и говорила.
— Ясно.
Я вспомнил про лежавшие в сейфе коробки с приклеенными на них этикетками.
— А вы случайно не знаете химическую формулу алмазов?
— Знаю, — тут же ответила она. — Это — С. Алмазы — чистый углерод.
— Не могли бы вы теперь попробовать на "С"? Она попробовала поискать, но на "С" тоже ничего не было.
— Мой брат умел пользоваться этим компьютером? — спросил я.
— Он умел пользоваться любым компьютером, если у него было пять минут, чтобы прочесть инструкцию.
Я задумался, глядя на пустой, безликий экран.
— А компьютер может зашифровать информацию? — наконец спросил я. Она посмотрела на меня.
— Мы никогда не пользуемся шифрами.
— Но тем не менее можно?
— Разумеется, да. Но у нас нет необходимости.
— А если в компьютере что-то зашифровано, вам об этом известно? — поинтересовался я. Она едва заметно качнула головой.
— Нет, но я могу узнать.
— Как? — спросил я. — Я хотел сказать, узнайте, пожалуйста.
— А что мы все ищем? Я просто не понимаю.
— Алмазы.
— Говорю же вам, мы не...
— Знаю, — прервал ее я, — но мой брат говорил, что собирается купить алмазы, и мне необходимо знать, купил ли он их. Он мог ввести и зашифровать такую информацию в один из тех дней, когда в очередной раз первым пришел на работу и последним ушел из офиса? Мне нужно это знать.
Покачав головой, Джун все-таки стала послушно нажимать на кнопки. Это оказалось довольно длинной процедурой, но в конце концов, на что-то наткнувшись, она с сосредоточенным видом остановилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35