Там мне ответят на все вопросы и дадут последний отчет по Общему рынку. Если я захочу поехать туда лично, то лучше это сделать пораньше, до четырех часов дня. Сегодня пятница, объяснили они.Я поблагодарил их и взглянул на часы. Времени навалом. Я поехал в Ньюбери, закупил продуктов на неделю и заехал к компьютерному гению в его мастерскую, которая оказалась крошечной комнаткой, наполовину уставленной рядами картонных коробок, расписанных указаниями «Осторожно, не кантовать» и «Верх». На столе — куча бумаг, счетов и брошюр, придавленных пепельницами того типа, что встречаются в общественных местах. На полках до самого потолка были сложены инструкции и каталоги. Кругом змеились разноцветные провода. На столе у стены стояли несколько компьютеров, клавишная панель, лазерный принтер и включенный цветной монитор, на экране которого был яркий ряд миниатюрных игральных карт. По всей видимости, я застал умельца за раскладыванием пасьянса.— Черный валет к красной даме, — сказал я, приглядевшись.— Ага. — Он усмехнулся, взлохматил волосы и одним движением руки убрал карты с экрана. — Не выходит, — пожаловался он и выключил монитор. — Принесли диски?Я протянул ему конверт с дисками.— Здесь четыре, — пояснил я, — по одному на каждый календарный год с тех пор, как я взялся за это дело.Мастер кивнул.— Начнем с последнего. — Он вставил диск в компьютер и вызвал на экран список файлов на диске.Что-то бормоча, он нажал на какие-то клавиши, и на экране замелькали буквы и цифры.— Ну вот, — сказал он, когда мелькание прекратилось и на экране возникла надпись: «Просмотр окончен. Вирус не обнаружен». Он улыбнулся. — Никакого Микеланджело. Тут у вас порядок.— Это... чрезвычайно любопытно, если не сказать больше, — заметил я.— Что вы имеете в виду?— Я использовал этот диск последним, чтобы снять копию с данных в основном компьютере. Неделю назад, — сказал я. — Третьего марта.Он некоторое время переваривал информацию.— Значит, третьего марта, — сказал он, — никакого Микеланджело в вашем офисе не было. Правильно?— Правильно.— Значит, вы его схватили в пятницу или субботу... — Он немного помолчал. — Спросите ваших секретарш, не пользовался ли кто-либо чужими дисками на ваших компьютерах. Скажем, кто-то одолжил дискету с игрой, вроде пасьянса. Это запрещено, нарушение авторских прав, но все так делают. Так Микеланджело мог быть на том игровом диске, а оттуда он мгновенно перескочил в ваш компьютер.— Мой монитор в офисе черно-белый, — возразил я.— Дети и в черно-белом варианте любят играть, — ответил он. — Без проблем. У вас в конторе бывают дети?— Поль, брат Изабель, — сказал я, вспомнив, что его имя было в списке. — Ему пятнадцать. Вечно клянчит деньги у сестры.— Тогда спросите его. Думаю, в нем все дело.— Большое вам спасибо.— Можно для страховки просмотреть и другие ваши диски. — Он по очереди проверил оставшиеся три диска, но ничего не обнаружил. — Ну вот. Пока все чисто. Но, как я уже говорил, надо быть все время настороже.Я еще раз поблагодарил его, расплатился, забрал свои чистые диски и отправился в Портсмут, оставив далеко в стороне причал в Саутгемптоне.В таможенном отделе мне сразу же согласились помочь. У меня создалось впечатление, что, устав от возни с бумагами, они были даже рады что-нибудь сделать для человека. Заместитель самого главного начальника, к которому меня в конце концов направили, представился коротко: «Коллинз», пригласил меня сесть и предложил чашку чая. На его лице было написано желание помочь. Офис его мне понравился: письменный стол, зеленые растения — этакий постскандинавский стиль.— Что можно провозить вашим водителям и чего нельзя? — повторил Коллинз мой вопрос.— Именно, — подтвердил я.— Так. Знаете, времена изменились, стало значительно свободнее.— Угу.— Нам категорически запрещено производить выборочную проверку грузов, поступающих из ЕС. — Он помолчал. — Европейского сообщества, — добавил он.— Угу.— Даже искать наркотики. — Он развел руками, как бы от безмерного удивления. — Мы можем действовать, в смысле искать, только если у нас есть соответствующая информация. А это зелье ввозят. Я в этом не сомневаюсь, но сделать ничего нельзя. Таможенные проверки теперь разрешены только при ввозе в страны Сообщества. А внутри — перевози куда вздумается.— Зато меньше бумажной волокиты, — сказал я.— Экономим тонны бумаги. Сотни тонн. На шестьдесят тысяч меньше всяческих бланков. — Положительная сторона дела несколько улучшила его настроение. — И времени меньше уходит, не то что дни, месяцы экономим. — Он поискал брошюру, нашел и пододвинул ее мне. — Здесь большинство существующих правил. Есть небольшие ограничения на перевозку спиртных напитков, сигарет и личных вещей. Скоро и того не будет. Но, разумеется, и пошлины, и ограничения на ввоз из-за пределов Сообщества существуют и будут существовать.Я взял брошюру и поблагодарил его.— Много времени уходит на валютные пересчеты, — сказал он. — Разные курсы в разных странах.— Мне бы все же хотелось знать, — пробормотал я, — чего нельзя ввозить в эту страну из Европы и... чего нельзя отсюда вывозить.Он поднял брови.— Вывозить?— Что-нибудь запрещенное к распространению. Он пожевал губами.— Кое на что требуется лицензия, — сказал он. — Ваши водители нарушают закон?— Вот это я и хотел бы знать.Он взглянул на меня с большим интересом, как будто только что понял, что я пришел не из праздного любопытства.— Ваши фургоны переправляются туда-сюда через Портсмут, не так ли?— Иногда.— И их никогда не обыскивают.— Нет.— И у вас есть необходимые разрешения, разумеется, перевозить животных через Ла-Манш?— Для нас все это делает специальная фирма. Он кивнул. Немного подумал.— Значит, если ваши фургоны перевозят других животных, кроме лошадей, мы об этом ничего не знаем. Надеюсь, ваши водители не возят кошек или собак? — В его голосе прозвучало беспокойство. — У нас ведь действуют карантинные законы, сами понимаете. Мы постоянно боимся бешенства.— Ни разу не слышал, чтобы они привозили кошек или собак, — успокоил я его, — потому что, если бы они это делали, все бы об этом знали. В нашей деревне новости распространяются со скоростью света.Он слегка оттаял. Лысеющий сорокалетний мужчина с белыми ухоженными руками.— Между прочим, — заметил он, — благодаря прививкам за последние тридцать лет здесь никто не умер от бешенства, заразившись в Европе. Но все равно, нам здесь эта болезнь не нужна.— Ясно. А для чего нужна лицензия?— Много для чего. Вас, должно быть, интересуют ветеринарные лекарства. Для их перевозки вам каждый раз потребуется отдельная лицензия. Такую лицензию можно получить от Министерства сельского хозяйства и рыбного ветеринарного управления. Но мы не проверяем, что именно провозится через Портсмут. Проверка лицензий — прерогатива МСРХ.МСРХ? А, Министерства сельского и рыбного хозяйства. Тут поневоле вспомнишь Джоггера.— Хорошо, — сказал я, — а что еще нельзя ввозить или вывозить?— Оружие, — ответил он. — При выезде обязательные проверки. Ищут огнестрельное оружие в багаже в аэропортах. Но при въезде — никаких проверок. Вы можете привезти хоть целый фургон оружия, и мы никогда ничего не узнаем. В странах Сообщества такое понятие, как контрабанда, исчезло начисто.— Похоже на то.— Ну, есть еще права на интеллектуальную собственность, — сказал он. — Имеется в виду нарушение патентных прав между государствами.— Не думаю, чтобы моих водителей интересовала интеллектуальная собственность. Он улыбнулся одними губами.— Боюсь, я не слишком вам помог.— Напротив, вы были очень любезны, — заметил я, поднимаясь. — Отрицательные результаты зачастую полезнее положительных.Однако, когда я возвращался назад в Пиксхилл с одинокой брошюрой об Общем рынке рядом на сиденье, я думал, что я как никогда далек от понимания, зачем кому-то понадобилось устраивать тайники под днищами моих фургонов. Если не для контрабанды, тогда для чего ?Дома я сел в несчастное, изуродованное топором зеленое кресло и по очереди ввел в новый компьютер информацию с не зараженных вирусом дисков, затем, испытывая нетерпение и не дожидаясь уроков с компьютерным гением, я просмотрел имеющиеся инструкции и сообразил, что мне требуется сделать, чтобы расположить все данные, введенные в машину, в хронологическом и географическом порядке.Я изучил по очереди, сам не зная зачем, что делал каждый водитель за последние три года. Надеялся обнаружить какую-то систему? Что-то такое, из-за чего стоило портить мои записи, если, конечно, это не работа брата Изабель. Вообще-то я сомневался, что это дело рук Поля, потому что он был просто бездельником, не отличающимся умом, да и Изабель никогда бы не разрешила ему играть на компьютере в конторе.Система, которую я искал, безусловно была, но ничего нового я из нее не узнал. Каждый водитель чаще всего ездил на ипподромы, которые предпочитал тренер, на которого он обычно работал. Льюис, к примеру, регулярно ездил в Ньюбери, Ипсом, Гудвуд, Сандаун, Солсбери и Ньюмаркет, так как Майкл Уотермид любил престижные ипподромы. Еще он ездил туда, куда посылал своих лошадей Бенджи Ашер, а именно в Лингфилд, Фонтуедд, Чепстоу, Челтенгем, Уорик и Вустер. За границу он ездил тоже в основном для Майкла — в Италию, Ирландию или Францию.Хотя скачки устраивались по всей Европе, английские тренеры редко посылали своих лошадей куда-нибудь, кроме Италии, Ирландии и Франции. Животных часто отправляли самолетом, и тогда их надо было везти в аэропорт, но Майкл предпочитал перевозить их в фургонах. Тем лучше для меня.Чаще всех за границу ездил Найджел, но это прежде всего зависело от меня, так как я полагался на его выносливость. Харв ездил несколько раз, иногда сам решал, а иногда я его об этом просил. Льюис ездил десяток раз в качестве запасного водителя и конюха, чаще с племенными кобылами, чем на скачки.Иными словами, информации было хоть отбавляй, но ничего странного я в ней не углядел, так что через час я выключил компьютер, не приблизившись к разгадке ни на йоту.Я позвонил Нине, зная, что она в данный момент должна в своем фургоне возвращаться из Лингфилда.— Позвоните мне, как вернетесь в Пискхилл, — коротко попросил я.— Договорились.Потом я позвонил домой Изабель. Ничего необычного за день не произошло, уверила она меня. Она предупредила Льюиса, что Нина едет за ним, так что все лошади Бенджи Ашера участвовали в тех забегах в Лингфилде, в которых были заявлены. Азиз и Дейв благополучно доставили кобыл в Ирландию. Харв и Фил, как выяснилось, возили в Вулвергемптон победителей, по каковому поводу было много радости. Все остальные водители также съездили без происшествий.— Чудненько, — сказал я. — Да, еще... твой брат Поль...— Я запретила ему приходить ко мне на работу. — Голос ее звучал несколько виновато.— Да, конечно, но... как он насчет компьютеров?— Компьютеров?Я рассказал ей о теории умельца насчет компьютерных игр.— О, нет, — сказала она решительно. — Я никогда не подпускала его близко к компьютеру, да и, честно говоря, он и не знает, как следует вводить туда какие-либо данные.— Ты уверена?— На сто процентов.Еще одну хорошую теорию на помойку.— Не было ли кого-нибудь в ту пятницу, — спросил я, — кто мог бы вставить дискету в компьютер?— Я все думала и думала... — Она замолчала. — Почему именно в прошлую пятницу?— Или субботу, — сказал я. — Наш компьютерный гений считает, что мы подхватили вирус в эти дни.— О Господи!— Так ничего и не приходит в голову?— Да нет. — Она была по-настоящему огорчена и встревожена. — Я так хотела бы вспомнить.— Кто-нибудь из тех людей в списке оставался один в твоем офисе?— Но... но... надо же, не могу вспомнить. Вполне вероятно, ведь кто бы мог подумать, что от этого будет какой-то вред. Я хочу сказать, что незнакомых людей не было, по крайней мере в моем офисе, и я не верю, что...— Все в порядке, — перебил я. — Забудь.— Да не могу я.Не успел я положить трубку, как во двор въехал Сэнди Смит. Он направился к задней двери, на ходу снимая фуражку и пытаясь с помощью пятерни привести в порядок прическу.— Входи, — пригласил я. — Виски?— Я при исполнении, — неуверенно сказал он.— А кто узнает?Он утряс этот вопрос со своей совестью и попросил виски с водой. Мы уселись друг против друга за кухонный стол, и он настолько расслабился, что расстегнул китель.— Я насчет Джоггера, — проговорил он. Круглое лицо его выражало беспокойство, брови нахмурены. — Насчет ржавчины.Внезапно меня охватила тоска.— Ну и что они обнаружили? — спросил я.— Я слышал, — начал он, и я подумал, что иначе он и не мог сказать, — я... гм... неофициально слышал, что они обнаружили ржавчину и в яме, и на ее краях, только там она везде была перемешана с маслом и грязью. А ни того, ни другого не было в ране на голове Джоггера.— Черт, — воскликнул я.— Будут рассматривать это как убийство. Не говори, что я тебе рассказал.— Конечно. И спасибо, Сэнди.— Они тебя засыплют вопросами.— Они уже засыпали меня вопросами, — сказал я.— Они захотят знать, кто имел зуб на Джоггера.— Я и сам хотел бы это знать.— Я знал старину Джоггера многие годы, — сказал Сэнди. — У него не было врагов.— С ним могло случиться то же, что и со мной вечером во вторник, — заметил я как бы между прочим, — когда я неожиданно приехал на ферму. Может, нас обоих трахнули по голове, чтобы мы не увидели... что-то такое... только Джоггер умер, и его пришлось положить в смотровую яму, чтобы создать видимость несчастного случая.Сэнди задумчиво смотрел на меня.— Что же такое происходит здесь, на ферме? — спросил он.— Не знаю. Я, черт бы все побрал, понятия не имею, и от этого можно свихнуться.— А Джоггер знал, как по-твоему?— Возможно, он что-то обнаружил. И потому умер, а я вовсе не хочу, чтобы так было. Я просто молился в душе, чтобы это был несчастный случай.— И с самого начала ты подозревал, что это убийство. — Он рассеянно почесал шею. — Что такое Джоггер имел в виду, говоря о расческах под твоими фургонами? Мои коллеги сильно интересуются.— Сейчас покажу, — сказал я. — Пойдем в гостиную.Мы прошли в мою разрушенную гостиную, и я повел его туда, где я оставил коробку, которую Джоггер нашел под девятиместным фургоном неделю назад.Я подвел Сэнди к этому месту, но коробки там не было.— Странно, — сказал я. — Она тут и лежала, на газете.— Что лежало?Я описал ему ящик для денег: серый, металлический, ничем особо не пахнущий внутри, пустой, с круглым светлым пятном в том месте, где он держался на магните, а в остальном весь снаружи в грязи и смазке. Добавил, что Джоггер его открыл.Мы с Сэнди поискали его среди общей разрухи в гостиной.Никакого ящика мы не обнаружили.— Когда ты его в последний раз видел? — спросил Сэнди.— Во вторник, скорее всего. Я показывал его сестре. — Я нахмурился. — Когда тут поорудовали, я не догадался посмотреть, на месте ли он.Он ответил, что это вполне понятно, и спросил, не пропало ли еще чего.— Не думаю.— Джоггер говорил «расчески». Во множественном числе. Значит, должны быть еще.— Он обнаружил контейнеры еще под двумя фургонами, но они, как и этот, были пусты.— В прошлую субботу в кабаке все слышали, как он болтал об этом. Я что хочу сказать, не может быть, чтобы его убили, чтобы заставить молчать. Он уже успел все рассказать.— Более того, — заметил я, — Дейв, Харв и Бретт тоже видели ящик в этой комнате, сразу как Джоггер снял его с фургона. Он стоял тогда на столе, на виду. На пол я его переставил позже.— У тебя должна быть какая-то идея насчет того, для чего он, — сказал Сэнди, в котором полицейский начал брать верх, несмотря на то что мы находились с ним по одну сторону баррикады.— Мы думали о наркотиках, ты об этом? Обсуждали это с Джоггером и Харвом. Но наркотики сами по себе не возникают. Кто-то должен их поставлять. Мы с Харвом не думаем, что кто-то из наших водителей занимается наркотиками. Я хочу сказать, что были бы какие-то признаки. Много денег, к примеру. Мы бы заметили.— А почему ты мне об этом не рассказал в прошлый вторник? — Тон его все еще был подозрительным. — Я так понимаю, ты должен был сказать.— Я хотел сам выяснить, что происходит. Я и сейчас хочу того же, но какие уж у меня шансы, если убийство расследуется. Признайся, стоит только твоим коллегам заинтересоваться контейнерами под фургонами, и — привет, никто к ним больше не прикоснется. Я же хотел, чтобы все осталось как было, молчать и ждать. Я умолял Джоггера держать язык за зубами, но против пива он устоять не мог. Боюсь, он сказал лишнее. Боюсь, он все разболтал и распугал всю рыбу, которую мы надеялись поймать. Я так надеялся, что он промолчит. Но твои коллеги вспугнут преступника раз и навсегда, и я так никогда и не узнаю... Вот почему я ничего не сказал тебе, ты ведь сначала полицейский, а потом уже друг, тебе совесть не позволила бы промолчать.— Здесь ты прав, — медленно проговорил он.— Сегодня пятница, — сказал я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33