Помнил препятствие, на котором свалился во втором заезде, и еще помнил, на какой лошади ехал. Но я до сих пор не могу вспомнить, как в то утро добирался до ипподрома и что было в первом заезде, хотя, судя по отчетам, я его выиграл за полчаса до падения, опередив на семь корпусов ближайшего соперника.В Саутгемптон меня привезли в багажнике обычной машины, внезапно сообразил я. С чего это я взял, не знаю, но я был уверен.С полицейскими приехал фотограф, сделавший несколько снимков со вспышкой и незамедлительно удалившийся, и специалист по отпечаткам пальцев, который задержался подольше, но в конце концов высказался весьма лаконично: «Перчатки».Лиззи все бродила вокруг вертолета, гладила его и бормотала вполголоса: «Ублюдки». Придется ей возвращаться в Эдинбург самолетом, так как у нее в полдень была назначена лекция. Она божилась, что совладельцы вертолета придушат того, кто это сделал.«Найти бы его сперва», — подумал я.Все утро прошло впустую. Полицейские написали протокол, изложив на своем специальном языке все, что обнаружили и что я им поведал, и я подписал его на кухне. Сэнди заварил чай. Полицейские, попивая чай, сказали: «Ну все».— Все, — подтвердил я. «Проще пареной репы», — подумал я про себя.Один из полицейских предположил, что разгром моего дома явился следствием личной мести. Предложил мне подумать об этом. Ему казалось, я мог знать, кто на меня напал. Он также предупредил, чтобы я не вздумал мстить.— Не знаю я, кто это сделал, — честно признался я. — Знал бы, сказал.По нему было видно, что он мне не поверил.— Все-таки подумайте хорошенько, сэр, — проговорил он.Я подавил раздражение и поблагодарил его. Вошла Лиззи и довольно внятно произнесла: «Подонки». Мне захотелось рассмеяться. Она налила себе чаю и ушла.Когда его коллеги отбыли, Сэнди неуверенно сказал:— Знаешь, они неплохие парни.— Не сомневаюсь.— Просто слишком много повидали, — объяснил он. — Я и сам повидал изрядно. Невозможно все время сочувствовать и сочувствовать. Кончается тем, что ничего не чувствуешь. Понимаешь?— Ты тоже неплохой парень, Сэнди, — сказал я. Он выглядел довольным и решил в свою очередь похвалить меня.— К тебе в Пиксхилле хорошо относятся, — заявил он. — Никогда не слышал о тебе ничего плохого. Если бы у тебя были такие враги, я бы знал.— Наверное, и я бы знал.— Мне кажется, что здесь случай разрушения ради разрушения. Некоторые получают от этого удовольствие.— Да, — со вздохом согласился я.— На этой неделе трижды кто-то вмазал в бок машины на стоянке в Ньюбери тележкой из супермаркета. Изуродовал крылья и дверцы, сплошные вмятины и царапины. И без всяких причин, просто чтобы позабавиться. Люди возвращаются к машинам и ужасно расстраиваются. Супермаркет нанял охранника, но пока этого поганца не поймали. С такого рода вандализмом очень сложно. Если даже его прихватят на месте преступления, самое большее, что он получит, так это условный срок.— Наверное, подросток. Сэнди кивнул.— Эти — хуже всего. Но, заметь, поджигатели, как правило, несколько старше. А уж к тебе залез точно не подросток, можешь быть уверен.— А какого возраста, по-твоему? Сэнди пожевал губами.— Двадцать с хвостиком, может, тридцать. Но не старше сорока. После энтузиазм спадает. В шестьдесят такое уж никто не творит. Таких до суда обычно доводит мошенничество.Я немного подумал и спросил:— Ты знаешь, что из пикапа украли весь инструмент Джоггера?— Да, я слышал.— У него в пикапе был топор.— Я думал, у него только инструмент, — удивился Сэнди.— Там были салазки, а в большой пластиковой красной коробке — домкрат, гаечные ключи, насос, плоскогубцы, проволока, масленка, ветошь, еще всякое разное и... топор, такой, как у пожарных. Он его возил с тех пор, как дерево упало на один из фургонов. Еще до меня было.Сэнди кивнул.— Я припоминаю. Тогда был ураган.— Ты бы присмотрелся в деревне, не попадутся ли на глаза вещи Джоггера.— Порасспрашиваю, — охотно согласился он.— Скажи, будет вознаграждение. Ничего особенного, но достаточное за стоящую информацию.— Ладно, договорились.— Скоро слушание по делу Джоггера, — сказал я. Сэнди взглянул на часы.— Мне пора. Еще не брился, не одевался.— Надеюсь, позже позвонишь.Он пообещал и уехал. Лиззи зевала на кухне и объявила мне, что если понадобится, то она наверху, спит. И чтобы я ее разбудил в одиннадцать, пожалуйста, и отвез в Хитроу к самолету. Она только что сообщила по телефону из моей спальни одному из своих совладельцев о кончине вертолета. Он потерял дар речи, сказала она. Когда он снова обретет голос, то позвонит в страховую компанию, и, вероятно, они пришлют инспектора. Если я не возражаю, то пусть пока моя машина останется там, где она есть. Я не возражал.Она поцеловала меня в щеку и посоветовала поспать.— Поеду на ферму, — сказал я. — Слишком много дел.— Тогда будь душкой, запри за собой дверь. Я закрыл дверь черного входа и отправился на ферму, где увидел Нину, которая пила кофе с Найджелом. Они обсуждали предстоящую поездку во Францию за жеребцом дочери Джерико Рича. Нина, судя по всему, не замечала обрамленных пушистыми ресницами красивых глаз Найджела и его чувственного рта. От Харва они уже узнали все о ночных событиях и сказали, что рады видеть меня в добром здравии.Нина прихватила кружку с кофе и последовала за мной в офис — С вами и правда все в порядке? — спросила она.— Более или менее.— У меня для вас новости, — начала она и замолчала. — Но...— Выкладывайте. Вы про стеклянные пробирки?— Что? Нет, о них еще ничего не известно. Нет, я про объявление в журнале.Я попытался сосредоточиться. Столько всего случилось с воскресенья.— Ах да... то объявление. «Все, что пожелаете».— Верно. Патрику удалось узнать в редакции, кто его давал. И вот что странно...— Продолжайте.— Это был мистер К. Огден из Ноттингема.— Не может быть! — удивленно воскликнул я. — Вот это да!— Я так и подумала, что вы удивитесь. В журнале сказали, что, когда он в первый раз давал объявление, они его проверяли. Хотели убедиться, что тут нет ничего криминального. Похоже, они убедились, что мистер Огден просто предлагает свои услуги в качестве личного курьера, этакая палочка-выручалочка. В объявлении он указал свой домашний телефон. Проверено. Поскольку он неоднократно повторял объявление, в журнале полагали, что ему удается таким способом подработать.— Надо же, — поразился я. — Хотя вряд ли дела у него шли хорошо. Его разыскивали за подделку чеков и разное мелкое мошенничество вроде этого. Для журнала он казался надежным, может, он когда-то таким и был, но в какой-то период прекратил беспокоиться о законности своих операций, лишь бы платили.— Это только ваши предположения, — заметила она.— Однако весьма правдоподобные, — пожал я плечами. — Но я не хочу обвинять его огульно. Может, он и не знал про шесть пробирок в термосе. Может быть. Но вряд ли.— Циник.— После вчерашней ночи волей-неволей станешь циником.— Что думает о вчерашней ночи полиция?— Да они мало чего говорили. Сказали, что мудр тот, кто знает своих врагов, или что-то в этом роде.— О! — Она взглянула на меня. — А вы знаете?— Думаю, Сэнди Смит прав. Все разрушения в моем доме — просто акт вандализма. Есть люди, которым такое доставляет удовольствие. Думаю, я появился на ферме, когда меня не ждали, остальное все произошло спонтанно. Детская злоба, желание навредить.— Ничего себе ребеночек, судя по рассказам.— Тогда недоразвитый взрослый.— Или псих.— И так можно сказать.Она допила кофе.— Полагаю, нам пора отправляться, иначе опоздаем на паром. Вы считаете, что что-то действительно может произойти во время этой поездки?— Не знаю. Я сказал вам, где именно находится контейнер?— Нет.— Это такая металлическая труба, закрепленная между полом и бензобаком. Расположена вдоль шасси, но скрыта бортами. Снаружи или снизу вам ее не заметить, но если вы знаете, где искать, найдете легко. Джоггер говорил, что снимается она проще простого.— Пожалуй, надо пойти и посмотреть. Пусть она, только не я.— Найджел собирался сделать новые салазки, чтобы легче было лазить под днище, — заметил я.— Уже сделал. Показывал Харву.— Если хотите посмотреть, возьмите салазки. Скажите Харву и Найджелу, что я попросил вас проверить стеклянный фильтр, расположенный на топливопроводе. Если дизельное топливо качественное, фильтр должен быть чистым. Если же он загрязнился, его можно отвинтить и промыть. Как-то мы получили плохо очищенное горючее, так эти фильтры были черным-черны. Короче, скажите Харву, вам нужно их проверить.— Я и сама хотела провести профилактический осмотр.— Простите, запамятовал. Она улыбнулась.— Я посмотрю.Что она и сделала. Вернувшись и отряхивая пыль, она сказала, что Харв и Найджел посчитали, что она излишне беспокоится.— В той трубе можно что хочешь перевезти, — добавила она и взглянула на телефон. — Позвоню Патрику, не возражаете?— Конечно, нет.Она позвонила ему домой, так как было еще очень рано, и передала ему версию Харва о ночных событиях. При этом она поглядывала на меня, как бы дожидаясь подтверждения. Я несколько раз кивнул. Ее рассказ соответствовал действительности, а если каких деталей и не хватало, то по моей вине.— Патрик хотел бы знать, — обратилась она ко мне, — чему это вы помешали?— Сообщу, как только выясню.— Он сказал, будьте осторожны.— Угу.В окно постучал Харв, показывая на часы.— Пора, — сказала Нина. — Пока, Патрик. До свидания, Фредди. Я пошла.Мне было жаль, что она ушла. Кроме Лиззи и Сэнди, я доверял только ей. Подозревать всех было противно, и я к такому не привык.Найджел вывел фургон со двора. Увидев, что я стою у окна, Нина помахала мне из кабины.Рассудив, что все нормальные люди, занимающиеся лошадьми, уже давно на ногах, я позвонил дочери Джерико Рича и сообщил ей, что фургон за ее новым жеребцом выехал и что она получит его завтра вечером, где-то около восьми часов. Устроит ее это?— Так быстро? Вот это обслуживание! — воскликнула она. — Вы того конюха, Дейва, о котором говорил отец, послали?— Не Дейва, но другого, не хуже.— Что ж, чудесно. Благодарю вас.— Рад стараться, — ответил я вполне честно. Так оно и было: я был рад добросовестно выполненной работе и тому, что заказчик доволен.Еще один предельно довольный заказчик в данный момент въезжал во двор на джипе, лишившемся от долгого и частого употребления всех когда-либо имевшихся в нем удобств. Мэриголд Инглиш в своем привычном одеянии и шерстяной шапке выскочила из машины, пожалуй, несколько раньше, чем она окончательно остановилась, и начала оглядываться в поисках признаков жизни.Я вышел ей навстречу.— Доброе утро, Мэриголд. Ну как, устроились?— Здравствуй, Фредди. Такое впечатление, что я всегда здесь жила. — На ее лице промелькнула улыбка. Как обычно, голос ее был рассчитан на глухих. — Заехала к тебе по дороге в Даунс, перекинуться парой слов. Я звонила тебе домой, но какая-то женщина сказала, что ты здесь.— Моя сестра, — пояснил я.— Да? Короче, что ты знаешь о Джоне Тигвуде и его планах насчет престарелых лошадей? Этот тип хочет и меня задействовать. Что мне делать? Скажи честно. Нас никто не слышит. Так что говори.Я рассказал ей все настолько откровенно, насколько только мог себе это позволить.— Он вроде фанатика, который уговаривает многих в округе взять на попечение старых лошадей.Майкл Уотермид согласился взять двоих из новой партии, что мы привезли вчера. И Бенджи Ашер, хотя Дот решительно против. Что тут плохого, если у вас есть место и сено?— Так ты бы на моем месте согласился?— В Пиксхилле так принято. — Я немного подумал и добавил:— Кстати, среди новых животных есть один конь, на котором я когда-то давно выступал. Прекрасный был скакун. И славный парень. Может, вы попросите Тигвуда, чтоб он дал вам именно его? Его кличка Петерман. Если вы будете регулярно кормить его овсом и заботиться о его здоровье, я готов заплатить.— Значит, и у нас мягкое сердце? — поддразнила она.— Ну... мы с ним выигрывали скачки.— Ладно. Я позвоню Тигвуду и договорюсь. Петерман, ты сказал? Я кивнул.— И не говорите ему про сено. Она дружелюбно взглянула на меня.— Знаешь, ни одно доброе дело не остается безнаказанным.Мэриголд поспешила к джипу, мотор взревел, покрышки лишились еще одного миллиметра протектора. Из отверстия, когда-то бывшего окном, она крикнула, одновременно поддав газу:— Мой секретарь свяжется с тобой насчет Донкастера!Я прокричал ответное спасибо, которое она скорее всего не расслышала за скрежетом древних шестеренок коробки передач. Я подумал, что Пиксхиллу с ней повезло, и в душе пожелал ей удачи.Пришедшие на работу водители собрались в столовой. Рассказ Харва о моих ночных злоключениях снова выгнал их на улицу вместе с кружками кофе, где они взирали на меня, как на нечто не от мира сего.Одним из водителей был Льюис, любимчик семейства Уотермидов, специалист по кроликам, который предположительно должен был находиться в постели.— Что случилось с гриппом? — поинтересовался я. Он шмыгнул носом и хрипло объяснил:— Решил, что это всего-навсего простуда. Нет температуры. — Тем не менее он кашлял и чихал, распространяя заразу.— Лучше бы тебе не заражать здесь всех вокруг, — заметил я. — У нас и так чересчур много больных. Посиди еще денек дома.— Правда?— Выходи в пятницу и еще поработаешь в воскресенье.— Ладно. — Он еще раз чихнул. — Посижу, посмотрю скачки в Челгенгеме. Спасибо.Фил, обязательный, флегматичный, ненаблюдательный, нелюбопытный, надежный, но начисто лишенный воображения, спросил меня:— Правда, что в твоем доме все переломали?— Боюсь, что так.— И «Ягуар»?— Да.— Убил бы поганца.— Попадись он только мне в руки.Остальные согласно кивали, разделяя мои чувства. Никто, считали они, покусившийся на их собственность, не должен оставаться безнаказанным.— Полагаю, — сказал я, — что никто из вас не проходил мимо фермы вчера около одиннадцати вечера? Как и следовало ожидать, никто не проходил.— А ты не видел, кто на тебя напал? — спросил Льюис.— Даже не слышал ничего. Поспрашивайте вокруг, ладно?Хоть и с некоторым сомнением, но все охотно пообещали.Странно, но многие водители чем-то внешне похожи друг на друга, подумал я, разглядывая их. Всем еще нет сорока, все поджарые, с прекрасным зрением, все среднего роста, но ни коротышек, ни верзил выше метра восьмидесяти: такие физические данные больше всего подходили для этой работы. А вот что касается характеров, тут дело совсем другое.Льюис присоединился к нам два года назад, тогда он носил длинные вьющиеся волосы. Когда другие водители стали звать его «девицей», он отрастил усики и стал лезть с кулаками на всех языкастых. Потом он обзавелся блондинкой в красных туфлях на шпильках и опять же с помощью кулаков заставил заткнуться всех свистунов. Прошлым летом он подстригся, сбрил усы и вместе с блондинкой произвел на свет сына, над которым оба пускали слюни. «Не могу дождаться, — часто говорил Льюис, — когда смогу играть с сыном в футбол». Этакая мгновенная трансформация в идеального отца.— Не чихай на ребенка, — посоветовал я.— Да ни за что, — заверил Льюис.Дейв проскрипел через ворота на своем ржавом велосипеде — щекастый, веселый и, как всегда, беззаботный. Его ухмылка и веснушки создавали впечатление вечной молодости, своего рода синдром Питера Пэна. Для жены Дейва он был третьим ребенком, наряду с двумя дочерьми. Она спокойно мирилась с его шатаниями по кабакам и проигрышами на собачьих бегах.Явился и Азиз, как всегда, сверкая темными глазами и белозубой улыбкой. Харв распределил работу и, сверяясь со списком, уточнил маршрут каждого водителя, каких лошадей грузить и когда отправляться.Когда я уходил, они наперебой рассказывали Дейву и Азизу о моих ночных приключениях. В повествование уже вкрались некоторые ошибки, но я не стал их исправлять.— Причал в Портсмуте, — сказал Фил, все перепутав, а Дейв согласно кивал. В Саутгемптон мы лошадей никогда не возили, зато время от времени переправлялись на пароме из Портсмута в Гавр, так что все водители знали Портсмутский причал, хотя я предпочитал отправлять фургоны из Дувра в Кале, где переправа была короче. При длинной переправе многие лошади мучились морской болезнью, а так как их не рвало, то им приходилось еще тяжелее, чем людям. Однажды лошадь умерла в одном из моих фургонов от морской болезни, и с тех пор я стал особенно осторожным.— Причал в Портсмуте... — И все водители кивали. Портсмут, расположенный немного дальше Саутгемптона, звучал более знакомо. — Бульдозером смял «Ягуар»... Перебил все окна в доме...В пивнушке, как сказал бы Джоггер, меня бы уже сбросили с парома Портсмут — Гавр, а мою машину вогнали бы прямо в окно гостиной.Появились Роза и Изабель и снова стали жаловаться на неисправный компьютер. Я вспомнил о еще более неисправном терминале в моей гостиной и с трудом припомнил, что сегодня как раз тот день, когда должен прийти мастер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33