Губернатора Ондина там чуть не убили.
– Девушку-композитора? Что заставило ее взять в руки оружие?
Данлин вдруг осекся, поняв, что его окружение расценит такой интерес к навеки потерянной родине как слабость, которая может подвергнуть их всех опасности.
– Если ты пустишь Насекомых обратно в саванну и будешь готов к их приходу, то просто всех уничтожишь еще до того, как они станут серьезной угрозой. – Ответа не последовало. – Данлин, я спас тебя на поле боя. Я подарил тебе новую жизнь. Ты должен нам помочь.
– Мой брат теперь король Авии? – спросил Данлин тоном человека, который ожидает худшего.
– Да, но сейчас он окружен Насекомыми и бессильно прозябает в Рейчизуотере, почти как Торнадо в Лоуспассе. Линия фронта проходит под стенами его города и вдоль границы Эске, наши войска слишком сильно растянуты. Станиэля называют слабаком.
– Сир, – обратилась к королю Мимоза, – время дорого. У нас есть более важные темы для обсуждения.
Данлин поднял руку в успокаивающем жесте.
– Пожалуйста, будьте верны нашим собственным установлениям, или Виста останется наедине с Насекомыми. Я слушал ваши колдовские заклинания, хотя они и не сработали, так что теперь позвольте нам сосредоточиться на просьбе этого Вестника. Янт, скажи мне, как дела в моем поместье и что со Станиэлем?
Я рассказал о спешном отступлении Танагер в Рейчиз, о разграблении Микуотера и закончил словами:
– Так или иначе, но Станиэлю осталось недолго. Авия доживает последние дни.
– Да, – вздохнул Данлин. – Как я узнаю? Иметь постоянный контакт между Четырехземельем и Сливеркей слишком опасно… Каждый раз, переносясь сюда, люди рискуют жизнью. Как и я… Янт, а кто я сейчас там, в нашем мире?
– Уже часть истории, – неопределенно ответил я.
– Я имею в виду, мое тело переправили в Рейчизуотер? Я лежу в Озерном мавзолее вместе со своей семьей, где скоро к нам присоединится и Станиэль? А он, кстати, приказал украсить мой гроб драпировкой и усыпать его цветами?
– В трудные времена многим приходится жертвовать, – промямлил я.
Данлин вскочил на ноги и обратился ко всем присутствовавшим в зале:
– Мы покинем вас на полчаса! Прошу пока обсудить предложения друг с другом и обещаю: все они будут выслушаны, когда я вернусь. Авер-Фальконе, идем с нами!
Данлин схватил меня за край крыла, так что мне пришлось следовать за ним в несколько странной манере. Фелисития хромал чуть позади, и вскоре мы трое, снова пройдя сквозь толпу странного вида обитателей Перевоплощения и нелепо одетых людей, уже могли любоваться свежей зеленой травкой, росшей по всему пространству внутреннего двора, и безоблачным небом.
Король уселся на каменные ступени – туда, где раньше лежал тигр.
– Здесь нет смены времен года, – вдруг сказал Данлин. – Самое странное, что больше всего мне не хватает зимы.
– Сожалею, ваше величество.
– Тебе не обязательно использовать титулы, Янт. Зубцы пребывают в страхе перед бессмертными, и я начинаю понимать их. Объясни мне, почему я не могу обрести покой у себя на родине… в королевстве Станиэля.
Я поведал о бегстве Станиэля, когда Насекомые напали на похоронную процессию.. Кроме того, я сказал, что мы знаем, где находится гроб, однако до сих пор даже не предпринимали попыток вернуть его, поскольку все наши силы были сосредоточены на спасении Лоуспасса, окруженного Насекомыми. Данлин мрачно выслушал меня, и его сосредоточенный вид напомнил мне о тех временах, когда я доставлял сообщения от него императору и обратно.
Несколько минут он молчал, а потом спросил:
– Надо понимать, что если бы Насекомых стало меньше, вы бы озаботились тем, чтобы вернуть этот гроб… Он… Прости, Янт, но я не так гибок, как ты, а это слишком специфическая тема…
– Все нормально.
– Скажем так: этот гроб содержит останки погибшего Данлина Рейчизуотера. Ты доставишь их в столицу Авии, чтобы похоронить как подобает?
– Это будет первым, что придет в голову вашему бедному братцу, как только мы возьмем ситуацию под контроль, – уверил я его.
– Удостоверься, что у Станиэля – хороший советник, – проницательно заметил Данлин. – Такой человек совершенно необходим, если вы хотите одолеть Насекомых.
– Сейчас нам гораздо больше нужна грубая сила.
– Я как раз подошел к этому. Я согласен с тем, что вам действительно нужна помощь. Время и Насекомые – это единственное, что есть общего у Перевоплощения и Четырехземелья. Поэтому вот мой ответ: я приостановлю кампанию против Насекомых на четыре недели. Твоя задача – собрать всех воинов Четырехземелья и начать массированную атаку на Бумажные земли. Оттесните Насекомых как можно дальше, а уж здесь я буду готов к теплой встрече. Мы уничтожим их, если сможем, а если нет, я просто задержу их в саванне на четыре недели и не позволю взбираться на мосты или строить новые. Я сообщу бахантесам Мимозы, что нам нужно как следует подготовиться к решающему наступлению. Но при всем желании терпеть при дворе экиннов дольше, чем месяц, я не смогу.
Нам нужно больше времени, – взмолился я.
– Нет, Янт. Месяц. Если все, что ты мне сказал, – правда, то тебе предстоит решить самую сложную задачу за всю твою долгую жизнь.
Данлин поднялся, и пластины его поножей из отполированной стали бесшумно скользнули на свои места.
– Помни, – пробурчал он, почесывая затылок, – я даю эту отсрочку исключительно для того, чтобы Станиэль мог вернуть мой гроб. Было бы, конечно, хорошо, если бы ты изыскал возможность сообщить мне, что, мол, останки Данлина нашли наконец упокоение в мавзолее. Когда ты вернешься в Перевоплощение, Вестник, – лучше бы, во имя империи, ты этого не делал, однако я знаю тебя и не верю тебе, – приди ко мне и поведай легенду о Данлине Рейчизуотере. Тебе всегда будут рады здесь, в моем дворце.
– Когда-то моем, – не удержался я.
Его глаза сверкнули.
– Да. Никогда не доверяй богатому риданнцу, тощим поварам и жирным солдатам. Разве не ты придумал эту поговорку, еще когда жил в Хасилите?
Фелисития широко ухмыльнулся и кивнул.
– Янт – тот, кто создает легенды, – встрял он.
– Я позабочусь о том, чтобы тебя вечно помнили как величайшего защитника Авии, – торжественно пообещал я Данлину.
– Договорились, – пробасил он и крепко обнял меня. Я почувствовал, как стальные кольца его доспехов впились в тело. – Прощай.
– Прощай, Рейчизуотер.
Данлин отправился обратно в зал Совета, и еще долгое время я слышал звук его шагов по каменным плитам. Я вздохнул и спустился на лужайку.
– Ну? – вопросил Фелисития, следовавший за мной по пятам.
– Увидимся.
Он вдруг топнул ногой, и длинный каблук-шпилька глубоко ушел в землю.
– Как всегда! Я жду тебя уже двести лет! Помогаю тебе, отвожу во дворец, а ты – ты просто игнорируешь меня.
Я был слишком занят – я прислушивался к организму, пытаясь уловить признаки того, что меня вскоре выбросит обратно в Четырехземелье. Они уже появились.
– Ты ревнуешь, – хмыкнул я.
– Я имею право ревновать, мой ветреный юноша.
– А я никогда не прощу тебе того, как ты обращался со мной в Хасилите, когда мне не хватало смелости сбежать. Так что оставь надежды, Фелисития, ибо ты – одна из причин, почему я начал принимать наркотики.
– Если бы я не умер от передозировки, то овладел бы тобой, изящный мой. Я смог бы, я уверен. Или просто позаботился о том, чтобы тебя пристрелили. – Фелисития поджал губы, а потом выругался: – Черт. Капитан стражи.
Огромное количество червей цвета человеческой плоти, будто река, стекали по ступеням. Добравшись до лужайки, они начали соединяться, формируя человеческую фигуру – ноги, торс, плечи, затем голова. А потом разделились, создав не одну Повелительницу Червей, а двух, только меньших размеров. Одна из прекрасных девушек начала изменяться, и вскоре на ее месте оказался мужчина. Сперва это была копия меня, потом Фелиситии, и, наконец, перед нами стоял просто красивый незнакомец. Иногда в обеих фигурах возникали дыры, но они быстро затягивались благодаря плавному передвижению червей. Оба создания заговорили одновременно, их голоса звучали, словно два хора, прекрасно дополняющие друг друга, но в них не было слышно и отзвука живых эмоций:
– Итак, ты все же достиг дворца.
– Несмотря на угрозы!
– Мы сидим по правую руку от Данлина. Мы знаем, что он не верит тебе, – проговорило смертельно опасное существо. – Но сегодня мы поняли, как ты важен. Ты можешь быть очень полезен.
– Вас не было в зале Совета, – возразил я.
В качестве ответа женщина погрузила руку себе в шею и вынула оттуда маленького червячка, который ничем не отличался от тех, что составляли саму ее конечность.
– Понятно. Для этого требуется всего один червяк.
– Вот почему они – такие великолепные шпионы, – проговорил Фелисития с явным отвращением.
Женщина и мужчина взялись за руки, и черви начали перетекать от одной фигуры к другой по всей длине рук.
– Янт, – молвил Повелитель, – наш мир – одно из мест, где размножаются Насекомые.
– Думаешь, у Четырехземелья проблемы? – вопросила Повелительница многозвучием своих голосов.
– Тебе стоит увидеть их рои…
– …в брачных полетах…
– …над нашим умирающим соматополисом…
– Их личинки…
– …постоянно голодные…
– А Матка Насекомых…
– …омерзительна…
– Их больше, чем мы могли бы одолеть…
– …поэтому мы пришли в Эпсилон, – закончила Повелительница Червей.
Я чувствовал, что от меня чего-то ждут, и поблагодарил их за информацию.
– Ты должен победить Насекомых, – с неподражаемой уверенностью заявил мужчина.
– Удачи тебе, – одновременно с ним произнесла девушка.
Я содрогнулся.
– Ради всех миров, которые еще не заражены. Если твой мир падет…
– …то из Четырехземелья Насекомые отправятся в другие места.
– Мы не хотим, чтобы это произошло.
– Так что держись подальше от Перевоплощения, – вместе сказали они.
Девушка подняла руку.
– Ты нужен в Ондине.
После этого их тела слились в одно целое. Мы с Фе-лиситией наблюдали, как затем оно рассыпалось и черви расползлись по траве. Они ввинчивались в землю и исчезали быстрее, чем моча в снегу. Последними распались лица и волосы, а несколькими мгновениями позже не осталось ничего, даже следов на лужайке.
– Ненавижу все это. – Фелисития закусил губу и поднял глаза. – А ты разве не уходишь?
Я чувствовал, что меня все сильнее затягивает обратно – черные стены Сливеркей начали расплываться и словно бы таять прямо на глазах. Пурпурный атлас безумного наряда Фелиситии и яркое небо потеряли свой блеск. Я почувствовал облегчение. Я не умер. Я не останусь в Перевоплощении. Я вернусь домой.
– Нет! Не покидай меня!
Фелисития рванулся ко мне, но меня уже почти унесло.
– Прости.
– Скажи императору, что я люблю его! – Он жарко поцеловал меня.
– Прощай.
– Прощай.
– Что? Прощай? Янт! Сейкер, ты слышал – он сказал «прощай».
– Прекрасно.
Бессмертные, находясь на грани жизни и смерти, склонны впадать в панику. Я не могу умереть прямо сейчас! Не могу потерять вечность! Я отчаянно пробивался наружу из теплых глубин самого себя, однако пришел в сознание лишь после того, как Свэллоу, отчаявшись, начала отвешивать мне весьма ощутимые пощечины. Я сел на сбившихся простынях и попытался сложить крылья, но все мои мышцы были слишком расслаблены и не желали мне подчиняться. Молния стоял у окна спиной ко мне, засунув руки в карманы. Я не сомневался, что именно в них исчезли шприц и импровизированный жгут.
Ладно, пусть побудут у него. Я застонал, и Свэллоу, вцепившись мне в плечи, начала трясти меня, словно сито с мукой, – из-за накатившего отходняка это было ужасно неприятно.
– Янт! Ты перестал дышать! Ты пришел в себя?
– Да… Мне нужно несколько часов.
– Мы отбываем немедленно, – мрачно сообщил Молния. Я всхлипнул и попросил, чтобы меня оставили одного, но Молния, видимо, посчитал подходящим наказанием вытащить меня на улицу в такую бурю. – Уже светает, – продолжил он, – так что мы не собьемся с пути.
Он был неумолим, как гончая, почуявшая добычу. Молния намеревался достичь Перегрина как можно быстрее, и я по собственному опыту знал, что теперь его ничто не остановит.
Свэллоу уже была в доспехах и ярко-зеленом плаще. Они с Молнией отнесли меня в конюшню, располагавшуюся позади дома. Там ждал Гончий, уже оседлавший свежих лошадей.
Меня усадили в высокое седло, а крылья заткнули за пояс, но они всю дорогу норовили выскочить и тогда безвольно волочились за мной по земле. Молния повесил мне на спину мой старый выжженный солнцем щит, и сквозь тонкую рубаху я остро чувствовал холод стали. Осознав, что помнить о необходимости держать поводья мне в таком состоянии не под силу, я просто намотал их на запястье, дабы они хотя бы не болтались. Мою запрягли цугом за кобылой Гончего, видимо, чтобы не потерять меня в случае нападения Насекомых.
Широкий меч в ножнах казался мне гораздо тяжелее, чем обычно, и я пожалел, что при мне нет моего ледоруба.
Молния снял со спины колчан, сделанный из конечности Насекомого, и привязал его возле седла, чтобы стрелы были под рукой. Свэллоу подняла голову и пристально посмотрела на него. Он свесился из седла и легонько поцеловал ее в щеку.
С моря дул ужасный ветер, словно стрелами, осыпая нас мокрым снегом. Мы двигались вдоль побережья на север, принимая на себя всю ярость разбушевавшейся стихии. Лошади скользили в грязи и все время пытались свернуть и двинуться в глубь материка, однако Гончий удерживал их на дороге и направлял вперед.
Огромные валы вздымались над прибрежными скалами, без конца обдавая нас солеными ледяными брызгами. Хлопья морской пены оставались на промерзшей земле, а иногда волны вымывали и уносили с собой целые пучки заиндевевшей травы. Соленая вода пыталась захлестнуть сушу и ревела, подобно фюрду, в бессильных попытках поглотить нас.
Со стороны моря мы выглядели, должно быть, как три серых силуэта: Молния, крепко державший свой уникальный лук в одной руке; Гончий с обвязанной шарфом головой и луком, лежащим на коленях; я – безобразно горбатый из-за щита, укрывавшего крылья, и вдобавок скрюченный мучительными рвотными позывами. Моя лошадь содрогнулась всем телом и нервно запрядала ушами, когда впереди показались Насекомые, стаями покидавшие руины Шелдрейка. Молния и заекай подняли свои луки и стреляли по ним, пока стрелы не подошли к концу. После этого они вытащили мечи и продолжили путь с оружием наготове.
Я ненавидел соленый морской ветер, но на сей раз хмурое штормовое утро оказало на меня живительное воздействие – я пришел в чувство и в какой-то момент заметил что улыбаюсь.
Мы миновали указатель, на котором значилось: «Ондин – 19. Авия, Перегрин – 11, 5». Отсюда дорога вела в низину, и теперь грохот волн, бившихся о прибрежные скалы, звучал в некотором отдалении. Мы съехали вниз по пологому склону и оказались в сырой лесистой местности. Ветер утих, хотя я до сих пор чувствовал в воздухе соленый привкус.
Наши лошади стали более осторожно выбирать дорогу. На мягкой черной тропе валялось множество поломанных веток, и животные двигались не очень уверенно.
Молния подождал, пока моя лошадь поравняется с его.
– Что ты думаешь об этом? – спросил он, указав на тропу.
– М-м-м?
– Ясно.
К тому времени, как мы достигли густого леса, окружавшего Перегрин, я начал понемногу интересоваться происходящим.
А к тому времени, как мы добрались до особняка Тумана, весь двор которого был засыпан грязной листвой, я уже полностью осознавал, кто я, где я и в чем состоит цель нашей поездки. Я даже сумел выпрямиться в седле.
Судя по ширине тропы, которая уходила из-под копыт наших лошадей, недавно по ней прошли не меньше ста человек – в месиве листьев отпечаталось огромное количество следов, причем двигались они в направлении, противоположном нашему. От взрытой сапогами земли все еще исходил специфический запах. С ними было несколько вьючных лошадей, по всей видимости, изрядно нагруженных – следы подков глубоко отпечатались в земле.
– Нам не помешали бы лампы, – пробормотал Гончий себе под нос.
На землю еще только начал опускаться ранний вечер, но короткие зимние дни имеют лишь рассвет и закат – и ничего между ними.
– На вершине холма были Насекомые? – спросил я.
– Да, – презрительно бросил Гончий.
Я потер глаза.
– Прощу прощения, господа.
– Янт беспечно проспал нападение Насекомых и чертовски сильную бурю и теперь извиняется, – сообщил Молния лесу.
– Прости, Сейкер, но если бы ты только знал…
– А только я и знаю. Я знаю, что ты за тип.
Мы выехали на мощеную дорогу и вскоре увидели высокую железную ограду. Миновав ржавые ворота, черная краска с которых давно облупилась, мы оказались в густой тени изящного особняка кремового цвета.
Молния слез с лошади, передал поводья Гончему и, под– к-бежав к дому, забарабанил в дверь.
– Там никого нет.
– Бог видит, Гончий, у тебя просто нюх на все очевидное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
– Девушку-композитора? Что заставило ее взять в руки оружие?
Данлин вдруг осекся, поняв, что его окружение расценит такой интерес к навеки потерянной родине как слабость, которая может подвергнуть их всех опасности.
– Если ты пустишь Насекомых обратно в саванну и будешь готов к их приходу, то просто всех уничтожишь еще до того, как они станут серьезной угрозой. – Ответа не последовало. – Данлин, я спас тебя на поле боя. Я подарил тебе новую жизнь. Ты должен нам помочь.
– Мой брат теперь король Авии? – спросил Данлин тоном человека, который ожидает худшего.
– Да, но сейчас он окружен Насекомыми и бессильно прозябает в Рейчизуотере, почти как Торнадо в Лоуспассе. Линия фронта проходит под стенами его города и вдоль границы Эске, наши войска слишком сильно растянуты. Станиэля называют слабаком.
– Сир, – обратилась к королю Мимоза, – время дорого. У нас есть более важные темы для обсуждения.
Данлин поднял руку в успокаивающем жесте.
– Пожалуйста, будьте верны нашим собственным установлениям, или Виста останется наедине с Насекомыми. Я слушал ваши колдовские заклинания, хотя они и не сработали, так что теперь позвольте нам сосредоточиться на просьбе этого Вестника. Янт, скажи мне, как дела в моем поместье и что со Станиэлем?
Я рассказал о спешном отступлении Танагер в Рейчиз, о разграблении Микуотера и закончил словами:
– Так или иначе, но Станиэлю осталось недолго. Авия доживает последние дни.
– Да, – вздохнул Данлин. – Как я узнаю? Иметь постоянный контакт между Четырехземельем и Сливеркей слишком опасно… Каждый раз, переносясь сюда, люди рискуют жизнью. Как и я… Янт, а кто я сейчас там, в нашем мире?
– Уже часть истории, – неопределенно ответил я.
– Я имею в виду, мое тело переправили в Рейчизуотер? Я лежу в Озерном мавзолее вместе со своей семьей, где скоро к нам присоединится и Станиэль? А он, кстати, приказал украсить мой гроб драпировкой и усыпать его цветами?
– В трудные времена многим приходится жертвовать, – промямлил я.
Данлин вскочил на ноги и обратился ко всем присутствовавшим в зале:
– Мы покинем вас на полчаса! Прошу пока обсудить предложения друг с другом и обещаю: все они будут выслушаны, когда я вернусь. Авер-Фальконе, идем с нами!
Данлин схватил меня за край крыла, так что мне пришлось следовать за ним в несколько странной манере. Фелисития хромал чуть позади, и вскоре мы трое, снова пройдя сквозь толпу странного вида обитателей Перевоплощения и нелепо одетых людей, уже могли любоваться свежей зеленой травкой, росшей по всему пространству внутреннего двора, и безоблачным небом.
Король уселся на каменные ступени – туда, где раньше лежал тигр.
– Здесь нет смены времен года, – вдруг сказал Данлин. – Самое странное, что больше всего мне не хватает зимы.
– Сожалею, ваше величество.
– Тебе не обязательно использовать титулы, Янт. Зубцы пребывают в страхе перед бессмертными, и я начинаю понимать их. Объясни мне, почему я не могу обрести покой у себя на родине… в королевстве Станиэля.
Я поведал о бегстве Станиэля, когда Насекомые напали на похоронную процессию.. Кроме того, я сказал, что мы знаем, где находится гроб, однако до сих пор даже не предпринимали попыток вернуть его, поскольку все наши силы были сосредоточены на спасении Лоуспасса, окруженного Насекомыми. Данлин мрачно выслушал меня, и его сосредоточенный вид напомнил мне о тех временах, когда я доставлял сообщения от него императору и обратно.
Несколько минут он молчал, а потом спросил:
– Надо понимать, что если бы Насекомых стало меньше, вы бы озаботились тем, чтобы вернуть этот гроб… Он… Прости, Янт, но я не так гибок, как ты, а это слишком специфическая тема…
– Все нормально.
– Скажем так: этот гроб содержит останки погибшего Данлина Рейчизуотера. Ты доставишь их в столицу Авии, чтобы похоронить как подобает?
– Это будет первым, что придет в голову вашему бедному братцу, как только мы возьмем ситуацию под контроль, – уверил я его.
– Удостоверься, что у Станиэля – хороший советник, – проницательно заметил Данлин. – Такой человек совершенно необходим, если вы хотите одолеть Насекомых.
– Сейчас нам гораздо больше нужна грубая сила.
– Я как раз подошел к этому. Я согласен с тем, что вам действительно нужна помощь. Время и Насекомые – это единственное, что есть общего у Перевоплощения и Четырехземелья. Поэтому вот мой ответ: я приостановлю кампанию против Насекомых на четыре недели. Твоя задача – собрать всех воинов Четырехземелья и начать массированную атаку на Бумажные земли. Оттесните Насекомых как можно дальше, а уж здесь я буду готов к теплой встрече. Мы уничтожим их, если сможем, а если нет, я просто задержу их в саванне на четыре недели и не позволю взбираться на мосты или строить новые. Я сообщу бахантесам Мимозы, что нам нужно как следует подготовиться к решающему наступлению. Но при всем желании терпеть при дворе экиннов дольше, чем месяц, я не смогу.
Нам нужно больше времени, – взмолился я.
– Нет, Янт. Месяц. Если все, что ты мне сказал, – правда, то тебе предстоит решить самую сложную задачу за всю твою долгую жизнь.
Данлин поднялся, и пластины его поножей из отполированной стали бесшумно скользнули на свои места.
– Помни, – пробурчал он, почесывая затылок, – я даю эту отсрочку исключительно для того, чтобы Станиэль мог вернуть мой гроб. Было бы, конечно, хорошо, если бы ты изыскал возможность сообщить мне, что, мол, останки Данлина нашли наконец упокоение в мавзолее. Когда ты вернешься в Перевоплощение, Вестник, – лучше бы, во имя империи, ты этого не делал, однако я знаю тебя и не верю тебе, – приди ко мне и поведай легенду о Данлине Рейчизуотере. Тебе всегда будут рады здесь, в моем дворце.
– Когда-то моем, – не удержался я.
Его глаза сверкнули.
– Да. Никогда не доверяй богатому риданнцу, тощим поварам и жирным солдатам. Разве не ты придумал эту поговорку, еще когда жил в Хасилите?
Фелисития широко ухмыльнулся и кивнул.
– Янт – тот, кто создает легенды, – встрял он.
– Я позабочусь о том, чтобы тебя вечно помнили как величайшего защитника Авии, – торжественно пообещал я Данлину.
– Договорились, – пробасил он и крепко обнял меня. Я почувствовал, как стальные кольца его доспехов впились в тело. – Прощай.
– Прощай, Рейчизуотер.
Данлин отправился обратно в зал Совета, и еще долгое время я слышал звук его шагов по каменным плитам. Я вздохнул и спустился на лужайку.
– Ну? – вопросил Фелисития, следовавший за мной по пятам.
– Увидимся.
Он вдруг топнул ногой, и длинный каблук-шпилька глубоко ушел в землю.
– Как всегда! Я жду тебя уже двести лет! Помогаю тебе, отвожу во дворец, а ты – ты просто игнорируешь меня.
Я был слишком занят – я прислушивался к организму, пытаясь уловить признаки того, что меня вскоре выбросит обратно в Четырехземелье. Они уже появились.
– Ты ревнуешь, – хмыкнул я.
– Я имею право ревновать, мой ветреный юноша.
– А я никогда не прощу тебе того, как ты обращался со мной в Хасилите, когда мне не хватало смелости сбежать. Так что оставь надежды, Фелисития, ибо ты – одна из причин, почему я начал принимать наркотики.
– Если бы я не умер от передозировки, то овладел бы тобой, изящный мой. Я смог бы, я уверен. Или просто позаботился о том, чтобы тебя пристрелили. – Фелисития поджал губы, а потом выругался: – Черт. Капитан стражи.
Огромное количество червей цвета человеческой плоти, будто река, стекали по ступеням. Добравшись до лужайки, они начали соединяться, формируя человеческую фигуру – ноги, торс, плечи, затем голова. А потом разделились, создав не одну Повелительницу Червей, а двух, только меньших размеров. Одна из прекрасных девушек начала изменяться, и вскоре на ее месте оказался мужчина. Сперва это была копия меня, потом Фелиситии, и, наконец, перед нами стоял просто красивый незнакомец. Иногда в обеих фигурах возникали дыры, но они быстро затягивались благодаря плавному передвижению червей. Оба создания заговорили одновременно, их голоса звучали, словно два хора, прекрасно дополняющие друг друга, но в них не было слышно и отзвука живых эмоций:
– Итак, ты все же достиг дворца.
– Несмотря на угрозы!
– Мы сидим по правую руку от Данлина. Мы знаем, что он не верит тебе, – проговорило смертельно опасное существо. – Но сегодня мы поняли, как ты важен. Ты можешь быть очень полезен.
– Вас не было в зале Совета, – возразил я.
В качестве ответа женщина погрузила руку себе в шею и вынула оттуда маленького червячка, который ничем не отличался от тех, что составляли саму ее конечность.
– Понятно. Для этого требуется всего один червяк.
– Вот почему они – такие великолепные шпионы, – проговорил Фелисития с явным отвращением.
Женщина и мужчина взялись за руки, и черви начали перетекать от одной фигуры к другой по всей длине рук.
– Янт, – молвил Повелитель, – наш мир – одно из мест, где размножаются Насекомые.
– Думаешь, у Четырехземелья проблемы? – вопросила Повелительница многозвучием своих голосов.
– Тебе стоит увидеть их рои…
– …в брачных полетах…
– …над нашим умирающим соматополисом…
– Их личинки…
– …постоянно голодные…
– А Матка Насекомых…
– …омерзительна…
– Их больше, чем мы могли бы одолеть…
– …поэтому мы пришли в Эпсилон, – закончила Повелительница Червей.
Я чувствовал, что от меня чего-то ждут, и поблагодарил их за информацию.
– Ты должен победить Насекомых, – с неподражаемой уверенностью заявил мужчина.
– Удачи тебе, – одновременно с ним произнесла девушка.
Я содрогнулся.
– Ради всех миров, которые еще не заражены. Если твой мир падет…
– …то из Четырехземелья Насекомые отправятся в другие места.
– Мы не хотим, чтобы это произошло.
– Так что держись подальше от Перевоплощения, – вместе сказали они.
Девушка подняла руку.
– Ты нужен в Ондине.
После этого их тела слились в одно целое. Мы с Фе-лиситией наблюдали, как затем оно рассыпалось и черви расползлись по траве. Они ввинчивались в землю и исчезали быстрее, чем моча в снегу. Последними распались лица и волосы, а несколькими мгновениями позже не осталось ничего, даже следов на лужайке.
– Ненавижу все это. – Фелисития закусил губу и поднял глаза. – А ты разве не уходишь?
Я чувствовал, что меня все сильнее затягивает обратно – черные стены Сливеркей начали расплываться и словно бы таять прямо на глазах. Пурпурный атлас безумного наряда Фелиситии и яркое небо потеряли свой блеск. Я почувствовал облегчение. Я не умер. Я не останусь в Перевоплощении. Я вернусь домой.
– Нет! Не покидай меня!
Фелисития рванулся ко мне, но меня уже почти унесло.
– Прости.
– Скажи императору, что я люблю его! – Он жарко поцеловал меня.
– Прощай.
– Прощай.
– Что? Прощай? Янт! Сейкер, ты слышал – он сказал «прощай».
– Прекрасно.
Бессмертные, находясь на грани жизни и смерти, склонны впадать в панику. Я не могу умереть прямо сейчас! Не могу потерять вечность! Я отчаянно пробивался наружу из теплых глубин самого себя, однако пришел в сознание лишь после того, как Свэллоу, отчаявшись, начала отвешивать мне весьма ощутимые пощечины. Я сел на сбившихся простынях и попытался сложить крылья, но все мои мышцы были слишком расслаблены и не желали мне подчиняться. Молния стоял у окна спиной ко мне, засунув руки в карманы. Я не сомневался, что именно в них исчезли шприц и импровизированный жгут.
Ладно, пусть побудут у него. Я застонал, и Свэллоу, вцепившись мне в плечи, начала трясти меня, словно сито с мукой, – из-за накатившего отходняка это было ужасно неприятно.
– Янт! Ты перестал дышать! Ты пришел в себя?
– Да… Мне нужно несколько часов.
– Мы отбываем немедленно, – мрачно сообщил Молния. Я всхлипнул и попросил, чтобы меня оставили одного, но Молния, видимо, посчитал подходящим наказанием вытащить меня на улицу в такую бурю. – Уже светает, – продолжил он, – так что мы не собьемся с пути.
Он был неумолим, как гончая, почуявшая добычу. Молния намеревался достичь Перегрина как можно быстрее, и я по собственному опыту знал, что теперь его ничто не остановит.
Свэллоу уже была в доспехах и ярко-зеленом плаще. Они с Молнией отнесли меня в конюшню, располагавшуюся позади дома. Там ждал Гончий, уже оседлавший свежих лошадей.
Меня усадили в высокое седло, а крылья заткнули за пояс, но они всю дорогу норовили выскочить и тогда безвольно волочились за мной по земле. Молния повесил мне на спину мой старый выжженный солнцем щит, и сквозь тонкую рубаху я остро чувствовал холод стали. Осознав, что помнить о необходимости держать поводья мне в таком состоянии не под силу, я просто намотал их на запястье, дабы они хотя бы не болтались. Мою запрягли цугом за кобылой Гончего, видимо, чтобы не потерять меня в случае нападения Насекомых.
Широкий меч в ножнах казался мне гораздо тяжелее, чем обычно, и я пожалел, что при мне нет моего ледоруба.
Молния снял со спины колчан, сделанный из конечности Насекомого, и привязал его возле седла, чтобы стрелы были под рукой. Свэллоу подняла голову и пристально посмотрела на него. Он свесился из седла и легонько поцеловал ее в щеку.
С моря дул ужасный ветер, словно стрелами, осыпая нас мокрым снегом. Мы двигались вдоль побережья на север, принимая на себя всю ярость разбушевавшейся стихии. Лошади скользили в грязи и все время пытались свернуть и двинуться в глубь материка, однако Гончий удерживал их на дороге и направлял вперед.
Огромные валы вздымались над прибрежными скалами, без конца обдавая нас солеными ледяными брызгами. Хлопья морской пены оставались на промерзшей земле, а иногда волны вымывали и уносили с собой целые пучки заиндевевшей травы. Соленая вода пыталась захлестнуть сушу и ревела, подобно фюрду, в бессильных попытках поглотить нас.
Со стороны моря мы выглядели, должно быть, как три серых силуэта: Молния, крепко державший свой уникальный лук в одной руке; Гончий с обвязанной шарфом головой и луком, лежащим на коленях; я – безобразно горбатый из-за щита, укрывавшего крылья, и вдобавок скрюченный мучительными рвотными позывами. Моя лошадь содрогнулась всем телом и нервно запрядала ушами, когда впереди показались Насекомые, стаями покидавшие руины Шелдрейка. Молния и заекай подняли свои луки и стреляли по ним, пока стрелы не подошли к концу. После этого они вытащили мечи и продолжили путь с оружием наготове.
Я ненавидел соленый морской ветер, но на сей раз хмурое штормовое утро оказало на меня живительное воздействие – я пришел в чувство и в какой-то момент заметил что улыбаюсь.
Мы миновали указатель, на котором значилось: «Ондин – 19. Авия, Перегрин – 11, 5». Отсюда дорога вела в низину, и теперь грохот волн, бившихся о прибрежные скалы, звучал в некотором отдалении. Мы съехали вниз по пологому склону и оказались в сырой лесистой местности. Ветер утих, хотя я до сих пор чувствовал в воздухе соленый привкус.
Наши лошади стали более осторожно выбирать дорогу. На мягкой черной тропе валялось множество поломанных веток, и животные двигались не очень уверенно.
Молния подождал, пока моя лошадь поравняется с его.
– Что ты думаешь об этом? – спросил он, указав на тропу.
– М-м-м?
– Ясно.
К тому времени, как мы достигли густого леса, окружавшего Перегрин, я начал понемногу интересоваться происходящим.
А к тому времени, как мы добрались до особняка Тумана, весь двор которого был засыпан грязной листвой, я уже полностью осознавал, кто я, где я и в чем состоит цель нашей поездки. Я даже сумел выпрямиться в седле.
Судя по ширине тропы, которая уходила из-под копыт наших лошадей, недавно по ней прошли не меньше ста человек – в месиве листьев отпечаталось огромное количество следов, причем двигались они в направлении, противоположном нашему. От взрытой сапогами земли все еще исходил специфический запах. С ними было несколько вьючных лошадей, по всей видимости, изрядно нагруженных – следы подков глубоко отпечатались в земле.
– Нам не помешали бы лампы, – пробормотал Гончий себе под нос.
На землю еще только начал опускаться ранний вечер, но короткие зимние дни имеют лишь рассвет и закат – и ничего между ними.
– На вершине холма были Насекомые? – спросил я.
– Да, – презрительно бросил Гончий.
Я потер глаза.
– Прощу прощения, господа.
– Янт беспечно проспал нападение Насекомых и чертовски сильную бурю и теперь извиняется, – сообщил Молния лесу.
– Прости, Сейкер, но если бы ты только знал…
– А только я и знаю. Я знаю, что ты за тип.
Мы выехали на мощеную дорогу и вскоре увидели высокую железную ограду. Миновав ржавые ворота, черная краска с которых давно облупилась, мы оказались в густой тени изящного особняка кремового цвета.
Молния слез с лошади, передал поводья Гончему и, под– к-бежав к дому, забарабанил в дверь.
– Там никого нет.
– Бог видит, Гончий, у тебя просто нюх на все очевидное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43