Вукотик вздохнул и принялся облачаться в доспехи, что-то ворча себе под нос. Он поморщился, надевая через голову кирасу. Левое запястье отозвалось болью – память о его последней смерти от рук повелителя Стиракса. Почему-то рана не зажила полностью за время его пребывания во тьме. Нахмурив бледный лоб, Вукотик вспомнил, что его не только победили в единственной схватке – невероятно! – но и подвергли унижению: в то время как он медленно умирал, с него были грубо сорваны доспехи, а потом тело его сгнило, превратившись в ничто. Сейчас Вукотик надевал доспехи своего отца – точную копию его старых, только с другими инициалами на гербе.
Его победитель – повелитель Стиракс, правитель Менина – и впрямь был примечательной личностью: Коужу Вукотику еще не доводилось встречать такого великолепного воина. Вампир вздохнул. Радовало лишь одно: вряд ли кранн Стиракса – дурачок, хоть и белоглазый – когда-нибудь сравнится с нынешним правителем Менина.
Легкий стук в дверь прервал мысли Вукотика. Он повел плечами, чтобы кираса легла удобней, и разрешил слуге войти.
– Простите за вторжение, мой принц. К вам посетитель. И ваш чай готов, – сказал пожилой слуга, кланяясь, насколько позволяли его возраст и ноша.
Шаркая ногами, он подошел к столику у очага и поставил поднос.
– Если это кто-нибудь из разведчиков, пошли его к герцогу Онтевизу, который возглавляет оборону стен, – ответил Вукотик, но потом заметил на подносе вторую чашку.
К нему редко являлись посетители, особенно сейчас, когда к городу приближалась вражеская армия. Если бы пришел его брат, Вориж, он не стал бы докладывать о своем прибытии через слугу; он вообще предпочитал не встречаться со слугами. Вероятно, вернулась сестра, наигравшись в политику на западе. Да, скорее всего, она. Наверное, политики Белого круга наскучили ей даже раньше, чем она рассчитывала.
Вукотик молчал, погрузившись в размышления. Странно, он никого не почувствовал, когда разговаривал со своими. На всякий случай, он бросил взгляд на висевший на стуле меч, чтобы убедиться, что в случае предательства сможет легко дотянуться до оружия.
– Думаю, меч тебе не понадобится, – проговорил кто-то из-за порога.
Услышав голос, Вукотик расплылся в улыбке и отпустил слугу, стоявшего с напряженно стиснутыми кулаками.
Аракнан в дверном проеме небрежно прислонился к косяку.
– Рад снова тебя видеть.
– Ты говоришь так, словно у меня была обычная простуда, – фыркнул Вукотик.
– Во всяком случае, ничего неизлечимого. К тому же принцу не пристало жаловаться.
Вампир улыбнулся, поправил кольчужные чулки, выпрямился и крепко пожал огромную ручищу Аракнана.
– Не так уж часто я жалуюсь, так что терпи. Как дела, мой друг?
– Хорошо.
Аракнан сбросил медвежью шубу и с довольным вздохом уселся у огня. На его гладкой белой коже играли отблески очага, зато в черных глаза ничего не отражалось.
– Меня не очень любят на западе, поэтому я решил навестить своего старого врага, чтобы посмотреть, как он оправляется от простуды.
Вукотик сел напротив гостя; его меч Бариэт остался висеть в ножнах на другом конце комнаты.
– Почему?
– Видишь ли, я попытался наложить заклятие влияния на Спасителя.
– Что? – Вукотик чуть не вскочил с места. – На Спасителя? Ничего об этом не слышал. Когда? И кто он?
Аракнан хихикнул и принялся разливать чай в чашки, словно не замечая волнения друга. Чашка казалась совсем крошечной в его руке. Он сделал глоток и улыбнулся.
– Спокойствие, мой друг, я все расскажу. Он – фарлан, у Нартиса снова два избранных. Мне было приказано забрать его и представить повелителю Бахлю, но он не пожелал со мной пойти.
– Почему не пожелал?
– Точно не знаю. Как только я его увидел, во мне проснулась ненависть, и, думаю, он почувствовал ее. Но почему я ощутил ненависть? Помню только, что увидел вокруг него некий ореол будущих бед. Он совсем дикий, и я очень боюсь того, что он может натворить.
– Значит, ты все еще таскаешь с собой свиток-ловушку на случай, если встретишь интересного незнакомца, – улыбнулся Вукотик. – Ты стал рабом привычек, мой друг, – наконец-то стали сказываться прожитые годы. Впрочем, это разумно – большинство магов не почувствуют влияния свитка.
– Не знаю, активируют ли его вообще когда-нибудь. Я отдал свиток повелителю Бахлю, но правителю хватило ума его не открывать. Я шел за мальчиком до самой Тиры, хотел понять, что же в нем особенного. Кроме того, нужно было хотя бы сообщить новость Бахлю, раз уж я не смог привести к нему мальчишку.
Вукотик посмотрел на сидевшего перед ним бессмертного. Они считали себя друзьями, хотя их отношения были куда сложней, чем отношения двух друзей. Вообще-то, Аракнан рассказал явно не все – он уже не раз утаивал правду от Вукотика. У каждого из них были свои дела, свои собственные игры, и что такое для бессмертных, в конце концов, небольшая ложь?
Шли годы, смертные друзья умирали, а ведь всегда приятно видеть знакомое лицо. Ради старого знакомства они многое прощали друг другу.
Вукотику хотелось услышать продолжение рассказа.
– Ну и?
– Мне стало сниться, что на меня нападают, снова и снова – какая-то ведьма из племени йитаченов, ты только представь себе. Вот я приближаюсь к мальчишке – а она уже тут как тут. С тех пор как это началось, я всегда закрываю свой разум, хотя мне кажется, что ведьма просто отгоняет меня. К тому времени, как кранн получил свои дары, я уже покинул город, но едва узнал, какие именно это дары, сразу понял, кто он такой.
– И что же боги подарили своему Спасителю? – вслух подумал Вукотик. – Он – фарлан, следовательно, выбор даров был целиком за Нартисом… значит, это что-то воинственное. Нартис не думает о последствиях и не особенно изобретателен. Амавок подарила бы дракона, это точно, только не Ночного Охотника. – Вукотик вздохнул. – Итак, Сюленты и Эолис снова в Ланде.
– Мой друг, ты недаром так долго живешь на этом свете, – хихикнул наемник. – Ты угадал.
Когда Аракнан начал подниматься со стула, медленно распрямляясь, Вукотик в который раз спросил себя, из каких же мест происходит наемник? Почти нечеловеческие черты его чисто выбритого лица сильно отличались от черт лица Вукотика. Аракнан не менялся уже тысячу лет. Он не носил украшений в торчащих ушах, делавших его внешность еще более необычной. Он не принадлежал ни к одному из людских племен, но не походил и на представителя воинственных рас, созданных богами.
Вукотик снова тихо вздохнул, вспомнив этих несчастных, сотворенных исключительно ради войны, и то, как он помогал их истреблять… Беспощадный Мани, прекрасный Ангостейл – их сияющим лицам завидовали даже эльфы. А удивительный Box в зеленом панцире! Они все погибли, и многие другие тоже – попадая в засады, становясь жертвами жутких заклинаний и страшных болезней. Эльфы были ничем не лучше богов, возможно даже безжалостнее, потому что понимали страдания лучше бессмертных.
Воспоминания Вукотика прервал громкий лязг, донесшийся со стороны стен, – он становился все громче, по мере того как все больше часовых предупреждали город о надвигающейся опасности.
– Кажется, мне не суждено выслушать все новости Ланда, – обратился Вукотик к Аракнану. – Повелитель Менина Ситт жаждет видеть меня, чтобы доказать своему племени, какой он лихой.
– Можно подумать, что в Менине еще есть кто-то, не желающий признать своим будущим правителем сына повелителя Стиракса, – усмехнулся Аракнан.
– Пойдешь со мной? Вдвоем мы бы быстро с ним управились, его воинам даже не понадобилось бы лезть на стены. Уверен, твоя репутация выиграет от гибели повелителя Ситта и всей его армии.
Аракнан расхохотался и кивнул в знак согласия.
– Нам обоим нужно заботиться о репутации. А вдруг, настанут темные времена, кто знает? И тогда репутация может оказаться очень кстати. А потом мы подумаем, куда бы нам отправиться, чтобы перезимовать в тепле.
– Покинуть Запретные земли? Дела настолько плохи?
– Настолько, что нам остается лишь выбирать: либо мы примем участие в игре, либо выйдем из нее.

Они покинули комнату.
Лампы одна за другой гасли, и тени становились все длинней. Когда слуга пришел, чтобы убрать чашки и заняться очагом, ему неожиданно показалось, будто он не один в комнате. На него на мгновение повеяло холодом; он вздрогнул и испуганно огляделся. Никого не увидев, устыдился своей трусости и решил, что ему просто причудилось.
А за городом по заснеженной долине молча шагали двое.

ГЛАВА 18

Задержавшись перед палаткой повелителя Бахля, Изак поднял глаза на знамя с орлом, бившееся на ветру так, словно орел хотел вырваться на свободу и улететь. Сквозь тучи на горизонте пробивались яркие оранжевые всполохи, облака над головой были розовато-пурпурными с золотой каемкой. Очень красиво, несмотря на холод и сумерки.
Изак откинул капюшон теплого плаща – и тотчас ледяной ветер ожег его недавно обритую наголо голову. Весь день он прятался от холода, но перед наступлением ночи решил немного померзнуть. Сумерки всегда были любимым временем суток Изака: обманчивое, туманящее разум время, и все-таки притягательное.
Изак узнал от генерала Лаха, что сегодня ужинает с Бахлем. То, что юноше сообщил об этом генерал, было, само по себе, удивительно: повелитель и кранн чаще ужинали вместе, чем порознь, и никакие особые приглашения для этого не требовались. Значит, на нынешний вечер намечалось нечто необычное.
– Лорд Изак, – окликнул кто-то.
Юноша обернулся и увидел полковника Серса.
– Кажется, мне выпало удовольствие ужинать с вами? – спросил тот.
Похоже, Изак верно оценил нрав полковника дворцовых гвардейцев: Серс был честолюбив, принимал участие в политических играх, и все-таки кранн не сомневался, что ему можно доверять. Полковник происходил из захудалого аристократического рода в Амахе – местности, всегда верной правителям. Он, явно, высоко оценил приглашение на ужин, увидев в этом свой шанс войти в тесный круг тех, кто правит Фарланом.
– Сегодня на ужин приглашены многие, похоже, – ответил Изак полковнику.
Подошли сюзерен Кед и граф Везна, оба в толстых теплых плащах. Они явились без сопровождающих и, похоже, старались привлекать к себе как можно меньше внимания. Изак кивнул им и первым вошел в палатку.
Там уже сидели Бахль и сюзерен Торль, а генерал Лах стоял над дымящимся горшком, раскладывая по мискам тушеную оленину. Изак замер у входа, заметив в сторонке женщину с медными волосами. Он никак не ожидал встретить здесь прекрасную незнакомку. Вместо того чтобы в ответ на многозначительное покашливание полковника Серса освободить проход, юноша посмотрел на Бахля, надеясь, что тот объяснит присутствие дамы.
Бахль заметил заинтересованный взгляд кранна.
– Это агент моего главного распорядителя, – бросил герцог. – Она доставила мне информацию, которая тебя не касается.
Изак вспомнил недавнее предупреждение Бахля, что его не станут посвящать во все секреты правителя; юноша кивнул и наконец-то прошел вперед, чтобы пропустить в палатку остальных.
– Милорды, господа, – приветствовал их Бахль.
Порыв ветра захлопнул полость палатки. Изак услышал шаги снаружи и понял, что «духи» несут охрану, чтобы никто не подслушал, о чем будет говориться внутри.
– Прошу садиться, – продолжал Бахль. – Нам нужно кое-что обсудить.
Стульев хватило на всех приглашенных, а сам Бахль уселся в удобное складное походное кресло, способное выдержать его немалый вес.
Взяв миску с жарким и кусок черствого хлеба, Изак уселся по левую руку от Бахля. Генерал Лах, спокойный, как всегда, занял другое место. Изак надеялся, что никто не сочтет его поступок преднамеренным оскорблением генерала.
Бахль изучал выражение лиц окружающих, ничем не выдавая собственных чувств.
Везна устроился по левую руку от Изака.
– Полковник Серс, вы можете высказываться здесь на равных с прочими, – спокойно заметил Бахль.
Полковник благодарно кивнул. Он, единственный из присутствующих, не имел придворного титула и, по правилам этикета, мог говорить только тогда, когда к нему обращались.
Бахль не стал тратить время попусту.
– История с пророчеством Малика еще не закончена. Вы наверняка обратили внимание, что не все откликнулись на призыв принять участие в битве, а в кавалерии не хватает породистых лошадей. Моя власть все еще не распространяется на некоторые важные области страны.
– Мой повелитель, – осторожно проговорил Кед. – Мой лучший агент внимательно следил за волком, но не заметил ничего серьезного. Сегодня Сертинс отбыл в Ломин.
– Я тоже не слышал, чтобы подозреваемые… – начал Торль. Бахль жестом остановил его.
– И я не слышал, но, в то же время, они не спешат вернуться. Похоже, моих лордов требуется убеждать, именно этим мы и займемся.
Судя по страдальческому смирению на лице Кеда, тот надеялся, что время жестких мер осталось в прошлом.
– Этим займутся люди Лезарля? – с улыбкой поинтересовался Изак, бросив быстрый взгляд на женщину, которая сидела на корточках у стенки палатки.
– У Леганы есть другие дела, – ответил Бахль. – Она возвращается в Хелрект, где присоединится к Белому кругу. У нас почти нет сведений об этом обществе, потому что к ним трудно подобраться. Таких талантливых агентов, как Легана, мало, поэтому глупо использовать ее по пустякам. В любом случае, Лезарлю придется осторожно действовать с герцогом Сертинсом. Я не уничтожаю могущественные семьи, не взвесив возможных последствий.
А что насчет тех графов? – подал голос Везна.
– Кинб и Солсие должны исчезнуть. Нет сомнений, что они замешаны в убийствах и ереси, хотя у нас недостаточно доказательств для суда. Исчезновение графов послужит недвусмысленным намеком для герцога Сертинса, посмотрим, как он отреагирует. Когда Сертинс женится на дочери сюзерена Нелбова, сюзерен уже будет у меня в кармане, ведь он стал приверженцем Малика лишь с одной целью – обогатиться.
– А граф Вилан и его маршалы? – спросил Серс. – Граф слал двусмысленные письма моему предшественнику. Но однажды письма задержались в пути, и к тому времени, как добрались до адресата, полковник умер, а его родственник забрал все его личные бумаги. Вилану, естественно, не нужно знать, что те письма не были сожжены, в отличие от предыдущих. Я знаю его много лет, поэтому не верю, что он активно участвует в заговоре генералов. Но если его наказать, это послужит предупреждением для тех, кто пытается играть в политические игры.
Седовласый Торль заморгал от удивления. Вилан был его подданным, и Торль очень его ценил.
– Я ничего об этом не знал, – сказал он, глядя на Бахля. – Я, честно говоря, никогда не был близок с Виланом, но у меня не было никаких оснований считать его предателем. Его семья всегда поддерживала мою, он мой троюродный брат.
Сюзерен потер переносицу и тяжело вздохнул. Изак с удивлением увидел, какое впечатление это открытие произвело на обычно бесстрастного воина.
– Не будете ли так любезны показать мне те документы, полковник Серс?
Рыцарь кивнул.
– Конечно, господин. Они хранятся в надежном месте, в Тире. Возможно, вам будет небезынтересно узнать, что Вилан пишет про тайные склады оружия в вашем охотничьем домике и в поместье Ривербри… Полагаю, он не должен был записывать подобную информацию.
– Вилан был единственным человеком кроме моей семьи, кто про это знал, дьявол его побери. Я разберусь с ним, но хочу, чтобы его смерть выглядела как несчастный случай. Виланы много лет верой и правдой служили моей семье, я не желаю, чтобы их репутация пострадала из-за одного человека.
– Можно задать вопрос? – нарушил Изак наступившую тишину.
Он посмотрел на взиравшие на него отовсюду внимательные глаза и, вспомнив, как вел себя на поле боя, сглотнул комок в горле. С тех пор как Изак понял, что тогда натворил, он старался держаться тихо и незаметно.
– Я уверен, что вы привыкли обсуждать подобные вещи с детства, но я – нет. Очевидно, речь идет о предательстве по отношению к правителю и о культе Нартиса, но я до сих пор не знаю, что сделал Малик. Можно мне вкратце узнать об этом, прежде чем решать, кого именно убивать?
Сюзерен Кед рассмеялся, но не с издевкой, а вполне по-дружески, словно благодаря своей просьбе Изак снова стал нормальным человеком. Все за столом заулыбались, мрачного настроения как не бывало.
Полковник откашлялся, чтобы привлечь внимание Бахля.
– Мне кажется, я могу лучше других выполнить просьбу кранна, мой повелитель. Я знаю достаточно, чтобы, в общих чертах, рассказать ему всю историю.
Он говорил почтительно, но не робко, освоившись с новым положением члена узкого круга. Именно такое поведение могло понравиться повелителю Бахлю – он угадал верно.
Бахль сделал знак, веля Серсу продолжать.
– Все вышло наружу благодаря усилиям одного из кардиналов культа Нартиса, Дистена, – начал рассказывать Сере.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58