— О да, просто прекрасно, — улыбнулась Сюзи. — Извините, я на минуточку, ладно? — и она поспешила к примерочной кабинке, из которой только что вышла эффектная брюнетка в ярко-красных бархатных брюках. Хейз подумал, что он мог бы пригласить в кино и брюнетку.— Я чувствую себя так, словно я за кулисами “Фоли-Бержер” “Фоли-Бержер” — известный ресторан с варьете в Париже.
, — прошептал Мейер.— А ты когда-нибудь был за кулисами “Фоли-Бержер”? — спросил Хейз.— Нет, но уверен, что там точно так же.— Лучше.— Ты что, бывал в Париже?— Никогда.— Вот и я, — улыбнулась Сюзи, откидывая назад свои длинные светлые волосы. — Мне кажется, они были несколько тесноваты, как вы считаете?— Это вы о чем? — спросил Мейер.— О ее брюках.— А, конечно, слишком тесные, — согласился Мейер. — Так вот, мисс Эндикотт, в ту ночь, когда был убит Вейнберг...— О, это было просто ужасно, правда? — перебила его Сюзи.— Да, — мягко сказал Хейз.— Хотя, насколько я понимаю, он был преступником. Я имею в виду этого Вейнберга...— Кто вам это сказал?— Ирвинг. Ведь он был преступником?— Он заплатил свой долг обществу, — мягко и проникновенно сказал Хейз.— Да, наверное, так, — пожала плечами Сюзи. — Но все-таки...— Но все-таки, — подхватил Мейер, поглаживая свою лысую макушку и закатывая глаза, — он был убит, и мы проводим расследование этого убийства. Если не возражаете, мисс Эндикотт, мы зададим вам несколько вопросов.— О, нет... Извините, я буквально на секунду, — сказала Сюзи и подошла к кассе, перед которой стояла рыжеволосая длинноногая девушка с несколькими свитерами в руках, желая за них расплатиться.— Мы никогда отсюда не выберемся, — простонал Мейер.— Это было бы неплохо, — мечтательно сказал Хейз.— Для тебя может и неплохо. Что же касается меня, то Сара меня убьет, если я опоздаю к обеду.— Тогда почему бы тебе не отправиться домой? — с усмешкой предложил Хейз. — Я и сам справлюсь.— Ну, конечно, уж ты-то справишься, — хмыкнул Мейер. — Да только все дело в том, что мы ищем убийцу Вейнберга.— Ну, вот, наконец-то я освободилась, — прощебетала Сюзи. — Я попросила Мишель подменить меня, так что нас больше не будут отвлекать.— Очень любезно с вашей стороны, Сюзи, — улыбнулся Хейз.— Ну, что вы, все в порядке, — улыбнулась она в ответ.— Так вот, насчет той ночи...— Да? — подобралась Сюзи, всем своим видом выражая готовность помочь. — Что вы хотите узнать?— Во-первых, во сколько вы приехали к Ирвингу Кратчу?— Где-то около семи тридцати вечера.— Сколько времени вы знакомы с Ирвингом Кратчем? — спросил Хейз.— Практически мы живем вместе четыре года, — округлив глаза с готовностью ответила Сюзи.— О, — протянул Хейз.— Да.— Понятно.— Но мы, конечно, живем в разных квартирах.— Конечно.Мейер откашлялся.— Что... э... что я хотел сказать? — повернулся он к Хейзу.— Ты хотел знать, во сколько она туда приехала, — подсказал тот.— А, да. Семь тридцать, правильно?— Совершенно верно, — кивнула Сюзи.— Что вы делали после того, как приехали туда?— Ирвинг угостил меня мартини. Вообще-то двумя мартини. Я обожаю мартини. Вы любите мартини? — обратилась она к Хейзу.— Гм.— Кто-нибудь заходил, пока вы там были?— Нет.— Телефонные звонки?— Да, один раз звонили.— Вы не знаете, кто?— Какой-то детектив. Ирвинг был очень доволен, когда повесил трубку.— Вы помолвлены? — спросил Хейз.— Вы хотите знать, собираемся ли мы пожениться?— Ну да, пожениться?— Не говорите глупостей. Конечно, нет.Мейер снова откашлялся.— Когда вы вышли из квартиры?— Примерно в половине девятого. Может, чуть раньше, может, чуть позже. Но я думаю, приблизительно в восемь тридцать.— Куда вы направились?— В “Рэмс-Хэд”. — Она улыбнулась Хейзу. — Это такой ресторан. Вы никогда там не были?— К сожалению, нет.— Жаль. Очень приятное место.— Во сколько вы вышли из ресторана? А, мисс Эндикотт?— Приблизительно в половине одиннадцатого. Опять же, как я уже сказала, это могло быть чуть раньше...— Понятно. Но это было около половины одиннадцатого?— Да.— Что вы делали после этого?— Гуляли по Холл-авеню, разглядывали витрины. Нам попались просто потрясающие пижамы на витрине “Килкенни”. Кажется, итальянские... таких расцветок, просто прелесть!— И как долго вы гуляли, по Холл-авеню?— Мне кажется, час или около того.— А потом?— Вернулись в квартиру Ирвинга. Обычно мы идем к нему, или ко мне. Я живу в Куортере, — добавила она, глядя на Хейза. — Вы знаете Челси-стрит?— Да, знаю.— Дом 12 1/2, Челси-стрит, квартира 6Б. Это из-за суеверий.— Что?— Вообще-то это дом номер 13, но хозяин дома очень суеверный, поэтому 12 1/2.— Ну как же, в городе полно таких домов, — кивнул Хейз.— Во многих домах даже нет тринадцатого этажа, — сказала Сюзи. — Конечно, там есть тринадцатый этаж, но он считается четырнадцатым.— Да, я знаю.— Ну так вот, Челси-стрит, дом 12 1/2, квартира 6Б, Хэмтон-4-8100. — Она сделала паузу. — Это номер моего телефона.— Стало быть, вы вернулись в квартиру мистера Кратча около половины двенадцатого, — сказал Мейер. — Чем вы занимались?— Немножко посмотрели телевизор. Там выступал Бадди Хэккет. Я просто обожаю Бадди... А вы? — спросила она Хейза.— Да, он мне очень нравится, — сказал Хейз, и Мейер подозрительно посмотрел на него. — Он ужасно смешной, — добавил Хейз, не обращая внимания на Мейера.— По-моему, он просто душка.— Что вы делали после того, как посмотрели телевизор? — деревянным голосом спросил Мейер.— Мы занимались любовью.Мейер закашлялся.— Дважды, — добавила Сюзи.Мейер закашлялся еще пуще.— Потом мы легли спать, — продолжала она, — и посреди ночи этот детектив-итальянец начал стучать в дверь и задавать кучу вопросов о том, где мы были да что делали. Он имеет право делать такие вещи — являться среди ночи, ломиться в дверь, и задавать дурацкие вопросы?— Вообще-то да, — ответил Хейз.— По-моему, это ужасно. А вам это не кажется ужасным? — обратилась она к Хейзу.— Ну, работа у нас такая, — слабо улыбнулся Хейз, старательно избегая взгляда Мейера.— Кто-нибудь из вас выходил из квартиры между половиной двенадцатого и тремя часами ночи? — спросил Мейер.— О, нет. Я же вам сказала. Сначала мы смотрели телевизор, потом занимались любовью, а потом легли спать.— Значит, вы все время находились в квартире?— Да.— Оба?— Да.— И мистер Кратч не выходил из квартиры?— Нет.— Но если вы спали, то откуда вы знаете, выходил он или нет?— Ну, видите ли, мы заснули только часа в два. Эти вещи требуют известного времени, сами знаете.— И вы не спали до двух ночи?— Ну да.— И мистер Кратч никуда не выходил?— Нет.— За всю ночь ни разу?— Ни разу.— О'кей, — сказал Мейер. — У тебя есть еще вопросы, Коттон?— Это вас так зовут? — удивилась Сюзи. — Моего дядю тоже зовут Коттон!— Да, это мое имя, — сказал Хейз.— Это от Коттон Матер?— Именно так.— Ну, разве это не совпадение? — рассмеялась Сюзи. — По-моему, это замечательное совпадение!— Ты еще что-нибудь хотел спросить? — переспросил Мейер.— Хм... да, — Хейз выразительно посмотрел на Мейера.— Я подожду снаружи.— О'кей.Хейз подождал, пока Мейер проберется через толпу девушек, откроет дверь и выйдет на тротуар.— У меня к вам еще один вопрос, Сюзи.— Да, какой?— Сюзи, вы не согласились бы сходить со мной в кино? Или еще куда-нибудь?— О, нет, — покачала головой Сюзи. — Ирвингу это не понравится. Она с улыбкой взглянула на него. — Мне ужасно жаль, честное слово, но Ирвингу это не понравится.— Гм... ну ладно, большое спасибо за содействие, мисс Эндикотт. Большое спасибо, и извините, что мы... гм... отняли у вас столько времени, благодарю вас.— Не за что, — ответила Сюзи и направилась к очередной покупательнице — красавице-брюнетке, которая только что вышла из примерочной кабинки.Хейз внимательно посмотрел на брюнетку, решил не рисковать нарваться еще на один отказ и вышел на улицу, где его дожидался Мейер.— Ну как, получилось? — спросил Мейер.— Нет.— Что так? Мне показалось, это беспроигрышный вариант.— Мне тоже. Наверное, она думает, что Кратч просто душка.— Это ты у нас душка.— Пошел ты, — ответил Хейз, и они вернулись в участок.Хейз отпечатал рапорт и поехал в продовольственный магазин, хозяин которого жаловался, что кто-то ворует у него бутылки с молоком с заднего двора еще до открытия магазина. Мейер направился к человеку, которого недавно ограбили, чтобы показать ему несколько фотографий с целью возможного опознания. Они достаточно долго работали над делом Вейнберга; оно осталось открытым — в ожидании поступления новой информации.А тем временем двое других детективов плыли на пароме в Беттаун, вдыхая мягкий июньский ветерок, налетевший со стороны реки Харб. Карелла и Браун стояли у поручней и наблюдали за удаляющимся берегом Айсолы и за движением транспорта в порту — буксиры и океанские лайнеры, эскадра миноносцев, баржи и моторные лодки — все это издавало гудки, свистки, звонки и вспенивало винтами пространство бухты.— Это по-прежнему самое дешевое место для свиданий во всем городе, — сказал Браун. — Пять центов за сорокапятиминутную речную прогулку, — что может быть дешевле?— Кто бы мне дал пять центов за все то время, которое я прошастал на этом пароме с Тедди. Еще до того, как мы поженились, — сказал Карелла.— И Кэролайн тоже любила кататься. Она никогда не хотела сидеть внутри, ни зимой ни летом, мы всегда стояли на носу, даже если была угроза кое-что себе отморозить.— Океанский круиз для бедных, — сказал Карелла.— Лунный свет и морской бриз...— Концертина наяривает...— Буксиры надрываются...— Прямо как в фильме “Уорнер Бразерс”.— Мне иногда кажется, что так оно и было, — задумчиво произнес Браун. — Знаешь, Стив, в этом городе было слишком много мест, куда я не мог пойти. Либо я не мог себе этого позволить, либо мне давали понять, что мое присутствие там нежелательно. А на этом пароме я мог быть как герой из фильма: мог вывести девушку на палубу, мы чувствовали ветер на наших лицах, я мог поцеловать ее как Хэмфри Богарт. Люблю я этот чертов паром, ей-богу!Карелла кивнул.— Все верно, — сказал Роберт Кумбс, — была у меня часть такой фотографии.— Была? — переспросил Браун.— Да, — подтвердил Кумбс и сплюнул на тротуар перед тележкой с горячими сосисками. Это был человек лет шестидесяти с обветренным лицом и волосами соломенного цвета, торчавшими во все стороны и напоминавшими высохшие кукурузные стебли. У него были светло-голубые глаза, окаймленные выцветшими ресницами, и кустистые брови. Сидя на стуле возле тележки перед своим заведением, “Придорожная закусочная Боба”, он разговаривал с детективами. Закусочная находилась на шоссе № 24, проходившем вдали от оживленных магистралей. Не верилось, что за день в обоих направлениях здесь проезжает хотя бы дюжина машин.— Откуда она у вас взялась? — спросил Карелла.— Пит Райан дал мне ее перед самым ограблением, — осклабился Кумбс. Зубы у него были такого же цвета, что и волосы. Он снова сплюнул на тротуар. Браун невольно представил, что это такое — есть пищу, приготовленную в “Придорожной закусочной Боба”.— А почему Райан дал ее вам? — спросил Карелла.— Мы были друзьями.— Расскажите поподробнее, — попросил Браун.— Это еще зачем? Я же сказал, у меня нет больше этой фотографии.— Где она теперь?— А бог ее знает, — пожал плечами Кумбс и опять сплюнул.— Когда он вам ее дал?— Дня за три до дела.— Пит приехал к вам...— Верно.— И дал вам часть снимка...— Верно.— И что он при этом сказал?— Сказал, чтобы я сохранил его, пока они не провернут это дело.— А потом?— А потом он приедет и заберет его.— Он не сказал вам, зачем все это надо?— На тот случай, если его накроют.— То есть он не хотел иметь при себе фотографию, если его арестует полиция, так?— Точно.— Что вы обо всем этом подумали?— А чего тут думать? Мой хороший друг просит оказать ему небольшую любезность, я ее оказываю. Чего тут думать-то?— У вас были какие-нибудь мысли насчет того, что изображено на этой фотографии?— Конечно.— И что же?— На ней было показано, где они спрятали добычу. Что я, по-вашему, совсем дурак.— А Пит не говорил, из скольких частей состоит вся фотография?— Не-а.— Просто попросил сохранить этот маленький кусочек, пока он его не заберет?— Ну да.— О'кей, где он сейчас?— А я его выбросил на помойку.— Почему?— Пита убили. Ясное дело, что он не придет за ним. Вот я его и выбросил.— Даже несмотря на то, что вы знали, что это — часть большей фотографии? На которой показано, где спрятана куча денег?— Правильно.— Когда вы его выбросили?— На следующий день, как только прочел в газете, что Пита убили.— Похоже, вы очень торопились избавиться от него, а?— Ну да, торопился.— А что так?— Не хотел впутываться в это дело с ограблением. Я так понял, что эту картинку будут искать, и мне не нужна была даже маленькая ее часть.— Но сначала-то вы взяли ее у Пита, ведь так?— Ну, так.— Хотя знали, что на ней показано, где они собирались спрятать награбленное?— Я это только предположил. Наверняка-то я не знал.— Когда вы узнали наверняка?— Ну, наверняка я и сейчас не знаю.— Но вы были настолько напуганы после ограбления, что выкинули тот кусочек, что вам дал Пит?— Так и есть.— Это было шесть лет назад, верно, мистер Кумбс?— Верно.— И вы выбросили фото на помойку?— Ну.— Где была эта помойка?— На заднем дворе.— Этого дома?— Да.— Будьте добры, пройдемте туда, и вы покажете, куда именно вы ее выбросили.— Пожалуйста, — Кумбс поднялся со стула, сплюнул и провел детективов вокруг закусочной. — Прямо сюда, — сказал он, указывая место. — В один из этих баков.— Стало быть, вы принесли сюда крошечный кусочек фотографии, подняли крышку бака и бросили его туда, так?— Так.— Покажите, как вы это сделали, — попросил Браун.Кумбс удивленно уставился на него. Потом пожал плечами, взял воображаемый фрагмент фотографии большим и указательным пальцами, поднес его к ближайшему баку, поднял крышку, бросил туда этот несуществующий кусок фото, опустил крышку и повернулся к детективам.— Вот так я и сделал.— Вы врете, — скучным голосом сказал Браун.Разумеется, оба детектива не знали, лжет Кумбс или нет, как и то, доказывает ли хоть что-нибудь эта комедия с мусорным баком. Но расследуя преступления, надо уметь общаться с самой разной публикой. К тому же любой гражданин США знает из многочисленных фильмов, что полицейские всегда задают вопросы с подначкой, чтобы уличить человека во лжи. На своем веку Кумбс видел достаточно фильмов, и теперь он был убежден, что сделал что-то не так, когда подошел к мусорному баку и бросил туда воображаемый клочок фотографии, что-то такое, что мгновенно подсказало этим двум легавым, что он лжет.— Вру? — вскинулся он. — Я? Вру? — Он попытался сплюнуть, но мышцы горла не повиновались, он поперхнулся слюной и начал яростно кашлять.— Хотите с нами пройти? — суровым и самым официальным тоном спросил Карелла.— Что... что? — кашляя, выдавил Кумбс, лицо его покраснело, он оперся рукой о край тележки, мотая головой и стараясь перевести дыхание и скрыть свое замешательство. Он не мог понять, на чем он засыпался, и теперь пытался выиграть время. Но тут этот здоровенный негр-детектив сунул руку в задний карман и вытащил пару наручников с жуткими зазубренными краями. — О, Господи, — подумал Кумбс, — они меня свинтили. Но за что?— В чем я виноват? — прохрипел он, — что я... что я такое сделал?— Сами знаете, мистер Кумбс, — холодно отчеканил Карелла. — Вы уничтожили важную улику.— А это серьезное преступление, — солгал Браун.— Параграф 812 Уголовного законодательства, — добавил Карелла.— Послушайте, я...— Прошу вас, мистер Кумбс, — не терпящим возражений тоном сказал Браун, раскрыв наручники и протягивая их в сторону Кумбса.— А что, если я... что, если я не выбрасывал эту штуку... эту карточку? — промямлил Кумбс.— А вы не выбрасывали?— Нет! Она у меня! И я вам ее отдам! Клянусь богом, отдам!— Давайте, — кивнул Браун.Паром — вполне подходящее место, чтобы спокойно обменяться мыслями и высказать разного рода предположения. Так что на обратном пути в Айсолу Карелла и Браун занимались и тем, и другим.— В ограблении участвовало четверо, — сказал Браун. — Кармине Бонамико возглавил дело...— Да уж, возглавил, — вставил Карелла.— ...Джерри Стайн — вел машину. Пит Райан и Лу Д'Амур — непосредственно занимались ограблением. Всего четверо.— И что?— Давай подсчитаем. Пит Райан дал один фрагмент фото своей тетке Доротее Макнелли, другой — своему доброму старому приятелю Роберту Кумбсу...— Из “Знаменитой Придорожной Обжорки Боба”.— Правильно, — кивнул Браун. — Согласно методу, известному как арифметическая дедукция, это означает, что Райан имел в своем распоряжении целых два фрагмента.— Правильно, — согласился Карелла.— Тогда разве не логично предположить, что у каждого члена банды было по два фрагмента?— Логично, но вовсе не обязательно.— Что вы имеете в виду, Холмс?— Элементарно, Ватсон. Конечно, можно допустить, что фотография состоит из восьми частей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
, — прошептал Мейер.— А ты когда-нибудь был за кулисами “Фоли-Бержер”? — спросил Хейз.— Нет, но уверен, что там точно так же.— Лучше.— Ты что, бывал в Париже?— Никогда.— Вот и я, — улыбнулась Сюзи, откидывая назад свои длинные светлые волосы. — Мне кажется, они были несколько тесноваты, как вы считаете?— Это вы о чем? — спросил Мейер.— О ее брюках.— А, конечно, слишком тесные, — согласился Мейер. — Так вот, мисс Эндикотт, в ту ночь, когда был убит Вейнберг...— О, это было просто ужасно, правда? — перебила его Сюзи.— Да, — мягко сказал Хейз.— Хотя, насколько я понимаю, он был преступником. Я имею в виду этого Вейнберга...— Кто вам это сказал?— Ирвинг. Ведь он был преступником?— Он заплатил свой долг обществу, — мягко и проникновенно сказал Хейз.— Да, наверное, так, — пожала плечами Сюзи. — Но все-таки...— Но все-таки, — подхватил Мейер, поглаживая свою лысую макушку и закатывая глаза, — он был убит, и мы проводим расследование этого убийства. Если не возражаете, мисс Эндикотт, мы зададим вам несколько вопросов.— О, нет... Извините, я буквально на секунду, — сказала Сюзи и подошла к кассе, перед которой стояла рыжеволосая длинноногая девушка с несколькими свитерами в руках, желая за них расплатиться.— Мы никогда отсюда не выберемся, — простонал Мейер.— Это было бы неплохо, — мечтательно сказал Хейз.— Для тебя может и неплохо. Что же касается меня, то Сара меня убьет, если я опоздаю к обеду.— Тогда почему бы тебе не отправиться домой? — с усмешкой предложил Хейз. — Я и сам справлюсь.— Ну, конечно, уж ты-то справишься, — хмыкнул Мейер. — Да только все дело в том, что мы ищем убийцу Вейнберга.— Ну, вот, наконец-то я освободилась, — прощебетала Сюзи. — Я попросила Мишель подменить меня, так что нас больше не будут отвлекать.— Очень любезно с вашей стороны, Сюзи, — улыбнулся Хейз.— Ну, что вы, все в порядке, — улыбнулась она в ответ.— Так вот, насчет той ночи...— Да? — подобралась Сюзи, всем своим видом выражая готовность помочь. — Что вы хотите узнать?— Во-первых, во сколько вы приехали к Ирвингу Кратчу?— Где-то около семи тридцати вечера.— Сколько времени вы знакомы с Ирвингом Кратчем? — спросил Хейз.— Практически мы живем вместе четыре года, — округлив глаза с готовностью ответила Сюзи.— О, — протянул Хейз.— Да.— Понятно.— Но мы, конечно, живем в разных квартирах.— Конечно.Мейер откашлялся.— Что... э... что я хотел сказать? — повернулся он к Хейзу.— Ты хотел знать, во сколько она туда приехала, — подсказал тот.— А, да. Семь тридцать, правильно?— Совершенно верно, — кивнула Сюзи.— Что вы делали после того, как приехали туда?— Ирвинг угостил меня мартини. Вообще-то двумя мартини. Я обожаю мартини. Вы любите мартини? — обратилась она к Хейзу.— Гм.— Кто-нибудь заходил, пока вы там были?— Нет.— Телефонные звонки?— Да, один раз звонили.— Вы не знаете, кто?— Какой-то детектив. Ирвинг был очень доволен, когда повесил трубку.— Вы помолвлены? — спросил Хейз.— Вы хотите знать, собираемся ли мы пожениться?— Ну да, пожениться?— Не говорите глупостей. Конечно, нет.Мейер снова откашлялся.— Когда вы вышли из квартиры?— Примерно в половине девятого. Может, чуть раньше, может, чуть позже. Но я думаю, приблизительно в восемь тридцать.— Куда вы направились?— В “Рэмс-Хэд”. — Она улыбнулась Хейзу. — Это такой ресторан. Вы никогда там не были?— К сожалению, нет.— Жаль. Очень приятное место.— Во сколько вы вышли из ресторана? А, мисс Эндикотт?— Приблизительно в половине одиннадцатого. Опять же, как я уже сказала, это могло быть чуть раньше...— Понятно. Но это было около половины одиннадцатого?— Да.— Что вы делали после этого?— Гуляли по Холл-авеню, разглядывали витрины. Нам попались просто потрясающие пижамы на витрине “Килкенни”. Кажется, итальянские... таких расцветок, просто прелесть!— И как долго вы гуляли, по Холл-авеню?— Мне кажется, час или около того.— А потом?— Вернулись в квартиру Ирвинга. Обычно мы идем к нему, или ко мне. Я живу в Куортере, — добавила она, глядя на Хейза. — Вы знаете Челси-стрит?— Да, знаю.— Дом 12 1/2, Челси-стрит, квартира 6Б. Это из-за суеверий.— Что?— Вообще-то это дом номер 13, но хозяин дома очень суеверный, поэтому 12 1/2.— Ну как же, в городе полно таких домов, — кивнул Хейз.— Во многих домах даже нет тринадцатого этажа, — сказала Сюзи. — Конечно, там есть тринадцатый этаж, но он считается четырнадцатым.— Да, я знаю.— Ну так вот, Челси-стрит, дом 12 1/2, квартира 6Б, Хэмтон-4-8100. — Она сделала паузу. — Это номер моего телефона.— Стало быть, вы вернулись в квартиру мистера Кратча около половины двенадцатого, — сказал Мейер. — Чем вы занимались?— Немножко посмотрели телевизор. Там выступал Бадди Хэккет. Я просто обожаю Бадди... А вы? — спросила она Хейза.— Да, он мне очень нравится, — сказал Хейз, и Мейер подозрительно посмотрел на него. — Он ужасно смешной, — добавил Хейз, не обращая внимания на Мейера.— По-моему, он просто душка.— Что вы делали после того, как посмотрели телевизор? — деревянным голосом спросил Мейер.— Мы занимались любовью.Мейер закашлялся.— Дважды, — добавила Сюзи.Мейер закашлялся еще пуще.— Потом мы легли спать, — продолжала она, — и посреди ночи этот детектив-итальянец начал стучать в дверь и задавать кучу вопросов о том, где мы были да что делали. Он имеет право делать такие вещи — являться среди ночи, ломиться в дверь, и задавать дурацкие вопросы?— Вообще-то да, — ответил Хейз.— По-моему, это ужасно. А вам это не кажется ужасным? — обратилась она к Хейзу.— Ну, работа у нас такая, — слабо улыбнулся Хейз, старательно избегая взгляда Мейера.— Кто-нибудь из вас выходил из квартиры между половиной двенадцатого и тремя часами ночи? — спросил Мейер.— О, нет. Я же вам сказала. Сначала мы смотрели телевизор, потом занимались любовью, а потом легли спать.— Значит, вы все время находились в квартире?— Да.— Оба?— Да.— И мистер Кратч не выходил из квартиры?— Нет.— Но если вы спали, то откуда вы знаете, выходил он или нет?— Ну, видите ли, мы заснули только часа в два. Эти вещи требуют известного времени, сами знаете.— И вы не спали до двух ночи?— Ну да.— И мистер Кратч никуда не выходил?— Нет.— За всю ночь ни разу?— Ни разу.— О'кей, — сказал Мейер. — У тебя есть еще вопросы, Коттон?— Это вас так зовут? — удивилась Сюзи. — Моего дядю тоже зовут Коттон!— Да, это мое имя, — сказал Хейз.— Это от Коттон Матер?— Именно так.— Ну, разве это не совпадение? — рассмеялась Сюзи. — По-моему, это замечательное совпадение!— Ты еще что-нибудь хотел спросить? — переспросил Мейер.— Хм... да, — Хейз выразительно посмотрел на Мейера.— Я подожду снаружи.— О'кей.Хейз подождал, пока Мейер проберется через толпу девушек, откроет дверь и выйдет на тротуар.— У меня к вам еще один вопрос, Сюзи.— Да, какой?— Сюзи, вы не согласились бы сходить со мной в кино? Или еще куда-нибудь?— О, нет, — покачала головой Сюзи. — Ирвингу это не понравится. Она с улыбкой взглянула на него. — Мне ужасно жаль, честное слово, но Ирвингу это не понравится.— Гм... ну ладно, большое спасибо за содействие, мисс Эндикотт. Большое спасибо, и извините, что мы... гм... отняли у вас столько времени, благодарю вас.— Не за что, — ответила Сюзи и направилась к очередной покупательнице — красавице-брюнетке, которая только что вышла из примерочной кабинки.Хейз внимательно посмотрел на брюнетку, решил не рисковать нарваться еще на один отказ и вышел на улицу, где его дожидался Мейер.— Ну как, получилось? — спросил Мейер.— Нет.— Что так? Мне показалось, это беспроигрышный вариант.— Мне тоже. Наверное, она думает, что Кратч просто душка.— Это ты у нас душка.— Пошел ты, — ответил Хейз, и они вернулись в участок.Хейз отпечатал рапорт и поехал в продовольственный магазин, хозяин которого жаловался, что кто-то ворует у него бутылки с молоком с заднего двора еще до открытия магазина. Мейер направился к человеку, которого недавно ограбили, чтобы показать ему несколько фотографий с целью возможного опознания. Они достаточно долго работали над делом Вейнберга; оно осталось открытым — в ожидании поступления новой информации.А тем временем двое других детективов плыли на пароме в Беттаун, вдыхая мягкий июньский ветерок, налетевший со стороны реки Харб. Карелла и Браун стояли у поручней и наблюдали за удаляющимся берегом Айсолы и за движением транспорта в порту — буксиры и океанские лайнеры, эскадра миноносцев, баржи и моторные лодки — все это издавало гудки, свистки, звонки и вспенивало винтами пространство бухты.— Это по-прежнему самое дешевое место для свиданий во всем городе, — сказал Браун. — Пять центов за сорокапятиминутную речную прогулку, — что может быть дешевле?— Кто бы мне дал пять центов за все то время, которое я прошастал на этом пароме с Тедди. Еще до того, как мы поженились, — сказал Карелла.— И Кэролайн тоже любила кататься. Она никогда не хотела сидеть внутри, ни зимой ни летом, мы всегда стояли на носу, даже если была угроза кое-что себе отморозить.— Океанский круиз для бедных, — сказал Карелла.— Лунный свет и морской бриз...— Концертина наяривает...— Буксиры надрываются...— Прямо как в фильме “Уорнер Бразерс”.— Мне иногда кажется, что так оно и было, — задумчиво произнес Браун. — Знаешь, Стив, в этом городе было слишком много мест, куда я не мог пойти. Либо я не мог себе этого позволить, либо мне давали понять, что мое присутствие там нежелательно. А на этом пароме я мог быть как герой из фильма: мог вывести девушку на палубу, мы чувствовали ветер на наших лицах, я мог поцеловать ее как Хэмфри Богарт. Люблю я этот чертов паром, ей-богу!Карелла кивнул.— Все верно, — сказал Роберт Кумбс, — была у меня часть такой фотографии.— Была? — переспросил Браун.— Да, — подтвердил Кумбс и сплюнул на тротуар перед тележкой с горячими сосисками. Это был человек лет шестидесяти с обветренным лицом и волосами соломенного цвета, торчавшими во все стороны и напоминавшими высохшие кукурузные стебли. У него были светло-голубые глаза, окаймленные выцветшими ресницами, и кустистые брови. Сидя на стуле возле тележки перед своим заведением, “Придорожная закусочная Боба”, он разговаривал с детективами. Закусочная находилась на шоссе № 24, проходившем вдали от оживленных магистралей. Не верилось, что за день в обоих направлениях здесь проезжает хотя бы дюжина машин.— Откуда она у вас взялась? — спросил Карелла.— Пит Райан дал мне ее перед самым ограблением, — осклабился Кумбс. Зубы у него были такого же цвета, что и волосы. Он снова сплюнул на тротуар. Браун невольно представил, что это такое — есть пищу, приготовленную в “Придорожной закусочной Боба”.— А почему Райан дал ее вам? — спросил Карелла.— Мы были друзьями.— Расскажите поподробнее, — попросил Браун.— Это еще зачем? Я же сказал, у меня нет больше этой фотографии.— Где она теперь?— А бог ее знает, — пожал плечами Кумбс и опять сплюнул.— Когда он вам ее дал?— Дня за три до дела.— Пит приехал к вам...— Верно.— И дал вам часть снимка...— Верно.— И что он при этом сказал?— Сказал, чтобы я сохранил его, пока они не провернут это дело.— А потом?— А потом он приедет и заберет его.— Он не сказал вам, зачем все это надо?— На тот случай, если его накроют.— То есть он не хотел иметь при себе фотографию, если его арестует полиция, так?— Точно.— Что вы обо всем этом подумали?— А чего тут думать? Мой хороший друг просит оказать ему небольшую любезность, я ее оказываю. Чего тут думать-то?— У вас были какие-нибудь мысли насчет того, что изображено на этой фотографии?— Конечно.— И что же?— На ней было показано, где они спрятали добычу. Что я, по-вашему, совсем дурак.— А Пит не говорил, из скольких частей состоит вся фотография?— Не-а.— Просто попросил сохранить этот маленький кусочек, пока он его не заберет?— Ну да.— О'кей, где он сейчас?— А я его выбросил на помойку.— Почему?— Пита убили. Ясное дело, что он не придет за ним. Вот я его и выбросил.— Даже несмотря на то, что вы знали, что это — часть большей фотографии? На которой показано, где спрятана куча денег?— Правильно.— Когда вы его выбросили?— На следующий день, как только прочел в газете, что Пита убили.— Похоже, вы очень торопились избавиться от него, а?— Ну да, торопился.— А что так?— Не хотел впутываться в это дело с ограблением. Я так понял, что эту картинку будут искать, и мне не нужна была даже маленькая ее часть.— Но сначала-то вы взяли ее у Пита, ведь так?— Ну, так.— Хотя знали, что на ней показано, где они собирались спрятать награбленное?— Я это только предположил. Наверняка-то я не знал.— Когда вы узнали наверняка?— Ну, наверняка я и сейчас не знаю.— Но вы были настолько напуганы после ограбления, что выкинули тот кусочек, что вам дал Пит?— Так и есть.— Это было шесть лет назад, верно, мистер Кумбс?— Верно.— И вы выбросили фото на помойку?— Ну.— Где была эта помойка?— На заднем дворе.— Этого дома?— Да.— Будьте добры, пройдемте туда, и вы покажете, куда именно вы ее выбросили.— Пожалуйста, — Кумбс поднялся со стула, сплюнул и провел детективов вокруг закусочной. — Прямо сюда, — сказал он, указывая место. — В один из этих баков.— Стало быть, вы принесли сюда крошечный кусочек фотографии, подняли крышку бака и бросили его туда, так?— Так.— Покажите, как вы это сделали, — попросил Браун.Кумбс удивленно уставился на него. Потом пожал плечами, взял воображаемый фрагмент фотографии большим и указательным пальцами, поднес его к ближайшему баку, поднял крышку, бросил туда этот несуществующий кусок фото, опустил крышку и повернулся к детективам.— Вот так я и сделал.— Вы врете, — скучным голосом сказал Браун.Разумеется, оба детектива не знали, лжет Кумбс или нет, как и то, доказывает ли хоть что-нибудь эта комедия с мусорным баком. Но расследуя преступления, надо уметь общаться с самой разной публикой. К тому же любой гражданин США знает из многочисленных фильмов, что полицейские всегда задают вопросы с подначкой, чтобы уличить человека во лжи. На своем веку Кумбс видел достаточно фильмов, и теперь он был убежден, что сделал что-то не так, когда подошел к мусорному баку и бросил туда воображаемый клочок фотографии, что-то такое, что мгновенно подсказало этим двум легавым, что он лжет.— Вру? — вскинулся он. — Я? Вру? — Он попытался сплюнуть, но мышцы горла не повиновались, он поперхнулся слюной и начал яростно кашлять.— Хотите с нами пройти? — суровым и самым официальным тоном спросил Карелла.— Что... что? — кашляя, выдавил Кумбс, лицо его покраснело, он оперся рукой о край тележки, мотая головой и стараясь перевести дыхание и скрыть свое замешательство. Он не мог понять, на чем он засыпался, и теперь пытался выиграть время. Но тут этот здоровенный негр-детектив сунул руку в задний карман и вытащил пару наручников с жуткими зазубренными краями. — О, Господи, — подумал Кумбс, — они меня свинтили. Но за что?— В чем я виноват? — прохрипел он, — что я... что я такое сделал?— Сами знаете, мистер Кумбс, — холодно отчеканил Карелла. — Вы уничтожили важную улику.— А это серьезное преступление, — солгал Браун.— Параграф 812 Уголовного законодательства, — добавил Карелла.— Послушайте, я...— Прошу вас, мистер Кумбс, — не терпящим возражений тоном сказал Браун, раскрыв наручники и протягивая их в сторону Кумбса.— А что, если я... что, если я не выбрасывал эту штуку... эту карточку? — промямлил Кумбс.— А вы не выбрасывали?— Нет! Она у меня! И я вам ее отдам! Клянусь богом, отдам!— Давайте, — кивнул Браун.Паром — вполне подходящее место, чтобы спокойно обменяться мыслями и высказать разного рода предположения. Так что на обратном пути в Айсолу Карелла и Браун занимались и тем, и другим.— В ограблении участвовало четверо, — сказал Браун. — Кармине Бонамико возглавил дело...— Да уж, возглавил, — вставил Карелла.— ...Джерри Стайн — вел машину. Пит Райан и Лу Д'Амур — непосредственно занимались ограблением. Всего четверо.— И что?— Давай подсчитаем. Пит Райан дал один фрагмент фото своей тетке Доротее Макнелли, другой — своему доброму старому приятелю Роберту Кумбсу...— Из “Знаменитой Придорожной Обжорки Боба”.— Правильно, — кивнул Браун. — Согласно методу, известному как арифметическая дедукция, это означает, что Райан имел в своем распоряжении целых два фрагмента.— Правильно, — согласился Карелла.— Тогда разве не логично предположить, что у каждого члена банды было по два фрагмента?— Логично, но вовсе не обязательно.— Что вы имеете в виду, Холмс?— Элементарно, Ватсон. Конечно, можно допустить, что фотография состоит из восьми частей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14