Он смертельно побледнел и описался.
– Давай, зови! – приказал я, отступая от растекающейся по полу лужи.
– Он раскололся, – тихо сказал бедолага, и вместо со своим стулом незаметно отодвинулся от следов своей «несдержанности».
– Теперь встань, руки за спину и повернись, – приказал я.
Он замешкался, тогда я мстительно двинул его носком по голени:
– Быстрее!
Бедняга побоялся даже охнуть, заспешил и торопливо повернулся ко мне спиной. Я взял со стола наручники и защелкнул браслеты на его запястьях.
– Теперь лечь лицом вниз, и не шевелиться!
– Быстро вы управились, – довольным голосом сказал блондин, входя в кабинет. – А это что? – удивленно спросил он, увидев лежащего на полу посередине комнаты Эдика.
Я подошел сзади и обхватил его горло.
– Эдик решил немного отдохнуть, – объяснил я, неглубоко втыкая конец кинжала под левую лопатку блондина. – Хочешь составит ему компанию?
– Что?! – начал он и замер, видимо, почувствовав «смертельный холод стали».
Пока следователь привыкал к мысли, что обстоятельства изменились, я прижимал ему горло, чтобы он с испуга не поднял крик. Однако Лева сумел довольно быстро сориентироваться в обстановке и затих. Тогда я дал ему возможность вздохнуть полной грудью, после чего он спросил:
– Что ты от меня хочешь?
– Свободы, – ответил я.
– Хорошо, согласен, я тебя отпущу, но только при одном условии...
– Ты, Лева, меня не понял, я не собираюсь с тобой торговаться. Или ты станешь моим заложником или я убью тебя так же, как Эдика.
– Как Эдика? – тупо повторил он, потом попытался напугать. – Если ты меня убьешь, то никогда отсюда не выйдешь!
– Выйду или взорву всю вашу богадельню. Только ты об этом никогда не узнаешь, жить тебе осталось меньше минуты. Так что решай, да и или нет.
– Да, – не раздумывая, ответил он.
– Вот и хорошо, только учти, звать на помощь не стоит, ты погибнешь первым. У тебя есть оружие?
– Есть, пистолет в наплечной кобуре, – ответил он.
– Аккуратно и медленно вытащи его двумя пальцами и брось на пол, – приказал я.
Он повиновался. Оружие глухо стукнулось о столешницу.
– Ещё есть? Учти, если обманешь – зарежу!
– Пистолет в левом кармане, – на секунду замявшись, сказал он. – Зачем ты так, мы можем договориться...
– Мы и договоримся, только на моих условиях. Теперь свяжи товарища и заткни ему рот, а то мне придется его убить.
– Эдика? – спросил он.
– Эдика не нужно, он кричать не станет, второго.
Лева оказался покладистым человеком и когда понял, что я его запросто или зарежу или пристрелю из его же собственного оружия, успокоился и начал старательно демонстрировать свою лояльность. Даже слегка перестарался. Связывая описавшегося коллегу, затянул его в ласточкин хвост. Это поза, когда у лежащего на животе человека связанные ноги притягивают к голове. Я молча наблюдал за его усилиями, никак их не комментируя.
– Теперь все? – спросил он, разгибаясь и поворачивая ко мне свое симпатичное, по-прежнему, приветливое лицо.
– Теперь все только начинается, – ответил я. – Сначала ты проводишь меня до выхода.
Глава 16
– Вы только не нервничайте, – тихо попросил Лева, когда мы вышли из проходной управления по борьбе с терроризмом и оказались на улице. – И, прошу вас, осторожнее с пистолетом, у него очень мягкий спуск.
Мне кажется, он все еще продолжал считать меня обычным бродягой, которого нетрудно будет обвести вокруг пальца. Я не спешил его в этом разуверить.
Однако, несмотря на увещевания, я все равно нервничал, и он это чувствовал. Главная причина была в том, что я не знал, что мне делать дальше. Побег прошел успешно. Мы без проблем покинули здание управления. Мой блондин вел себя идеально для заложника, не дергался, не делал резких движений. И несмотря на это, ситуация у меня была почти патовая, Я не знал ни куда идти, ни что делать с заложником. Просто так пристрелить его я не мог, отпустить тем более.
– Куда теперь? – спросил он, когда мы оказались на тротуаре.
– Направо, – скомандовал я, и мы смешались с прохожими.
От мысли уехать с Левой на его же автомобиле, пришлось отказаться. Выезжая из подземного гаража, нужно было миновать несколько постов. Пешком мы просто вышли через проходную мимо сонного охранника.
– Куда мы идем? – спросил он, когда мы под ручку прошли несколько кварталов.
Я не ответил.
– Зря вы все это затеяли. Лучше пойти на контакт с нами, и я обещаю вам свою защиту. Вас простят...
– Заткнись, – грубо оборвал я доброхота. – Будешь говорить, когда я тебя спрошу.
Я подумал, что впервые оказался на московской улице в центре города. Однако пока мне было не до разглядывания прохожих. Да и особенной разницы в людях я не заметил. Только что народа на улице стало немного меньше, а машин больше. Как и разных этносов. Пока нам попадалось больше разноплеменные гости столицы, чем лица славянской национальности. Как обычно, москвичи всех видов и обличий куда-то торопились и не обращали внимания на окружающих.
Я решил не торчать на виду и, когда мы миновали оживленный перекресток, свернул на боковую улицу. Здесь было совсем пустынно, и я слегка расслабился. Заложник это почувствовал и тоже стал держаться свободнее, однако заговаривать не решался. Когда нас обогнал маленький пластмассовый автомобильчик, я не услышал, заметил его только когда он, заехав на тротуар, преградил путь. Первая мысль была, что меня застукали. Я быстро развернул своего блондина так, что бы он прикрывал меня от нападающих. Но нападать на нас никто не собирался, дверка машины открылась, из окна выглянула Даша и махнула мне рукой.
От неожиданности я рассмеялся. Потом подтолкнул Леву к машине и приказал:
– Быстро, в салон!
Едва мы с ним втиснулись на заднее сидение, машина рванула с места.
– Ну, ты даешь! – только и смог сказать я. – Как ты догадалась?
– Так вы все-таки были вместе? – убитым голосом спросил следователь.
– Вместе, – весело подтвердила девушка.
Потом она обратилась ко мне:
– Я, как только они меня выпустили, сразу помчалась за машиной, почему-то была уверена, что ты долго там сидеть не задержишься.
– Так вы все-таки террористы? – угрюмо, спросил блондин.
– Нет, мы сами по себе, – ответила за меня Даша. – Но вам от этого легче не будет!
– Меня все равно найдут, – уныло пригрозил следователь.
– Как? – поинтересовался я. – Вы даже не удосужились установить наши личности! Плохо работаете, господа сыщики!
– Вы меня теперь убьете? – продолжил любопытствовать следопыт.
– А ты что, очень хочешь жить? – усмехнулся я.
– Кто же не хочет? – вопросом на вопрос ответил он.
– Сможешь мне помочь, обещаю отпустить, – сказал я.
– Да я, если только скажете... А что нужно делать?
Я ответил не сразу, мысль, как обычно бывает, пришла как бы сама по себе.
– Мне нужно организовать встречу с одним милицейским генералом. Сможешь помочь – будешь свободен.
– С генералом милиции? Вам? Зачем? – растеряно спросил Лева.
– У нас с ним кое-какие общие дела, а вот как его найти и организовать встречу, я не знаю.
– А что за генерал, может, я его знаю?
– Перебатько, – ответил я.
– Александр Богданович? – дрогнувшим голосом уточнил спросил следователь. – Это у вас с ним общие дела?
Похоже, что мой генерал был достаточно известной и популярной личностью, если его знал по имени и отчеству обычный следователь.
– Что же вы сразу не сказали, что вы знакомы, – убито проговорил он. – Если бы я только знал...
– Можно подумать, вы меня о чем-то спрашивали! Кстати, машина, в которой нас пытались убить, принадлежит одному близкому сотруднику генерала, и я не уверен, кого хотели взорвать, меня или его.
– Что же вы... – опять начал говорить следователь и замолчал, невидящим взглядом устремившись куда-то, в свои грустные перспективы. – Как нехорошо получилось... А как же теперь быть с вами и с Эдиком?
Чужие проблемы, как известно, решать проще всего. Как говорится, «чужую беду – рукой разведу», потому я ответил ничтоже сумняшеся:
– Эдика с почетом похороните, он у вас садист и извращенец, а обо мне забудете.
По-хорошему, похоронить нужно было всю их компанию, но тогда возникал вопрос, кто вместо них будет бороться с возрастающим процентом преступности?
– Куда мы едем? – спросил я Дашу, лихо гнавшую свою маленькую машинку по кургузым улочкам исторического центра города.
– К нам, – ответила она. – Ты в зеркале себя видел?
– Не видел, но представляю, как выгляжу, – ответил я, машинально трогая распухшее лицо и разбитые губы. К сожалению, мое экстрасенсорное самолечение не так эффективно, чтобы в один день сводить синяки и ссадины.
– Тогда вам, господин следователь, придется завязать глаза, – сказал я. – Простите за доставленные неудобства.
Не знаю, с пониманием ли отнёсся Лева к моему предложению, но покорился безропотно. Для надёжности я ещё надвинул ему на глаза шапку. Дальше мы ехали молча. Теперь в темноте и неизвестности ему было о чем подумать.
Я не представлял, чем для меня может кончиться встреча с генералом Перебатько, но пока он была единственной возможность приблизиться к черному магистру. С генералом я рассчитывал найти общий язык на почве его естественно нелюбви к конкурентам. С «Зет» меня не связывали никакие обязательства, и можно было попытаться разыграть эту карту.
– А что за садист Эдик, которого нужно хоронить? – после долгого молчания спросила Даша.
– Один из их троицы, – кивнул я на блондина, – помнишь, такой симпатичный парень.
– Он умер? – удивилась девушка. – Жаль, у него были очень красивые глаза.
– Сволочь он, туда ему и дорога, – неожиданно подал голос Лева. – Стукач и интриган! Его у нас в управлении все ненавидят. Ненавидели, – поправился он. – Он любимчик шефа, и все время под меня копал. Вот шеф теперь взбесится! – почти с удовольствием сказал он.
Мне не было никакого дела до их разборок, и я не поддержал разговор. Тем более, что сейчас впервые появилась возможность увидеть центр города. Я с любопытством смотрел в окно и удивлялся, как мало изменилась Москва. Конечно, появились новые здания. У новостроек поменялась архитектура, были по-другому оформлены улицы, но почти все осталось, таким же, как прежде. У меня даже возникло чувство, что я просто еду по местам, где не был несколько лет, а город все тот же прежний.
Даша умело вела машину, объезжая дорожные пробки боковыми улочками и проходными дворами. Автомобильчик у нее был крохотный, но юркий и легко протискивался в узкие щели. Мы с Левой не разговаривали, он откинулся на спинку сидения и думал о своем.
Жила Даша с матерью и сестрой в самом центре в дедушкиной квартире. Как их семья сумела сохранить престижное жилье, она не рассказывала, но думаю, это было не просто. Въехали во двор не с улицы, а миновав какие-то задворки, такие же убогие, как пятьдесят лет назад. Она подогнала машину почти к самому подъезду.
Меня заботил вопрос, как незаметно переправить заложника из машины в дом. Время было светлое, четыре часа по полудни и такому криминальному действию могло оказаться много свидетелей. Любого зеваку заинтересует сцена, когда в подъезд ведут человека с завязанными глазами. Что за этим могло последовать, понятно без объяснений. Однако Дашу это обстоятельство ничуть не беспокоило.
– Как мы его поведем? – спросил я, когда она вышла и открыла нашу дверцу. – Соседи могут увидеть...
– Ну, и что? Сейчас люди не вмешиваются в чужие дела, – ответила она, помогая Леве выбраться из тесного салона. – Осторожнее, здесь ступеньки, – добавила она, поддерживая его под руку.
Следователь шел безропотно, даже не пытался оказать сопротивление. Мы чинно вошли в подъезд. Здесь было на удивление чисто, даже стояли цветы в горшках, и работал лифт. Не обмолвившись ни словом, мы поднялись на седьмой этаж. Даша прислонила ладонь к специальной панели и дверь открылась. Мы вошли в просторную прихожую, обставленную в стиле конца двадцатого века, и я словно вернулся в свое время.
– Проходите в комнату, – пригласила девушка, – мама и сестра еще на работе.
– Сначала задерни в комнате шторы, – из предосторожности попросил я, после чего снял со следователя повязку.
Он с любопытством осмотрелся, причем держал себя довольно спокойно, видимо уже решил, что теперь его жизни ничего не угрожает.
– Входите, – крикнула из комнаты Даша.
Мы оба разделись и пошли на ее голос. Здесь, как и в прихожей, все было выдержано в стиле ушедшей эпохи. Я посмотрел на стены и понял, что «лопухнулся». На них во всех ракурсах и видах красовался великий дедушка. Получалось, что как только Лева его узнает, найти Дашину квартиру не составит никакого труда. Вышло, что я зря завязывал ему глаза и играл в конспирацию. Однако следователь безо всякого интереса осмотрел всю эту «настенную агитацию», на «дедушку» никак не отреагировал и сразу же опустился в кресло.
– Чай, кофе? – как в старые, добрые времена, спросила хозяйка.
Заложник подумал и попросил кофе. У меня появилось чувство, что он здесь чувствует себя едва ли не гостем. Пришлось добавить в мед ложку дегтя:
– Тебе придется поменять одежду, – сказал я, – вдруг на тебе есть радиомаяки. Даша у вас есть, во что переодеться?
– Что, значит, поменять! – взвился следователь. – Я что...
– Ох, не зарывайся, – тихо сказал я. – Учти, я с тобой еще ничего не решил!
Лева обиделся и сдулся как проколотый шарик. Он недовольно фыркнул, отвернулся от меня в сторону и сел, закинув ногу на ногу, нервно покачивая носком..
– Я могу дать старый мамин халат, – предложила Даша, с улыбкой наблюдая демонстративный протест заложника.
– Пойдет, – решил я. – В мамином халате ему будет удобно!
Даша принесла халат и оставила нас. Лева по-прежнему на меня не смотрел.
– Переодевайся, – сказал я ему, – тебе, что нужно особое приглашение!
– Я стесняюсь при посторонних, выйди из комнаты!
– Слушай, ты меня лучше не доставай! – начал злиться я. – По твоей милости меня избили до полусмерти, а теперь ты мне будешь ставить условия! И что вы за порода такая, где вас таких делают, ни одного человеческого качества, одна сплошная наглость! Быстро снимай штаны, а то тебе больше нечего будет стесняться!
– Ну, что ты сразу обижаешься, – примирительно сказал он. – Что делать, если я с детства очень стеснительный! Тебе что, трудно на минуту выйти или хотя бы отвернуться?!
– Что бы ты сбросил или перепрятал маячок? – поинтересовался я, вытаскивая из ножен кинжал. – С чего начнем с ушей или пальцев?
– Ладно, ладно, только ты на меня не смотри, – попросил он и, наконец, начал раздеваться.
Делал он все медленно, неохотно, а когда дело дошло до штанов, опять началась та же волынка. Пришлось подтолкнуть его острием кинжала. Только после этого Лева спустил брюки.
– Вот оно что! Понятно, почему ты такой стеснительный! – сказал я, рассматривая прикрепленный к голени пистолет. – Ты помнишь, что я обещал сделать, если ты утаишь оружие?
– Помню, только пистолет-то у меня не заряженный. Я его просто так ношу.
Я не поверил и, держа у горла кинжал, заставил разоружиться. Подчиняясь моим командам, Лева двумя пальцами вытащил из кобуры оружие и передал его мне. Я вынул обойму. Маленький плоский пистолетик и, правда, оказался без патронов.
– Слушай, а зачем он тебе? – спросил я, не понимая тайну ношения разряженного пистолета.
Он помялся, потом, неохотно ответил:
– Ну, когда бываешь у женщин, ты меня понимаешь... Начнешь раздеваться, они как только увидят столько оружия, сразу млеют. Вроде как...
– Ясно, – засмеялся я, – пистолет у тебя вместо пениса. Одевай, герой, мамин халат и звони генералу. Только без шуток, я юмора не понимаю!
С современными телефонами я так и не разобрался, слишком разный у них был вид. Следователь вытащил из кармана что-то вроде брелока и вставил в ухо. Потом заговорил негромко и очень почтительно:
– Майор Родимцев из отдела...
– Так точно, тот, которого взяли в заложники. Террорист, – он виновато посмотрел на меня, – требует встречи с генералом Перебатько. Подключите...
Дальше разговор происходил в виде прерывистого монолога.
– Здравия желаю, товарищ генерал...
– Никак нет, жив, здоров. Обращение? – он посмотрел на меня. – Обращение хорошее.
– Так точно, удерживают на какой-то квартире и требуют вас. Есть, передать.
– Тебя, – сказал он мне, протягивая брелоку.
Я вставил ее в ухо и услышал спокойный мужской голос:
– Слушаю вас, я генерал Перебатько.
– Здравствуйте, Александр Богданович, – сказал я, – мне необходимо с вами переговорить без свидетелей, я перейду в пустую комнату.
Генерал хмыкнул, но не возразил, ждал, когда я смогу разговаривать. Я пошел в ванную комнату, затворил за собой дверь, и только тогда представился:
– Я звоню к вам по поручению капитана Махотина.
– Махотина? – переспросил генерал. – Это, какого еще Махотина.
– Альберта Махотина из области, вы ему поручили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
– Давай, зови! – приказал я, отступая от растекающейся по полу лужи.
– Он раскололся, – тихо сказал бедолага, и вместо со своим стулом незаметно отодвинулся от следов своей «несдержанности».
– Теперь встань, руки за спину и повернись, – приказал я.
Он замешкался, тогда я мстительно двинул его носком по голени:
– Быстрее!
Бедняга побоялся даже охнуть, заспешил и торопливо повернулся ко мне спиной. Я взял со стола наручники и защелкнул браслеты на его запястьях.
– Теперь лечь лицом вниз, и не шевелиться!
– Быстро вы управились, – довольным голосом сказал блондин, входя в кабинет. – А это что? – удивленно спросил он, увидев лежащего на полу посередине комнаты Эдика.
Я подошел сзади и обхватил его горло.
– Эдик решил немного отдохнуть, – объяснил я, неглубоко втыкая конец кинжала под левую лопатку блондина. – Хочешь составит ему компанию?
– Что?! – начал он и замер, видимо, почувствовав «смертельный холод стали».
Пока следователь привыкал к мысли, что обстоятельства изменились, я прижимал ему горло, чтобы он с испуга не поднял крик. Однако Лева сумел довольно быстро сориентироваться в обстановке и затих. Тогда я дал ему возможность вздохнуть полной грудью, после чего он спросил:
– Что ты от меня хочешь?
– Свободы, – ответил я.
– Хорошо, согласен, я тебя отпущу, но только при одном условии...
– Ты, Лева, меня не понял, я не собираюсь с тобой торговаться. Или ты станешь моим заложником или я убью тебя так же, как Эдика.
– Как Эдика? – тупо повторил он, потом попытался напугать. – Если ты меня убьешь, то никогда отсюда не выйдешь!
– Выйду или взорву всю вашу богадельню. Только ты об этом никогда не узнаешь, жить тебе осталось меньше минуты. Так что решай, да и или нет.
– Да, – не раздумывая, ответил он.
– Вот и хорошо, только учти, звать на помощь не стоит, ты погибнешь первым. У тебя есть оружие?
– Есть, пистолет в наплечной кобуре, – ответил он.
– Аккуратно и медленно вытащи его двумя пальцами и брось на пол, – приказал я.
Он повиновался. Оружие глухо стукнулось о столешницу.
– Ещё есть? Учти, если обманешь – зарежу!
– Пистолет в левом кармане, – на секунду замявшись, сказал он. – Зачем ты так, мы можем договориться...
– Мы и договоримся, только на моих условиях. Теперь свяжи товарища и заткни ему рот, а то мне придется его убить.
– Эдика? – спросил он.
– Эдика не нужно, он кричать не станет, второго.
Лева оказался покладистым человеком и когда понял, что я его запросто или зарежу или пристрелю из его же собственного оружия, успокоился и начал старательно демонстрировать свою лояльность. Даже слегка перестарался. Связывая описавшегося коллегу, затянул его в ласточкин хвост. Это поза, когда у лежащего на животе человека связанные ноги притягивают к голове. Я молча наблюдал за его усилиями, никак их не комментируя.
– Теперь все? – спросил он, разгибаясь и поворачивая ко мне свое симпатичное, по-прежнему, приветливое лицо.
– Теперь все только начинается, – ответил я. – Сначала ты проводишь меня до выхода.
Глава 16
– Вы только не нервничайте, – тихо попросил Лева, когда мы вышли из проходной управления по борьбе с терроризмом и оказались на улице. – И, прошу вас, осторожнее с пистолетом, у него очень мягкий спуск.
Мне кажется, он все еще продолжал считать меня обычным бродягой, которого нетрудно будет обвести вокруг пальца. Я не спешил его в этом разуверить.
Однако, несмотря на увещевания, я все равно нервничал, и он это чувствовал. Главная причина была в том, что я не знал, что мне делать дальше. Побег прошел успешно. Мы без проблем покинули здание управления. Мой блондин вел себя идеально для заложника, не дергался, не делал резких движений. И несмотря на это, ситуация у меня была почти патовая, Я не знал ни куда идти, ни что делать с заложником. Просто так пристрелить его я не мог, отпустить тем более.
– Куда теперь? – спросил он, когда мы оказались на тротуаре.
– Направо, – скомандовал я, и мы смешались с прохожими.
От мысли уехать с Левой на его же автомобиле, пришлось отказаться. Выезжая из подземного гаража, нужно было миновать несколько постов. Пешком мы просто вышли через проходную мимо сонного охранника.
– Куда мы идем? – спросил он, когда мы под ручку прошли несколько кварталов.
Я не ответил.
– Зря вы все это затеяли. Лучше пойти на контакт с нами, и я обещаю вам свою защиту. Вас простят...
– Заткнись, – грубо оборвал я доброхота. – Будешь говорить, когда я тебя спрошу.
Я подумал, что впервые оказался на московской улице в центре города. Однако пока мне было не до разглядывания прохожих. Да и особенной разницы в людях я не заметил. Только что народа на улице стало немного меньше, а машин больше. Как и разных этносов. Пока нам попадалось больше разноплеменные гости столицы, чем лица славянской национальности. Как обычно, москвичи всех видов и обличий куда-то торопились и не обращали внимания на окружающих.
Я решил не торчать на виду и, когда мы миновали оживленный перекресток, свернул на боковую улицу. Здесь было совсем пустынно, и я слегка расслабился. Заложник это почувствовал и тоже стал держаться свободнее, однако заговаривать не решался. Когда нас обогнал маленький пластмассовый автомобильчик, я не услышал, заметил его только когда он, заехав на тротуар, преградил путь. Первая мысль была, что меня застукали. Я быстро развернул своего блондина так, что бы он прикрывал меня от нападающих. Но нападать на нас никто не собирался, дверка машины открылась, из окна выглянула Даша и махнула мне рукой.
От неожиданности я рассмеялся. Потом подтолкнул Леву к машине и приказал:
– Быстро, в салон!
Едва мы с ним втиснулись на заднее сидение, машина рванула с места.
– Ну, ты даешь! – только и смог сказать я. – Как ты догадалась?
– Так вы все-таки были вместе? – убитым голосом спросил следователь.
– Вместе, – весело подтвердила девушка.
Потом она обратилась ко мне:
– Я, как только они меня выпустили, сразу помчалась за машиной, почему-то была уверена, что ты долго там сидеть не задержишься.
– Так вы все-таки террористы? – угрюмо, спросил блондин.
– Нет, мы сами по себе, – ответила за меня Даша. – Но вам от этого легче не будет!
– Меня все равно найдут, – уныло пригрозил следователь.
– Как? – поинтересовался я. – Вы даже не удосужились установить наши личности! Плохо работаете, господа сыщики!
– Вы меня теперь убьете? – продолжил любопытствовать следопыт.
– А ты что, очень хочешь жить? – усмехнулся я.
– Кто же не хочет? – вопросом на вопрос ответил он.
– Сможешь мне помочь, обещаю отпустить, – сказал я.
– Да я, если только скажете... А что нужно делать?
Я ответил не сразу, мысль, как обычно бывает, пришла как бы сама по себе.
– Мне нужно организовать встречу с одним милицейским генералом. Сможешь помочь – будешь свободен.
– С генералом милиции? Вам? Зачем? – растеряно спросил Лева.
– У нас с ним кое-какие общие дела, а вот как его найти и организовать встречу, я не знаю.
– А что за генерал, может, я его знаю?
– Перебатько, – ответил я.
– Александр Богданович? – дрогнувшим голосом уточнил спросил следователь. – Это у вас с ним общие дела?
Похоже, что мой генерал был достаточно известной и популярной личностью, если его знал по имени и отчеству обычный следователь.
– Что же вы сразу не сказали, что вы знакомы, – убито проговорил он. – Если бы я только знал...
– Можно подумать, вы меня о чем-то спрашивали! Кстати, машина, в которой нас пытались убить, принадлежит одному близкому сотруднику генерала, и я не уверен, кого хотели взорвать, меня или его.
– Что же вы... – опять начал говорить следователь и замолчал, невидящим взглядом устремившись куда-то, в свои грустные перспективы. – Как нехорошо получилось... А как же теперь быть с вами и с Эдиком?
Чужие проблемы, как известно, решать проще всего. Как говорится, «чужую беду – рукой разведу», потому я ответил ничтоже сумняшеся:
– Эдика с почетом похороните, он у вас садист и извращенец, а обо мне забудете.
По-хорошему, похоронить нужно было всю их компанию, но тогда возникал вопрос, кто вместо них будет бороться с возрастающим процентом преступности?
– Куда мы едем? – спросил я Дашу, лихо гнавшую свою маленькую машинку по кургузым улочкам исторического центра города.
– К нам, – ответила она. – Ты в зеркале себя видел?
– Не видел, но представляю, как выгляжу, – ответил я, машинально трогая распухшее лицо и разбитые губы. К сожалению, мое экстрасенсорное самолечение не так эффективно, чтобы в один день сводить синяки и ссадины.
– Тогда вам, господин следователь, придется завязать глаза, – сказал я. – Простите за доставленные неудобства.
Не знаю, с пониманием ли отнёсся Лева к моему предложению, но покорился безропотно. Для надёжности я ещё надвинул ему на глаза шапку. Дальше мы ехали молча. Теперь в темноте и неизвестности ему было о чем подумать.
Я не представлял, чем для меня может кончиться встреча с генералом Перебатько, но пока он была единственной возможность приблизиться к черному магистру. С генералом я рассчитывал найти общий язык на почве его естественно нелюбви к конкурентам. С «Зет» меня не связывали никакие обязательства, и можно было попытаться разыграть эту карту.
– А что за садист Эдик, которого нужно хоронить? – после долгого молчания спросила Даша.
– Один из их троицы, – кивнул я на блондина, – помнишь, такой симпатичный парень.
– Он умер? – удивилась девушка. – Жаль, у него были очень красивые глаза.
– Сволочь он, туда ему и дорога, – неожиданно подал голос Лева. – Стукач и интриган! Его у нас в управлении все ненавидят. Ненавидели, – поправился он. – Он любимчик шефа, и все время под меня копал. Вот шеф теперь взбесится! – почти с удовольствием сказал он.
Мне не было никакого дела до их разборок, и я не поддержал разговор. Тем более, что сейчас впервые появилась возможность увидеть центр города. Я с любопытством смотрел в окно и удивлялся, как мало изменилась Москва. Конечно, появились новые здания. У новостроек поменялась архитектура, были по-другому оформлены улицы, но почти все осталось, таким же, как прежде. У меня даже возникло чувство, что я просто еду по местам, где не был несколько лет, а город все тот же прежний.
Даша умело вела машину, объезжая дорожные пробки боковыми улочками и проходными дворами. Автомобильчик у нее был крохотный, но юркий и легко протискивался в узкие щели. Мы с Левой не разговаривали, он откинулся на спинку сидения и думал о своем.
Жила Даша с матерью и сестрой в самом центре в дедушкиной квартире. Как их семья сумела сохранить престижное жилье, она не рассказывала, но думаю, это было не просто. Въехали во двор не с улицы, а миновав какие-то задворки, такие же убогие, как пятьдесят лет назад. Она подогнала машину почти к самому подъезду.
Меня заботил вопрос, как незаметно переправить заложника из машины в дом. Время было светлое, четыре часа по полудни и такому криминальному действию могло оказаться много свидетелей. Любого зеваку заинтересует сцена, когда в подъезд ведут человека с завязанными глазами. Что за этим могло последовать, понятно без объяснений. Однако Дашу это обстоятельство ничуть не беспокоило.
– Как мы его поведем? – спросил я, когда она вышла и открыла нашу дверцу. – Соседи могут увидеть...
– Ну, и что? Сейчас люди не вмешиваются в чужие дела, – ответила она, помогая Леве выбраться из тесного салона. – Осторожнее, здесь ступеньки, – добавила она, поддерживая его под руку.
Следователь шел безропотно, даже не пытался оказать сопротивление. Мы чинно вошли в подъезд. Здесь было на удивление чисто, даже стояли цветы в горшках, и работал лифт. Не обмолвившись ни словом, мы поднялись на седьмой этаж. Даша прислонила ладонь к специальной панели и дверь открылась. Мы вошли в просторную прихожую, обставленную в стиле конца двадцатого века, и я словно вернулся в свое время.
– Проходите в комнату, – пригласила девушка, – мама и сестра еще на работе.
– Сначала задерни в комнате шторы, – из предосторожности попросил я, после чего снял со следователя повязку.
Он с любопытством осмотрелся, причем держал себя довольно спокойно, видимо уже решил, что теперь его жизни ничего не угрожает.
– Входите, – крикнула из комнаты Даша.
Мы оба разделись и пошли на ее голос. Здесь, как и в прихожей, все было выдержано в стиле ушедшей эпохи. Я посмотрел на стены и понял, что «лопухнулся». На них во всех ракурсах и видах красовался великий дедушка. Получалось, что как только Лева его узнает, найти Дашину квартиру не составит никакого труда. Вышло, что я зря завязывал ему глаза и играл в конспирацию. Однако следователь безо всякого интереса осмотрел всю эту «настенную агитацию», на «дедушку» никак не отреагировал и сразу же опустился в кресло.
– Чай, кофе? – как в старые, добрые времена, спросила хозяйка.
Заложник подумал и попросил кофе. У меня появилось чувство, что он здесь чувствует себя едва ли не гостем. Пришлось добавить в мед ложку дегтя:
– Тебе придется поменять одежду, – сказал я, – вдруг на тебе есть радиомаяки. Даша у вас есть, во что переодеться?
– Что, значит, поменять! – взвился следователь. – Я что...
– Ох, не зарывайся, – тихо сказал я. – Учти, я с тобой еще ничего не решил!
Лева обиделся и сдулся как проколотый шарик. Он недовольно фыркнул, отвернулся от меня в сторону и сел, закинув ногу на ногу, нервно покачивая носком..
– Я могу дать старый мамин халат, – предложила Даша, с улыбкой наблюдая демонстративный протест заложника.
– Пойдет, – решил я. – В мамином халате ему будет удобно!
Даша принесла халат и оставила нас. Лева по-прежнему на меня не смотрел.
– Переодевайся, – сказал я ему, – тебе, что нужно особое приглашение!
– Я стесняюсь при посторонних, выйди из комнаты!
– Слушай, ты меня лучше не доставай! – начал злиться я. – По твоей милости меня избили до полусмерти, а теперь ты мне будешь ставить условия! И что вы за порода такая, где вас таких делают, ни одного человеческого качества, одна сплошная наглость! Быстро снимай штаны, а то тебе больше нечего будет стесняться!
– Ну, что ты сразу обижаешься, – примирительно сказал он. – Что делать, если я с детства очень стеснительный! Тебе что, трудно на минуту выйти или хотя бы отвернуться?!
– Что бы ты сбросил или перепрятал маячок? – поинтересовался я, вытаскивая из ножен кинжал. – С чего начнем с ушей или пальцев?
– Ладно, ладно, только ты на меня не смотри, – попросил он и, наконец, начал раздеваться.
Делал он все медленно, неохотно, а когда дело дошло до штанов, опять началась та же волынка. Пришлось подтолкнуть его острием кинжала. Только после этого Лева спустил брюки.
– Вот оно что! Понятно, почему ты такой стеснительный! – сказал я, рассматривая прикрепленный к голени пистолет. – Ты помнишь, что я обещал сделать, если ты утаишь оружие?
– Помню, только пистолет-то у меня не заряженный. Я его просто так ношу.
Я не поверил и, держа у горла кинжал, заставил разоружиться. Подчиняясь моим командам, Лева двумя пальцами вытащил из кобуры оружие и передал его мне. Я вынул обойму. Маленький плоский пистолетик и, правда, оказался без патронов.
– Слушай, а зачем он тебе? – спросил я, не понимая тайну ношения разряженного пистолета.
Он помялся, потом, неохотно ответил:
– Ну, когда бываешь у женщин, ты меня понимаешь... Начнешь раздеваться, они как только увидят столько оружия, сразу млеют. Вроде как...
– Ясно, – засмеялся я, – пистолет у тебя вместо пениса. Одевай, герой, мамин халат и звони генералу. Только без шуток, я юмора не понимаю!
С современными телефонами я так и не разобрался, слишком разный у них был вид. Следователь вытащил из кармана что-то вроде брелока и вставил в ухо. Потом заговорил негромко и очень почтительно:
– Майор Родимцев из отдела...
– Так точно, тот, которого взяли в заложники. Террорист, – он виновато посмотрел на меня, – требует встречи с генералом Перебатько. Подключите...
Дальше разговор происходил в виде прерывистого монолога.
– Здравия желаю, товарищ генерал...
– Никак нет, жив, здоров. Обращение? – он посмотрел на меня. – Обращение хорошее.
– Так точно, удерживают на какой-то квартире и требуют вас. Есть, передать.
– Тебя, – сказал он мне, протягивая брелоку.
Я вставил ее в ухо и услышал спокойный мужской голос:
– Слушаю вас, я генерал Перебатько.
– Здравствуйте, Александр Богданович, – сказал я, – мне необходимо с вами переговорить без свидетелей, я перейду в пустую комнату.
Генерал хмыкнул, но не возразил, ждал, когда я смогу разговаривать. Я пошел в ванную комнату, затворил за собой дверь, и только тогда представился:
– Я звоню к вам по поручению капитана Махотина.
– Махотина? – переспросил генерал. – Это, какого еще Махотина.
– Альберта Махотина из области, вы ему поручили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32