Я дождался, когда он войдет и, резко захватив его за шею, изо всех сил, бросил головой вперед. Он ударился лбом о бетонную стену, негромко вскрикнул и опустился на пол. Пока он падал, я захлопнул дверь и придержал ее ногой, на случай, если гость явился не один. Подождал. За дверями было тихо.
– Кто там? – не выдержав неизвестности, спросила Юля.
– Сейчас выясним, – ответил я, запер дверь на замок и включил свет.
На полу лежал обычный киллер, в черном спортивном костюме и трикотажной шапочке с прорезанными в ней дырками для глаз. Я стянул с него шапку. Киллер, разом лишившись своей таинственности, превратился в лысоватого мужчину лет тридцати пяти-сорока. Приложил я его к стене душевно, на лбу уже вздувалась здоровая багровая шишка.
– Он пришел нас убить? – спросила без особого волнения, выглядывая в дверь комнаты, Юля.
– Не похоже, – ответил я, снимая с гостя мягкую матерчатую сумку на длинном ремне. – Оружия у него нет.
– Может быть он просто вор?
– Сейчас очнется, всё и выясним. Если нетрудно, принеси воды.
– Хорошо, я только что-нибудь на себя накину, – сказала она и тут же вернулась уже в прозрачном халатике, надетом прямо на голое тело. Открыла кран и наполнила водой стакан.
Я поднял гостя на ноги и посадил здесь же в прихожей на единственный в квартире стул. Он уже приходил в себя, во всяком случае, начал одурело качать головой.
– Выпей воды, – сказал я, поднимая его голову.
Незнакомец сделал несколько вялых глотков, закашлялся и поднял на меня глаза.
Они еще были затуманены, но достаточно осмыслены.
– Вы кто? – спросил он, отстраняясь от стакана.
– Хороший вопрос для взломщика, – усмехнулся я. – Живу я здесь, а вот что ты тут делаешь?
– Здесь должны быть две женщины, а вы мужчина, – ответил он, безошибочно определив мою принадлежность по раскачивающемуся вблизи своего лица первичному половому признаку.
– А чем тебе мужчины не нравятся? – спросил я и добавил, приставляя к его ключице острие кинжала. – Пытаться бежать не стоит, если дернешься, я воткну в тебя клинок по самую рукоятку!
Удивительно, но мой средневековый кинжал нагонял на аборигенов значительно больше страха, чем их современное совершенное оружие. Гость сразу обмяк и привалился спиной к стене.
– Успокоился? – спросил я.
Он молча кивнул.
– Теперь начинай рассказывать кто ты и что тебе здесь нужно. Только не говори, что ты простой квартирный вор. Если будешь с нами сотрудничать, то, может быть, и уцелеешь, нет – вылетишь с десятого этажа. Намек понял?
– Нечего меня пугать, – скривившись, сказал взломщик. – Мне, может быть, жить осталось всего два месяца. Днем раньше днем позже... И врать не буду, меня сюда прислали посмотреть, что за женщины тут живут. Одна ты, что ли? – он посмотрел на стоящую в дверях Юлю, – зря ты с этим человеком связалась, его серьезные люди ищут... Теперь понятно, что с тобой за баба в красных штанах была.
– За нами, выходит, следили? – спросила меня Терентьева.
– Понятное дело следил, – ответил за меня он. – Твой дружок, – он посмотрел на меня, – такого шума наделал, что теперь пол-Москвы на ушах стоит. Его везде ищут.
Никакой агрессии в этом человеке не чувствовалось. Обычный усталый служащий. Кажется, мое право на активную защиту его ничуть не возмущало. Мне даже стало интересно с ним разговаривать.
– Со мной все понятно, – сказал я. – А вот что с тобой делать, я не знаю. Выпущу, сразу же сдашь, придется тебя здесь держать.
– Нельзя мне у вас оставаться, – грустно сказал он. – У меня с собой лекарство только до утра. Не сделаю вовремя инъекцию, мне конец.
– Диабет? – угадал я.
Взломщик кивнул и криво улыбнулся одними кончиками губ.
– Я только потому на эту сволочную работу пошел, чтобы детей хоть как-то обеспечить. Если погибну, получат пенсию, и смогут существовать... У меня двое: сынишке шесть, дочке пять лет.
– А жена? – задала Юля извечный женский вопрос.
– Была, – безразлично ответил он, – не захотела жить с неудачником. Я вообще-то программист, а не взломщик. Это так, по совместительству...
У меня появилась абсурдная на первый взгляд мысль, но если получится... В конце концов, большого выбора у нас не было.
– А что, если я тебе помогу? – спросил я.
– Ты?! Мне?! – усмехнулся он. – Как это ты мне поможешь? Пристрелишь, чтобы не мучился?
– Я экстрасенс, – серьезно сказал я, – и могу за несколько сеансов тебя вылечить от диабета, а ты за это поможешь мне добраться до моих заказчиков.
Гость, несмотря на всю пикантность ситуации, мне нравился. Не дергался, не умолял о пощаде, не пытался взять на испуг. Да и на бандита был совсем не похож, обычный усталый от неразрешимых проблем человек.
– Правда, что ли? – недоверчиво спросил он. – Не верю я никаким знахарям, их теперь столько развелось...
– Это твое дело, – сухо сказал я. – Мое дело предложить.
– Конечно, если получится, то я для тебя... Мне ведь теперь все равно, главное детей одних не оставить. Только учти, я в нашей фирме не большая шишка, почти в самом низу, но если что смогу...
– Расскажи, что у вас за фирма? – спросил я.
– Обычная военизированная служба при президентской администрации, выполняем особые задания. Называемся, спецподразделение «Зет». Такие есть во многих ведомствах: МЧС, ФСБ, МВД.
– Понятно, – сказал я, хотя ничего мне понятно не было. Особенно то, какое отношение имела президентская администрация лично ко мне. Осталось надеяться, что скоро это выяснится.
– Юля, у тебя есть что-нибудь холодное? Дай человеку приложить к шишке. А ты иди в комнату и ложись на кровать, – велел я «агенту».
Он потрогал шишку на лбу и медленно встал, потом смущенно посмотрел на меня и спросил:
– А ты что, так и будешь меня лечить в голом виде?
– Не бойся, твоей невинности ничего не угрожает, я лысыми мужиками не интересуюсь. Просто мне одеться не во что. Так что придется тебе потерпеть.
Мы вошли в комнату.
Диабетик неловко сел на измятую постель. Даже младенец сразу бы понял, что здесь недавно происходило.
– Помешал я вам, – виновато сказал он, – извините.
– Ничего, у тебя будет шанс вернуть должок. Тебя как зовут? – спросил я, разминая пальцы перед началом сеанса.
– Игорь, – ответил он, и посмотрел на меня чуть ли не с большим испугом, чем тогда, когда я грозил ему кинжалом. – А ты случайно не колдун?
– Игорь, ты же программист, а боишься нечистой силы! Нет, я не колдун и, вообще, в моих способностях к лечению нет никакой мистики. Работают какие-то внутренние ресурсы организма. Так что пользуйся, пока вы меня не пристрелили.
Я говорил ему чистую правду, только не уточнил детали. Когда я впервые перешел границу времени, у меня по непонятным причинам появилась способность к экстрасенсорике. Говорят, что у многих людей, прошедших через клиническую смерть, открываются новые, иногда невероятные, таланты и возможности. Может быть, и переход из одного времени в другое, как-то сродни клинической смерти. Не знаю, как это можно объяснить, в теории я не силен.
– Теперь ложись на спину, расслабься и закрой глаза, – инструктировал я больного, – я не буду к тебе даже прикасаться. Если начнутся неприятные ощущения, потерпи. Как ты сейчас себя чувствуешь?
– Голова очень болит, сильно ты меня о стену шарахнул, – пожаловался он.
– Сейчас пройдет, лечение у меня комплексное.
Я закрыл глаза, сосредоточился и провел ладонями над его телом.
«Агента» начала бить дрожь, а у меня мгновенно онемели мышцы рук. Такое случается, когда попадался тяжелобольной пациент. Игорь не соврал, со здоровьем у него были большие проблемы, Кроме сильнейшего диабета, предынфарктное состояние и что-то нехорошее с поджелудочной железой. Как он в таком состоянии еще умудрялся «работать», можно было только удивляться.
За десять минут сеанса я устал сильнее, чем за три часа страстной любви с Юлей. Руки налились такой тяжестью, что я с трудом удерживал их в воздухе. Когда они начали сами собой опускаться, с трудом встал на ноги и тотчас опустился на подставленный Юлей стул.
– Все, – сказал я, – больше не могу. Отложим до другого раза. Теперь тебе сразу станет легче.
Игорь ничего не ответил, он был не в лучшем состоянии, чем я. Его так колотило, что дрожала кровать. Минут двадцать мы оба отдыхали, потом я почувствовал себя лучше и поднялся. Юля смотрела на меня во все глаза, на нее сеанс произвел впечатление не меньшее, чем на больного.
– Ну, как вы? – спросила она взломщика, как только тот открыл глаза. – Ой, у вас шишка совсем рассосалась!
Игорь машинально потрогал голову, потом сел на кровати и опустил ноги на пол.
– Это что, было? – спросил он.
– Лечение. У тебя, друг, проблемы не только с диабетом, но и с сердцем и поджелудочной железой, – устало сказал я. – Как ты себя сейчас чувствуешь?
– Не знаю, – ответил он. – Как будто ничего не болит. Такого со мной уже много лет не было.
Выглядел он совершенно ошарашенным, встал, зачем-то развел руки в стороны и пошевелил пальцами.
– Ой, Алекс, миленький, так ты, правда, можешь все болезни вылечить? – тихо, но в тоже время, как-то сладострастно, спросила Юля.
– Все не все, но некоторые лечу, – осторожно ответил я, не понимая, что её так взволновало На больную она вроде не была похожа.
– И от бесплодия сможешь вылечить? – с надеждой, спросила она.
– Не знаю, наверное, смогу, – ответил я. – Нужно попробовать.
– Тогда, – начала она, подступая ко мне, но не успела договорить.
Ее перебил Игорь.
– Ребята, можно я выйду в прихожую, а вы уж тут сами...
– Выйди, – согласился я. – Юля, я же тебе говорил, что женат и не смогу с тобой остаться!
– А при чем тут ты? Мне нужен ребенок! Я больше всего в жизни хочу, чтобы у меня был ребенок! Если я для тебя хоть что-нибудь значу...
– Конечно, значишь. Но не прямо же сейчас. Здесь, между прочим, посторонний человек!
– При чем здесь Игорь. Мало ли что с нами может случиться через час! Да чтобы я упустила такой шанс!
– Можно я отвлеку вас на два слова, – просительно сказал из прихожей «агент». – С вами через час ничего не случится. Это я гарантирую. Я доложу, что тут живут две лесбиянки и ни о каком мужике ничего не слышали. И еще, мне нужно уточнить, что именно вы хотите знать о заказчике.
– Самое главное: кто такой, где живет и, если можно, за что на меня так рассердился, – ответил я, вежливо уклоняясь от сексуальных домогательств будущий матери. – Ну, и все что сможешь узнать о ходе моих поисков.
– Завтра, как только соберу информацию, буду у вас, – тихо сказал агент, и мы услышали, как мягко щёлкнул дверной замок.
– Как ты думаешь, он нас не обманет? – спросила, Юля, сбрасывая с себя халат.
– Нет, мне кажется, он приличный парень, хочет жить и очень любит своих детей, – ответил я. – Все равно других вариантов нет, подождем, чем все это кончится.
– Тогда что ты стоишь? Скорее начинай лечение! – притягивая меня за собой в постель потребовала она.
– Юля, мне сначала нужно вылечить тебя руками, а остальное будем делать потом, – сказал я, когда смог оторваться от ее губ.
– А одновременно нельзя? – спросила она. – Ведь ты уже отдохнул?
Лечением мы занимались почти до утра, а потом заснули в объятиях друг у друга, совершенно забыв об опасности. Спали до самого обеда. Игорь не обманул, нам больше никто не мешал.
– Интересно, у вас существует хоть какая-нибудь нормальная пища? – спросил я, поглощая какое-то питательное и необыкновенно полезное желе из пластиковой баночки.
– А это разве плохая еда? – удивилась Юля. – Неужели тебе нравится есть трупы животных?
– А ты сама когда-нибудь пробовала нормальные хлеб и мясо? – задал я, как мне кажется, вполне правомочный вопрос.
– Да ты что, конечно нет! Это...
– Это в сравнении, то же самое, – перебил я, – что спать с нормальным мужчиной или эротическим мечтателем. Вас, ребята, совсем оболванили и превратили в управляемых идиотов! – не удержался я от обидного комментария.
Возможно, я в тот момент и пересолил с оценкой, но после замечательно полезного желе, настроение у меня сделалось почему-то агрессивное.
– И сними с уха свою телефонную клипсу – сердито добавил я, – что она там тебе все время нашептывает?!
Мне уже стало надоедать то, что девушка постоянно выпадает из общения, тупо смотрит в стену и, явно, слушает не меня, а бархатный баритон.
Юля обиделась, но спорить не решилась, клипсу сняла. Однако что-то пробормотала о диких, малокультурных провинциалах и бессовестном мужском шовинизме.
Несмотря на жаркие поцелуи и страстные объятия, настоящего душевного контакта у нас с ней пока не получалось. Пока нас связывали только общая опасность, и постель. Интересных тем для общения нащупать никак не удавалось. Мы с ней пробовали говорить на общие темы; оказалось, что Юля неплохо владеет компьютером, вероятно, разбирается в торговле, но о чем бы я ни начинал разговор вне этих тем, она смотрела на меня большими, удивленными глазами. Впрочем, мы еще так мало общались, что составить реальное представление о ее развитии и образовании я не мог. Да, собственно, пока было и не до того. Время шло, Игоря до сих пор не было, и я невольно нервничал.
Женской интуицией Юля понимала, что мне сейчас не до нее и не приставала с разговорами. Позже я заметил, что она опять незаметно надела клипсу. Видимо, без постоянного общения с невидимым «друзьями», ей было скучно. В замкнутом пространстве человеческой конуры нам двоим было тесно, и мне, чтобы не путаться под ногами, пришлось большую часть времени лежать в постели. Юлин халатик на меня не налез, и у меня оставалось два варианта, не вставать с кровати или одеться в тесные красные штаны. Я предпочел свободу хотя бы от одежды.
Время шло, моего «агента» все не было, и с каждым часом беспокойство нарастало. Самое неприятное, что я не знал, что нам делать дальше. Изо всех возможных противников я знал только Эльвиру и Вадима Вороновых, но они были лишь исполнителями, к тому же упрятанными за колючую проволоку и мне недоступными. Лев Николаевич не объявлялся. Ко всем досадам добавлялось чувство вины перед Марфой, получалось, что я не только бросил ее на произвол судьбы, но и сразу же изменил ей с первой встречной женщиной.
Эта женщина, даже не догадываясь о моих нравственных муках, постепенно сужала круги вокруг постели. Ее прозрачный халатик, лишь небрежно накинутый на плечи, постепенно начинал творить свое черное дело. Во всяком случае, мои мысли постепенно принимали другое направление. Наконец я не выдержал и прямо ей сказал:
– Юля, ты или совсем оденься или совсем разденься, а то получается какая-то половинчатость.
Девушка тщательно обдумала мое предложение и, приняв правильное решение, повесила халат в шкаф. Потом легла рядом со мной.
– Ты расстроен? – сочувственно спросила она.
– Да, волнуюсь за Игоря, мы с тобой здесь как в ловушке, а я не могу придумать ничего толкового.
– А вот я уже придумала, – нежно сказала она, заглядывая мне в глаза, – очень толковое, иди ко мне..
– Знаешь, Алеша, – сказала Юля, впервые называя меня русским вариантом имени. Мы с ней уже лежали рядом и смотрели, как за тусклым окном темнеет серое осеннее небо, – у меня есть близкая подруга...
Я посмотрел на возлюбленную. Она лежала, закинув одну руку за голову, другую, положив на грудь, и гладила пальцем набухший сосок. Я поцеловал ее плечо, она в ответ чмокнула меня в щеку и посмотрела потемневшими, загадочными глазами, Ничего особенно в том, что у нее есть подруга, я не усмотрел, и просто утвердительно кивнул.
– Я ее очень люблю, – добавила она.
– В смысле? Ты что лесбиянка? – удивился я. Судя по тому, что у нас только что было, ненависти к мужчинам я у нее не почувствовал.
– Нет, вернее почти нет, ты жил в Сибири и не знаешь, у нас тут все по другому, вообще, теперь все как-то перемешано. Когда бывает очень одиноко... Но я хочу поговорить о другом. У моей подруги та же проблема, что и у меня...
Я молча ждал, что она еще скажет. Юля вздохнула и легла мне на грудь, так чтобы видеть глаза, виновато спросила:
– Ты не можешь ее тоже полечить от бесплодия? Я знаю, как ты от этого устаешь, но мы с ней так хотим иметь детей!
– Только лечить или лечение и все остальное? – осторожно, спросил я.
– Ну да, конечно, это было бы так здорово! Представляешь, у наших детей матери близкие подруги и один отец! Они станут как бы сестрами или братьями.
Первое о чем я подумал, это то, что они здесь все рехнулись, но говорить на эту тему не стал, спросил другое:
– А как ты сама к такому отнесешься? Ревность не замучит?
– Чего мне тебя ревновать, ты ведь женат. Это твоя жена пусть ревнует. Вам, мужчинам, трудно понять женщин, без мужа еще можно как-то обойтись, но вот без детей...
– Нет, почему же, я понимаю, – сказал я, – дети это святое. Она как, не очень страшненькая?
Юля ответила не сразу, видимо про себя оценивала качества подруги, потом поцеловала меня в нос и успокоила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32