— Что, уже накропали, шелкоперишки? — поразился Кальдер. — Экие, хе-хе, прыткие! Я б их в дивизионную разведку определил, всегда бы, хе-хе, при новостях были!
— «Кто взорвал «Боинг»?» — читал Фухе. — «При взрыве спаслись двенадцать пассажиров. Чудом спаслись прилетевшие на торжества наши уважаемые гости: фельдмаршал Кальдер, полковник Конг и знаменитый комиссар Фухе…» Во, слыхали — «знаменитый»! — гордо прокомментировал Фред.
— Они пропустили слово «печально», — мрачно заметил Конг, обыкновенная опечатка. Читай дальше.
— «Комиссар Фухе утверждает, что взрыв — дело рук известного мафиозо Леонарда, но наша полиция склонна считать, что виновны международные террористы. Следствие продолжается.»
— А что, — задумчиво проговорил Кальдер, — может, зря мы на Леонарда грех возводим? А может, это мой, хе-хе, друг-приятель Гребс решил со мной, хе-хе, пошутить? Или ваш иудушка, господин Фухе, как бишь его? — ага! Лардок?
— Ну, конечно, не Лардок, — заметил Конг. — Но и не Леонард. Ох, неспроста все это — и бомба, и тортики, и ракета.
— А славно, хе-хе, бабахнуло! — воскликнул Кальдер. — Я просто помолодел, хе-хе, годиков на пять! Ну, чего эти шелкоперишки еще пишут?
— Пишут, что для обеспечения безопасности завтрашней церемонии, на которую мы приглашены, принимаются срочные меры, — ответил Фухе. — Да, еще тут реклама: «Пейте коньяк «Камю»!»
— А может, не ходить завтра на эту церемонию? — предложил Конг.
— Ну, уж нет! — заявил Фухе. — Я этого так не оставлю!
— Сходим, сходим! — согласился Кальдер. — Если что, то и жалеть не о чем — не одни, а со всем цветом Европы костьми, хе-хе, ляжем! Во всех, хе-хе, газетках некрологи пропечатают, любо-дорого!
В дверь постучали. Получив приглашение войти, в номер неторопливо и с достоинством проследовал крепкого вида пожилой мужчина.
— Здравствуйте, господа! — произнес он. — Я комиссар Негрэ из главного управления полиции. Можно закурить?
Разрешение было тут же дано, и пришедший задымил массивной пеньковой трубкой.
— Я пришел, господа, — продолжал он, — чтобы предупредить вас. — Нам, то есть парижской полиции, стало известно, что за вами ведется охота.
— Сами знаем, — буркнул Конг. — Грохот на весь город стоял.
— Мы принимаем меры, — продолжал Негрэ. — Мой помощник Люкас сумел установить, что взрыв «Боинга» и ракетный удар были совершены террористической группой «31 августа».
— Это кто еще такие? — удивился Фухе. — Палестинцы, что ли?
— Не думаю, мсье, — покачал головой Негрэ, дымя трубкой. — Мы предполагаем, что члены этой организации приехали в поезде «Вечный мир».
— Ну и названьице! — хмыкнул Конг.
Негрэ улыбнулся:
— Имеется в виду не будущий мир, куда мы все попадем, а мир между Францией и ФРГ. В этом поезде приехала во Францию немецкая делегация, в том числе ветераны Вермахта и СС для проведения церемонии «Вечное примирение»…
— Но мы-то тут при чем? — удивился Фухе. — Чего это они к нам привязались?
— Не знаю, мсье, — с достоинством ответил Негрэ и, пустив кольцо дыма, не торопясь удалился.
— Чертовщина какая-то! — заметил Конг. — При чем тут «31 августа»?
— А я понял, — мрачно сказал Фухе. — Вспомни, что было 31 августа 1939 года.
— Ах, дьявол! — воскликнул Конг. — Гляйвиц! Ну конечно… Но причем тут все же мы? Или они узнали об операции «Поплавок»… Но ведь сорок лет прошло! Ну, прямо идиотизм!
— Не сушите, хе-хе, мозги, — прервал его Кальдер, читавший до этого одну из газет. — Лучше обмозгуйте вот что — сюда, хе-хе, один наш старый знакомый пожаловал! К чему бы это?
И фельдмаршал подал газету Конгу. Тот прочитал указанный Кальдером абзац и мрачно сказал Фухе:
— Можешь радоваться, сапожник! Твой Скорфани в Париже!
21. ПУТЬ НА ЦЕРЕМОНИЮ
Рано утром к подъезду гостиницы был подан микроавтобус. Фухе и Конг, подволакивая бравого фельдмаршала, у которого стали отказывать ноги, влезли в машину и заботливо усадили Кальдера на сиденье у окошка.
— Трогай, родимый! — велел Конг шоферу. — Прокатимся, хе-хе, с ветерком!
— И далеко мы уедем? — спросил Фухе у Конга.
— А что тебя смущает?
— Как что? А Скорфани?
— Гм-м… Скорфани здесь легально, он прибыл вместе с этим поездом «Вечный мир».
— Вместе с группой «31 августа»…
— Вероятнее всего это так, но пока это докажут…
— Нас взорвут или испарят, — закончил за Конга Фухе.
— Испарят, хе-хе! — почему-то обрадовался Кальдер. — Примерчиком, хе-хе, послужим! Скоро всех испарять будут! Прогресс, хе-хе!
— Надо этому Негрэ сказать, — решил Конг, — пусть охрану усилят, что ли.
— Не поможет, — мрачно заметил Фухе. — Ты что, Скорфани не знаешь?
— Н-да! — вздохнул Конг. — Что делать-то будем?
— Исповедаемся, исповедаемся, — предложил Кальдер. — К Богу, хе-хе, обратимся! Меньше, хе-хе, в смоле нам кипеть за прегрешеньица наши!
— Еще какие будут предложения? — спросил Конг.
— Есть тут идея… — неопределенно сказал Фухе. — Только нужно на склад заехать…
— На винный? — заинтересовался Конг.
— Нет, на военный, — пояснил Фухе. — Запасемся кое-чем.
— Пресс-папье боевое возьмем? — живо отреагировал Кальдер. — Во всеоружии супостатов встречать будем?
— Вроде того, — согласился Фухе. — А потом можно будет и Негрэ этому звякнуть…
Закончив дела, компания поехала к центру имени Помпиду, где намечалась церемония. Туда уже съезжались делегации ветеранов из всех западноевропейских стран. Намечалось прибытие и нескольких правительственных делегаций.
— Идеальная обстановка для терракта, — сказал Конг, просматривая свежую газету, только что купленную в киоске. — Всех сразу — лучше и не придумаешь!
— Ох уж эти террористы! — вздохнул Фухе. — Хорошо, что в нашей великой, хотя и нейтральной державе этого добра немного.
— Слушай, — вдруг спросил его Конг, — я совсем забыл, ты сапоги-то вернул? А то вдруг репортеришки спросят.
— Нет, — мрачно ответил Фухе. — Ты же знаешь — пропали они. Пришлось выплачивать — двадцать долларов из собственного кармана.
— Надо было актик-то на списание нацарапать, — посоветовал Кальдер. Мы у себя однажды, хе-хе, целую танковую дивизию списали!
— А он у нас глупенький! — объяснил Конг. — Он у нас шуток не понимает! Охота ему было шесть лет по всем фронтам сапоги какие-то дурацкие искать!
— Как же! — удивился Фухе. — Но министр лично…
— Кретин! Да за годы войны у нас три министра внутренних дел сменилось! А тебя чуть было не объявили пропавшим без вести. И если бы не мы с его высокопревосходительством, то твое начальство так бы и сделало.
— Мы вас, хе-хе, в список особо ценных агентов занесли, — пояснил Кальдер. — Сообщили, что вы, хе-хе, спецзадание выполняете. Тогда вашего де Била как раз в начальнички, хе-хе, вывели, так мы с ним и договорились.
— А когда ты из Китая позвонил, — продолжал Конг, — мы решили срочно выводить тебя из игры, потому что знали, что от тебя можно ждать одних неприятностей. Ну, а когда джапы напали на Перл-Харбор, нам все стало ясно. Я тут же позвонил нашему консулу в Гонолулу, он обещал посодействовать, но ты и оттуда пропал.
— Да уж, — заметил Фухе. — Мне тогда крупно не повезло. Этого Скорфани, когда его с дерева-то сняли, хотели разжаловать, но он как-то выкрутился и отправился к японцам для обмена опытом, от позора подальше. И надо же мне было с ним столкнуться!
— Н-да, — заявил Конг. — На его месте я бы тебя живьем съел.
— А он и хотел устроить нечто вроде этого, — согласился Фухе, — но для начала выпросил, чтобы японцы передали меня германской контрразведке. Они договорились и отправили меня на этой же подлодке в Данцинг, а оттуда — снова в Альпы, на базу «Гарц-3».
— Да, — подытожил Конг. — Если бы он тебя тогда хлопнул, не знали бы мы хлопот! Был бы я теперь министром, а его превосходительство президентом. И черт тебе тогда помог!
— Ну так уж и черт! — не согласился Фухе, закуривая безникотиновую «Синюю птицу». — И без него обошлись!
22. В БУНКЕРЕ
Инспектор Фухе сидел в сыром подземном бункере и думал грустную думу. Вот уже неделю он не видел белого света, брошенный в подземелье базы «Гарц-3». За это время он лицезрел лишь менявшихся время от времени мрачных стражей, раз в день приносивших ему миску мерзкой баланды.
«Каюк мне! — думал печальный Фухе. — Не поможет мне ни профсоюз, ни социальное страхование! Съест меня проклятый Скорфани с косточками, и не вернутся на родину сапоги особо ценные, и пропадет в далеком Белграде или Белгороде, не помню уж точно — незабвенный Габриэль Алекс!»
С потолка мерно капала вода, наводя на инспектора еще большее уныние.
«Не видать мне царства небесного, — продолжал свои печальные размышления Фухе. — Во-первых, забыли меня в детстве окрестить, пропил мой папаша денежки, которые ему моя мамаша на крещенье выдала! Во-вторых, занял я десятку до получки у де Била и не отдал до сих пор. И, в-третьих, не спас ни сапог особо ценных, ни друга-приятеля легкого душой Алекса!»
Тут дверь камеры открылась, и вошли два эсэсовца мрачного вида. По их виду Фухе понял, что недолго осталось ему коптить царство Земное, а так как в Небесное ему хода не было, то пришло, видно, время отправляться в дали подземные и вариться-жариться там вместе со своими клиентами недавними, жертвами силовых методов славной поголовной полиции.
Фреда потащили по коридору и впихнули в мерзкого вида комнату с большим камином, в котором горел, похоже, целый вагон дров. А посреди комнаты, у большого письменного стола стоял, подбоченясь, сам Отто Скорфани.
«Вот и крышка!» — подумал Фухе, но, уже приготовившись отойти к праотцам, бросил, однако, привычный взгляд на сапоги террориста. Увы, и тут его ждало разочарование: сапоги на Скорфани были явно не те — и голенища ниже, и кожа хуже.
— Ты чего это на сапоги уставился, мерзавец? — ласково обратился к нему Скорфани, демонстрируя Фреду хук справа.
«У Дюмона удар лучше», — решил инспектор, катясь по бетонному полу. Тут сапог Скорфани вошел в соприкосновение с головой инспектора, дав ему на короткое время рассмотреть вблизи носок и подметку.
«Явно не те сапожки», — сделал окончательный вывод Фухе, теряя сознание.
Очнувшись, он приподнялся с пола и глянул на Скорфани. Тот обозревал Фреда еще более ласково. Он дал возможность еще раз близко исследовать свой сапог и начал:
— Прежде чем я тебя, ублюдок проклятый, освежую, зажарю и собакам скормлю, хочу тебе сказать, полицейская ты шкура, что сапог я не крал! Понял, остолоп?
— Врешь, сволочь! — ответствовал Фухе. — Мне точно сказали. И фотография сходится!
— У-у-у! — зарычал Скорфани и сплясал от ярости лезгинку. — Я сапоги эти, дубина, выменял на бутылку французского коньяка у твоего министра внутренних дел, который, между прочим, с тридцать пятого года работает на нашу разведку. Понял, унтерменш, ферфлете тейфель?
— Врешь ты все! — промычал Фухе и решил больше ничего не говорить. Он отвел взгляд и уставился на разложенные у каминной решетки щипцы, щипчики, клещи, буравчики и прочую дребедень, слегка ржавую от крови и изрядно накаленную от близости огня.
— Любуешься? — заметил его взгляд Скорфани. — Нравится? Ну вот что. Если не хочешь, чтобы тебя перед свежеванием познакомили еще и с этой коллекцией, ты сейчас сядешь за стол и напишешь все о деятельности твоего начальника Конга и вашего генерала Кальдера, чтобы у нас был, наконец, повод для войны с вашей нейтральной пока державой! Пиши поподробней, чем дольше писать будешь, тем позднее тебя жарить начнут.
Фухе подошел к столу, осмотрел его, вздохнул, сел на стул и начал терпеливо исписывать лист за листом. Хотя общение с бумагой всегда приводило его в плохое настроение, теперь он самым тщательным образом писал все, что он думал об Отто Скорфани, о его родственниках и предках по мужской и женской линиям, а также о соседях, начальниках и сослуживцах. Исписав десятый лист, он с удовлетворением вздохнул и промолвил:
— Готово!
— А ну, давай! — потребовал Скорфани, подходя к столу.
— Минутку, я только промокну чернила, — заявил Фухе, хватая со стола пресс-папье. Реакция у Скорфани была отличная, и он успел заслониться рукой от удара. Пресс-папье не разнесло вдребезги череп террориста, но его правая рука тут же повисла плетью.
— Ах ты! — хрипел Скорфани, пытаясь дотянуться до Фухе левой рукой. Эй, охрана!
Дверь камеры распахнулась, но вместо ожидаемых охранников на пороге выросли Альбер и Жан — макизары из группы Фухе, сброшенные вместе с ним на парашютах той памятной ночью.
— Привет, Бюрократ! — крикнул Альбер. — А мы тебя уже второй месяц ищем! Пойдем отсюда, а то эти болваны очухаться могут!
23. СНОВА САПОГИ
До начала церемонии оставалось еще полчаса, когда Фухе, Конг и Кальдер вошли в конференц-зал культурного центра имени Жоржа Помпиду.
— Рановато мы, — заметил Кальдер, поудобнее усаживаясь в кресле и кутаясь в захваченный из гостиницы плед.
— В самый раз, — ответил Фухе. — Нужно еще успеть сказать высокому собранию пару слов и аппаратуру наладить.
— По-моему, ты все же перестраховываешься, — с сомнением в голосе заметил Конг. — Едва ли эти типы из «31 августа» решатся на такое. С чего это ты взял, что именно сегодня готовится терракт?
— Интуиция, — буркнул Фухе.
— Ха! — усмехнулся Конг. — Про твою интуицию, шнурок, уже два десятка лет анекдоты ходят. Никакой интуиции у тебя нет и не было! Просто ты везуч до невозможности. Ну, не подоспей тогда твои Альбер и Жан, что бы ты делал?
— Как нибудь уж, — неопределенно ответил Фухе. — А то, что мы благополучно до Франции добрались, это тоже, по-твоему, везение?
— Конечно! — согласился Конг. — Именно везение. И то, что тебя после этого Скорфани так и не смог поймать — это тебе просто феноменально везло. Он ведь самого Муссолини украл! А мы, если помнишь, именно тогда летели с тобой в Италию к Бадольо, помнишь?
— Август сорок третьего, — кивнул Фред.
— Именно! Тогда же Скорфани бомбу нам в самолет подложил, а в результате только и делов, что у тебя брюки сгорели!
— Не горели у меня брюки, — мрачно заметил Фухе. — Только левая штанина чуть припеклась.
— Чуть! — возмутился Конг. — Зачем же ты тогда под шотландца работал? Ради смеха?
— Ради конспирации, — еще более мрачно заметил комиссар.
— Ну да, как же! А потом, помнишь, во время высадки в Нормандии, когда тебя с группой послали под Кан, где как раз находился батальон «Вюртемберг-777», что тебя тогда спасло?
— Интуиция, — упорно стоял на своем Фухе. — Я тогда почувствовал, что не стоит без разведки лезть в Кан.
— Ну это ты врешь! — не согласился с ним Конг. — Ты просто пьяный был, а твои головорезы без тебя в Кан не пошли. Я и говорю: везуч ты больно!
— Не очень, хе-хе, не очень, — проскрипел Кальдер. — Сапожки-то, сокровище национальное, хе-хе, реликвия драгоценнейшая — прахом пошли.
— И вовсе не прахом, — не согласился Фухе, — а утонули на той чертовой субмарине вместе со всеми.
— Ну так уж и со всеми! — сказал Конг. — А Скорфани? Он-то спасся!
— Спасся он без сапог, — уверенно заявил Фухе. — Сам видел. И вообще, мне пора.
Комиссар смело вышел к президиуму, залез на трибуну и гаркнул, перекрывая разговор присутствующих:
— Господа! Коллеги! Позвольте мне перед началом заседания занять у вас немного времени — пять минут, не больше. Прежде всего, прошу запомнить, что по сигналу «Алекс»…
Фухе прекрасно уложил свою речь в пять минут. Завершив выступление, он поспешил вернуться на свое место. И вовремя: президиум заполнили высокопоставленные гости и не менее высокопоставленные хозяева; и торжественное заседание началось.
— Ну и словечко ты выдумал, — шепнул Конг комиссару. — Тоже мне сигнал — «Алекс»!
— Самый нормальный сигнал, — возразил Фухе. — Со смыслом. И вообще не будем мешать.
Они стали вслушиваться в речь первого оратора, но дослушать ее до конца им было не суждено. В самый разгар выступления откуда-то из-за президиума послышался шум, затем по проходу рванулось десятка два крепких парней в маскхалатах и масках. Из боковых дверей также выскочила дюжина незваных гостей. Вся эта компания неплохо подготовилась к визиту — об этом говорили захваченные ей с собой прекрасные автоматы «Узи» и разнообразные пистолеты, которыми она была экипирована достаточно обильно.
— Эй вы, ракалии, ни с места! — заорал один из пришельцев. — Не двигаться! Сидеть всем спокойно — не то получите порцию на ужин!
Зал замер. Молодчики умело, по всем правилам заняли оборону, причем несколько негодяев держали под прицелом присутствующих.
— Слушайте внимательно! — продолжал орать тип в маске. — Мы, боевая группа «31 августа» из подпольной «Армии СС», берем весь ваш дом престарелых в качестве заложников! Мы требуем выкупа в сто миллионов долларов, немедленного освобождения и амнистии всем тем, кого вы называете «военными преступниками» и права выступить по Евровидению! Каждый час мы будем убивать по одному заложнику, пока французское правительство не согласится!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19