— мгновенно гаркнули детективы.
— Там, в шкафу… И мне тоже.
Де Бил, хорошо изучивший местную географию, поспешил извлечь из шкафа бутылку виноградной водки и стаканы. Доблестные стражи порядка дружно подняли емкости и булькнули. Фухе закашлялся.
— Закури! — предложил де Бил и протянул молодому инспектору пачку сигарет.
— Да я не курю, — признался Фухе.
— Совсем не куришь? — поразился Дюмон.
— Так точно. Трубкой баловался — не могу. Горло.
— Хм… Так это же не трубка! Это же «Синяя птица». Дыми, не пожалеешь.
Фухе покорился и закурил. Пропустили по второй.
— Вот что! — заявил Дюмон. — Беги-ка ты, де Бил к «Рокфеллер-банку». Там сегодня опять Леонард пошалил.
— И много взял? — деловито осведомился де Бил, вставая и засовывая кольт в кобуру.
— Они еще сами не знают. Пойди разберись, если больше, чем на миллион — позвони.
Де Бил опрокинул еще немного и был таков.
— Я пойду, господин комиссар, у меня еще два дела… — попытался улизнуть Фухе.
— А ну, стой! — распорядился Дюмон. — Не дергайся! О делах пока забудь — их и без тебя успеют завалить. Ты лучше скажи, газеты читаешь регулярно?
— Да я, господин Дюмон, признаться… не очень. Кроссворды разве что… Футбол…
— Ты что, шнурок, не знаешь, что полицейский должен быть в курсе всех событий? — грозно вопросил Дюмон.
— Да я… Да я… Да я радио слушаю! — нашелся Фердинанд.
Дюмон с некоторым сомнением посмотрел на него, пожал плечами и вздохнул:
— Ну и молодежь пошла! Ну ладно, нам пора, двинули!
— Куда? — решился спросить инспектор, чуя недоброе.
— Ага, забегал! Почисть ботинки: мы идем прямо к министру.
5. КОМАНДИРОВКА
В приемной министра Дюмон оглядел Фердинанда, сдул с него несколько пылинок и подтолкнул к двери кабинета.
— А вы? — пробормотал Фухе, сообразив, что его бросают на произвол судьбы.
— Иди, иди! Министр ждет тебя, а не меня! А я здесь подожду. Ну, пшел!
Министр встретил Фухе любезно, очень любезно, даже как-то чересчур. Инспектор видел до этого своего главного начальника всего лишь раз, да и то издали, а теперь он был встречен у самой двери, препровожден к столу и ласково усажен в глубокое черное кресло. Министр долго тряс руку Фухе, прибавляя: «Очень, очень приятно»! Оглядевшись, как следует, инспектор отметил, что наряду с министром в кабинете находится еще одна личность некий огромного роста черноусый детина в штатском костюме. Министр заметил взгляд, брошенный инспектором на этого неподвижно сидящего в кресле громилу.
— А это, э-э-э, прошу знакомиться, господин э-э-э, Конг, он нам не помешает, скорее, э-э-э, поможет.
Верзила, названный Конгом, лениво протянул инспектору огромную лапищу и буркнул:
— Аксель.
— Ф-фердинанд, — неуверенно представился Фухе. — Оч-чень приятно.
— А мне не очень, — недружелюбно промолвил Конг. — Тоже мне, поплавок!
— Почему поплавок? — удивился Фухе, но министр поспешил вмешаться:
— Не обращайте внимания, господин, э-э-э, Фухе, наш Аксель большой, э-э-э, оригинал, но очень хороший специалист.
— В чем? — подумал Фухе, но министр, не давая себя прервать, продолжал:
— Мы хорошо вас знаем, господин, э-э-э, Фухе. Да-да, за все время прохождения вами стажировки мы все следили за вами, э-э-э, очень внимательно. Нам очень, э-э-э, понравилось, как вы раскрыли дело с кражей, э-э-э, трех пустых бутылок из буфета ресторана «Филадельфия». Мы в восторге и от вашей операции в, э-э-э, парке аббатства Во…
«Это что же было? — подумал Фухе, поражаясь осведомленности министра. — Ах да, это когда мы вдвоем с де Билом скрутили какого-то пьяницу!»
— Эти операции, — продолжал министр, — наполняют наше сердце гордостью за доблестную поголовную полицию, где растет такая смена! Я горд, господа! — и министр промокнул навернувшуюся слезу платком.
Фухе и сам был готов расплакаться от умиления, но успел, однако, заметить, что Аксель Конг скорчил при этих словах самую ехидную рожу и еще раз буркнул: «У-у, поплавок!» Поэтому инспектор решил держаться настороже.
— Мой дорогой господин Фухе, — продолжал заливаться соловьем министр, — вам, восходящей, э-э-э, звезде нашей поголовной полиции, да, только вам, мы можем поручить очень трудное и опасное дело…
«Вот оно!» — понял Фухе и превратился в слух.
— Дело это необыкновенно важно и касается главных вопросов безопасности нашей великой, хотя и нейтральной державы. Случилось так, господин, э-э-э, Фухе, что несколько дней назад у нас был проездом некий, э-э-э, господин Отто Скорфани. Он немец, э-э-э, инструктор по альпинизму. Он гостил два дня в нашей столице, мы за ним, признаться, э-э-э, и не следили, как вдруг, как вдруг…
Министр подошел к столу, трясущейся от волнения рукой налил воды из стакана и, булькая, выпил.
— Этот Скорфани, — несколько успокоившись, продолжил он, воспользовавшись благодушием некоторых, э-э-э, нерадивых чинов поголовной полиции, совершил черное преступление. Два дня назад он проник в отель «Глория» и похитил там… Впрочем, даже сейчас я не рискну назвать вам то, что было похищено. Итак, мой юный друг, на вас, только на вас возлагается эта опасная и ответственная миссия — найти негодяя Скорфани и вернуть похищенное!
— А-а где он сейчас? — тут же уточнил Фухе.
Министр и Конг переглянулись.
— Э-э-э, Скорфани сейчас в Германии, точнее, в маленьком городишке на германо-польской границе. Как бишь его? Маленький такой город…
— Гляйвиц, — подсказал Конг и отчего-то мрачно ухмыльнулся.
— Да-да! — обрадовался министр. — Гляйвиц!
— Но ведь это Германия! — поразился Фухе. — Там ведь германская полиция, юрисдикция, гестапо, наконец!
— Мой друг! — величественно произнес министр. — Родина вправе требовать от своих сынов невозможного. И она требует этого от вас! Найдите! Найдите и верните нашей стране ее национальное достояние!
— Но что вернуть-то? — спросил окончательно сбитый с толку инспектор.
Министр оглянулся по сторонам, приблизил губы к самому уху Фухе и что-то ему прошептал.
6. ДРУГ-ПРИЯТЕЛЬ АЛЕКС
Дюмон усадил инспектора за столик в самом темном углу столь любимого сотрудниками поголовной полиции бара «Крот» и взял два виски.
— Ты, надеюсь, все понял? — решительно спросил он у Фухе.
— К-конечно, господин Дюмон, министр мне так все хорошо объяснил…
— То-то! У нас любят понятливых. Ну, будем!
Детективы опрокинули по рюмке и закурили.
— Ага! — обрадовался Дюмон. — Дымишь, малец!
— Так точно! — отрапортовал Фухе и затянулся «Синей птицей».
— Ну вот, — продолжал Дюмон, — вылетаешь завтра, билет тебе взяли до Берлина, а там есть местная линия до Гляйвица. Командировочные получишь сегодня же.
— Спасибо, шеф! — обрадовался инспектор, зная, что командировочными полицейских не балуют.
— Цени, малец! И оправдай доверие!
— Так точно! Но… позвольте вопрос…
— Давай!
— Господин Дюмон, вы знакомы, так сказать, со смыслом операции?
— Конечно! Я тебя и рекомендовал министру.
— Но объясните мне тогда, что… что мне нужно вернуть?
— Ты разве не знаешь? — поразился Дюмон.
— Мне министр сказал всего лишь одно слово, и я боюсь, что понял его неверно…
— Чего ты мнешься? Договаривай!
— Он сказал мне только одно слово: «Сапоги»!
— Ну и правильно! — заявил Дюмон. — Этот мерзавец Скорфани посмел утянуть пару отличных хромовых сапог. Их описание получишь в первом отделе, там, кажется, и фотография имеется.
— Как?! — все еще не мог прийти в себя Фухе. — Из-за пары сапог загранкомандировка? Сколько же они могут стоить?
— Глуп ты еще! — наставительно заметил Дюмон. — При чем тут стоимость? Представь себе, что украли несколько листков бумаги. Сколько они могут стоить? А на них, между прочим, может быть изложен наш мобилизационный план или схема укрепрайонов…
— Но сапоги…
— Ты понял приказ? Или тебя не хватит даже на возвращение пары сапог?
— Так точно! — отрубил Фухе. — Все понял, шеф!
— То-то, — заявил Дюмон, вставая. — И учти: временем мы тебя не лимитируем, но особенно не торчи в этой Германии. И главное, — тут Дюмон зевнул, показав громадные желтые клыки, — без сапог не возвращайся! Голову отвинтим!
Вдохновленный этим напутствием, Фухе быстро решил все вопросы в управлении поголовной полиции: получил билеты, командировочные, описание сапог и фотографию Скорфани. Затем ему осталось лишь принять свои привычные десять кружек пива. Идти в «Крот» не хотелось, поскольку там можно было столкнуться с сослуживцами, и Фердинанд направился в «Медузу» уютный бар на окраине, где никогда не бывало более пяти драк за вечер. После стаканчика виски и пары кружек пива на душе немного полегчало, и Фухе стал представлять свое будущее в несколько более розовом свете.
Было уже около десяти часов вечера, когда у входа послышался сильный шум и мощная ругань:
— Куда пресся! — вразумлял какого-то посетителя швейцар. — И так свинья свиньей, прости господи! Стой! А ну стой, говорю!
Фухе оглянулся. Через толпу, запрудившую бар, проталкивался невысокий парень в спортивных штанах, майке, на одной его ноге красовался домашний шлепанец, вторая же сверкала голой пяткой. Настроение у пришедшего было, судя по всему, чрезвычайно благодушным.
— А чего это вы все тут собрались? — поинтересовался он у публики. У-у, рожи! И откуда столько убоищ выискалось?
— Во дает! — сказал кто-то, и несколько крепких ребят окружили оратора.
— Надо же! — продолжал тот. — Амнистия, что ли, была? Или дурдом разогнали?
— Придется вломать! — раздался авторитетный голос, и кольцо сомкнулось. Но побоище не успело начаться: Фухе, внимательно всматривавшийся в облик буяна, подскочил к толпе и аккуратно вывел его из рокового кольца.
— Ну, будет, ребята! — уговаривал он собравшихся. — Не обижайтесь! Вы же видите: человек душой возвеселился.
Экзекуторы поворчали и отстали. Фухе усадил спасенного за свой столик.
— А! — заорал тот, узнав инспектора. — Это вы, Фердинанд! Вас уже выпустили из кутузки?
— Я это, Алекс! — поспешил успокоить своего собеседника Фухе, ибо это был его давний приятель Габриэль Алекс, спутник бурной юности Фердинанда, которого он не видел полгода. — Но почему ты решил, что я в кутузке?
7. ПРИКЛЮЧЕНИЯ В ГЛЯЙВИЦЕ
Габриэль радостно посмотрел на своего приятеля, выдул единым духом кружку пива и поспешил пояснить:
— Да я же искал вас, Фердинанд! Искал-искал, а мне говорят: Фухе в полиции. Я и решил, что они заштопали вас за все наши…
— Постой, постой, Алекс! Дело в том, что я сам…
— Да ладно! — перебил его Габриэль. — Раз вы на свободе — остальное неважно. Понимаете, Фухе, я влип в одну историю… Только вы сможете мне помочь…
— Бедняга! — вздохнул Фердинанд. — Я бы с удовольствием, но мне завтра лететь за границу.
— Значит, приходится вам все же делать ноги, — понимающе кивнул Алекс. — Понимаю, наши легавые — сущие вампиры!
— Ладно, Габриэль! — поспешил перебить его Фухе. — Что у тебя случилось-то?
— Ох! — вздохнул Алекс. Он решительным движением опрокинул в себя вторую кружку пива и совсем уже собирался начать рассказ, как внезапно его повело. Габриэль сполз со стула на пол, икнул и задремал.
Инспектору не оставалось ничего другого, как вложить своего приятеля в такси, назвать шоферу адрес и отправиться к себе домой — собирать вещи…
В Гляйвиц Фухе прилетел в середине дня 31 августа. Инспектор сошел, пошатываясь, с трапа самолета — его укачало. Придя немного в себя, Фердинанд решил не начинать с места в карьер поиски негодяя Скорфани, а вначале акклиматизироваться, для чего был избран местный пивной бар, где Фухе, разменяв выданную ему валюту, углубился в дегустацию прекрасного баварского темного. Когда инспектор немного отмяк, его внимание привлекла шумная компания, расположившаяся в дальнем углу зала. Среди десятка здоровенных лбов выделялся громадный детина с физиономией, сплошь покрытой шрамами.
— Где-то я его видел, — пробормотал Фухе. — Вроде, похож на Акселя Конга… Где же я его видел?…
Между тем детина со шрамами поднял вверх свою кружку, желая произнести тост. Его приятели смолкли.
— Господа! — начал он. — В час, когда назревают великие события, предлагаю выпить за наш славный батальон — за «Вюртемберг — семьсот семьдесят семь». Хох!
— Хох! — заорала компания. — Слава нашему батальону! Слава Отто!
«Отто! — подумал Фухе и похолодел. — Ну конечно же! Это Отто Скорфани!»
Инспектор достал из бумажника выданные ему фотографии. Первым делом он убедился, что догадка его оказалась верной — это был Скорфани собственной персоной. Затем он сверил фотографию сапог. Сомнений и тут не было: сапоги были именно те, заветные, названные министром «нашим национальным достоянием».
«Вот это удача!» — подумал Фухе, но тут же ему в голову пришла мысль, что, будь Скорфани один, можно было рискнуть, но справиться с дюжиной громил из какого-то загадочного «Вюртемберга-777»…
«Что делать? В посольство обратиться? Это далеко — в Берлине. Консульства здесь нет… Послать телеграмму… Даже если «молнию», то не успеть… О, идея! Здесь же есть радиостанция — пошлю-ка радиограмму!»
Фухе незаметно вышел из пивной, узнал дорогу и поспешил на радиостанцию. Там он начал заполнять бланк радиограммы, лихорадочно вспоминая выученный им в школе поголовной полиции шифр. Он не успел составить и половины текста, когда вдруг над его ухом грянул выстрел, затем другой.
Фухе присел и быстро вынул свое заветное оружие — «Смит и Вессон» образца 1902 года. Правда, патронов у него было всего три, да и те он не имел права тратить — в противном случае у него высчитывали из жалования в тройном размере — следствие проводимой в поголовной полиции кампании по экономии ресурсов. Но Фердинанд решил подороже продать свою жизнь. Вновь грянули выстрелы, и в дверь ворвались несколько громил в конфедератках. Несмотря на конфедератки, Фухе сразу же узнал своих соседей по пивной и прежде всего Скорфани, вошедшего первым.
— Ах, матка боска ченстоховска! — заорал Скорфани, стреляя в потолок. — Ах, холера ясна, пся крев, вшиско пожонкне! Ах, еж тя матку, кляты швабы! Мы есць войско польске, доннерветер! Мы объявляем войну германам, ферфлюхте их тойфель!
Его подручные бросились в радиорубку и стали что-то орать в микрофон, время от времени стреляя в потолок. Остальные начали резво обшаривать карманы всех, находившихся в комнате.
— Ну, врете! — пробормотал Фухе. — Не отдам я свои командировочные!
Все решали секунды, и инспектор решил идти напролом. Он собрался со всеми своими моральными силами и гаркнул, обращаясь непосредственно к главарю:
— А врешь ты, Скорфани! Никакой ты к черту не поляк! И вообще, пошто сапоги спер?
8. ЗАЧИНЩИК ВОЙНЫ
Слова Фухе произвели впечатление взорвавшейся бомбы.
— Чего? — на мгновение растерялся Скорфани, но затем взревел: — У, таузенд тойфель, то есть матка боска! Бей его, ребята!
Поток его красноречия, однако, тут же иссяк: прямо в лоб бравому террористу-альпинисту глядело дуло «Смит и Вессона».
— Ну ты, дурак, — наконец промолвил Скорфани, — мотай отсюда, мы тебя не тронем!
— Сапоги! — неумолимо произнес Фухе.
— Что сапоги? — не понял Скорфани.
— Сапоги снимай!
— Грабеж! — начал было Скорфани, но, повинуясь движениям револьвера, тут же подчинился.
— Вот и ладушки, — подытожил Фердинанд, беря сапоги. — Посмотрим-ка, те ли это?
Он нагнулся, чтобы лучше разглядеть приобретение, но тут же понял, что зря сделал это. Сильным ударом босой пятки Скорфани выбил револьвер из рук инспектора. Грозное оружие отлетело в сторону, и им завладел один из типов в конфедератке.
— Давно бы так, — удовлетворенно произнес Скорфани. — Вяжи его, ребята!
— Ну вы! — гаркнул Фухе, отступая к канцелярскому столу, стоявшему у окна. — Не сметь! Я дзюдо изучал!
— Вяжи, вяжи! — продолжал Скорфани, и дьявольский огонек загорелся в его глазах. — Мы тебя, сопляк, доставим в лучшем виде в наш бункер, где тебе такие сапожки выдадим — испанские — губки обкусаешь, паскуда!
Типы в конфедератках окружили Фухе плотным кольцом. Спасения не было. Рука инспектора лихорадочно шарила по столу и вдруг нащупала нечто тяжелое и холодное на ощупь.
«Кажись, пресс-папье», — успел подумать Фухе, но выбора не было; инспектор взмахнул канцпринадлежностью и обрушил ее на череп одного из мерзавцев, уже протянувшего свою лапищу к Фердинанду. Тот рухнул на пол, даже не пикнув.
— Ага! — взревел Фухе громовым голосом. — Получили?
Следующие несколько ударов уложили еще троих налетчиков, остальные поспешили отскочить.
— Вы чего? — орал Скорфани. — Хватайте его, швайнехунды!
Его подчиненные, однако, не торопились вновь попасть под удары смертоносного орудия. Воспользовавшись этим, Фухе метнул пресс-папье в Скорфани и выскочил в открытое окно, прихватив с собой боевой трофей пару сапог.
Вечер Фухе провел в каком-то заброшенном сарае на окраине города. С наступлением темноты он выбрался из своего убежища и, прижимаясь к темным углам, направился на аэродром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
— Там, в шкафу… И мне тоже.
Де Бил, хорошо изучивший местную географию, поспешил извлечь из шкафа бутылку виноградной водки и стаканы. Доблестные стражи порядка дружно подняли емкости и булькнули. Фухе закашлялся.
— Закури! — предложил де Бил и протянул молодому инспектору пачку сигарет.
— Да я не курю, — признался Фухе.
— Совсем не куришь? — поразился Дюмон.
— Так точно. Трубкой баловался — не могу. Горло.
— Хм… Так это же не трубка! Это же «Синяя птица». Дыми, не пожалеешь.
Фухе покорился и закурил. Пропустили по второй.
— Вот что! — заявил Дюмон. — Беги-ка ты, де Бил к «Рокфеллер-банку». Там сегодня опять Леонард пошалил.
— И много взял? — деловито осведомился де Бил, вставая и засовывая кольт в кобуру.
— Они еще сами не знают. Пойди разберись, если больше, чем на миллион — позвони.
Де Бил опрокинул еще немного и был таков.
— Я пойду, господин комиссар, у меня еще два дела… — попытался улизнуть Фухе.
— А ну, стой! — распорядился Дюмон. — Не дергайся! О делах пока забудь — их и без тебя успеют завалить. Ты лучше скажи, газеты читаешь регулярно?
— Да я, господин Дюмон, признаться… не очень. Кроссворды разве что… Футбол…
— Ты что, шнурок, не знаешь, что полицейский должен быть в курсе всех событий? — грозно вопросил Дюмон.
— Да я… Да я… Да я радио слушаю! — нашелся Фердинанд.
Дюмон с некоторым сомнением посмотрел на него, пожал плечами и вздохнул:
— Ну и молодежь пошла! Ну ладно, нам пора, двинули!
— Куда? — решился спросить инспектор, чуя недоброе.
— Ага, забегал! Почисть ботинки: мы идем прямо к министру.
5. КОМАНДИРОВКА
В приемной министра Дюмон оглядел Фердинанда, сдул с него несколько пылинок и подтолкнул к двери кабинета.
— А вы? — пробормотал Фухе, сообразив, что его бросают на произвол судьбы.
— Иди, иди! Министр ждет тебя, а не меня! А я здесь подожду. Ну, пшел!
Министр встретил Фухе любезно, очень любезно, даже как-то чересчур. Инспектор видел до этого своего главного начальника всего лишь раз, да и то издали, а теперь он был встречен у самой двери, препровожден к столу и ласково усажен в глубокое черное кресло. Министр долго тряс руку Фухе, прибавляя: «Очень, очень приятно»! Оглядевшись, как следует, инспектор отметил, что наряду с министром в кабинете находится еще одна личность некий огромного роста черноусый детина в штатском костюме. Министр заметил взгляд, брошенный инспектором на этого неподвижно сидящего в кресле громилу.
— А это, э-э-э, прошу знакомиться, господин э-э-э, Конг, он нам не помешает, скорее, э-э-э, поможет.
Верзила, названный Конгом, лениво протянул инспектору огромную лапищу и буркнул:
— Аксель.
— Ф-фердинанд, — неуверенно представился Фухе. — Оч-чень приятно.
— А мне не очень, — недружелюбно промолвил Конг. — Тоже мне, поплавок!
— Почему поплавок? — удивился Фухе, но министр поспешил вмешаться:
— Не обращайте внимания, господин, э-э-э, Фухе, наш Аксель большой, э-э-э, оригинал, но очень хороший специалист.
— В чем? — подумал Фухе, но министр, не давая себя прервать, продолжал:
— Мы хорошо вас знаем, господин, э-э-э, Фухе. Да-да, за все время прохождения вами стажировки мы все следили за вами, э-э-э, очень внимательно. Нам очень, э-э-э, понравилось, как вы раскрыли дело с кражей, э-э-э, трех пустых бутылок из буфета ресторана «Филадельфия». Мы в восторге и от вашей операции в, э-э-э, парке аббатства Во…
«Это что же было? — подумал Фухе, поражаясь осведомленности министра. — Ах да, это когда мы вдвоем с де Билом скрутили какого-то пьяницу!»
— Эти операции, — продолжал министр, — наполняют наше сердце гордостью за доблестную поголовную полицию, где растет такая смена! Я горд, господа! — и министр промокнул навернувшуюся слезу платком.
Фухе и сам был готов расплакаться от умиления, но успел, однако, заметить, что Аксель Конг скорчил при этих словах самую ехидную рожу и еще раз буркнул: «У-у, поплавок!» Поэтому инспектор решил держаться настороже.
— Мой дорогой господин Фухе, — продолжал заливаться соловьем министр, — вам, восходящей, э-э-э, звезде нашей поголовной полиции, да, только вам, мы можем поручить очень трудное и опасное дело…
«Вот оно!» — понял Фухе и превратился в слух.
— Дело это необыкновенно важно и касается главных вопросов безопасности нашей великой, хотя и нейтральной державы. Случилось так, господин, э-э-э, Фухе, что несколько дней назад у нас был проездом некий, э-э-э, господин Отто Скорфани. Он немец, э-э-э, инструктор по альпинизму. Он гостил два дня в нашей столице, мы за ним, признаться, э-э-э, и не следили, как вдруг, как вдруг…
Министр подошел к столу, трясущейся от волнения рукой налил воды из стакана и, булькая, выпил.
— Этот Скорфани, — несколько успокоившись, продолжил он, воспользовавшись благодушием некоторых, э-э-э, нерадивых чинов поголовной полиции, совершил черное преступление. Два дня назад он проник в отель «Глория» и похитил там… Впрочем, даже сейчас я не рискну назвать вам то, что было похищено. Итак, мой юный друг, на вас, только на вас возлагается эта опасная и ответственная миссия — найти негодяя Скорфани и вернуть похищенное!
— А-а где он сейчас? — тут же уточнил Фухе.
Министр и Конг переглянулись.
— Э-э-э, Скорфани сейчас в Германии, точнее, в маленьком городишке на германо-польской границе. Как бишь его? Маленький такой город…
— Гляйвиц, — подсказал Конг и отчего-то мрачно ухмыльнулся.
— Да-да! — обрадовался министр. — Гляйвиц!
— Но ведь это Германия! — поразился Фухе. — Там ведь германская полиция, юрисдикция, гестапо, наконец!
— Мой друг! — величественно произнес министр. — Родина вправе требовать от своих сынов невозможного. И она требует этого от вас! Найдите! Найдите и верните нашей стране ее национальное достояние!
— Но что вернуть-то? — спросил окончательно сбитый с толку инспектор.
Министр оглянулся по сторонам, приблизил губы к самому уху Фухе и что-то ему прошептал.
6. ДРУГ-ПРИЯТЕЛЬ АЛЕКС
Дюмон усадил инспектора за столик в самом темном углу столь любимого сотрудниками поголовной полиции бара «Крот» и взял два виски.
— Ты, надеюсь, все понял? — решительно спросил он у Фухе.
— К-конечно, господин Дюмон, министр мне так все хорошо объяснил…
— То-то! У нас любят понятливых. Ну, будем!
Детективы опрокинули по рюмке и закурили.
— Ага! — обрадовался Дюмон. — Дымишь, малец!
— Так точно! — отрапортовал Фухе и затянулся «Синей птицей».
— Ну вот, — продолжал Дюмон, — вылетаешь завтра, билет тебе взяли до Берлина, а там есть местная линия до Гляйвица. Командировочные получишь сегодня же.
— Спасибо, шеф! — обрадовался инспектор, зная, что командировочными полицейских не балуют.
— Цени, малец! И оправдай доверие!
— Так точно! Но… позвольте вопрос…
— Давай!
— Господин Дюмон, вы знакомы, так сказать, со смыслом операции?
— Конечно! Я тебя и рекомендовал министру.
— Но объясните мне тогда, что… что мне нужно вернуть?
— Ты разве не знаешь? — поразился Дюмон.
— Мне министр сказал всего лишь одно слово, и я боюсь, что понял его неверно…
— Чего ты мнешься? Договаривай!
— Он сказал мне только одно слово: «Сапоги»!
— Ну и правильно! — заявил Дюмон. — Этот мерзавец Скорфани посмел утянуть пару отличных хромовых сапог. Их описание получишь в первом отделе, там, кажется, и фотография имеется.
— Как?! — все еще не мог прийти в себя Фухе. — Из-за пары сапог загранкомандировка? Сколько же они могут стоить?
— Глуп ты еще! — наставительно заметил Дюмон. — При чем тут стоимость? Представь себе, что украли несколько листков бумаги. Сколько они могут стоить? А на них, между прочим, может быть изложен наш мобилизационный план или схема укрепрайонов…
— Но сапоги…
— Ты понял приказ? Или тебя не хватит даже на возвращение пары сапог?
— Так точно! — отрубил Фухе. — Все понял, шеф!
— То-то, — заявил Дюмон, вставая. — И учти: временем мы тебя не лимитируем, но особенно не торчи в этой Германии. И главное, — тут Дюмон зевнул, показав громадные желтые клыки, — без сапог не возвращайся! Голову отвинтим!
Вдохновленный этим напутствием, Фухе быстро решил все вопросы в управлении поголовной полиции: получил билеты, командировочные, описание сапог и фотографию Скорфани. Затем ему осталось лишь принять свои привычные десять кружек пива. Идти в «Крот» не хотелось, поскольку там можно было столкнуться с сослуживцами, и Фердинанд направился в «Медузу» уютный бар на окраине, где никогда не бывало более пяти драк за вечер. После стаканчика виски и пары кружек пива на душе немного полегчало, и Фухе стал представлять свое будущее в несколько более розовом свете.
Было уже около десяти часов вечера, когда у входа послышался сильный шум и мощная ругань:
— Куда пресся! — вразумлял какого-то посетителя швейцар. — И так свинья свиньей, прости господи! Стой! А ну стой, говорю!
Фухе оглянулся. Через толпу, запрудившую бар, проталкивался невысокий парень в спортивных штанах, майке, на одной его ноге красовался домашний шлепанец, вторая же сверкала голой пяткой. Настроение у пришедшего было, судя по всему, чрезвычайно благодушным.
— А чего это вы все тут собрались? — поинтересовался он у публики. У-у, рожи! И откуда столько убоищ выискалось?
— Во дает! — сказал кто-то, и несколько крепких ребят окружили оратора.
— Надо же! — продолжал тот. — Амнистия, что ли, была? Или дурдом разогнали?
— Придется вломать! — раздался авторитетный голос, и кольцо сомкнулось. Но побоище не успело начаться: Фухе, внимательно всматривавшийся в облик буяна, подскочил к толпе и аккуратно вывел его из рокового кольца.
— Ну, будет, ребята! — уговаривал он собравшихся. — Не обижайтесь! Вы же видите: человек душой возвеселился.
Экзекуторы поворчали и отстали. Фухе усадил спасенного за свой столик.
— А! — заорал тот, узнав инспектора. — Это вы, Фердинанд! Вас уже выпустили из кутузки?
— Я это, Алекс! — поспешил успокоить своего собеседника Фухе, ибо это был его давний приятель Габриэль Алекс, спутник бурной юности Фердинанда, которого он не видел полгода. — Но почему ты решил, что я в кутузке?
7. ПРИКЛЮЧЕНИЯ В ГЛЯЙВИЦЕ
Габриэль радостно посмотрел на своего приятеля, выдул единым духом кружку пива и поспешил пояснить:
— Да я же искал вас, Фердинанд! Искал-искал, а мне говорят: Фухе в полиции. Я и решил, что они заштопали вас за все наши…
— Постой, постой, Алекс! Дело в том, что я сам…
— Да ладно! — перебил его Габриэль. — Раз вы на свободе — остальное неважно. Понимаете, Фухе, я влип в одну историю… Только вы сможете мне помочь…
— Бедняга! — вздохнул Фердинанд. — Я бы с удовольствием, но мне завтра лететь за границу.
— Значит, приходится вам все же делать ноги, — понимающе кивнул Алекс. — Понимаю, наши легавые — сущие вампиры!
— Ладно, Габриэль! — поспешил перебить его Фухе. — Что у тебя случилось-то?
— Ох! — вздохнул Алекс. Он решительным движением опрокинул в себя вторую кружку пива и совсем уже собирался начать рассказ, как внезапно его повело. Габриэль сполз со стула на пол, икнул и задремал.
Инспектору не оставалось ничего другого, как вложить своего приятеля в такси, назвать шоферу адрес и отправиться к себе домой — собирать вещи…
В Гляйвиц Фухе прилетел в середине дня 31 августа. Инспектор сошел, пошатываясь, с трапа самолета — его укачало. Придя немного в себя, Фердинанд решил не начинать с места в карьер поиски негодяя Скорфани, а вначале акклиматизироваться, для чего был избран местный пивной бар, где Фухе, разменяв выданную ему валюту, углубился в дегустацию прекрасного баварского темного. Когда инспектор немного отмяк, его внимание привлекла шумная компания, расположившаяся в дальнем углу зала. Среди десятка здоровенных лбов выделялся громадный детина с физиономией, сплошь покрытой шрамами.
— Где-то я его видел, — пробормотал Фухе. — Вроде, похож на Акселя Конга… Где же я его видел?…
Между тем детина со шрамами поднял вверх свою кружку, желая произнести тост. Его приятели смолкли.
— Господа! — начал он. — В час, когда назревают великие события, предлагаю выпить за наш славный батальон — за «Вюртемберг — семьсот семьдесят семь». Хох!
— Хох! — заорала компания. — Слава нашему батальону! Слава Отто!
«Отто! — подумал Фухе и похолодел. — Ну конечно же! Это Отто Скорфани!»
Инспектор достал из бумажника выданные ему фотографии. Первым делом он убедился, что догадка его оказалась верной — это был Скорфани собственной персоной. Затем он сверил фотографию сапог. Сомнений и тут не было: сапоги были именно те, заветные, названные министром «нашим национальным достоянием».
«Вот это удача!» — подумал Фухе, но тут же ему в голову пришла мысль, что, будь Скорфани один, можно было рискнуть, но справиться с дюжиной громил из какого-то загадочного «Вюртемберга-777»…
«Что делать? В посольство обратиться? Это далеко — в Берлине. Консульства здесь нет… Послать телеграмму… Даже если «молнию», то не успеть… О, идея! Здесь же есть радиостанция — пошлю-ка радиограмму!»
Фухе незаметно вышел из пивной, узнал дорогу и поспешил на радиостанцию. Там он начал заполнять бланк радиограммы, лихорадочно вспоминая выученный им в школе поголовной полиции шифр. Он не успел составить и половины текста, когда вдруг над его ухом грянул выстрел, затем другой.
Фухе присел и быстро вынул свое заветное оружие — «Смит и Вессон» образца 1902 года. Правда, патронов у него было всего три, да и те он не имел права тратить — в противном случае у него высчитывали из жалования в тройном размере — следствие проводимой в поголовной полиции кампании по экономии ресурсов. Но Фердинанд решил подороже продать свою жизнь. Вновь грянули выстрелы, и в дверь ворвались несколько громил в конфедератках. Несмотря на конфедератки, Фухе сразу же узнал своих соседей по пивной и прежде всего Скорфани, вошедшего первым.
— Ах, матка боска ченстоховска! — заорал Скорфани, стреляя в потолок. — Ах, холера ясна, пся крев, вшиско пожонкне! Ах, еж тя матку, кляты швабы! Мы есць войско польске, доннерветер! Мы объявляем войну германам, ферфлюхте их тойфель!
Его подручные бросились в радиорубку и стали что-то орать в микрофон, время от времени стреляя в потолок. Остальные начали резво обшаривать карманы всех, находившихся в комнате.
— Ну, врете! — пробормотал Фухе. — Не отдам я свои командировочные!
Все решали секунды, и инспектор решил идти напролом. Он собрался со всеми своими моральными силами и гаркнул, обращаясь непосредственно к главарю:
— А врешь ты, Скорфани! Никакой ты к черту не поляк! И вообще, пошто сапоги спер?
8. ЗАЧИНЩИК ВОЙНЫ
Слова Фухе произвели впечатление взорвавшейся бомбы.
— Чего? — на мгновение растерялся Скорфани, но затем взревел: — У, таузенд тойфель, то есть матка боска! Бей его, ребята!
Поток его красноречия, однако, тут же иссяк: прямо в лоб бравому террористу-альпинисту глядело дуло «Смит и Вессона».
— Ну ты, дурак, — наконец промолвил Скорфани, — мотай отсюда, мы тебя не тронем!
— Сапоги! — неумолимо произнес Фухе.
— Что сапоги? — не понял Скорфани.
— Сапоги снимай!
— Грабеж! — начал было Скорфани, но, повинуясь движениям револьвера, тут же подчинился.
— Вот и ладушки, — подытожил Фердинанд, беря сапоги. — Посмотрим-ка, те ли это?
Он нагнулся, чтобы лучше разглядеть приобретение, но тут же понял, что зря сделал это. Сильным ударом босой пятки Скорфани выбил револьвер из рук инспектора. Грозное оружие отлетело в сторону, и им завладел один из типов в конфедератке.
— Давно бы так, — удовлетворенно произнес Скорфани. — Вяжи его, ребята!
— Ну вы! — гаркнул Фухе, отступая к канцелярскому столу, стоявшему у окна. — Не сметь! Я дзюдо изучал!
— Вяжи, вяжи! — продолжал Скорфани, и дьявольский огонек загорелся в его глазах. — Мы тебя, сопляк, доставим в лучшем виде в наш бункер, где тебе такие сапожки выдадим — испанские — губки обкусаешь, паскуда!
Типы в конфедератках окружили Фухе плотным кольцом. Спасения не было. Рука инспектора лихорадочно шарила по столу и вдруг нащупала нечто тяжелое и холодное на ощупь.
«Кажись, пресс-папье», — успел подумать Фухе, но выбора не было; инспектор взмахнул канцпринадлежностью и обрушил ее на череп одного из мерзавцев, уже протянувшего свою лапищу к Фердинанду. Тот рухнул на пол, даже не пикнув.
— Ага! — взревел Фухе громовым голосом. — Получили?
Следующие несколько ударов уложили еще троих налетчиков, остальные поспешили отскочить.
— Вы чего? — орал Скорфани. — Хватайте его, швайнехунды!
Его подчиненные, однако, не торопились вновь попасть под удары смертоносного орудия. Воспользовавшись этим, Фухе метнул пресс-папье в Скорфани и выскочил в открытое окно, прихватив с собой боевой трофей пару сапог.
Вечер Фухе провел в каком-то заброшенном сарае на окраине города. С наступлением темноты он выбрался из своего убежища и, прижимаясь к темным углам, направился на аэродром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19