– Я говорю о его репутации, когда в дело замешаны женщины. Неужели у тебя нет гордости?
– Откуда ты знаешь? Ты встречалась с ним? – с негодованием спросила Мэрили.
– Я даже не узнаю его, если встречу, – поспешно заверила ее Кит. – Говорю только то, что я слышала.
– Ты о нем ничего, кроме сплетен, не знаешь, и говорить так нечестно! – заявила Мэрили, откинувшись на сиденье и сложив руки на груди.
Кит больше ничего не сказала. Она размышляла об интимных беседах с Карасией, когда они обменивались личными взглядами на жизнь и любовь. Это Карасиа сказала ей о загадочном сеньоре Тэннере и о том, что он настолько привлекателен и очарователен, что любая женщина, едва увидев его, мечтает о нем по ночам, думает о нем в объятиях другого. Она и Карасиа долго обсуждали, чем он мог околдовывать женщин. Но конечно, Кит никогда не призналась бы бабушке и кузине в том, что вела подобные разговоры.
Они вышли из машины и направились вниз по узкой, мощенной булыжником улице в сторону от главной торговой площади. Надо успеть все купить до начала послеобеденной сиесты, когда магазины закрываются на несколько часов.
Как только Китти с внучками вошли в «Каса дель Пасион», из-за бархатного занавеса у задней стены магазина поспешно вышла навстречу им элегантно одетая дама:
– Мадам Колтрейн! Добро пожаловать! А это ваши внучки? – Она в восхищении всплеснула руками. – Даже не верится! Моя мама была права, когда говорила, что вы красивы. Я не могу поверить, что у вас уже внуки!
Китти снисходительно улыбнулась, ибо она привыкла к лести и к тому, что перед ней лебезят: семья Колтрейнов пользовалась известностью и уважением. Китти представила Кит и Мэрили, объяснив, что она заранее позвонила в магазин, чтобы предупредить о своем приходе. Обняв Кит за плечи, бабушка сказала мадемуазель Делякорт:
– Прошу вас, сделайте эту юную леди еще более очаровательной и привлекательной.
– Мадам, вы ставите передо мной невыполнимую задачу – как можно улучшить совершенство? Но я попробую и… – Она заговорщически подмигнула. – Полагаю, у меня есть как раз то, что вы ищете, – только вчера нам доставили новую модель Поля Пуаре. Если, конечно, у вас хватит смелости.
Кит попросила показать ей платье, еле сдерживаясь, чтобы не сказать: она готова надеть что угодно, лишь бы заявить своей матери о собственной независимости.
Мадемуазель Делякорт скрылась за занавесом и через несколько мгновений вернулась, держа в руках пронизанное чувственностью творение из черного бархата.
Пуаре в этом платье возродил стиль Империи – грудь подхватывал золотой шнур. Но это было не все. От пола до бедра протянулся смелый разрез, и нога Кит выставлялась наружу почти полностью. Она уже слышала о таких облегающих фигуру платьях с разрезами, объявленными епископами и священниками неприличными.
Мэрили как зачарованная уставилась на платье.
– О, Кит, оно великолепно! Но ты осмелишься?
Кит взглянула на бабушку. В глазах Китти сверкнуло одобрение.
– Я его примерю, – спокойно обронила Кит, пытаясь скрыть волнение.
Через несколько мгновений она смотрела на свое в полный рост отражение в зеркале – маленькие рукава спускались с плеч, белоснежная грудь выглядывала из-под черных кружев выреза-каре. Платье плотно облегало фигуру, обрисовывая небольшие округлые ягодицы. Оно сидело на Кит превосходно и не требовало ни малейшей доделки.
«Осмелюсь ли я?» – размышляла Кит, а Китти и Мэрили громко просили ее позволить им посмотреть.
Вертясь перед зеркалом то в одну, то в другую сторону, Кит пыталась выяснить, насколько будет видна нога в танце или при ходьбе. Если случайно она встретит на балу кого-нибудь, кто сумеет танцевать танго так, как учила ее Карасиа, то, вне всяких сомнений, она окажется в центре внимания. О ней наверняка станут говорить после бала!
Карасиа знала различные варианты этого танца, который сейчас был очень модным в Европе. Она знала па, которые пришли в танго из аргентинской милонги, – быстрые, чувственные, но считавшиеся непристойными. Обучила она Кит и фламенко. Впрочем, Кит сомневалась, что на балу будут присутствовать опытные танцоры.
Кит сняла платье и, выйдя из-за занавеса, обратилась к ожидавшим ее спутницам и хозяйке магазина:
– Придется подождать до вечера. Я хочу удивить всех.
Мадемуазель Делякорт оформила покупку. Кит обеспокоенно обратилась к Китти:
– Если мама увидит меня в этом платье, она ни за что не выпустит меня из дома!
Китти сказала, что она уже подумала об этом.
– Джейд, конечно, захочет увидеть, что ты купила. Поэтому давай выберем сейчас такое платье, какое она одобрит. Можешь его надеть, и пусть она подумает, что в нем ты и будешь на балу. Покажешься ей, когда мы уже соберемся выезжать из дома. У меня окажется некое неотложное дело, которое вынудит меня задержаться, а ты скажешь, что подождешь меня и приедешь вместе со мной. В результате ты сможешь переодеться в новое платье, когда все уже уедут.
– Отлично! – согласилась Кит. – Теперь я знаю, у кого унаследовала свой жуликоватый характер.
Китти подмигнула:
– А ты в этом сомневалась?
Вернувшись, они застали дома только Тревиса. Колт был в курительной комнате посольства, задержавшись с приехавшими из других городов сановниками, а Джейд отправилась на чай, приготовленный для их жен.
Тревис стал дразнить Кит:
– Почему ты всадила вилку в Эстебана Юбера? Я не знал, что моя маленькая сестренка способна на подобную жестокость.
– Маленькая сестренка! – воскликнула Кит. Она повернулась к Китти и решительно спросила ее, видела ли она, сколько это продолжалось?
Китти, привыкшая к шутливым перебранкам брата и сестры, снисходительно улыбнулась:
– Это продолжалось менее минуты, и вы оба об этом прекрасно знаете. Но у меня сейчас нет времени. Я хочу принять ванну и выпить бокал хереса, чтобы быть вечером в боевой форме.
Последовавшая за ней Мэрили задержалась на середине лестницы и обернулась к Тревису:
– Если ты не оставишь Кит в покое, то я расскажу ей о тебе и той кокотке.
Китти застыла на месте и, когда Мэрили догнала ее на лестнице, холодно спросила:
– Что ты, юная леди, знаешь о кокотках?
– Ничего! – Мэрили побежала вверх по ступенькам. – Я просто дразню его!
Но Китти-то знала, что Мэрили не просто дразнит Тревиса. Знала она также и то, что есть женщины, которые считают ее внука таким же красивым, каким считались его отец и дед. Впрочем, она не собиралась беспокоиться по этому поводу. Тревис научится, как ему следует поступать в таких случаях. «А может, уже научился?» – подумала она и улыбнулась.
Тревис и Кит, оставшись наедине, пошли в гостиную первого этажа и, прежде чем устроиться на диване, выпили немного коньяка.
– О’кей, – сказал Тревис, когда они сели. – Я уже несколько раз слышал рассказ мамы. Давай послушаем твой вариант.
Кит пожала плечами:
– Все было так, как говорит она. Красотка жеребилась, у нее возникли осложнения, и я помогала ей. Мы опоздали на поезд. Ничего уже нельзя было поделать.
Тревис покачал головой:
– Не понимаю, Кит. Родители всегда более строги к девочкам, но я полагаю, мама ведет себя по отношению к тебе жестко. Наверное, это связано с ее желанием, чтобы ты начала жизнь с того, чем закончила она, и стала бы знаменитой. Она словно хочет вновь прожить свою жизнь через твою. Это прискорбно, и мне жаль тебя.
– Но теперь уже слишком поздно, – заметила Кит. – Я люблю танцевать, но никогда серьезно не занималась балетом, что всегда расстраивало маму. Нет, я думаю, она хотела бы удачно выдать меня замуж. Она боится, что я могу бросить тень на доброе имя Колтрейнов.
– Ты никогда этого не сделаешь, и она знает это. Скорее всего маме наскучила Испания. Если бы она не провела столько времени в поездках по Европе, то не смогла бы выдержать здесь так долго. Сейчас в Штатах происходит так много событий, что она больше не может оставаться в стороне. Она хочет вернуться домой, а ты нет. Я правильно объясняю?
– Домой? – повторила Кит. – Испания – мой единственный дом, Тревис. Когда мы приехали сюда, я была маленькой девочкой. Я выросла с чувством, что это и есть мой дом. И когда мы ездили на время в Нью-Йорк, я не могла дождаться возвращения. Я здесь все люблю, и я не хочу уезжать отсюда. Скажу тебе еще кое-что… – Кит наклонилась и посмотрела в его серые с голубым отливом глаза – такие же, как у их отца и деда. – Я никогда никому не говорила этого. Даже бабушке. Если они уедут в Нью-Йорк, то, клянусь, я найду способ вернуться сюда.
Тревис посмотрел на нее так, будто она лишилась разума:
– Вернешься? Но куда? Ранчо ведь продадут. Кит, я знаю, ты не любишь, когда напоминают об этом, но ты женщина, а женщинам негоже уезжать за границу и жить там самостоятельно. Отец не допустит этого.
Кит задумчиво поджала губы. Она полностью доверяла брату и поэтому спросила:
– А что скажешь о бабушке и Мэрили?
– Что скажу? Мэрили в будущем году собирается в пансион благородных девиц в Швейцарии. А почему ты думаешь, бабушка захочет жить в Испании?
– Она может захотеть. Вместе со мной.
– Вероятно, – согласился он. – Ни для кого не секрет, ты ее любимица.
Кит даже не пыталась отрицать, поскольку это все знали.
– Бабушке в Париже будет тоскливо, когда ты уедешь учиться в военную академию Уэст-Пойнт.
– Если я поеду в Уэст-Пойнт, – сухо уточнил Тревис.
– Если? Ха-ха!.. Ты хорошо знаешь, что получишь туда направление от самого президента, так что не беспокойся. Я горжусь тобой и счастлива за тебя. Я читаю газеты, Тревис, – вдруг сказала она нахмурившись. – И знаю, что сейчас возникло много проблем в отношениях между Америкой и Мексикой. И я буду так же, как и родители, рада видеть тебя следующие четыре года в Уэст-Пойнт, а не в Европе, где того гляди разразится война и где полно кокоток.
Кит засмеялась и вскочила с дивана, когда Тревис шутливо дернул ее за волосы.
– Мама права, – закричал он ей вслед. – Ты неисправима!
Кит бросилась из комнаты, слегка опьянев от коньяка и… от мыслей о предстоящем волнующем вечере.
Глава 4
Все шло согласно плану. Кит надела зеленое атласное платье, вполне элегантное, и в нем появилась в холле. Ее мать, весьма мило выглядящая в лиловом бархатном наряде, уже волновалась оттого, что Китти так медленно собирается. Отец Кит и ее брат были очень хороши собой – в смокингах, в белоснежных рубашках, белых жилетках, ярких красных галстуках и в черных лакированных туфлях. Кит подумала, что они могли бы сойти за близнецов, если бы не коротко подстриженные усы отца и седина на его висках.
Мэрили очень шло розово-белое платье с оборками, но она бушевала:
– Я выгляжу как именинный торт! Мне уже почти четырнадцать лет. Почему я должна одеваться как маленькая девочка?
– Ты выглядишь прекрасно! – пытался урезонить племянницу Колт. – Сказочная принцесса!
– Я не хочу быть принцессой! Я хочу одеваться, как Кит!
Одна лишь Кит сообразила, о чем идет речь, и посмотрела на Мэрили, предупреждая ее не сболтнуть лишнего. Мэрили потупилась и в этот самый момент раздался голос Китти:
– Вам придется ехать без меня. Сегодня у меня ничего не клеится. Кит, не поможешь ли мне причесаться?
– О Боже! – проворчала Джейд. – Я понимаю, что опаздывать модно, но не настолько же!
Она сказала, чтобы Кит поднялась к Китти, а остальных послала к ожидавшему их у подъезда автомобилю.
Кит бросилась по ступенькам вверх, слыша нытье Мэрили, которая не сдвинулась с места.
– Почему я не могу подождать и поехать вместе с Кит? Почему должна идти вместе со всеми, как маленькая?
Джейд уже дошла до той степени раздражения, когда ей стало безразлично, что делают другие. Главное – ей с Колтом не появиться на балу слишком поздно.
– Поступай как хочешь, Мэрили, – сказала она сердито, подхватила норковую пелерину и вышла.
Парадная дверь за ними закрылась, и на лестничной площадке появилась Китти и помахала Кит:
– Поспеши! У нас мало времени. Что ты собираешься делать со своими волосами? Твоя прическа совсем не подходит к платью и…
Кит не дослушала ее. До предела взволнованная, она побежала в свою комнату, сняла платье и достала засунутую под кровать коробку с черным бархатным нарядом.
Внезапная мысль заставила ее окаменеть. Она перевела взгляд с платья на белые панталоны, которые были на ней – широкие спереди и сзади и до колен. Нельзя же надеть такую неуклюжую штуку под плотно облегающее платье! Как же она забыла купить грацию?
В дверь постучала Китти:
– Поторопись, дорогая. Тебе помочь?
– Нет. Я уже почти готова. Сейчас спущусь!
«Какая в конце концов разница? – подумала Кит, снимая панталоны и отбрасывая их в сторону. – Кто об этом узнает?» Она натянула платье прямо на голое тело и с удовольствием почувствовала, как мягкий бархат касается кожи. Платье плотно облегало грудь и бедра.
Повертевшись перед зеркалом, Кит призналась себе, испытывая приятное ощущение некой греховности, что увиденное ею понравилось… за исключением прически. Она быстро вынула шпильки и тряхнула головой – густые золотистые волосы рассыпались по обнаженным плечам.
Надев туфли, вышитые бисером, Кит решила, что полностью готова к своему скандальному дебюту.
Китти и Мэрили ждали ее в холле. Увидев внучку, Китти едва устояла на ногах – столь большое впечатление произвела на нее ошеломляющая красота девушки. Потрясенная Мэрили застыла с широко раскрытыми глазами.
– Ну вот, я осмелилась, – улыбнулась Кит.
– Да! – подтвердила Китти. – Неужели ты не испытываешь удовольствия от того, что выглядишь роковой женщиной?
– Конечно, мне приятно, – призналась Кит. – Но больше всего меня радует то, что я выгляжу такой, какой я хочу. А не такой, как хочет мама!
На Мэрили не подействовало заявление кузины.
– Тетя Джейд пошлет тебя в монастырь в Ниццу, где когда-то жила моя мама, – вдруг сказала она. – Но конечно, не для того, чтобы ты стала монахиней. Вот увидишь, так будет.
Китти немедленно отвергла такое предложение:
– Вот тогда я уж точно вмешаюсь в чужие дела. Ни одну из моих внучек никогда не поместят в монастырь только за то, что у них есть собственное мнение. Ну а теперь пошли. – Она нежно обняла Мэрили: – Мы с тобой войдем первыми. Пусть появление Кит будет настоящей сенсацией.
Когда они прибыли в посольство, до них донеслись веселые звуки музыки. Прием уже начался.
– Подождите несколько минут, прежде чем войти, – заговорщически прошептала Китти.
Кит, дрожа от возбуждения, кивнула. Она выглядела восхитительно и знала это. Если ее родители придут в негодование – что ж, тут ничего не поделаешь. Она намерена доказать им раз и навсегда, что будет намного лучше, если они позволят ей быть самой собой. Даже если она захочет ездить верхом или выращивать скот. Она поцеловала бабушку, ласково потрепала кузину по щеке и отступила в тень, где стала ждать подходящего момента для появления в зале.
Примерно через пять минут она подошла к огромным двойным дверям, не обратив внимания на потрясенного привратника. И вступила в огромный танцевальный зал. Она тут же попала в другой мир – в мир хрусталя и света, золота и серебра, в мир, в котором звучали нежная музыка и смех.
Как она и предполагала, в зале мгновенно наступила тишина. Гости как завороженные смотрели, как Кит сбросила свою белую горностаевую пелерину в услужливые руки швейцара и стояла, высоко подняв подбородок. Тишина стала постепенно переходить в шепоток.
«Что же будет дальше? – волновалась она. – Не упадет ли мама в обморок? А вдруг отец выведет меня из зала?»
В расплывчатом скоплении лиц она различила Китти, старающуюся скрыть слезы гордости и радости, и ревнующую Мэрили, которая сама хотела бы сейчас быть в центре внимания. Кит увидела и брата. Выражение его лица свидетельствовало, что до него, пожалуй, впервые дошло, как выросла его маленькая сестра.
Сердце Кит сжалось, когда она увидела выходящего из толпы отца. Его серые глаза сияли. И он не выглядел рассерженным, когда медленно шел навстречу ей. На его губах появилась тень улыбки, и Кит поняла, что он пытается скрыть охватившее его восхищение. Он подошел к ней и подал ей руку.
– Боюсь, моя дорогая дочь, – прошептал он, – твой план неожиданно привел к обратным результатам.
Она удивленно взглянула на него.
Он кивнул в ту сторону, где, глядя на них, стояла Джейд. Ее переполняла гордость.
– Именно об этом она и мечтала – чтобы ты оказалась в центре внимания, стала такой же, какой была она. Кит, ты недооцениваешь свою мать. Она не ханжа. Она от головы до пят леди и никогда не отнесется с презрением к высокой моде. В результате, вместо того чтобы шокировать ее, ты вызвала в ней чувство гордости… И во мне тоже, – добавил он с улыбкой.
Оркестр сбился с такта, как только все перестали танцевать, но теперь снова заиграл веселый вальс.
Колт проводил дочь в центр зала, и они начали танцевать, а толпа с восхищением наблюдала за ними, ибо выглядели они впечатляюще – гордый красивый отец со сногсшибательно красивой дочерью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27