Патриция Хэган: «Горячие сердца»

Патриция Хэган
Горячие сердца


Колтрейны – 2



OCR: Аваричка; Spellcheck: Vallensya
«Горячие сердца»: АСТ; Москва; 2001

ISBN 5-17-011473-7 Аннотация Юг проиграл Гражданскую войну и, побежденный, лежит в руинах. Среди боли, скорби и разрушений прекрасная и независимая Китти Райт живет надеждой восстановить семейную ферму, исполнив обещание данное умирающему отцу. К счастью, она не одинока, и в любую трудную минуту на помощь готов прийти самый близкий, любимый человек – отважный и мужественный Тревис Колтрейн. Однако испытаниям, которым подвергается верная любовь двух горячих сердец, похоже, нет конца. Патриция ХэганГорячие сердца Моему сыну, Дону Блэндону Уолкеру Я устал от войны. Вся ее слава – пустая болтовня. Лишь тс, кому никогда не доводилось стрелять в человека, кто никогда не слышал воплей и стонов умирающих, призывают к мести и разрушению, требуют крови. Война – это сплошной ад. Уильям Т. Шерман, генерал армии США (1820–1891). Я старый мятежник –Таков уж я есть.За горстку свободыНе продал бы честь.Я чаю победы.Борьба – мой удел;О том не жалею,Что сделать успел. «Старый мятежник», Иннес Рэндольф (1837–1887). Глава 1 В том памятном 1865 году теплое дыхание весны не несло с собой привычной свежести и душистого аромата. В душу проникал все еще стоявший в воздухе запах серы. Пестрый ковер цветов не волновался на ветру, переливаясь, подобно радуге, на зеленых лужайках – земля была утоптана множеством ног и опалена огнем войны. Деревья, осмелившиеся пустить новые ростки, стояли с голыми ветвями, словно неподвижные часовые на фоне неба, – мрачное напоминание живым существам о полных мук годах Гражданской войны, когда Север и Юг сошлись лоб в лоб в смертельном поединке.Все ушло в небытие. Гордый Юг был побежден и лежал в руинах. Оставшиеся в живых оплакивали сотни и сотни тысяч отважных воинов, отдавших свои жизни, отстаивая мир, в который твердо верили.В то прохладное мартовское утро Китти Райт тоже была охвачена скорбью. Глаза цвета лаванды больше не сияли веселым блеском: после четырех лет ада они стали тусклыми и безжизненными. В семнадцать лет, перед самым началом войны, она считалась самой прелестной и желанной невестой на всем востоке штата Северная Каролина. Сейчас, в двадцать один, она чувствовала себя постаревшей и безмерно уставшей. Она по-прежнему была красива, но на лице ее лежала тень боли и отчаяния, словно отражая мучительные воспоминания, которые навсегда запечатлелись в ее душе.Туман медленно наползал на землю со стороны болот, расположенных позади того места, где когда-то стоял ее дом. Потирая руки, чтобы согреться, она спросонок моргнула, недоумевая, куда делись Тревис и Сэм в такой ранний час. Накануне, когда они добрались до этого места, уже почти стемнело, и они устроили себе привал в чаще деревьев, чтобы их не заметили беглые солдаты-южане – конфедераты. Утомленные дорогой, они сразу же уснули на своих протершихся до дыр одеялах, и всю ночь Тревис крепко прижимал ее к себе.Теперь лишь одна мысль о Тревисе согревала ее. Когда-то она ненавидела его, презирала, даже желала ему смерти, а сейчас понимала, что любит его так, как не могла бы любить никого другого на свете. Она прикрыла глаза, и тотчас перед ее мысленным взором возник образ этого дерзкого и красивого кавалерийского офицера – его худое, крепкое, мускулистое тело, дымчато-серые глаза, которые могли светиться весельем или пламенеть страстью.Китти довелось познать не только его нежность, она знала и его суровость, особенно в первое время, когда она была его пленницей, однако он не воспользовался этим. Нет, Тревис Колтрейн был не из тех людей, которые могут принудить женщину. У него имелись другие способы заставить ее изнывать от страсти, умолять об утолении рвущегося наружу желания. Именно так Тревис поступил с Китти, и прежде она презирала его за это.Услышав лязг врезающегося в землю металла, она с трудом поднялась на ноги и бросила взгляд за низкие кусты. Там, посреди поля, на том самом невысоком холме, о котором она им рассказывала, двое мужчин орудовали тяжелыми лопатами. Они рыли могилу для ее горячо любимого отца. Этот бугор был самым любимым местом Джона Райта на всем свете – он мог часами сидеть под ореховыми деревьями, озирая свои владения, и казалось само собой разумеющимся, чтобы он оставался там вплоть до Судного дня.Хотя ферму Джона Райта нельзя было назвать преуспевающей, он любил свою землю. Будучи человеком твердых убеждений, он являлся противником кабалы и отпустил на свободу рабов, принадлежавших его отцу. В доме никогда не хватало денег, чтобы нанять батраков, и потому семья – сам Джон Райт, его жена Лина и единственная дочь, которую Джон всей душой обожал, – жила в бедности Китти до сих пор с ужасом вспоминала ту ночь, когда линчеватели из местного «Комитета бдительности», Так назывались организации линчевателей на американском Юге до Гражданской войны 1861–1865 гг. выступавшие главным образом против белых аболиционистов – Здесь и далее примеч. пер.

уличив отца в помощи беглым рабам, явились к нему в своих белых с капюшонами одеждах и зверски избили. Он ослеп на один глаз, на долгие месяцы его дух был сломлен, но когда разразилась война, Джон Райт взял своего старого охотничьего пса и присоединился к армии янки.Его поступок вызвал смятение и боль в сердце Китти, разрывавшейся между любовью к отцу и верностью родной земле. Тогда еще Натан Коллинз, красивый сын самого богатого плантатора в графстве Уэйн, ухаживал за ней. Она решила, будто влюблена в Натана, и потому осталась поближе к дому и стала работать в полевом госпитале вместе со старым доктором Масгрейвом, который обучил ее медицине.В самом начале войны Китти попила в плен к жестокому работорговцу, который когда-то служил надсмотрщиком на плантации Коллинзов. Люк Тейт надругался над ней и держал под замком, а сам со своими людьми грабил и убивал. Ему льстило, что Китти оказалась всецело у него во власти: красивая независимая женщина уступила его низменной страсти.И не кто иной, как Тревис Колтрейн, спас ее от Люка Тейта.Битва была жестокой, и люди гибли сотнями с обеих сторон. Генерал Джонстон приказал войскам конфедератов отступить, однако Натан Коллинз сообщил Китти, что они не последуют за остальными мятежниками, а поедут в Ричмонд, чтобы переждать там последние решающие сражения. Поняв, что ее возлюбленный оказался заурядным трусом, Китти стала противиться, но Натан вынудил ее отправиться вместе с ним. По дороге они случайно столкнулись с ее отцом, который пожелал узнать, куда Натан везет его дочь. Китти хотела избежать поединка между ними и солгала отцу, сказав, что последовала за Натаном по доброй воле. Когда Джон Райт уже собрался уходить, Натан выстрелил ему в спину.Тревис и Сэм подоспели к ним, когда отец умирал у нее на руках. Тревис отомстил за смерть Джона Райта, убив Натана.В самые последние мгновения жизни отца Китти узнала, что Натан был среди линчевателей в капюшонах, которые с такой жестокостью избили Джона Райта. Если когда-либо в ее сердце и теплилась любовь к Натану, тогда она исчезла без следа.– Китти!Подняв голову, она увидела Тревиса, смотревшего на нее сверху вниз, в ею дымчато-серых глазах светились нежность и сострадание. Она непонимающе уставилась на него, все еще погруженная в воспоминания.Он опустился перед ней на колени и мягко промолвил:– Все уже готово, Китти. Мы вырыли могилу там, где ты хотела. А ночью, пока ты спала, Сэм нашел несколько досок от бывшего фермерского дома, которые не успели до конца обгореть, и сколотил из них гроб. Мы не положим твоего отца просто в землю.– Сэм очень добр, – пробормотала она. – Я думаю, папа хотел бы, чтобы его предали земле в гробу, сделанном из досок дома, который был ему дорог. О, Тревис, он так любил эту землю! – Глаза ее обратились к полям, казавшимся сейчас унылыми и бесплодными.Тревис посмотрел в ту же сторону:– Наверное, когда-то это место было очень красиво.– Здесь все вокруг было красиво когда-то, – отозвалась она хрипло. – А теперь земля стала уродливой, такой же уродливой, как и люди, которые ступают по ней.– Скоро все закончится. Юг побежден. Как только мятежники признают это и сложат оружие, мы все начнем новую жизнь.– А как быть с той болью, которую приносят с собой воспоминания. Неужели ты не понимаешь, Тревис? Я ненавижу обе стороны. Обе! Ненавижу северян за то, что они уничтожили и разрушили Юг, и ненавижу моих соседей-южан за то, как они обошлись с моим отцом. Взгляни на эту землю. Видишь щебень там, где раньше стояли дом и сарай? Они сделали это, наши добрые соседи, чтобы выместить свой гнев против отца за то, что он перешел на сторону янки. Разве недостаточно им было пожарищ и разрушений? А как быть со мной? Я боролась на стороне Юга! И теперь эта земля моя, но они уничтожили все. Я ненавижу их и надеюсь, что они страдают сейчас так же, как и…– Китти, Китти, возьми себя в руки. – Он мягко потряс ее за плечо и, прижав к груди, прошептал, спрятав лицо в рыжевато-золотистых волосах: – Время для ненависти прошло. Эта земля снова будет процветать, обещаю тебе. Теперь нам надо с благоговением и любовью предать тело усопшего земле. Пусть в этот миг ненависть не проникнет в твое сердце. Неужели ты думаешь, этого ожидал от тебя твой отец?– Нет, – прошептала она. – Папа не желал, чтобы я к кому-либо испытывала ненависть. Пусть он упокоится с миром. Его страданиям пришел конец. Наши, я боюсь, только начинаются.Они молча направились к невысокому отлогому холму. Китти, не отрываясь, смотрела на отверстие, зияющее в земле. Она до крови прикусила нижнюю губу, твердо решив удержаться от слез. Отцу бы не хотелось, чтобы она рыдала над его могилой. Он всегда мечтал видеть ее сильной, идущей по жизни с гордо поднятой головой. Дрожа всем телом, она принесла отцу безмолвную клятву.Тревис и Сэм скрылись в чаще леса и вскоре вернулись, с трудом неся в руках грубо сколоченный деревянный гроб. Они поднесли его к могиле, а затем медленно опустили. Они отступили в сторону, сложив на груди руки, а Сэм хриплым голосом произнес:– Он заслужил, чтобы здесь присутствовал священник. Джон Райт был одним из самых прекрасных, самых доблестных, самых богобоязненных людей из всех, кого я знал.– Ни один священник не задержался бы рядом с янки, – отрезала Китти, – а тем более не согласился бы прочесть молитву над телом человека, которого все считали предателем. А ведь в отце было в десять раз больше человеческого достоинства, чем в любом из них.– Аминь! – отозвался Сэм и благоговейно произнес: – Мне часто случалось видеть, как Джон Райт держал на руках умирающего солдата и утешал его на пути к вечному блаженству. Тот кричат от боли или от страха перед смертью, но один Джон Райт мог успокоить, поддержать его, молиться о его душе, И солдат умирал с улыбкой на губах… Да, прекрасным человеком был Джон Райт, и если на земле жил кто-то, кому суждено пройти через врата рая, то это он.– Не думаю, что даже священник сказал бы о нем лучше, – кивнул Тревис.У Китти закружилась голова, и она пошатнулась. Неужели это происходит на самом деле? Человек, которого она боготворила, лежит в этой яме, в деревянном ящике из наспех пригнанных друг к другу досок. Сэм выпрямился, взял в руки лопату и медленными, размеренными движениями принялся засыпать могилу, бросая на дно комья грязи из небольшого бугорка рядом с ней. И как только первые из них с глухим стуком упали вниз, Китти зажала приоткрытый рот кулаком, чтобы сдержать рвущийся наружу крик. Тревис заметил это и крепко прижал ее к груди.– Я тоже любил его, – прошептал он.Подавив слезы, она подняла лицо к небу и, глубоко вздохнув, принялась петь старинный гимн, которому научил ее отец, когда она еще была ребенком: «Прибежище мое, скала веков…»Сэм пел вместе с ней, бросая землю, Тревис стоял рядом молча, с мрачным, неподвижным лицом. Он не был верующим и не пел гимна – не знал слов. Однако он был глубоко тронут и надеялся, что Китти это поняла.Сэм засыпал могилу и сказал Китти, что старый охотничий пес ее отца, которого подстрелили, когда он бросился на защиту своего хозяина, будет похоронен рядом с ним.– Думаю, Джон сам попросил бы нас об этом.Китти плотно закрыла глаза и стиснула зубы. Ужасная сцена снова промелькнула в ее сознании, словно освещенная вспышкой молнии: Киллер, старый, дряхлый на вид пес, выскочил словно ниоткуда, подпрыгнул в воздухе и, обнажив клыки, с рычанием бросился на человека, только что выстрелившего в его хозяина. Еще одна пуля, выпущенная из ружья Натана, сразила пса наповал. Бедное животное беззвучно рухнуло на землю рядом с хозяином.– Да, – шепотом отозвалась Китти. – Киллер прошел-с ним через всю войну.Сэм утвердительно кивнул:– Этот старый пес шел в бой так, как будто вообще ничего не боялся. Вокруг свистели пули, раздавались вопли раненых, но, пока Джон шел вперед, Киллер следовал за ним.Китти отвернулась и медленно направилась через покрытое бороздами поле, то и дело оступаясь, ничего не видя из-за слез, которые застилали глаза. Неожиданно она нагнулась и коснулась крошечного зеленого побега, пробивавшегося наружу из иссохшей, бесплодной земли. Неужели? Да! Да!.. А вот еще один… и еще. Побеги мускатного винограда, который отец посадил много лет назад. Он говорил, что мускатный виноград хорошо приживется на песчаной почве. И еще говорил, что в один прекрасный день табак станет королем этих мест и когда-нибудь ей следует отдать часть земли под табак. Она поднялась на ноги, улыбнулась и обратила лицо к солнцу, первые лучи которого пробивались сквозь утренний туман. В конце концов, здесь еще осталась жизнь. Юг не умер, во всяком случае, не ферма Джона Райта!«Если у человека есть земля, он никогда не будет беден, – говорил ей отец. – Я бы не променял свою землю на все золото мира, потому что она и завтра останется там же, где есть сейчас. Никогда не продавай эту землю, Китти, доченька. Никогда и ни за что не продавай ферму Райтов».И она дала ему слово. Теперь вся земля, насколько мог видеть глаз, принадлежала ей.…Она не слышала, как Тревис подошел к ней сзади и позвал ее. Лишь когда сильные руки обвили ее талию, она поняла, что он рядом.– Я знаю, как тебе тяжело сейчас, любимая, но нам пора отправляться. Сэму и мне надо вернуться к своим. Я подыщу для тебя номер в гостинице. В городе слоняются толпами солдаты из армии северян, и я хочу, чтобы ты была в безопасном месте.Китти вытерла со лба пот. Она была вся в грязи и саже, а потрепанный мундир армии южан, снятый с убитого солдата, теперь был весь пропитан кровью и солью после работы в госпитале. Прядь волос упала ей на глаза, и она откинула ее назад, заметив, что и там тоже была запекшаяся кровь. Когда она в последний раз мылась? Не могла припомнить.– Китти, Китти. – Тревис осторожно взял ее за плечи, развернул лицом к себе и приподнял ее подбородок. – Я говорю с тобой, но ты меня не слышишь. Ты все еще не оправилась после случившегося? Милая, я понимаю, это было ужасно, но ты сильная женщина. Вспомни, ведь мы вместе прошли через ад.– Да, – отозвалась она чуть слышно. – Теперь все уже позади.– Почти позади. Вряд ли война продлится больше нескольких месяцев, и тогда мы начнем новую жизнь.Она вгляделась в его красивое лицо. Одна улыбка этого человека способна согреть сердце любой женщины. И теперь он смотрел на нее так, словно ему не терпелось прильнуть горячими губами к ее рту. Он подался вперед, но она отступила на шаг. Нет, так нельзя. Только не здесь и не сейчас, когда отца только что опустили в могилу. Она побрела от него прочь.– Китти!Она обернулась. Они мало разговаривали с того момента, когда он появился грозной тенью из болот вблизи Бентонвилла и отомстил за смерть ее отца. Слишком велика была боль утраты в сердце Китти. Теперь, стоя лишь в нескольких футах от человека, которого она и желала, и презирала, она внезапно почувствовала робость.– Китти, нам нужно поговорить. Может быть, тебе кажется, что сейчас не время, но это необходимо. Думаю, сейчас ты уже понимаешь, что я к тебе далеко не равнодушен.Китти пристально смотрела на него, снова и снова поражаясь тому, какие красивые у него глаза – не синие и не черные, напоминающие цвет стали. Они светились теплотой и любовью, но когда-то в них отражались гнев, отвращение, даже ненависть. У него были волосы цвета воронова крыла, твердо очерченный подбородок, мягкие губы и прямой нос. Китти заметила, как шевелился его кадык. Тревис стоял перед ней в ожидании ответа в таком же, как у нее, грязном и запачканном кровью мундире кавалерийского офицера армии северян.– Я помню тот полдень на овеваемом всеми ветрами холме неподалеку от Ричмонда, – произнесла она. – Папа и я сидели на самой вершине и разговаривали, радуясь тому, что после долгой разлуки мы снова вместе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48