Вокруг него стояли жрецы, изображавшие богов с головами различных животных и птиц — сокола, крокодила, шакала, ибиса, лягушки, коровы. Эти фантастические фигуры провожали бога Амона в опочивальню, где уже ждала его царица. Скоро должно было произойти мистическое и плотское совокупление — ради счастья и процветания государства.
— Я, Амон-Ра, главный из богов, повелитель неба… — услышала Техе, когда двери опочивальни медленно раскрылись, и упала ниц, не в силах лицезреть снизошедшее к ней божество. Она чувствовала себя самой счастливой женщиной в Египте и готова была исполнить все, что бы ни приказал ей повелитель. — …Я принял обличье Аменхотепа III, царя Верхнего и Нижнего Египта, возлюбленного Амоном-Ра господина Фиваиды и владетеля Финикии, царствующего над девятью народами. Я пришел к тебе, царица, так прими же меня!
Техе поднялась. Грудь ее вздымалась, руки были простерты к царственному супругу.
— Ты пленил меня, повелитель. Тело твое источает аромат Пунта. Мое сердце трепещет от любви к тебе. Мое сердце ликует при виде твоей красоты…
Амон-Ра-Аменхотеп медленно приблизился к женщине и молча посмотрел на нее. Повинуясь его взгляду, она сбросила накидку и замерла, обнаженная.
….Когда, утомившись от любовных утех, божественный супруг удовлетворенно улыбнулся и ласково коснулся щеки Техе, женщина встала на ложе на колени и сказала то, что говорила каждый год в этот день:
— Да будет сила твоя завтра вдвое больше! Как радостно мне созерцать лик твой, когда ты оказываешь мне честь и соединяешься со мной. Да оросит роса твоя все мое тело!..
Чаще всего после этих десяти дней и ночей любви царица беременела. Рождавшийся ребенок считался ребенком божества, и только богохульники могли бы сомневаться в этом.
У жрецов Амона во время этого праздника было очень много хлопот. Они занимались не только своими повседневными делами, но еще и принимали множество подарков, которые привозили египтяне на свадьбу бога всех богов. Бедняки несли фрукты, мед и цветы и вели скот. Богатые одаривали Амона и его супругу золотом, слоновой костью, черным деревом из страны Куш и благовониями из легендарной страны Пунт (располагавшейся, по мнению историков, где-то на Африканском Роге). Те же, кто прибывал из Азии, везли с собой невиданные приправы к кушаньям, благовонное дерево и драгоценные каменья.
…Когда торжества заканчивались, Амон-Ра покидал тело фараона и отправлялся к себе в небесные чертоги. Властитель же Египта возвращался в свой дворец. Три изваяния богов мерно покачивались на носилках в такт шагам сгибавшихся под их тяжестью рабов-нубийцев — на обратном пути золотые Амон, Мут и Хонсу ладьями не пользовались. Сфинксы, обрамлявшие аллею, которая вела к огромному храму в Карнаке, бесстрастно взирали на блестящие изваяния богов.
Вскоре после этого праздника, носившего название Опет, Нил широко разливался. Выжженные беспощадными солнечными лучами поля оживали, появлялась трава, земля ожидала, чтобы в нее щедрой рукой бросили семена… И разносилась над Египтом хвалебная песнь Нилу:
— Привет тебе, святая река, явившаяся с миром на землю, чтобы дать жизнь нашей стране. О ты, повелитель рыб! Ты — творец пшеницы, родитель ячменя! О путь, текущий с небес и напояющий землю!..
Аменхотеп слушал эту песнь и думал о том, как обрадуется Техе его новому подарку — необычайной красоты ножным и ручным браслетам, сделанным из сплава золота и серебра. Ведь женщина, которая носит под сердцем дитя, так любит, когда ее балуют!..
САМАЯ ДЛИННАЯ БРАЧНАЯ НОЧЬ. ЗЕВС И ГЕРА
Когда боги на Олимпе узнали о том, что Зевс вновь собирается жениться, они пришли в весьма дурное расположение духа. Их повелитель был женат уже дважды, и ничем хорошим его браки ни для жен, ни для олимпийцев не кончались. Всем было известно, что Зевс весьма и весьма любвеобилен, и все уже привыкли к мысли, что он и дальше будет спускаться в разных обличьях к смертным женщинам, ласкать их и одарять сыновьями. Но вот женитьба… Женитьба — это дело другое. Со своими супругами Зевс всегда обходился жестоко, и, после того как он в очередной раз становился холостяком, боги долго еще шушукались по углам, боязливо оглядываясь — не приближается ли к ним кто-нибудь из могущественных родственников Зевса.
Первой законной женой Громовержца была мудрая и красивая богиня Метида, которая частенько помогала мужу и охотно внимала его сетованиям и жалобам на то, как трудно ему управлять миром. Зевс был привязан к ней, но, к несчастью, однажды он прислушался к совету своих дедушки и бабушки — Урана и Геи — и проглотил беременную Методу, потому что она якобы должна была родить ему сына, который превзойдет его силой. Сделав это, Зевс немедленно принялся браниться и распекать всех, кто попадался ему под горячую руку. Он сожалел о Метиде и восклицал:
— Я вовсе не уверен, что поступил правильно! Сначала надо было дождаться ребенка, а уж потом решать, что с ним делать!
И он дождался-таки ребенка! Очень скоро из его головы родилась Афина — богиня, в которой соединились мудрость отца и матери.
— Ну вот, — ругал Зевс Гею, — девочка! Я же говорил! Нет, зря я вас послушался! Была бы сейчас Метида жива и невредима, и мы вместе воспитывали бы наше дитя…
Гея шумно возражала, и гора Олимп сотрясалась от этой яростной ссоры богов.
Затем Зевс задумал жениться на Фетиде, дочери Нерея, морского божества. Однако свадьба не состоялась, так как Громовержец вновь внял совету доброжелателя — вернее, доброжелательницы. На сей раз это была Фемида, богиня правосудия, которая, впрочем, действовала опять-таки по наущению Урана и Геи. Суть ее речи сводилась все к тому же: если Зевс женится на Фетиде, то она родит ему сына, который будет сильнее отца.
Зевс молча выслушал богиню и мрачно кивнул. Во-первых, ее предсказаниям на Олимпе верили, ибо все знали, что у нее есть Дельфийский оракул, который никогда не ошибается. А во-вторых, Зевс вдруг поймал себя на мысли, что Фемида стоит того, чтобы к ней присмотреться.
Очень скоро он взял ее в жены, а Фетиду отдал за Пелея — одного из греческих героев. Нельзя сказать, чтобы эта женщина приносила окружающим счастье. Начать с того, что именно на ее свадьбе появилось то самое яблоко раздора, которое, собственно, и послужило причиной Троянской войны. Что же касается детей Фетиды, то все они умерли по ее вине. Она ведь была бессмертной и всякий раз после родов решала проверить, унаследовал ли ее ребенок способность не тонуть в воде или не гореть в огне. В результате выжил только один — Ахилл, которого спасло неожиданное появление отца. Так что, пожалуй, Зевс рассудил правильно, отказавшись от мысли жениться на Фетиде.
А потом он расстался с Фемидой. Конечно, она была довольно кроткого нрава, но все же ей не понравилось, что супруг решил ее бросить. Она долго дулась, перестала есть и наводила на всех богов уныние и тоску, когда садилась за общий стол. Зевс тоже ходил мрачный. Конечно, у него, по обыкновению, было множество возлюбленных, но не ради одной из них расстался он с Фемидой. Просто она была уж слишком скучной и неулыбчивой.
И вот Гера, родная сестра Зевса, решила утешить младшего брата.
— Братец, — сказала она ему, откровенно любуясь его красотой и мужественностью, — не стоит расстраиваться из-за того, что у тебя не складывается семейная жизнь. У нас обоих было трудное детство, значит, мы имеем полное право иметь тяжелый характер. Я думаю… да нет, я совершенно уверена, что ты еще встретишь ту, которая составит счастье твоей жизни.
Слова Геры понравились Зевсу, и он попросил сестру почаще беседовать с ним. Та с радостью согласилась, и спустя несколько месяцев — или лет, ибо что такое для бессмертных время? — бог и богиня стали мужем и женой. Но прежде чем перейти к рассказу об их первой брачной ночи, длившейся целых три века, неплохо бы вспомнить, что же за детство было у обоих и каковы были царившие в их семье нравы.
Зевс и Гера, а также Деметра и Гестия, Аид и Посейдон были детьми Кроноса (Времени) и его сестры Реи (Земли). Родители их представляли довольно неудачную семейную пару. Впрочем, дедушка Уран (Небо) и бабушка Гея (Праматерь-Земля) были ничуть не лучше. Именно они и положили начало конфликту поколений.
Всякий раз, когда Гея производила на свет очередное дитя, Уран заявлял, что ему не нравится, как оно выглядит, и торопливо запихивал его обратно в женино чрево. Спустя какое-то время им всем стало там тесновато, да и бедная Гея чувствовала себя все хуже и хуже.
Наконец она решила обратиться за помощью к собственным детям. Повинуясь ее приказу, Кронос улучил момент и точным ударом оскопил Урана, когда тот старательно выполнял свой супружеский долг.
Изумленный коварством родного сына, Уран отскочил от жены и пролил немного своего семени, смешанного с кровью, в морские воды. (От этого потом родилась прекрасная Афродита, а также появилось на свет несколько отвратительных чудовищ.)
— Ах, вот ты как?! — вскричал Уран и обиженно поглядел на отпрыска. — Думаешь, наверное, что тебе повезет с родными детьми больше, чем мне? Так нет же, ошибаешься! Я проклинаю тебя и предсказываю, что ты тоже пострадаешь от руки своего ребенка!
— О чем это ты толкуешь? — разволновался Кронос. — Погоди, не уходи, объясни, что за опасность будет мне угрожать?
Однако Уран ничего больше не сказал. Вот почему Кроносу пришлось проглатывать всех младенцев, которых рожала его жена Рея.
Бедняжка очень страдала, но Кронос был неумолим и поглощал одно дитя за другим. И вот пришла очередь появиться на свет Зевсу. Когда Рея увидела, какой он красивый, она решила во что бы то ни стало спасти его и где-нибудь спрятать. Оглянувшись по сторонам, она увидела большой камень, обернула его пеленкой и, изобразив печаль, подала сверток своему прожорливому супругу. Тот ничтоже сумняшеся проглотил его и не заметил подмены.
Не то чтобы Кроносу нравилось поглощать собственных детей — просто он опасался их и считал, что в желудке от них будет меньше всего вреда.
— Пожалуй, я пойду вздремну, — сказал Кронос жене, поднявшись после обеда.
— Хорошо, муженек, ступай, — отозвалась Рея, радуясь тому, что у нее будет время хорошенько спрятать новорожденного Зевса.
Богиня унесла сына на остров Крит, где обитало необычайно шумное племя критян, которыми управляли воинственные и злобные жрецы. Критяне отличались вспыльчивостью, поэтому то и дело впадали в ярость, ссорились и бряцали оружием. Кроме того, они громко кричали, пытаясь запугать друг друга, и часто играли на цимбалах. Короче говоря, на острове всегда царил ужасающий шум, и Рею это обстоятельство очень устраивало: у Кроноса был отличный слух, а Зевс, как и все младенцы, обожал поплакать, но гвалт на Крите стоял такой, что Кронос ничего не мог расслышать.
Зевс рос и рос, и присматривала за ним добрая коза Амалфея, которая сначала поила малютку своим молоком, а затем стала кормить его сыром, сделанным из этого молока, а также всякими вкусностями, каждый день сыпавшимися из ее же спиленного рога (вот что такое знаменитый «рог изобилия»!). Что же до критян, то иногда они все-таки отвлекались от своих буйных плясок, которые, кстати, очень нравились Зевсу, и обучали ребенка военным хитростям и боевому искусству. Зевс оказался способным учеником и со временем свел счеты с некогда желавшим его съесть отцом.
Это произошло тогда, когда он уже был женат на Метиде. Она-то и посоветовала Зевсу напоить Кроноса неким зельем, напоминавшим по действию рвотный порошок.
Мучаясь от боли и сотрясая сушу и море, Кронос изрыгнул всех братьев и сестер Зевса, которые, заметим, чувствовали себя в отцовской утробе весьма неплохо. Тем не менее они были благодарны Зевсу за свое освобождение и даже подарили ему в знак признательности громы и молнии. А затем Зевс, прикрывшись эгидой — щитом, сделанным из шкуры его любимой козы-кормилицы, которая успела уже к тому времени превратиться в одну из звезд на небе (Капелла в созвездии Возничего), начал сражаться с собственным отцом и прочими титанами. Война была жестокая, но победа осталась за Зевсом: все титаны, в том числе и Кронос, были низвергнуты в Тартар, который находился даже ниже, чем Аид, царство мертвых. Возврата оттуда не было, и Кронос, поняв, что так ничего и не смог поделать с отцовским проклятием, вздохнул и смирился.
Ну а потом Гера влюбилась в Зевса. Или Зевс влюбился в Геру. Или же оба они — друг в друга.
Легенды рассказывают разное о том, как складывалась судьба юной Геры до того, как она повстречала Зевса, своего будущего супруга. Например, критяне полагали, что Гера, тоже спасенная матерью от ненасытного Кроноса, выросла на острове Эвбее, где было тогда множество коров. Девушка так часто видела их, что у нее появился тот самый томный взгляд, напоминавший взгляд молодой телки, о котором с восхищением писал Гомер. Якобы Зевс как-то заехал на этот остров, и Гера, прослышав о его красоте, заманила его на свидание в овчарню и там соблазнила. Правда, женился Зевс на ней гораздо позже, когда Гера уже жила на Олимпе, непременно добавляли критяне, признавая тем самым, что брачная ночь богов прошла где-то в другом месте.
А вот на Аргосе бытовала иная легенда. Мол, Гера, только-только покинув лоно матери, отправилась на этот остров, чтобы вести здесь жизнь чистую и непорочную. Она собиралась навсегда остаться девственницей и почти не покидала хижины некоей Макриды — старой женщины, прислуживавшей Гере и охранявшей ее. Жили они на высокой горе, которая со временем получила название Кукушкина гора. И вот почему.
Как-то очень холодным зимним днем Гера пошла прогуляться и увидела несчастную нахохлившуюся кукушку. Казалось, птица вот-вот погибнет от мороза. Гера пожалела ее и спрятала у себя на груди, желая отогреть. Этого-то кукушке было и надобно. Оказывается, шалун Зевс, который любил превращаться в разных животных и птиц, прикинулся кукушкой и решил поближе познакомиться со своей младшей сестрой. Очутившись в уютном гнездышке и прижавшись к девичьему телу, он немедленно принял свой обычный облик и крепко обнял возмущенную Геру. Девственница не сразу поняла, чего именно добивается Зевс, а когда он ей все объяснил, Гера обиделась и отправилась к своей матери Рее.
— Пускай он ласкает меня, — сказала Гера, имея в виду своего непутевого брата, — но только после того, как попросит моей руки. А иначе я не согласна.
И тогда Зевс предложил ей стать его женой…
Но, очень возможно, все произошло совсем иначе. Возможно, Гера действительно сочувствовала Зевсу, который прогнал прочь от себя опостылевшую ему Фемиду, и искренне захотела дать ему возможность выговориться. Как бы то ни было, брат и сестра сделались супругами (боги не считали это преступлением — их было мало, а браки со смертными не поощрялись). И сказал Зевс Гере:
— О Гера, о большеглазая богиня! Я хочу, чтобы ты правила вместе со мной, сидя по правую руку на Олимпе на сияющем троне!..
Конечно же, Гера очень обрадовалась. Она была властолюбива, и потому ей даже не пришло в голову отказаться от предложенной чести. (А ведь она могла бы заниматься детьми и только изредка давать мужу советы!)
И вот Зевс, пожелавший отпраздновать свадьбу без излишней пышности, перенес Геру на поросшую лесом вершину горы. Землю покрывал мягкий мох, цветы раскрывались и тянули к молодым свои венчики… В основном это были лилии — символ богини Геры. Деревья опускали ветви, закрывая влюбленных от чьих-нибудь нескромных взглядов, а ручьи источали чудесные ароматы. Иногда вода в них превращалась в нектар — и наверняка лучших марок.
Триста лет длилась эта брачная ночь, и все триста лет доказывали боги друг другу свою любовь. А потом все закончилось.
Зевс перенес свою подругу на Олимп, сообщил богам, что отныне она — его законная супруга, усадил на великолепный трон и… забыл о ней.
Очевидно, Зевс решил, что триста лет — это много и что жена уже поняла, как замечательно он к ней относится.
И бог захотел одарить своим благосклонным вниманием других богинь, потому что ему подумалось, будто они заскучали. Сначала он обольстил свою тетушку Мнемозину (Память), которая родила от него целых девять дочерей — Муз. А потом он принялся подолгу беседовать со своей сестрой Деметрой. Иногда эти беседы длились целый день и захватывали даже ночь…
Казалось, оба божества были немало удивлены, когда Деметра понесла и в положенный срок родила девочку, которую нарекли Персефоной.
Зевс не всегда бывал внимателен к своим детям, однако за судьбой Персефоны следил пристально. Она стала супругой владыки царства мертвых Аида, причем ее мать Деметра решительно возражала против этого брака, и Аиду пришлось обратиться за помощью к Зевсу.
— Ты же знаешь, брат мой, — рассудительно говорил Аид, потягивая амброзию, — я с детства был серьезным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43