А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Аппендицит мы уже удалили. Или вы еще что-то отрезать хотите? Так мы завсегда, с радостью! – И жирдяй скалится так, словно вместе с аппендиксом удалил мне еще кой-чего, чтоб танцевать не мешало. – А это вот его помощник – Ватсон Лондонский.
У помощника короткие рыжеватые усы, бледная, как в конце зимы, кожа и древний прикид. Не иначе как прошлого века. И тоже зеленого цвета. На голове панама-котелок, в руках дубинка. Реальная такая. Как у стража порядка.
Пока я разглядываю помощника (чьего я так и не понял), он снимает шляпу, кивает и напяливает ее обратно.
– Ватсон… – Имечко кажется знакомым. – Тот самый?
– Да. Из семьи потомственных палачей и анестезиологов. Мой отец мог пощупать голову больного, а потом так ударить, что тот приходил в себя в указанное время, – вежливо и обстоятельно сообщает дубиноносец.
– Точно-точно, – радостно тараторит толстый. – Скажу, операция продлится до трех часов, так в три десять больной уже моргает.
– А сейчас он где? Отец…
– Вместо своего отца работает. Палачом.
Дубиноносец – сама вежливость и невозмутимость. Зато жирный скалится на все тридцать два.
– Семейная традиция, что вы хотите?..
Достал меня толстопузый со своим юмором. Чего я хочу? Домой хочу. А все это – чтоб только сном было. И исчезло, когда проснусь.
– Ну вот вы и познакомились с нашей бригадой. Теперь можно и приступать…
– Подождите! А он что?.. – киваю на старика.
– Он? Такой же виртуоз, как отец Ватсона. Только с удавкой. Считает, что так гуманнее. Его метод подходит всем, даже детям и беременным. И он не щупает пациента, а смотрит ему в глаза. Я лично лечу свои зубы только под восточной анестезией. Так что выбираем?
Ватсон начал хлопать дубинкой об ладонь. От размеренных шлепков меня передернуло. Посмотрел на азиата. Тот молча поклонился. Я тоже ему кивнул.
И не подозревал, что во мне такой любитель Востока живет.
– Хороший выбор… – Это было последнее, что я услышал. В глазах резко потемнело.
А потом пришла боль. Какой-то урод лупит меня по морде. Левая щека, правая, левая, правая… Блин, и когда ж ему надоест?
Открывать глаза не хочется.
Чего, операция уже закончилась? Как-то очень быстро. Уберите от меня этого придурка и повторите все еще раз.

Глаза все-таки пришлось открыть. Кто-то настойчиво тряс меня за плечо.
– Блин, какого?..
– Просыпайтесь, Алексей Тимофеич! Просыпайтесь!..
– Ну?..
– Вы проснулись?
– Угу.
– Нужно срочно в операционную…
– Ну?..
– Черепная травма.
– Угу.
– Пациента уже готовят, а…
– Ну-ну!..
– Анестезиолог заболел.
– Угу.
– И анестезии мало.
– Что, опять?!
Я, кажется, начинаю просыпаться.
– Что делать будем, Алексей Тимофеич?
– Хорошо зафиксированный больной в анестезии не нуждается, – повторяю знакомые слова.
– Что?! Что вы сказали?..
Вижу изумленное лицо старшей медсестры и окончательно просыпаюсь.
– Шутка, Семеновна, шутка. Идем в операционную. Прорвемся, не в первый раз.
Из глаз женщины исчезает озабоченность. Верит она мне. Раз Тимофеич сказал «прорвемся», значит, все будет в порядке.
Легко работать с людьми, когда они в тебя верят.
За что я люблю ночные дежурства? За то, что они намного спокойнее дневных.
Намного.
Громкий голос как удар. Глаза сами собой закрываются.


3

Глаза все-таки пришлось открыть. Какой-то недоумок напоил меня кислым пивом, насильно причем, а я эту дрянь тут же выблевал. После такого глупо притворяться спящей красавицей.
Свет по глазам не ударил. Темновато было в комнате. А вот вонь шибанула реальная. Похоже, кто-то здесь уже пил пиво, и оно ему «понравилось» так же, как и мне. А еще в это пойло явно чего-то подмешали. У меня начались глюки.
Пол качается. Стены дрожат. По ним ползают точечные светильни или жуки-светляки. Дверь тоже дрожит. Не пойму, арочная она или обычная. И закрыта она или открыта, тоже не врублюсь.
Бригада врачей-изуверов куда-то подевалась. Вместо нее появилась троица… не знаю уж кого. В смысле, вот так с ходу определить профессию этих мужиков не берусь. Но то, что они садисты, и слепому видно. А кто еще станет раздевать нормального мужика, мостить ему на плечи шест и привязывать к нему руки. Только изуверы и извращенцы. Нормальный грабитель не будет портить приличный прикид. А эти уроды разодрали мои вещи на запчасти. Все. Чем им, интересно, носовой платок не понравился? Чистый же был.
Лица у всех троих настолько пустые, что кажутся одинаковыми. И, как сказал бы Витька, печать интеллекта им ставили на другое место.
Стоп, ошибочка вышла. К копью меня привязали, а не к шесту. Вот как повернул голову налево, так сразу и понял. Это чего же получается? Стражников каких-то моя троица изображает? А я типа главный преступник тут. Кто-то из знакомых мужиков решил фильм прикольный снять, со мной в главной роли – так, что ли? Киношники и не такой пейзаж отгрохать могут. За бабло, понятное дело. Ну а если не фильм это, тогда чего?..
Кажется, со мной так уже было. Кажется, решал я уже вопрос вопросов: «И де это я?», вот разве что не помню – решил или как. И про мужиков я читал, что попадали в другой мир или в другое время. Целая серия была. «Для реальных мужиков» называлась. Витька писал в нее. И, кажется, сам ее организовал. Там герой с ходу, уже с третьей страницы врубался, что и почем. То ли указатель какой читал, то ли встречал кого-то. Кто мог послать его в нужную сторону – просто и понятно, еще и пальцем направление показывал. Чтоб герой не заблудился. И на подвиги свои не опоздал.
Так это в книге пишется, а по жизни как разобраться? Кто я – пленник или герой кино?
Мои «охраннички» загалдели. Оказывается, пока я вертел головой, в нашей компании прибыло.
Появился хлипкий серокожий мужичок. Далеко не первой молодости. Мрачный, в рясе до колен. Подошел ко мне, понюхал…
И нос, гад, сморщил! Что за ботва?! Я ведь почти стерильный – помылся после работы и вообще…
Старик осмотрел меня со всех сторон. Потыкал пальцем в спину, в живот – еще один извращенец? – и буркнул:
– Годится.
На незнакомом языке, между прочим, сказал, а я понял. Ну прям полиглот. Никогда за собой такого не замечал. Похоже, удар по голове реально влияет на мыслительный процесс. У кого-то последние мозги отшибает, а у меня – совсем даже наоборот. То, чего старший из стражников сказал, я тоже понял. Через слово-два, но догадался. Типа служим и делаем, о Великий… И тут же меня под локти подхватили и поволокли из комнаты. А чтоб я быстрее ногами шевелил – в копчик копьем. Два копья оказалось у охранников. Одно ко мне примотали, а второе у какого-то урода в руках осталось.
Как же быстро можно идти, когда к заднице копье приставят!
Я даже тому, в рясе, на пятку наступил. Мол, осади ретивого служаку. Ну он осадил, а мне по морде лица надавал.
Сухонький мужичок, сухонький кулачок – сколько там того удара? Но абыдно же! Не-э, такое кино не по мне. Хотел сказать пару ласковых режиссеру, а мы, оказывается, уже пришли.
Широкий квадратный проем, стены едва ли не в мой рост толщиной, высокие каменные ступени… вниз. Пять штук насчитал. Каменные плиты под ногами, толстенные колонны.
«В лесу родилась елочка, в лесу она росла. И выросла в три обхвата…»
Такая вот детская песенка мне вспомнилась, как на колонны глянул. Было этих «елочек» тут… много, скажем, если не считая. От них зал меньше и ниже казался.
Меня поволокли между ними. Быстро. Едва успевал ногами перебирать да краем глаза кубы меж колоннами замечать. Высотой со стол. Операционный. И хлам какой-то на них. Рассмотреть бы… это во мне археолог-любитель проснулся. Но мы мчались так, будто на самолет опаздывали.
Свернули раз, другой. Оказывается, и в центре зала эти колонны стоят. Из-за одной выскочил знакомый старик. Но поверх рясы он еще сетку накинул. С клочками меха, кожи разных цветов и шкурок с чешуей.
Гадом буду, если кожа не человеческая!
«Мужики, а чем это вы тута-здеся занимаетесь? Может, без меня обойдетесь? А я домой свалю. Мешать вам не буду…» – шевельнулись в голове такие мысли, а озвучить их не успел. За стариком еще один персонаж нарисовался. На толстопузого доктора похожий. Только в черном прикиде. А в руках – кусок каменной плиты. На манер разноса держит. Чего-то нарисовано на ней, финтифлюшки какие-то лежат, а в центре бокал стоит. Литра на три. Из темного стекла или из полированного камня. Из него дым поднимается. Вроде от ходьбы качаться он должен… дым – но ни фига! – столбом вверх.
Мужик с разносом обежал вокруг меня несколько раз, старик чего-то забормотал. И тут дым ко мне потянулся. Ощупывать вроде как стал.
Во спецэффекты! Своими глазами вижу, а не верю.
Но дыхание на всякий случай задержал. На сколько мог, понятное дело, на столько и задержал. Приходилось нырять на глубину, но я все-таки не японская доставательница жемчуга. Даже того, чего вдохнул, мне хватило. В ушах зазвенело, перед глазами поплыло.
Пока я плакал и моргал, старик на мне какие-то знаки карябал. Кисточкой. Мокрой. На груди, на животе, на этом самом, чем реальный мужик гордится. Карябал и бормотал чего-то. Ни слова я не понял на этот раз. И не увидел ничего. В смысле, рисунков. Тайные знаки, короче. Еще и вонючие. После такого шаманства мне в душ захотелось. Срочно!
Кисточку и плошку с какой-то жижей старик на плиту поставил. Потом руками помахал – благословил нас на доблестный труд вроде как. А сам за колонну свалил. Бокалоносец рявкнул чего-то – и за ним: типа я свое дело сделал, теперь ваша очередь.
Меня потащили дальше. Помедленнее. Я едва успевал по сторонам замечать кой-чего. На одном столе композицию увидел. Вроде как муляж парочки в момент соития. Кстати, в натуральную величину. Материал, правда, не вполне понятный. А прошли мимо стола – паленым завоняло. Запах горелой человечины я в любом состоянии узнаю.
Еще несколько столов – и опять парочка. Эти как раз горизонтально-вертикальную позу отрабатывали, когда их облили чем-то горючим и подожгли.
Да не-э, фигня… Не могли они в той же позе остаться. Поменяли бы. И не один раз… Огонь и с трупами всякие штуки выделывает: так мышцы иногда сокращаются, хоть смейся, хоть пугайся, а тут… Муляж он и есть муляж. Только материал странный. Или это специально для туристов? Чтоб пугались и не скучали.
Ну-ну. Напугали ежа голой ж… Они б еще скелет поставили. Как в анатомичке.
Чего-то надоело мне все это. И развлекалово неинтересное, и фильм дурацкий. Хотите дальше снимать – без меня.
Только открыл рот, а мне быстренько напомнили, что ногами все-таки надо шевелить. И я пошел быстрее. А чего делать, когда напоминают с помощью копья.
Ну доберусь до заказчика, все выступающие части отрежу! Бесплатно!
Возле какой-то колонны меня остановили, развязали руки, толкнули вперед. Обошли мы ее, и тут я увидел цель нашего похода, так сказать.


4

Пока я стоял и хлопал глазами, мне придали реальное ускорение. По большой ягодичной. Я пробежал пару шагов, оперся о камень, чтоб не упасть, и оказался аккурат между ног бабы. Хотя баба из нее такая же, как из болонки волкодав.
Были у меня девки и помоложе, а эта… не скажу, что она оказалась такой плоской, чтоб перепутать ее с пацаном… Вот одетой, да еще в мужской прикид – тут и ошибиться недолго… Но одежды на девке не было. Только полоски тусклого серебра. На шее, руках, животе, на широко раздвинутых коленях.
Не каждую шлюху уболтаешь так раскрыться. За бесплатно они все в целомудренность играют. Говоришь типа «Гюльчатай, покажи…», а из-под паранджи слышишь: «Позолоти ручку, красивый». Позолотишь, заберешься под паранджу, а потом хоть новую ей покупай, с сеткой погуще.
Не думаю, что девке было удобно лежать. В такой позе мышцы быстро затекают. Особенно если тело неподвижно. А она лежит и не шевелится. При мне, по крайней мере. Лицо у нее детское. Невинное, можно сказать. Шлюхи с такой мордой лица большим спросом пользуются. И спокойное, как у спящей. Или – мертвой. Глаза закрыты. Только ресницы чуть подрагивают.
Симулирует обморок. Или притворяется. Мол, нет никого дома, и дома самого тоже нет.
Стражники за спиной загалдели. Речь гортанная, незнакомая. Почти. Слово из десяти я все-таки понимаю. Да тут много и не надо – меня не алгеброй привели заниматься.
Баба по горизонтали, мужик по вертикали… под каким же номером эта поза в Камасутре записана? Не припомню чего-то.
Посмотрел еще раз на свою будущую партнершу. Смотреть там оказалось не на что. Шерстка у нее уже отросла, рыжая, а вот грудь только наметилась. Да и сама девка – ни рожи ни кожи – одни кости. На такую ляжешь – оцарапаешься. Не-э, на худосочных малолеток и пацанов, похожих на девок, меня никогда не тянуло.
Обернулся, сказать это, но меня быстро переубедили, типа нечего перебирать харчами. Человек с ножом может быть очень убедительным. Если приставит его к горлу собеседника. Или еще к чему-то, что дорого тому как память о детстве. А если вместо ножа меч…
Спорил я недолго. Быстро понял, что карьера евнуха мне и на фиг не нужна. А малолетка… от меня не убудет, если мы познакомимся поближе. Хоть и не мой она идеал, но любые правила иногда приходится нарушать.
Я потрогал острые коленки, бедра. Кожа гладкая и горячая. Будто она на солнце перегрелась. Только тронул – она перестала притворяться спящей. Зато я никак не мог притвориться, что она мне нравится.
Ну не тащусь я от тощих баб, что носят лифчик минус первого размера!
Да и у девки глаза круглыми стали, когда она мой размер увидела.
Ну чего имею, тем и пользую. Извиняй, банана у меня нет.
Короче, любовь с первого взгляда у нас не получилась, скорее уж наоборот. И не малолетку эту я ненавидел, а тех, кто все это придумал.
А они топтались рядом, сопели и давали ценные указания. Уроды! Я им что, Казанова, чтоб на бис работать?.. Они б еще метроном принесли, чтоб я с ритма не сбился. Вот кретины – сами не могут и мне настроиться не дают. Да еще торопят, будто на футбол опаздывают, а я их задерживаю.
Больше всех выделывался придурок с копьем. Демонстрировал, какой он великий и неутомимый. Потом сзади зашел. Типа помочь мне. И такая злость меня взяла, что огнем полыхнуло в груди, в животе! И мой «спящий красавец» соизволил проснуться.
Черт бы побрал вас всех! Еще и эта лежит бревно бревном!
Времени на предварительные ласки мне не дали, и я сунулся в сухую и тесную норку. Запахло кровью. Девка зашипела сквозь зубы. Я невольно остановился. Типа пожалел ее. Все-таки для первого раза нужна другая обстановка: весна, луна, бутылка вина. Ну и никаких зрителей, понятное дело.
Злость на партнершу сразу исчезла. Будь у меня пистолет, не ей бы я свою крутизну доказывал, а тем, кто устроил мне сеанс незапланированного траха. Таких придурков надо топить сразу после рождения.
И тут случилось несколько вещей. Почти одновременно. От моей шеи убрали меч, я даже услышал, как он зашуршал в ножны. Копье от задницы тоже… Краем глаза я увидел его носителя. Но главное – у меня в руках появилось оружие! Не мой любимый пистолет, как хотелось бы. Тот остался в мерсе. Это был нож, подарок умирающего, всего лишь нож, но и то лучше, чем совсем ничего.
Я не великий боец на ножах, куда мне до Левы, но когда нужно, могу двигаться очень быстро. Вряд ли конвоиры ожидали от меня такой прыти. По их прикидкам, я должен быть шибко занят и не реагировать ни на что. Даже если меня станут поливать бензином и поджигать.
А вот дудки! Мне жить еще не надоело! Да и не круче Лёвы они были, а против него я полминуты выстоять могу. И нож у меня оказался то что надо: одной царапины хватало, чтоб враг осыпался кучей тряпья.
Пять таких куч я потом насчитал. Не знаю, откуда лишние взялись. Может, на шум прибежали? Типа помочь или посмотреть.
Нашелся и копьеносец, тот самый. Он возле стола лежал. Девкиного. Один взгляд на его физиономию – и диагноз ясен: не поспать он прилег.
Тощей на столе уже не было. Стояла рядом и приводила себя в порядок: елозила ладонью по ногам и между ними, а потом облизывала. Зрелище то еще, и я невольно засмотрелся. Словно крови никогда не видел. Подумал, что отвернуться бы надо, и не смог. Девка так зыркнула на меня, что, будь у нее оружие, я бы испугался. Но оружие было у меня. Облизав ладонь в последний раз, она сказала, как плюнула:
– Нельзя здесь оставлять свою кровь. Понял?
Я только молча кивнул. Ни черта я, признаться, не понял. Но, может, Тощая лучше знала правила игры.
Блин, если это кино, то я родился под квадратным солнцем!
Потом девка подошла к камню, на котором лежала, и… лизнула его. Я уставился на нее, как Ромео на Джульетту, в смысле, в полном обалдении. А ведь Тощая совсем не в моем вкусе. Даже в такой позе. Ни одна из моих баб не вела себя так. Но до сегодняшнего дня я встречался только с нормальными бабами. И в нормальном мире. Вроде бы. По крайней мере, я к нему привык. А тут… фигня какая-то творится и хрен знает когда закончится.
Тощая оглянулась, еще раз царапнула меня глазищами и направилась к куче одежды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64