Длинная покосившаяся веранда проходила вдоль дома. У левой стороны строения снег был расчищен, чтобы приезжающие могли оставить там свои машины.
– Как, – Мэгги подобрала эпитет, – живописно.
– Живописно! – Джеймс, не веря себе, разглядывал шаткое строение. – Масса слов приходит на ум, но слова «живописный» среди них нет. Какого черта думал этот Джонсон? Почему он хочет объединить вот это вот с новыми техническими приспособлениями?
– Ладно. – Мэгги пыталась казаться беспристрастной. – Это на самом деле довольно оригинально сочетается с очертаниями скалистых гор вдали и пышными соснами вокруг. Если забыть о разбитой дороге.
– Дорогу, что ведет к этому чудовищному месту, как будто нарочно долбили. – Он мягко остановил машину на стоянке, затем, задумчиво изучая ветхое строение, забарабанил пальцами по рулю.
– А вдруг внутри не так уж и плохо, – предположила Мэгги. – Может быть, нужен просто небольшой ремонт.
– А скорее всего, тебе нужны очки! – Джеймс выключил мотор. – Бесполезно откладывать неизбежное. Давай-ка начнем. – Он вышел из машины и открыл дверцу Мэгги.
– Кажется, солнце светит здесь ярче, чем дома. – Она оценивающе оглядела горный склон.
– Точно, – неожиданно поддержал Джеймс. – Здесь мы на милю выше, чем в Денвере, если сравнивать с уровнем моря. Тамошняя атмосфера поглощает солнечный свет, а здесь очень легко загореть, – предупредил он Мэгги.
Он взял ее за руку и помог пройти к дому по тропинке, изрезанной рытвинами.
– Подожди здесь секундочку, Мэгги. – Джеймс осторожно поднялся по ступенькам и через шаткую веранду подошел к двери. – Отлично, можешь подниматься. Тут достаточно прочно.
Достаточно прочно, чтобы выдержать ее вес! Ужасное чувство несоответствия охватило Мэгги, перед тем как память вернула ее к прежним временам. Нет, Джеймс не хотел намекнуть, будто ее вес чересчур велик для этого пола. Он просто пытался проверить, выдержит ли гнилое дерево.
Он толчком распахнул разболтанную дверь и провел Мэгги в маленький коридор. Солнечные лучи, от света которых, казалось, было теплее, не попадали сюда, и внутри было очень холодно. И мрачно. Прокопченные стены выглядели неприветливо.
Джеймс позвонил в колокольчик у двери швейцара. Никто не отвечал, и он в нетерпении позвонил еще раз.
Наконец дверь, возле которой стоял письменный стол, отворилась, и низенький лысенький человек лет шестидесяти, просеменил мелкими шажками к ним навстречу. Мэгги смотрела на него во все глаза, не в силах поверить, что это и был хозяин гостиницы. Его достаточно объемный живот прикрывал выцветший фартук, повязанный поверх мешковатых штанов цвета хаки, а фланелевая рубашка в красно-черную клеточку была в отвратительных сальных пятнах.
– Доброе утро, мистер, маленькая леди. Я – Сайлс Карпентер, владелец. – Любезная улыбка озарила его розовое лицо, а водянистые голубые глаза просияли от удовольствия при виде гостей.
Мэгги улыбнулась в ответ, не в состоянии понять, чем вызвано его хорошее настроение.
– Вы здесь, чтобы покататься на лыжах?
– Нет, – возразил Джеймс. – Я здесь затем, чтобы осмотреть здание для Джонсона.
– Да? – Человечек нахмурился, глядя на Джеймса. – Вы тот архитектор, с запада, о котором он поминал?
– Да, там мы можем осматривать?
– Можете. – Сайлс радостно потирал ладони. – Посетителей не сказать, чтобы полно. Сейчас вы можете пройти везде, где захотите. И вы тоже, маленькая леди.
– Благодарю вас, – улыбнулась ему Мэгги. Это новое имя – «маленькая леди» – ей нравилось.
6
– Здесь. Я возьму это. – Джеймс потянулся за блокнотом, который Мэгги держала в замерзших пальцах. Он бегло просмотрел первую страницу. – Что ж… – Он оторвался от блокнота и покосился на ее спину.
– Почему ты все еще так сутулишься? – спросил он.
– Потому что у меня искривилась фигура! – завыла Мэгги. – Мы лазали в этой половине подвала почти час, и я думаю, что покалечилась навсегда. – Она потерла спину окоченевшей рукой.
– Ерунда. – Джеймс бросил блокнот на полуразрушенные ступеньки лестницы, ведущей из подвала. – Ты просто вышла из формы.
– Ну, давай, оскорбляй меня! Вначале ты заставил меня заниматься нечеловеческим трудом, а теперь имеешь наглость еще и насмехаться надо мной! Я не вышла из формы. Я занимаюсь ходьбой по крайней мере по двадцать минут каждый день.
– Для того чтобы сохранить тело в форме, требуется больше, чем спокойная ходьба раз в день. – Он убрал руку с ее спины и сунул свои теплые пальцы ей под свитер. – Ты окоченела. – Он начал массировать ее натруженные мышцы. – Я займусь тобой.
Мэгги закусила губу, когда опьяняющая теплота заструилась через его пальцы, проникая в ее тело и успокаивая напряженные мышцы. Ее боли и страдания не имели теперь власти над ее сознанием. Тепло его рук заставляло забыть обо всем.
Мэгги вздохнула и выгнула спину, дыхание перехватило, когда его пальцы внезапно скользнули по ее телу, находя и повторяя чашевидную форму ее груди через тонкое кружево бюстгалтера. Дыхание с хрипом вырвалось, когда он приподнял ее.
Мэгги распрямилась, от боли в спине осталось смутное воспоминание. Все ее существо сконцентрировалось на ощущении его крепких бедер, врезающихся в ее чувствительные бедра, и на опаляющем жаре его ласкающих рук.
– Я встаю, – прохрипела она.
– Не только ты. – Он усмехнулся, и Мэгги почувствовала, как огненная краска стыда залила ее щеки. У нее не было большого опыта общения с мужчинами, но даже она не могла не понять провокационность этого замечания. И почувствовать. Пожалев себя, она закрыла на миг глаза и отшатнулась от него. Казалось, Джеймс был доволен ее реакцией. Он легко коснулся своими сильными пальцами ее сосков, крепких, как горный хрусталь.
Мэгги сжала губы, чтобы сдержать стон удовольствия. Она не хотела показать Джеймсу, что превратилась в растекшуюся огнедышащую желанием лужу. Она хотела выглядеть более искушенной в житейских делах, чем была на самом деле.
– М-м, ты хорошо пахнешь. – Джеймс наклонился к ее шее. Его отросшая за день щетина слегка царапала ее ставшую невероятно чувствительной кожу.
Мэгги интуитивно прижала бедра к нему. Ее возбужденное тело мгновенно избавилось от озноба, бившего ее в сыром гостиничном подвале. Тягучая теплота захлестнула ее, и она ничего не хотела так сильно, как чтобы Джеймс повернул ее и прижал свои губы к ее губам. К ним…
– Мистер Монтгомери, вы здесь, внизу? – Резкий голос донесся до них сверху, где начиналась лестница. – Прошло семь часов. Сколько вы еще собираетесь оставаться там?
– Ужасно! Как этот человек следит за временем! – пробормотал Джеймс, уткнувшись в шею Мэгги. – Мы как раз заканчиваем, – крикнул он и убрал руки с груди Мэгги, придерживая ее, пока она вновь не приобрела контроль над своим ослабевшим телом.
– Хорошо, мистер Монтгомери. Меня нисколько не заботит, когда вы выйдете. Но вы и маленькая леди могли бы подняться. Идет снег, – произнес Сайлс с мрачной ноткой в голосе. – Снегопад может помешать вам.
– Превосходно. – Джеймс подхватил записи и направил Мэгги вверх по шатким ступеням.
– Ух! – Сайлс посмотрел на них с любопытством. – По крайней мере шесть дюймов за последний час. Что вы все рассматривали здесь внизу?
– Фундамент, – живо ответил Джеймс. – То, что Джонсон должен был сделать до того, как купил это место.
– Некая белокурая малютка приходила сюда и осматривала его, – сказал Сайлс задумчиво, почесывая свою лысую голову. – Я не знаю, была ли она действительно в подвале. Она не посмотрела, что высота его не больше пяти футов. И ей совсем не нравились пауки.
– Пауки! – Мэгги содрогнулась и бросила незаметный быстрый взгляд поверх плеча.
– Сейчас слишком холодно для пауков, – утешая, прошептал Джеймс.
– Кроме того, слишком поздно для Джонсона отступать, – весело сказал Сайлс. – Мы уже подписали документы. Попросите мистера Джонсона узнать, что думает его адвокат по этому поводу. Раз документы подписаны, уже поздно менять свое мнение. Он уже совершил покупку.
– Я знаю, – спокойно ответил Джеймс, когда они последовали за Сайлсом через прихожую по направлению к фасаду здания.
– Почему вы все еще здесь, если уже продали гостиницу? – спросила с любопытством Мэгги.
– Потому что это место для меня – средство к существованию, – внушительно сказал человечек. – Джонсон не вступает во владение до мая, и поэтому за мной сохраняется право остаться, знаете ли.
– Нет, я не знала, – сказала Мэгги.
– Хорошо, теперь знайте.
Сайлс остановился, чтобы открыть ужасно топорно сработанную дверь:
– И скажите это мистеру Джонсону, если он намеревается выбросить меня…
– Уверяю вас, мистер Карпентер, – ответил Джеймс, – мистер Джонсон не имеет таких намерений. Его планы предусматривают обширную перестройку. Нет иного способа, каким мы могли бы наладить путь сюда перед весенней оттепелью.
– Это правда. – Сайлс довольно кивнул головой; очевидность утверждения Джеймса произвела на него впечатление. – Приходится думать о средствах к существованию, понимаете. – Он погладил свой круглый живот и счастливо усмехнулся. – Да, сэр, приходится думать о средствах к существованию. – Он показал им жестом на убогую холодную прихожую и закрыл за ними дверь.
– Учитывая, сколько он ухитрился выжать из Джонсона за это место, я подумал бы, что его «средства к существованию» находятся в прекрасном состоянии, – ухмыльнулся Джеймс.
– Он обманул мистера Джонсона? – спросила Мэгги с любопытством.
– Начнем с того, что все, что Джонсон заплатил сверх стоимости земли, должно быть обложено налогом. Фундамент разрушается, половина стропил сгнили и водопроводная система прямо как во времена Диккенса.
– Это плохо, да? – Она оглядела бедную комнату.
– Ужасно, – сказал он коротко. – Я собираюсь разрушить гостиницу до основания и начать все с самого начала. – Он устало потер шею. – Ну и денек.
– Устал? – Мэгги хотела прикоснуться к нему, но не посмела. Она боялась быть инициатором ласки, хотя Джеймс, казалось, сам использовал бы каждую возможность, чтобы дотронуться до нее.
– Что мне необходимо, так это принять горячий душ и хорошо поесть. Право, сейчас даже эти черствые бутерброды, которые наш хозяин всучил нам на обед, должны показаться вкусными.
– А мне – нет, – засмеялась Мэгги. – При его стряпне мне очень легко соблюдать диету.
– Эта проклятая диета!
– А, вы все еще здесь, я вижу. – Хозяин гостиницы вернулся в комнату. – Я надеялся, что вы не ушли.
Глядя с досадой в непроницаемое лицо Джеймса, Мэгги поторопилась сказать:
– Почему же?
– Потому что дорога должна быть покрыта.
– Покрыта? – повторила Мэгги. Все, о чем она могла подумать в этот момент, были Американские игры, на которые Джеймс вытащил ее в сентябре. Территориальные компании укрыли игровую площадку огромным зеленым брезентом, чтобы предохранить ее от сильного ливня. Болельщики не были столь удачливы, и только ее любовь к Джеймсу удержала ее рядом с ним, пока она пыталась понять, почему она должна добровольно выносить такой дискомфорт лишь для того, чтобы увидеть, как девять взрослых мужчин кидают поблизости маленький белый мяч. По крайней мере она имела оправдание в любви, но подобное трудно было предположить относительно поведения Джеймса.
Мысль о ее безответной любви мгновенно повергла ее в уныние, и она безутешно вздохнула.
– Я не призываю вас поселиться наверху, – уверил ее Сайлс. – У меня масса других комнат.
– Остаться здесь? – Мэгги изумленно посмотрела на него, мысленно сравнивая эту холодную мрачную гостиницу с преувеличенным комфортом квартиры Джонсона.
– Так дорога в Денвер непроходима? – спросил Джеймс.
– У-гу, – кивнул головой человечек. – Снежная лавина покрыла ее.
– Лавина! – задохнулась Мэгги. – Я думала, что снежные лавины бывают только в Альпах.
– Альпы ничто по сравнению со Скалистыми Горами, – горделиво провозгласил Сайлс. – У нас погибло десять человек в прошлом году в лавинах.
– Как… интересно, – тихо сказала Мэгги, испытывая одновременно ужас от страшной статистики и удивление от удовлетворения в его голосе. Она взглянула на уставшее лицо Джеймса. Если бы они остались, он, во всяком случае, был бы избавлен от трудной и продолжительной поездки по извилистым горным дорогам.
– Вам нужны комнаты? – спросил Сайлс.
– Комната, – спокойно поправил его Джеймс. Мэгги ощутила трепет в животе. Он не изменил своего намерения. Он действительно собирался ухаживать за ней. Волна приподнятого настроения захлестнула ее.
– Конечно. – Казалось, Сайлс не видел ничего необычного в просьбе Джеймса, за что Мэгги была ему благодарна. Она была не в состоянии отреагировать на смех хозяина гостиницы.
– Вы можете взять мою самую лучшую комнату. – Он продемонстрировал Джеймсу рекламный проспект.
– Эта сгодится, – ответил Джеймс.
Мэгги, улавливая каждый нюанс в его голосе, поняла, что он сомневается.
– Две двери в ванную внизу налево, – сказал Сайлс. Мэгги сдержала вздох. Она с трудом привыкала к ваннам общего пользования.
– Вы хотите ужинать, правда? – Сайлс неодобрительно посмотрел на них.
– Конечно, хотим, – быстро ответил Джеймс.
– Вообще-то поздновато… – Сайлс забуксовал под быстрым непреклонным взглядом Джеймса, пригвоздившим его. – Думаю, я мог бы попросить Мауди что-нибудь приготовить. Бутерброды, ладно? – спросил он с надеждой в голосе.
– Нет, – ответил Джеймс кратко. – Мы хотим чтобы был полный ужин и напитки подали в нашу комнату.
– У нас нет напитков. – Казалось, Сайлсу нравилось объявлять. – Мы не получили разрешение на торговлю напитками.
– Ну и парень, – пробормотал Джеймс, мрачно разглядывая его.
– Хорошо, я пойду, узнаю, что скажет Мауди. – Сайлс робко вышел за дверь.
Мэгги усмехнулась:
– Я не сомневаюсь, что они не получили разрешения на торговлю выпивкой. Было бы удивительно, если бы министерство здравоохранения не прикрыло бы их. Бога ради, как ты думаешь, что они подадут нам? И кто такая Мауди?
– Я не знаю. – Джеймс подобрал тяжелый старомодный ключ от пыльного письменного стола в приемной. – Больше того, я не хочу знать. Знание, несомненно, испортило бы остатки моего аппетита. Я надеюсь, что наша комната будет более жизнерадостной, чем этот вестибюль.
Мэгги задрожала, когда это слово эхом отозвалось в ее ухе. В нашей. Джеймса и ее. Вместе. Все для них.
– Ты бледна. – Он ласково провел кончиком пальца по ее нежной щеке, но она была так взволнована, что едва заметила это.
Она ухватилась за первый пришедший на ум предлог:
– Здесь холодно. – Она едва ли могла бы сказать ему, что от простой мысли, что придется делить с ним комнату, ей стало дурно.
– Проклятый холод! – Джеймс с отвращением оглядел убогую комнату. – Но я утешаю себя тем, что Джонсон оплатит этот осмотр. Я дам тебе премию. – Он легко щелкнул по кончику ее маленького носа.
– Хорошо, я куплю на нее грелку.
– Не волнуйся. Я согрею тебя. – Его глаза загорелись. – Для этого есть любовники.
Мэгги побледнела при намеке на его новый статус в ее жизни.
– Нет?
– Нет – что? – спросила она в смущении.
– Не думай. – Джеймс разглядывал ее с ласковым интересом, который усиливал ее смущение. – Любовные связи для чувств, а не для размышлений. А сейчас пойди умойся. Ты будешь чувствовать себя лучше перед едой.
– Возможно. – Она успокоилась и пошла на поиски ванной комнаты.
К ее удивлению, огромная ванна была и безупречно чистой, и теплой. Она не знала, кто отвечал за ее чистоту, но теплота была вызвана переносной, работавшей на керосине, печью, установленной под единственным окном комнаты. Имелось также вполне достаточно горячей, испускающей пар воды, и Мэгги торопливо потерла щеткой свои пыльные руки, затем внимание ее переключилось на губы со стершейся губной помадой. Она старалась не вспоминать, но это была невозможная задача. Слова «наша комната» удерживались в сознании, подобно пузырькам кипящей воды.
Бросив губную помаду обратно в сумочку, Мэгги опустилась на край огромной старомодной ванны. Она глубоко вдохнула и медленно выдохнула, но это не помогло. Она была так взволнована, что чувствовала себя почти больной.
Мэгги изумленно оглядела стены и, игнорируя наставление Джеймса, попыталась проанализировать паническое чувство, которое не могло не потрясти ее. Дело не в том, что она не хотела, чтобы Джеймс стал ее любовником. Она хотела этого. Она трепетала от удовольствия, вспоминая его крепкие руки, прикасавшиеся к ее груди. Не было ни малейшего сомнения, что она обрела бы благодаря его мастерству любовника опыт, вызывающий восторг. Ну а Джеймс? Неотвратимый вопрос преследовал ее. У Джеймса был опыт, он всегда встречался с опытными женщинами, которые могли дать удовольствие так же, как и получить его.
Мэгги встала и начала мерить шагами маленькую комнату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
– Как, – Мэгги подобрала эпитет, – живописно.
– Живописно! – Джеймс, не веря себе, разглядывал шаткое строение. – Масса слов приходит на ум, но слова «живописный» среди них нет. Какого черта думал этот Джонсон? Почему он хочет объединить вот это вот с новыми техническими приспособлениями?
– Ладно. – Мэгги пыталась казаться беспристрастной. – Это на самом деле довольно оригинально сочетается с очертаниями скалистых гор вдали и пышными соснами вокруг. Если забыть о разбитой дороге.
– Дорогу, что ведет к этому чудовищному месту, как будто нарочно долбили. – Он мягко остановил машину на стоянке, затем, задумчиво изучая ветхое строение, забарабанил пальцами по рулю.
– А вдруг внутри не так уж и плохо, – предположила Мэгги. – Может быть, нужен просто небольшой ремонт.
– А скорее всего, тебе нужны очки! – Джеймс выключил мотор. – Бесполезно откладывать неизбежное. Давай-ка начнем. – Он вышел из машины и открыл дверцу Мэгги.
– Кажется, солнце светит здесь ярче, чем дома. – Она оценивающе оглядела горный склон.
– Точно, – неожиданно поддержал Джеймс. – Здесь мы на милю выше, чем в Денвере, если сравнивать с уровнем моря. Тамошняя атмосфера поглощает солнечный свет, а здесь очень легко загореть, – предупредил он Мэгги.
Он взял ее за руку и помог пройти к дому по тропинке, изрезанной рытвинами.
– Подожди здесь секундочку, Мэгги. – Джеймс осторожно поднялся по ступенькам и через шаткую веранду подошел к двери. – Отлично, можешь подниматься. Тут достаточно прочно.
Достаточно прочно, чтобы выдержать ее вес! Ужасное чувство несоответствия охватило Мэгги, перед тем как память вернула ее к прежним временам. Нет, Джеймс не хотел намекнуть, будто ее вес чересчур велик для этого пола. Он просто пытался проверить, выдержит ли гнилое дерево.
Он толчком распахнул разболтанную дверь и провел Мэгги в маленький коридор. Солнечные лучи, от света которых, казалось, было теплее, не попадали сюда, и внутри было очень холодно. И мрачно. Прокопченные стены выглядели неприветливо.
Джеймс позвонил в колокольчик у двери швейцара. Никто не отвечал, и он в нетерпении позвонил еще раз.
Наконец дверь, возле которой стоял письменный стол, отворилась, и низенький лысенький человек лет шестидесяти, просеменил мелкими шажками к ним навстречу. Мэгги смотрела на него во все глаза, не в силах поверить, что это и был хозяин гостиницы. Его достаточно объемный живот прикрывал выцветший фартук, повязанный поверх мешковатых штанов цвета хаки, а фланелевая рубашка в красно-черную клеточку была в отвратительных сальных пятнах.
– Доброе утро, мистер, маленькая леди. Я – Сайлс Карпентер, владелец. – Любезная улыбка озарила его розовое лицо, а водянистые голубые глаза просияли от удовольствия при виде гостей.
Мэгги улыбнулась в ответ, не в состоянии понять, чем вызвано его хорошее настроение.
– Вы здесь, чтобы покататься на лыжах?
– Нет, – возразил Джеймс. – Я здесь затем, чтобы осмотреть здание для Джонсона.
– Да? – Человечек нахмурился, глядя на Джеймса. – Вы тот архитектор, с запада, о котором он поминал?
– Да, там мы можем осматривать?
– Можете. – Сайлс радостно потирал ладони. – Посетителей не сказать, чтобы полно. Сейчас вы можете пройти везде, где захотите. И вы тоже, маленькая леди.
– Благодарю вас, – улыбнулась ему Мэгги. Это новое имя – «маленькая леди» – ей нравилось.
6
– Здесь. Я возьму это. – Джеймс потянулся за блокнотом, который Мэгги держала в замерзших пальцах. Он бегло просмотрел первую страницу. – Что ж… – Он оторвался от блокнота и покосился на ее спину.
– Почему ты все еще так сутулишься? – спросил он.
– Потому что у меня искривилась фигура! – завыла Мэгги. – Мы лазали в этой половине подвала почти час, и я думаю, что покалечилась навсегда. – Она потерла спину окоченевшей рукой.
– Ерунда. – Джеймс бросил блокнот на полуразрушенные ступеньки лестницы, ведущей из подвала. – Ты просто вышла из формы.
– Ну, давай, оскорбляй меня! Вначале ты заставил меня заниматься нечеловеческим трудом, а теперь имеешь наглость еще и насмехаться надо мной! Я не вышла из формы. Я занимаюсь ходьбой по крайней мере по двадцать минут каждый день.
– Для того чтобы сохранить тело в форме, требуется больше, чем спокойная ходьба раз в день. – Он убрал руку с ее спины и сунул свои теплые пальцы ей под свитер. – Ты окоченела. – Он начал массировать ее натруженные мышцы. – Я займусь тобой.
Мэгги закусила губу, когда опьяняющая теплота заструилась через его пальцы, проникая в ее тело и успокаивая напряженные мышцы. Ее боли и страдания не имели теперь власти над ее сознанием. Тепло его рук заставляло забыть обо всем.
Мэгги вздохнула и выгнула спину, дыхание перехватило, когда его пальцы внезапно скользнули по ее телу, находя и повторяя чашевидную форму ее груди через тонкое кружево бюстгалтера. Дыхание с хрипом вырвалось, когда он приподнял ее.
Мэгги распрямилась, от боли в спине осталось смутное воспоминание. Все ее существо сконцентрировалось на ощущении его крепких бедер, врезающихся в ее чувствительные бедра, и на опаляющем жаре его ласкающих рук.
– Я встаю, – прохрипела она.
– Не только ты. – Он усмехнулся, и Мэгги почувствовала, как огненная краска стыда залила ее щеки. У нее не было большого опыта общения с мужчинами, но даже она не могла не понять провокационность этого замечания. И почувствовать. Пожалев себя, она закрыла на миг глаза и отшатнулась от него. Казалось, Джеймс был доволен ее реакцией. Он легко коснулся своими сильными пальцами ее сосков, крепких, как горный хрусталь.
Мэгги сжала губы, чтобы сдержать стон удовольствия. Она не хотела показать Джеймсу, что превратилась в растекшуюся огнедышащую желанием лужу. Она хотела выглядеть более искушенной в житейских делах, чем была на самом деле.
– М-м, ты хорошо пахнешь. – Джеймс наклонился к ее шее. Его отросшая за день щетина слегка царапала ее ставшую невероятно чувствительной кожу.
Мэгги интуитивно прижала бедра к нему. Ее возбужденное тело мгновенно избавилось от озноба, бившего ее в сыром гостиничном подвале. Тягучая теплота захлестнула ее, и она ничего не хотела так сильно, как чтобы Джеймс повернул ее и прижал свои губы к ее губам. К ним…
– Мистер Монтгомери, вы здесь, внизу? – Резкий голос донесся до них сверху, где начиналась лестница. – Прошло семь часов. Сколько вы еще собираетесь оставаться там?
– Ужасно! Как этот человек следит за временем! – пробормотал Джеймс, уткнувшись в шею Мэгги. – Мы как раз заканчиваем, – крикнул он и убрал руки с груди Мэгги, придерживая ее, пока она вновь не приобрела контроль над своим ослабевшим телом.
– Хорошо, мистер Монтгомери. Меня нисколько не заботит, когда вы выйдете. Но вы и маленькая леди могли бы подняться. Идет снег, – произнес Сайлс с мрачной ноткой в голосе. – Снегопад может помешать вам.
– Превосходно. – Джеймс подхватил записи и направил Мэгги вверх по шатким ступеням.
– Ух! – Сайлс посмотрел на них с любопытством. – По крайней мере шесть дюймов за последний час. Что вы все рассматривали здесь внизу?
– Фундамент, – живо ответил Джеймс. – То, что Джонсон должен был сделать до того, как купил это место.
– Некая белокурая малютка приходила сюда и осматривала его, – сказал Сайлс задумчиво, почесывая свою лысую голову. – Я не знаю, была ли она действительно в подвале. Она не посмотрела, что высота его не больше пяти футов. И ей совсем не нравились пауки.
– Пауки! – Мэгги содрогнулась и бросила незаметный быстрый взгляд поверх плеча.
– Сейчас слишком холодно для пауков, – утешая, прошептал Джеймс.
– Кроме того, слишком поздно для Джонсона отступать, – весело сказал Сайлс. – Мы уже подписали документы. Попросите мистера Джонсона узнать, что думает его адвокат по этому поводу. Раз документы подписаны, уже поздно менять свое мнение. Он уже совершил покупку.
– Я знаю, – спокойно ответил Джеймс, когда они последовали за Сайлсом через прихожую по направлению к фасаду здания.
– Почему вы все еще здесь, если уже продали гостиницу? – спросила с любопытством Мэгги.
– Потому что это место для меня – средство к существованию, – внушительно сказал человечек. – Джонсон не вступает во владение до мая, и поэтому за мной сохраняется право остаться, знаете ли.
– Нет, я не знала, – сказала Мэгги.
– Хорошо, теперь знайте.
Сайлс остановился, чтобы открыть ужасно топорно сработанную дверь:
– И скажите это мистеру Джонсону, если он намеревается выбросить меня…
– Уверяю вас, мистер Карпентер, – ответил Джеймс, – мистер Джонсон не имеет таких намерений. Его планы предусматривают обширную перестройку. Нет иного способа, каким мы могли бы наладить путь сюда перед весенней оттепелью.
– Это правда. – Сайлс довольно кивнул головой; очевидность утверждения Джеймса произвела на него впечатление. – Приходится думать о средствах к существованию, понимаете. – Он погладил свой круглый живот и счастливо усмехнулся. – Да, сэр, приходится думать о средствах к существованию. – Он показал им жестом на убогую холодную прихожую и закрыл за ними дверь.
– Учитывая, сколько он ухитрился выжать из Джонсона за это место, я подумал бы, что его «средства к существованию» находятся в прекрасном состоянии, – ухмыльнулся Джеймс.
– Он обманул мистера Джонсона? – спросила Мэгги с любопытством.
– Начнем с того, что все, что Джонсон заплатил сверх стоимости земли, должно быть обложено налогом. Фундамент разрушается, половина стропил сгнили и водопроводная система прямо как во времена Диккенса.
– Это плохо, да? – Она оглядела бедную комнату.
– Ужасно, – сказал он коротко. – Я собираюсь разрушить гостиницу до основания и начать все с самого начала. – Он устало потер шею. – Ну и денек.
– Устал? – Мэгги хотела прикоснуться к нему, но не посмела. Она боялась быть инициатором ласки, хотя Джеймс, казалось, сам использовал бы каждую возможность, чтобы дотронуться до нее.
– Что мне необходимо, так это принять горячий душ и хорошо поесть. Право, сейчас даже эти черствые бутерброды, которые наш хозяин всучил нам на обед, должны показаться вкусными.
– А мне – нет, – засмеялась Мэгги. – При его стряпне мне очень легко соблюдать диету.
– Эта проклятая диета!
– А, вы все еще здесь, я вижу. – Хозяин гостиницы вернулся в комнату. – Я надеялся, что вы не ушли.
Глядя с досадой в непроницаемое лицо Джеймса, Мэгги поторопилась сказать:
– Почему же?
– Потому что дорога должна быть покрыта.
– Покрыта? – повторила Мэгги. Все, о чем она могла подумать в этот момент, были Американские игры, на которые Джеймс вытащил ее в сентябре. Территориальные компании укрыли игровую площадку огромным зеленым брезентом, чтобы предохранить ее от сильного ливня. Болельщики не были столь удачливы, и только ее любовь к Джеймсу удержала ее рядом с ним, пока она пыталась понять, почему она должна добровольно выносить такой дискомфорт лишь для того, чтобы увидеть, как девять взрослых мужчин кидают поблизости маленький белый мяч. По крайней мере она имела оправдание в любви, но подобное трудно было предположить относительно поведения Джеймса.
Мысль о ее безответной любви мгновенно повергла ее в уныние, и она безутешно вздохнула.
– Я не призываю вас поселиться наверху, – уверил ее Сайлс. – У меня масса других комнат.
– Остаться здесь? – Мэгги изумленно посмотрела на него, мысленно сравнивая эту холодную мрачную гостиницу с преувеличенным комфортом квартиры Джонсона.
– Так дорога в Денвер непроходима? – спросил Джеймс.
– У-гу, – кивнул головой человечек. – Снежная лавина покрыла ее.
– Лавина! – задохнулась Мэгги. – Я думала, что снежные лавины бывают только в Альпах.
– Альпы ничто по сравнению со Скалистыми Горами, – горделиво провозгласил Сайлс. – У нас погибло десять человек в прошлом году в лавинах.
– Как… интересно, – тихо сказала Мэгги, испытывая одновременно ужас от страшной статистики и удивление от удовлетворения в его голосе. Она взглянула на уставшее лицо Джеймса. Если бы они остались, он, во всяком случае, был бы избавлен от трудной и продолжительной поездки по извилистым горным дорогам.
– Вам нужны комнаты? – спросил Сайлс.
– Комната, – спокойно поправил его Джеймс. Мэгги ощутила трепет в животе. Он не изменил своего намерения. Он действительно собирался ухаживать за ней. Волна приподнятого настроения захлестнула ее.
– Конечно. – Казалось, Сайлс не видел ничего необычного в просьбе Джеймса, за что Мэгги была ему благодарна. Она была не в состоянии отреагировать на смех хозяина гостиницы.
– Вы можете взять мою самую лучшую комнату. – Он продемонстрировал Джеймсу рекламный проспект.
– Эта сгодится, – ответил Джеймс.
Мэгги, улавливая каждый нюанс в его голосе, поняла, что он сомневается.
– Две двери в ванную внизу налево, – сказал Сайлс. Мэгги сдержала вздох. Она с трудом привыкала к ваннам общего пользования.
– Вы хотите ужинать, правда? – Сайлс неодобрительно посмотрел на них.
– Конечно, хотим, – быстро ответил Джеймс.
– Вообще-то поздновато… – Сайлс забуксовал под быстрым непреклонным взглядом Джеймса, пригвоздившим его. – Думаю, я мог бы попросить Мауди что-нибудь приготовить. Бутерброды, ладно? – спросил он с надеждой в голосе.
– Нет, – ответил Джеймс кратко. – Мы хотим чтобы был полный ужин и напитки подали в нашу комнату.
– У нас нет напитков. – Казалось, Сайлсу нравилось объявлять. – Мы не получили разрешение на торговлю напитками.
– Ну и парень, – пробормотал Джеймс, мрачно разглядывая его.
– Хорошо, я пойду, узнаю, что скажет Мауди. – Сайлс робко вышел за дверь.
Мэгги усмехнулась:
– Я не сомневаюсь, что они не получили разрешения на торговлю выпивкой. Было бы удивительно, если бы министерство здравоохранения не прикрыло бы их. Бога ради, как ты думаешь, что они подадут нам? И кто такая Мауди?
– Я не знаю. – Джеймс подобрал тяжелый старомодный ключ от пыльного письменного стола в приемной. – Больше того, я не хочу знать. Знание, несомненно, испортило бы остатки моего аппетита. Я надеюсь, что наша комната будет более жизнерадостной, чем этот вестибюль.
Мэгги задрожала, когда это слово эхом отозвалось в ее ухе. В нашей. Джеймса и ее. Вместе. Все для них.
– Ты бледна. – Он ласково провел кончиком пальца по ее нежной щеке, но она была так взволнована, что едва заметила это.
Она ухватилась за первый пришедший на ум предлог:
– Здесь холодно. – Она едва ли могла бы сказать ему, что от простой мысли, что придется делить с ним комнату, ей стало дурно.
– Проклятый холод! – Джеймс с отвращением оглядел убогую комнату. – Но я утешаю себя тем, что Джонсон оплатит этот осмотр. Я дам тебе премию. – Он легко щелкнул по кончику ее маленького носа.
– Хорошо, я куплю на нее грелку.
– Не волнуйся. Я согрею тебя. – Его глаза загорелись. – Для этого есть любовники.
Мэгги побледнела при намеке на его новый статус в ее жизни.
– Нет?
– Нет – что? – спросила она в смущении.
– Не думай. – Джеймс разглядывал ее с ласковым интересом, который усиливал ее смущение. – Любовные связи для чувств, а не для размышлений. А сейчас пойди умойся. Ты будешь чувствовать себя лучше перед едой.
– Возможно. – Она успокоилась и пошла на поиски ванной комнаты.
К ее удивлению, огромная ванна была и безупречно чистой, и теплой. Она не знала, кто отвечал за ее чистоту, но теплота была вызвана переносной, работавшей на керосине, печью, установленной под единственным окном комнаты. Имелось также вполне достаточно горячей, испускающей пар воды, и Мэгги торопливо потерла щеткой свои пыльные руки, затем внимание ее переключилось на губы со стершейся губной помадой. Она старалась не вспоминать, но это была невозможная задача. Слова «наша комната» удерживались в сознании, подобно пузырькам кипящей воды.
Бросив губную помаду обратно в сумочку, Мэгги опустилась на край огромной старомодной ванны. Она глубоко вдохнула и медленно выдохнула, но это не помогло. Она была так взволнована, что чувствовала себя почти больной.
Мэгги изумленно оглядела стены и, игнорируя наставление Джеймса, попыталась проанализировать паническое чувство, которое не могло не потрясти ее. Дело не в том, что она не хотела, чтобы Джеймс стал ее любовником. Она хотела этого. Она трепетала от удовольствия, вспоминая его крепкие руки, прикасавшиеся к ее груди. Не было ни малейшего сомнения, что она обрела бы благодаря его мастерству любовника опыт, вызывающий восторг. Ну а Джеймс? Неотвратимый вопрос преследовал ее. У Джеймса был опыт, он всегда встречался с опытными женщинами, которые могли дать удовольствие так же, как и получить его.
Мэгги встала и начала мерить шагами маленькую комнату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16