Это не было похоже на Джеймса. Он не привык разбрасывать нежности, как некоторые мужчины, которых она знала.
Она украдкой бросила на него взгляд, когда они вошли в лифт, но лицо его было бесстрастным. Может быть, он собирался отказаться от своей игры и принять поражение? Может быть, он хотел физической близости с ней? Но сдаваться не в правилах Джеймса. Но, может быть, он хотел физической близости с ней более того, чтобы она переехала к нему? Она все еще до сих пор не была уверена в том, что ему было нужно, чтобы она жила с ним. И боялась спросить его об этом.
– Посиди, пока я приготовлю кофе. – Мэгги повесила его пальто в стенной шкаф в коридоре. Она не посмотрела на него, торопясь на кухню. Сейчас, когда Джеймс находился в ее квартире, она чувствовала себя как подросток на первом свидании!
Презирая свое умение варить кофе, она торопливо сделала растворимый. Она сбросила туфли, потом передумала и опять обулась. Она не хотела, чтобы он подумал, что она пытается дать ему идею, даже если и делала это. Надо быть хитрее, ободрила она себя. Быть тонкой.
Улыбка тронула ее губы, когда она вошла в гостиную. Ей не надо было подавать Джеймсу идею. Он сбросил не только свои туфли, но и пиджак, жилет и галстук. И расстегнул две верхние пуговицы рубашки.
– Я подумал, что так удобнее. Ты не возражаешь?
– Нет. – Голос Мэгги оборвался, и она прокашлялась, прежде чем повторить: – Нет, вовсе нет.
Она подала ему чашку кофе, пытаясь решить, где бы ей сесть. Джеймс занял среднюю подушку дивана. Если бы она села там, она бы касалась его. Но, с другой стороны, если бы она села на стул, она как бы обособила себя от него.
Подумав, Мэгги уселась в мягкую глубину дивана.
– Среди всех женщин, которых я знал, ты делаешь самый замечательный кофе. – Джеймс потягивал его, смакуя.
– Спасибо. – Мэгги осторожно откинулась назад, стараясь меньше прикасаться к Джеймсу. – Это входит в обязанности хорошего секретаря, – усмехнулась она.
– Нет, не входит. – Джеймс переместил кофе в левую руку, а правой притянул ее к себе. – Секретарша, которая была у меня до тебя, делала кофе, на вкус напоминающий аккумуляторную кислоту.
– Да? – Мэгги прижалась головой к его плечу. Она смело прильнула к его шее, языком чувствуя слегка соленый вкус его кожи. Возбуждение наполнило ее, когда его рука ободряюще обняла ее плечи. Она изогнулась и начала слегка покусывать его ухо. Она получила намного больше отдачи, чем ожидала.
Джеймс тихо приподнялся, порываясь расстегнуть пряжку своего ремня, торопливо расстегнул брюки и сдернул их.
Мэгги слегка удивилась силе его реакции на ее ласку, но она была слишком счастлива увидеть свидетельство его нетерпения. И вдруг она заметила, что чашка кофе, которую она держала в руках и о которой забыла, была пустой!
– Джеймс! – Она уронила чашку на пол и встревоженно разглядывала его ноги. На его правом бедре было воспаленное красное неровное пятно.
– О, Джеймс, извини. Больно? Я не хотела.
– Я знаю. – Он уныло состроил гримасу. – Ты так старательно соблазняла меня, что совсем забыла о чашке.
– Может быть, принести лед? – Она изучала красное пятно, готовая заплакать.
– Было бы неплохо. К счастью, ты ухитрилась не залить самые чувствительные места, очень поддающиеся на такие вещи.
– Слава богу! – Мэгги облегченно вздохнула, затем покраснела, когда он засмеялся.
– Я думала… – попыталась она исправить ситуацию.
– Я знаю точно, о чем ты думала, любовь моя, – сказал он сухо. – В будущем я буду внимательнее.
– У меня есть специальный крем! – Мэгги быстро заговорила, придя в замешательство от того, что он назвал ее своей «любовью». – Он для загара, он снимет боль. Я достану его. Подожди здесь.
– Я, вероятно, не смогу пойти куда-нибудь в таком костюме? – засмеялся Джеймс.
– Я тоже так думаю. – Мэгги остановилась и внимательно смотрела на него. Через наполовину расстегнутую рубашку была видна не только его широкая грудь, но и остальные части тела, которые она созерцала с мучительным чувством. Ее глаза не отрывались от рубашки. Его сильные голые ноги выглядели темнее на фоне белой рубашки. След от ожога побудил ее к действию, она поспешила в ванную и стала рыться в аптечке. Джеймс сидел там же, где она его оставила. Она взяла коробку с антисептиком и, вернувшись к нему, опустилась перед ним на колени, тщательно осматривая пятно.
– Почувствуешь холод, – предупредила она его, обильно обрызгивая больное место.
– Сегодня ты устроила ночь контрастов. Вначале горячее, потом холодное, – поддразнил Джеймс. Он поежился, когда холодная струя попала на его кожу.
– Больно? – Мэгги с беспокойством рассматривала его.
– Не волнуйся. – Джеймс взял ее руки и помог ей встать. Он взял коробку из рук Мэгги и положил ее на кушетку рядом с собой.
Мэгги прильнула к нему с левой стороны, где не было ожога, пытаясь понять, не разрушила ли ее неловкость его желания физической близости. Она запрокинула голову и пристально посмотрела в его сияющие глаза.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила она.
– Достаточно хорошо для того, что ты имеешь в виду. – Он улыбнулся, и она почувствовала глубоко внутри себя нарастающий жар.
– Я думаю, что смогу встать со смертного одра, для того чтобы заняться с тобой любовью. Ты заставляешь меня чувствовать себя двадцатилетним. Когда я с тобой, все, чего я хочу, это любить тебя.
– Так что же тебя останавливает? – Мэгги театрально поморгала ресницами.
– Тот факт, что мне не двадцать. – Джеймс серьезно посмотрел на нее. – И у тебя нет юного обожателя. Ты – Мэгги, и я хочу от тебя больше, чем несколько ухваченных здесь и там часов. Я хочу, чтобы ты была рядом все время.
– Ты хочешь, чтобы я жила с тобой? – Мэгги решительно повторила его предложение. Сердце у нее упало. Она надеялась, что Джеймс окончательно махнул рукой на эту идею.
– Да, я хотел бы жить с тобой. – Он задумчиво разглядывал ее. – Я также хочу жениться на тебе.
– Чего ты хочешь? – открыла она рот и посмотрела на него изумленно, почти лишившись дара речи. Джеймс действительно просил ее выйти за него замуж! – Но ты говорил, что пробовал жениться с помощью разума и сердца и оба раза это не сработало, – сказала она, в конце концов вспомнив.
– Правда, – согласился он, – но проблема заключалась в том, что я выбрал свою первую жену на основе эмоций, игнорируя совет разума, а со своей второй женой я совершил противоположную ошибку. На этот раз я внимательно прислушался и к тому, и к другому.
Джеймс положил палец под подбородок и медленно запрокинул ее голову, испытующе глядя в ее лицо.
– Я люблю тебя, Мэгги. Я люблю твою манеру смеяться, когда тебе смешно. Я люблю странную маленькую морщинку, которая возникает у тебя на лбу, когда ты очень сердита, и твою манеру покусывать губу, когда ты нервничаешь. Я люблю твою мягкость и твое терпение в той же манере, как и сильные взрывы темперамента, и манеру, с которой ты парируешь мой крик. Мне также нравится любить тебя. Касаться твоего превосходного тела, и чтобы ты касалась меня. Упиваться восторженными звуками завершения, срывающимися с твоих нежных уст. В равной степени важно то, что я люблю тебя. Ты не только моя возлюбленная, но ты еще и мой лучший друг.
– Я… Я… – Мэгги в растерянности быстро осмотрела комнату. – Я хочу еще кофе. – Она вскочила на ноги, захватив его врасплох. – Минуту. Я сейчас вернусь. – Она бросилась из комнаты, не обращая внимания на его громкий крик. – Боже мой! – Она откинулась к стене и потерла лоб дрожащими пальцами. Что теперь? Джеймс действительно попросил ее выйти за него замуж! Она побоялась переехать к мужчине, и он предложил ей выйти за него замуж? Она сдавила веки кончиками пальцев и несколько раз глубоко и ровно вздохнула.
Думай, приказала она себе, но ее разум отказывался тщательно обдумать предложение. Только одна мысль всплыла на поверхность: полнейшее блаженство от того, что она выйдет замуж за Джеймса. От того, что он будет ее мужем. От того, что она сможет свободно выражать свою любовь. Он сказал, что любит ее.
Дорогие слова эхом отозвались в ее памяти. Мэгги ни минуты не сомневалась в ее искренности. Если он сказал, что любит ее, значит это действительно так. Он мог доводить ее до отчаяния, но он никогда не лгал ей.
Правда то, что по необъяснимой причине Джеймс полюбил ее. Но как долго продлится эта любовь? Как скоро он начнет негодовать, будучи связанным с нею? И проклинать узы, которые связали его?
Волна отчаяния захлестнула ее. Она скорее согласилась бы потерять его, чем видеть его глаза, ожесточающиеся от отвращения или, что еще хуже, полные равнодушия. Это было бы подобно медленному умиранию, вместо того чтобы умереть от одного прямого удара. Но иметь шанс выйти замуж за Джеймса и отказать ему…
– Приди в себя, Мэгги! – Голос Джеймса врезался в мучавшие ее мысли. – Сядь. – Он перенес ее дрожащее тело на стул. – Что я такого сказал, что привело тебя в это состояние? – спросил он. – Ведь шаг от любовника к мужу не может быть поводом для такого потрясения. Его не будет, если ты не любишь меня. – Он пристально ее разглядывал.
Мэгги начала различать фаянсовые композиции на кафеле.
– Ты знаешь, – тихо проговорила она.
– Трудно скрыть чувства, когда ты отдаешь себя с такой страстью. Я впервые понадеялся на то, что ты сможешь воспринять меня не только как друга, когда ты согласилась вступить со мной в любовную связь.
– Ох! – Мэгги прекратила блуждать взглядом по кафелю и потрогала плитку рядом с собой, будучи не в состоянии отказать ему и положить конец их отношениям, равно как и согласиться с ним и обречь их любовь на мучительную смерть.
– Да скажи ты хоть что-нибудь!
Мэгги вскочила и начала взволнованно вышагивать по кухне. Уже началось. Он был взбешен.
– Мэгги! – заорал он.
– Да! Нет! Я не знаю! – закричала она в полном отчаянии. – Конечно, я хочу согласиться. Я люблю тебя. Кажется, я полюбила тебя навсегда. Но я не могу.
– Из-за Фрэда? – сдержанно спросил Джеймс.
– Конечно нет. – Мэгги отвергла Фрэда. – Потому что ничего не получится. Ты можешь думать, что любишь меня сейчас, но что будет в следующем году? Я не такая глупая, чтобы надеяться на то, что ты сможешь сохранить свой интерес ко мне.
– Глупая – это самое подходящее слово! – съязвил Джеймс. – Что ты этим пытаешься сказать?
– Посмотри на меня! – крикнула Мэгги. – Посмотри хорошенько! Это Мэгги. Добрая старая Мэгги. Толстая, добродушная Мэгги, способная со своими комплексами поддержать деятельность съезда психиатров в течение недели. Я даже стесняюсь снять одежду перед тобой!
– Мы будем тренироваться. Мы начнем утром, на рассвете, и будем заниматься любовью каждый час до тех пор, пока не сядет солнце.
– Джеймс, я серьезно, – запротестовала она.
– Так и я серьезно, Мэгги. – Он привлек к себе ее податливое тело и начал мягко поглаживать ее спину. – Я не могу гарантировать, что все твои невзгоды исчезнут, едва ты выйдешь за меня замуж. Все, что я могу пообещать тебе, это то, что я проведу остаток своей жизни, повторяя, какая ты восхитительная, желанная женщина, до тех пор, пока наконец ты не доверишь мне защищать тебя.
– Ты уверен? – Мэгги оторвалась от крахмальной рубашки и прильнула к его лицу.
– Совершенно. – Его голос убедил бы целый мир. – Послушай меня, Мэгги. Любовь моя к тебе – это не что-то внезапно возникшее, словно гром среди ясного неба. Это чувство, которое росло годами, и началось оно еще до того, как ты сбросила вес. Мэгги, что вызвала мою любовь, – это девочка из отряда герл-скаутов, та самая, что некогда купила пятьдесят упаковок печенья и раздала их. Это Мэгги, которая набиралась смелости сдавать кровь и затем вернуться, чтобы работать со мной. Она, эта Мэгги, была на моей стороне, отдавая мне свое время, свою проницательность, свою помощь все последние пять лет. Эта Мэгги, в которую я влюбился впервые, не была тем ухоженным очаровательным созданием, каким ты стала сейчас.
– В самом деле? – Мэгги смотрела на него во все глаза, в отчаянии, желая и не смея поверить ему.
– Мэгги, в конце концов, мы уже несколько лет как женаты. У нас с тобой такое духовное родство, какого достигнут лишь немногие пары. Я порвал с Моникой, когда понял, что предпочитаю беседовать с тобой, нежели отправляться в постель с ней. Когда я наконец это осознал, я был по уши в тебя влюблен.
– Так почему же ты просто не сказал мне об этом?
– Поставь себя на мое место. Я столько лет нес всякую чушь о том, что брак – это занятие для птиц, что мне трудно было, да еще у себя в офисе, взять и сделать тебе предложение. Ты никогда не принимала меня всерьез.
И потом… – Он помолчал и взглянул ей в глаза. – Твоя уверенность в собственной женственности сводила все к нулю. Я проанализировал ситуацию и решил, что я должен направить твои чувства таким образом, чтобы ты увидела во мне жизнеспособный материал для замужества. Итак, я начал осторожно готовить все, чтобы тебя завоевать. Я старался сделать так, чтобы все выглядело происходящим случайно, дабы не насторожить тебя. Но я сделал две ошибки. Я ничего не знал о Фрэде, и наши с тобой свидания выглядели настолько непреднамеренными, что ты даже не подозревала о том, что это свидания.
– Я думала, что я просто одна из подружек, оказавшихся под рукой, – согласилась Мэгги.
– Спасибо, – уклончиво сказал Джеймс. – Ты в самом деле думала, что за восемь месяцев я не сумею найти женщину?
– Может быть, я не слишком внимательно проанализировала ситуацию.
– Во всяком случае, когда я нечаянно подслушал твой с Эми разговор о Фрэде, я был совершенно подавлен. Я был уверен, что у меня масса времени для ухаживания за тобой, и вдруг этого времени не стало. Первым моим порывом было попытаться отговорить тебя от свидания, а когда это не удалось, я подумал о том, как бы сделать так, чтобы вместо него ты отдалась мне.
– Я никогда не собиралась ложиться с Фрэдом в постель, – успокоила его Мэгги. – Весь этот разговор был просто бравадой. Почему ты сказал мне, что сделал это в знак своего расположения?
– Чтобы не оказывать на тебя давления.
– Я была готова в панике бежать от Фрэда. – Она нахмурилась, будто что-то еще пришло ей на ум. – Если ты действительно решил жениться на мне, почему ты предложил, чтобы я к тебе переехала?
– Это было частью моего генерального плана. Я подумал, что если ты обоснуешься в моем доме, то легче будет склонить тебя к браку. А теперь повторяй за мной, Мэгги: «Да, огромное тебе спасибо, Джеймс, я согласна на твое любезное предложение».
Она пристально смотрела в его глаза, которые сияли любовью к ней. Он знал ее тогда, когда она была толстушкой, и тогда, когда она стала стройной, и он всегда относился к ней совершенно одинаково. Осознание этого придало ей смелости сказать:
– Да, огромное тебе спасибо, Джеймс, я согласна на твое любезное предложение.
Джеймс на мгновение закрыл глаза:
– Спасибо тебе, дорогая Мэгги. Я клянусь, что ты никогда об этом не пожалеешь.
В нетерпении она прильнула к его груди.
– А сейчас мы можем предаться любви? – спросила она. Счастливый румянец залил жестко очерченные скулы Джеймса, и он заключил ее лицо в свои теплые ладони, нежно привлекая ее к своему мускулистому телу.
– Лучше бы нам заняться перепланировкой комнат Лофтуса. У меня такое чувство, что они нам понадобятся.
– Комнаты Лофтуса? – Мэгги нахмурилась, не уловив, что к чему. – Зачем нам заниматься комнатами Лофтуса?
– Мы должны обеспечить будущее детей, – серьезно ответил Джеймс.
– Каких детей?
– Наших детей. – Джеймс многозначительно произнес эти слова. – Я чувствую, что по возможности маленькие дети должны быть с родителями, но, поскольку я не могу работать в офисе без тебя, я намерен перенести в комнаты Лофтуса миниатюрный центр для дневного ухода за детьми и для их няни. Таким образом, мы сможем проводить с ними время каждый день, и работа не будет страдать от этого.
– О Джеймс. – Мэгги была предельно взволнована. – Неприлично быть такой счастливой.
– О Мэгги, – любовно передразнил он, – я люблю тебя. Она с трудом сдерживала слезы и пальцем пробежала по его груди, по тем пуговицам, что были еще застегнуты.
– А сейчас мы можем предаться любви?
– Сейчас мы можем предаться любви. – Он поднял ее на руки и шагнул к постели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
Она украдкой бросила на него взгляд, когда они вошли в лифт, но лицо его было бесстрастным. Может быть, он собирался отказаться от своей игры и принять поражение? Может быть, он хотел физической близости с ней? Но сдаваться не в правилах Джеймса. Но, может быть, он хотел физической близости с ней более того, чтобы она переехала к нему? Она все еще до сих пор не была уверена в том, что ему было нужно, чтобы она жила с ним. И боялась спросить его об этом.
– Посиди, пока я приготовлю кофе. – Мэгги повесила его пальто в стенной шкаф в коридоре. Она не посмотрела на него, торопясь на кухню. Сейчас, когда Джеймс находился в ее квартире, она чувствовала себя как подросток на первом свидании!
Презирая свое умение варить кофе, она торопливо сделала растворимый. Она сбросила туфли, потом передумала и опять обулась. Она не хотела, чтобы он подумал, что она пытается дать ему идею, даже если и делала это. Надо быть хитрее, ободрила она себя. Быть тонкой.
Улыбка тронула ее губы, когда она вошла в гостиную. Ей не надо было подавать Джеймсу идею. Он сбросил не только свои туфли, но и пиджак, жилет и галстук. И расстегнул две верхние пуговицы рубашки.
– Я подумал, что так удобнее. Ты не возражаешь?
– Нет. – Голос Мэгги оборвался, и она прокашлялась, прежде чем повторить: – Нет, вовсе нет.
Она подала ему чашку кофе, пытаясь решить, где бы ей сесть. Джеймс занял среднюю подушку дивана. Если бы она села там, она бы касалась его. Но, с другой стороны, если бы она села на стул, она как бы обособила себя от него.
Подумав, Мэгги уселась в мягкую глубину дивана.
– Среди всех женщин, которых я знал, ты делаешь самый замечательный кофе. – Джеймс потягивал его, смакуя.
– Спасибо. – Мэгги осторожно откинулась назад, стараясь меньше прикасаться к Джеймсу. – Это входит в обязанности хорошего секретаря, – усмехнулась она.
– Нет, не входит. – Джеймс переместил кофе в левую руку, а правой притянул ее к себе. – Секретарша, которая была у меня до тебя, делала кофе, на вкус напоминающий аккумуляторную кислоту.
– Да? – Мэгги прижалась головой к его плечу. Она смело прильнула к его шее, языком чувствуя слегка соленый вкус его кожи. Возбуждение наполнило ее, когда его рука ободряюще обняла ее плечи. Она изогнулась и начала слегка покусывать его ухо. Она получила намного больше отдачи, чем ожидала.
Джеймс тихо приподнялся, порываясь расстегнуть пряжку своего ремня, торопливо расстегнул брюки и сдернул их.
Мэгги слегка удивилась силе его реакции на ее ласку, но она была слишком счастлива увидеть свидетельство его нетерпения. И вдруг она заметила, что чашка кофе, которую она держала в руках и о которой забыла, была пустой!
– Джеймс! – Она уронила чашку на пол и встревоженно разглядывала его ноги. На его правом бедре было воспаленное красное неровное пятно.
– О, Джеймс, извини. Больно? Я не хотела.
– Я знаю. – Он уныло состроил гримасу. – Ты так старательно соблазняла меня, что совсем забыла о чашке.
– Может быть, принести лед? – Она изучала красное пятно, готовая заплакать.
– Было бы неплохо. К счастью, ты ухитрилась не залить самые чувствительные места, очень поддающиеся на такие вещи.
– Слава богу! – Мэгги облегченно вздохнула, затем покраснела, когда он засмеялся.
– Я думала… – попыталась она исправить ситуацию.
– Я знаю точно, о чем ты думала, любовь моя, – сказал он сухо. – В будущем я буду внимательнее.
– У меня есть специальный крем! – Мэгги быстро заговорила, придя в замешательство от того, что он назвал ее своей «любовью». – Он для загара, он снимет боль. Я достану его. Подожди здесь.
– Я, вероятно, не смогу пойти куда-нибудь в таком костюме? – засмеялся Джеймс.
– Я тоже так думаю. – Мэгги остановилась и внимательно смотрела на него. Через наполовину расстегнутую рубашку была видна не только его широкая грудь, но и остальные части тела, которые она созерцала с мучительным чувством. Ее глаза не отрывались от рубашки. Его сильные голые ноги выглядели темнее на фоне белой рубашки. След от ожога побудил ее к действию, она поспешила в ванную и стала рыться в аптечке. Джеймс сидел там же, где она его оставила. Она взяла коробку с антисептиком и, вернувшись к нему, опустилась перед ним на колени, тщательно осматривая пятно.
– Почувствуешь холод, – предупредила она его, обильно обрызгивая больное место.
– Сегодня ты устроила ночь контрастов. Вначале горячее, потом холодное, – поддразнил Джеймс. Он поежился, когда холодная струя попала на его кожу.
– Больно? – Мэгги с беспокойством рассматривала его.
– Не волнуйся. – Джеймс взял ее руки и помог ей встать. Он взял коробку из рук Мэгги и положил ее на кушетку рядом с собой.
Мэгги прильнула к нему с левой стороны, где не было ожога, пытаясь понять, не разрушила ли ее неловкость его желания физической близости. Она запрокинула голову и пристально посмотрела в его сияющие глаза.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила она.
– Достаточно хорошо для того, что ты имеешь в виду. – Он улыбнулся, и она почувствовала глубоко внутри себя нарастающий жар.
– Я думаю, что смогу встать со смертного одра, для того чтобы заняться с тобой любовью. Ты заставляешь меня чувствовать себя двадцатилетним. Когда я с тобой, все, чего я хочу, это любить тебя.
– Так что же тебя останавливает? – Мэгги театрально поморгала ресницами.
– Тот факт, что мне не двадцать. – Джеймс серьезно посмотрел на нее. – И у тебя нет юного обожателя. Ты – Мэгги, и я хочу от тебя больше, чем несколько ухваченных здесь и там часов. Я хочу, чтобы ты была рядом все время.
– Ты хочешь, чтобы я жила с тобой? – Мэгги решительно повторила его предложение. Сердце у нее упало. Она надеялась, что Джеймс окончательно махнул рукой на эту идею.
– Да, я хотел бы жить с тобой. – Он задумчиво разглядывал ее. – Я также хочу жениться на тебе.
– Чего ты хочешь? – открыла она рот и посмотрела на него изумленно, почти лишившись дара речи. Джеймс действительно просил ее выйти за него замуж! – Но ты говорил, что пробовал жениться с помощью разума и сердца и оба раза это не сработало, – сказала она, в конце концов вспомнив.
– Правда, – согласился он, – но проблема заключалась в том, что я выбрал свою первую жену на основе эмоций, игнорируя совет разума, а со своей второй женой я совершил противоположную ошибку. На этот раз я внимательно прислушался и к тому, и к другому.
Джеймс положил палец под подбородок и медленно запрокинул ее голову, испытующе глядя в ее лицо.
– Я люблю тебя, Мэгги. Я люблю твою манеру смеяться, когда тебе смешно. Я люблю странную маленькую морщинку, которая возникает у тебя на лбу, когда ты очень сердита, и твою манеру покусывать губу, когда ты нервничаешь. Я люблю твою мягкость и твое терпение в той же манере, как и сильные взрывы темперамента, и манеру, с которой ты парируешь мой крик. Мне также нравится любить тебя. Касаться твоего превосходного тела, и чтобы ты касалась меня. Упиваться восторженными звуками завершения, срывающимися с твоих нежных уст. В равной степени важно то, что я люблю тебя. Ты не только моя возлюбленная, но ты еще и мой лучший друг.
– Я… Я… – Мэгги в растерянности быстро осмотрела комнату. – Я хочу еще кофе. – Она вскочила на ноги, захватив его врасплох. – Минуту. Я сейчас вернусь. – Она бросилась из комнаты, не обращая внимания на его громкий крик. – Боже мой! – Она откинулась к стене и потерла лоб дрожащими пальцами. Что теперь? Джеймс действительно попросил ее выйти за него замуж! Она побоялась переехать к мужчине, и он предложил ей выйти за него замуж? Она сдавила веки кончиками пальцев и несколько раз глубоко и ровно вздохнула.
Думай, приказала она себе, но ее разум отказывался тщательно обдумать предложение. Только одна мысль всплыла на поверхность: полнейшее блаженство от того, что она выйдет замуж за Джеймса. От того, что он будет ее мужем. От того, что она сможет свободно выражать свою любовь. Он сказал, что любит ее.
Дорогие слова эхом отозвались в ее памяти. Мэгги ни минуты не сомневалась в ее искренности. Если он сказал, что любит ее, значит это действительно так. Он мог доводить ее до отчаяния, но он никогда не лгал ей.
Правда то, что по необъяснимой причине Джеймс полюбил ее. Но как долго продлится эта любовь? Как скоро он начнет негодовать, будучи связанным с нею? И проклинать узы, которые связали его?
Волна отчаяния захлестнула ее. Она скорее согласилась бы потерять его, чем видеть его глаза, ожесточающиеся от отвращения или, что еще хуже, полные равнодушия. Это было бы подобно медленному умиранию, вместо того чтобы умереть от одного прямого удара. Но иметь шанс выйти замуж за Джеймса и отказать ему…
– Приди в себя, Мэгги! – Голос Джеймса врезался в мучавшие ее мысли. – Сядь. – Он перенес ее дрожащее тело на стул. – Что я такого сказал, что привело тебя в это состояние? – спросил он. – Ведь шаг от любовника к мужу не может быть поводом для такого потрясения. Его не будет, если ты не любишь меня. – Он пристально ее разглядывал.
Мэгги начала различать фаянсовые композиции на кафеле.
– Ты знаешь, – тихо проговорила она.
– Трудно скрыть чувства, когда ты отдаешь себя с такой страстью. Я впервые понадеялся на то, что ты сможешь воспринять меня не только как друга, когда ты согласилась вступить со мной в любовную связь.
– Ох! – Мэгги прекратила блуждать взглядом по кафелю и потрогала плитку рядом с собой, будучи не в состоянии отказать ему и положить конец их отношениям, равно как и согласиться с ним и обречь их любовь на мучительную смерть.
– Да скажи ты хоть что-нибудь!
Мэгги вскочила и начала взволнованно вышагивать по кухне. Уже началось. Он был взбешен.
– Мэгги! – заорал он.
– Да! Нет! Я не знаю! – закричала она в полном отчаянии. – Конечно, я хочу согласиться. Я люблю тебя. Кажется, я полюбила тебя навсегда. Но я не могу.
– Из-за Фрэда? – сдержанно спросил Джеймс.
– Конечно нет. – Мэгги отвергла Фрэда. – Потому что ничего не получится. Ты можешь думать, что любишь меня сейчас, но что будет в следующем году? Я не такая глупая, чтобы надеяться на то, что ты сможешь сохранить свой интерес ко мне.
– Глупая – это самое подходящее слово! – съязвил Джеймс. – Что ты этим пытаешься сказать?
– Посмотри на меня! – крикнула Мэгги. – Посмотри хорошенько! Это Мэгги. Добрая старая Мэгги. Толстая, добродушная Мэгги, способная со своими комплексами поддержать деятельность съезда психиатров в течение недели. Я даже стесняюсь снять одежду перед тобой!
– Мы будем тренироваться. Мы начнем утром, на рассвете, и будем заниматься любовью каждый час до тех пор, пока не сядет солнце.
– Джеймс, я серьезно, – запротестовала она.
– Так и я серьезно, Мэгги. – Он привлек к себе ее податливое тело и начал мягко поглаживать ее спину. – Я не могу гарантировать, что все твои невзгоды исчезнут, едва ты выйдешь за меня замуж. Все, что я могу пообещать тебе, это то, что я проведу остаток своей жизни, повторяя, какая ты восхитительная, желанная женщина, до тех пор, пока наконец ты не доверишь мне защищать тебя.
– Ты уверен? – Мэгги оторвалась от крахмальной рубашки и прильнула к его лицу.
– Совершенно. – Его голос убедил бы целый мир. – Послушай меня, Мэгги. Любовь моя к тебе – это не что-то внезапно возникшее, словно гром среди ясного неба. Это чувство, которое росло годами, и началось оно еще до того, как ты сбросила вес. Мэгги, что вызвала мою любовь, – это девочка из отряда герл-скаутов, та самая, что некогда купила пятьдесят упаковок печенья и раздала их. Это Мэгги, которая набиралась смелости сдавать кровь и затем вернуться, чтобы работать со мной. Она, эта Мэгги, была на моей стороне, отдавая мне свое время, свою проницательность, свою помощь все последние пять лет. Эта Мэгги, в которую я влюбился впервые, не была тем ухоженным очаровательным созданием, каким ты стала сейчас.
– В самом деле? – Мэгги смотрела на него во все глаза, в отчаянии, желая и не смея поверить ему.
– Мэгги, в конце концов, мы уже несколько лет как женаты. У нас с тобой такое духовное родство, какого достигнут лишь немногие пары. Я порвал с Моникой, когда понял, что предпочитаю беседовать с тобой, нежели отправляться в постель с ней. Когда я наконец это осознал, я был по уши в тебя влюблен.
– Так почему же ты просто не сказал мне об этом?
– Поставь себя на мое место. Я столько лет нес всякую чушь о том, что брак – это занятие для птиц, что мне трудно было, да еще у себя в офисе, взять и сделать тебе предложение. Ты никогда не принимала меня всерьез.
И потом… – Он помолчал и взглянул ей в глаза. – Твоя уверенность в собственной женственности сводила все к нулю. Я проанализировал ситуацию и решил, что я должен направить твои чувства таким образом, чтобы ты увидела во мне жизнеспособный материал для замужества. Итак, я начал осторожно готовить все, чтобы тебя завоевать. Я старался сделать так, чтобы все выглядело происходящим случайно, дабы не насторожить тебя. Но я сделал две ошибки. Я ничего не знал о Фрэде, и наши с тобой свидания выглядели настолько непреднамеренными, что ты даже не подозревала о том, что это свидания.
– Я думала, что я просто одна из подружек, оказавшихся под рукой, – согласилась Мэгги.
– Спасибо, – уклончиво сказал Джеймс. – Ты в самом деле думала, что за восемь месяцев я не сумею найти женщину?
– Может быть, я не слишком внимательно проанализировала ситуацию.
– Во всяком случае, когда я нечаянно подслушал твой с Эми разговор о Фрэде, я был совершенно подавлен. Я был уверен, что у меня масса времени для ухаживания за тобой, и вдруг этого времени не стало. Первым моим порывом было попытаться отговорить тебя от свидания, а когда это не удалось, я подумал о том, как бы сделать так, чтобы вместо него ты отдалась мне.
– Я никогда не собиралась ложиться с Фрэдом в постель, – успокоила его Мэгги. – Весь этот разговор был просто бравадой. Почему ты сказал мне, что сделал это в знак своего расположения?
– Чтобы не оказывать на тебя давления.
– Я была готова в панике бежать от Фрэда. – Она нахмурилась, будто что-то еще пришло ей на ум. – Если ты действительно решил жениться на мне, почему ты предложил, чтобы я к тебе переехала?
– Это было частью моего генерального плана. Я подумал, что если ты обоснуешься в моем доме, то легче будет склонить тебя к браку. А теперь повторяй за мной, Мэгги: «Да, огромное тебе спасибо, Джеймс, я согласна на твое любезное предложение».
Она пристально смотрела в его глаза, которые сияли любовью к ней. Он знал ее тогда, когда она была толстушкой, и тогда, когда она стала стройной, и он всегда относился к ней совершенно одинаково. Осознание этого придало ей смелости сказать:
– Да, огромное тебе спасибо, Джеймс, я согласна на твое любезное предложение.
Джеймс на мгновение закрыл глаза:
– Спасибо тебе, дорогая Мэгги. Я клянусь, что ты никогда об этом не пожалеешь.
В нетерпении она прильнула к его груди.
– А сейчас мы можем предаться любви? – спросила она. Счастливый румянец залил жестко очерченные скулы Джеймса, и он заключил ее лицо в свои теплые ладони, нежно привлекая ее к своему мускулистому телу.
– Лучше бы нам заняться перепланировкой комнат Лофтуса. У меня такое чувство, что они нам понадобятся.
– Комнаты Лофтуса? – Мэгги нахмурилась, не уловив, что к чему. – Зачем нам заниматься комнатами Лофтуса?
– Мы должны обеспечить будущее детей, – серьезно ответил Джеймс.
– Каких детей?
– Наших детей. – Джеймс многозначительно произнес эти слова. – Я чувствую, что по возможности маленькие дети должны быть с родителями, но, поскольку я не могу работать в офисе без тебя, я намерен перенести в комнаты Лофтуса миниатюрный центр для дневного ухода за детьми и для их няни. Таким образом, мы сможем проводить с ними время каждый день, и работа не будет страдать от этого.
– О Джеймс. – Мэгги была предельно взволнована. – Неприлично быть такой счастливой.
– О Мэгги, – любовно передразнил он, – я люблю тебя. Она с трудом сдерживала слезы и пальцем пробежала по его груди, по тем пуговицам, что были еще застегнуты.
– А сейчас мы можем предаться любви?
– Сейчас мы можем предаться любви. – Он поднял ее на руки и шагнул к постели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16