– Никто же не знает, что мы здесь.
– В офисе знают. Я позвонил после того, как заказал комнату, и оставил номер.
– Но это же… – Мэгги пристально посмотрела на часы, делая в уме вычисления, – …одиннадцать тридцать по нью-йоркскому времени.
– Город не спит никогда. Так вот прямо и говорят по телевизору. – Джеймс неохотно поднялся, так как телефон продолжал звонить.
Мэгги смотрела на него, восхищаясь линиями его тела, пока он шел к телефону, и уже не ощущала своего собственного тела. Его фигура обрисовывалась мягким мерцанием огня. Он был образцом мужской красоты и грации.
Даже лежа у камина, без Джеймса, она почувствовала холод. Помимо всего прочего, если она останется здесь, это будет похоже на то, что она ждет от него новых любовных ласк. Но даже если ей и было нужно большего, Мэгги не хотелось, чтобы он знал об этом. У нее было такое чувство, будто Джеймс точно рассчитал, как она будет вести себя, когда он ее оставит. Джеймс был очень проницателен. Она неуверенно глядела на его широкую спину.
Самое лучшее для нее сейчас – это вести себя как можно естественнее, решила она. Неохотно поднявшись, она подхватила с кровати халат и направилась в ванную. Она включила душ и шагнула под теплые брызги. Струи массировали ее усталые мышцы. Она закрыла от наслаждения глаза. И вдруг вскрикнула, увидев, что рядом оказался Джеймс.
– Джеймс?
– Ты ждала кого-то еще? – Он потянулся за мылом, которое лежало рядом с ней.
– Никогда не подглядывай, когда женщина стоит под душем, – отругала она его. – Ты меня страшно напугал. Помнишь тот старый фильм, где какой-то чудак убивает женщину под душем?
– Но у меня нет оружия. Видишь? – Он развел руками.
«Его руки сами по себе уже оружие», – подумала она в смятении. Стоит ему лишь коснуться ее, и она готова согласиться на все.
– Не будь такой раздражительной. – Он ступил на керамическое покрытие и прижал ее к себе.
Мэгги ослабла в его объятиях, в то время как струи душа массировали ее кожу.
Джеймс, намылив руки, стал мягко тереть мылом ее тело.
Она передернула плечами, когда его руки достигли ее грудей и охватили их.
– Это из офиса. – Он легко растирал ладонями отвердевшие соски.
– А? – Мэгги прижалась к его скользкому телу.
– Звонил Такамото. Он должен лететь в Париж, но завтра будет в Нью-Йорке и хочет поговорить о новом офисе, который его фирма собирается построить в Сингапуре.
– Ему понравился комплекс, который ты спроектировал. – Мэгги сделала глубокий вдох и полностью потеряла нить рассуждений, когда его рука скользнула по ее животу, достигнув бедер. Тело ее изогнулось дугой, пока его пальцы медленно исследовали ее мягкую плоть. Когда ласка окончилась, она ощутила утрату, едва замечая, что Джеймс вымыл ее и перекрыл льющуюся воду.
Он взял со стойки широкое банное полотенце, обвернул его вокруг Мэгги и начал досуха вытирать. В каждом его поглаживании было эротическое очарование.
– Боюсь, что твой урок ходьбы на лыжах придется отложить, – прошептал он. – Я должен завтра вернуться в город для встречи с Такамото. Нам уже заказаны билеты.
– М-мм… – Его слова пролетели мимо ушей Мэгги. Ей дела не было ни до Такамото, ни до лыж. Был лишь один-единственный спорт, что по-настоящему интересовал ее.
– Идем, прелесть моя. – Джеймс привлек ее к себе и поднял на руки, а Мэгги, опасаясь, что она слишком тяжела для него, инстинктивно сжалась. Но по тому, как решительно шел он к кровати, казалось, что он просто не заметил ее веса.
– Пожалуйста, пристегните ремни. – Профессиональный, хорошо поставленный голос стюардессы пробудил Мэгги от легкой дремоты. Она зевнула, передернула плечами и выглянула в иллюминатор. Невольная улыбка тронула ее губы, когда она увидела мерцающие башни Нью-Йорка. Но именно это зрелище и испортило ей настроение. Для того, чтобы поднять его, она украдкой посмотрела на Джеймса.
Он не пристегнулся, подумала она с сожалением. Он никогда не пристегивает ремень. Он поглощен работой с тех самых пор, как оставил Стэплтон. Это было совершенно нормально, решила Мэгги, пожалуй, даже чересчур нормально. Отныне они не просто архитектор и секретарша. На ее щеках выступил легкий румянец, когда нахлынули воспоминания о поездке. Теперь они любовники, и что-то непременно должно было измениться…
Мэгги прикусила губу, вглядываясь в серебристое сверкание на его висках, среди угольно-черных волос. Они были замечательными любовниками, но помнит ли об этом Джеймс? Его поведение после того, как четыре часа тому назад в Денвере они сели в самолет, ясно свидетельствовало об обратном. Он был как обычно оживлен, быстро вернувшись к их повседневным рабочим отношениям.
Может быть, прошедшее выскользнуло из его сознания? Она внимательно изучала прямую линию его носа. Нет, Джеймс редко что-либо забывает. Но он имел привычку сосредоточиваться на любимом деле, и сейчас он был поглощен работой. Проблема была в том, как переключить его внимание. Взгляд ее скользнул ниже.
Глаза ее полузакрылись при воспоминании о легкой шершавости его подбородка. Подобно тому, как магнит притягивает к себе сталь, ее губы обрели покой, прикоснувшись к его коже. И она сама удивилась, что не выдумала происходящее. Она на самом деле поцеловала его. Осмелев, она позволила себе мгновение помешкать, прежде чем отстранилась. Принимая во внимание ту легкость, с какой она прикоснулась к нему сейчас, вероятно, через месяц она будет просто нападать на него в темных коридорах.
– Ты избрала прелестный путь, дабы завладеть моим вниманием. – Джеймс улыбнулся ей. – Ты чего-нибудь хочешь?
– Мы уже дома. – Вздох облегчения вырвался у нее, поскольку Джеймс благосклонно отнесся к ее ласке. И, словно подтверждая ее слова, самолет резко повернул направо и пошел на посадку.
– Час ночи. – Джеймс взглянул на часы и принялся укладывать свои бумаги в кожаный портфель. – У нас еще есть время. Я хотел бы просмотреть все свои записи перед встречей с Такамото сегодня после полудня.
– Мы заедем за твоими записями в офис?
– Нет. Я попросил Эрика отвезти их ко мне на квартиру, когда звонил прошлой ночью.
– Когда состоится ваша встреча?
– В два часа. Такамото улетает в Европу сегодня в девять вечера.
Чтобы эффективно свести на нет другие планы, относящиеся к остатку дня, она должна прибегнуть к тайному убежищу. Мэгги через силу улыбнулась, зная, что выполнение требований Джеймса приведет их любовные дела к пробуксовке.
После посадки Джеймс провел ее через аэропорт и посадил в такси. Пока он не назвал таксисту свой домашний адрес, Мэгги думала, что он последует своей привычке: всякий раз, возвращаясь из поездок, он сначала отвозил домой ее, а уж потом ехал к себе. Она украдкой взглянула на него, отыскивая основания для столь неожиданного поступка.
Джеймс ничего не забыл. Давая свой адрес таксисту, он лишил ее выбора. Он действительно хотел привезти ее в свою квартиру. Но зачем?
Хотел ли он вновь предаться любви? Рука ее затрепетала в его руке, когда восхитительная мысль озарила ее. Но Мэгги тут же высвободилась, когда уже более прозаическое объяснение пришло ей на ум. Несмотря на то что они работали во время поездки в Денвер над отчетом Джонсона о лыжном курорте, они еще не составили полного заключения по нему. Джеймс, видимо, хотел завершить работу, пока все еще было свежо в памяти.
Такси остановилось у стоянки, и Джеймс помог ей выйти из машины. Она проследовала за Джеймсом через коридор его дома, кивнула швейцару и первой зашла в лифт.
Пусть он сам все решит, сказала она себе. Этот образ действий не должен ее затруднять, касаются ли его интересы ее деловых качеств или ее обаяния.
Джеймс открыл дверь, зажег свет в холле и пропустил ее внутрь.
– Ты не сваришь кофе, Мэгги? Я собираюсь посмотреть, кто мне звонил.
– Конечно. – Мэгги сняла куртку, уложила ее на свой чемоданчик и прошла в маленькую кухню, очень довольная тем, что можно будет немного побыть одной. Погруженная в любовные переживания, она не допускала возможности, что между ее мыслями и мыслями Джеймса существует дистанция. Но, видимо, так оно и было. Если бы это было не так, Джеймс непременно обнаружил бы любовь к нему, переполнявшую ее. И он ясно увидел бы тогда, сколь беззащитной и неиспорченной была она на самом деле. Мэгги вздохнула, не зная, что хуже.
Она налила воду в кофейник, поставила его на огонь и раскрыла холодильник, чтобы достать молоко.
– Для встречи с Такамото все готово. – На кухню пришел Джеймс. – Я попрошу его секретаря представить тебе полную стенограмму переговоров.
– Было бы куда легче, если бы мистер Такамото просто перенесся бы в двадцатый век. Отказаться от присутствия женщины за столом переговоров! – Она фыркнула. – Я бы подарила ему хорошую долю своего разума.
– Его не разум твой интересует. – Глаза Джеймса остановились у нее на груди, мягкая выпуклость которой проступала под свитером.
– Мистер Такамото? – Мэгги изумленно посмотрела на него. – Боже великий, мужчине за восемьдесят. Для этих дел он староват, не правда ли?
– Ему семьдесят шесть, и мужчина никогда не бывает чересчур старым для этих дел, – проворчал Джеймс. – Отец Конфуция заделал его в семьдесят.
Мэгги наконец-то нашла пакет молока за чашками.
– Держу пари, что его мать была моложе. – Она перелила молоко в кувшин. Прогорклый запах разнесся по воздуху.
– У-фф!
– Испортилось? – спросил Джеймс.
– А что, нет? – Мэгги искоса посмотрела на него.
Он кивнул на пакет:
– Какое там число?
– Продавать до второго сентября, – прочитала Мэгги. Она снова перечитала. – Второе сентября? Сентябрь, октябрь, ноябрь, декабрь. Четыре месяца!
– После шампанского моя экономка отказывается что-либо выкидывать, и у меня нет молока к кофе.
– Шампанское?
– Это было еще до тебя. Я купил бутылку выпуска 28-го года и поставил ее в холодильник. В тот вечер у меня было тяжелое свидание. – Он остановился, задумчиво улыбаясь, и Мэгги оскорбили эти его воспоминания.
– Да? – сказала она холодно.
– Во всяком случае, перед тем как уйти, я попросил экономку прибраться. Что она и сделала. Она вылила шампанское в канализацию.
– Но почему?
– Потому что ему было сорок пять лет. – Джеймс поморщился. – Ну и, будучи трезвенницей, она решила, что шампанское никуда не годится. Боюсь, что я довольно зычно выражал свое неудовольствие, и она поклялась ничего больше не выбрасывать.
– По правде, Джеймс, тебе нужна… – Она прервалась, в ужасе осознав, что должно было вот-вот слететь с ее неосторожного языка. Если сказать ему, что ему нужна жена, то он посчитает, что она претендует на это положение, и тогда он просто удерет.
– Что именно? – Джеймс взял пакет с молоком из ее безвольных пальцев, поставил ее на изразцовую полку и прижал к себе податливое тело Мэгги.
– Новая экономка. – Слова прозвучали на выдохе. Она обняла его за талию и прижалась к нему. Она прижалась щекой к его рубашке, наслаждаясь ощущением его крепких рук, держащих ее прямо против его сердца. Этот его порыв страсти наполнил ее радостью.
– Нет, – отозвался Джеймс, – у меня отличная экономка. Мне нужен кто-то, кто бы за ней присматривал.
– Что? – Мэгги проглотила слово, готовое вырваться из ее уст.
– Почему бы тебе не переехать ко мне и не присмотреть за миссис Губерт?
Переехать к нему! Сердце Мэгги остановилось, потом безумно заколотилось. Жить с Джеймсом! Она была поражена этой мыслью. Ей можно будет проводить все время с ним вместе. Она станет для него первой по утрам и последней вечерами.
И он будет видеть ее. Неприятный факт поразил ее, и она сжалась.
Джеймс сможет увидеть ее после того, как она смоет косметику. Он сможет видеть ее наготу при полном свете дня. То, над чем он подсмеивался, когда она предавалась страсти при смутном свете огней. Но жить вместе – значит выставлять напоказ свои несовершенства. И никто не знает, насколько быстро при этом наступит конец их связи.
– Нет! – выпалила она. – Я не могу.
Она поспешно шагнула, высвобождаясь из кольца его рук и с сожалением отметив, что его лицо не дрогнуло. Чем бы ни руководствовался Джеймс, предлагая ей переехать к нему, ясно, что он сделал это не случайно. Была какая-то причина, по которой он действительно хотел, чтобы она жила с ним.
– Я действительно не могу. – Она через силу выталкивала слова, в горле застрял ком, она готова была зарыдать. Зачем он это сделал, когда все так хорошо складывалось? Она сжалась, почувствовав себя несчастной.
– Не надо преувеличивать. Вопрос остается открытым для обсуждения, – сказал он мягко и потянулся к ней, но она увернулась.
Обсуждения! Она знала, что значит спорить с Джеймсом, и понимала, что шансов у нее нет. Стоит ему лишь поцеловать ее, и она согласится на все. «Так где же я должна быть?» – подумала она в отчаянии. Ей надо уйти от него.
– Мне пора домой.
– Но ты же еще не выпила кофе.
Мэгги была так поглощена своими проблемами, что даже не попыталась объяснить себе, отчего так подчеркнуто напряжен голос Джеймса.
– Нет молока, – ответила она яростно. – Пойдем. – Она прошла через гостиную, вздохнув с облегчением, когда он последовал за ней.
Ее уже мучило раскаяние. Она не воспользовалась его предложением. И не знала, как исправить положение. Одного взгляда на Джеймса было достаточно, чтобы понять, что сейчас не стоит даже пытаться. Даже если бы она знала, как это сделать. Не только потому, что пришлось бы переступить через свою гордость, но и потому, что оба они устали. Было бы разумнее оставить все как есть. Возможно, что он позвонит ей сегодня вечером после встречи с Такамото. А там уж она должна попытаться направить их отношения в их привычное русло.
10
– Ты, должно быть, не оправдала надежд как любовница, Мэгги, моя девочка, – поддразнивала Эми.
– Ш-шш! – Мэгги огляделась, но, к счастью, в коридоре было пусто. Только этого ей и не хватало! Чтобы их отношения стали известны в конторе!
– Здесь никого нет. Я посмотрела, – пожала плечами Эми.
Мэгги посмотрела на подругу, не понимая, что скрывалось за ее трескотней.
– Я полагаю, что ты не видела нашего уважаемого босса нынче утром, – состроила гримасу Эми. – Я думала, что ничего не может быть хуже его крика, но я ошибалась. Нынче утром было, определенно, еще хуже.
– Да? – тихо произнесла Мэгги, не желая допустить, что причиной этого взрыва был ее единственный контакт с Джеймсом с тех пор, как он оставил ее в субботу у нее на квартире. Это был короткий телефонный разговор прошлой ночью, когда он дал ей указание заехать в гостиницу и забрать у управляющего стенограммы, сделанные секретарем господина Такамото перед тем, как выйти на работу в понедельник. Его холодный деловой тон преисполнил ее ощущением неумолимой гибели, которое она гнала от себя остаток вечера. Сейчас Эми подтвердила, что ощущение это возникло не без оснований. Была ли его гордость задета ее отказом переехать к нему? Или были более серьезные основания для тревоги, чем это? Она судорожно глотнула воздух. Мог ли он пожалеть, что между ними установились интимные отношения?
Она сжала губы, стараясь не поддаваться панике. Позднее она могла спрятаться в комнате отдыха и расслабиться, но сейчас ей необходимо была выяснить, что знает Эми или думает, что знает.
Мэгги весело кивнула, когда миссис Робертс из расчетного отдела прошла мимо них. Затем она опять повернулась к Эми и показала манильский конверт.
– Я должна была заехать за ним перед работой.
– Хорошо, что ты сейчас здесь, может быть, ты сможешь вернуть его к нормальному состоянию. Я знала, как обращаться с Джеймсом Монтгомери, но как общаться с ним сейчас… – Эми в замешательстве тряхнула головой. – Я брала почту в твоем кабинете в начале десятого. А он сидел здесь, уставившись в стену. Когда он увидел меня, он даже не закричал. Он только посмотрел как бы сквозь меня, как если бы меня здесь даже не было. Он был похож на привидение. Я допускала, что ты могла бы приручить дикого зверя, но я даже не предполагала, что ты превратишь его в раненого тигра…
– Не может быть так плохо, – сказала Мэгги, которой не понравилась суть сообщения Эми. Могло ли странное поведение Джеймса быть связанным с ее несостоятельностью как женщины? Дело не в коммерческой сделке. Все в конторе было хорошо до поездки в Денвер. А из записей, которые она забрала нынешним утром, было видно, что мистер Такамото с энтузиазмом отнесся к идеям Джеймса относительно его новой стройки.
Эми остановилась перед кабинетом Мэгги:
– Будь я на твоем месте, я вошла бы и соблазнила его. Может быть, это вдохнет в него жизнь.
– Боже мой, Эми, для тебя секс подобен рецепту: «Принимать после завтрака для поднятия духа».
Эми выразительно подняла выщипанные брови:
– Я бы, конечно, не возражала против того, чтобы принять нашего Джеймса перед едой, после еды, а также в другое время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16