На следующий день после обеда Массу отправился на вершину холма Ретиро, где находилась площадка Дониньи, одна из самых больших в городе. В густых зарослях кустарника стояли алтари различных божеств, домики для дочерей и сестёр святого и для гостей, барак для празднеств и дом оганов.Донинья была в доме Шанго, которому принадлежала площадкеа, там она и переговорила с Массу. Она дала ему поцеловать руку, пригласила сесть и, прежде чем они перешли к делу, потолковала с ним о разных вещах, как это положено у воспитанных людей. Наконец после небольшой паузы Донинья попросила одну из женщин принести им кофе, скрестила руки и слегка наклонила голову в сторону Массу, показывая, что готова его слушать.Массу начал свой рассказ, описав прибытие Бенедиты с ребенком, хорошеньким, толстеньким, но некрещеным. Бенедита никогда не проявляла набожности, напротив, была легкомысленной, ни к чему не относилась всерьез. Бедняжка умерла в больнице, во всяком случае, это можно предполагать, хотя никто не присутствовал ни при ее кончине, ни на ее похоронах.Мать святого слушала Массу молча, кивая головой, и лишь время от времени что-то бормотала на своем наречии. Это была негритянка лет шестидесяти, толстая и медлительная, с необъятной грудью и живыми глазами. На ней была широкая юбка, белый халат и кожаные туфли, у пояса четки, на шее множество ожерелий, на запястьях браслеты; держалась она величаво и уверенно, как человек, сознающий свою власть и мудрость.Массу говорил без страха и колебаний, с полным доверием — ведь между ним и матерью святого, как между нею и остальными неграми кандомблэ, существовали тесные, почти родственные узы. Он рассказал об озабоченности Вевевы тем, что ребенок растет некрещеным, и Донинья признала, что это беспокойство имеет основания. Вевева была ее сестрой по вере, одной из самых старых; итак, она дала негру две недели на устройство всех дел, ибо не хотела, чтобы ребенок оставался некрещеным, когда ему исполнится год. И все шло хорошо — уладили многие вопросы, выбрали крестную (все согласились с кандидатурой Тиберии), однако ничего не могли решить в отношении крестного. Общительный по натуре Массу имел много близких друзей, не говоря уже о приятелях, и было невозможно выбрать среди них одного-единственного. В особенности среди тех пяти-шести самых близких, с которыми он встречался каждый вечер, ведь они ему были ближе братьев. Массу уже перестал спать по ночам, взвешивая достоинства друзей, но выбора не сделал. Никогда раньше он не знал, что такое головная боль, а теперь виски сдавливало, словно обручем, в ушах шумело, голова разламывалась. Он уже представлял себе, как все они перессорятся и разойдутся. А разве можно жить без дружеского тепла, чувствовать себя изгнанником в родном краю?Донинья понимала отчаяние Массу и участливо кивала. Наконец Массу подошел к вмешательству Огуна:— Я шел по дороге, нагруженный, как осел, Мартин шел рядом. Мы разговаривали, когда вдруг появился отец мой Огун, громадный, как великан, ростом в пять с лишним метров — выше уличного фонаря Я сразу его узнал, потому что он явился в своем пышном одеянии, а также по его улыбке. Он приблизился и сказал, чтобы я повидал тебя, мать, и что он сам решит насчет крестного. Я должен положиться на него в этом вопросе. Поэтому я и приходил вчера и пришел сегодня. Когда он кончил говорить, то снова засмеялся и вознесся к солнцу, а когда проник в его нутро, произошел взрыв и все стало желтым, словно начался золотой дождь.Массу кончил свой рассказ, и Донинья ответила ему, что все это не является для нее неожиданностью, ибо накануне случилось нечто поистине странное. Как раз в тот момент, когда Массу приходил к ней, она бросала раковины, прося Шанго ответить на вопросы одной женщины. Однако вместо него появился Огун и наговорил ей много неприятного (как она решила тогда). Донинья, ничего не ведая о затруднениях Массу, отказалась от вмешательства Огуна и требовала появления Шанго. Она даже сочла, что это проделки Эшу, который выдает себя за Огуна, только чтобы позлить ее. Донинья и без того была озабочена делами женщины, ради которой старалась, а эта неразбериха совсем смутила ее. Неужели ей недостаточно своих забот?Именно в тот момент Донинья почувствовала присутствие кого-то постороннего и послала одну из женщин узнать, кто пришел. Женщина сообщила, что Массу желает повидаться с ней, Дониньей. Тогда она не связала приход Массу с появлением Огуна и велела сказать негру, чтобы он явился на следующий день, — она не могла принять его, находясь в смятении.Но едва Массу ушел, Огун исчез и все пошло как обычно. Шанго обещал удовлетворить просьбы женщины, бедняжка, очевидно, будет довольна…Но потом, поразмыслив над случившимся, Донинья начала догадываться, что появление Огуна, видимо, было связано с приходом Массу, и стала поджидать его. Даже сейчас, когда они беседовали, она ощущала чье-то присутствие в воздухе и готова была поклясться, что Огун находится где-то поблизости и слушает их разговор.Донинья тяжело поднялась, положила руки на бедра, огромные, как волны бурного моря, и велела Массу подождать. Она обещала немедленно все выяснить и направилась к алтарю Огуна. Появилась одна из дочерей святого, неся поднос с чашками и кофейником. Прежде чем предложить Массу горячего душистого кофе, она поцеловала ему руку, и негр впервые за несколько дней почувствовал себя приободренным и почти спокойным.Донинья отсутствовала недолго, а вернувшись, села и передала Массу указания Огуна. В четверг, когда стемнеет, негр должен принести двух петухов, пять голубей и побольше акараже Акараже — пирожки из вареной фасоли, жаренные в масле пальмы дендэ.
и абара Абара — блюдо из вареной фасоли, приправленное перцем и маслом дендэ.
, чтобы накормить его, и тогда он ответит насчет крестного.Донинья взялась заказать акараже и абара, и Массу дал ей денег. Петухов и голубей он принесет завтра, в среду. В четверг же он явится с друзьями, они вкусят священную еду вместе с Дониньей и ее помощницами, которые здесь будут. Следует приготовить и алуа Алуа — перебродивший прохладительный напиток, приготовляемый из поджаренной рисовой или кукурузной муки, воды, ананасных корок и сахара.
.Оставшиеся два дня прошли в напряжении, все спрашивали себя, кто же будет избран Огуном как наиболее достойный быть крестным отцом мальчика. Вопрос приобрел совсем иной характер. Одно дело, когда выбирает негр Массу, он легко может ошибиться, решить несправедливо. Но Огун не ошибется, его решение будет единственно правильным. Он изберет действительно самого лучшего, самого достойного друга Массу. Каждый чувствовал, как сжимается его сердце теперь, когда в игру вступили могучие силы, не подвластные чьей-либо хитрости или влиянию. Даже сам Жезуино был бессилен против них. Огун — бог металлов, его воля тверда, как его огненная шпага. 4 Вдалеке зажглись огни города, среди зарослей у площадки для кандомблэ сгущались сумерки. Друзья шагали молчаливые и задумчивые. Тиберия шла вместе с ними, она настояла на своем присутствии при решении столь важного вопроса, поскольку считала себя непосредственно заинтересованной в этом деле. Козы с козлятами, прыгая по крутым склонам, возвращались домой. Мрак опускался на деревья, и казалось, впереди встает черная стена.На площадке для кандомблэ стояла тишина, огни были потушены, но в домах, где жили дочери святого, слышалось легкое движение. Красноватый свет масляных коптилок пробивался сквозь щели дверей и окон. Перед алтарем Огуна горели свечи. Когда они вошли в калитку, одна из дочерей Ошалы, вся в белом, как было положено, появилась из темноты и прошептала:— Мать Донинья ждет вас. В доме Огуна…Отодвинув ситцевую занавеску, закрывавшую вход, друзья один за другим вошли, в дом, склонились перед алтарем божества, а затем встали у стены. Мать Донинья сидела на табуретке, перед ней стояло блюдо с орехами. Она протянула им руку для поцелуя. Темнота медленно наползала на поля. Так как помещение было маленьким, все в нем не смогли поместиться: внутри остались только Массу с Дониньей, Тиберия и Жезуино. Остальные столпились снаружи, занавеску пришлось поднять.Одна из женщин подошла и, преклонив колена перед матерью Дониньей, подала ей глиняное блюдо с двумя большими остро наточенными ножами. Другая принесла двух петухов. Донинья запела кантигу, дочери ей подтягивали. Жертвоприношение началось.Донинья взяла первого петуха и, поставив рядом с ним глиняный сосуд, перерезала петуху горло. Хлынула кровь. Затем Донинья вырвала несколько перьев и бросила их в кровь.После этого был принесен в жертву второй петух. В ночной тишине раздавались кантиги во славу Огуна, они плыли по склонам холмов к Баии.Третья женщина принесла белых испуганных голубей. Их кровь была собрана в другой сосуд, и туда тоже бросили перья.Донинья поднялась, взяла жезл и, махнув им, распорядилась, чтобы музыканты играли, затем с надлежащими словами положила мертвых птиц у алтаря. Массу и Жезуино склонились в поклоне. Смоченными в крови пальцами Донинья дотронулась до лба каждого из пришедших, и дочери святого унесли мертвых птиц, чтобы приготовить священную трапезу.Потом все вышли на площадку и остались на ней поговорить, а между тем на кухне началась суета. Наступила ночь, на небе появились несчетные звезды. Никто не поминал о том, что привело их сюда, и казалось, что это друзья собрались для приятной беседы. Донинья рассказывала истории из своего далекого детства, вспоминала людей, которых уже не было в живых, Тиберия — всякие интересные случаи. Так они беседовали, пока не объявили, что трапеза готова.Пришли женщины с блюдами, на которых были всевозможные кушанья — абара, акараже, шиншим Шиншим — жаркое из курицы с тертым луком и чесноком; в него добавляется масло дендэ, сушеные креветки и размолотые зернышки тыквы, или арбуза.
. Принесенные в жертву птицы превратились в аппетитно пахнущую, соблазнительную еду. Донинья выбрала куски для Ошалы, блюда поставили на алтарь, женщины запели, Донинья тоже.Потом она стала бросать раковины. Друзья внимательно наблюдали за Дониньей. Вот она позвала Огуна. Тот не рассердился и сразу пришел со смехом и шутками. Он приветствовал всех, и особо мать Донинью и своего огана Массу.Донинья поблагодарила Огуна и спросила, правда ли, что он намерен помочь Массу в его трудном деле. Огун ответил, что за тем и явился, чтобы поблагодарить Массу за угощение из петухов и голубей и сообщить свое решение, которого все ждут.Наступила очередь Массу благодарить Огуна и сердечно приветствовать его. Без помощи Огуна он не может выбрать крестного для сына, хорошенького и смышленого малыша, такого подвижного и капризного, как дьяволенок. Массу не хочет обидеть своих достойных друзей, указав на одного из них. Для этого он и принес петухов и голубей, как велел Огун.Огун согласился, что все это истинная правда. Он увидел, как озабочен его сын Массу, и пришел ему на помощь. Значит, Массу не хочет обидеть никого из своих друзей и не знает, что делать, не так ли?Массу подтвердил это и попросил сообщить ему решение, которое принял Огун. Ответа ждали в напряженной тишине.И вдруг раздался звон железа и стали, ударяющейся о сталь, ибо Огун — бог войны. Послышался его веселый смех; он скакал на одной из своих дочерей, которая, распахнув дверь, приветствовала Донинью, стала у алтаря и громко возвестила:— Я решил. Никто из друзей Массу не будет крестным отцом мальчика. Крестным буду я сам, Огун. — И он опять рассмеялся.Донинья захотела получить подтверждение.— Вы сами, отец мой?— Я сам, и никто больше. А Массу отныне будет моим кумом. Прощайте все, я ухожу, готовьтесь к празднеству, я явлюсь на крещение.И он ушел, не дождавшись прощальной кантиги.— Никогда не видела и не слышала ничего подобного, — сказала мать Донинья. — Бог будет крестным и кумом…Массу прямо раздулся от гордости: подумать только, крестным его сына станет Огун. 5 Все были довольны мудрым решением. Никто не был избран, все оказались одинаково достойными дружбы Массу. Выше их стоял только Огун, брат Ошосси Ошосси — бог охоты.
и Шанго. И все же, по правде говоря, вопрос о крестном не был разрешен полностью.Больше того, создалось новое, непредвиденное затруднение: получалось, что Огун должен отправиться в церковь Розарио дос Негрос и принять участие в католическом обряде. С другой стороны, Огун не был человеком и не мог передать свои полномочия одному из друзей Массу. Так что, по существу, они вернулись к исходному положению: кому-то надлежало представлять Огуна. И этот избранник в известной степени будет считаться крестным отцом ребенка. Но это тотчас было отброшено.Мать Донинья тоже не знала, как выйти из положения. Слух о том, что Огун будет кумом Массу, распространился по всему городу. Люди обсуждали это невероятное событие: Огун пожелал крестить ребенка. Негр Массу сразу вырос в глазах общества, все хотели присутствовать на крещении его сына, видеть, что предпримут отец ребенка и его друзья, чтобы Огун смог явиться на церемонию. Огун провозгласил себя крестным, и перед Массу, Дониньей, Жезуино, Тиберией, Мартином и остальными встали новые трудности.Матери Донинье уже надоело призывать Огуна, стуча в барабаны атабаке и распевая кантиги. Ведь он обещал явиться лишь в день крещения и, по всей видимости, намеревался сдержать свое слово. Донинья пользовалась доверием богов и была одной из самых могущественных жриц. И все же, хоть она и взывала к Оссани, принесла Огуну в жертву козла, она не сумела заставить его вернуться, чтобы получить указание, как им действовать. Огун исчез, посеяв панику среди своих дочерей и оганов, ибо не ответил ни на один призыв, не пришел ни за приготовленной для него едой, ни за принесенными ему в жертву животными.Гремели атабаке, лилась кровь петухов, голубей, уток, баранов и козлят, дочери святого кружились в хороводе, звучали кантиги, самые старые и мудрые жрецы бросали ожерелья и раковины. Огун не отвечал. По всей Баии разнеслась новость, передававшаяся из уст в уста: Огун, решив стать крестным сына Массу и покойной Бенедиты, удалился, чтобы вернуться лишь в день крещения. Оно должно было состояться через неделю, в день, когда мальчику исполнится год, в церкви Розарио дос Негрос на площади Позорного Столба. Крестная Тиберия готовила для ребенка богатые одеяния из льняного полотна и батиста темно-синего цвета — цвета Огуна. Девушки из заведения хотели принять участие в празднике и тоже готовили подарок для младенца. Крещение Фелисио становилось событием. С тех пор как пришло известие о браке Капрала Мартина с прекрасной Мариалвой, ныне звездой кабаре на Ладейра-да-Прасе, где она показывает свою родинку и выдает себя за певицу, ничто не возбуждало такого любопытства.Новость взволновала даже почтенных ученых мужей, исследователей афро-бразильских культов, хотя все они — и выдающиеся этнографы, и шарлатаны — считали абсурдом всю эту историю. Цитируя английских, американских, кубинских и даже немецких авторов, они доказывали, что категория кума в иерархии кандомблэ нет ни в Бразилии, ни в Африке. И все же непременно хотели присутствовать при крещении, поэтому подлаживались к влиятельным людям секты, чтобы обеспечить себе приглашение в церковь.А Массу распирало тщеславие, никто, не мог в эти дни с ним разговаривать, так заносчиво он вел себя. Но друзьям пришлось вернуть его к горькой действительности. Надо было как-то выходить из положения.Крестный должен присутствовать при обряде, держать свечу, читать католическую молитву. Разве мог Огун сделать это? Массу качал своей огромной, как у быка, головой, смотрел по очереди на присутствующих, ожидая услышать от кого-нибудь спасительный совет, ибо у него никаких идей не возникало, и он не знал, что предпринять.Донинья перепробовала все и в один прекрасный день признала себя побежденной. Ее усилия оказались тщетными, она не сумела установить связь с Огуном. Ведь только он мог им помочь, а она бессильна, Массу должен ее простить.Опять удивил всех Жезуино Бешеный Петух, предложивший мудрый выход. Надо признать, что остальным было далеко до него. Превосходство Жезуино было настолько очевидным, что все, нисколько не обижаясь, согласились с ним. И хотя Бешеный Петух в то время еще не развернулся в полную силу, как это произошло позже, все же нельзя было не отдать ему должное. А между тем Жезуино предложил очень простое решение, о котором никто другой не подумал.Массу только что вернулся, выслушав обескураживающее заявление Дониньи: нечего больше пытаться, все равно Огун явится только на крещение. И тогда негр решил отложить его и все же ждать указаний Огуна. Эта отсрочка, конечно, огорчит старую Вевеву, столь озабоченную крещением внука, однако Массу не видел иного выхода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
и абара Абара — блюдо из вареной фасоли, приправленное перцем и маслом дендэ.
, чтобы накормить его, и тогда он ответит насчет крестного.Донинья взялась заказать акараже и абара, и Массу дал ей денег. Петухов и голубей он принесет завтра, в среду. В четверг же он явится с друзьями, они вкусят священную еду вместе с Дониньей и ее помощницами, которые здесь будут. Следует приготовить и алуа Алуа — перебродивший прохладительный напиток, приготовляемый из поджаренной рисовой или кукурузной муки, воды, ананасных корок и сахара.
.Оставшиеся два дня прошли в напряжении, все спрашивали себя, кто же будет избран Огуном как наиболее достойный быть крестным отцом мальчика. Вопрос приобрел совсем иной характер. Одно дело, когда выбирает негр Массу, он легко может ошибиться, решить несправедливо. Но Огун не ошибется, его решение будет единственно правильным. Он изберет действительно самого лучшего, самого достойного друга Массу. Каждый чувствовал, как сжимается его сердце теперь, когда в игру вступили могучие силы, не подвластные чьей-либо хитрости или влиянию. Даже сам Жезуино был бессилен против них. Огун — бог металлов, его воля тверда, как его огненная шпага. 4 Вдалеке зажглись огни города, среди зарослей у площадки для кандомблэ сгущались сумерки. Друзья шагали молчаливые и задумчивые. Тиберия шла вместе с ними, она настояла на своем присутствии при решении столь важного вопроса, поскольку считала себя непосредственно заинтересованной в этом деле. Козы с козлятами, прыгая по крутым склонам, возвращались домой. Мрак опускался на деревья, и казалось, впереди встает черная стена.На площадке для кандомблэ стояла тишина, огни были потушены, но в домах, где жили дочери святого, слышалось легкое движение. Красноватый свет масляных коптилок пробивался сквозь щели дверей и окон. Перед алтарем Огуна горели свечи. Когда они вошли в калитку, одна из дочерей Ошалы, вся в белом, как было положено, появилась из темноты и прошептала:— Мать Донинья ждет вас. В доме Огуна…Отодвинув ситцевую занавеску, закрывавшую вход, друзья один за другим вошли, в дом, склонились перед алтарем божества, а затем встали у стены. Мать Донинья сидела на табуретке, перед ней стояло блюдо с орехами. Она протянула им руку для поцелуя. Темнота медленно наползала на поля. Так как помещение было маленьким, все в нем не смогли поместиться: внутри остались только Массу с Дониньей, Тиберия и Жезуино. Остальные столпились снаружи, занавеску пришлось поднять.Одна из женщин подошла и, преклонив колена перед матерью Дониньей, подала ей глиняное блюдо с двумя большими остро наточенными ножами. Другая принесла двух петухов. Донинья запела кантигу, дочери ей подтягивали. Жертвоприношение началось.Донинья взяла первого петуха и, поставив рядом с ним глиняный сосуд, перерезала петуху горло. Хлынула кровь. Затем Донинья вырвала несколько перьев и бросила их в кровь.После этого был принесен в жертву второй петух. В ночной тишине раздавались кантиги во славу Огуна, они плыли по склонам холмов к Баии.Третья женщина принесла белых испуганных голубей. Их кровь была собрана в другой сосуд, и туда тоже бросили перья.Донинья поднялась, взяла жезл и, махнув им, распорядилась, чтобы музыканты играли, затем с надлежащими словами положила мертвых птиц у алтаря. Массу и Жезуино склонились в поклоне. Смоченными в крови пальцами Донинья дотронулась до лба каждого из пришедших, и дочери святого унесли мертвых птиц, чтобы приготовить священную трапезу.Потом все вышли на площадку и остались на ней поговорить, а между тем на кухне началась суета. Наступила ночь, на небе появились несчетные звезды. Никто не поминал о том, что привело их сюда, и казалось, что это друзья собрались для приятной беседы. Донинья рассказывала истории из своего далекого детства, вспоминала людей, которых уже не было в живых, Тиберия — всякие интересные случаи. Так они беседовали, пока не объявили, что трапеза готова.Пришли женщины с блюдами, на которых были всевозможные кушанья — абара, акараже, шиншим Шиншим — жаркое из курицы с тертым луком и чесноком; в него добавляется масло дендэ, сушеные креветки и размолотые зернышки тыквы, или арбуза.
. Принесенные в жертву птицы превратились в аппетитно пахнущую, соблазнительную еду. Донинья выбрала куски для Ошалы, блюда поставили на алтарь, женщины запели, Донинья тоже.Потом она стала бросать раковины. Друзья внимательно наблюдали за Дониньей. Вот она позвала Огуна. Тот не рассердился и сразу пришел со смехом и шутками. Он приветствовал всех, и особо мать Донинью и своего огана Массу.Донинья поблагодарила Огуна и спросила, правда ли, что он намерен помочь Массу в его трудном деле. Огун ответил, что за тем и явился, чтобы поблагодарить Массу за угощение из петухов и голубей и сообщить свое решение, которого все ждут.Наступила очередь Массу благодарить Огуна и сердечно приветствовать его. Без помощи Огуна он не может выбрать крестного для сына, хорошенького и смышленого малыша, такого подвижного и капризного, как дьяволенок. Массу не хочет обидеть своих достойных друзей, указав на одного из них. Для этого он и принес петухов и голубей, как велел Огун.Огун согласился, что все это истинная правда. Он увидел, как озабочен его сын Массу, и пришел ему на помощь. Значит, Массу не хочет обидеть никого из своих друзей и не знает, что делать, не так ли?Массу подтвердил это и попросил сообщить ему решение, которое принял Огун. Ответа ждали в напряженной тишине.И вдруг раздался звон железа и стали, ударяющейся о сталь, ибо Огун — бог войны. Послышался его веселый смех; он скакал на одной из своих дочерей, которая, распахнув дверь, приветствовала Донинью, стала у алтаря и громко возвестила:— Я решил. Никто из друзей Массу не будет крестным отцом мальчика. Крестным буду я сам, Огун. — И он опять рассмеялся.Донинья захотела получить подтверждение.— Вы сами, отец мой?— Я сам, и никто больше. А Массу отныне будет моим кумом. Прощайте все, я ухожу, готовьтесь к празднеству, я явлюсь на крещение.И он ушел, не дождавшись прощальной кантиги.— Никогда не видела и не слышала ничего подобного, — сказала мать Донинья. — Бог будет крестным и кумом…Массу прямо раздулся от гордости: подумать только, крестным его сына станет Огун. 5 Все были довольны мудрым решением. Никто не был избран, все оказались одинаково достойными дружбы Массу. Выше их стоял только Огун, брат Ошосси Ошосси — бог охоты.
и Шанго. И все же, по правде говоря, вопрос о крестном не был разрешен полностью.Больше того, создалось новое, непредвиденное затруднение: получалось, что Огун должен отправиться в церковь Розарио дос Негрос и принять участие в католическом обряде. С другой стороны, Огун не был человеком и не мог передать свои полномочия одному из друзей Массу. Так что, по существу, они вернулись к исходному положению: кому-то надлежало представлять Огуна. И этот избранник в известной степени будет считаться крестным отцом ребенка. Но это тотчас было отброшено.Мать Донинья тоже не знала, как выйти из положения. Слух о том, что Огун будет кумом Массу, распространился по всему городу. Люди обсуждали это невероятное событие: Огун пожелал крестить ребенка. Негр Массу сразу вырос в глазах общества, все хотели присутствовать на крещении его сына, видеть, что предпримут отец ребенка и его друзья, чтобы Огун смог явиться на церемонию. Огун провозгласил себя крестным, и перед Массу, Дониньей, Жезуино, Тиберией, Мартином и остальными встали новые трудности.Матери Донинье уже надоело призывать Огуна, стуча в барабаны атабаке и распевая кантиги. Ведь он обещал явиться лишь в день крещения и, по всей видимости, намеревался сдержать свое слово. Донинья пользовалась доверием богов и была одной из самых могущественных жриц. И все же, хоть она и взывала к Оссани, принесла Огуну в жертву козла, она не сумела заставить его вернуться, чтобы получить указание, как им действовать. Огун исчез, посеяв панику среди своих дочерей и оганов, ибо не ответил ни на один призыв, не пришел ни за приготовленной для него едой, ни за принесенными ему в жертву животными.Гремели атабаке, лилась кровь петухов, голубей, уток, баранов и козлят, дочери святого кружились в хороводе, звучали кантиги, самые старые и мудрые жрецы бросали ожерелья и раковины. Огун не отвечал. По всей Баии разнеслась новость, передававшаяся из уст в уста: Огун, решив стать крестным сына Массу и покойной Бенедиты, удалился, чтобы вернуться лишь в день крещения. Оно должно было состояться через неделю, в день, когда мальчику исполнится год, в церкви Розарио дос Негрос на площади Позорного Столба. Крестная Тиберия готовила для ребенка богатые одеяния из льняного полотна и батиста темно-синего цвета — цвета Огуна. Девушки из заведения хотели принять участие в празднике и тоже готовили подарок для младенца. Крещение Фелисио становилось событием. С тех пор как пришло известие о браке Капрала Мартина с прекрасной Мариалвой, ныне звездой кабаре на Ладейра-да-Прасе, где она показывает свою родинку и выдает себя за певицу, ничто не возбуждало такого любопытства.Новость взволновала даже почтенных ученых мужей, исследователей афро-бразильских культов, хотя все они — и выдающиеся этнографы, и шарлатаны — считали абсурдом всю эту историю. Цитируя английских, американских, кубинских и даже немецких авторов, они доказывали, что категория кума в иерархии кандомблэ нет ни в Бразилии, ни в Африке. И все же непременно хотели присутствовать при крещении, поэтому подлаживались к влиятельным людям секты, чтобы обеспечить себе приглашение в церковь.А Массу распирало тщеславие, никто, не мог в эти дни с ним разговаривать, так заносчиво он вел себя. Но друзьям пришлось вернуть его к горькой действительности. Надо было как-то выходить из положения.Крестный должен присутствовать при обряде, держать свечу, читать католическую молитву. Разве мог Огун сделать это? Массу качал своей огромной, как у быка, головой, смотрел по очереди на присутствующих, ожидая услышать от кого-нибудь спасительный совет, ибо у него никаких идей не возникало, и он не знал, что предпринять.Донинья перепробовала все и в один прекрасный день признала себя побежденной. Ее усилия оказались тщетными, она не сумела установить связь с Огуном. Ведь только он мог им помочь, а она бессильна, Массу должен ее простить.Опять удивил всех Жезуино Бешеный Петух, предложивший мудрый выход. Надо признать, что остальным было далеко до него. Превосходство Жезуино было настолько очевидным, что все, нисколько не обижаясь, согласились с ним. И хотя Бешеный Петух в то время еще не развернулся в полную силу, как это произошло позже, все же нельзя было не отдать ему должное. А между тем Жезуино предложил очень простое решение, о котором никто другой не подумал.Массу только что вернулся, выслушав обескураживающее заявление Дониньи: нечего больше пытаться, все равно Огун явится только на крещение. И тогда негр решил отложить его и все же ждать указаний Огуна. Эта отсрочка, конечно, огорчит старую Вевеву, столь озабоченную крещением внука, однако Массу не видел иного выхода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39