А ведь такое случилось не впервые. Он унижал ее часто, по разным поводам. А она не сопротивлялась. Более того, раньше она не позволяла себе даже задумываться над этим. Теперь же внезапно осознала, что чувствует, в сущности, то же самое, что в Ноксвилле после побоев Бобби Джо. Она снова попала в ловушку. Слова Джека прошлой ночью все еще звучали у нее в ушах: «Ты принадлежишь мне»... И она подтвердила это тем, что все-таки поехала вместе с ним.
Номер в «Ритце» выглядел, как всегда, великолепно. Гостиная, спальня, две ванные комнаты. Окна выходили на Вандомскую площадь. Все обито атласом в бледно-желтых тонах. Три вазы полны желтых роз на длинных стеблях. Она могла бы почувствовать себя здесь счастливой, если бы не тупая боль в душе.
Джек налил бокал шампанского и подал ей.
– Есть какая-то особая причина, по которой мы здесь? – безжизненным голосом спросила Мэдди. – Или это все только для того, чтобы убрать меня с эфира?
– Я решил, что нам пора отдохнуть. Я знаю, как ты любишь Париж, вот и подумал, что мы сможем здесь развлечься.
Она взяла у него хрустальный бокал с шампанским просто для того, чтобы хоть как-то притупить боль. Пить ей вовсе не хотелось.
– После всего, что ты мне наговорил за последние два дня?!
Сама мысль о том, чтобы «развлекаться»... с ним!.. показалась ей абсурдной.
– Забудем о том, что произошло. Ты решила вмешаться в дела национальной безопасности. Тебе это не положено. Я хотел защитить тебя, Мэдди.
– Все это ерунда!
Она сделала глоток шампанского. Нет, она еще не могла простить ему его слова, его угрозы, то, что он назвал ее своей вещью. Но и спорить с ним ей сейчас не хотелось. Слишком измученной и подавленной она себя ощущала.
– Почему бы нам не забыть обо всем и просто наслаждаться Парижем? Нам обоим необходим отдых.
Ей необходима лоботомия... или другой муж, внезапно пришло в голову Мэдди. Никогда за все годы совместной жизни не испытывала она такого ощущения предательства. Вряд ли они смогут восстановить прежние отношения.
Джек подошел к ней вплотную. Чувственным движением погладил жену по руке, которую только вчера так сильно тряхнул. Она еще не забыла то ощущение и, наверное, никогда не забудет.
– Я люблю тебя, Мэд.
– Не знаю, что на это ответить. Мне больно, я сердита на тебя... и даже немного боюсь. Я не могу забыть о том, что произошло. – Она всегда вела себя с ним честно, гораздо честнее, чем он с ней.
– Поэтому мы здесь, Мэд. Чтобы забыть о работе, о наших проблемах и разногласиях. – Он поставил бокал на столик в стиле Людовика XV. – Мы приехали сюда, чтобы насладиться любовью. Давай будем просто любовниками.
Однако Мэдди не ощущала никакого желания заниматься с Джеком любовью. Ей хотелось укрыться где-нибудь и зализать раны. Побыть одной, разобраться в своих чувствах.
Но и этого он ей не позволил. Он уже целовал ее. Незаметно для нее расстегнул молнию на платье, снял с нее бюстгальтер.
– Пожалуйста, Джек... не надо... не торопи меня... я так не могу.
– Можешь.
Он закрыл ей рот поцелуем так, словно хотел ее проглотить. Его губы двинулись вниз, к ее груди. Через секунду платье куда-то полетело вместе с нижним бельем. Он целовал ее, ласкал, гладил, возбуждал с такой страстью, что она не могла противиться. А через несколько секунд, к своему собственному изумлению, почувствовала, что и она хочет этого. Он взял ее прямо на полу. Этот момент оказался неожиданно стремительным и настолько мощным, что у нее перехватило дыхание. Задыхаясь, она лежала в его объятиях, ничего не понимая. Она снова принадлежит ему. Как это произошло? Почему? Их соединение было чисто чувственным актом. Словно мощная волна катилась по ее телу. Однако любовью здесь и не пахло. Их соитие было еще одним доказательством того, что она принадлежит ему...
– Ну что ж, это один из способов начать отдых, – произнесла Мэдди, и сама почувствовала, что ее слова прозвучали по-дурацки. Она не может ему противостоять... – Сама не знаю, как это получилось.
– Могу показать, если хочешь. Еще немного шампанского? Это поможет.
Джек приподнялся на локте. Смотрел на нее улыбаясь. Теперь она сама не могла понять, ненавидит его или нет. Все-таки он просто чертовски красив. И она никогда не могла ему противиться. Он не оставлял ей выбора. Мэдди печально смотрела на мужа. Он подал ей бокал с шампанским, которого ей совсем не хотелось Тем не менее она его взяла и сделала глоток.
– Вчера я тебя ненавидела. Раньше я никогда такого не чувствовала.
Его это признание, казалось, абсолютно не взволновало.
– Я знаю. Ты играла в опасную игру. Надеюсь, ты извлекла урок.
Так, это, кажется, угроза...
– И какой же урок я, по-твоему, должна была извлечь?
– Не совать нос, куда не следует. Быть умницей. От тебя требуется только одно – читать новости. Судить о них – не твоего ума дело.
– Ах вот как...
Мэдди почувствовала, что опьянела. Но ничего не имела против этого ощущения.
– Да, вот так. Твое дело быть привлекательной и хорошо читать текст с монитора. О том, как он туда попал и что именно в нем говорится, пусть заботятся другие.
– Звучит слишком просто.
Неожиданно для себя она хохотнула, однако в следующий миг ее горло свело судорогой. Похоже, ее не только понизили в должности, но и унизили.
– Это действительно просто, Мэдди. И между нами тоже все просто. Я тебя люблю. Ты моя жена. К чему нам с тобой ссориться? И не вызывай меня больше на такое. Обещай мне.
– Не могу, Джек.
Она не хотела лгать, хотя и ненавидела любое противостояние.
– Вчера речь шла о профессиональной этике и морали. Я чувствую ответственность перед людьми, которые меня смотрят и слушают.
– Ты должна чувствовать ответственность только передо мной!
На какой-то миг она снова ощутила безотчетный страх. Сейчас Джек вовсе не выглядел угрожающе. Наоборот, он снова начал ее ласкать, да так, что мысли путались в голове.
– Я сказал тебе, чего хочу. Пообещай мне, что будешь послушной девочкой.
Его язык, в промежутках между словами, ласкал самые интимные уголки ее тела, и это совершенно сбивало ее с толку.
– Я и так послушная девочка. – Она снова невольно усмехнулась.
– Нет, Мэд... вчера ты вела себя очень плохо. Если ты еще раз такое себе позволишь, мне придется тебя наказать. Может, наказать тебя прямо сейчас? Но я не хочу тебя наказывать, Мэд, я хочу доставить тебе удовольствие.
Он действительно старался доставить ей удовольствие, пожалуй, даже слишком. Однако она не чувствовала в себе сил его остановить. Слишком устала, слишком растеряна, да еще это шампанское... От него все мысли путаются. И все же сейчас она не имела ничего против небольшого опьянения. Так легче.
– Да... ты доставляешь мне удовольствие...
На мгновение она забыла о том, что сердилась на него. То было раньше, а сейчас они в Париже. Сейчас уже трудно вспомнить, что она его ненавидела, что он ее предал, что она его боялась. Она попыталась все вспомнить... и не смогла. Он овладевал ею. Его тело пылало. Ласки становились почти мучительно сладкими.
– Ну что, будешь послушной девочкой? Обещаешь?
– Обещаю, – выдохнула она.
– Скажи еще раз. Повтори свое обещание.
– Обещаю... обещаю... обещаю... Клянусь. Я буду хорошо себя вести.
Сейчас ей хотелось лишь одного – угодить ему. Где-то в глубине души она ненавидела себя за это. Она снова продалась. Снова отдалась ему. Он слишком могущественный, слишком властный, ей с ним не совладать.
– Кому ты принадлежишь, Мэд? Кого любишь? Кто любит тебя? Ты принадлежишь мне... Я люблю тебя... Скажи... Повтори это, Мэдди.
– Я люблю тебя. Я принадлежу тебе.
Он буквально выворачивал ее наизнанку. В тот момент, когда она произносила эти слова, он проник в нее с такой силой, что ей стало больно. Она вскрикнула, попыталась увернуться, но он пригвоздил ее к полу всей тяжестью своего тела и продолжал вонзаться в нее с той же силой и яростью. Она пробормотала, что ей больно, однако он не останавливался. Она попыталась сказать что-то еще, он с силой закрыл ей рот поцелуем. Наконец по всему его телу прошла судорога, он достиг пика. И вдруг потянулся ртом к ее груди и больно захватил зубами сосок, прикусив его. Из груди стала сочиться кровь. Мэдди ощущала такую растерянность, что даже не могла плакать. Она не понимала, что произошло. Он любит ее или ненавидит? Решил наказать или так сильно ее хотел, что не заметил, как причинил ей боль? И сама она не могла понять, что за чувство испытывает к нему – любовь, желание, ненависть?
– Я сделал тебе больно? – встревоженно спросил Джек. – О Господи, Мэд... У тебя кровь!
Из надкушенного соска текла струйка крови. Мэдди казалось, что ее вывернули наизнанку. Так оно и есть. Может быть, он это и имел в виду, говоря о наказании... Однако Джек смотрел на нее с такой любовью... Он взял со стола влажную салфетку и приложил ее к кровоточащей груди Мэдди.
– Прости, малышка. Я слишком сильно тебя хотел. Просто голову потерял.
– Ничего...
У нее еще сильнее закружилась голова. Мысли совсем спутались. Джек помог ей подняться и повел в спальню, оставив одежду на полу. Ей хотелось только одного – лечь в постель и заснуть. Не было даже сил принять душ. Она почувствовала, что может потерять сознание.
Муж уложил ее в постель с такой нежностью, что голова у нее пошла кругом.
– Я люблю тебя, Мэдди.
Комната вокруг нее закружилась еще быстрее.
– Я тоже люблю тебя. Джек, – с трудом выговорила она.
Через минуту она уже спала. Джек выключил свет. Прошел в гостиную, налил себе стакан виски, выпил до дна. Подошел к окну, взглянул на Вандомскую площадь. Да, он может быть доволен собой. Мэдди получила урок. Хороший урок.
Глава 8
Каждый вечер Джек водил Мэдди обедать в какой-нибудь шикарный ресторан. На ленч они ездили в маленькие бистро на левом берегу Сены. Ходили по магазинам и галереям, приобретали антикварные вещи. Он купил ей браслет с изумрудами. Казалось, вернулся их медовый месяц. Мэдди еще чувствовала неловкость оттого, что в первый вечер напилась допьяна. О том вечере у нее сохранились странные, не совсем приятные воспоминания – чувственные и в то же время тягостные, с предчувствием какой-то неведомой опасности. После того вечера она пила очень мало. Ей совсем не хотелось спиртного. Джек окружил ее таким вниманием, осыпал такими дарами, что она опьянела от любви. Он соблазнял ее всеми возможными способами. К тому времени как они уехали на юг Франции, она снова полностью оказалась под его влиянием. Он вновь стал абсолютным хозяином положения.
В Антибе они остановились в отеле «Кап», в роскошном номере с видом на океан. Они сняли отдельную кабинку на пляже, достаточно уединенную, чтобы заниматься там любовью. Джек был неутомим. Он казался более влюбленным, чем когда бы то ни было. У Мэдди голова шла кругом. Все, что она испытывала раньше – гнев, ярость, ощущение предательства, – теперь казалось просто нереальным. Единственная реальность заключалась в их теперешних отношениях. Они пробыли в Антибе пять дней. Когда пришло время отправляться в Лондон, ей очень не хотелось уезжать. В этот последний день они наняли небольшой катер и поплыли в Сен-Тропез, ходили по магазинам в Каннах, обедали в ресторане, вечером вернулись к себе в отель. Он повел ее танцевать. Все было так мирно, так романтично, все дышало счастьем. И никогда еще он так часто не занимался с ней любовью. К тому времени как они прилетели в Лондон, она едва могла сидеть.
В Лондоне у Джека были дела, однако он старался как можно больше времени проводить с женой. Водил по магазинам, обедать в рестораны, на танцы. Купил ей колье с изумрудами в дополнение к браслету.
– Почему ты меня так балуешь? – смеясь, спросила она.
– Потому что я тебя люблю и еще потому, что ты моя лучшая ведущая, моя телезвезда.
– Ах, вот оно что... Выходит, ты меня подкупаешь, вместо того чтобы повысить в должности?
Несмотря на приподнятое настроение, в душе она все еще пребывала в растерянности. Он кажется таким любящим... а между тем перед отъездом во Францию вел себя так жестоко...
– Точно! Меня подослал наш инспектор, чтобы совратить тебя.
Мэдди от души рассмеялась. Ей так хотелось его любить, так хотелось чувствовать себя любимой.
– Тебе, наверное, что-то от меня нужно, Джек, – поддразнила она его.
Похоже, ему было беспрестанно необходимо ее тело, днем и ночью. Она начала ощущать себя какой-то секс-машиной.
Несколько раз в разгаре их любви он ей напомнил, что она ему принадлежит. Ей очень не нравилось это слово, но его оно, по-видимому, еще больше распаляло, поэтому она промолчала. Пусть говорит, если для него это имеет такое значение. Но неужели он в это действительно верит... Нет, она ему не принадлежит. Она не его вещь. Просто... они любят друг друга. Он ее муж.
– Я чувствую себя настоящей леди Чаттерлей, – смеясь, заметила она однажды, когда он начал срывать с нее одежду, как только они вошли в номер. – Может, ты принимаешь какие-нибудь возбуждающие средства? Не слишком ли много?
– Секса не может быть слишком много, Мэд. И для нас это полезно. Мне нравится заниматься с тобой любовью во время отпуска.
Ему и дома это нравилось не меньше. Он словно не мог ею насытиться. И она получала от этого удовольствие. Но иногда он становился слишком груб. Терял голову, как он говорил. Такое случилось в первый вечер в Париже.
И еще раз, в последнюю ночь в «Клэридже». После танцев они вернулись в отель. Едва закрыв за собой дверь номера, он больно ударил ее о стену, сорвал колготки и буквально изнасиловал. Она попыталась его остановить, увести в спальню, но он прижал ее к стене и никак не хотел останавливаться. Потом затащил в ванную и овладел ею на мраморном полу. Она чувствовала боль, умоляла оставить ее, однако Джек словно не слышал. Потом он просил прощения, с нежностью поднял ее с пола, уложил в ванну с теплой водой.
– Ты даже не представляешь себе, что со мной делаешь, Мэд. Это ты во всем виновата.
Он полез к ней в ванну. Она испугалась, что все начнется сначала. Но на этот раз он стал нежно ее ласкать и овладел очень осторожно и бережно. Да, жизнь с Джеком похожа на карусель с постоянной сменой боли и наслаждений, страха и страсти, бесконечной нежности и неясного намека на жестокость и бесчеловечность. Этого никому не объяснишь, да Мэдди никогда и не решилась бы кому-нибудь рассказать об этом. Порой он заставлял ее делать такие вещи, от которых потом ей становилось мучительно стыдно. Однако он уверял ее, что в этом нет ничего постыдного. Они ведь муж и жена, он ее любит. Всякий раз, после того как он причинял ей боль, он начинал повторять, что она сводит его с ума и сама в этом виновата. Мэдди это, конечно, льстило, но боль от этого не уменьшалась. И еще она чувствовала постоянную растерянность, не могла понять, что происходит.
Две недели пролетели как сон, и в то же время казалось, что они отдыхали целый месяц. Когда пришло время возвращаться, Мэдди почувствовала, что они с Джеком стали близки, как никогда. В течение всего отпуска он окружал ее неусыпным вниманием, не отпускал от себя ни на шаг, всячески баловал. Они так часто занимались любовью, что казалось, вернулся их медовый месяц.
И вот все позади. Они вошли в свой дом в Джорджтауне. Джек поцеловал ее и понес наверх все сумки и чемоданы. Она прослушала сообщения на автоответчике, а Джек спустился вниз за почтой. Четыре раза звонил Грег Моррис, ее напарник. Странно... Его голос звучал очень серьезно, без обычных шуточек. Мэдди взглянула на часы. Нет, звонить Грегу слишком поздно.
В корреспонденции не оказалось ничего интересного. Они перекусили, приняли душ и легли в постель.
Утром встали рано и отправились на работу. По дороге дружески болтали. Мэдди рассталась с Джеком в вестибюле и направилась к себе в офис. Ей не терпелось увидеться с Грегом, рассказать ему о поездке. К ее удивлению, Грега в его офисе не оказалось. Она пошла к себе. Прослушала сообщения, просмотрела почту. Как всегда, кипа восторженных посланий от почитателей. К десяти часам Грег так и не объявился. Мэдди начала волноваться. Прошла к секретарше, спросила, не болен ли Грег. Дебби смотрела на нее в растерянности:
– Я... он... вам, наверное, не сказали.
– Не сказали о чем? С ним что-нибудь случилось?
Может, с Грегом произошел несчастный случай? Может, они не хотели портить ей отдых?
– Он ушел.
– Куда? – Мэдди все еще ничего не понимала.
– Он у нас больше не работает, миссис Хантер. Я думала, вы знаете. Ваш новый напарник должен приступить к работе завтра. Сегодня вам придется работать одной. Грег уволился на следующий день после вашего отъезда в отпуск.
– Уволился?! Но почему? – Она все еще не могла поверить. – Он что, с кем-то не поладил?
– Подробностей я не знаю, – солгала секретарша. Нет уж, пусть Мэдди услышит это не от нее. Но та уже и не слушала. Помчалась по коридору к кабинету режиссера.
– Раф! Какого черта! Что произошло с Грегом?
Раф Томпсон, высокий, с утомленными глазами, постоянно выглядел так, словно держит на своих плечах всю тяжесть мира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Номер в «Ритце» выглядел, как всегда, великолепно. Гостиная, спальня, две ванные комнаты. Окна выходили на Вандомскую площадь. Все обито атласом в бледно-желтых тонах. Три вазы полны желтых роз на длинных стеблях. Она могла бы почувствовать себя здесь счастливой, если бы не тупая боль в душе.
Джек налил бокал шампанского и подал ей.
– Есть какая-то особая причина, по которой мы здесь? – безжизненным голосом спросила Мэдди. – Или это все только для того, чтобы убрать меня с эфира?
– Я решил, что нам пора отдохнуть. Я знаю, как ты любишь Париж, вот и подумал, что мы сможем здесь развлечься.
Она взяла у него хрустальный бокал с шампанским просто для того, чтобы хоть как-то притупить боль. Пить ей вовсе не хотелось.
– После всего, что ты мне наговорил за последние два дня?!
Сама мысль о том, чтобы «развлекаться»... с ним!.. показалась ей абсурдной.
– Забудем о том, что произошло. Ты решила вмешаться в дела национальной безопасности. Тебе это не положено. Я хотел защитить тебя, Мэдди.
– Все это ерунда!
Она сделала глоток шампанского. Нет, она еще не могла простить ему его слова, его угрозы, то, что он назвал ее своей вещью. Но и спорить с ним ей сейчас не хотелось. Слишком измученной и подавленной она себя ощущала.
– Почему бы нам не забыть обо всем и просто наслаждаться Парижем? Нам обоим необходим отдых.
Ей необходима лоботомия... или другой муж, внезапно пришло в голову Мэдди. Никогда за все годы совместной жизни не испытывала она такого ощущения предательства. Вряд ли они смогут восстановить прежние отношения.
Джек подошел к ней вплотную. Чувственным движением погладил жену по руке, которую только вчера так сильно тряхнул. Она еще не забыла то ощущение и, наверное, никогда не забудет.
– Я люблю тебя, Мэд.
– Не знаю, что на это ответить. Мне больно, я сердита на тебя... и даже немного боюсь. Я не могу забыть о том, что произошло. – Она всегда вела себя с ним честно, гораздо честнее, чем он с ней.
– Поэтому мы здесь, Мэд. Чтобы забыть о работе, о наших проблемах и разногласиях. – Он поставил бокал на столик в стиле Людовика XV. – Мы приехали сюда, чтобы насладиться любовью. Давай будем просто любовниками.
Однако Мэдди не ощущала никакого желания заниматься с Джеком любовью. Ей хотелось укрыться где-нибудь и зализать раны. Побыть одной, разобраться в своих чувствах.
Но и этого он ей не позволил. Он уже целовал ее. Незаметно для нее расстегнул молнию на платье, снял с нее бюстгальтер.
– Пожалуйста, Джек... не надо... не торопи меня... я так не могу.
– Можешь.
Он закрыл ей рот поцелуем так, словно хотел ее проглотить. Его губы двинулись вниз, к ее груди. Через секунду платье куда-то полетело вместе с нижним бельем. Он целовал ее, ласкал, гладил, возбуждал с такой страстью, что она не могла противиться. А через несколько секунд, к своему собственному изумлению, почувствовала, что и она хочет этого. Он взял ее прямо на полу. Этот момент оказался неожиданно стремительным и настолько мощным, что у нее перехватило дыхание. Задыхаясь, она лежала в его объятиях, ничего не понимая. Она снова принадлежит ему. Как это произошло? Почему? Их соединение было чисто чувственным актом. Словно мощная волна катилась по ее телу. Однако любовью здесь и не пахло. Их соитие было еще одним доказательством того, что она принадлежит ему...
– Ну что ж, это один из способов начать отдых, – произнесла Мэдди, и сама почувствовала, что ее слова прозвучали по-дурацки. Она не может ему противостоять... – Сама не знаю, как это получилось.
– Могу показать, если хочешь. Еще немного шампанского? Это поможет.
Джек приподнялся на локте. Смотрел на нее улыбаясь. Теперь она сама не могла понять, ненавидит его или нет. Все-таки он просто чертовски красив. И она никогда не могла ему противиться. Он не оставлял ей выбора. Мэдди печально смотрела на мужа. Он подал ей бокал с шампанским, которого ей совсем не хотелось Тем не менее она его взяла и сделала глоток.
– Вчера я тебя ненавидела. Раньше я никогда такого не чувствовала.
Его это признание, казалось, абсолютно не взволновало.
– Я знаю. Ты играла в опасную игру. Надеюсь, ты извлекла урок.
Так, это, кажется, угроза...
– И какой же урок я, по-твоему, должна была извлечь?
– Не совать нос, куда не следует. Быть умницей. От тебя требуется только одно – читать новости. Судить о них – не твоего ума дело.
– Ах вот как...
Мэдди почувствовала, что опьянела. Но ничего не имела против этого ощущения.
– Да, вот так. Твое дело быть привлекательной и хорошо читать текст с монитора. О том, как он туда попал и что именно в нем говорится, пусть заботятся другие.
– Звучит слишком просто.
Неожиданно для себя она хохотнула, однако в следующий миг ее горло свело судорогой. Похоже, ее не только понизили в должности, но и унизили.
– Это действительно просто, Мэдди. И между нами тоже все просто. Я тебя люблю. Ты моя жена. К чему нам с тобой ссориться? И не вызывай меня больше на такое. Обещай мне.
– Не могу, Джек.
Она не хотела лгать, хотя и ненавидела любое противостояние.
– Вчера речь шла о профессиональной этике и морали. Я чувствую ответственность перед людьми, которые меня смотрят и слушают.
– Ты должна чувствовать ответственность только передо мной!
На какой-то миг она снова ощутила безотчетный страх. Сейчас Джек вовсе не выглядел угрожающе. Наоборот, он снова начал ее ласкать, да так, что мысли путались в голове.
– Я сказал тебе, чего хочу. Пообещай мне, что будешь послушной девочкой.
Его язык, в промежутках между словами, ласкал самые интимные уголки ее тела, и это совершенно сбивало ее с толку.
– Я и так послушная девочка. – Она снова невольно усмехнулась.
– Нет, Мэд... вчера ты вела себя очень плохо. Если ты еще раз такое себе позволишь, мне придется тебя наказать. Может, наказать тебя прямо сейчас? Но я не хочу тебя наказывать, Мэд, я хочу доставить тебе удовольствие.
Он действительно старался доставить ей удовольствие, пожалуй, даже слишком. Однако она не чувствовала в себе сил его остановить. Слишком устала, слишком растеряна, да еще это шампанское... От него все мысли путаются. И все же сейчас она не имела ничего против небольшого опьянения. Так легче.
– Да... ты доставляешь мне удовольствие...
На мгновение она забыла о том, что сердилась на него. То было раньше, а сейчас они в Париже. Сейчас уже трудно вспомнить, что она его ненавидела, что он ее предал, что она его боялась. Она попыталась все вспомнить... и не смогла. Он овладевал ею. Его тело пылало. Ласки становились почти мучительно сладкими.
– Ну что, будешь послушной девочкой? Обещаешь?
– Обещаю, – выдохнула она.
– Скажи еще раз. Повтори свое обещание.
– Обещаю... обещаю... обещаю... Клянусь. Я буду хорошо себя вести.
Сейчас ей хотелось лишь одного – угодить ему. Где-то в глубине души она ненавидела себя за это. Она снова продалась. Снова отдалась ему. Он слишком могущественный, слишком властный, ей с ним не совладать.
– Кому ты принадлежишь, Мэд? Кого любишь? Кто любит тебя? Ты принадлежишь мне... Я люблю тебя... Скажи... Повтори это, Мэдди.
– Я люблю тебя. Я принадлежу тебе.
Он буквально выворачивал ее наизнанку. В тот момент, когда она произносила эти слова, он проник в нее с такой силой, что ей стало больно. Она вскрикнула, попыталась увернуться, но он пригвоздил ее к полу всей тяжестью своего тела и продолжал вонзаться в нее с той же силой и яростью. Она пробормотала, что ей больно, однако он не останавливался. Она попыталась сказать что-то еще, он с силой закрыл ей рот поцелуем. Наконец по всему его телу прошла судорога, он достиг пика. И вдруг потянулся ртом к ее груди и больно захватил зубами сосок, прикусив его. Из груди стала сочиться кровь. Мэдди ощущала такую растерянность, что даже не могла плакать. Она не понимала, что произошло. Он любит ее или ненавидит? Решил наказать или так сильно ее хотел, что не заметил, как причинил ей боль? И сама она не могла понять, что за чувство испытывает к нему – любовь, желание, ненависть?
– Я сделал тебе больно? – встревоженно спросил Джек. – О Господи, Мэд... У тебя кровь!
Из надкушенного соска текла струйка крови. Мэдди казалось, что ее вывернули наизнанку. Так оно и есть. Может быть, он это и имел в виду, говоря о наказании... Однако Джек смотрел на нее с такой любовью... Он взял со стола влажную салфетку и приложил ее к кровоточащей груди Мэдди.
– Прости, малышка. Я слишком сильно тебя хотел. Просто голову потерял.
– Ничего...
У нее еще сильнее закружилась голова. Мысли совсем спутались. Джек помог ей подняться и повел в спальню, оставив одежду на полу. Ей хотелось только одного – лечь в постель и заснуть. Не было даже сил принять душ. Она почувствовала, что может потерять сознание.
Муж уложил ее в постель с такой нежностью, что голова у нее пошла кругом.
– Я люблю тебя, Мэдди.
Комната вокруг нее закружилась еще быстрее.
– Я тоже люблю тебя. Джек, – с трудом выговорила она.
Через минуту она уже спала. Джек выключил свет. Прошел в гостиную, налил себе стакан виски, выпил до дна. Подошел к окну, взглянул на Вандомскую площадь. Да, он может быть доволен собой. Мэдди получила урок. Хороший урок.
Глава 8
Каждый вечер Джек водил Мэдди обедать в какой-нибудь шикарный ресторан. На ленч они ездили в маленькие бистро на левом берегу Сены. Ходили по магазинам и галереям, приобретали антикварные вещи. Он купил ей браслет с изумрудами. Казалось, вернулся их медовый месяц. Мэдди еще чувствовала неловкость оттого, что в первый вечер напилась допьяна. О том вечере у нее сохранились странные, не совсем приятные воспоминания – чувственные и в то же время тягостные, с предчувствием какой-то неведомой опасности. После того вечера она пила очень мало. Ей совсем не хотелось спиртного. Джек окружил ее таким вниманием, осыпал такими дарами, что она опьянела от любви. Он соблазнял ее всеми возможными способами. К тому времени как они уехали на юг Франции, она снова полностью оказалась под его влиянием. Он вновь стал абсолютным хозяином положения.
В Антибе они остановились в отеле «Кап», в роскошном номере с видом на океан. Они сняли отдельную кабинку на пляже, достаточно уединенную, чтобы заниматься там любовью. Джек был неутомим. Он казался более влюбленным, чем когда бы то ни было. У Мэдди голова шла кругом. Все, что она испытывала раньше – гнев, ярость, ощущение предательства, – теперь казалось просто нереальным. Единственная реальность заключалась в их теперешних отношениях. Они пробыли в Антибе пять дней. Когда пришло время отправляться в Лондон, ей очень не хотелось уезжать. В этот последний день они наняли небольшой катер и поплыли в Сен-Тропез, ходили по магазинам в Каннах, обедали в ресторане, вечером вернулись к себе в отель. Он повел ее танцевать. Все было так мирно, так романтично, все дышало счастьем. И никогда еще он так часто не занимался с ней любовью. К тому времени как они прилетели в Лондон, она едва могла сидеть.
В Лондоне у Джека были дела, однако он старался как можно больше времени проводить с женой. Водил по магазинам, обедать в рестораны, на танцы. Купил ей колье с изумрудами в дополнение к браслету.
– Почему ты меня так балуешь? – смеясь, спросила она.
– Потому что я тебя люблю и еще потому, что ты моя лучшая ведущая, моя телезвезда.
– Ах, вот оно что... Выходит, ты меня подкупаешь, вместо того чтобы повысить в должности?
Несмотря на приподнятое настроение, в душе она все еще пребывала в растерянности. Он кажется таким любящим... а между тем перед отъездом во Францию вел себя так жестоко...
– Точно! Меня подослал наш инспектор, чтобы совратить тебя.
Мэдди от души рассмеялась. Ей так хотелось его любить, так хотелось чувствовать себя любимой.
– Тебе, наверное, что-то от меня нужно, Джек, – поддразнила она его.
Похоже, ему было беспрестанно необходимо ее тело, днем и ночью. Она начала ощущать себя какой-то секс-машиной.
Несколько раз в разгаре их любви он ей напомнил, что она ему принадлежит. Ей очень не нравилось это слово, но его оно, по-видимому, еще больше распаляло, поэтому она промолчала. Пусть говорит, если для него это имеет такое значение. Но неужели он в это действительно верит... Нет, она ему не принадлежит. Она не его вещь. Просто... они любят друг друга. Он ее муж.
– Я чувствую себя настоящей леди Чаттерлей, – смеясь, заметила она однажды, когда он начал срывать с нее одежду, как только они вошли в номер. – Может, ты принимаешь какие-нибудь возбуждающие средства? Не слишком ли много?
– Секса не может быть слишком много, Мэд. И для нас это полезно. Мне нравится заниматься с тобой любовью во время отпуска.
Ему и дома это нравилось не меньше. Он словно не мог ею насытиться. И она получала от этого удовольствие. Но иногда он становился слишком груб. Терял голову, как он говорил. Такое случилось в первый вечер в Париже.
И еще раз, в последнюю ночь в «Клэридже». После танцев они вернулись в отель. Едва закрыв за собой дверь номера, он больно ударил ее о стену, сорвал колготки и буквально изнасиловал. Она попыталась его остановить, увести в спальню, но он прижал ее к стене и никак не хотел останавливаться. Потом затащил в ванную и овладел ею на мраморном полу. Она чувствовала боль, умоляла оставить ее, однако Джек словно не слышал. Потом он просил прощения, с нежностью поднял ее с пола, уложил в ванну с теплой водой.
– Ты даже не представляешь себе, что со мной делаешь, Мэд. Это ты во всем виновата.
Он полез к ней в ванну. Она испугалась, что все начнется сначала. Но на этот раз он стал нежно ее ласкать и овладел очень осторожно и бережно. Да, жизнь с Джеком похожа на карусель с постоянной сменой боли и наслаждений, страха и страсти, бесконечной нежности и неясного намека на жестокость и бесчеловечность. Этого никому не объяснишь, да Мэдди никогда и не решилась бы кому-нибудь рассказать об этом. Порой он заставлял ее делать такие вещи, от которых потом ей становилось мучительно стыдно. Однако он уверял ее, что в этом нет ничего постыдного. Они ведь муж и жена, он ее любит. Всякий раз, после того как он причинял ей боль, он начинал повторять, что она сводит его с ума и сама в этом виновата. Мэдди это, конечно, льстило, но боль от этого не уменьшалась. И еще она чувствовала постоянную растерянность, не могла понять, что происходит.
Две недели пролетели как сон, и в то же время казалось, что они отдыхали целый месяц. Когда пришло время возвращаться, Мэдди почувствовала, что они с Джеком стали близки, как никогда. В течение всего отпуска он окружал ее неусыпным вниманием, не отпускал от себя ни на шаг, всячески баловал. Они так часто занимались любовью, что казалось, вернулся их медовый месяц.
И вот все позади. Они вошли в свой дом в Джорджтауне. Джек поцеловал ее и понес наверх все сумки и чемоданы. Она прослушала сообщения на автоответчике, а Джек спустился вниз за почтой. Четыре раза звонил Грег Моррис, ее напарник. Странно... Его голос звучал очень серьезно, без обычных шуточек. Мэдди взглянула на часы. Нет, звонить Грегу слишком поздно.
В корреспонденции не оказалось ничего интересного. Они перекусили, приняли душ и легли в постель.
Утром встали рано и отправились на работу. По дороге дружески болтали. Мэдди рассталась с Джеком в вестибюле и направилась к себе в офис. Ей не терпелось увидеться с Грегом, рассказать ему о поездке. К ее удивлению, Грега в его офисе не оказалось. Она пошла к себе. Прослушала сообщения, просмотрела почту. Как всегда, кипа восторженных посланий от почитателей. К десяти часам Грег так и не объявился. Мэдди начала волноваться. Прошла к секретарше, спросила, не болен ли Грег. Дебби смотрела на нее в растерянности:
– Я... он... вам, наверное, не сказали.
– Не сказали о чем? С ним что-нибудь случилось?
Может, с Грегом произошел несчастный случай? Может, они не хотели портить ей отдых?
– Он ушел.
– Куда? – Мэдди все еще ничего не понимала.
– Он у нас больше не работает, миссис Хантер. Я думала, вы знаете. Ваш новый напарник должен приступить к работе завтра. Сегодня вам придется работать одной. Грег уволился на следующий день после вашего отъезда в отпуск.
– Уволился?! Но почему? – Она все еще не могла поверить. – Он что, с кем-то не поладил?
– Подробностей я не знаю, – солгала секретарша. Нет уж, пусть Мэдди услышит это не от нее. Но та уже и не слушала. Помчалась по коридору к кабинету режиссера.
– Раф! Какого черта! Что произошло с Грегом?
Раф Томпсон, высокий, с утомленными глазами, постоянно выглядел так, словно держит на своих плечах всю тяжесть мира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31