Он надеялся, что во второй раз жене будет легче.Но Хидеми покачала головой, печально глядя ему в глаза. Ей уже исполнился двадцать один год, но временами она казалась Масао маленькой девочкой, а иногда вела себя, как взрослая женщина. Будучи на семь лет старше жены, Масао считал себя обязанным защищать ее и порой чувствовал себя ее отцом.— Мне страшно, что снова родится… не сын… Может, у нас будет несколько дочерей. — Она с отчаянием отвела глаза, и Масао нежно обнял ее.— Пусть так и будет. Пусть родится еще одна дочь. Это меня не пугает, Хидеми-сан. Я только хочу, чтобы с тобой все было хорошо, чтобы ты не страдала… Я буду рад и дочери и сыну… Если ты не хочешь, ты не должна снова терпеть эти муки ради меня. — Подчас Масао думал, что Хидеми поспешила со вторым ребенком, лишь бы угодить ему, подарить сына и загладить прежнюю вину. Сын был самым лучшим подарком, который она могла сделать мужу.Хидеми нехотя последовала за матерью, когда та вышла в сад. Ей нравилось быть рядом с мужем и не хотелось уходить даже сейчас. В некотором смысле отношения в их семье были совсем не похожи на отношения большинства японских супружеских пар. Масао любил бывать рядом, помогать ей, проводить время с ней и с Хироко. Даже сейчас Хидеми недоставало его присутствия, но она знала: мать придет в ужас, услышав о желании дочери видеть рядом мужа в такую минуту. Хидеми никогда не решилась бы признаться в этом. Ни мать, ни сестры не поняли бы ее чувства или отношения к ней Масао. Он всегда был так добр к ней, относился с таким уважением…Долгие часы она лежала в комнате матери, думая о Масао, и на этот раз боль подсказала ей, что ребенок родится еще до утра. Схватки начались еще днем, но Хидеми терпела боль, никому не признаваясь в ней. Ей не хотелось расставаться с Масао, она радовалась возможности побыть целый день с ним и с Хироко. Но теперь ей предстояло остаться одной, и Хидеми лежала молча — мать подала ей палочку, чтобы, зажав ее в зубах, Хидеми могла удержаться от стонов.Ей не следовало позорить мужа.Время шло, а ребенок не шел, и когда мать Хидеми решила посмотреть, в чем дело, она ничего не заметила — ни головки, ни каких-либо движений. Адская боль не утихала, и к утру Хидеми обезумела от нее.Словно предчувствуя неладное, Масао несколько раз подходил к сёдзи и спрашивал, как дела у жены. Его теща каждый раз вежливо кланялась и уверяла, что Хидеми чувствует себя прекрасно, но на рассвете Масао заметил испуганное выражение даже на лице тещи.— Ну как она? — срывающимся голосом спросил Масао.Он беспокоился за Хидеми всю ночь, сам не зная, почему, — странно, но он чувствовал, что на этот раз дело плохо. Во время первых родов Хидеми обе женщины спокойно выходили из комнаты роженицы и входили обратно. На этот раз рядом с Хидеми была только ее мать, и всю ночь Масао видел, что ее совсем не радует состояние дочери. — Ребенок не появился? — спросил он, и мать смутилась, покачав головой, прежде чем Масао испугал ее новым вопросом:— Можно мне повидать ее?Женщина собиралась отказать ему, но Масао имел настолько решительный вид, что она не осмелилась перечить.Замешкавшись на минуту у двери, она отступила. Увиденное в комнате настолько ужаснуло Масао, что он бросился к Хидеми. Она теряла сознание и негромко стонала. Ее лицо стало серым, она перекусила палочку, которую держала в зубах.Масао осторожно вынул изо рта обломки и прикоснулся ладонью к тугому животу жены, желая задать вопрос. Но Хидеми его не слышала. Склонившись к ней, Масао понял, что Хидеми потеряла сознание. Она едва дышала. Масао был несведущ в медицине, никогда прежде не присутствовал при родах, но, едва взглянув на жену, понял, что она умирает.— Почему вы не позвали меня? — упрекнул он тещу, с ужасом глядя на жену. Губы и ногти Хидеми посинели, Масао сомневался, жив ли ребенок. Схватки продолжались много часов подряд — очевидно, с Хидеми случилась беда.— Она молода, справится сама, — объяснила мать, но слова прозвучали неубедительно. Масао выбежал из дома и бросился к соседям — у них был телефон. Уже давно Масао предлагал жене обзавестись телефоном, но Хидеми возражала, уверяя, что телефон им ни к чему, что в случае необходимости всегда можно позвонить от соседей. Масао позвонил в больницу, твердо вознамерившись доставить туда Хидеми, несмотря на все ее протесты. Из больницы пообещали срочно прислать машину. Масао ругал себя за то, что не настоял на своем решении раньше.Ожидание показалось невыносимо долгим. Масао сидел на полу, баюкая жену на руках, как ребенка. Хидеми не приходила в себя, но страшные судороги в животе не прекращались. Даже мать Хидеми растерялась. Все приемы и советы повитух оказались бесполезными. Когда прибыла «скорая», Хидеми лежала не открывая глаз, с мертвенно-серым лицами еле слышным дыханием. Врач, осмотревший ее, удивился, что она до сих пор жива.Хидеми торопливо отнесли в машину, Масао попросил тещу присмотреть за Хироко. Он не успел поклониться и поспешил вслед за Хидеми и врачом. По дороге в больницу врач почти все время молчал, но часто щупал пульс у Хидеми и наконец перед самой больницей посмотрел на Масао, качая головой.— Вашей жене очень плохо, — произнес он, подтверждая худшие опасения Масао. — Не знаю, сможем ли мы спасти ее. Она потеряла много крови, у нее шок. Мне кажется, ребенок лежит не правильно. Она мучилась слишком долго и теперь очень слаба. — Врач не сказал ничего нового для Масао, но эти слова прозвучали, как смертный приговор.— Вы должны спасти ее! — яростно выпалил Масао, вмиг превратившись в разгневанного самурая. — Вы обязаны!Он не мог лишиться жены.— Мы сделаем все возможное, — попытался успокоить его врач. Со встрепанными волосами и глазами, переполненными ужасом и горем, Масао выглядел как безумец.— А ребенок? — Масао хотел знать все сразу. Как глупо, что он согласился оставить жену дома! Он смирился с древним, варварским обычаем, не понимал, почему позволил убедить себя, и теперь мучился угрызениями совести, пожиная плоды собственной нерешительности. Более чем когда-либо он уверовал, что старые обычаи могут быть опасными и даже роковыми.— Сердцебиение ребенка еще слышно, — объяснил врач, — но очень слабо. У вас есть другие дети?— Дочь, — рассеянно отозвался Масао, в безумном отчаянии не сводя глаз с Хидеми.— Мне очень жаль.— Неужели ничего нельзя сделать? — спросил Масао.Дыхание Хидеми стало еще более слабым и затрудненным.Она постепенно переставала цепляться за жизнь, а Масао ничем не мог ей помочь. Ответ врача вызвал у него новый прилив ярости и отчаяния;— Подождем до приезда в больницу. — «Если к тому времени она еще будет жива», — мысленно добавил врач. Он сомневался, что пациентка переживет операцию, необходимую для спасения ее жизни и жизни ребенка, Случай казался почти безнадежным.Машина пронеслась по улице и через некоторое время, показавшееся Масао вечностью, достигла больницы. Хидеми понесли прочь от мужа на носилках. Он не знал, жива ли она еще, и, мучаясь от неизвестности в приемном покое, вспоминал два кратких года их супружеской жизни. Хидеми была такой доброй, такой любящей… Масао не мог поверить, что счастье может исчезнуть в один миг, и ненавидел себя за беременность жены.Через два часа к нему вышла сестра. Она низко поклонилась, прежде чем заговорить, и Масао испытал внезапное желание задушить ее. Он не требовал формального проявления вежливости, он хотел знать, жива ли его жена.— У вас родился сын, Такасимая-сан, — вежливо сообщила сестра. — Крупный и здоровый ребенок.Родившись, мальчик был синеватым от нехватки воздуха, но очень быстро оправился — в отличие от матери, которая еще лежала в операционной в тяжелом состоянии.Прогнозы врачей были необнадеживающими.— А моя жена? — спросил Масао, не переставая мысленно молиться.— Ей очень плохо, — еще раз поклонившись, ответила сестра. — Она еще в операционной, но врач пожелал сразу же сообщить вам о появлении сына.— Ее можно спасти?Сестра смутилась и кивнула" не желая признаваться, что спасение маловероятно.— Врач вскоре выйдет к вам, Такасимая-сан.Еще раз поклонившись, сестра ушла, а Масао застыл, глядя в окно. У него родился мальчик, его сын, но возбуждение и радость вытеснил страх потерять жену.Наконец появился врач. Миновал полдень, но Масао не заметил этого. Он совершенно потерял счет времени.Ребенок родился в девять утра, но понадобилось еще три часа, чтобы спасти его мать. Врачи все-таки справились.Хидеми потеряла слишком много крови, и врач с сожалением сообщил, что она больше не сможет иметь детей — даже в отдаленном будущем, когда оправится. Хидеми выжила, врачи спасли ее, пусть с трудом. Врач объяснил, что теперь Хидеми предстоит долго пролежать в больнице, но выразил надежду, что благодаря своей молодости она в конце концов выздоровеет и вновь будет полезна мужу.— Спасибо! — с жаром воскликнул Масао, низко кланяясь врачу и чувствуя, как слезы жгут глаза. — Спасибо, — повторил он шепотом, молясь всем богам. Без Хидеми ему было незачем жить.Целый день Масао провел в больнице, но успел позвонить соседям и попросил их передать теще, что с Хидеми все в порядке и что у них родился сын. После этого Масао отправился повидать сына. Ребенок был пухленьким и крупным, настоящим херувимом. Еще несколько месяцев назад Хидеми решила назвать его Юдзи. Имени для девочки на этот раз она не выбрала, боясь рождения второй дочери.К концу дня Масао позволили увидеться с Хидеми. Он еще никогда не видел такого бледного лица, как у нее. Хидеми до сих пор переливали кровь и делали множество внутривенных инъекций. От обезболивающего она была вялой, но сразу же узнала Масао и улыбнулась, когда он склонился, целуя ее в лоб. Масао хотел, чтобы она покраснела, чтобы на ее щеках заиграл румянец, но, слава Богу, Хидеми и ребенок были живы, а она находила в себе силы даже улыбаться.— У вас родился сын, — торжествующе объявила она, не добавив, какой ценой заплатила за этот подарок.— Знаю, — улыбнулся Масао. — И у меня есть жена. — Последнее для него было гораздо важнее. — Как ты напугала меня, малышка! Больше я не позволю тебе соблюдать древние обычаи — они слишком опасны. — В этот миг Масао сильнее, чем прежде, осознал, как любит жену.— Следующий наш ребенок родится здесь, — примирительно произнесла Хидеми, и Масао не стал возражать ей: говорить о случившемся было еще слишком рано.Однако рождение всего двух детей он не считал трагедией. У них есть мальчик и девочка, Хидеми исполнила свой долг и теперь могла отдохнуть.— Мне хватит тебя, Хироко и Юдзи. — Последнее имя было ему еще непривычным, слишком новым, но Масао с удовольствием произнес его.— Как он выглядит? — тихо спросила Хидеми, пожимая руку Масао, не ведая, как близка была к смерти. Но Масао еще слишком хорошо помнил об этом и знал, что никогда не забудет ужас прошлой ночи и сегодняшнего утра.— Как маленький самурай, похож на моего отца. — Масао вновь благодарил богов за то, что они пощадили жену и сына.— Он должен быть красивым и умным, как вы, Масао-сан, — мечтательно проговорила Хидеми, погружаясь в сон, но по-прежнему не отпуская руку мужа.— И добрым, и нежным, как его мать, — прошептал Масао, улыбаясь ей. Он знал, что всегда будет беречь Хидеми.— Вы должны научить его английскому, — заявила Хидеми, и Масао рассмеялся. — И мы обязательно отвезем его в Калифорнию, в гости к родственникам, — продолжала она заплетающимся языком, поглощенная планами на будущее для долгожданного сына.— Возможно, он поедет туда учиться в колледж, — подхватил игру Масао, — вместе с Хироко… Мы отправим ее к Такео, в Стэнфорд. — На этот раз Хидеми удивленно открыла глаза.— Она же девочка, — укоризненно произнесла Хидеми. — Теперь у вас есть сын.— Моя дочь будет современной девушкой, — шепотом возразил Масао, склоняясь над женой. — Она получит все то же, что будет у Юдзи, — продолжал он, захваченный мечтой, и Хидеми рассмеялась. Каким бы одержимым новыми веяниями и планами ни был Масао, она нежно любила его.— Я так благодарна вам, Масао-сан, — смущенно пробормотала она по-английски, погружаясь в сон и не выпуская руку мужа.— Не стоит благодарности, малышка, — ответил Масао и опустился в стоящее рядом кресло, не сводя с жены влюбленных глаз. Глава 3 — Нет? — решительно повторила Хидеми. Они уже в который раз возвращались к давнему спору, и Хидеми наотрез отказывалась уступить. — Она девушка, а не мужчина. Ее место здесь, с нами. Что хорошего, если мы отправим ее в Калифорнию? — Хидеми твердо стояла на своем, не отпуская дочь в колледж.— Ей уже почти восемнадцать, — в тысячный раз объяснял Масао. — Она отлично говорит по-английски, и даже год, проведенный в Штатах, принесет ей огромную пользу. — Масао хотел, чтобы Хироко проучилась в колледже все четыре года, но знал, что пока об этом не стоит и заикаться. — Учеба в колледже дополнит ее образование, даст возможность приобрести новые убеждения, расширит кругозор. А мой брат и его жена позаботятся о ней.У Такео и его жены было уже трое детей, они жили в Пало-Альто. Хидеми прекрасно знала об этом, но не желала уступать.— На будущий год мы отправим в колледж Юдзи, — упрямо повторяла она, и, глядя на нее, Масао задавал себе вопрос, сможет ли когда-нибудь выиграть в этом споре. Он мечтал о новой, современной жизни для Хироко. Она выросла слишком скромной, питала излишнюю склонность к древним обычаям, и Масао считал, что ей пошло бы на пользу ненадолго покинуть Японию. В их семье путешествовать рвался Юдзи — сгорал от желания повидать мир и был во многом похож на отца.— Мы сможем отправить учиться и Юдзи, но для Хироко такая поездка станет незабываемой. Ничего с ней не случится, она будет в надежных руках. Подумай только, чему она научится!— Диким американским привычкам, — неодобрительно отозвалась Хидеми, и Масао испустил вздох отчаяния. Хидеми была чудесной женой, но твердо придерживалась старинных обычаев в отношении воспитания детей, особенно дочери.Пока год назад не умерла ее бабушка, Хироко воспитывалась согласно всем традициям, и сама Хидеми неукоснительно соблюдала их. Разумеется, это было важно, но Масао желал, чтобы Хироко научилась чему-нибудь помимо обычаев. Он хотел, чтобы Хироко обладала такими же возможностями, как и Юдзи, а в Японии это было отнюдь не просто.— Английскому она может научиться здесь, как я, — решительно заявила Хидеми, и Масао улыбнулся.— Сдаюсь. Отправь ее в буддистский монастырь. Или сама подыскивай ей мужа — словом, поступай как пожелаешь. Вряд ли ты согласишься что-либо менять в ее жизни.— Напротив. В университете она может учиться и здесь.Незачем ради этого ехать в Калифорнию.— Подумай, чего ты ее лишаешь, Хидеми. Я не шучу."Сможешь ли ты простить самой себе, если сломаешь ей жизнь?Подумай об опыте, который она сможет приобрести за границей. Ладно, четыре года учебы в колледже — это и впрямь многовато. Хватит и одного. Единственного учебного года, Но этот год она будет вспоминать до конца жизни. У Хироко появятся друзья, она познакомится с новыми людьми, приобретет новые взгляды, а потом вернется и поступит здесь в университет. Но она уже никогда не будет прежней, если уедет… или не уедет.— Почему вы обвиняете меня в том, что она лишится такой возможности? Разве это моя вина? — обиделась Хидеми.— Потому, что именно ты не желаешь отпускать ее. Тебе бы хотелось обеспечить ей удобную жизнь, привязать к своей юбке, сделать так, чтобы она без опасений жила в своем крошечном мирке — робкая, старомодная, связанная по рукам и ногам бесполезными обычаями, которым научила ее твоя мать.Отпусти ее, как пеструю птичку, и она вернется к нам… Но не подрезай ей крылья, Хидеми, только потому, что она девушка. Это несправедливо. Женщинам и без того тяжело живется. — Такие разговоры Масао вел уже давно, но жена наотрез отказывалась согласиться с ним. Собственная судьба полностью устраивала Хидеми: в сущности, будучи женой Масао, она пользовалась неслыханной свободой. Но она не могла остаться глухой к его словам или к голосу собственной совести.Понадобился еще месяц уговоров и упреков, но в конце кондов Хидеми сдалась, согласившись отпустить Хироко в Сан-Франциско на один год. Такео предстояло устроить ее в маленькое, но превосходное во всех отношениях женское учебное заведение в Беркли, именуемое колледжем святого Эндрю. Масао ручался, что там Хироко будет в безопасности.Разлука обещала быть долгой, но Хидеми нехотя смирилась с мыслью, что для дочери это замечательная возможность — хотя понять, почему женщина должна учиться в университете, да еще так далеко от дома, было выше ее сил. Сама Хидеми никогда не училась, но это не помешало ей отлично устроиться в жизни с мужем и детьми.Юдзи считал идею великолепной и едва мог дождаться следующего года, когда надеялся отправиться в Стэнфорд.Он думал, что его сестре крупно повезло, но его энтузиазм не разделяла не только Хидеми, но и сама Хироко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35