Она сверкала и переливалась всем многоцветьем, наполняла воздух нежнейшим ароматом. Развеселый птичий гомон, лихой полет бабочек и повсюду, насколько хватало глаз, неописуемые плантации роз.
В этом благословенном солнечном крае разведение роз – целая индустрия, весьма прибыльное дело. Из благоухающих лепестков получают очень ценный продукт – розовое масло, каждая капля его ценится на вес золота. Сбор урожая был в самом разгаре. Крепкие загорелые люди с просветленными счастливыми лицами ловко вершили свое дело. Напевая, они переходили от куста к кусту, собирали прекрасные нежно-розовые лепестки – на них еще блестели капельки росы – и складывали в корзины. Труд явно доставлял им удовольствие. Слышались смех, шутки.
Неподалеку в ожидании стояли серые ослики, их использовали для перевозки ценного груза. К седлу животного с обеих сторон прикрепляли большие глубокие корзины с плоским дном.
Когда плетенки сборщиков наполнялись до краев, их опоражнивали в эти емкости. При этом каждый норовил дружески похлопать серого симпатягу по спине, а те, поддаваясь всеобщему веселому возбуждению, отзывались громкими радостными криками.
Нагрузив всех осликов, их выстраивали цепочкой и отправляли одних – домой к хозяину, если он сам производил розовое масло, других – на ближайший перегонный завод, где у сборщиков закупали продукцию.
Платят за работу не много, но скромным людям, привыкшим жить экономно, этого хватает. А в качестве справки добавим, что для производства одного килограмма эфирного масла требуется не менее трех килограммов и двухсот граммов лепестков роз.
Итак, в то прекрасное майское утро, о котором мы ведем речь, а именно 15 мая 1903 года, недалеко от македонской границы сформировался довольно длинный караван из таких осликов, навьюченных тяжелыми корзинами. Они шли гуськом, размеренным шагом. Впереди всех, гордо позвякивая колокольчиками, выступала красивая ослица белой масти.
Поля, где уже был собран урожай, находились ниже местечка Гавасева, расположенного на самой окраине болгарской территории, вблизи дороги, ведущей от Костандила в Болгарии до Куманова в Македонии. Патриоты, теснимые турками, прорвались с помощью взрыва на болгарскую сторону примерно в километре от Гавасева.
Вместо того чтобы направиться на перегонные заводы Костандила, караван с цветочным грузом поднялся вверх по дороге, повернул налево и решительно зашагал в сторону македонской границы. Рядом с белой ослицей тяжело ступал пожилой человек весьма преклонного возраста. Грязные лохмотья, перепачканное лицо, седая нечесаная борода, глубоко натянутая на уши меховая шапка.
В середине колонны шел молодой симпатичный паренек, тоже грязный и бедно одетый. На шее у него висел кнут. Оба молчали. Было видно, что и людям и животным дорога эта хорошо знакома.
Вскоре караван приблизился к заставе, пропускному пункту, окруженному высоким забором. Раздался окрик: «Стой! Кто идет?» Но ответа не последовало. Объявились двое турецких часовых, албанцы высокого роста, с ружьями наперевес.
– Да это старый Тимош, грязная тупая скотина, и с ним Андрейно.
– Позови капитана!
С начала зимы турки установили здесь заставу, охраняемую ротой пехоты. Построили два редута. В километре от этого места соорудили форт, охраняемый второй пехотной ротой, в распоряжении ее было шесть пушек. Командовал всем турецкий полковник. Теперь свободно ходить по дороге не разрешалось, во всяком случае, не вступив в переговоры с пограничниками.
Наконец появился капитан. Голубой мундир, на голове феска. Он был явно в плохом настроении и нетерпеливо пощелкивал хлыстом.
Еще издали признав обоих погонщиков, офицер недовольно пробурчал себе под нос: «Опять эти грязные болгарские свиньи со своими ослами, нагруженными розами! До чего же мне все надоело! Две недели уже ходят туда и обратно через границу, а ты проверяй! Что за дурацкая работа!»
Вначале караван тщательно осматривали. Проверяли содержимое корзин и даже переворачивали их, высыпая нежные цветы прямо на землю. При этом солдаты очень веселились, глядя, как погонщики часами подбирали потом цветочные лепестки, смешанные с гравием и ослиным навозом.
Ничего подозрительного таможенники не обнаруживали. Впрочем, при одном взгляде на этих грязных оборванных крестьян, с глупыми лицами и всегда молчаливых, сама мысль о контрабанде казалась невозможной.
Однако грубые и не дающие результатов обыски сильно портили товар, и хозяин перегонного завода в Эгри-Паланке предпочел избежать досмотров.
Для этого существовало лишь одно, хорошо известное средство – дать взятку начальнику заставы. Получив солидную сумму, полковник смягчился и стал менее придирчив. Контроль груза производился, но более спокойно и аккуратно. Солдаты наугад проверяли несколько корзин, и на этом все заканчивалось. Но товар был настолько нежным, что даже такая умеренная проверка наносила существенный вред его качеству. Следовало добиться того, чтобы к цветам никто не прикасался. Поэтому капитан пограничников тоже получил свое от хозяина завода. Пришлось уплатить также младшим офицерам и солдатам.
В результате вот уже два дня, как цветочный поезд беспрепятственно следовал туда и обратно лишь под взглядами бдительных стражей.
Не заметив ничего необычного, офицер небрежно бросил: «Ладно. Проходите!» – и, то ли из-за плохого своего настроения, то ли просто так, из глупой бравады, сильно стегнул хлыстом белую ослицу. От неожиданности и боли животное вскинулось и резко дернулось назад. В корзине под розовыми лепестками что-то звякнуло. Пожилой погонщик смутился. Он бегло взглянул на своего спутника. Однако тут же его лицо приобрело прежнее безразлично-идиотское выражение.
– Что это? – живо отреагировал капитан.
– Ничего особенного, обычная военная контрабанда…
Погонщик спокойно подошел к корзине и приподнял крышку, как бы приглашая офицера заглянуть внутрь. Тот засунул руку в пахучие лепестки и нащупал маленький железный сундучок. Турок вытащил его и с интересом открыл. Шкатулка была наполовину заполнена золотыми цехинами.
При виде воистину королевского подарка, какой посылал ему его величество случай, капитан расплылся в широкой улыбке. Пожилой погонщик жестом предложил офицеру встряхнуть железную коробку. Раздался металлический звон монет. Сам он стоял рядом с безразличным видом, не говоря ни слова, в ожидании разрешения следовать дальше. Казалось, золото совсем не занимало его, да и вряд ли этот бестолковый крестьянин знал ему истинную цену.
Капитан был несколько смущен. «Такая сумма может предназначаться лишь полковнику, – подумал он. – А впрочем, какое мое дело? Кто нашел, тот и хозяин, – тут же решил турок. – Пусть старый Тимош сам выпутывается. Плевал я на эти тонкости!» Он поднял руку и крикнул:
– Отправляйтесь!
Дорога на Македонию была свободна. Тимош присвистнул, и успокоенная ослица тронулась в путь, позванивая колокольчиками, а за ней двинулся весь караван. Впереди был довольно крутой спуск.
Так они прошли около километра. Потом молодой погонщик, которого турки называли Андрейно, догнал пожилого и вопросительно взглянул на него. Тот тихо, словно боясь быть услышанным, произнес:
– Они недостаточно надежно упакованы! Мы были близко от беды. Хорошо, что мне пришла в голову мысль о золоте! А теперь надо уходить. Как бы они не стали преследовать нас!
Он снова резко свистнул, подгоняя животных, и пошел рядом легким шагом, что было удивительно для человека его возраста.
Караван двигался теперь значительно быстрее, и то из одной, то из другой корзины явственно доносилось металлическое позвякивание.
Молча прошли еще около пяти километров. До Эгри-Паланки оставалось не больше мили. Непосредственная опасность миновала. Теперь, соблюдая осторожность, надо сбросить скорость, чтобы не походить на беглецов и не вызвать подозрений.
По эту сторону границы картина была совсем иной. Ни розовых плантаций, ни радостных лиц, ни уютных домиков, утопающих в цветах, ни колосящихся под ветром хлебных нив. Повсюду пустые неприветливые поля, поросшие чертополохом, разрушенные жилища с обугленными стенами, угрюмые люди в черной траурной одежде.
Здесь прокатилась широкая волна резни и погромов. Настоящая кровавая оргия. В одном лишь вилайете Приштина сожгли двести деревень, разрушили около тысячи домов, убили шестнадцать тысяч ни в чем не повинных людей! Шестьдесят тысяч оказались накануне зимы без крова и куска хлеба.
Соседние вилайеты Монастир и Салоники пострадали не меньше. Вся часть Оттоманской империи, куда входила Македония, напоминала мрачный погост на выжженной пустынной земле. Нищета, голод, разруха. Мирный трудолюбивый народ, попранный и раздавленный грубым сапогом турецкого захватчика, находился в состоянии агонии.
Власти мобилизовали триста тысяч солдат и офицеров, разместив их по всей территории Македонии. Все расходы по содержанию армии ложились на плечи мирных жителей. Семьдесят тысяч стояли в Андринополе, сто двадцать – в Салониках, пятьдесят – в Монастире, сорок пять – в Приштине и пятнадцать – в Ускубе.
Призвали всех албанцев, курдов и башибузуков Малой Азии. И эта орда беззастенчиво грабила, жгла, насиловала и убивала в свое удовольствие.
Подлинным хозяином и вдохновителем всех беззаконий был Марко. Он пользовался неограниченной властью и полным доверием его величества падишаха. За проявленное усердие и верную службу албанцу пожаловали самые высокие чины, звания и титулы. Но особенно оценил Марко-бей щедрость султана, когда тот даровал ему крупную дотацию в миллион пиастров, что по местному денежному курсу составляло более двух миллионов.
Казна была пуста, но Марко это не пугало. Он соберет нужную сумму со своих подданных. Более того, вместо разрешенных двух миллионов он вырвет' у них четыре. Излишек средств пойдет на взятки й подкуп нужных людей. Те из христиан, кому удалось уцелеть, еще получат свое!
Со всех сторон шли известия о новых грабежах, насилиях и массовых убийствах. При полном бездействии и преступном попустительстве властей в этом не было ничего удивительного.
Случаи творящихся в Македонии бесчинств стали приобретать все более широкую известность. По всей Европе поднялась волна протеста. Активно подключилась пресса, призывая цивилизованный мир к состраданию несчастным жертвам террора и к милосердию. Возникло некоторое движение и на правительственном уровне. По дипломатическим каналам предприняли несколько робких попыток обратить внимание султана на происходящее и даже потребовать от него проведения некоторых реформ. Тот, естественно, обещал подумать и заняться этой проблемой. Но Восток, как известно, понимает лишь язык силы, поэтому турецкий правитель только посмеялся над жалостливыми европейцами и дал разрешение на новые погромы. Ждали лишь повода, подходящего случая, чтобы начать новую кровавую бойню.
Наконец усталый караван прибыл в Эгри-Паланку. Перегонный завод находился на окраине. Несколько зданий под черепичными крышами, окруженные крепким каменным забором. Высокая труба. При шуме приближающегося цветочного поезда тяжелая дубовая дверь открылась и пропустила осликов во двор. Сразу прибежали человек двадцать крепких мужчин в одних рубашках, вероятно, рабочих завода. Радостными восклицаниями они приветствовали прибывших:
– Ну, наконец-то!
– Какое счастье!
– Целы и невредимы!
– Слава Богу!
Старый Тимош неожиданно преобразился. Он как бы расправил плечи, стал выше ростом, вскинул голову, в глазах появился живой блеск.
Не отвечая на радостные приветствия и даже не пожав протянутые руки, он коротко и сухо приказал:
– Тревога! Нельзя терять ни минуты. За нами может быть погоня, я это чувствую. Проклятый капитан явно что-то заподозрил.
Энтузиазм встречи сразу погас. Мужчины бросились к спокойно стоящим осликам, сняли тяжелые корзины и тут же во дворе, без всяких предосторожностей, вывалили их содержимое прямо на землю. После тряской перевозки и подобного бесцеремонного обращения нежные розовые лепестки имели весьма плачевный вид. Однако странных перегонщиков розового масла это, казалось, нисколько не волновало.
В каждой корзине оказались спрятанными по два карабина с патронами! Вновь раздались восклицания:
– Здорово! Манлихеры мелкого калибра.
– Какие славные игрушки! А какова дальность стрельбы?
– Более пятисот метров! – серьезно ответил Тимош.
– И сколько их?
– По два в каждой корзине. А всего сто двадцать штук. Отличное оружие с прекрасными качествами: дальность, прицельность, поражающая способность!
– И такие удобные, легкие!
– Штыки есть!
– А патронов сколько?
– Двести на каждый карабин.
– Ух как много! Тяжело, наверное, было бедной скотине?
– Нормально. Сто штук патронов весят около двух килограммов.
Вся группа деловито направилась к большому зданию. Внутри помещение было заполнено баками, медными чанами с отводными трубками, бутылями различной формы, откуда исходил приторный до тошноты розовый аромат.
На полу в углу стояла большущая бродильная емкость, наполненная кипящей жидкостью. Оттуда поднимался белый пар. Все остановились в ожидании. Тимош достал из кармана нож, раскрыл его и просунул лезвие между двух плит. Под легким нажимом одна из плит поднялась, под ней оказалось пустое пространство, в глубине которого находилось массивное железное кольцо. Тимош с силой потянул за него. Подчиняясь какой-то неведомой силе, емкость дрогнула и начала медленно смещаться в сторону, обнаружив вход в глубокий колодец, куда круто уходила вниз деревянная лестница.
Мужчины по очереди спустились туда, сложив груз, и отправились за новой частью оружия и боеприпасов. Действовали они быстро и споро, и через десять минут все было кончено.
– Уф! Успели! – облегченно вздохнул Тимош. Потянув опять за кольцо, он вернул тяжелый чан на место, наглухо закрыв вход в колодец. Плиту опустили. Ничто больше не говорило постороннему глазу о существовании превосходного тайника. Люди как ни в чем не бывало разошлись по своим рабочим местам. Здесь производили не только эфирное масло, но и розовую воду. Процесс был сложный, требовалось много разных операций.
Тимош тем временем свистнул, открыл входную дверь и выпустил сбежавшихся на привычный сигнал осликов пастись на луг. Со времени прибытия каравана прошло пятнадцать минут.
Оба погонщика отправились в другое помещение, где жил персонал. Странная вещь, здесь находились всего две или три женщины и совсем не было детей. Тут пришедших тоже встретили улыбками.
– Я бы не прочь привести себя немного в порядок, – обратился Андрейно к своему спутнику. – Помыться как следует и надеть более пристойный наряд.
– Имеешь право, – улыбнулся Тимош. – Впрочем, ты мне и такой нравишься! Потерпи еще немного. Давай сначала поднимемся к телеграфу. Мне кажется, там нас ждет какой-нибудь сюрприз.
Погонщики поднялись наверх. Толкнув дверь, они оказались в темном коридоре, в конце которого находилась лестница, ведущая еще выше. Она заканчивалась люком. Приподняв крышку, оба оказались на чердаке, разделенном перегородками на множество отсеков, заваленных всяким хламом. Пробравшись через кучи мусора, мужчина и мальчик ползком пролезли через узкое отверстие и проникли в маленькую клетушку, где едва могли поместиться четыре человека. Чуланчик, похожий на голубятню, освещался через крохотное окошко шириной с ладонь. Вся мебель состояла из стола, за ним сидел мужчина, сосредоточенно занятый своим делом.
– Здравствуй, Рислог! Здравствуй, дружище!
Человек за столом был еще молодой, лет тридцати пяти, черноволосый бородач с красивыми серыми глазами. Увидев их, он улыбнулся.
– А, друзья! Рад вас видеть! Все хорошо?
– Да, удалось перевезти оружие прямо под носом у турок. Это наша последняя поездка. Конец Тимошу и Андрейно, пора становиться самими собой!
– Молодцы! А теперь тихо, не мешайте мне. Я тут установил связь с самим Марко-разбойником!
И человек у телеграфного аппарата вновь принялся ловко орудовать передаточным ключом, выстукивая по азбуке Морзе точки и тире. Аппарат был небольшой, удобный для переноски. Он легко помещался в небольшой чемодан или солдатский вещмешок. В сторону отходил изолированный провод, выведенный через окно наружу.
– Ну и что же сообщает этот негодяй? – поинтересовался Тимош.
– Весьма интересные вещи, – не отрываясь от работы, ответил телеграфист. – Сейчас закончу и прочту вам.
– Но о чем идет речь?
– В настоящий момент его мысли занимает этот смельчак Жоаннес, наш командир, и его очаровательная и такая же бесстрашная жена Никея.
– А еще что?
– Да вот, смотри сам. Я только что переписал его предыдущие депеши, адресованные другому бандиту, его другу, полковнику Али.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26