Неужели не можешь принять подарок от меня?
— Ты готов на все, лишь бы я согласилась, добровольно или нет, — задумчиво протянула Мередит.
Его молчание подтверждало ее худшие подозрения, и Мередит неохотно смирилась с тем, что находится в невыгодном положении. Потеребив пуговицы на его сорочке, она вздохнула:
— Не думали, милорд, что можете пожалеть о своей щедрости? А если мои вкусы окажутся достаточно дорогими? Мне так долго приходилось экономить каждый пенс, что я могу сорваться с цепи. Уверенная, что мне всегда позволено обратиться к вам за помощью, я начну швырять деньги направо и налево и даже могу пристраститься к игре. Вспомните, как удачлива я за карточным столом!
— Всякое новое предприятие может быть рискованным, — согласно кивнул Дэмиен, — так что я решил попробовать.
Вместо ответа Мередит припала к его губам с такой страстью, что Дэмиен не помнил, как очутился на постели, где от него потребовалось немало усилий, чтобы усмирить гибкую разъяренную кошку, изгибавшуюся и извивавшуюся под ним, выскальзывавшую из рук, словно смазанный жиром колобок. Он даже не подозревал, как удивительно она сильна и как отчаянно станет бороться за свою свободу.
Он и не подозревал, что Мерри удивляется сама себе. Зачем она сопротивляется? Чтобы избежать сладостного плена, сулившего одну радость? Но шутливое сражение было всего лишь физическим выражением их конфликта. Дэмиен победил, пользуясь недостойными уловками, применяя против Мерри ее же оружие. И сейчас она не устоит перед ним, но, прежде чем сдаться, употребит всю хитрость, истощит умение и силы в борьбе, чтобы избавиться от затаенной неприязни, неотвязной досады и вновь преисполниться чистой, незамутненной радостью.
— Я и представить не мог, какую тигрицу уложил к себе в Постель, — охнул Дэмиен, задыхаясь не столько от усилий, сколько от жара пробудившегося желания, подогретого рывками стройного тела и упрямым отрицанием очевидного.
— Позвольте сказать, мадам, что вы нечестно играете! — пропыхтел он и сверхъестественным усилием ухитрился уложить ее на живот. — Благодарите Бога, что я боюсь причинить тебе боль!
— Интересно, а это что такое? — допытывалась она, тоже задыхаясь и безуспешно пытаясь сбросить бесцеремонно усевшегося на ее попку Дэмиена. Тот хладнокровно завернул ей руки за спину и сжал запястья.
— Грубая сила. Грешен, — признался он. — Но самые нежные части твоего тела надежно защищены матрацем.
Мерри продолжала дергаться и вырываться, колотя пятками по его спине, но вскоре выдохлась и затихла.
— А теперь, — прошептал он, наклоняясь вперед и припадая губами к ее шее, — давай покончим с этим, моя маленькая авантюристка, раз и навсегда.
— Ты всегда так понятлив? — прошептала Мерри, счастливая, несмотря на усталость, при мысли о том, что и Дэмиен сумел проникнуть в истинную суть их поединка.
— Не всегда, но обещаю стараться.
Глава 16
- Прекрасно воспитанная молодая женщина, — объявила герцогиня Китли дочери. — Я опасалась, что она окажется дикаркой: так всегда бывает с провинциалами.
— Я не назвала бы ее провинциалкой, — возразила Арабелла. — По правде говоря, я иногда чувствую себя наивной глупышкой в ее присутствии. Джордж считает ее самой здравомыслящей из всех своих знакомых дам. — Она с улыбкой пожала плечами.
— Мне следовало бы ревновать, но я просто благодарна ей. Со времени ее приезда Джордж трижды за неделю ужинал дома.
— А Ратерфорд? — осведомилась герцогиня. — Что у него за интерес к вдове?
— Чисто дружеский, мэм, — заверила Белла, разливая чай. — Как единственный наследник Мэтью, он чувствует себя обязанным позаботиться о ней. По справедливости, леди Блейк имела право надеяться быть упомянутой в завещании.
Мать кивнула. То же самое она слышала от сына и рассудила, что его поведение безупречно. Однако ей не терпелось познакомиться с дальней родственницей из Корнуолла. Что-то пробудило Ратерфорда к жизни, избавило от бесконечной тоски, и ее светлость решила, что, если всему причиной вдова, она не будет возражать против более тесных отношений. Вряд ли этот брак может считаться блестящим, но девушка обладала необычным очарованием и к тому же была достаточно богата. Нужно поговорить с Дэмиеном, имеет ли он подобные намерения в отношении леди Блейк. Как только вдовушка освоится в обществе, у нее не будет недостатка в поклонниках. Так что семейство Китли вполне может позаботиться о светском дебюте леди Блейк.
— Я поговорю с Салли Джерси насчет поручительства в «Олмэкс», — деловито известила герцогиня. — Думаю, она нанесет мне визит на неделе. Мы расскажем ей о гостье, но ты должна как можно скорее дать прием. Надеюсь, Джордж не возражает?
— Ни в коем случае, мэм, — заверила Белла с безмятежной улыбкой. — Я уже напоминала ему о приеме и составила список гостей.
Она вручила матери листок бумаги, благоразумно умолчав о том, что список составлялся при самой активной помощи Дэмиена.
— Прекрасно, — одобрила герцогиня. — Браммел скорее всего тоже приедет, из симпатии к твоему брату. Я попрошу Китли привезти Йорка хотя бы на полчаса. — Она удовлетворенно покивала и заключила: — Наш дом может стать самым модным в Лондоне, если правильно разыграть карты, конечно. Ратерфорду необходимо объяснить, что пора забыть о ненависти к танцам и приемам. Именно ему придется сопровождать кузину, особенно когда дорогому Джорджу нужно выступать в палате лордов.
Лорд Ратерфорд, вооруженный наставлениями дражайшей маменьки во время очередного посещения отцовского дома, удивил достойную леди полной покорностью.
— Буду счастлив сделать все, что в моих силах, чтобы помочь леди Блейк. Это мой долг, поскольку именно я пригласил ее в Лондон.
Герцогиня поднесла к глазам лорнет.
— Ты питаешь к ней какие-то чувства, Ратерфорд?
Дэмиен задумчиво погладил подбородок.
— Если она согласится принять меня.
Герцогиня Китли от неожиданности пробормотала совершенно не подобающее леди ругательство.
— Как может быть иначе? Какая женщина в здравом уме откажется от тебя? Ты самый завидный жених ко всем Лондоне!
— Умоляю, мадам, только не говорите ничего подобного в присутствии Мередит! От этого все только усложнится!
— Она сумасшедшая? — поразилась мать.
— Просто очень горда, мадам, — развел руками сын. — А другая мне ни к чему.
Графиня долго молчала, прежде чем напрямик заявить:
— Значит, ты просишь меня не вмешиваться, верно?
— Да, мама.
Герцогиня безошибочно распознала стальные нотки в голосе сына. Правда, он с неизменным уважением относился к родителям, но никому не позволял диктовать условия.
— Хм-м… так и быть. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Завтра Арабелла и Джордж привезут леди Блейк к ужину, а потом можешь проводить ее в театр.
Так Мерри вошла в семейство Китли. Герцог был неизменно учтив, хотя не всегда ее замечал, но поскольку он, похоже, точно так же относился ко всем окружающим, включая родных, она не обижалась. Его жена была добра к Мерри, и та не сомневалась, кто является истинным главой семьи. Скоро стало ясно, что герцогиня воспылала живейшим интересом к дебюту Мерри в обществе, чем немало интриговала леди Блейк. Понятно, почему Белла так гостеприимна и добра, но зачем герцогине Китли какая-то дальняя родственница из Богом забытой деревни?
Но Мередит, смирившись с неизбежным, не подумала жаловаться, и, если сначала не решалась тратить много, вскоре с головой окунулась в женские радости и не жалела денег Ратерфорда. Сумма, на которую был выписан чек, казалась ей огромной, пока мадам Бернис не прислала счет за бальное платье из крепа цвета слоновой кости, отделанное вышитыми золотом бархатными лентами. Туалет был специально сшит для первого появления в «Олмэкс», и даже собственное отражение в зеркале, ничем не отличающееся от сказочной принцессы, не примирило Мерри с такими чудовищными расходами.
Дэмиен, ожидавший в холле сестру и Мередит, чтобы проводить их на бал, затаил дыхание. По лестнице спускалось чарующее видение. Роскошные волосы, постриженные по его настоятельному желанию не слишком коротко, но по моде, рассыпались мириадами локонов, скрепленных лентой с бантом над левым глазом. Вокруг длинной изящной шеи сверкало великолепное жемчужное ожерелье, кремовые полушария груди вздымались из низкого выреза лифа. Само совершенство! Неужели это он когда-то сказал сестре, что не считает Мерри красавицей?!
— Ты ослепительна, любовь моя, — благоговейно прошептал он, когда она шагнула на последнюю ступеньку. — Великолепный туалет!
— Да, но цена! — с ужасом вырвалось у Мерри. — Ты не поверишь, когда увидишь счет.
— Поверю, — улыбнулся он. — Но совершенно не желаю говорить на подобные темы! Надеюсь, мы поняли друг друга?
— Да, милорд. Как прикажете, милорд, — пропела Мерри, приседая в глубоком реверансе. — Вы должны простить мои провинциальные манеры, позволяющие упоминать о столь вульгарных предметах.
Дэмиен покачал головой, отказываясь вступать в шутливую перепалку. Мередит разочарованно надула губки, но тут же рассмеялась.
— Должна вернуть вам комплимент, лорд Ратерфорд. Вы невыразимо элегантны.
Говоря по правде, ее похвала вряд ли воздавала должное приталенному черному фраку, белому жилету, черным шелковым панталонам до колен и полосатым чулкам. В складках галстука сиял бриллиант, волосы были причесаны а-ля Брут, и Мерри решила, что никогда не видела более представительного джентльмена.
— Надеюсь, ты понимаешь, какой чести удостоилась, Мередит? — пошутила Белла, расправляя, складки красивой серебряной мантильи. — Дэмиен считает, что проводить время подобным образом — верх безвкусицы. Он предпочел бы просиживать часами в гостиных «Уайтса» или «Криббза».
— Ты несправедлива, Белла, — не очень убедительно запротестовал брат. — Только последний глупец не воспользовался бы возможностью стать свидетелем первого выхода Мерри в свет и разделить с ней впечатление от этого нового развлечения.
— Считаешь, что мне не понравится?
— Думаю, ты найдешь это сборище довольно унылым и лишенным всякой привлекательности, — ответил он, подмигнув. — Дамы, нам пора. Уже половина одиннадцатого, а мне не хочется оказаться у запертой двери из-за минутного опоздания, особенно после всех тягот, которые нам пришлось претерпеть, чтобы произвести наиболее выгодное впечатление на окружающих.
Этим вечером Мередит наконец по-настоящему поняла, что означает находиться под покровительством Китли. Дамы-патронессы все как одна выступили вперед, чтобы с благодарно-удивленными улыбками приветствовать Дэмиена. Княгиня Эстерхази, показавшаяся Мерри маленьким круглым олицетворением живости и энергии, тепло ее приветствовала. Баронесса Ливен уставилась на нее так бесцеремонно, что, по мнению Мерри, такое внимание граничило с грубостью. К легкой тревоге Беллы и ехидной радости Дэмиена, Мерри ответила таким же пристальным взглядом. Ледяная улыбка наконец коснулась губ жены русского посла, считавшейся самой модной светской львицей Лондона.
— Вы вальсируете, леди Блейк? — осведомилась она. Мерри, хорошо усвоившая уроки Беллы, знала, что в «Олмэкс» вальсируют исключительно с разрешения патронесс.
— Я не нахожу этот танец столь уж предосудительным, баронесса, — ответила она. — Правда, в Корнуолле, боюсь, он не слишком принят.
Упоминание о провинции вызвало легкую болезненную гримасу на лице баронессы, но она оказалась настолько снисходительной, что пообещала представить Мередит лорду Молине, имевшему репутацию одного из лучших исполнителей вальса.
— Полагаю, ты танцуешь хуже его? — поддела Мередит Дэмиена, когда тот пригласил ее на буланже.
— Мне далеко до Молине, — признался тот. — Ты должна показать себя в наилучшем свете.
Наблюдая из толпы зевак за своей подопечной на протяжении всего вечера, он был вынужден признать, что Мерри произвела фурор.
— Дэмиен, предсказываю, что ваша протеже будет иметь сногсшибательный успех, — объявил небрежно прислонившемуся к стене приятелю Джордж Брайан Браммел, проведя двадцать минут в обществе вышеупомянутой леди.
— Ты только что все сделал для этого, Джордж, — усмехнулся Ратерфорд. — Двадцати минут твоего исключительного внимания более чем достаточно, чтобы обеспечить ей законное и весьма заметное место в обществе.
— Мне она нравится, — откровенно заметил красавчик Браммел, — хотя бы потому, что ей в высшей степени безразлично мое внимание.
— Возможно. Но даже если леди все равно, я вам крайне благодарен.
— Леди Блейк, разрешите представить вам достопочтенного Джералда Деверо, — в своей обычной дружеской манере представила леди Джерси, подводя к Мерри молодого стройного брюнета, одетого с почти вызывающей безупречностью в серый шелк цвета голубиного крыла. — Он просит разрешения пригласить вас на котильон.
— Мистер Деверо, я польщена, — улыбнулась Мерри. Она давно потеряла счет партнерам, и десятки новых имен перепутались в голове, а черты лиц сливались и плыли перед глазами в приятной розовой дымке. Однако Джералд Деверо обладал совершенно необычной внешностью. Лазурно-голубые глаза словно пронизывали чересчур внимательным взглядом из-под изогнутых черных бровей. Но самой выдающейся его особенностью была серебряная прядь в черных локонах, безыскусно зачесанных наверх и открывавших широкий белый лоб. Деверо можно было бы назвать аскетом, если бы не романтическая аура, окружавшая его. Мередит была одновременно заинтересована и заинтригована.
— Это вам я обязан великой милостью, леди Блейк, — заверил он, склоняясь над ее рукой. — Я уже и не надеялся повести вас сегодня в танце и пробиться через стену поклонников, которая вас окружает.
— Как вы галантны, сэр, — проговорила Мерри, и Салли Джерси с довольным смехом отвернулась и снова защебетала с кем-то, ни на секунду не закрывая рта: любимое и единственное занятие, за которое друзья прозвали ее Молчунья.
— Итак, леди Блейк, на вас произвел впечатление этот оплот морали и правил этикета, этот храм светского общества?
— Разумеется, сэр, как же иначе? — усмехнулась Мерри. — У меня колени трясутся при мысли о нахмуренном лице одной из благородных патронесс, обращенном ко мне. А прохладительные напитки — верх утонченности.
Джералд рассмеялся. Он никак не ожидал получить достойный ответ на свою остроту. И поскольку чай, оршад и лимонад, которые подавали здесь в придачу к кексам и хлебу с маслом, мягко говоря, не отличались приятным вкусом, он верно предположил, что его визави осмелилась пустить стрелу в богинь светского Олимпа — поступок, который мог иметь для дебютантки самые серьезные последствия или мигом вознести на самую вершину.
— Кажется, я шокировала вас, мистер Деверо? — справилась Мерри, выполнив особенно сложную фигуру танца.
— Нисколько, мадам, — поспешно заверил тот. — Удивили — да, но приятно.
— Видите ли, сэр, я, конечно, дебютантка, но не молоденькая глупышка, которая находится под впечатлением своего первого сезона и потому охает и ахает по любому поводу, широко раскрыв рот и глаза.
— Совершенно верно, — согласился Деверо с восхищенным блеском в глазах.
Мерри снова улыбнулась, показав соблазнительные ямочки. Да, такое откровенное преклонение весьма приятно!
— Вижу, мы поняли друг друга, сэр.
— Искренне надеюсь, что так будет и впредь, — провозгласил ее партнер с неослабевающим энтузиазмом.
— Похоже, Мерри от души веселится, — заметила Белла брату, с которым танцевала котильон.
— Вижу, — сухо буркнул Дэмиен, — и если не ошибаюсь, она бесстыдно флиртует с Деверо.
— А ты возражаешь? — встревожилась Белла, но брат тут же успокоил ее улыбкой.
— Ни в малейшей степени, Белла. Просто еще один талант, о существовании которого я и не ведал. Осмелюсь предположить, что рано или поздно обнаружится еще немало талантов, о которых я и не подозреваю.
Первый бал дебютанток в «Олмэксе» закончился триумфом для Мерри, и за ним последовал небольшой прием, который в честь гостьи давала леди Бомонт. Мередит никак не могла взять в толк, почему столь грандиозное событие, ради которого Арабелла разослала две сотни приглашений, может считаться небольшим. С рассвета до заката в доме царила суматоха, и Мерри, едва избежав нескольких катастрофических столкновений со слугами, нагруженными серебром, столовым бельем и букетами, последовала примеру Беллы и ретировалась в свой будуар. Днем лакей принес записку от лорда Ратерфорда, извещавшую, что его светлость внизу и желает поговорить с ее милостью.
Мерри нашла его в алой гостиной, единственной комнате, не затронутой всеобщей суетой. По пути вниз она выглянула в окно, чтобы полюбоваться, как мужчины в кожаных передниках возводят у парадной двери широкий навес, а другие разматывают длинный красный ковер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
— Ты готов на все, лишь бы я согласилась, добровольно или нет, — задумчиво протянула Мередит.
Его молчание подтверждало ее худшие подозрения, и Мередит неохотно смирилась с тем, что находится в невыгодном положении. Потеребив пуговицы на его сорочке, она вздохнула:
— Не думали, милорд, что можете пожалеть о своей щедрости? А если мои вкусы окажутся достаточно дорогими? Мне так долго приходилось экономить каждый пенс, что я могу сорваться с цепи. Уверенная, что мне всегда позволено обратиться к вам за помощью, я начну швырять деньги направо и налево и даже могу пристраститься к игре. Вспомните, как удачлива я за карточным столом!
— Всякое новое предприятие может быть рискованным, — согласно кивнул Дэмиен, — так что я решил попробовать.
Вместо ответа Мередит припала к его губам с такой страстью, что Дэмиен не помнил, как очутился на постели, где от него потребовалось немало усилий, чтобы усмирить гибкую разъяренную кошку, изгибавшуюся и извивавшуюся под ним, выскальзывавшую из рук, словно смазанный жиром колобок. Он даже не подозревал, как удивительно она сильна и как отчаянно станет бороться за свою свободу.
Он и не подозревал, что Мерри удивляется сама себе. Зачем она сопротивляется? Чтобы избежать сладостного плена, сулившего одну радость? Но шутливое сражение было всего лишь физическим выражением их конфликта. Дэмиен победил, пользуясь недостойными уловками, применяя против Мерри ее же оружие. И сейчас она не устоит перед ним, но, прежде чем сдаться, употребит всю хитрость, истощит умение и силы в борьбе, чтобы избавиться от затаенной неприязни, неотвязной досады и вновь преисполниться чистой, незамутненной радостью.
— Я и представить не мог, какую тигрицу уложил к себе в Постель, — охнул Дэмиен, задыхаясь не столько от усилий, сколько от жара пробудившегося желания, подогретого рывками стройного тела и упрямым отрицанием очевидного.
— Позвольте сказать, мадам, что вы нечестно играете! — пропыхтел он и сверхъестественным усилием ухитрился уложить ее на живот. — Благодарите Бога, что я боюсь причинить тебе боль!
— Интересно, а это что такое? — допытывалась она, тоже задыхаясь и безуспешно пытаясь сбросить бесцеремонно усевшегося на ее попку Дэмиена. Тот хладнокровно завернул ей руки за спину и сжал запястья.
— Грубая сила. Грешен, — признался он. — Но самые нежные части твоего тела надежно защищены матрацем.
Мерри продолжала дергаться и вырываться, колотя пятками по его спине, но вскоре выдохлась и затихла.
— А теперь, — прошептал он, наклоняясь вперед и припадая губами к ее шее, — давай покончим с этим, моя маленькая авантюристка, раз и навсегда.
— Ты всегда так понятлив? — прошептала Мерри, счастливая, несмотря на усталость, при мысли о том, что и Дэмиен сумел проникнуть в истинную суть их поединка.
— Не всегда, но обещаю стараться.
Глава 16
- Прекрасно воспитанная молодая женщина, — объявила герцогиня Китли дочери. — Я опасалась, что она окажется дикаркой: так всегда бывает с провинциалами.
— Я не назвала бы ее провинциалкой, — возразила Арабелла. — По правде говоря, я иногда чувствую себя наивной глупышкой в ее присутствии. Джордж считает ее самой здравомыслящей из всех своих знакомых дам. — Она с улыбкой пожала плечами.
— Мне следовало бы ревновать, но я просто благодарна ей. Со времени ее приезда Джордж трижды за неделю ужинал дома.
— А Ратерфорд? — осведомилась герцогиня. — Что у него за интерес к вдове?
— Чисто дружеский, мэм, — заверила Белла, разливая чай. — Как единственный наследник Мэтью, он чувствует себя обязанным позаботиться о ней. По справедливости, леди Блейк имела право надеяться быть упомянутой в завещании.
Мать кивнула. То же самое она слышала от сына и рассудила, что его поведение безупречно. Однако ей не терпелось познакомиться с дальней родственницей из Корнуолла. Что-то пробудило Ратерфорда к жизни, избавило от бесконечной тоски, и ее светлость решила, что, если всему причиной вдова, она не будет возражать против более тесных отношений. Вряд ли этот брак может считаться блестящим, но девушка обладала необычным очарованием и к тому же была достаточно богата. Нужно поговорить с Дэмиеном, имеет ли он подобные намерения в отношении леди Блейк. Как только вдовушка освоится в обществе, у нее не будет недостатка в поклонниках. Так что семейство Китли вполне может позаботиться о светском дебюте леди Блейк.
— Я поговорю с Салли Джерси насчет поручительства в «Олмэкс», — деловито известила герцогиня. — Думаю, она нанесет мне визит на неделе. Мы расскажем ей о гостье, но ты должна как можно скорее дать прием. Надеюсь, Джордж не возражает?
— Ни в коем случае, мэм, — заверила Белла с безмятежной улыбкой. — Я уже напоминала ему о приеме и составила список гостей.
Она вручила матери листок бумаги, благоразумно умолчав о том, что список составлялся при самой активной помощи Дэмиена.
— Прекрасно, — одобрила герцогиня. — Браммел скорее всего тоже приедет, из симпатии к твоему брату. Я попрошу Китли привезти Йорка хотя бы на полчаса. — Она удовлетворенно покивала и заключила: — Наш дом может стать самым модным в Лондоне, если правильно разыграть карты, конечно. Ратерфорду необходимо объяснить, что пора забыть о ненависти к танцам и приемам. Именно ему придется сопровождать кузину, особенно когда дорогому Джорджу нужно выступать в палате лордов.
Лорд Ратерфорд, вооруженный наставлениями дражайшей маменьки во время очередного посещения отцовского дома, удивил достойную леди полной покорностью.
— Буду счастлив сделать все, что в моих силах, чтобы помочь леди Блейк. Это мой долг, поскольку именно я пригласил ее в Лондон.
Герцогиня поднесла к глазам лорнет.
— Ты питаешь к ней какие-то чувства, Ратерфорд?
Дэмиен задумчиво погладил подбородок.
— Если она согласится принять меня.
Герцогиня Китли от неожиданности пробормотала совершенно не подобающее леди ругательство.
— Как может быть иначе? Какая женщина в здравом уме откажется от тебя? Ты самый завидный жених ко всем Лондоне!
— Умоляю, мадам, только не говорите ничего подобного в присутствии Мередит! От этого все только усложнится!
— Она сумасшедшая? — поразилась мать.
— Просто очень горда, мадам, — развел руками сын. — А другая мне ни к чему.
Графиня долго молчала, прежде чем напрямик заявить:
— Значит, ты просишь меня не вмешиваться, верно?
— Да, мама.
Герцогиня безошибочно распознала стальные нотки в голосе сына. Правда, он с неизменным уважением относился к родителям, но никому не позволял диктовать условия.
— Хм-м… так и быть. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Завтра Арабелла и Джордж привезут леди Блейк к ужину, а потом можешь проводить ее в театр.
Так Мерри вошла в семейство Китли. Герцог был неизменно учтив, хотя не всегда ее замечал, но поскольку он, похоже, точно так же относился ко всем окружающим, включая родных, она не обижалась. Его жена была добра к Мерри, и та не сомневалась, кто является истинным главой семьи. Скоро стало ясно, что герцогиня воспылала живейшим интересом к дебюту Мерри в обществе, чем немало интриговала леди Блейк. Понятно, почему Белла так гостеприимна и добра, но зачем герцогине Китли какая-то дальняя родственница из Богом забытой деревни?
Но Мередит, смирившись с неизбежным, не подумала жаловаться, и, если сначала не решалась тратить много, вскоре с головой окунулась в женские радости и не жалела денег Ратерфорда. Сумма, на которую был выписан чек, казалась ей огромной, пока мадам Бернис не прислала счет за бальное платье из крепа цвета слоновой кости, отделанное вышитыми золотом бархатными лентами. Туалет был специально сшит для первого появления в «Олмэкс», и даже собственное отражение в зеркале, ничем не отличающееся от сказочной принцессы, не примирило Мерри с такими чудовищными расходами.
Дэмиен, ожидавший в холле сестру и Мередит, чтобы проводить их на бал, затаил дыхание. По лестнице спускалось чарующее видение. Роскошные волосы, постриженные по его настоятельному желанию не слишком коротко, но по моде, рассыпались мириадами локонов, скрепленных лентой с бантом над левым глазом. Вокруг длинной изящной шеи сверкало великолепное жемчужное ожерелье, кремовые полушария груди вздымались из низкого выреза лифа. Само совершенство! Неужели это он когда-то сказал сестре, что не считает Мерри красавицей?!
— Ты ослепительна, любовь моя, — благоговейно прошептал он, когда она шагнула на последнюю ступеньку. — Великолепный туалет!
— Да, но цена! — с ужасом вырвалось у Мерри. — Ты не поверишь, когда увидишь счет.
— Поверю, — улыбнулся он. — Но совершенно не желаю говорить на подобные темы! Надеюсь, мы поняли друг друга?
— Да, милорд. Как прикажете, милорд, — пропела Мерри, приседая в глубоком реверансе. — Вы должны простить мои провинциальные манеры, позволяющие упоминать о столь вульгарных предметах.
Дэмиен покачал головой, отказываясь вступать в шутливую перепалку. Мередит разочарованно надула губки, но тут же рассмеялась.
— Должна вернуть вам комплимент, лорд Ратерфорд. Вы невыразимо элегантны.
Говоря по правде, ее похвала вряд ли воздавала должное приталенному черному фраку, белому жилету, черным шелковым панталонам до колен и полосатым чулкам. В складках галстука сиял бриллиант, волосы были причесаны а-ля Брут, и Мерри решила, что никогда не видела более представительного джентльмена.
— Надеюсь, ты понимаешь, какой чести удостоилась, Мередит? — пошутила Белла, расправляя, складки красивой серебряной мантильи. — Дэмиен считает, что проводить время подобным образом — верх безвкусицы. Он предпочел бы просиживать часами в гостиных «Уайтса» или «Криббза».
— Ты несправедлива, Белла, — не очень убедительно запротестовал брат. — Только последний глупец не воспользовался бы возможностью стать свидетелем первого выхода Мерри в свет и разделить с ней впечатление от этого нового развлечения.
— Считаешь, что мне не понравится?
— Думаю, ты найдешь это сборище довольно унылым и лишенным всякой привлекательности, — ответил он, подмигнув. — Дамы, нам пора. Уже половина одиннадцатого, а мне не хочется оказаться у запертой двери из-за минутного опоздания, особенно после всех тягот, которые нам пришлось претерпеть, чтобы произвести наиболее выгодное впечатление на окружающих.
Этим вечером Мередит наконец по-настоящему поняла, что означает находиться под покровительством Китли. Дамы-патронессы все как одна выступили вперед, чтобы с благодарно-удивленными улыбками приветствовать Дэмиена. Княгиня Эстерхази, показавшаяся Мерри маленьким круглым олицетворением живости и энергии, тепло ее приветствовала. Баронесса Ливен уставилась на нее так бесцеремонно, что, по мнению Мерри, такое внимание граничило с грубостью. К легкой тревоге Беллы и ехидной радости Дэмиена, Мерри ответила таким же пристальным взглядом. Ледяная улыбка наконец коснулась губ жены русского посла, считавшейся самой модной светской львицей Лондона.
— Вы вальсируете, леди Блейк? — осведомилась она. Мерри, хорошо усвоившая уроки Беллы, знала, что в «Олмэкс» вальсируют исключительно с разрешения патронесс.
— Я не нахожу этот танец столь уж предосудительным, баронесса, — ответила она. — Правда, в Корнуолле, боюсь, он не слишком принят.
Упоминание о провинции вызвало легкую болезненную гримасу на лице баронессы, но она оказалась настолько снисходительной, что пообещала представить Мередит лорду Молине, имевшему репутацию одного из лучших исполнителей вальса.
— Полагаю, ты танцуешь хуже его? — поддела Мередит Дэмиена, когда тот пригласил ее на буланже.
— Мне далеко до Молине, — признался тот. — Ты должна показать себя в наилучшем свете.
Наблюдая из толпы зевак за своей подопечной на протяжении всего вечера, он был вынужден признать, что Мерри произвела фурор.
— Дэмиен, предсказываю, что ваша протеже будет иметь сногсшибательный успех, — объявил небрежно прислонившемуся к стене приятелю Джордж Брайан Браммел, проведя двадцать минут в обществе вышеупомянутой леди.
— Ты только что все сделал для этого, Джордж, — усмехнулся Ратерфорд. — Двадцати минут твоего исключительного внимания более чем достаточно, чтобы обеспечить ей законное и весьма заметное место в обществе.
— Мне она нравится, — откровенно заметил красавчик Браммел, — хотя бы потому, что ей в высшей степени безразлично мое внимание.
— Возможно. Но даже если леди все равно, я вам крайне благодарен.
— Леди Блейк, разрешите представить вам достопочтенного Джералда Деверо, — в своей обычной дружеской манере представила леди Джерси, подводя к Мерри молодого стройного брюнета, одетого с почти вызывающей безупречностью в серый шелк цвета голубиного крыла. — Он просит разрешения пригласить вас на котильон.
— Мистер Деверо, я польщена, — улыбнулась Мерри. Она давно потеряла счет партнерам, и десятки новых имен перепутались в голове, а черты лиц сливались и плыли перед глазами в приятной розовой дымке. Однако Джералд Деверо обладал совершенно необычной внешностью. Лазурно-голубые глаза словно пронизывали чересчур внимательным взглядом из-под изогнутых черных бровей. Но самой выдающейся его особенностью была серебряная прядь в черных локонах, безыскусно зачесанных наверх и открывавших широкий белый лоб. Деверо можно было бы назвать аскетом, если бы не романтическая аура, окружавшая его. Мередит была одновременно заинтересована и заинтригована.
— Это вам я обязан великой милостью, леди Блейк, — заверил он, склоняясь над ее рукой. — Я уже и не надеялся повести вас сегодня в танце и пробиться через стену поклонников, которая вас окружает.
— Как вы галантны, сэр, — проговорила Мерри, и Салли Джерси с довольным смехом отвернулась и снова защебетала с кем-то, ни на секунду не закрывая рта: любимое и единственное занятие, за которое друзья прозвали ее Молчунья.
— Итак, леди Блейк, на вас произвел впечатление этот оплот морали и правил этикета, этот храм светского общества?
— Разумеется, сэр, как же иначе? — усмехнулась Мерри. — У меня колени трясутся при мысли о нахмуренном лице одной из благородных патронесс, обращенном ко мне. А прохладительные напитки — верх утонченности.
Джералд рассмеялся. Он никак не ожидал получить достойный ответ на свою остроту. И поскольку чай, оршад и лимонад, которые подавали здесь в придачу к кексам и хлебу с маслом, мягко говоря, не отличались приятным вкусом, он верно предположил, что его визави осмелилась пустить стрелу в богинь светского Олимпа — поступок, который мог иметь для дебютантки самые серьезные последствия или мигом вознести на самую вершину.
— Кажется, я шокировала вас, мистер Деверо? — справилась Мерри, выполнив особенно сложную фигуру танца.
— Нисколько, мадам, — поспешно заверил тот. — Удивили — да, но приятно.
— Видите ли, сэр, я, конечно, дебютантка, но не молоденькая глупышка, которая находится под впечатлением своего первого сезона и потому охает и ахает по любому поводу, широко раскрыв рот и глаза.
— Совершенно верно, — согласился Деверо с восхищенным блеском в глазах.
Мерри снова улыбнулась, показав соблазнительные ямочки. Да, такое откровенное преклонение весьма приятно!
— Вижу, мы поняли друг друга, сэр.
— Искренне надеюсь, что так будет и впредь, — провозгласил ее партнер с неослабевающим энтузиазмом.
— Похоже, Мерри от души веселится, — заметила Белла брату, с которым танцевала котильон.
— Вижу, — сухо буркнул Дэмиен, — и если не ошибаюсь, она бесстыдно флиртует с Деверо.
— А ты возражаешь? — встревожилась Белла, но брат тут же успокоил ее улыбкой.
— Ни в малейшей степени, Белла. Просто еще один талант, о существовании которого я и не ведал. Осмелюсь предположить, что рано или поздно обнаружится еще немало талантов, о которых я и не подозреваю.
Первый бал дебютанток в «Олмэксе» закончился триумфом для Мерри, и за ним последовал небольшой прием, который в честь гостьи давала леди Бомонт. Мередит никак не могла взять в толк, почему столь грандиозное событие, ради которого Арабелла разослала две сотни приглашений, может считаться небольшим. С рассвета до заката в доме царила суматоха, и Мерри, едва избежав нескольких катастрофических столкновений со слугами, нагруженными серебром, столовым бельем и букетами, последовала примеру Беллы и ретировалась в свой будуар. Днем лакей принес записку от лорда Ратерфорда, извещавшую, что его светлость внизу и желает поговорить с ее милостью.
Мерри нашла его в алой гостиной, единственной комнате, не затронутой всеобщей суетой. По пути вниз она выглянула в окно, чтобы полюбоваться, как мужчины в кожаных передниках возводят у парадной двери широкий навес, а другие разматывают длинный красный ковер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39