Аннабел улыбнулась. Жизнь не баловала ее, но в лице матери она всегда находила поддержку. Однако сейчас жизнь дает ей шанс наверстать упущенное. Если уж не пришлось соединить свою судьбу с человеком, которого она любила всем сердцем, то теперь появилась возможность заполучить того, кто предан ей всей душой. Аннабел понимала, что у нее есть время до конца сезона и она должна обязательно найти себе мужа. Никому неведомо, что произойдет, но Долтона нельзя упускать. После пережитого разочарования судьба ниспослала Аннабел человека, который горячо любит ее, и нельзя допустить, чтобы другая завладела им.
Бренна возвращалась в дом Рафа, размышляя о недавнем визите. Она прижалась щекой к оконному стеклу кареты, чтобы охладить лицо, все еще пылавшее от смущения. Это была довольно унизительная беседа, но необходимая для Аннабел и для нее самой. Неудивительно, что Раф очарован этой женщиной. Она красива, элегантна, хотя почему-то уязвима. Порой Аннабел выказывала несдержанность, даже грубость и мстительность. Но она имела на это право. «Должно быть, Аннабел очень любит Рафа, — печально подумала Бренна. — А как же можно его не любить?»
— Итак, вы взяли моего коня, — промолвила Бренна. Сидя за шахматной доской, Раф откинулся назад.
— Да, И что тут удивительного — он не был защищен.
— Она не удивлена, а потрясена, — заметил Эрик со своего кресла у камина. — Обычно Брен обыгрывает мужчин. Они, как правило, начинают флиртовать, не предполагая, насколько она умна.
— Это наглая ложь! — Глаза Бренны сверкнули, освещенные пламенем камина. — Просто мужчины считают, что мы, женщины, не умеем мыслить логически, и потому, развлекая нас за шахматной доской, не ожидают поражения. В отличие от них лорд Долтон воспринимает меня серьезно, поэтому он хороший противник.
— Благодарю, — кивнул Раф.
— Но я еще не проиграла, — возразила Бренна.
— Проиграете, — заверил ее Раф. — Я предвижу все ваши ходы. Я старый солдат, Брен, и привык держаться настороже с любым противником. Это касалось не только поля боя. Самыми коварными противниками для нас были женщины — они, как никто, сражались и на балах, и в посте… других местах, — быстро поправился он. — Черт возьми, вы отличный товарищ, и я забываю про ваш пол!
Усмехнувшись, Бренна снова сосредоточилась на шахматной доске.
— Не стесняйтесь меня, — промолвила она. — Я почти три месяца провела в армейском госпитале и наслушалась всего.
— Поскорее забудь об этом, Брен, — посоветовал Эрик. — Не все такие, как наш друг Раф. Он понимает тебя, но многие способны превратно истолковать твое поведение. Ты поступила безрассудно, покинув дом и отправившись одна, без сопровождения, в Индию. Я говорил это тогда и повторяю сейчас. Тебе не следовало делать этого, хотя иначе я не выбрался бы оттуда. — Он печально улыбнулся. — Брен измотала там всех медсестер, Раф. Видел бы ты, как она гоняла их, словно пограничная шотландская овчарка. И даже лаяла, если требовалось.
— Я не лаяла.
— Она была неумолима, — продолжал Эрик. — Приводила ко мне врачей, приносила воду и еду и ухаживала за мной, как за младенцем. Бренна приехала ко мне, как только получила сообщение о моей болезни, и оставалась, пока мне не стало лучше. Ей даже не удалось посмотреть страну, поскольку она не отходила от моей постели ни на один день. А когда возникла опасность рецидива из-за тяжелого климата, поспешила отправить меня домой. Я очень ценю твои заботы, Брен, но по-прежнему сожалею, что ты покинула дом.
Она пожала плечами:
Со мной постоянно была служанка, и я жила в респектабельном доме вместе с женой и сестрой твоего друга. Во время путешествия из Англии меня сопровождала пожилая женщина, и, признаться, более нудного создания я никогда не встречала. Она заставляла меня соблюдать все правила приличия.
Эрик покачал своей златокудрой головой.
— Ты уехала из дома незамужней и вернулась назад в том же статусе. В твоем возрасте так не поступают.
— Но мама не могла поехать к тебе. Папа — тоже, и никто другой. Неужели мне следовало оставить тебя одного? Я была самой подходящей кандидатурой, и давай прекратим этот разговор.
— Хорошо. Я знаю, ты старалась ради меня, но все-таки сожалею об этом. А теперь еще и скандал!
— Ты имеешь в виду игру в шахматы с лордом Долтоном? — пошутила Бренна.
— Во многих кругах это воспримут именно так, — серьезно вставил Раф.
Бренна посмотрела на него и улыбнулась.
— Если история с дамами выйдет наружу… — начал Эрик.
— Не выйдет, — заверили его Бренна и Раф.
— Я разговаривала с Аннабел, и она согласилась оставить случившееся в тайне. Если мы уедем, никаких разговоров не будет и инцидент забудется. Хотя я, наверное, буду помнить до конца дней своих, какие у них были лица, когда я открыла дверь! Вероятно, такое же выражение лица было у меня, когда однажды в Индии я обнаружила змею в своих домашних туфлях.
— Войдя, я увидел вас… — Раф рассмеялся. — Вы вы глядели так, будто вас подстрелили, а они стояли с такими лицами, словно нашли вас мертвой.
— Нет, — возразила Бренна. — Тогда они по крайней мере должны были бы пожалеть меня. Скорее всего их потряс халат. Малиновый! Да еще с красными драконами. Эрик, у твоих подружек ужасный вкус.
— Мой голубой украли, — отозвался Эрик. — Надо было свой надевать.
— Я потеряла его. Но если бы на мне был мой халат, впечатление только ухудшилось бы.
— В самом деле? — спросил Раф с преувеличенным интересом. — Как же он выглядел?
Бренна густо покраснела и снова склонилась над шахматной доской. Она коснулась пальцем пешки, намереваясь двинуть ее. У Бренны были длинные тонкие пальцы, но сейчас Раф заметил, что ногти ее обкусаны до самого основания. Это удивило его. Бренна, безусловно, настоящая леди, а у леди руки всегда ухоженные. Она убрала руку от фигуры, перехватив его взгляд, и поджала пальцы так, чтобы ногти не были видны. Раф хотел сказать, что ему безразлично все это, но не смог.
— Вам обязательно надо ехать так скоро? — спросил он и поспешно добавил, заметив, что Бренна внимательно посмотрела на него: — Нам ведь так весело вместе.
— Какое же веселье вас ждет, если мы останемся! — изумилась она.
Да, — согласился Раф. — Я не подумал об этом. Послушай, — обратился он к Эрику. — Если я покорю свою даму и мы в конце концов поженимся, надеюсь, со временем ситуация изменится к лучшему. Мне не хотелось бы терять связь с тобой. Я очень сожалею, что вы должны уехать так скоро. Ты же знаешь, я бы оставил вас по меньшей мере на несколько недель, если бы не сложившиеся обстоятельства.
— Знаю, — ответил Эрик.
— Мы уже наняли экипаж и приготовились к отъезду, — вставила Бренна. — Нам только нужно согласие доктора, несколько флаконов его лекарств, и мы двинемся в путь. Мы очень благодарны вам за гостеприимство.
— Надеюсь, вы напишете мне, как ваши дела? — спросил Раф.
Бренна молча взглянула на него, и Рафу не удалось угадать ее мысли по выражению лица — комната освещалась газовыми лампами, висящими высоко на стенах, и потому свет был рассеянным. До сих пор ему казалось, что это создает уют.
Он был рад новой встрече с Эриком. Они подружились в госпитале в Испании, и Раф считал его настоящим другом, с которым приятно иметь дело. Красивое лицо и атлетическое сложение придавали Эрику сходство с самоуверенным ленивым львом, и у него были все основания гордиться своей внешностью. Однако Раф вскоре обнаружил, что Эрик далек от этого. Он переносил тяжелое ранение с незаурядной силой воли и мужеством. Узнав его поближе, Раф понял, как великодушен, деликатен и необычайно смел его друг. Сестра Эрика тоже вызывала восхищение. Сдержанная, но с развитым чувством юмора, она то и дело проявляла новые, очаровательные качества. Раф размышлял о том, как приятно они могли бы провести оставшиеся несколько вечеров — беседовать, играть в карты, музицировать и развлекать Эрика.
В обществе женщин Раф всегда чувствовал себя более комфортно при вечернем освещении. В тусклом свете его рыжие волосы были не так заметны, и он почти не отличался от других мужчин. Правда, сейчас пламя от камина окрашивало волосы всех троих в яркие тона. Даже иссиня-черные локоны Бренны казались малиновыми.
Внезапно показалось, что темные углы комнаты хранят какие-то тайны. Бренна сидела за шахматной доской у самого края светового пятна, так что ее лицо оставалось в тени и выражение ее глаз трудно было определить. Раф видел только высокие скулы и губы, тронутые легкой улыбкой.
— Разумеется, — сказала она наконец. — Мы напишем вам. И в свою очередь ожидаем, что вы известите нас о вашей помолвке. — Бренна снова склонила голову над шахматной доской. — Ваш ход.
— Сообщите о своем прибытии домой! — попросил Раф, когда карета готова была тронуться в путь.
Эрик сидел у окошка, и ранние солнечные лучи окрашивали его лицо в теплые тона. Он улыбнулся, и на мгно вение показался вполне здоровым. Врач сказал, что его пациент заметно окреп. Раф нахмурился. Он все еще чувствовал себя неловко, отправив друга так скоро.
— Не переживай, — успокоил его Эрик. — Я в порядке. Надеюсь, мы встретимся скоро при более благоприятных обстоятельствах. Сообщи, когда можно будет потанцевать на твоей свадьбе. До свидания, дружище!
Лица Бренны почти не было видно за братом, но Раф услышал ее голос:
Мы напишем вам. Желаю счастья и благодарю вас.
Кучер щелкнул кнутом, и карета двинулась. Раф наблюдал за ней, пока она не свернула и не скрылась из виду. Он подождал еще немного, испытывая странное нежелание возвращаться домой.
Но не только Раф был огорчен этим отъездом.
— Кажется, теперь слуги здесь больше не нужны, — услышал он, войдя в дом, голос лакея — тот обращался к недавно нанятому дворецкому. — Пора собирать вещи и возвращаться в контору, не так ли?
Нет, — возразил Раф, и они вздрогнули от неожиданности. — Мне понравилось иметь слуг. Оставайтесь здесь. Мой человек вернется через месяц, а там посмотрим. Я устал от мелких дел. Повар тоже хорош, — сказал он лакею. — А что касается поручений, необходимо доставить записку в одно место. Правда, сначала я должен написать ее. Подождите, я сейчас вернусь.
Раф быстро прошел в свой кабинет, достал лист бумаги и перо и склонился над столом, задумавшись. Затем окунул перо в чернила и написал.
«Дорогая леди Аннабел! Все в порядке. Они уехали.
Ваш Долтон.»
Раф нахмурился. Получилось не так, как хотелось бы. Слишком шероховато и односложно. Абсолютно в его стиле, а он старался выглядеть в ее глазах иначе. Немного подумав, он снова обмакнул перо и добавил еще одну строчку: «И они не вернутся».
Его лицо приняло еще более недовольное выражение, когда он прочитал написанное. Однако мужчина должен делать все, на что способен, лишь бы завоевать женщину. Раф вышел из кабинета и передал записку лакею, поручив ему доставить ее Аннабел.
Глава 7
Раф забрался на высокое место кучера в своем парном двухколесном экипаже, и при этом его охватило такое ликование, будто он покорил высочайшую горную вершину. Голова Рафа шла кругом, потому что Аннабел согласилась встретиться с ним и сейчас улыбалась ему. Ее мягкие локоны, переливаясь, блестели на солнце, а лицо светилось нежной белизной. Голубые, как васильки, глаза радостно блестели, и вся она источала аромат роз.
Раф щелкнул кнутом, и лошади тронулись. Он вдруг забеспокоился: ведь любые его слова могли прозвучать, как этот щелчок. Тем не менее мужчина не должен пасовать, если ему брошен вызов.
— Рад, что вы изменили свое решение, ~ осторожно начал Раф. — Относительно встречи со мной.
— Я тоже рада, — ответила Аннабел.
— Прошло уже десять дней.
— Значит, вы считали? — рассмеялась она.
— Да, — серьезно ответил он. Впервые за долгое время Аннабел не находила нужных слов. Раф не флиртовал, и ей было трудно общаться с ним, так как она привыкла к легкой, ни к чему не обязывающей беседе. Аннабел знала, что у Рафа прекрасное чувство юмора, но сейчас он был очень серьезен, и она, не готовая к этому, решила сменить тему.
Я занималась все это время покупками. — Аннабел раскрыла зонтик. — Сейчас в Лондоне довольно скучно, но лето подходит к концу, и скоро начнутся балы и приемы. Мама не захотела даже слушать, когда я заговорила о платьях прошлого сезона. Я считаю новые покупки напрасной тратой времени и денег, но она неумолима.
— Графиня будет на чаепитии? — спросил Раф.
— О, конечно, все уже забыто. Однако женщина, гостившая у вас, произвела шокирующее впечатление! Слишком развязная и легкомысленная. Я не обвиняю маму за то, что она сделала такие ужасные выводы. Я тоже была потрясена. Но мама напомнила, что мужчина не несет ответственности за чьих-то друзей, поэтому не может отвечать и за сестру своего друга.
— Она не такая, как вам кажется, — твердо возразил Раф, глядя прямо перед собой. — Просто в это время мисс Форд думала только о брате. И она вовсе не легкомысленна.
— Пожалуй, «провинциалка» — более подходящее слово. Впрочем, не стоит больше говорить об этом, — добавила Аннабел, заметив, как помрачнел Раф.
— Хорошо. Тогда давайте обсудим, что вы наденете к обеду в Воксхолле в следующую субботу. Если, конечно, пойдете со мной.
Аннабел засмеялась, искренне обрадовавшись. В какой-то момент Раф держался так сурово и холодно, что она удивилась, как пришла ей в голову мысль делать ставку на него. Но затем он заговорил оживленнее, и настроение Аннабел изменилось. Конечно, Раф никогда не заменит Деймона, но он весьма необычен и этим заинтриговал ее. Она долгое время была совершенно равнодушна к другим мужчинам, а Раф пробудил в ней интерес, и это кое-что значит. К тому же он обожает ее.
— Обед в Воксхолле? — проворковала Аннабел, вертя на плече зонтик. — Не поздно ли спрашивать об этом?
Если поздно, снимаю свой вопрос.
«Так ли уж он увлечен мною? Однако это даже еще интереснее».
Нет-нет, — проговорила Аннабел. — Может, мне надеть голубое?
Раф повернулся и посмотрел на нее.
— Не важно. В любом случае я вижу только вас. Она закрыла глаза. Это прозвучало как сонет.
— Тогда голубое. — Аннабел улыбнулась.
Они пили чай вместе с матерью Аннабел, и Раф чувствовал себя неловко в присутствии графини. Аннабел, несомненно, больше походила на отца, как внешне, так и по характеру. Леди Уайлд, маленькая хрупкая женщина, привыкла повелевать, и это ощущалось во время беседы за столом, даже если она молчала. Ее пронзительный взгляд отмечал любое изменение в выражении их лиц, так же как и у всех собравшихся в чайной комнате.
Поэтому Раф сосредоточился на Аннабел, наблюдая, как она наливает ему чай. Его охватило необычайное волнение от того, с какой грацией и очарованием Аннабел делала это. Ее руки порхали, как маленькие бабочки на японской иллюстрации, которую он когда-то видел. Маленькие белые ручки… Раф обратил внимание на аккуратный гладкий овал ее ногтей и вспомнил ногти другой женщины — короткие, обкусанные, — которые та старательно прятала, даже играя на фортепиано.
Но их невозможно было скрыть. Эти ногти снова бросились Рафу в глаза прошлым вечером, когда она аккомпанировала и они пели дуэтом. Странно было видеть столь воспитанную благородную леди с такими ужасными ногтями, когда ее руки умело скользили по клавишам. Он вспомнил музыку и то, как они смеялись.
Аннабел посмотрела на Рафа поверх чайника — его голубые глаза были устремлены на ее руки, но взгляд был рассеянным. Он мысленно видел что-то другое, далекое. Это удивило и заинтересовало ее. Вчера вечером мать сказала, что Аннабел стремится завладеть им только потому, что не уверена, сможет ли добиться этого.
— Возможно, — ответила она.
— Но ты ведь знаешь, что способна сделать это, — сказала мать.
«Возможно», — мысленно проговорила Аннабел, а вслух спросила:
— Хотите молока? Не слишком ли горячий чай? — Она улыбнулась, когда Раф оторвался от своих раздумий и виновато посмотрел на нее.
— Чай хорош, благодарю, — ответил он.
Чаепитие продолжалось, но закончилось очень скоро. По крайней мере для Рафа.
«Как долго еще до субботы», — подумал Раф, распрощавшись с Аннабел. До этого дня ему не удастся увидеть ее, потому что она будет занята все дни и вечера. По крайней мере так сказала Аннабел, и Раф ничуть не удивился ~ она вела светский образ жизни и пользовалась успехом. К тому же они знали, что, если будут часто встречаться, все решат: дело идет к помолвке. Но Аннабел пока выжидала, и Раф не винил ее.
Три дня казались ему теперь очень длинным сроком, но все же не вечностью. Он найдет чем занять себя, так было всегда. И все же, глядя на закат, Раф испытывал тоску. Вечером его ждал хороший обед, приготовленный новым поваром, но теперь ему претила мысль есть в одиночестве. После того как Эрик с сестрой покинули его дом, Рафу казалось, что там еще более пусто, чем прежде.
Раф передал лошадей конюху и, направляясь к парадной двери, замедлил шаг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30