– В этом и состоит глубинный смысл развития капиталистической экономики, чтобы все кругом забыли, что она капиталистическая, – затараторила гражданка Шантрапыжкина, – и чтобы любой житель страны твёрдо себе знал, что как бы он ни вертелся, всё равно перед сборщиком податей вороном Самкоглавовым виноват окажется. А поэтому скромнее надо. Номинально я ведь вам не отказываюсь продавать орехи, а то, что фактически выдаю вам фигу, есть историческая необходимость развития современного орехораспределения.
– Мне кажется, что это несправедливо, – сказал Маськин.
– Вы что, – возмутилась Рыночная Экономика, – я вам какая-нибудь Базарная Торговка? Я ведь тоже беспокоюсь, что в Афике фифапопы не докушивают.
Маськин тоже возмутился:
– А мы уже давно фифапопу помогаем. Шушутка ему каждый месяц отсылает вкусную булочку.
– Булочки мало, – заявила гражданка Шантрапыжкина. – Вот мы каждый месяц на недоданные Плюшевому Медведю орехи посылаем в Фифапопию пятьдесят тысяч тёплых меховых варежек и столько же валенок.
– А зачем фифапопам валенки? – возмутился Маськин. – Они же в Афике! А в Афике – жарко!
– Вот тут-то вы, гражданин Маськин, своё непонимание глобальной экономики и обнаружили. Слушайте, объясняю один раз. У фифапопов жарко, так? Значит, валенок у них нет, так? Значит, у них дефицит валенок, так? Мы, поставляя им валенки, этот дефицит уничтожаем и тем самым балансируем фифапопскую экономику. Понятно?
– Нет, не понятно! – ещё больше возмутился Маськин. – На кой фифапопам валенки?!
– Так, делаю пояснение для особо вдумчивых, – процедила Рыночная Экономика. – Фифапопы продают валенки нашим эскимосам, эскимосы за это посылают им пустые бутылки из-под огненной воды, которую мы им же и поставляем на отобранные у вас же орехи. Фифапопы наполняют бутылки из-под огненной воды зажигательной смесью и борются с соседними попофипами за свободу и независимость Фифапопии от погодных условий и жаркого климата. Теперь поняли?
– Нет, не понял, – насупился Маськин.
– Ну что ж, это неудивительно, – вздохнула Рыночная Экономика. – Глобальный рынок – это вам не местный базар. Вам, гражданин Маськин, и не нужно беспокоиться. Для этого есть специалисты, как я, например, или сборщик податей ворон Самкоглавов. Вы, главное, берите свою фигу и проходите, не задерживайте движение. Вы ведь не в какой-нибудь Фифапопии проживаете, а в развитой Западной Сумасбродии. А то, что булочку фифапопу посылаете, это вы молодец. За это вам отдельное человеческое спасибо от лица фифапопов всех стран и народов.
Маськин взял фигу и, уходя, больно щипнул Рыночную Экономику за её по-базарному отъетый зад.
– Ой! Вы чего щипаетесь?! – захихикала гражданка Шантрапыжкина и очень оживилась.
– Да так, – хитро сказал Маськин, – профилактика застойных процессов.
– А вы это грамотно делаете, – зауважала Рыночная Экономика и стала по-деловитому сама себя щипать, пока Маськин не скрылся из виду.
Убедившись, что Маськин ушёл, Рыночная Экономика незаметно сама для себя съела большую часть орехов, недоданную Плюшевому Медведю, и, вздохнув, задумалась о разговоре с Маськиным, усевшись глобальной задницей на опустевший прилавок. Из-за этого в Фифапопии недополучили варежек и валенок. Эскимосы остались с избытком пустых бутылок и стали забавляться тем, что засовывали в них записки «Спасите-помогите!» и бросали их в море. К ним стали приезжать спасатели, а когда видели, что это эскимосы забавляются, очень над этой шуткой смеялись и оставались с ними пить огненную воду, отчего, разумеется, в Фифапопии началась нехватка бутылок с зажигательной смесью и конфликт с Попофипией как-то поутих, что позволило маленькому фифапопу спокойно съесть Шушуткину булочку, не уворачиваясь при этом от осколков бутылок с зажигательной смесью. Дожевав булочку, фифапоп вдруг с изумлением почувствовал, что в связи с затишьем у него в организме появилось что-то, чего раньше у него не появлялось. Сначала фифапоп подумал, что это изжога. Но потом, проанализировав это ощущение, он понял, что это не изжога, потому что то, что он ощутил, было где-то выше, и он, неуклюже ощупав голову, понял, что это была мысль. Мысль сказала:
– А что, если тебе взять и посадить зерно? Из него можно будет сделать булочку и тогда, вместе с Шушуткиной, у тебя будет две булочки.
Фифапоп свободно считал до двух, и эта мысль ему понравилась…
А Маськин, вернувшись домой, твёрдо решил посадить ореховый куст и на рынок больше не ходить.

Глава четырнадцатая
Маськин и Маськин Невроз

Была тёмная, тёмная ночь. В Маськином доме не спали только большие дедушкины часы, потому что обычно они спали днём, а ходили и били исключительно ночью. Всё было тихо. Охапочные коты мерно храпели в унисон, и только Маськин Левый тапок спал неспокойно, подёргивая стелькой, изредка бормоча: «…всё поделить…». Маськины дедушкины часы ходили тихо по дому, изредка лакомясь сметаной и творожком из Маськиного холодильника.
Вы разве не знаете, что часам нужны свежие молочные продукты? Без них они начинают бить невпопад всех, кто попадётся под маятник, а с молочными продуктами они ведут себя поспокойнее.
Доев сметану, дедушкины часы посмотрели на электронный дисплей микроволновой печки, который показывал электронное время, и чертыхнулись: «Уже двадцать минут четвёртого, а мы ещё три не пробили. Вот старость не радость, тик-так…» Маськины дедушкины часы были настолько стары, что сами время отсчитывать разучились, да и зачем, если есть микроволновая печка с электронными часами, которые дедушкины часы презирали, но время всё равно постоянно подсматривали. Дедушкины часы тяжёлой походкой прошли на своё место в столовую, на ходу вытирая салфеткой циферблат, до сих пор испачканный в сметане.
«Бом», – прозвонили дедушкины часы. Они вообще били не торопясь. Промежуток между их ударами иногда был настолько долог, что никто не мог разобрать, относится этот удар к предыдущему часу или уже к следующему.
Дедушкины часы прислушались – их «Бом» никого не разбудил. Даже кошка Бася и ухом не повела, хотя в эту ночь спала на крышке семидесятипятилетнего рояля, стоявшего тоже в столовой и тоже спящего мирным сном.
Роялю снилось, что Плюшевый Медведь наконец выучил ноты и заиграл вполне сносно ноктюрн Шопена, по которому рояль очень скучал, потому что не играл его уже полвека. Плюшевый Медведь по большей части исполнял на рояле произведения собственного сочинения, всегда скатывающиеся к небезызвестной мелодии народной песни «У Медведя выходной…»
Часы поспешно брякнули ещё два раза и заснули, прислонившись к стене, предусмотрительно опустив обе гири до пола, чтобы завтра у Маськина к ним не было претензий, отчего это они стоят весь день, а бьют, ходят и съедают всю сметану с творогом в доме исключительно ночью.
В доме всё затихло, и только один раз послышался пронзительный крик Плюшевого Медведя со сна: «Полундра!» Ему опять снился роман Жюльверкина, в котором он был моряцким медведем и плыл на настоящем моряцком корабле.
Вдруг в дверь постучали: «Тук. Тук. Тук». Маськин сразу проснулся, ничуть не удивясь. В дом Маськина часто стучали соседи по ночам, невинно прося то луковицу, а то солнечные очки. Маськин разбудил оба своих тапка, потому что не хотел идти через весь дом босиком, взял с ночного столика заранее приготовленные луковицу и тёмные очки и со вздохом отправился открывать.
– И кого чёрт принёс? – для приличия пробурчал он, хотя наверняка знал, что это опять сосед Отжимкин, который по ночам отжимал кленовый сироп из берёзовых дров, предварительно натирая их свежей луковицей, а очки были нужны, чтобы лук не ел глаза.
А вы, наверное, подумали, что Маськин сосед не в себе, а вот теперь – видите! – человек делом занимается! Не нужно делать преждевременных выводов, хихикая, мол, зачем соседу тёмные очки ночью. Нужно уважать чужой труд, особенно когда он вознаграждается небольшой баночкой вполне сносного кленового сиропа, которую благодарный Маськин принимал в подарок от соседа Отжимкина и угощал Плюшевого Медведя этим лакомством, невзирая на эти мелкие ночные неудобства.

Читатель, ой, только не надо опять начинать, что из берёзовых дров кленовый сироп не выжмешь! Может, вы ещё скажете, что часы сметану не едят? Тогда просто закройте книжку и не морочьте мне голову, потому что сейчас начинается самое интересное.
Маськин с луковицей и тёмными очками в руках отпер входную дверь. На пороге стоял Маськин Невроз.
– Ты выключил чайник? – буднично спросил он.
– Выключил, – сказал Маськин и закрыл дверь.
Оставив тёмные очки и луковицу в прихожей на случай, если сосед Отжимкин всё-таки постучит, Маськин отправился назад в свою спальню, пройдя через кухню и посмотрев всё-таки, выключен ли чайник.
Едва Маськин закрыл глаза, стук в Маськину дверь раздался снова. Теперь стучали по-другому – дробно и настойчиво. Маськин аж подпрыгнул на кровати – это, наверное, сосед Парасмиткин– он часто заходил по ночам к Маськину за гайками.
Парасмиткин имел привычку закручивать гайки по ночам, чтобы не привлекать внимание общественности, которая не любила, когда привлекают её внимание к закручиванию гаек, хотя к самому закручиванию гаек относилась благосклонно.
Маськин, взяв мешочек с гайками, отправился открывать.
На пороге стоял Маськин Невроз.
– Извините, мусье Маськиян, – сказал он, интеллигентно делая ударение на втором слоге, однако с трудом сдерживая волнение, – вы цветы полили? А то за ночь засохнут.
– Полил. Не засохнут. Ночью солнце не светит, – сказал Маськин и закрыл дверь.
– А если вспыхнет сверхновая звезда? – беспокойно спросил голос за дверью.
Маськин подумал и открыл дверь. Он знал от Плюшевого Медведя, что когда вспыхивают сверхновые звёзды, цветы надо накрывать клеёнкой, защищая их от жёсткого излучения. Маськин вежливо взял под руку свой Невроз, и они пошли на всякий случай укрывать цветы клеёнкой. Закончив эту процедуру, они чинно попрощались и Маськин вернулся в кровать.
Маськин удовлетворённо перебрал в голове выключенный чайник и укрытые цветы и, повернувшись на правый бочок, сладко засопел. В дверь постучали.
В дверь постучали так громко, что Маськин свалился с кровати. Запыхавшись, без тапок, он побежал вниз и открыл дверь. На пороге стоял Маськин Невроз. Волосы его были растрёпаны, маленькие несчастные глазки лихорадочно бегали.
– Ты забыл кошелёк на рынке! – почти закричал Маськин Невроз.
Маськин, не раздумывая, разбудил Маськину Машину, и они втроём помчались на рынок. На рынке кошелька не было. Повсюду валялись только горы скорлупы от орехов, которые Рыночная Экономика недодала Плюшевому Медведю и съела совершенно по ошибке после утреннего разговора с Маськиным. Маськин вернулся домой и нашёл кошелёк на месте. Тут Маськин вернулся спать, твёрдо решив, что больше в эту ночь никому не откроет.
Но как только он сладко укутался в одеяльце, кто-то заскрёбся в окно.
Маськин решил, что это один из охапочных котов выскочил на улицу, когда Маськин ездил за кошельком, и сейчас его преследует лиса, которая может его съесть. Маськин в ужасе подбежал к окну и открыл форточку. «Кыс-кыс-кыс», – позвал Маськин. В форточке мгновенно нарисовалась мордочка Маськиного Невроза:
– Ты хомяка накормил?
– Накормил! – грубо рявкнул Маськин и захлопнул форточку, но сам на всякий случай сбегал к хомяку проверить, накормлен ли он. Хомяка не было на месте, потому что он давно съехал на другую квартиру. Маськин на всякий случай оставил ему записку «Еда в холодильнике» и вернулся спать.
В трубе дома что-то зашуршало. Маськин открыл вьюшку и из камина выпал Маськин Невроз.
– Слушай, – беспокойно сказал Невроз, – тебе не кажется, что пахнет угарным газом?
Маськин знал, что угарный газ не пахнет, но всё-таки понюхал воздух.
– Нет, не пахнет, – сказал он, выпихивая Маськин Невроз обратно в трубу и задвигая вьюшку.
Маськин решил на этот раз сходить в туалет, но по дороге открыл все окна в доме на случай, если Невроз был прав насчёт угарного газа. Было, конечно, лето и камин уже три месяца никто не топил, но бережёного Бог бережёт.
В туалете Маськин поднял крышку унитаза – там сидел Маськин Невроз.
– Ты чего окна все открыл?! – затараторил Невроз. – У тебя Плюшевый Медведь простудится!
Маськин захлопнул крышку унитаза и побежал закрывать окна. В первом же окне сидел промокший в унитазе Маськин Невроз, и Маськину пришлось вытирать его сухим полотенцем и отпаивать горячим чаем с малиной. Маськин Невроз продолжал дрожать и сквозь стук зубов нервно спрашивал:
– У тебя потолок не обвалится?
Маськин побежал и поставил подпорки.
– А вдруг метеорит упадёт?
Маськин полез на крышу и привязал подушку, чтобы смягчить удар.
– А вдруг…
Маськин…
– А…
М…
Так они носились до утра.
На следующую ночь Маськин Невроз принял снотворного и устроился поуютнее в своей кроватке. Маськин Невроз жил в небольшом дупле старого дуба, растущего у Маськина во дворе. Дупло Маськин Невроз закрывал на ночь дверью на всякий случай. Маськин Невроз укутался в одеяльце и решил в эту ночь никуда не выходить.
В дверь постучали. На пороге стоял Маськин.
– Слушай, ты чайник выключил? – беспокойно спросил он.
Маськин Невроз поцеловал Маськина в нос, и они вместе пошли проверять чайник, в обществе которого выпили чаю со снотворным. И Маськин Невроз заночевал в Маськиной спальне в спаточной корзинке, купленной для Золотого кота, в которой он, впрочем, никогда не спал.
С тех пор Маськин сначала убаюкивал свой Невроз, предварительно напоив его молоком с мёдом, а потом уж укладывался сам. Больше они по ночам не бегали.
А в дупле Маськиного Невроза поселился Невроз соседа Отжимкина, потому что тот по ночам отжимал берёзовые дрова и тем довёл свой Невроз до нервного истощения.

Глава пятнадцатая
Маськин и сэр Джентельменкин

Маськин так устал, что бежал изо всех сил, чтобы поскорее улечься к себе в кроватку.
На завтра у него была назначена деловая встреча с сэром Джентельменкиным, эсквайром, имевшим в близлежащем городке солидную адвокатскую практику.
Дело в том, что по постановлению от 1882 года через Маськин двор могла пролегать колониальная дорога, что оставляло за Её Величеством королевой Западной Сумасбродии право проезда по Маськиному двору. Все годы, что Маськин проживал в своём доме, его эта формальность не беспокоила.
Каждый раз, когда королева Западной Сумасбродии проезжала по Маськиному двору, Маськин запирал охапочных котов в дом, чтобы они не мешались под колёсами королевского экипажа, и сажал Почтовый Ящик на цепь, чтобы он не гонялся за шестёркой королевских лошадей, а Плюшевый Медведь доставал свой любимый флаг, который в другое время всё время болел и заворачивался невероятными узлами, из-за чего его приходилось снимать, чтобы он своим измученным видом не оскорблял достоинство государства, в котором проживал Маськин.
Плюшевый Медведь размахивал флагом из окна и торжественно пел «Боже, храни королеву» особенно громко, когда королевский экипаж, подхватив колёса подмышку и брезгливо переступая босыми ногами, перевозил Её Королевское Величество через Маськин Атлантический океан – огромную лужу в Маськином дворе.
Плюшевый Медведь безбожно путал слова, а королева ему благосклонно улыбалась, потому что, чего уж говорить, ей было приятно, когда Плюшевый Медведь лизал марку с её изображением, а она морщилась и они вместе хихикали.
Проблемы начались, когда Её Величество поручила вместо себя проезжать по Маськиному двору местному представителю королевы Западной Сумасбродии сэру Обердину Китаёзову, который имел привычку брать с собой многочисленную свиту, курящую и сорящую окурками в Маськином дворе.
Флаг тоже был недоволен, заворачивался вообще тройным морским узлом и вывешиванию не подлежал. Плюшевый Медведь пробовал пару раз спеть «Боже, храни Китаёзова», но фамилия Китаёзов плохо рифмовалась с остальным текстом песни, даже основательно перевранным.
В день, в который Маськин так устал, что срочно побежал спать, он убирал окурки после проезда Его Чести Обердина Китаёзова, поэтому Маськин и назначил встречу с сэром Джентельменкиным, эсквайром, для того, чтобы вычеркнуть из купчей на Маськин дом право Её Величества королевы Западной Сумасбродии на проезд по Маськиному двору, тем более что колониальная дорога была построена ещё сто лет назад в пятнадцати километрах к югу от Маськиных владений и никакой государственной необходимости сорить окурками в Маськином дворе не наблюдалось.
Флаг с Маськиным был совершенно согласен и объяснял своим соседкам по кладовке, непатриотичным швабрам, что нечего себя развешивать, кроме как в присутствии Её Величества, а швабры над флагом смеялись, потому что очень ему завидовали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29