У просторной кровати с балдахином висел роскошный персидский ковер, узор которого был неразличим из-за навешенного холодного оружия. На фоне всего этого великолепия новый знакомый аспиранта смотрелся весьма экзотично — худой и жилистый, с густой черной шерстью, выпиравшей из-за ворота рубахи.
— Давай знакомиться, генацвале. — Посмотрев на Титова так, будто увидел впервые, он протянул ему руку в наколотых перстнях. — Я вора.
Депутат ЗАКСа Алексей Михайлович Цыплаков был степенным государственным мужем с благородной проседью на висках и трудовым прошлым своим гордился чрезвычайно. А начиналось оно давно, на колхозном рынке. Тогда, сдирая с черных при разгрузке фур по полтиннику за ящик, водитель электротележки Леха Жареный о политической карьере и не помышлял. Не очень-то она волновала его и после, когда, заслав солидные «влазные», удалось выдвинуться в главнокомандующие цветочным филиалом.
Странное тогда было время. Страна, прикрывая голый зад, незыблемо шла к победе коммунизма, по ящику каждый день гоняли сериал с орденоносным половым гигантом, а продавать символ революционного процесса — гвоздику ремонтантную — строителям коммунизма не дозволялось категорически note 120 Note120
Гвоздикой ремонтантной, суть обычной, привычной всем гвоздикой, разрешалось торговать только предприятиям госторговли.
.
Помнится, не растерялся тогда Алексей Михайлович. Тонко чувствуя момент и горячо одобряя в душе мудрую политику партии, навел коны с магазином «Цветы», произведя также коренные изменения в многочисленных рядах цыгано-молдаванских тружениц. Довольно, милые, шастать вам на Пискаревский мемориал и, засылая червонец менту, чтоб отвалил в сторону, таскать букеты у статуи Матери-родины! Доколе бегать вам к крематорию и, унижаясь перед Петькой Хмырем, скупать у него паршивую, почерневшую от жары гвоздику, которую он, паскуда, успел заграбастать с уходящего в печь гроба! Вот вам качественный, дешевый товар, хватит всем, и поскорее вливайтесь в мировой революционный процесс, недаром же в пролетарской песне поется: «Красная гвоздика — наш цветок!»
Влились с энтузиазмом. Забурел тогда Алексей Михайлович, личное авто купил и, поставив дело на широкую ногу, забыл, что высшее благо — это чувство меры. Как известно, жадность порождает бедность, и полгода не прошло, как захомутал его местный ОБХСС. Суровые дядьки с влажным блеском в глазах, напугав вначале до смерти, затем вдруг резко подобрели, и Алексей Михайлович по первости решил, что им просто хочется в лапу. Но те денег не взяли, предложили Цыплакову два пути: в стукачи или на зону. Делать нечего. Подписав гнусную бумажонку, Алексей Михайлович «сел на клейстер», да еще как плотно. Кликуху ему дали Дятлов, и с тех пор никто его не щемил, более того, когда вышел у него конфуз с «зелеными знаками», менты по-отечески помогли, отмазали — уж больно стучал он громко и качественно. В то же самое время случай свел Цыплакова со злостным хулиганом Василием Карнауховым. Тот только что откинулся с зоны и, шатаясь бесцельно по городу трех революций, зашел за бригадирскую будку поссать. За удаль и молодечество был он тут же принят на должность уборщика и вскоре оказанное высокое доверие оправдал. Мастерски, по наводке Цыплакова, «давал наркоз» рихтовочным молотком тому, кто торговал с выгодой, но не оглядывался по сторонам. Еще как давал! Оц-тоц-перевертоц, дела шли…
Увы, все хорошее скоро заканчивается. Вот и Васятке в конце концов не повезло — взял на гоп-стоп не в меру резвого джигита. Однако, подсев, однокорытника не вломил, и с хибром «проканал паровозом с горящими буксами» по кривым рельсам советского законодательства note 121 Note121
То есть взял все на себя.
. И покуда Василий Карнаухов чалил, Алексей Михайлович не скурвился, не забурел — старательно заботился о поделыцике, засылал ему грев в количестве должном, чуя, видимо, что тот еще пригодится.
А между тем то ли цены на нефть упали, то другая какая беда приключилась, но только затеяли главные обладатели хлебных ксив перестройку. Гласность задвинули и демократию, попутно, правда, приватизировав в стране все самое ценное. Цыплаков, чувствуя ситуацию, клювом щелкать не стал. Зарегистрировался как юрлицо и, получив благословение, свой же собственный филиал у родного рынка взял в аренду, увеличив при этом разовые сборы на порядок. И не прогадал…
Пока в исполкоме обсуждали генеральную линию партии, Алексей Михайлович поставил на своей земле десяток ларьков и, пользуясь моментом, раскручивался стремительно. Очень скоро он уже заведовал арендным предприятием и всеми филиалами при рынке. А тем временем у верхних с головой совсем поплохело — отдали монополию на водку всем желающим. Ну тут уж сам Бог велел! Полгода Алексей Михайлович гнал «Московскую особую» — спирт технический с водой водопроводной. А потом нырнул в недвижимость. Она-то у него работала как следует…
Тем временем из мест не столь отдаленных воротился разбойник Карнаухов. Только был он теперь не прежний стопарь с киянкой, а степенный законник, живущий по понятиям, с кликухой звучной и ко многому обязывающей — Вася Гранитный. На те подъемные, что отвалил ему Цыплаков, он гуливать не стал, а, возвратив их как свою долю в общак, занялся делом. Сколотил команду, да не из отморозков каких, на шконках ни разу не парившихся, а из людей нормальных, кое-чего в жизни видевших, и первым делом отшил нынешнюю цыплаковскую крышу — дескать, вам, ребята, здесь больше делать нечего. Те врубились, что масть гнедая, отлезли, а Гранитный активно включился в риэлтерскую деятельность. Работали по старой схеме — Алексей Михайлович наводчиком, а Василий со своими тяжеловесами клиентов денежных стопорил с прихватом, стараясь, однако, до мокрухи не доводить — грех все-таки.
А между тем распался Союз нерушимый, повсюду начался совершеннейший беспредел, и Алексей Михайлович надыбал тему — главное дело всей своей жизни. Он начал строить. Дело Алексей Михайлович поставил широко — заложил сразу пять домов-тысячников. В один прекрасный момент обнаружилось, что, кроме нулевого цикла, ничего не построено, а Деньги и руководство компании исчезли. Поднялся грандиозный скандал. Шумели обманутые граждане, крутились менты и репортеры, но только Цыплаков с Гранитным знали истину: бабки давно уже были отконвертированы и лежали там, где им полагается, так же как и тела наплевавших всем в душу директора и главбуха. За год с небольшим гениальная мысль Цыплакова воплотилась в жизнь не единожды: то в виде лопнувшего банка, то в виде торговли дешевыми авто. И всякий раз Алексей Михайлович недоумевал — ну откуда у нашего народа столько денег? Не иначе воруют все!
Вася Гранитный о высоких материях не думал. Прикинув как-то свою долю в общаке, он попросился на вольные хлеба — проявлять бандитскую индивидуальность. Однако, отколовшись, он наведенные коны рушить не стал, исправно засылая долю малую в цыплаковский немалый общак. И не ошибся. Пока гэкачеписты пытались повернуть историю России вспять, а исполнительная власть вцепилась в глотку законодательной, Алексей Михайлович, держась подальше от политики, так приподнялся на цветметаллах, что даже стало удивительно — как это с таким счастьем он еще живой и на свободе? Потом с трудом, правда, он вписался в бензиновую тему, где в один змеиный клубок крепко сплелись менты, бандиты и бешеные бабки. Помнится, удивился как-то Алексей Михайлович чрезвычайно, когда на разборку в Кириши прилетел боевой вертолет «серый волк». Завис в пяти метрах от земли, конкретно направив крупнокалиберные стволы на возмутителей бандитского спокойствия, и вопрос тут же решился сам собой.
Еще более удивительная вещь приключилась где-то через полгода, когда сказали Цыплакову ласково: «Готовься, депутатом будешь». Он тогда по-дурацки спросил: «А вдруг не выберут?» На что представитель бандитствующей прослойки со звучной кликухой Гнилой ухмыльнулся: «Не коси под вольтанутого, кент, за все уже замаксали. Здесь тебе не в церкви, не обманут — с долей не пролетишь».
Только вот если кто и похож на вольтанутого, так это сам Гнилой. Дерганый весь какой-то, будто мозги на нарах отморозил. Третьего дня примчался как сумасшедший, было слышно даже, как внизу завизжали тормоза его «гранд-чероки». Поздороваться не успел, сразу по-дурацки в лоб:
— Пересечься где можно с этим твоим, как его Стеклорезом, ну, который журналиста работал на прошлой неделе?
Ну как такой кретин до такой высоты допер — уму непостижимо!
Алексей Михайлович брезгливо скривился:
— Мой это человек, звонить надо.
— Слушай, кент. — Гнилой придвинулся к Цылакову вплотную, и обнаружилось, что одеколон у него хороший и дорогой. — Врубаешься, телка сидит «на Фонаре» note 122 Note122
Ждет с нетерпением.
раздвинувшись! Так я скину тебе закрученную мокрую с бабками note 123 Note123
Контракт.
, а ты меня, корешок отмажь, скомандуй сам Стеклорезу.
И не давая Алексею Михайловичу слова сказать, подмигнул — Только просят еще калган приволочь, для коллекции, говорят. Вот довесок кидают.
Он шмякнул на депутатский стол конверт с двумя толстыми пачками зелени, оскалился и исчез Ясное дело, родила его мама в феврале. note 124 Note124
Февральский — умственно неполноценный.
Наничье
Из шифротелеграммы
…во время учебно-тренировочного полета звена штурмовиков СУ25 пилот ведомой машины, старший лейтенант Гавриленко Анатолий Ильич, 1970 года рождения, перестал отвечать на свои позывные — «43», а через несколько секунд, открыв огонь на поражение из автоматической пушки, без всяких видимых причин уничтожил самолет своего ведущего, майора Петрова Ивана Львовича, 1962 года рождения. После чего Гавриленко вышел на боевой, курс и произвел пуск ракеты типа «воздух—земля» по своему командному пункту. Выйдя из атаки, он сделал отворот и со следующего захода ракетами уничтожил склады ГСМ и боеприпасов. Израсходовав ракеты класса «воздух—земля», Гавриленко начал набор высоты и, заметив проходивший в своем коридоре грузопассажирский самолет ИЛ-76, ракетой класса «воздух—воздух» уничтожил его. Предположительно, израсходовав весь боезапас, старший лейтенант Гавриленко ввел свою машину в пике и врезался в ангар с находившимися там самолетами…
Когда прибыли менты, Гранитный сплюнул и двинул к себе — от вида цветников note 125 Note125
Милиционер в форме.
его блевать тянуло. Забившись в свою нору, он скомандовал раскладушкам заварить паренку note 126 Note126
Крепкий чай.
, потом выслал их и задумался.
В животе страшно скомлило note 127 Note127
Болело (феня).
, на душе было пакостно, никаких дельных мыслей в скворечник не лезло. Проклиная лажовую снагу note 128 Note128
Плохое здоровье (феня).
свою, Василий Евгеньевич забил косяк — дурь у него была классная, из Афгана, затянулся, чувствуя, как от горячего дурмана боль медленно исчезает, запил дым крепким остывшим чаем. А откуда, спрашивается, взяться здоровью, бодрости духа и хорошему настроению, когда сплошные стрессы? Да, реалии не радовали… Представив зной note 129 Note129
Бухтенье.
Цыпы: «Ах, какой фаршмак note 130 Note130
Позор (феня).
, надо ж так облажаться!», он горестно вздохнул, сплюнул и неожиданно блаженно ухмыльнулся: а ведь не перевелись еще на Руси фраера усатые! Ничего страшного, все поправимо…
Завтра же Битый надыбает подходящего лоха и, отвернув башку, доведет ее до нужных кондиций, так, чтобы никто не признал. Вот он, калган заказанный, а что подкопчен да ушатан малость, так целоваться с ним вроде никто и не собирался.
— Оц-тоц-перевертоц, бабушка здорова. — Гранитный курнул еще и в целях экономии вызвонил по обычному телефону бригадира отмороженных Глобуса, прозванного так за огромный, круглый, как мяч, бритый под Котовского череп.
— Где вы, сироты казанские? — сурово спросил он подчиненного.
Ему ответил шепелявый из-за выбитого спереди зуба голос:
— В «Кишке» зависаем.
— Значит, так. Завтра поутряне отдай визит, и Битый чтоб был с тобой. Разжевал?
— Все будет елочкой, папа, — с энтузиазмом отозвался бывший уже изрядно на кочерге Глобус. — Зиг хайль!
Приятное общение на том закончилось, и Гранитный, крикнув громко:
— Судак, заводи машину! — докурил, оделся и запер дверь в свою нору. Затем тихо, чтобы не услышал ночной сторож, звякнул на пульт и поставил на сигнализацию. Хоть какой-то прок от ментов…
Под вечер стало холодать, и изрядно. От зусмана note 131 Note131
Холод (феня).
, несмотря на меховой прикид, Василия Евгеньевича даже затрясло, и он побыстрее нырнул в уютное, смачно орущее голосом Джаггера note 132 Note132
Мик Джаггер. Солист «Роллинг стоунз».
тепло салона. Президентский джип был заделан на славу — под лайбу Джеймса Бонда, он хоть и хавал бензину немерено, но пер мощно, словно средний гвардейский танк, так что, ведомый опытной рукой Судака, быстро доставил) Гранитного к его апартаментам.
Гранитный ангажировал двухуровневый номер люкс в гостинице «Чудо севера» и лично размещался в двух комнатах, оставляя холл и третью в распоряжение телохранителя. Пока Судак запарковывал джип, Гранитный поднялся к себе на этаж и, открыв дверь, с ходу кинулся наполнять ванну — его все еще трясло от холода. Вскоре в номер ввалился Судак, его толстые щеки были розовыми от мороза.
— Василий Евгеньевич, ужин заказывать?
С трудом сдерживая внезапное желание въехать чем-нибудь тяжелым в физиономию подчиненного, Гранитный сказал сухо:
— Мне йогурта какого-нибудь, а себе возьми жратвы баксов на пятьдесят, не больше, а то харя треснет.
Он залез в ванну, врубил джакузи и ощутил наконец, как горячие водяные струи уносят куда-то усталость и доставшую боль в животе. Глаза его стали смыкаться, он с трудом поднялся и, едва обсушившись полотенцем, кое-как дотащился до роскошной двуспальной кровати. Морфей объял бандита своим невесомым крылом, и Василий Евгеньевич уже не слышал, как нажравшийся до отвала Судак вызвонил в счет «субботника» приличную пятидесятидолларовую шкуру и шумно пользовал ее всю ночь у камина, громко матерясь и вскрикивая при аргоне note 133 Note133
Оргазм (феня).
.
На следующий день, часам к двенадцати, пробив предварительно по телефону адрес, Сарычев уже был на месте. Он объехал здание и, увидев сногсшибательный джип с горячим еще двигателем, позвонил по изъятой у покойного Стеклореза трубке. Послышался знакомый уже голос Гранитного — серый, невыразительный, желчный какой-то. «Есть контакт». — Александр Степанович запарковал машину за углом, натянул перчатки, долго лепил снежок и, доведя его до каменной кондиции, с силой швырнул в лобовое стекло «хаммера».
На семь ладов взревела буржуазная сирена, однако хозяев это с первого раза не впечатлило. Отреагировали они лишь после третьего снежка. В стене открылась неприметная обшарпанная дверь, и к джипу вальяжно направился квадратный, поперек себя «ширше», крепыш. «Какие мы крутые». — Александр Степанович прищурил глаз, оценивающе ухмыльнулся — хорош, пригож, силен конечно, но кремневатости маловато, один апломб. Пока тот крутился возле машины, майор по стенке, по стеночке осторожно зашел внутрь здания и огляделся.
Собственно, смотреть было не на что — предбанник, заваленный старыми прилавками, да узкая лестница, ведущая на второй этаж. На площадке стол и пустое кресло, в котором, видимо, и размещался страж дверей.
Тем временем, побродив вокруг хозяйского джипа и ничего криминального не обнаружив, вальяжный крепыш направился обратно. Услышав, как скрипит снег под его ногами, Сарычев вжался в стену. Через мгновение сильным апперкотом в «бороду» он вырубил охранника и, не теряя ни секунды, принялся его обихаживать: вытянул поясной ремень, сделал двойную петлю, намертво связал руки за спиной. Затем выдрал подкладку куртки, глубоко запихал ее в полуоткрытую, слюнявую после нокаута пасть, изъял ствол, рацию и американский штык-нож от винтовки М-12. А как у нас с бельишком? Не теряя времени, Сарычев оставил стража без штанов и, расшматовав, их бывшего обладателя стреножил, а чтобы болезный не простудился, подштанники с трусами расписал не как полагается — наискось от пояса до колена, и лишь перерезал резинку. Из врожденного человеколюбия…
— Лежи тихо. — Майор оттащил тело за груду старого барахла и на несколько секунд замер, чутко вслушиваясь. Ничего подозрительного. Подтянувшись к двери, он отметил, что та заперта на кодовый замок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
— Давай знакомиться, генацвале. — Посмотрев на Титова так, будто увидел впервые, он протянул ему руку в наколотых перстнях. — Я вора.
Депутат ЗАКСа Алексей Михайлович Цыплаков был степенным государственным мужем с благородной проседью на висках и трудовым прошлым своим гордился чрезвычайно. А начиналось оно давно, на колхозном рынке. Тогда, сдирая с черных при разгрузке фур по полтиннику за ящик, водитель электротележки Леха Жареный о политической карьере и не помышлял. Не очень-то она волновала его и после, когда, заслав солидные «влазные», удалось выдвинуться в главнокомандующие цветочным филиалом.
Странное тогда было время. Страна, прикрывая голый зад, незыблемо шла к победе коммунизма, по ящику каждый день гоняли сериал с орденоносным половым гигантом, а продавать символ революционного процесса — гвоздику ремонтантную — строителям коммунизма не дозволялось категорически note 120 Note120
Гвоздикой ремонтантной, суть обычной, привычной всем гвоздикой, разрешалось торговать только предприятиям госторговли.
.
Помнится, не растерялся тогда Алексей Михайлович. Тонко чувствуя момент и горячо одобряя в душе мудрую политику партии, навел коны с магазином «Цветы», произведя также коренные изменения в многочисленных рядах цыгано-молдаванских тружениц. Довольно, милые, шастать вам на Пискаревский мемориал и, засылая червонец менту, чтоб отвалил в сторону, таскать букеты у статуи Матери-родины! Доколе бегать вам к крематорию и, унижаясь перед Петькой Хмырем, скупать у него паршивую, почерневшую от жары гвоздику, которую он, паскуда, успел заграбастать с уходящего в печь гроба! Вот вам качественный, дешевый товар, хватит всем, и поскорее вливайтесь в мировой революционный процесс, недаром же в пролетарской песне поется: «Красная гвоздика — наш цветок!»
Влились с энтузиазмом. Забурел тогда Алексей Михайлович, личное авто купил и, поставив дело на широкую ногу, забыл, что высшее благо — это чувство меры. Как известно, жадность порождает бедность, и полгода не прошло, как захомутал его местный ОБХСС. Суровые дядьки с влажным блеском в глазах, напугав вначале до смерти, затем вдруг резко подобрели, и Алексей Михайлович по первости решил, что им просто хочется в лапу. Но те денег не взяли, предложили Цыплакову два пути: в стукачи или на зону. Делать нечего. Подписав гнусную бумажонку, Алексей Михайлович «сел на клейстер», да еще как плотно. Кликуху ему дали Дятлов, и с тех пор никто его не щемил, более того, когда вышел у него конфуз с «зелеными знаками», менты по-отечески помогли, отмазали — уж больно стучал он громко и качественно. В то же самое время случай свел Цыплакова со злостным хулиганом Василием Карнауховым. Тот только что откинулся с зоны и, шатаясь бесцельно по городу трех революций, зашел за бригадирскую будку поссать. За удаль и молодечество был он тут же принят на должность уборщика и вскоре оказанное высокое доверие оправдал. Мастерски, по наводке Цыплакова, «давал наркоз» рихтовочным молотком тому, кто торговал с выгодой, но не оглядывался по сторонам. Еще как давал! Оц-тоц-перевертоц, дела шли…
Увы, все хорошее скоро заканчивается. Вот и Васятке в конце концов не повезло — взял на гоп-стоп не в меру резвого джигита. Однако, подсев, однокорытника не вломил, и с хибром «проканал паровозом с горящими буксами» по кривым рельсам советского законодательства note 121 Note121
То есть взял все на себя.
. И покуда Василий Карнаухов чалил, Алексей Михайлович не скурвился, не забурел — старательно заботился о поделыцике, засылал ему грев в количестве должном, чуя, видимо, что тот еще пригодится.
А между тем то ли цены на нефть упали, то другая какая беда приключилась, но только затеяли главные обладатели хлебных ксив перестройку. Гласность задвинули и демократию, попутно, правда, приватизировав в стране все самое ценное. Цыплаков, чувствуя ситуацию, клювом щелкать не стал. Зарегистрировался как юрлицо и, получив благословение, свой же собственный филиал у родного рынка взял в аренду, увеличив при этом разовые сборы на порядок. И не прогадал…
Пока в исполкоме обсуждали генеральную линию партии, Алексей Михайлович поставил на своей земле десяток ларьков и, пользуясь моментом, раскручивался стремительно. Очень скоро он уже заведовал арендным предприятием и всеми филиалами при рынке. А тем временем у верхних с головой совсем поплохело — отдали монополию на водку всем желающим. Ну тут уж сам Бог велел! Полгода Алексей Михайлович гнал «Московскую особую» — спирт технический с водой водопроводной. А потом нырнул в недвижимость. Она-то у него работала как следует…
Тем временем из мест не столь отдаленных воротился разбойник Карнаухов. Только был он теперь не прежний стопарь с киянкой, а степенный законник, живущий по понятиям, с кликухой звучной и ко многому обязывающей — Вася Гранитный. На те подъемные, что отвалил ему Цыплаков, он гуливать не стал, а, возвратив их как свою долю в общак, занялся делом. Сколотил команду, да не из отморозков каких, на шконках ни разу не парившихся, а из людей нормальных, кое-чего в жизни видевших, и первым делом отшил нынешнюю цыплаковскую крышу — дескать, вам, ребята, здесь больше делать нечего. Те врубились, что масть гнедая, отлезли, а Гранитный активно включился в риэлтерскую деятельность. Работали по старой схеме — Алексей Михайлович наводчиком, а Василий со своими тяжеловесами клиентов денежных стопорил с прихватом, стараясь, однако, до мокрухи не доводить — грех все-таки.
А между тем распался Союз нерушимый, повсюду начался совершеннейший беспредел, и Алексей Михайлович надыбал тему — главное дело всей своей жизни. Он начал строить. Дело Алексей Михайлович поставил широко — заложил сразу пять домов-тысячников. В один прекрасный момент обнаружилось, что, кроме нулевого цикла, ничего не построено, а Деньги и руководство компании исчезли. Поднялся грандиозный скандал. Шумели обманутые граждане, крутились менты и репортеры, но только Цыплаков с Гранитным знали истину: бабки давно уже были отконвертированы и лежали там, где им полагается, так же как и тела наплевавших всем в душу директора и главбуха. За год с небольшим гениальная мысль Цыплакова воплотилась в жизнь не единожды: то в виде лопнувшего банка, то в виде торговли дешевыми авто. И всякий раз Алексей Михайлович недоумевал — ну откуда у нашего народа столько денег? Не иначе воруют все!
Вася Гранитный о высоких материях не думал. Прикинув как-то свою долю в общаке, он попросился на вольные хлеба — проявлять бандитскую индивидуальность. Однако, отколовшись, он наведенные коны рушить не стал, исправно засылая долю малую в цыплаковский немалый общак. И не ошибся. Пока гэкачеписты пытались повернуть историю России вспять, а исполнительная власть вцепилась в глотку законодательной, Алексей Михайлович, держась подальше от политики, так приподнялся на цветметаллах, что даже стало удивительно — как это с таким счастьем он еще живой и на свободе? Потом с трудом, правда, он вписался в бензиновую тему, где в один змеиный клубок крепко сплелись менты, бандиты и бешеные бабки. Помнится, удивился как-то Алексей Михайлович чрезвычайно, когда на разборку в Кириши прилетел боевой вертолет «серый волк». Завис в пяти метрах от земли, конкретно направив крупнокалиберные стволы на возмутителей бандитского спокойствия, и вопрос тут же решился сам собой.
Еще более удивительная вещь приключилась где-то через полгода, когда сказали Цыплакову ласково: «Готовься, депутатом будешь». Он тогда по-дурацки спросил: «А вдруг не выберут?» На что представитель бандитствующей прослойки со звучной кликухой Гнилой ухмыльнулся: «Не коси под вольтанутого, кент, за все уже замаксали. Здесь тебе не в церкви, не обманут — с долей не пролетишь».
Только вот если кто и похож на вольтанутого, так это сам Гнилой. Дерганый весь какой-то, будто мозги на нарах отморозил. Третьего дня примчался как сумасшедший, было слышно даже, как внизу завизжали тормоза его «гранд-чероки». Поздороваться не успел, сразу по-дурацки в лоб:
— Пересечься где можно с этим твоим, как его Стеклорезом, ну, который журналиста работал на прошлой неделе?
Ну как такой кретин до такой высоты допер — уму непостижимо!
Алексей Михайлович брезгливо скривился:
— Мой это человек, звонить надо.
— Слушай, кент. — Гнилой придвинулся к Цылакову вплотную, и обнаружилось, что одеколон у него хороший и дорогой. — Врубаешься, телка сидит «на Фонаре» note 122 Note122
Ждет с нетерпением.
раздвинувшись! Так я скину тебе закрученную мокрую с бабками note 123 Note123
Контракт.
, а ты меня, корешок отмажь, скомандуй сам Стеклорезу.
И не давая Алексею Михайловичу слова сказать, подмигнул — Только просят еще калган приволочь, для коллекции, говорят. Вот довесок кидают.
Он шмякнул на депутатский стол конверт с двумя толстыми пачками зелени, оскалился и исчез Ясное дело, родила его мама в феврале. note 124 Note124
Февральский — умственно неполноценный.
Наничье
Из шифротелеграммы
…во время учебно-тренировочного полета звена штурмовиков СУ25 пилот ведомой машины, старший лейтенант Гавриленко Анатолий Ильич, 1970 года рождения, перестал отвечать на свои позывные — «43», а через несколько секунд, открыв огонь на поражение из автоматической пушки, без всяких видимых причин уничтожил самолет своего ведущего, майора Петрова Ивана Львовича, 1962 года рождения. После чего Гавриленко вышел на боевой, курс и произвел пуск ракеты типа «воздух—земля» по своему командному пункту. Выйдя из атаки, он сделал отворот и со следующего захода ракетами уничтожил склады ГСМ и боеприпасов. Израсходовав ракеты класса «воздух—земля», Гавриленко начал набор высоты и, заметив проходивший в своем коридоре грузопассажирский самолет ИЛ-76, ракетой класса «воздух—воздух» уничтожил его. Предположительно, израсходовав весь боезапас, старший лейтенант Гавриленко ввел свою машину в пике и врезался в ангар с находившимися там самолетами…
Когда прибыли менты, Гранитный сплюнул и двинул к себе — от вида цветников note 125 Note125
Милиционер в форме.
его блевать тянуло. Забившись в свою нору, он скомандовал раскладушкам заварить паренку note 126 Note126
Крепкий чай.
, потом выслал их и задумался.
В животе страшно скомлило note 127 Note127
Болело (феня).
, на душе было пакостно, никаких дельных мыслей в скворечник не лезло. Проклиная лажовую снагу note 128 Note128
Плохое здоровье (феня).
свою, Василий Евгеньевич забил косяк — дурь у него была классная, из Афгана, затянулся, чувствуя, как от горячего дурмана боль медленно исчезает, запил дым крепким остывшим чаем. А откуда, спрашивается, взяться здоровью, бодрости духа и хорошему настроению, когда сплошные стрессы? Да, реалии не радовали… Представив зной note 129 Note129
Бухтенье.
Цыпы: «Ах, какой фаршмак note 130 Note130
Позор (феня).
, надо ж так облажаться!», он горестно вздохнул, сплюнул и неожиданно блаженно ухмыльнулся: а ведь не перевелись еще на Руси фраера усатые! Ничего страшного, все поправимо…
Завтра же Битый надыбает подходящего лоха и, отвернув башку, доведет ее до нужных кондиций, так, чтобы никто не признал. Вот он, калган заказанный, а что подкопчен да ушатан малость, так целоваться с ним вроде никто и не собирался.
— Оц-тоц-перевертоц, бабушка здорова. — Гранитный курнул еще и в целях экономии вызвонил по обычному телефону бригадира отмороженных Глобуса, прозванного так за огромный, круглый, как мяч, бритый под Котовского череп.
— Где вы, сироты казанские? — сурово спросил он подчиненного.
Ему ответил шепелявый из-за выбитого спереди зуба голос:
— В «Кишке» зависаем.
— Значит, так. Завтра поутряне отдай визит, и Битый чтоб был с тобой. Разжевал?
— Все будет елочкой, папа, — с энтузиазмом отозвался бывший уже изрядно на кочерге Глобус. — Зиг хайль!
Приятное общение на том закончилось, и Гранитный, крикнув громко:
— Судак, заводи машину! — докурил, оделся и запер дверь в свою нору. Затем тихо, чтобы не услышал ночной сторож, звякнул на пульт и поставил на сигнализацию. Хоть какой-то прок от ментов…
Под вечер стало холодать, и изрядно. От зусмана note 131 Note131
Холод (феня).
, несмотря на меховой прикид, Василия Евгеньевича даже затрясло, и он побыстрее нырнул в уютное, смачно орущее голосом Джаггера note 132 Note132
Мик Джаггер. Солист «Роллинг стоунз».
тепло салона. Президентский джип был заделан на славу — под лайбу Джеймса Бонда, он хоть и хавал бензину немерено, но пер мощно, словно средний гвардейский танк, так что, ведомый опытной рукой Судака, быстро доставил) Гранитного к его апартаментам.
Гранитный ангажировал двухуровневый номер люкс в гостинице «Чудо севера» и лично размещался в двух комнатах, оставляя холл и третью в распоряжение телохранителя. Пока Судак запарковывал джип, Гранитный поднялся к себе на этаж и, открыв дверь, с ходу кинулся наполнять ванну — его все еще трясло от холода. Вскоре в номер ввалился Судак, его толстые щеки были розовыми от мороза.
— Василий Евгеньевич, ужин заказывать?
С трудом сдерживая внезапное желание въехать чем-нибудь тяжелым в физиономию подчиненного, Гранитный сказал сухо:
— Мне йогурта какого-нибудь, а себе возьми жратвы баксов на пятьдесят, не больше, а то харя треснет.
Он залез в ванну, врубил джакузи и ощутил наконец, как горячие водяные струи уносят куда-то усталость и доставшую боль в животе. Глаза его стали смыкаться, он с трудом поднялся и, едва обсушившись полотенцем, кое-как дотащился до роскошной двуспальной кровати. Морфей объял бандита своим невесомым крылом, и Василий Евгеньевич уже не слышал, как нажравшийся до отвала Судак вызвонил в счет «субботника» приличную пятидесятидолларовую шкуру и шумно пользовал ее всю ночь у камина, громко матерясь и вскрикивая при аргоне note 133 Note133
Оргазм (феня).
.
На следующий день, часам к двенадцати, пробив предварительно по телефону адрес, Сарычев уже был на месте. Он объехал здание и, увидев сногсшибательный джип с горячим еще двигателем, позвонил по изъятой у покойного Стеклореза трубке. Послышался знакомый уже голос Гранитного — серый, невыразительный, желчный какой-то. «Есть контакт». — Александр Степанович запарковал машину за углом, натянул перчатки, долго лепил снежок и, доведя его до каменной кондиции, с силой швырнул в лобовое стекло «хаммера».
На семь ладов взревела буржуазная сирена, однако хозяев это с первого раза не впечатлило. Отреагировали они лишь после третьего снежка. В стене открылась неприметная обшарпанная дверь, и к джипу вальяжно направился квадратный, поперек себя «ширше», крепыш. «Какие мы крутые». — Александр Степанович прищурил глаз, оценивающе ухмыльнулся — хорош, пригож, силен конечно, но кремневатости маловато, один апломб. Пока тот крутился возле машины, майор по стенке, по стеночке осторожно зашел внутрь здания и огляделся.
Собственно, смотреть было не на что — предбанник, заваленный старыми прилавками, да узкая лестница, ведущая на второй этаж. На площадке стол и пустое кресло, в котором, видимо, и размещался страж дверей.
Тем временем, побродив вокруг хозяйского джипа и ничего криминального не обнаружив, вальяжный крепыш направился обратно. Услышав, как скрипит снег под его ногами, Сарычев вжался в стену. Через мгновение сильным апперкотом в «бороду» он вырубил охранника и, не теряя ни секунды, принялся его обихаживать: вытянул поясной ремень, сделал двойную петлю, намертво связал руки за спиной. Затем выдрал подкладку куртки, глубоко запихал ее в полуоткрытую, слюнявую после нокаута пасть, изъял ствол, рацию и американский штык-нож от винтовки М-12. А как у нас с бельишком? Не теряя времени, Сарычев оставил стража без штанов и, расшматовав, их бывшего обладателя стреножил, а чтобы болезный не простудился, подштанники с трусами расписал не как полагается — наискось от пояса до колена, и лишь перерезал резинку. Из врожденного человеколюбия…
— Лежи тихо. — Майор оттащил тело за груду старого барахла и на несколько секунд замер, чутко вслушиваясь. Ничего подозрительного. Подтянувшись к двери, он отметил, что та заперта на кодовый замок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38