Дэвид Боукер
Люблю мой 'Смит-Вессон'


Злыдень Ц 2



Дэвид Боукер
Люблю мой «Смит-Вессон»

1

Семь лет прошло, любовь моя,
Семь долгих, долгих лет,
И клятвы, данной мне, маня,
Ужель простыл и след?
«Возлюбленной из-за гроба».
Автор неизвестен

Накануне своей свадьбы Билли Дай получил весточку от мертвеца. Послание было накарябано кровью.
Почерк Билли узнал.
И кровь тоже.
Открытка ждала его, прислоненная к подставке для тостов, когда он спустился к завтраку. Час был ранний. Ресторан гостиницы был наполовину пуст. Возле открытки лежала аккуратная бандероль, которую Билли открыл первой. В ней оказалось два сигнальных экземпляра американского издания «Танцев с вервольфами» Уильяма Дайя. На суперобложке, которой Билли никогда раньше не видел, красовался зеленый волчий глаз, а в зрачке – отражение миниатюрных Джинджер и Фреда.
Билли улыбнулся и книге, и звучной фразе на обороте: «Его американский дебют». Ложь, конечно. Его первый роман «Нечестивее тебя» вышел в крохотном бостонском издательстве шесть лет назад. Продалось ровно пять экземпляров.
Потом Билли взял открытку. Не спеша рассмотрел конверт, проверяя, сможет ли угадать, от кого она. Аккуратно отпечатанный адрес: «Уильяму Дайю, апартаменты для новобрачных, отель „Скенекастл“, Аргайллшир, Шотландия». На марке – штемпель Манчестера. Открытка внутри – ручной работы, по углам отделана кружевом в викторианском стиле. На обложке окошко в виде сердечка выходило на симпатичный маленький коттедж из змей, черепов и надгробий.
Билли первым спустился к завтраку, и потому никто не видел выражения у него на лице, когда он развернул открытку и заглянул внутрь. А ведь послание произвело в Билли удивительную перемену. Побледнев как полотно, он закрыл рот рукой, словно зажимая проклятие или поток блевотины. Потом схватил открытку и, не обращая внимания на подошедшую принять заказ официантку, решительным шагом вышел из ресторана.
У подножия лестницы он едва не столкнулся со своей будущей женой и их маленькой дочкой. Никки как раз выходила из лифта, но в левой руке держала малышку, а правой пыталась захлопнуть тяжелую дверцу старомодного лифта и потому его не заметила.
Когда Билли бегом поднимался по лестнице, его била дрожь. В номере он снова рассмотрел открытку, не желая верить тому, что увидел в первый раз.
Я БУДУ С ТОБОЙ В ТВОЮ БРАЧНУЮ НОЧЬ
Послание было цитатой из «Франкенштейна» Мэри Шелли. В романе Виктор Франкенштейн берется создать спутницу жизни для своего монстра, но передумывает. В отместку чудовище убивает жену Франкенштейна вскоре после венчания.
«Франкенштейн» был одним из любимых романов Билли. А еще его любил Злыдень.
Если бы подобное обещание исходило от любого другого человека, Билли посмеялся бы, но у Злыдня было обыкновение приводить в исполнение свои угрозы. Где бы ни объявился, он всегда нес с собой разрушение и смерть. Это был самый страшный человек на свете. Когда-то Билли пытался его убить, но теперь стало очевидно, что потерпел неудачу. Монстр вернулся.
Он жив, жив.
И жаждет крови.
Билли затрясло.
Он подошел к мини-бару, крохотному холодильничку, как всегда, забитому чрезмерно дорогими мини-бутылочками и баночками со слабоалкогольным пойлом. Бездумно опрокинул бутылочку джина в стакан и выпил его залпом.
Потом добрел до бельевого ящика и достал спрятанный там револьвер. «Смит-Вессон, 360 PD». Оружие для ближнего боя, но с другого расстояния Билли вообще не попадет. Пушку он купил несколько месяцев назад у одного придурка в пабе. Дома Билли нравилось стоять перед зеркалом, наставив револьвер на свое отражение: «Ага, ты думаешь, ты такой крутой? Можешь потягаться с большими мальчиками?»
Было время, когда Билли презирал оружие. Но теперь стал на сторону Чарлтона Хестона Знаменитый американский актер, выступавший главным образом в амплуа героев (такие фильмы, как «Планета обезьян», «Бен Гур»). – Здесь и далее примеч. Пер.

, который считал, чтокаждый добропорядочный и законопослушный гражданин должен иметь пушку, чтобы отпугивать всяких сволочей. Особенно тех гадов, которые хотят растить своих детей в безопасном, лишенном насилия мире. (Да как они смеют?)
Если полицейские застукают Билли со «смит-вессоном», ему скорее всего светит тюрьма. Полицию Билли не слишком жаловал. На его взгляд, в ней был корень всей преступности. Где будут эти хваленые полицейские, когда Злыдень придет за ним? Они будут обмениваться порножурналами, толкать детям наркотики, орать по пустякам, арестовывать нищих старушек за кражу банки консервированных бобов.
Поднеся огонек зажигалки к открытке, Билли поджег ее, осторожно отнес с ванную и уронил в раковину. Когда бумага почернела, он разломал ее на частички, отвернул кран и смыл черную грязь.

* * *

Билли надел пальто и для верности опустил в правый карман револьвер. Выходя из номера, улыбнулся хорошенькой горничной. Под огромной рождественской елкой в холле высилась гора коробок в клетчатой обертке. Пройдя мимо стойки, Билли кивнул портье с каменным лицом (чтобы тут работать, не обязательно быть отвратным гадом, но такая внешность – большое подспорье) и вышел на ледяной шотландский ветер. За дверьми отеля (в прошлом поддельного замка, построенного английским фабрикантом) Билли пересек парковку и по крутой лестнице спустился на пляж.
Утро выдалось холодное и хмурое. Колыхалось и билось о берег Северное море.
Огромные белые буруны разбивались о скалы, и ветер вздымал к небу и бросал на песок водяную пыль.
Одет Билли был не по погоде, но слишком разнервничался и потому не чувствовал холода. Он оглянулся на стоящий на скале отель: четыре симметричные башни, конические фронтоны. В его апартаментах – в левой башне – горел свет. Нижний этаж скрывала серая скала. От ступеней в ней мягкий бурый песок марала лишь цепочка его собственных следов.
Билли никак не мог выбросить из головы Злыдня, и страх последовал за ним на пляж...
Не отрываясь, смотрят блестящие глаза...
Запашок братской могилы...
На пляже не было никого, даже обязательного идиота, выгуливающего злую собаку. Билли шел вдоль воды, а море шипело и плакало у его ног.
Билли боялся за свою семью. Боялся за своего ребенка. Но главное – боялся потерять единственное настоящее счастье, какое когда-либо знал. С тех пор как они с Никки помирились, все двери, которые когда-то были закрыты, таинственным образом распахнулись.
Он написал сценарий к телесериалу под названием «Гангчестер», который вот-вот начнут снимать. Американская киностудия за солидную сумму взяла роман «Нечестивее тебя». Снимать вроде бы пригласили Джорджа Лейку.
И – что самое странное – менеджер из банка прислал Биллу теплое дружеское письмо, намекая, что если он пожелает взять кредит, банк гарантирует ему весьма щедрую ставку по процентам. Билли никогда не предлагали такую услугу, когда он по-настоящему в ней нуждался.
Прослышав про голливудские доллары, английские журналисты вдруг загорелись желанием взять у Билли интервью. Ничто так не возбуждает английскую прессу, как американские деньги. Редакторы журналов, которые когда-то презирали Билли за цинизм и гадкий язык, теперь хотели, чтобы он писал циничные и гадкие заметки за большие гонорары на темы, в которых он решительно ничего не смыслил.
Билли приглашали на телепрограммы по искусству, где он нес чепуху бок о бок с другими болтунами и недоумками. Когда они с Никки ездили в Лондон на съемки последней передачи, Билли позвонил в фешенебельный ресторан «Айви», и ему удалось заполучить столик на этот самый вечер, что само по себе было чудом. Но еще больше поразило Билли то, что принимавшая заказ женщина в самом деле про него слышала.
Единственным темным пятном оставались отношения с Никки. Вот почему он предложил ей руку и сердце. Он хотел начать с чистого листа.
А теперь ни с того ни с сего – или, точнее, из зловещей черноты – в его жизнь снова ворвался Злыдень, демон опустошения.
Похлопав себя по карманам, Билли нашел сигареты с ментолом. Если не считать редкого косяка, Билли не курил с тех пор, когда был подростком. Но вчера, испытывая потребность соприкоснуться со своим мальчишеским "я", купил пачку ментоловых сигарет и коробок спичек. Вскрыв пачку, он, как и когда был мальчишкой, сломал шесть спичек прежде, чем сумел прикурить.
Табак не произвел ожидаемого действия. Никакого прустовского наплыва воспоминаний, только сосущее ощущение, что неудачи возвращаются. Желудок у Билли протестующе сжался, спрашивая, почему вместо чая с гренками ему подсовывают ментоловый дым. Билли выдохнул сизое облачко, которое ветер бросил ему обратно в лицо.
В отличие от Билли Злыдень был стремительным и сильным: пожелает тебе доброго утра, а потом набросится, как барракуда. Такой атакует без страха или осторожности. Оглянуться не успеешь, окажешься весь в крови. А потом будешь молить на коленях. А потом – труп. Билли инстинктивно схватился за сердце, чтобы удостовериться, что сам еще жив.
В полицию он пойти не может. К тому времени, когда констебль прикатит на велосипеде, Билли, его семья и гости на свадьбе будут уже мертвы, а отель сожжен дотла.
Он даже не мог сказать Никки. У той была склонность к депрессии, поэтому Билли защищал ее от правды о собственном недавнем прошлом. Она знала, что Стива Эллиса, друга детства Билли, отправили в исправительную колонию для подростков, и понятия не имела, что он вновь возник в жизни Билли уже совершенно взрослым – законченным убийцей по кличке Злыдень.
Вспомнив про Никки и их дочку Мэдди, зная, что они нуждаются в его защите, Билли повернулся и пошел назад к отелю. Именно так поступил бы Чарлтон Хестон.
Длинный пляж тянулся на несколько миль в обе стороны. Справа темнели отвесные скалы. Билли медленно ступал параллельно цепочке собственных следов. Закашлявшись, он сплюнул и выбросил недокуренную сигарету в пену прибоя, недоумевая, как вообще мог когда-то курить.
Ветер сорвал со скалы чайку, закрутил ее в вышине – птица отчаянно визжала и никак не могла стать на крыло, и наконец ее понесло в сторону залива. Некоторое время Билли наблюдал за ней, потом оглянулся.
Далеко позади него маячила на берегу одинокая фигура.
С такого расстояния трудно было распознать, мужчина это или женщина, да и вообще стоит незнакомец или приближается. Но при виде силуэта Билли стало не по себе.
Он пошел дальше.
Билли знал, что должен сделать. Отменить свадьбу. Нужно уезжать. Немедленно. Никки это не понравится, но еще меньше ее порадует вид зарезанных друзей и родных. Такие мелкие соображения, как потеря денег, разочарование гостей и вероятность на веки вечные рассориться с друзьями и семьей, придется отмести. Самое главное – безопасность его семьи. Им нужно переезжать с места на место. Даже длительное путешествие за границу показалось Билли довольно удачной мыслью.
Он снова обернулся. Фигура как будто не приблизилась. Тем не менее, Билли почувствовал, что она остановилась в тот самый момент, когда он оглянулся – точно дети играют в «морская фигура, на месте замри».
Видимость становилась хуже. С моря набегали серые тучи, отбрасывая на воду темную тень.
Билли рискнул бросить еще один взгляд через плечо. Незнакомец догонял. Теперь стало видно, что это высокий мужчина в длинном развевающемся плаще. «И что с того?» – сказал самому себе Билли. Уйма народу носит длинные плащи. «Кто, например?» На ум приходил только один. Погладив револьвер в кармане, он прибавил шагу. Спасаться паническим бегством ему помешало лишь одно: вполне английский страх выглядеть глупо.
Над вершиной скалы уже показались башни отеля «Скенекастл». Еще выше неслись по небу темные тучи. Почти достигнув безопасной гавани, Билли оглянулся через плечо. Преследователь был уже близко, почти в двадцати шагах. Застыв как вкопанный, Билли уставился на него во все глаза. Это он! Сомнений нет. То же худое лицо, те же темные глаза, широкий шаг и прямая спина, которые Билли так ясно помнил.
Злыдень.
Сжимая в кармане револьвер, Билли бросился бежать.
И Злыдень тоже.
Соленая пыль летела Билли в лицо, когда он, оскальзываясь на мокром песке, несся со всех ног. Осознав, что спасаться бегством бесполезно, что Злыдень всегда будет быстрее и сильнее, Билли остановился и вытащил револьвер. Но не успел он повернуться и прицелиться, как Злыдень набросился на него и сбил с ног. Револьвер отлетел в сторону. Взбивая клубы песка, мужчины покатились по земле.
Не успел Билли хотя бы дать сдачи, как Злыдень схватил его за плечи и перевернул. Теперь Билли растянулся на песке, а Злыдень сидел сверху. Точно так же закончилась их первая драка в Манчестерской Средней школе двадцать лет назад.
– Готов встретиться с вечностью? – спросил Злыдень.
– Цитата из рекламы «Кельвина Кляйна»?
Расхохотавшись, Злыдень поднялся, а Билли так и остался лежать, отдуваясь.
Подняв «смит-вессон», Злыдень откинул барабан.
– Хорошая пушка. Жаль, не заряжена.
– Что? Тип, который мне ее продал, говорил, что заряжена!
– Ты что, даже не посмотрел? – заржал Злыдень.
– Не знал, как открыть, – смущенно ответил Билли. Он так и остался в горизонтальном положении, глядя на Злыдня снизу вверх.
– Чего это ты разлегся? – поинтересовался Злыдень.
– Если собираешься меня убить, то делай это сейчас, пока я не встал. Тогда не придется снова падать.
– Убить? С какой стати?
– Например, потому, что ты убийца.
– Тебя я не стал бы убивать.
Нисколько не убежденный этими словами, Билли встал и отряхнул с одежды песок.
Злыдень выглядел подтянутым и загорелым, словно только что вернулся из отпуска. Его глаза горели странным светом, который у Билли всегда ассоциировался с наркоманами и пророками. Голова была обрита, о волосах свидетельствовала лишь темная тень на скальпе. Н все в нем, от лепных скул до зверски начищенных тяжелых ботинок, обещало выбитые зубы и горькую утрату близких.
– Извини, Билли, что так долго пропадал. Вечно под ногами трупы путались.
Переминаясь с ноги на ногу, Билли недоумевал, не издеваются ли над ним.
А Злыдень отвернулся и стал смотреть на море.
– Надо думать, ты взялся за старое ремесло?
Билли кивнул. Сердце у него билось о грудную клетку, как сбрендивший заключенный. Он боялся заговорить из страха, как бы оно не вырвалось через открытый рот.
Подобрав плоский камешек, Злыдень пустил его прыгать по воде – камешек подпрыгнул четыре раза и лишь потом утонул.
– Скажи мне кое-что. Если ты все еще писатель, как получилось, что ты можешь позволить себе свадьбу в таком отеле?
– Чуток повезло, – сказал Билли. От нервов у него заплетался язык, и слова вышли неразборчивые. – Один режиссер хочет снять фильм по моей книге.
Злыдень запустил другой камешек.
– Какой?
– Джордж Лейка. Тот, что снял «Истерический жор».
Медленно обернувшись, Злыдень наградил Билли слабой сардонической улыбкой.
– Я спрашивал про книгу.
– По первой.
– Моя любимая. – Злыдень сплюнул на песок. – Этот твой режиссер американец?
– Американистей не бывает.
– Тогда, наверное, правда. Я про слухи, которые о тебе ходят.
– Какие слухи? – спросил Билли. Во рту у него пересохло так, что он едва мог сглотнуть.
– Что ты бросил хоррор. Что ты стал продажной девкой.
Чтобы скрыть страх, Билли кашлянул, но лишь стал похож на перепуганного человека, у которого кашель.
– Насчет продажной девки, это правда, – сказал он. – Но хоррор я не бросил.
– Хотелось бы надеяться. Ведь это все равно что предать собственную душу. Кладбища, монстры и смерть. Вот наш мир. Вот о чем тебе следовало бы писать.
– Послушай, я был гол как сокол, был настолько нищим, что в кармане у меня и осталось-то пятьдесят пенсов, и я не знал, купить консервированные бобы или буханку хлеба. Потому что если бы купил хлеб, мне нечего было бы на него положить. А если бобы, то не на что было бы их положить. И вообще я не желаю, чтобы мне читал лекции о продажности тот, кто убивает за деньги.
– Так ведь не в деньгах суть, друг мой. Я думал, ты это понимаешь.
– Я понимаю гораздо больше, чем тебе кажется.
Злыдень почесал нос и заметил, как Билли поежился.
– Что-то случилось?
– Ничего.
– Ты, кажется, не слишком рад меня видеть. Ты весь в поту. На тебе лица нет.
Билли промолчал.
– Я чуть сбавил обороты.
Злыдень показал левую руку. На тыльной стороне ладони выступал блестящий розовый бугорок заросшего шрама.
– Я схватился с ангелом Смерти, Билли. Едва не сгорел заживо. Помнишь мою кибитку? Перед сном я, наверное, плохо затушил косяк, потому что, проснувшись, обнаружил, что у меня кровать горит. – Он издал неопределенный горловой звук, не то фыркнул, не то хмыкнул. – Ирония судьбы, да? Половина гангстеров Манчестера не сумела меня завалить, а окурок не пощадил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22