Будь на ее месте кто-либо другой, я бы позаботился довести его до дома, но относительно этой женщины я мог не бояться, что она справится с управлением.
Мне бы очень не хотелось оказаться в этот момент на месте Патрисии Огден.
Возможно, она смогла бы немного утешиться, если бы я ей сказал, что по крайней мере одному человеку в этом городе сейчас гораздо хуже, чем ей.
Мне было жаль Стивена Элко.
20
В этой стране его знали как доктор Бано.
Его настоящее имя, конечно, было совсем другим. Он родился в маленькой деревне на берегу полноводной реки. Он еще помнил ее -- хотя, казалось, прошла целая вечность с тех пор, как он в последний раз бывал в родных краях.
Его родители были простыми крестьянами. Каждое утро его отец работал, выбиваясь из сил -- и это продолжалось весь день до самого вечера.
Его отец не был несчастлив. Иногда он приносил домой маленькие зеленые листья, которые срывал на поле, и с гордостью показывал их своим детям. В этом заключалась вся жизнь старика, и другой он не хотел.
Тогда его звали иначе. А отец называл его по-особому -- именем, которое доктор Бано не слышал больше никогда и ни от кого.
Он бы и не позволил никому больше произносить его.
Тогда он не мог понять, почему семья голодает. Отец говорил о том, как хорошо растут растения на поле, какой большой дают урожай. Маленький мальчик слушал его и не мог понять, отчего в их доме никто не есть досыта и приходится считать рисовые крупинки.
Это было давно, тогда он ничего не понимал.
Ему об?яснили потом -- об?яснили люди из его же деревни. Отцу они никогда не нравились, он называл их смутьянами, не признающими традиций. Многие старики осуждали их за то, что они говорили, но еще больше -- за то, что думали.
Шум огромной муниципальной стройки медленно стихал за его спиной. Тяжелый грузовик слегка покачивался, доктор Бано смотрел вперед, вглядываясь в свое прошлое.
Ему было десять лет, когда он перестал уважать отца.
Ему до сих пор было страшно в этом признаться самому себе. Но в тот момент, когда он понял, чему посвятили свою жизнь родители -- его отношение к ним переменилось раз и навсегда.
Потому-то старики и осуждали его друзей.
Он узнал, что день за днем, год за годом жители его деревни, всех соседних деревень, всей их небольшой страны -- работали для того, чтобы кучка бездельников в роскошных дворцах могла ничего не делать.
Эти люди предавались праздности, на парадных шествиях они восседали в раззолоченных экипажах и лениво покачивали руками, приветствуя народ.
Его отец умер, когда ему было двенадцать.
Доктор Бано так и не до сих пор и не смог понять, что он испытал тогда.
Возможно, это был стыд -- последние два года мальчик презирал слабовольного отца, добровольно принявшего рабскую участь. А может, это было горькое осознание собственной правоты -- отец умер от того, что слишком много работал. Умер, не оставив своей семье ничего, кроме ветхой хижины, кое-каких вещей и долгов после похорон.
Доктор Бано повернул руль, и тяжелый грузовик медленно сполз на боковую дорогу.
Где-то далеко в небе вертел лопастями юркий глупый вертолет.
Вот так же американцы и пришли на его землю -- на вертолетах. Они шумели над древними джунглями как большие уродливые насекомые, и кованые сапоги американских солдат топтали молодые побеги трав.
Люди из дворцов позвали американцев, потому что боялись. Они были наполнены страхом перед собственным народом, который нещадно эксплуатировали на протяжении столетий, ничего не давая взамен.
А вот американцы ничего не стали бы делать задаром. Они обещали людям из дворцов свою помощь -- в обмен на то, что заберут себе его страну.
Грузовик несколько раз вздохнул, потом мотор снова начал работать ровно. Сердце доктора Бано замирало при мысли о том, что везет он в огромном кузове, на куче строительного мусора.
Святотатство, великое святотатство.
Древние бесценные реликвии его страны. Вещи, которыми пользовался великий отец, повелитель Тханьхоа. Теперь они были кое-как сброшены в кучу и забиты в большой деревянный ящик из грубых досок.
Самое ужасным было то, что это сделали люди его народа.
В четырнадцать лет он убил своего первого американца.
И у него не было никаких сомнений относительно чувств, которые тогда испытал.
Это была гордость.
Доктор Бано горд, как и его народ. Они не позволят никому превращать себя в безмолвных, послушных рабов -- ни людям из дворцов, ни американцам.
Американцы глупы и самонадеянны, они слишком любят свое оружие и думают, что оно позволит им править миром.
Он видел много крови. Видел, как она лилась из ран его товарищей, алыми каплями падала на широкие зеленые листья, и они клонились к земле под ее смертельной тяжестью.
Но потом листья всегда распрямлялись.
Два долгих года неравная война выжигала его страну.
Когда американцы пришли, они начали строить военные базы. Они привозили с собой тяжелую технику, едкий запах дешевых сигарет, гортанную грубую речь.
Теперь он слышал ее повсюду. Он находился на их земле. Но он пришел не затем, чтобы завоевать ее, не затем, чтобы убивать женщин и детей, не затем, чтобы жечь деревни.
Он просто должен вернуть то, что принадлежит его стране.
Доктор Бано еще раз повернул руль. Узкая дорога плавно изгибалась, вдалеке начинали вырисовываться городские постройки.
Он вступил в повстанческую армию совсем мальчишкой, долго тренировался. Он ушел из родной деревни и больше не слышал по утрам плеска реки.
В тот год, когда американцы, поджав хвост, бежали на своих военных кораблях, он уже стал лейтенантом. В обязанности части, которой он командовал, входило патрулирование района, прилегавшего к базе захватчиков.
Трусливые янки боялись выходить в лес, отсиживаясь за колючей проволокой. У них уже не оставалось никаких иллюзий относительно своего будущего на этой земле. И именно поэтому они продолжали грабить -- брали все, что могли увезти с собой, остальное уничтожали.
Он не мог знать, что произойдет.
Он не знал.
Когда двое патрульных не вернулись в деревню, лейтенант встревожился. Американцы не могли предпринять наступления. Их было слишком мало, а направление не могло представлять стратегического интереса.
Лейтенант послал в джунгли на разведку четверых и начал готовить отряд в поход.
Спустя менее чем полчаса он уже стоял над телами убитых. Лао Районг родился в той же деревне, что и он сам. По лесу прошли несколько американцев -- меньше десяти. Двое несли что-то тяжелое.
Он не знал.
И все же это была его вина.
Святые предметы пронесли через тот район, который он должен был охранять.
Они почти успели. Американцы окопались на узком мысу, зная, что могут подвергнуться нападению только с земли. Остался ли кто-то из них в живых? Доктор Бано не знал.
Зато он был уверен в другом -- тяжелого груза, ради которого американские захватчики осмелились так глубоко зайти в глубокий лес, с ними уже не было.
Потом появились вертолеты -- три тяжелых "Апача" -- и лейтенант приказал отступать. Не имело смысла зря рисковать людьми, тем более, что у маленького мыска уже не оставалось защитников.
Доктор Бано осторожно сбросил скорость. Грузовик остановился около неприметного грязно-зеленого фургона. Доктор Бано заглушил двигатель и легко спрыгнул наземь из высокой кабины.
Он не знал.
И все же это была его вина.
Поэтому он сейчас на их земле. Он должен смыть позор, которым запятнал свое имя, имя своих родителей. Он должен вернуть святыню домой.
Или умереть здесь.
21
Следовало действовать быстро.
Маленький фургон был надежно припаркован на одной из платных автостоянок. Доктор Бано знал, что она хорошо охраняется, но все-таки не мог рисковать.
Он предпочел бы вообще не расставаться с вновь обретенными реликвиями, но другого выхода у него не было.
С помощью двух досок он аккуратно спустил ящик из кузова грузовика и установил его в фургоне, после чего отогнал последний на другую часть города и оставил там.
Доктора Бано разыскивали, но это уже не имело значения. Здесь, на окраине, он мог чувствовать себя в относительной безопасности.
Оставалось сделать самое главное -- вернуть реликвии на родину, провести их через границу, и Бано знал, кто ему в этом поможет.
Не важно, по своей воле или нет.
Доктор Бано быстро шел по узкой темной улочке, серые стены домой взмывали ввысь по обе стороны от него. Под ногами валялась какая-то бумага.
Солнце начинало клониться к закату, туда, где была его страна.
Доктор Бано хорошо знал свой маршрут, хотя бывал здесь раньше только однажды -- он не мог позволить себе привлечь к себе внимание. Высокий дом, лифт, дальняя боковая дверь. Люди ходят туда и сюда, и никому ни до кого нет дела.
Поворот налево, потом направо, выход на крышу. Сильный ветер ударил в лицо доктору Бано, заставив на мгновение прищуриться. Он быстро пробежал несколько десятков футов, отделявших его от крыши дома напротив. Она располагалась почти вплотную, но ниже.
Доктор Бано прыгнул.
Его колени мягко спружинили, он повернулся, потянул на себя ручку двери.
Так он попал в здание, не будучи замечен снизу.
На докторе Бано был дешевый потертый костюм, купленный в магазине подержанных вещей. В нем он не привлекал внимание -- всего лишь еще один косоглазый, которых полно вокруг -- берутся за всякую черную работу и ни черта не понимают по-английски.
Американцу слишком самодовольны.
В здании находились склады. Люди носили ящики, складывали их в грузовые лифты, озабоченные мужчины и женщины с блокнотами в руках делали какие-то пометки.
Доктор Бано вошел в один из лифтов и начал спускаться вниз.
Теперь предстояло самое сложное -- пройти там, где он еще не был. Но он знал, что у него все получится. Доктор Бано вышел не доезжая до нижнего этажа, быстро сбежал вниз по служебной лестнице.
Его правая рука скользнула в карман и достала отвертку.
Этот сектор здания был отделан от остальной его части. На первый шуруп ушло пятнадцать секунд, на второй -- двадцать, на остальные по двадцать пять.
Доктор Бано не спешил.
Плотная деревянная панель отошла в сторону, он острожно вынул ее и прислонил к стене. Потом протиснулся в образовавшуюся щель -- это оказалось несложно.
Теперь он был на вражеской территории.
Доктор Бано спрятал в карман отвертку, его пальцы сжали рукоятку ножа. Ему вновь предстояло убивать.
Он уже не испытывал гордости, когда убивал американцев. Он не чувствовал ничего. Он должен был вернуться домой со священными предметами -и это все.
Доктор Бано сделал несколько шагов по коридору, когда увидел их.
Они сидели за небольшим столиком, один напротив другого, и тусклый свет лампы освещал лежавшие перед ними карты.
-- Теперь-то тебе не удастся меня обжулить, Мак, -- произнес тот, что находился к нему спиной.
Его короткоствольный автомат был прислонен к ножке стула.
Доктор Бано быстро сделал несколько шагов вперед, его гибкое тело наклонилось, и острое лезвие ножа прочертило молниеносную дугу.
Ни один из двоих людей, сидевших за низеньким столом и игравших в карты, не заметил его появления. Никто из них не ожидал того, что человек может появиться из ничего в тупичке темного коридора, там, куда никогда даже не заглядывают.
Доктор Бано знал это.
Американцы слишком самоуверенны.
Направленные на Бано глаза наполнились удивлением, потом начали стекленеть. Тонкая полоса на горле человека стала расширяться, широкая струя крови залила игральные карты.
Второй произнес какое-то слово, его значения Бано не понял. Это было плохо. Хотя в данном случае смысл сказанного не мог играть сколь бы то ни было значимой роли, Бано должен был понимать все.
Мертвые глаза уже не смотрели на него. Голова их владельца откинулась назад, обнажая разрезанную плоть гортани. Руки охранника безвольно обвисли.
Второй начал приподниматься, его правое плечо опустилось вниз -- он тянулся за оружием.
Доктор Бано выпрямился и резко ударил ребром ладони по шее сидящего. На мгновение тот замер, потом его мускулы обмякли. Левой рукой Бано приподнял его голову за волосы, правой рукой с зажатым в ней ножом провел по шее.
Он не мог оставлять никого в своем тылу.
Новая струя крови ударилась о грубую поверхность стола, освежая пятна, которые уже начинали темнеть.
Доктор Бано выпрямился и несколько мгновений пребывал в неподвижности. Убедившись, что никто не был привлечен шумом -- сколь бы незначительным тот ни был -- он вытер лезвие ножа о куртку одного из трупов и начал осторожно двигаться дальше.
Он даже не видел лица второго человека, которого убил.
Теперь предстояло действовать, опираясь только на свою интуицию. Доктор Бано не мог знать, как расположены помещения и в каком из них следует искать то, за чем он пришел.
Коридор раздваивался. Широкая дверь, прямо напротив стола, за которым устроились охранники, вела в большой подземный гараж. Это направление доктора Бано не интересовало, поэтому он направился в противоположную сторону.
В нос ему сильно ударил запах алкоголя, вдали раздавались голоса.
Людей было несколько, они смеялись, шутили, раздавался звон стаканов.
Доктор Бано не собирался убивать их. Если без этого можно будет обойтись, он не станет этого делать.
Бано сделал несколько шагов вперед. Следовало принять решение -- то ли продолжать идти вперед, на голоса, то ли свернуть в маленький боковой проход. Он выбрало второе.
Это было ошибкой -- неизбежной ошибкой, которую он не мог не допустить, продвигаясь по незнакомой территории.
В тот момент, когда доктор Бано свернул за угол, он увидел человека.
Среднего роста негр с красной лентой, обвязанной вокруг лба, шел прямо ему навстречу. Он был еще совсем молод. Обе руки сжимали бутылки с пивом -две в левой, три в правой. На ходу он слегка покачивался, пухлые губы шевелились, напевая какой-то мотив.
Доктор Бано сделал шаг вперед и резко ударил парня согнутыми пальцами в грудь, туда, где расходятся ребра. Следовало заставить его замолчать, но так, чтобы он не выронил из рук бутылки. Шум их падения мог привлечь внимание, а доктор Бано еще не был готов.
Парень остановился, большие круглые глаза выкатились их орбит, изо рта вырвался свистящий хрип.
Доктор Бано резко ударил его по шее, разбивая кадык.
Парень перхнул кровью, она запачкала костюм доктора Бано и начала впитываться в ткань. Он протянул руки и подхватил тело, осторожно опуская его на пол. Бутылки так и не выпали из скорченных пальцев.
Доктор Бано прошел вперед, приоткрыл дверь. Чуланчик, служивший складом. В большом холодильнике несколько ящиков с пивом, один наполовину пуст.
Бано развернулся и направился обратно. Ему не оставалось ничего другого, как зайти в комнату, где находились люди.
Когда он проходил мимо лежавшего на полу парня, тот все еще был жив.
Доктор Бано знал, что это продлится недолго.
Он прошел еще немного вперед, остановился, прислушиваясь. Большая комната, судя по тому, как в ней раздаются голоса людей. Всего их шестеро. Это было много, поэтому доктор Бано вытащил пистолет и снял его с предохранителя.
Раньше он не мог позволить себе стрелять, но теперь дошел слишком далеко, чтобы беспокоиться о шуме. Еще несколько шагов, еще. Большое помещение с веселящимися американцами находилось справа от него, коридор уходил вперед и влево.
Доктор Бано свернул, оставляя голоса позади. Он уже знал, что выбрал правильный путь. Обстановка вокруг него изменилась, совсем немного, но этого оказалось достаточно. Он приближался к своей цели.
Впереди снова была дверь, и ее внешний вид окончательно убедил доктора Бано в правильности своего выбора. Это была большая массивная дверь из мореного дуба. Он не сомневался, что она заперта.
Доктор Бано осторожно прикоснулся чуткими пальцами к ручке, подвергая проверке свое первое впечатление.
Потом он вскинул оружие и дважды выстрелил в замок.
Дверь распахнулась от удара ноги, он вступил в комнату.
Он знал, что ему предстоит увидеть. Тем не менее ему сделалось противно.
Комната была небольшой, почти всю ее занимала огромная квадратная кровать под балдахином. Два напольных ночника, справа и слева, погружали обстановку в фиолетовый полумрак.
Простыни были красными, балдахин -- темно-сиреневым.
В кровати находились двое. Рыхлый лысоватый толстяк с бледной дряблой кожей. Молодой парень с мускулистым загорелым телом и курчавыми светлыми волосами сидел на нем верхом.
Доктор Бано вновь приподнял пистолет и, не целясь, застрелил парня в голову.
Тот ничком рухнул на толстяка. Полившаяся кровь не была заметна на алых простынях.
Доктор Бано сделал два молниеносных шага к стене и почувствовал спиной ее надежное дыхание. Дуло его пистолета уперлось в голову толстяка.
Он слышал шум, но не придавал ему значения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55