Он перекатился на спину и заморгал, чтобы освободить глаза от воды. Над ним простиралось бескрайнее небо, затянутое облаками, сквозь которые кое-где пробивались лучи солнца. Через какое-то время, когда Хантер немного пришел в себя и дыхание его выровнялось, он сел и отбросил мокрые волосы с лица. Кожаный ремешок, которым он связывал волосы сзади, пропал. Грязная вода ручьями стекала с волос ему на плечи. Его кожаные брюки насквозь пропитались водой и низко спускались на бедра. Он взглянул на ноги и с облегчением увидел, что не потерял мокасины.
Хантер с робкой надеждой оглядел реку, в глубине души понимая, как ничтожны шансы отыскать Джемму живой. На берегу ее тоже не было видно, поэтому он направился назад, вверх по течению, туда, где оставил плот и лошадей.
Проклиная злую судьбу, Хантер винил во всем себя. Джемма была такой жизнерадостной! Во время путешествия она беспрекословно выполняла все, что он ей говорил, а ведь, по правде сказать, обращался он с ней довольно жестоко. Она отважно встречала каждое испытание и почти не жаловалась. Ему следовало лучше заботиться о ней. Нужно было предупредить ее, чтобы не двигалась, пока плот не причалит. Всю свою жизнь он нес ответственность за семью, за мать, за брата; позже за Ханну и детей, потом за Люси. Но ничего подобного с ним никогда прежде не случалось.
Он медленно тащился вверх по реке, по вязкой грязи вдоль самой кромки воды, каждый шаг давался ему с большим трудом, а сердце болезненно сжималось от вины и отчаяния.
Стоя на четвереньках, Джемма, свесив голову, содрогалась в приступах безудержной рвоты, силясь освободить желудок от проглоченной грязной воды. Она судорожно всхлипывала, пытаясь подняться, но руки и ноги ее не слушались. Когда ей все-таки удалось усесться на мокрой земле, Джемма даже не сразу поняла, что действительно выжила.
Она потеряла один башмак вместе с носком, но все же ей удалось спастись. Она истово перекрестилась и вознесла благодарственную молитву. Собравшись с духом, она попыталась представить себе, что могло случиться с Хантером. Если его отбросило от плота в тот же миг, что и ее, он вполне мог быть ранен, а то и мертв. Эта мысль заставила ее похолодеть.
Если случилось самое страшное и его больше нет, то она осталась совсем одна, без пищи, без крова, без средств передвижения. Без проводника она не сможет продолжать путь, все равно заблудится и пропадет.
Какой же она была дурой! Едва не рассталась с жизнью, и, возможно, Хантер погиб по ее вине. Ни одна из историй, рассказанных ей ее дедушкой, не шла ни в какое сравнение с душераздирающей реальностью. Приключение определенно оказалось совсем не таким, как она себе представляла.
Джемма наклонилась, сняла уцелевший башмак с носком и отбросила ненавистные вещи подальше, радуясь, что наконец-то рассталась с ними. Носок плюхнулся в воду и поплыл вниз по течению. Джемма с трудом поднялась на ноги. Она попыталась причесать растопыренными пальцами мокрые волосы и увидела, что ладонь ее окрасилась кровью. Джемма вздрогнула и уставилась на кровь, затем поспешно вытерла ладонь о промокшие штаны. Она не придала значения ране, опасаясь, что если и дальше задержится здесь, скрытая тростником, то может навсегда потерять Хантера. Нужно было срочно обыскать берег.
Джемма повернулась и начала карабкаться по склону. Ее босые ноги скользили в грязи, и она едва не шлепнулась лицом прямо в слякоть, но устояла на ногах. Она упорно ковыляла вверх и не останавливалась, пока наконец не добралась до вершины. Поднявшись наверх, она выпрямилась, и у нее тут же закружилась голова. Ей пришлось закрыть глаза, чтобы не упасть.
Снова открыв глаза, она разглядела неясную фигуру, направлявшуюся к ней.
– Хантер! – Джемма возблагодарила всех ангелов и всех святых.
Голова ее все еще сильно кружилась, поэтому она не смогла двинуться, а оставалась на месте, ожидая, когда в глазах прояснится. Наконец она сумела разглядеть человека, который подошел к ней уже почти вплотную.
– О нет! Только не вы, – простонала Джемма и потеряла сознание.
Она пропала. Святая Тереза из Алжира бесследно исчезла, поглощенная темными водами коварной реки Хомочитто. Усталый, едва не сваливаясь с седла, Хантер упорно прочесывал берег до самой темноты. Потом будет достаточно времени, чтобы дать отдых измученному телу – много мрачных, немилосердно растянутых, свободных часов, наполненных страшными воспоминаниями о последних минутах жизни малышки Джеммы.
Кем бы она в действительности ни была, откуда бы ни явилась, все ее неразгаданные секреты сгинули вместе с ней. Возможно, в мире остался кто-то, кому она была дорога, кто станет проливать слезы из-за ее исчезновения. Но Хантер не имел понятия, как ему связаться с ними. Дьявольщина! Он даже не знал ее настоящего имени.
Она была просто Джеммой, его Святая Тереза из Алжира.
В полном отчаянии, ощущая мертвящую пустоту в душе, Хантер слез с лошади. Жидкая грязь противно хлюпала под его обутыми в мокасины ногами. Крапчатые лошадки неподвижно стояли под дождем, с унылым безразличием опустив головы. Хантер потер ладонью тыльную сторону шеи и потянулся. Мускулы на его плечах онемели и сильно болели после страшного напряжения при буксировке плота.
Бун взял ведущего коня под уздцы и собирался снова продолжить поиски, как вдруг какой-то темный предмет странной формы у самой кромки воды привлек его внимание. Он несколько раз моргнул и внимательно присмотрелся к темно-коричневому разбухшему комку.
Это был башмак Джеммы.
Хантер стремительно кинулся вниз и, преодолев последние несколько футов, скользя на заду по вязкой грязи, поспешно схватил грубый башмак. Тот набух от воды, мысок его загибался кверху, каблук износился с одной стороны больше, чем с другой. Это точно был один из башмаков, купленных им Джемме на пристани в Новом Орлеане. Мокрая кожа казалась страшно холодной в его ладони.
Холодной и пустой.
Прижимая к груди башмак Джеммы, Хантер отказывался верить, что это все, что от нее осталось. Если ее башмак оказался на берегу, почему бы и ей не выбраться из воды? Он очень жалел, что не прислушался к ней внимательнее, когда она толковала ему о легионе святых, которым она постоянно молилась.
Вода тихо плескалась у его ног. Хантер посмотрел вниз, надеясь обнаружить еще какой-нибудь знак, может, второй башмак, хоть что-нибудь. Его внимание привлек участок поломанного тростника. Он осмотрел берег справа и заметил неподалеку группу небольших углублений, заполненных дождевой водой. Наклонившись ниже, он определил, что это следы. Маленькие следы босых ног.
Хантер ударил башмаком по ладони и еле сдержал радостный крик, опасаясь испугать лошадей. Джемма все-таки выбралась на берег! Она жива.
Она не могла уйти далеко. Он наклонился еще ниже и ощупал ее след кончиками пальцев. Поднявшись на берег, Хантер замер как громом пораженный. Рядом с маленькими следами появились другие, более крупные следы ног, обутых в мокасины. Сердце его замерло в груди. Теперь она была не одна. Следы уводили прочь от реки, в глубь леса.
Хантер поспешил к лошадям и зарядил ружье, после чего повесил его на переднюю луку своего седла. Затем он пристегнул к поясу охотничий нож и убедился, что кожаный кошелек надежно пристегнут там же. Теперь он был готов к любым неожиданностям.
Взяв в руки поводья, Хантер побежал к лесу впереди лошадей. Опустив голову, он высматривал следы Джеммы, исследуя влажные участки почвы.
– Святая Женевьева, ты единственная, к кому я давно не обращалась за последнее время. Если ты меня слышишь, пожалуйста, помоги мне! – Джемма поспешно перекрестилась, а Множество Перьев, сверкая беззубым ртом, выразительно погрозил ей кулаком, перед тем как впихнуть в свое грубое жилище.
Джемма с опаской огляделась. Она оказалась в темной лачуге, сооруженной из воткнутых в землю кольев, внутри и снаружи обмазанных вязкой грязью. В помещении витал затхлый запах сырости, смешивавшийся с дымом от огня, разведенного в центре земляного пола.
– И прошу тебя, святая Женевьева, пожалуйста, поторопись! – Не часто ей приходилось взывать к святой заступнице всех страждущих, спасшей парижан от Аттилы и варваров. Однако положение Джеммы было отчаянным.
Когда глаза ее привыкли к полутьме, она заметила невысокий помост из дубовых ветвей, накрытый сплетенными из тростника циновками и звериными шкурами. Очевидно, это была постель старика. На ней вполне могли поместиться четверо. Джемма невольно содрогнулась.
– Мистер Перья… – Джемма начала осторожно пробираться к низкой двери, единственному проему в сплошных стенах, если не считать дыры в крыше для свободного выхода дыма. Она указала рукой на себя. – Я сейчас уйду. – Джемма указала на дверь, потом на себя и снова на дверь. – Я ухожу. – Она улыбнулась и кивнула головой. – Хорошо?
Индеец захлопнул дверь из связанных деревянных кольев и продолжал стоять перед ней, скрестив руки на тощей груди, видневшейся между полами его грязного фланелевого одеяния.
Джемму охватила паника.
– Я по-прежнему не собираюсь выходить за вас замуж, если вы об этом. Поверьте мне, – сказала она, гордо вскинув голову, – более достойные мужчины пытались…
Индеец прокаркал странное гортанное слово, положил ей руку на плечо и подтолкнул подальше от входа. Джемма с силой оттолкнула его.
– Не прикасайтесь ко мне, прошу вас!
Индеец снова подтолкнул ее к грязной стене. Потеряв дар речи от возмущения, Джемма наблюдала, как старик направляется к груде мехов. Повсюду были разбросаны орудия для обработки земли наряду с ярко раскрашенными корзинами, сплетенными из сухого тростника. Множество Перьев порылся в одной из корзин и вытащил кожаный шнурок, к которому были привязаны разнообразные орехи. Джемма с интересом наблюдала, как он привязал этот шнурок к своему запястью, а затем еще один к щиколотке. Теперь при малейшем движении орехи издавали своеобразный глухой звук.
Затем старый индеец вытащил пучок сухих, связанных вместе бронзовых табачных листьев и, подойдя к ней, провел листьями по ее щеке, затем начал спускаться по шее.
– Перестаньте сейчас же! – потребовала Джемма, пытаясь оттолкнуть его руку.
Индеец швырнул табак назад в корзину.
Джемма услышала снаружи громкое восклицание, затем смех. Деревушка показалась ей маленькой, всего пять или шесть небольших хижин, но она не представляла себе, сколько еще индейцев могли располагаться возле маисовых полей, которые они миновали по дороге.
Множество Перьев теперь принялся прыгать вокруг нее, размахивая руками и распевая речитативом некое подобие непонятной песни на своем языке, постукивая ореховыми браслетами на запястье и щиколотке и время от времени поглядывая на девушку, словно оценивая, какое впечатление производит на нее это зрелище.
Джемма вызывающе скрестила руки на груди. Пусть себе отплясывает хоть всю ночь, пусть даже целый месяц! Ему никогда не удастся убедить ее выйти за него замуж.
Жив ли Хантер? Если жив, то где же он, во имя всех святых, и сумеет ли теперь отыскать ее здесь?
Посреди устроенного Множеством Перьев представления дверь внезапно распахнулась, едва не сбив старика с ног. В хижину вошел молодой человек, точная копия Множества Перьев, если не принимать во внимание возраст, и сразу выпрямился во весь свой внушительный рост. Как и у старика, голову его украшала пестрая повязка из сплетенных между собой темно-красной и шафранно-желтой полос. На нем были ярко-красные фланелевые брюки с синими лампасами по бокам и богато расшитая затейливой аппликацией рубашка. Шею его сжимало тесное ожерелье из бисера.
Сбросив с плеч одеяло, в которое был увязан тяжелый груз, молодой индеец окинул Джемму с ног до головы темным пристальным взглядом, а затем о чем-то быстро и сердито заговорил с Множеством Перьев, часто указывая рукой на девушку.
Пока индейцы возбужденно спорили, Джемма начала осторожно продвигаться к двери. Не имея представления, что она станет делать, когда выберется из хижины, Джемма положила руку на грубый засов и едва его не открыла, когда молодой чокто прижал ладонью дверь и крикнул:
– Стой!
Джемма мгновенно обернулась к нему. Индеец пристально смотрел на нее проницательным оценивающим взглядом.
– Вы говорите по-английски? – удивленно спросила она.
– Что в этом странного? – спросил он в ответ. Холодная неприязнь в его голосе больно поразила ее. – Здесь теперь появляется слишком много белых. Я выучил ваш язык для своей же пользы.
Джемма содрогнулась.
– Кто вы такой? Что это за место?
– Кто ты такая? И что ты здесь делаешь?
– Я Джемма. – Девушка указала на Множество Перьев, стоявшего позади молодого индейца и молча наблюдавшего за ними. – Он меня похитил.
– Это мой отец, Множество Перьев. На вашем языке меня зовут Парящий Ворон.
– Он пришел к нам на стоянку прошлой ночью и хотел купить меня себе в жены.
Из горла молодого индейца вырвался сдавленный смешок, но лицо его осталось бесстрастным. – Он собирался купить тебя мне в жены.
– Вам? Это невозможно!
Парящий Ворон удовлетворенно кивнул.
– Я сказал ему то же самое. Кому нужна жена с лицом бледным, как полная луна, и дурацкими ямочками на щеках? – Он протянул руку и коснулся ее щеки.
Джемма сердито отбросила его руку.
– Теперь, когда мы все выяснили, скажите ему, чтобы он отпустил меня.
– И куда ты пойдешь?
– Назад к реке, где он нашел меня. Мне необходимо отыскать мужчину, которого я наняла, чтобы он сопровождал меня на север. – Джемма изо всех сил старалась подавить охватившую ее панику.
– Не очень-то хорошо он справляется со своей работой.
– Он справлялся, пока наш плот не опрокинулся во время переправы через реку.
Парящий Ворон бросил на девушку еще один угрюмый взгляд и принялся развертывать узел, в котором принес большой кусок мяса.
Джемма отвела взгляд.
– Когда ты достаточно проголодаешься, то не станешь воротить нос от нашей пищи.
– Я не собираюсь оставаться здесь так долго.
Парящий Ворон подступил к ней ближе.
– Неужели? И куда же ты направишься? Ты и в самом деле думаешь, что этот белый человек, который один раз уже потерял тебя, сумеет отыскать тебя здесь? – Он смерил ее насмешливым взглядом с ног до головы. – Может быть, от тебя одни неприятности? Может, он рад был избавиться от тебя?
– Он все равно найдет меня! И когда это произойдет, вы очень об этом пожалеете. – Джемма храбрилась.
Парящий Ворон угрюмо скрестил руки на груди.
– Я уже жалею, что вообще увидел тебя. Мой отец в свои преклонные годы иногда ведет себя как дурак. Мне не нужна белая жена. Мне пришлось бы все время тебя колотить, чтобы заставить подчиняться.
– Тогда, если вы не возражаете, я ухожу. – Она снова потянулась к задвижке на двери.
Множество Перьев разразился бурной речью на чокто, сопровождая ее сердитыми жестами, отчего орехи на его браслетах яростно стучали.
– Не важно, нужна ты мне или нет, теперь ты принадлежишь моему отцу. Так что оставайся здесь, пока он не решит, продать тебя или отпустить.
У Джеммы упало сердце. Множество Перьев радостно улыбался щербатым ртом. Джемма застонала.
– Иди со мной, будешь выполнять женскую работу. – Парящий Ворон распахнул низкую дверь.
– Я ничего не буду делать, отпустите меня.
Парящий Ворон ухватил ее за подбородок и, низко склонившись к ее лицу, грозно произнес, медленно и отчетливо выговаривая слова:
– Мне нет дела до твоих желаний. Ты принадлежишь моему отцу и обязана ему подчиняться. Ты будешь слушаться меня и не станешь нас позорить. Если ты посмеешь ослушаться, то будешь избита. Тебе еще повезло, что я не обрезал все твои волосы.
Джемма невольно схватилась за голову.
– Не может быть, чтобы вы говорили серьезно.
Не сказав больше ни слова, Парящий Ворон нырнул в низкий дверной проем и вышел наружу, на солнечный свет. Джемма последовала за ним; когда она покинула хижину, орехи на браслетах Множества Перьев скорбно загремели.
Хантер, припав к земле, скрывался в густом кустарнике в небольшой рощице и очень надеялся, что на его наблюдательной позиции не растет ядовитый сумах, оставляющий на коже болезненные ожоги. Прячась на краю маисового поля чокто, он отчетливо видел перед собой все поселение. Следы привели его к окраине деревни, и как только он понял, что Джемма скорее всего находится там, он вернулся назад и укрыл лошадей в заросшей травой укромной низине, где их трудно было найти.
Шесть хижин располагались поблизости друг от друга. Возле некоторых имелись огороды с тыквами, кабачками и баклажанами, окаймленные фруктовыми деревьями. Хантер ощущал запах гниющих на земле под деревьями яблок. Его пустой желудок взбунтовался и громким урчанием выразил свое недовольство. Посреди деревни стоял длинный общий дом, глухое строение без окон, куда обитатели поселка все вместе переселялись на зиму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Хантер с робкой надеждой оглядел реку, в глубине души понимая, как ничтожны шансы отыскать Джемму живой. На берегу ее тоже не было видно, поэтому он направился назад, вверх по течению, туда, где оставил плот и лошадей.
Проклиная злую судьбу, Хантер винил во всем себя. Джемма была такой жизнерадостной! Во время путешествия она беспрекословно выполняла все, что он ей говорил, а ведь, по правде сказать, обращался он с ней довольно жестоко. Она отважно встречала каждое испытание и почти не жаловалась. Ему следовало лучше заботиться о ней. Нужно было предупредить ее, чтобы не двигалась, пока плот не причалит. Всю свою жизнь он нес ответственность за семью, за мать, за брата; позже за Ханну и детей, потом за Люси. Но ничего подобного с ним никогда прежде не случалось.
Он медленно тащился вверх по реке, по вязкой грязи вдоль самой кромки воды, каждый шаг давался ему с большим трудом, а сердце болезненно сжималось от вины и отчаяния.
Стоя на четвереньках, Джемма, свесив голову, содрогалась в приступах безудержной рвоты, силясь освободить желудок от проглоченной грязной воды. Она судорожно всхлипывала, пытаясь подняться, но руки и ноги ее не слушались. Когда ей все-таки удалось усесться на мокрой земле, Джемма даже не сразу поняла, что действительно выжила.
Она потеряла один башмак вместе с носком, но все же ей удалось спастись. Она истово перекрестилась и вознесла благодарственную молитву. Собравшись с духом, она попыталась представить себе, что могло случиться с Хантером. Если его отбросило от плота в тот же миг, что и ее, он вполне мог быть ранен, а то и мертв. Эта мысль заставила ее похолодеть.
Если случилось самое страшное и его больше нет, то она осталась совсем одна, без пищи, без крова, без средств передвижения. Без проводника она не сможет продолжать путь, все равно заблудится и пропадет.
Какой же она была дурой! Едва не рассталась с жизнью, и, возможно, Хантер погиб по ее вине. Ни одна из историй, рассказанных ей ее дедушкой, не шла ни в какое сравнение с душераздирающей реальностью. Приключение определенно оказалось совсем не таким, как она себе представляла.
Джемма наклонилась, сняла уцелевший башмак с носком и отбросила ненавистные вещи подальше, радуясь, что наконец-то рассталась с ними. Носок плюхнулся в воду и поплыл вниз по течению. Джемма с трудом поднялась на ноги. Она попыталась причесать растопыренными пальцами мокрые волосы и увидела, что ладонь ее окрасилась кровью. Джемма вздрогнула и уставилась на кровь, затем поспешно вытерла ладонь о промокшие штаны. Она не придала значения ране, опасаясь, что если и дальше задержится здесь, скрытая тростником, то может навсегда потерять Хантера. Нужно было срочно обыскать берег.
Джемма повернулась и начала карабкаться по склону. Ее босые ноги скользили в грязи, и она едва не шлепнулась лицом прямо в слякоть, но устояла на ногах. Она упорно ковыляла вверх и не останавливалась, пока наконец не добралась до вершины. Поднявшись наверх, она выпрямилась, и у нее тут же закружилась голова. Ей пришлось закрыть глаза, чтобы не упасть.
Снова открыв глаза, она разглядела неясную фигуру, направлявшуюся к ней.
– Хантер! – Джемма возблагодарила всех ангелов и всех святых.
Голова ее все еще сильно кружилась, поэтому она не смогла двинуться, а оставалась на месте, ожидая, когда в глазах прояснится. Наконец она сумела разглядеть человека, который подошел к ней уже почти вплотную.
– О нет! Только не вы, – простонала Джемма и потеряла сознание.
Она пропала. Святая Тереза из Алжира бесследно исчезла, поглощенная темными водами коварной реки Хомочитто. Усталый, едва не сваливаясь с седла, Хантер упорно прочесывал берег до самой темноты. Потом будет достаточно времени, чтобы дать отдых измученному телу – много мрачных, немилосердно растянутых, свободных часов, наполненных страшными воспоминаниями о последних минутах жизни малышки Джеммы.
Кем бы она в действительности ни была, откуда бы ни явилась, все ее неразгаданные секреты сгинули вместе с ней. Возможно, в мире остался кто-то, кому она была дорога, кто станет проливать слезы из-за ее исчезновения. Но Хантер не имел понятия, как ему связаться с ними. Дьявольщина! Он даже не знал ее настоящего имени.
Она была просто Джеммой, его Святая Тереза из Алжира.
В полном отчаянии, ощущая мертвящую пустоту в душе, Хантер слез с лошади. Жидкая грязь противно хлюпала под его обутыми в мокасины ногами. Крапчатые лошадки неподвижно стояли под дождем, с унылым безразличием опустив головы. Хантер потер ладонью тыльную сторону шеи и потянулся. Мускулы на его плечах онемели и сильно болели после страшного напряжения при буксировке плота.
Бун взял ведущего коня под уздцы и собирался снова продолжить поиски, как вдруг какой-то темный предмет странной формы у самой кромки воды привлек его внимание. Он несколько раз моргнул и внимательно присмотрелся к темно-коричневому разбухшему комку.
Это был башмак Джеммы.
Хантер стремительно кинулся вниз и, преодолев последние несколько футов, скользя на заду по вязкой грязи, поспешно схватил грубый башмак. Тот набух от воды, мысок его загибался кверху, каблук износился с одной стороны больше, чем с другой. Это точно был один из башмаков, купленных им Джемме на пристани в Новом Орлеане. Мокрая кожа казалась страшно холодной в его ладони.
Холодной и пустой.
Прижимая к груди башмак Джеммы, Хантер отказывался верить, что это все, что от нее осталось. Если ее башмак оказался на берегу, почему бы и ей не выбраться из воды? Он очень жалел, что не прислушался к ней внимательнее, когда она толковала ему о легионе святых, которым она постоянно молилась.
Вода тихо плескалась у его ног. Хантер посмотрел вниз, надеясь обнаружить еще какой-нибудь знак, может, второй башмак, хоть что-нибудь. Его внимание привлек участок поломанного тростника. Он осмотрел берег справа и заметил неподалеку группу небольших углублений, заполненных дождевой водой. Наклонившись ниже, он определил, что это следы. Маленькие следы босых ног.
Хантер ударил башмаком по ладони и еле сдержал радостный крик, опасаясь испугать лошадей. Джемма все-таки выбралась на берег! Она жива.
Она не могла уйти далеко. Он наклонился еще ниже и ощупал ее след кончиками пальцев. Поднявшись на берег, Хантер замер как громом пораженный. Рядом с маленькими следами появились другие, более крупные следы ног, обутых в мокасины. Сердце его замерло в груди. Теперь она была не одна. Следы уводили прочь от реки, в глубь леса.
Хантер поспешил к лошадям и зарядил ружье, после чего повесил его на переднюю луку своего седла. Затем он пристегнул к поясу охотничий нож и убедился, что кожаный кошелек надежно пристегнут там же. Теперь он был готов к любым неожиданностям.
Взяв в руки поводья, Хантер побежал к лесу впереди лошадей. Опустив голову, он высматривал следы Джеммы, исследуя влажные участки почвы.
– Святая Женевьева, ты единственная, к кому я давно не обращалась за последнее время. Если ты меня слышишь, пожалуйста, помоги мне! – Джемма поспешно перекрестилась, а Множество Перьев, сверкая беззубым ртом, выразительно погрозил ей кулаком, перед тем как впихнуть в свое грубое жилище.
Джемма с опаской огляделась. Она оказалась в темной лачуге, сооруженной из воткнутых в землю кольев, внутри и снаружи обмазанных вязкой грязью. В помещении витал затхлый запах сырости, смешивавшийся с дымом от огня, разведенного в центре земляного пола.
– И прошу тебя, святая Женевьева, пожалуйста, поторопись! – Не часто ей приходилось взывать к святой заступнице всех страждущих, спасшей парижан от Аттилы и варваров. Однако положение Джеммы было отчаянным.
Когда глаза ее привыкли к полутьме, она заметила невысокий помост из дубовых ветвей, накрытый сплетенными из тростника циновками и звериными шкурами. Очевидно, это была постель старика. На ней вполне могли поместиться четверо. Джемма невольно содрогнулась.
– Мистер Перья… – Джемма начала осторожно пробираться к низкой двери, единственному проему в сплошных стенах, если не считать дыры в крыше для свободного выхода дыма. Она указала рукой на себя. – Я сейчас уйду. – Джемма указала на дверь, потом на себя и снова на дверь. – Я ухожу. – Она улыбнулась и кивнула головой. – Хорошо?
Индеец захлопнул дверь из связанных деревянных кольев и продолжал стоять перед ней, скрестив руки на тощей груди, видневшейся между полами его грязного фланелевого одеяния.
Джемму охватила паника.
– Я по-прежнему не собираюсь выходить за вас замуж, если вы об этом. Поверьте мне, – сказала она, гордо вскинув голову, – более достойные мужчины пытались…
Индеец прокаркал странное гортанное слово, положил ей руку на плечо и подтолкнул подальше от входа. Джемма с силой оттолкнула его.
– Не прикасайтесь ко мне, прошу вас!
Индеец снова подтолкнул ее к грязной стене. Потеряв дар речи от возмущения, Джемма наблюдала, как старик направляется к груде мехов. Повсюду были разбросаны орудия для обработки земли наряду с ярко раскрашенными корзинами, сплетенными из сухого тростника. Множество Перьев порылся в одной из корзин и вытащил кожаный шнурок, к которому были привязаны разнообразные орехи. Джемма с интересом наблюдала, как он привязал этот шнурок к своему запястью, а затем еще один к щиколотке. Теперь при малейшем движении орехи издавали своеобразный глухой звук.
Затем старый индеец вытащил пучок сухих, связанных вместе бронзовых табачных листьев и, подойдя к ней, провел листьями по ее щеке, затем начал спускаться по шее.
– Перестаньте сейчас же! – потребовала Джемма, пытаясь оттолкнуть его руку.
Индеец швырнул табак назад в корзину.
Джемма услышала снаружи громкое восклицание, затем смех. Деревушка показалась ей маленькой, всего пять или шесть небольших хижин, но она не представляла себе, сколько еще индейцев могли располагаться возле маисовых полей, которые они миновали по дороге.
Множество Перьев теперь принялся прыгать вокруг нее, размахивая руками и распевая речитативом некое подобие непонятной песни на своем языке, постукивая ореховыми браслетами на запястье и щиколотке и время от времени поглядывая на девушку, словно оценивая, какое впечатление производит на нее это зрелище.
Джемма вызывающе скрестила руки на груди. Пусть себе отплясывает хоть всю ночь, пусть даже целый месяц! Ему никогда не удастся убедить ее выйти за него замуж.
Жив ли Хантер? Если жив, то где же он, во имя всех святых, и сумеет ли теперь отыскать ее здесь?
Посреди устроенного Множеством Перьев представления дверь внезапно распахнулась, едва не сбив старика с ног. В хижину вошел молодой человек, точная копия Множества Перьев, если не принимать во внимание возраст, и сразу выпрямился во весь свой внушительный рост. Как и у старика, голову его украшала пестрая повязка из сплетенных между собой темно-красной и шафранно-желтой полос. На нем были ярко-красные фланелевые брюки с синими лампасами по бокам и богато расшитая затейливой аппликацией рубашка. Шею его сжимало тесное ожерелье из бисера.
Сбросив с плеч одеяло, в которое был увязан тяжелый груз, молодой индеец окинул Джемму с ног до головы темным пристальным взглядом, а затем о чем-то быстро и сердито заговорил с Множеством Перьев, часто указывая рукой на девушку.
Пока индейцы возбужденно спорили, Джемма начала осторожно продвигаться к двери. Не имея представления, что она станет делать, когда выберется из хижины, Джемма положила руку на грубый засов и едва его не открыла, когда молодой чокто прижал ладонью дверь и крикнул:
– Стой!
Джемма мгновенно обернулась к нему. Индеец пристально смотрел на нее проницательным оценивающим взглядом.
– Вы говорите по-английски? – удивленно спросила она.
– Что в этом странного? – спросил он в ответ. Холодная неприязнь в его голосе больно поразила ее. – Здесь теперь появляется слишком много белых. Я выучил ваш язык для своей же пользы.
Джемма содрогнулась.
– Кто вы такой? Что это за место?
– Кто ты такая? И что ты здесь делаешь?
– Я Джемма. – Девушка указала на Множество Перьев, стоявшего позади молодого индейца и молча наблюдавшего за ними. – Он меня похитил.
– Это мой отец, Множество Перьев. На вашем языке меня зовут Парящий Ворон.
– Он пришел к нам на стоянку прошлой ночью и хотел купить меня себе в жены.
Из горла молодого индейца вырвался сдавленный смешок, но лицо его осталось бесстрастным. – Он собирался купить тебя мне в жены.
– Вам? Это невозможно!
Парящий Ворон удовлетворенно кивнул.
– Я сказал ему то же самое. Кому нужна жена с лицом бледным, как полная луна, и дурацкими ямочками на щеках? – Он протянул руку и коснулся ее щеки.
Джемма сердито отбросила его руку.
– Теперь, когда мы все выяснили, скажите ему, чтобы он отпустил меня.
– И куда ты пойдешь?
– Назад к реке, где он нашел меня. Мне необходимо отыскать мужчину, которого я наняла, чтобы он сопровождал меня на север. – Джемма изо всех сил старалась подавить охватившую ее панику.
– Не очень-то хорошо он справляется со своей работой.
– Он справлялся, пока наш плот не опрокинулся во время переправы через реку.
Парящий Ворон бросил на девушку еще один угрюмый взгляд и принялся развертывать узел, в котором принес большой кусок мяса.
Джемма отвела взгляд.
– Когда ты достаточно проголодаешься, то не станешь воротить нос от нашей пищи.
– Я не собираюсь оставаться здесь так долго.
Парящий Ворон подступил к ней ближе.
– Неужели? И куда же ты направишься? Ты и в самом деле думаешь, что этот белый человек, который один раз уже потерял тебя, сумеет отыскать тебя здесь? – Он смерил ее насмешливым взглядом с ног до головы. – Может быть, от тебя одни неприятности? Может, он рад был избавиться от тебя?
– Он все равно найдет меня! И когда это произойдет, вы очень об этом пожалеете. – Джемма храбрилась.
Парящий Ворон угрюмо скрестил руки на груди.
– Я уже жалею, что вообще увидел тебя. Мой отец в свои преклонные годы иногда ведет себя как дурак. Мне не нужна белая жена. Мне пришлось бы все время тебя колотить, чтобы заставить подчиняться.
– Тогда, если вы не возражаете, я ухожу. – Она снова потянулась к задвижке на двери.
Множество Перьев разразился бурной речью на чокто, сопровождая ее сердитыми жестами, отчего орехи на его браслетах яростно стучали.
– Не важно, нужна ты мне или нет, теперь ты принадлежишь моему отцу. Так что оставайся здесь, пока он не решит, продать тебя или отпустить.
У Джеммы упало сердце. Множество Перьев радостно улыбался щербатым ртом. Джемма застонала.
– Иди со мной, будешь выполнять женскую работу. – Парящий Ворон распахнул низкую дверь.
– Я ничего не буду делать, отпустите меня.
Парящий Ворон ухватил ее за подбородок и, низко склонившись к ее лицу, грозно произнес, медленно и отчетливо выговаривая слова:
– Мне нет дела до твоих желаний. Ты принадлежишь моему отцу и обязана ему подчиняться. Ты будешь слушаться меня и не станешь нас позорить. Если ты посмеешь ослушаться, то будешь избита. Тебе еще повезло, что я не обрезал все твои волосы.
Джемма невольно схватилась за голову.
– Не может быть, чтобы вы говорили серьезно.
Не сказав больше ни слова, Парящий Ворон нырнул в низкий дверной проем и вышел наружу, на солнечный свет. Джемма последовала за ним; когда она покинула хижину, орехи на браслетах Множества Перьев скорбно загремели.
Хантер, припав к земле, скрывался в густом кустарнике в небольшой рощице и очень надеялся, что на его наблюдательной позиции не растет ядовитый сумах, оставляющий на коже болезненные ожоги. Прячась на краю маисового поля чокто, он отчетливо видел перед собой все поселение. Следы привели его к окраине деревни, и как только он понял, что Джемма скорее всего находится там, он вернулся назад и укрыл лошадей в заросшей травой укромной низине, где их трудно было найти.
Шесть хижин располагались поблизости друг от друга. Возле некоторых имелись огороды с тыквами, кабачками и баклажанами, окаймленные фруктовыми деревьями. Хантер ощущал запах гниющих на земле под деревьями яблок. Его пустой желудок взбунтовался и громким урчанием выразил свое недовольство. Посреди деревни стоял длинный общий дом, глухое строение без окон, куда обитатели поселка все вместе переселялись на зиму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32