Но, как говорят, честность – лучшая политика.
– Я никогда не говорила этого! – взорвалась Алина. – Это слишком банальное утверждение и в данной ситуации неприемлемо. Ливия, разве ты не понимаешь, как все усложнила? Мне будет намного труднее расстаться с ним теперь, когда он знает... – Она внезапно остановилась. – Когда ты рассказала ему?
– На второй вечер нашего пребывания в Лондоне.
Алина закрыла глаза. Цветы прибыли через два дня после этого. Так вот почему Маккена послал ей розы и стихи!
– Ливия, я готова убить тебя, – прошептала она.
Видимо, желая получить прощение, младшая сестра перешла в наступление:
– Не вижу ничего ужасного в том, что я устранила препятствия между тобой и Маккеной. Осталось одно – ты должна сама рассказать ему о шрамах.
Алина ответила ледяным тоном:
– Этого не будет никогда!
– Ты ничего не потеряешь, рассказав ему, – убеждала Ливия. – Для меня ты всегда была самым смелым человеком, которого я когда-либо знала. Была – до этого дня, когда ты получила шанс стать счастливой и бежишь от него прочь, а виной всему твоя трусость и упрямство.
– Я никогда не была смелой, – отрезала Алина. – И вообще, при чем тут смелость, когда ничего нельзя изменить? Единственная причина, почему я не валяюсь в рыданиях на полу все эти двенадцать лет, заключается в том, что я знаю – когда встану, ничего не изменится. Мои ноги всегда будут отвратительными. Даже ты с трудом смотришь на них. Как же ты смеешь утверждать, что я не хочу показать их Маккене из-за трусости! – Она вскочила с постели и отставила бокал. – Ты жуткая лицемерка, Лив, ты, кажется, ждешь, что Маккена примет меня, несмотря на мои недостатки. Но сама отказалась сделать то же самое, то есть принять Шоу вместе с его пьянством!
– Ты несправедлива, – вспыхнула Ливия. – Это совершенно разные ситуации. Твои шрамы нельзя сравнивать с его пьянством! Неужели ты хочешь сказать, что я поступила глупо, отказав ему?
Горя негодованием, Алина прошла к двери.
– Знаешь что? Просто оставь меня в покое и не смей больше ни о чем говорить с Маккеной. – Она еле удержалась, чтобы изо всей силы не хлопнуть дверью.
Отношения Алины и Ливии всегда отличались особой гармонией. Возможно, этому способствовала разница в возрасте. Будучи старше сестры, Алина была для нее как вторая мать. В тех редких случаях, когда они ссорились, сестры какое-то время просто избегали друг друга. А когда страсти остывали, делали вид, что ничего не случилось. Если ссора была особенно сильной, каждая шла к миссис Фэрклот, и та напоминала им, что нет ничего более важного, чем сестринские узы. На этот раз Алина не пошла к экономке и не думала, что Ливия пойдет. Вопрос был слишком личный и слишком болезненный. Напротив, Алина старалась вести себя так, как будто ничего не произошло, и разговаривала с Ливией с подчеркнутой вежливостью, на которую только была способна. Она понимала: чтобы сгладить конфликт, достаточно просто попросить друг у друга прощения... но извинения всегда давались ей с трудом. И, к тому же вряд ли Ливия первая пошла бы на примирение, хотя была больше виновата в том, что произошло между ними.
Прошло три дня, Алина и Ливия продолжали поддерживать ровные отношения, хотя холодная отчужденность стеной стояла между ними.
В субботу вечером Марк решил устроить небольшой банкет на свежем воздухе, который вскоре пришлось перенести в дом из-за надвигающейся грозы. Небо затянуло черными тучами, и несколько крупных капель дождя упали на землю и головы гостей, заставив садовые фонари протестующе мигать. Гости потихоньку потянулись в дом, а Алина суетилась, отдавая приказы слугам, чтобы они убирали закуски, посуду и стулья в столовую. Посреди этой суеты она заметила нечто, что заставило ее остановиться. Ливия разговаривала с Гидеоном Шоу, который, видимо, уже вернулся из Лондона. Они остановились около входа. Ливия стояла, прислонившись к стене, и смеялась над какой-то шуткой Шоу, ее лицо светилось, руки были сомкнуты за спиной, словно она хотела удержать себя от того, чтобы обнять его.
Нет никаких сомнений, что Ливия влюблена в Гидеона Шоу, подумала Алина. Стоило лишь посмотреть на них, чтобы убедиться в этом. Она видела свою сестру такой только с одним мужчиной. И хотя Алина не могла разглядеть лицо Шоу, потому что он стоял к ней спиной, его поза была очень красноречива. Как жаль, что они не могут быть вместе, подумала Алина. Несмотря на все различия между ними, было ясно, что каждый нашел в другом то, что искал.
Странное тепло вдруг проникло в каждую клеточку ее тела и дошло до корней волос, выведя Алину из задумчивости. Как зачарованная, она смотрела, как гости проходят мимо нее, спеша укрыться от надвигающейся грозы.
Раскаты грома слышались все ближе, воздух стал влажным и тяжелым, заставляя покрыться мурашками ее кожу.
– Алина! – послышался низкий голос за ее спиной.
Она посмотрела вниз на землю, потому что ей показалось, что мир закачался у нее под ногами. Потом, когда она смогла пошевелиться, повернулась и увидела в нескольких шагах от себя Маккену.
Неужели возможно столь сильно нуждаться в другом человеке? Это страстное желание было близко к бредовому состоянию. Сердце трепетало в груди, и ей потребовалось сделать над собой усилие, чтобы успокоить его. Они застыли, словно две мраморные статуи, посреди гостей, спешащих в дом.
Он знает, подумала она, и ее нервы натянулись до предела. Он изменился, произошла какая-то внутренняя метаморфоза, освободившая его от постоянного напряжения. Он смотрел на нее так, как когда-то в юности, его глаза светились страстью. Это родило в ней ответное чувство, дав возможность выйти наружу всем ее тайным желаниям.
Алина стояла неподвижно, а холодные капли дождя катились по щекам вниз, к уголкам рта. Маккена медленно подошел к ней и стал осторожно стирать влагу пальцами, словно это был драгоценный эликсир. Она инстинктивно отступила, борясь с искушением поцеловать его, но он удержал ее, обняв одной рукой за талию, медленно привлек к себе, так что ее лицо оказалось на уровне его воротника. От приятного запаха его кожи зашлось сердце, но сразу растаяло, как только он обнял ее. Их связывало нечто большее, чем просто страсть. Маккена держал одну руку на ее спине, другую – на подбородке. Жар его прикосновений пронзил Алину до самых костей. Его бедра прижимались к ее бедрам, нежно надавливая, словно он знал о том желании, которое зрело в ее сокровенной плоти. Он держал ее, просто держал, его губы почти касались ее виска, она чувствовала его горячее дыхание. Их тела были близко, но не так, как ей хотелось. Она с радостью отдала бы остаток своих дней, чтобы разделить с ним еще одну ночь, почувствовать его нагое тело, услышать, как бьется сердце.
– Спасибо, – прошептала Алина после долгого молчания.
– За что? – Его губы медленно двигались по ее лбу.
– За подарки, – сказала она. – Они прелестные.
Маккена не отвечал, вдыхая аромат ее волос. В отчаянной попытке спасти свое душевное спокойствие Алина попыталась продолжить разговор.
– Ты хорошо провел время в Лондоне?
К ее радости Маккена ответил:
– Да. – Он отклонил ее голову назад, поддерживая за затылок. – Мы получили права на использование доков от «Сомерсет шиппинг», и все потенциальные инвесторы дали твердое согласие.
– Включая моего брата?
Его губы тронула мимолетная улыбка.
– Он подтвердил, что включит свой лот вместе с другими.
Она вздохнула с облегчением:
– Это хорошо.
– Теперь все улажено, и я должен возвращаться в Нью-Йорк. Еще многое предстоит сделать и принять много решений.
– Да, я понимаю... – Ее голос затих, когда она с печалью посмотрела на него. – Когда ты должен ехать?
– Во вторник.
– Так скоро? – прошептала она.
– Шоу и я возвращаемся в Нью-Йорк. Чемберлены, чета Кейлер и остальные едут за границу – сначала в Париж, потом в Рим.
Алина быстро обдумывала информацию. Если корабль отходит во вторник, тогда Маккена и Шоу должны будут покинуть Стоуни-Кросс послезавтра. Она не могла поверить, что так быстро потеряет его.
Дождь усилился, крупные холодные капли сбегали по черным кудрям Маккены на загорелую шею.
– Нам лучше пойти в дом, – сказала Алина, потянувшись к его волосам, чтобы стряхнуть дождинки. Он перехватил руку, переплел ее пальцы со своими и поднес к губам.
– Когда я смогу поговорить с тобой? – спросил он, целуя ее руку и исподлобья глядя на нее.
– Мы можем поговорить прямо сейчас.
– Ты знаешь, чего я хочу...
Алина устремила взгляд на плетеную изгородь за его спиной. Да, она точно знала, что именно он собирается обсудить с ней, и готова была отдать все, лишь бы избежать этого разговора.
– Завтра утром, до того как проснутся гости, – предложила она. – Мы встретимся на конюшне и там поговорим...
– Хорошо.
– Тогда до завтра? – сказала она, кивнув на прощание.
Но Маккена не дал ей уйти – схватив ее за руку, привлек к себе. Взявшись за ленты в волосах, он отвел ее голову назад, накрыв ртом ее губы. Алина прерывисто дышала, пока он исследовал ее рот языком, заполняя его так, как хотел бы заполнить ее тело.
Чувствуя возрастающее желание Алины, Маккена положил руки ей на бедра и, просунув колено между ногами, провел им снизу вверх. Он возбуждал ее снова и снова; ее сердце бешено колотилось в груди, а лицо покраснело, несмотря на холодный дождь. Теряя равновесие, она вцепилась ему в плечи, он же горячо целовал, что-то нашептывая при этом. Затем привлек ее ближе и стал руками ритмично ласкать ее плоть. Это постоянное трение, именно там, где ее тело стало податливым и горячим, дарило немыслимое удовольствие, которое все возрастало... Она вытянулась, прижимаясь к нему со стоном отрицания.
Тяжело дыша, Маккена отпустил ее. Они смотрели друг на друга, стоя под дождем, как одурманенная парочка безумцев. Сбросив сюртук, Маккена поднял его над Алиной вместо зонта и увлек ее за собой.
– Пойдем в дом, – сказал он. – Если мы и дальше будем стоять здесь, нас убьет молния. – Он усмехнулся и добавил: – Не та, что на небе...
Глава 18
Часа через два в тот же вечер Ливия незаметно проскользнула в домик холостяка и тут же оказалась в крепких мужских объятиях. Подавив возглас удивления, она обнаружила, что Гидеон прижимает ее к своему теплому большому телу. На нем был шелковый халат. Ливия расслабилась в его руках и ответила на поцелуи. Ее язык переплелся с его. Он целовал ее с такой страстью, словно они не виделись не один день, а несколько месяцев.
– Почему ты так долго? – Крепко обняв Ливию, требовательным тоном спросил он, прежде чем проводить ее к постели.
– О, разные дела: то одно, то другое. Когда дом полон гостей, это неудивительно, – оправдывалась Ливия. – Я должна была выбрать удобный момент, чтобы никто не заметил, как я иду сюда. Особенно если учесть, что мы и так под подозрением.
– Неужели? – Он остановился у постели и начал расстегивать пуговицы на ее платье.
– Конечно... после того как я вдруг следом за тобой отправилась в Лондон. И потом, ты так смотришь на меня, что всем становится ясно, что мы любовники. Для человека, искушенного в подобных делах, ты как на ладони.
– Ужасно, – согласился он, беря ее руку и прикладывая к мощному выступу под халатом.
Отпрянув назад с притворным ужасом, Ливия спустила платье с плеч... под ним не оказалось ничего. Ахнув от удивления, Гидеон резко выдохнул, не в состоянии отвести глаз от ее нагого тела.
– Я готова, – улыбнулась Ливия.
Покачав головой, будто это надо еще проверить, Гидеон сбросил с себя халат и подошел к ней. Его руки осторожно скользили по изгибам ее бедер, словно она была бесценной скульптурой.
– Я тоже подготовился, – сказал он, – и привез кое-что из Лондона. – Руки легли ей на грудь, большие пальцы поглаживали соски. – Хотя тебе может и не понравиться это.
Заинтригованная, Ливия обняла его за шею. Он поднял ее и понес к постели, а уложив, наклонился, чтобы поцеловать нежную кожу между ее грудей, затем потянулся и взял что-то с ночного столика. Она удивленно моргала, когда он протянул ей маленький пакетик из тонкой бумаги. Внутри было мягкое эластичное кольцо с надетой на него тончайшей прозрачной кожей. Поднеся предмет поближе к глазам, Ливия почувствовала, что краснеет.
– О... это...
– Именно. – Пожав плечами, Гидеон смущенно посмотрел на нее. – На случай нежелательных последствий. Я думаю, это даст нам шанс провести еще не одну ночь вместе.
– Последствия... – усмехнулась Ливия, зажав предмет в ладони.
– Ты видела это прежде?
– Нет, хотя слышала о них. – Ее щеки стали пунцовыми. – Они выглядят странно... и не особенно романтично.
– Так же как нежелательное зачатие, – сказал Гидеон, укладываясь рядом с ней и накрываясь покрывалом. – Я не возражал бы сделать тебе ребенка, но только в том случае, если и ты не будешь против.
Ребенок... Ливия отвернулась от него, не в состоянии скрыть желание иметь то, чего, возможно, никогда не будет.
– Может быть, попробуем с этим... – предложил Гидеон, нежно целуя ее.
– Пожалуй, – с сомнением проговорила Ливия, подняв колечко вверх и глядя через него на свет.
Она почувствовала, что Гидеон трясется от смеха.
– Больно не будет, – заверил он. – И ты сама оценишь преимущество. Пользуясь этой штуковиной, мужчина может гораздо дольше наслаждаться процессом.
– Да? Почему? Потому что ощущение не будет столь сильным?
– Именно. – Он улыбнулся. – Все равно как есть ужин через салфетку.
Ливия протянула ему презерватив:
– Тогда не надевай его, и мы сделаем все как обычно.
Гидеон решительно замотал головой:
– Я больше не доверяю себе, боюсь, что не удеру в последний момент и останусь в тебе. Помоги мне натянуть его. Попробуем хотя бы один раз.
Покраснев, Ливия следовала за его приглушенными инструкциями и натянула презерватив на его возбужденный жезл.
– Кажется, немного тесновато, – сказала она.
– Нет, так и должно быть, иначе он соскользнет.
Она легла на спину.
– Сейчас?
– Сейчас, – сказал он и лег на нее. – Я буду заниматься с тобой любовью, не думая ни о каких ограничениях, так, как мечтал все прошедшие ночи...
Ливия прикрыла глаза. Он склонил голову к ее груди, язык кружил по разгоряченной коже. Взяв сосок в рот, он нежно покусывал его и ласкал, пока тот не стал твердым. Затем перешел к другой груди и с тем же упорством ласкал ее, пока Ливия не застонала и не заерзала нетерпеливо под ним. Он возбуждал ее с нежным искусством, был внимателен к каждому ответному движению. Сделав паузу, Гидеон потянулся за чем-то к ночному столику. Она слышала, как он взял что-то, и затем его рука проникла в ее святая святых, чтобы нанести немного крема. Его нежный палец скользил между мягкими складочками, затем кружил у входа в ее тело.
– Гидеон, – сказала она, – я уже готова.
Улыбнувшись, он продолжал свою игру.
– Ты слишком нетерпелива.
– Я нетерпелива, потому что я готова... о, зачем тебе так много времени?
– Потому что я люблю помучить тебя. – Он наклонился поцеловать ее шею, пока его пальцы пробирались через влажные завитки. Желая продолжать заигрывания, Ливия подтянулась повыше, оперлась спиной о спинку кровати и раскинула ноги. Гидеон встал на колени между ее бедер, снова взял баночку крема, и теперь пальцы вошли в нее глубоко.
– Гидеон, – молила она. – Сделай это, пожалуйста...
И тогда, не дав ей договорить, он осторожно вошел в нее, пока она не застонала в облегчении.
– Так хорошо? – спросил Гидеон, прижимая к себе ее голову. – Тебе приятно?
Ливия отодвинулась от него для ответа, ее тело таяло от удовольствия. Видя страстное выражение ее лица, Гидеон улыбнулся и положил большой палец на нежный лепесток. Лаская его, начал легкими толчками продвигаться в глубину ее тела, пока она не утонула в невероятном наслаждении...
– Ливия, – спустя долгое время сказал он, прижимая ее к груди и играя ее локонами. – Что, если я решу не возвращаться в Нью-Йорк?
Его слова не удивили ее. Он сказал то, что она желала услышать. Ливия встала с постели и зажгла лампу. Гидеон лежал на боку, прикрыв простыней бедра.
Вернувшись к постели, Ливия легла лицом к нему и натянула простыню на себя.
– Ты хочешь остаться в Лондоне? – спросила она. – И надолго?
– По крайней мере на год. Я бы организовал лондонское отделение и развивал наш бизнес на континентальном рынке. Я был бы полезен здесь не меньше, чем в Нью-Йорке, если не больше.
– Но все твои родные в Нью-Йорке!
– Это еще одна причина, почему стоит остаться здесь, – сухо произнес Гидеон. – Раздел состояния для них так же выгоден, как и для меня. Я старался действовать, как патриарх семейства, теперь им придется делать все самим.
– А как же твой бизнес и имущественные дела?
– В мое отсутствие принимать все решения будет Маккена. Он доказал, что готов справиться с подобной ответственностью, и я доверяю ему больше, чем собственным братьям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
– Я никогда не говорила этого! – взорвалась Алина. – Это слишком банальное утверждение и в данной ситуации неприемлемо. Ливия, разве ты не понимаешь, как все усложнила? Мне будет намного труднее расстаться с ним теперь, когда он знает... – Она внезапно остановилась. – Когда ты рассказала ему?
– На второй вечер нашего пребывания в Лондоне.
Алина закрыла глаза. Цветы прибыли через два дня после этого. Так вот почему Маккена послал ей розы и стихи!
– Ливия, я готова убить тебя, – прошептала она.
Видимо, желая получить прощение, младшая сестра перешла в наступление:
– Не вижу ничего ужасного в том, что я устранила препятствия между тобой и Маккеной. Осталось одно – ты должна сама рассказать ему о шрамах.
Алина ответила ледяным тоном:
– Этого не будет никогда!
– Ты ничего не потеряешь, рассказав ему, – убеждала Ливия. – Для меня ты всегда была самым смелым человеком, которого я когда-либо знала. Была – до этого дня, когда ты получила шанс стать счастливой и бежишь от него прочь, а виной всему твоя трусость и упрямство.
– Я никогда не была смелой, – отрезала Алина. – И вообще, при чем тут смелость, когда ничего нельзя изменить? Единственная причина, почему я не валяюсь в рыданиях на полу все эти двенадцать лет, заключается в том, что я знаю – когда встану, ничего не изменится. Мои ноги всегда будут отвратительными. Даже ты с трудом смотришь на них. Как же ты смеешь утверждать, что я не хочу показать их Маккене из-за трусости! – Она вскочила с постели и отставила бокал. – Ты жуткая лицемерка, Лив, ты, кажется, ждешь, что Маккена примет меня, несмотря на мои недостатки. Но сама отказалась сделать то же самое, то есть принять Шоу вместе с его пьянством!
– Ты несправедлива, – вспыхнула Ливия. – Это совершенно разные ситуации. Твои шрамы нельзя сравнивать с его пьянством! Неужели ты хочешь сказать, что я поступила глупо, отказав ему?
Горя негодованием, Алина прошла к двери.
– Знаешь что? Просто оставь меня в покое и не смей больше ни о чем говорить с Маккеной. – Она еле удержалась, чтобы изо всей силы не хлопнуть дверью.
Отношения Алины и Ливии всегда отличались особой гармонией. Возможно, этому способствовала разница в возрасте. Будучи старше сестры, Алина была для нее как вторая мать. В тех редких случаях, когда они ссорились, сестры какое-то время просто избегали друг друга. А когда страсти остывали, делали вид, что ничего не случилось. Если ссора была особенно сильной, каждая шла к миссис Фэрклот, и та напоминала им, что нет ничего более важного, чем сестринские узы. На этот раз Алина не пошла к экономке и не думала, что Ливия пойдет. Вопрос был слишком личный и слишком болезненный. Напротив, Алина старалась вести себя так, как будто ничего не произошло, и разговаривала с Ливией с подчеркнутой вежливостью, на которую только была способна. Она понимала: чтобы сгладить конфликт, достаточно просто попросить друг у друга прощения... но извинения всегда давались ей с трудом. И, к тому же вряд ли Ливия первая пошла бы на примирение, хотя была больше виновата в том, что произошло между ними.
Прошло три дня, Алина и Ливия продолжали поддерживать ровные отношения, хотя холодная отчужденность стеной стояла между ними.
В субботу вечером Марк решил устроить небольшой банкет на свежем воздухе, который вскоре пришлось перенести в дом из-за надвигающейся грозы. Небо затянуло черными тучами, и несколько крупных капель дождя упали на землю и головы гостей, заставив садовые фонари протестующе мигать. Гости потихоньку потянулись в дом, а Алина суетилась, отдавая приказы слугам, чтобы они убирали закуски, посуду и стулья в столовую. Посреди этой суеты она заметила нечто, что заставило ее остановиться. Ливия разговаривала с Гидеоном Шоу, который, видимо, уже вернулся из Лондона. Они остановились около входа. Ливия стояла, прислонившись к стене, и смеялась над какой-то шуткой Шоу, ее лицо светилось, руки были сомкнуты за спиной, словно она хотела удержать себя от того, чтобы обнять его.
Нет никаких сомнений, что Ливия влюблена в Гидеона Шоу, подумала Алина. Стоило лишь посмотреть на них, чтобы убедиться в этом. Она видела свою сестру такой только с одним мужчиной. И хотя Алина не могла разглядеть лицо Шоу, потому что он стоял к ней спиной, его поза была очень красноречива. Как жаль, что они не могут быть вместе, подумала Алина. Несмотря на все различия между ними, было ясно, что каждый нашел в другом то, что искал.
Странное тепло вдруг проникло в каждую клеточку ее тела и дошло до корней волос, выведя Алину из задумчивости. Как зачарованная, она смотрела, как гости проходят мимо нее, спеша укрыться от надвигающейся грозы.
Раскаты грома слышались все ближе, воздух стал влажным и тяжелым, заставляя покрыться мурашками ее кожу.
– Алина! – послышался низкий голос за ее спиной.
Она посмотрела вниз на землю, потому что ей показалось, что мир закачался у нее под ногами. Потом, когда она смогла пошевелиться, повернулась и увидела в нескольких шагах от себя Маккену.
Неужели возможно столь сильно нуждаться в другом человеке? Это страстное желание было близко к бредовому состоянию. Сердце трепетало в груди, и ей потребовалось сделать над собой усилие, чтобы успокоить его. Они застыли, словно две мраморные статуи, посреди гостей, спешащих в дом.
Он знает, подумала она, и ее нервы натянулись до предела. Он изменился, произошла какая-то внутренняя метаморфоза, освободившая его от постоянного напряжения. Он смотрел на нее так, как когда-то в юности, его глаза светились страстью. Это родило в ней ответное чувство, дав возможность выйти наружу всем ее тайным желаниям.
Алина стояла неподвижно, а холодные капли дождя катились по щекам вниз, к уголкам рта. Маккена медленно подошел к ней и стал осторожно стирать влагу пальцами, словно это был драгоценный эликсир. Она инстинктивно отступила, борясь с искушением поцеловать его, но он удержал ее, обняв одной рукой за талию, медленно привлек к себе, так что ее лицо оказалось на уровне его воротника. От приятного запаха его кожи зашлось сердце, но сразу растаяло, как только он обнял ее. Их связывало нечто большее, чем просто страсть. Маккена держал одну руку на ее спине, другую – на подбородке. Жар его прикосновений пронзил Алину до самых костей. Его бедра прижимались к ее бедрам, нежно надавливая, словно он знал о том желании, которое зрело в ее сокровенной плоти. Он держал ее, просто держал, его губы почти касались ее виска, она чувствовала его горячее дыхание. Их тела были близко, но не так, как ей хотелось. Она с радостью отдала бы остаток своих дней, чтобы разделить с ним еще одну ночь, почувствовать его нагое тело, услышать, как бьется сердце.
– Спасибо, – прошептала Алина после долгого молчания.
– За что? – Его губы медленно двигались по ее лбу.
– За подарки, – сказала она. – Они прелестные.
Маккена не отвечал, вдыхая аромат ее волос. В отчаянной попытке спасти свое душевное спокойствие Алина попыталась продолжить разговор.
– Ты хорошо провел время в Лондоне?
К ее радости Маккена ответил:
– Да. – Он отклонил ее голову назад, поддерживая за затылок. – Мы получили права на использование доков от «Сомерсет шиппинг», и все потенциальные инвесторы дали твердое согласие.
– Включая моего брата?
Его губы тронула мимолетная улыбка.
– Он подтвердил, что включит свой лот вместе с другими.
Она вздохнула с облегчением:
– Это хорошо.
– Теперь все улажено, и я должен возвращаться в Нью-Йорк. Еще многое предстоит сделать и принять много решений.
– Да, я понимаю... – Ее голос затих, когда она с печалью посмотрела на него. – Когда ты должен ехать?
– Во вторник.
– Так скоро? – прошептала она.
– Шоу и я возвращаемся в Нью-Йорк. Чемберлены, чета Кейлер и остальные едут за границу – сначала в Париж, потом в Рим.
Алина быстро обдумывала информацию. Если корабль отходит во вторник, тогда Маккена и Шоу должны будут покинуть Стоуни-Кросс послезавтра. Она не могла поверить, что так быстро потеряет его.
Дождь усилился, крупные холодные капли сбегали по черным кудрям Маккены на загорелую шею.
– Нам лучше пойти в дом, – сказала Алина, потянувшись к его волосам, чтобы стряхнуть дождинки. Он перехватил руку, переплел ее пальцы со своими и поднес к губам.
– Когда я смогу поговорить с тобой? – спросил он, целуя ее руку и исподлобья глядя на нее.
– Мы можем поговорить прямо сейчас.
– Ты знаешь, чего я хочу...
Алина устремила взгляд на плетеную изгородь за его спиной. Да, она точно знала, что именно он собирается обсудить с ней, и готова была отдать все, лишь бы избежать этого разговора.
– Завтра утром, до того как проснутся гости, – предложила она. – Мы встретимся на конюшне и там поговорим...
– Хорошо.
– Тогда до завтра? – сказала она, кивнув на прощание.
Но Маккена не дал ей уйти – схватив ее за руку, привлек к себе. Взявшись за ленты в волосах, он отвел ее голову назад, накрыв ртом ее губы. Алина прерывисто дышала, пока он исследовал ее рот языком, заполняя его так, как хотел бы заполнить ее тело.
Чувствуя возрастающее желание Алины, Маккена положил руки ей на бедра и, просунув колено между ногами, провел им снизу вверх. Он возбуждал ее снова и снова; ее сердце бешено колотилось в груди, а лицо покраснело, несмотря на холодный дождь. Теряя равновесие, она вцепилась ему в плечи, он же горячо целовал, что-то нашептывая при этом. Затем привлек ее ближе и стал руками ритмично ласкать ее плоть. Это постоянное трение, именно там, где ее тело стало податливым и горячим, дарило немыслимое удовольствие, которое все возрастало... Она вытянулась, прижимаясь к нему со стоном отрицания.
Тяжело дыша, Маккена отпустил ее. Они смотрели друг на друга, стоя под дождем, как одурманенная парочка безумцев. Сбросив сюртук, Маккена поднял его над Алиной вместо зонта и увлек ее за собой.
– Пойдем в дом, – сказал он. – Если мы и дальше будем стоять здесь, нас убьет молния. – Он усмехнулся и добавил: – Не та, что на небе...
Глава 18
Часа через два в тот же вечер Ливия незаметно проскользнула в домик холостяка и тут же оказалась в крепких мужских объятиях. Подавив возглас удивления, она обнаружила, что Гидеон прижимает ее к своему теплому большому телу. На нем был шелковый халат. Ливия расслабилась в его руках и ответила на поцелуи. Ее язык переплелся с его. Он целовал ее с такой страстью, словно они не виделись не один день, а несколько месяцев.
– Почему ты так долго? – Крепко обняв Ливию, требовательным тоном спросил он, прежде чем проводить ее к постели.
– О, разные дела: то одно, то другое. Когда дом полон гостей, это неудивительно, – оправдывалась Ливия. – Я должна была выбрать удобный момент, чтобы никто не заметил, как я иду сюда. Особенно если учесть, что мы и так под подозрением.
– Неужели? – Он остановился у постели и начал расстегивать пуговицы на ее платье.
– Конечно... после того как я вдруг следом за тобой отправилась в Лондон. И потом, ты так смотришь на меня, что всем становится ясно, что мы любовники. Для человека, искушенного в подобных делах, ты как на ладони.
– Ужасно, – согласился он, беря ее руку и прикладывая к мощному выступу под халатом.
Отпрянув назад с притворным ужасом, Ливия спустила платье с плеч... под ним не оказалось ничего. Ахнув от удивления, Гидеон резко выдохнул, не в состоянии отвести глаз от ее нагого тела.
– Я готова, – улыбнулась Ливия.
Покачав головой, будто это надо еще проверить, Гидеон сбросил с себя халат и подошел к ней. Его руки осторожно скользили по изгибам ее бедер, словно она была бесценной скульптурой.
– Я тоже подготовился, – сказал он, – и привез кое-что из Лондона. – Руки легли ей на грудь, большие пальцы поглаживали соски. – Хотя тебе может и не понравиться это.
Заинтригованная, Ливия обняла его за шею. Он поднял ее и понес к постели, а уложив, наклонился, чтобы поцеловать нежную кожу между ее грудей, затем потянулся и взял что-то с ночного столика. Она удивленно моргала, когда он протянул ей маленький пакетик из тонкой бумаги. Внутри было мягкое эластичное кольцо с надетой на него тончайшей прозрачной кожей. Поднеся предмет поближе к глазам, Ливия почувствовала, что краснеет.
– О... это...
– Именно. – Пожав плечами, Гидеон смущенно посмотрел на нее. – На случай нежелательных последствий. Я думаю, это даст нам шанс провести еще не одну ночь вместе.
– Последствия... – усмехнулась Ливия, зажав предмет в ладони.
– Ты видела это прежде?
– Нет, хотя слышала о них. – Ее щеки стали пунцовыми. – Они выглядят странно... и не особенно романтично.
– Так же как нежелательное зачатие, – сказал Гидеон, укладываясь рядом с ней и накрываясь покрывалом. – Я не возражал бы сделать тебе ребенка, но только в том случае, если и ты не будешь против.
Ребенок... Ливия отвернулась от него, не в состоянии скрыть желание иметь то, чего, возможно, никогда не будет.
– Может быть, попробуем с этим... – предложил Гидеон, нежно целуя ее.
– Пожалуй, – с сомнением проговорила Ливия, подняв колечко вверх и глядя через него на свет.
Она почувствовала, что Гидеон трясется от смеха.
– Больно не будет, – заверил он. – И ты сама оценишь преимущество. Пользуясь этой штуковиной, мужчина может гораздо дольше наслаждаться процессом.
– Да? Почему? Потому что ощущение не будет столь сильным?
– Именно. – Он улыбнулся. – Все равно как есть ужин через салфетку.
Ливия протянула ему презерватив:
– Тогда не надевай его, и мы сделаем все как обычно.
Гидеон решительно замотал головой:
– Я больше не доверяю себе, боюсь, что не удеру в последний момент и останусь в тебе. Помоги мне натянуть его. Попробуем хотя бы один раз.
Покраснев, Ливия следовала за его приглушенными инструкциями и натянула презерватив на его возбужденный жезл.
– Кажется, немного тесновато, – сказала она.
– Нет, так и должно быть, иначе он соскользнет.
Она легла на спину.
– Сейчас?
– Сейчас, – сказал он и лег на нее. – Я буду заниматься с тобой любовью, не думая ни о каких ограничениях, так, как мечтал все прошедшие ночи...
Ливия прикрыла глаза. Он склонил голову к ее груди, язык кружил по разгоряченной коже. Взяв сосок в рот, он нежно покусывал его и ласкал, пока тот не стал твердым. Затем перешел к другой груди и с тем же упорством ласкал ее, пока Ливия не застонала и не заерзала нетерпеливо под ним. Он возбуждал ее с нежным искусством, был внимателен к каждому ответному движению. Сделав паузу, Гидеон потянулся за чем-то к ночному столику. Она слышала, как он взял что-то, и затем его рука проникла в ее святая святых, чтобы нанести немного крема. Его нежный палец скользил между мягкими складочками, затем кружил у входа в ее тело.
– Гидеон, – сказала она, – я уже готова.
Улыбнувшись, он продолжал свою игру.
– Ты слишком нетерпелива.
– Я нетерпелива, потому что я готова... о, зачем тебе так много времени?
– Потому что я люблю помучить тебя. – Он наклонился поцеловать ее шею, пока его пальцы пробирались через влажные завитки. Желая продолжать заигрывания, Ливия подтянулась повыше, оперлась спиной о спинку кровати и раскинула ноги. Гидеон встал на колени между ее бедер, снова взял баночку крема, и теперь пальцы вошли в нее глубоко.
– Гидеон, – молила она. – Сделай это, пожалуйста...
И тогда, не дав ей договорить, он осторожно вошел в нее, пока она не застонала в облегчении.
– Так хорошо? – спросил Гидеон, прижимая к себе ее голову. – Тебе приятно?
Ливия отодвинулась от него для ответа, ее тело таяло от удовольствия. Видя страстное выражение ее лица, Гидеон улыбнулся и положил большой палец на нежный лепесток. Лаская его, начал легкими толчками продвигаться в глубину ее тела, пока она не утонула в невероятном наслаждении...
– Ливия, – спустя долгое время сказал он, прижимая ее к груди и играя ее локонами. – Что, если я решу не возвращаться в Нью-Йорк?
Его слова не удивили ее. Он сказал то, что она желала услышать. Ливия встала с постели и зажгла лампу. Гидеон лежал на боку, прикрыв простыней бедра.
Вернувшись к постели, Ливия легла лицом к нему и натянула простыню на себя.
– Ты хочешь остаться в Лондоне? – спросила она. – И надолго?
– По крайней мере на год. Я бы организовал лондонское отделение и развивал наш бизнес на континентальном рынке. Я был бы полезен здесь не меньше, чем в Нью-Йорке, если не больше.
– Но все твои родные в Нью-Йорке!
– Это еще одна причина, почему стоит остаться здесь, – сухо произнес Гидеон. – Раздел состояния для них так же выгоден, как и для меня. Я старался действовать, как патриарх семейства, теперь им придется делать все самим.
– А как же твой бизнес и имущественные дела?
– В мое отсутствие принимать все решения будет Маккена. Он доказал, что готов справиться с подобной ответственностью, и я доверяю ему больше, чем собственным братьям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30