И только тогда позволила себе разрыдаться.
* * *
Дождавшись окончания долгого ужина, Ливия вышла на улицу. И хотя она подозревала, что все в Стоуни-Кросс-Парке догадываются, что она сейчас пойдет в домик холостяка, она решила, что будет правильнее не афишировать это, и выбрала тропинку, ведущую кружным путем к отдаленной резиденции. Не было сомнений, что сейчас лучше было бы оставить его одного, но беспокойство о Гидеоне Шоу терзало душу Ливии. После того как она убедится, что с ним все в порядке, она вернется в особняк и возьмет самый длинный роман, чтобы больше не думать о нем.
Постучав в дверь, Ливия долго ждала на пороге. Никто не открывал. Нахмурившись, она постучала снова.
– Эй... Кто-нибудь слышит меня?
Пока она обдумывала, как можно взять запасной ключ у миссис Фэрклот, дверь внезапно открылась. На пороге стоял камердинер Шоу.
– Да, миледи?
– Я пришла повидать мистера Шоу.
– Мистер Шоу никого не принимает, миледи.
И дверь начала закрываться. Ливия подставила ногу, чтобы помешать камердинеру.
– Я не уйду, пока не увижу его.
Взгляд камердинера выражал явное недовольство, хотя его тон оставался вежливым.
– Мистер Шоу не в лучшей форме, миледи.
Ливия решила упорствовать.
– Он пьян?
– В стельку, – с горечью произнес камердинер.
– Тогда я пошлю за чаем и сандвичами.
– Мистер Шоу просит еще бренди.
Плотно сжав губы, Ливия решительно прошла мимо него. Будучи всего лишь слугой, он не мог ей помешать – никто из слуг не имел права останавливать хозяйку особняка. Игнорируя его протесты, она вошла в полутемную гостиную. Воздух был наполнен запахом алкоголя и табака.
– Никакого бренди, – сказала она категоричным тоном. – Идите в особняк и принесите сандвичи и чай.
– Он не станет есть, миледи. Никто не заставит мистера Шоу делать то, что он не хочет.
– Пришло время положить этому конец, – сказала Ливия, выпроваживая слугу. Когда тот неохотно удалился, Ливия прошла по дому. Тусклый свет лампы едва освещал комнату. Услышав постукивание кусочков льда – этот звук она хорошо знала – Ливия решила, что Шоу напился до невменяемого состояния, и вошла в спальню.
То, что предстало перед ее глазами, заставило ахнуть от изумления.
Гидеон Шоу лежал в ванне, которая стояла около камина. Голова его покоилась на подставке из красного дерева, одна нога торчала из воды, опираясь на край ванны, в руке он держал стакан со льдом. Стрельнув в нее глазами, он сделал глоток. Пар поднимался от ванной, оседая на его загорелых плечах. Капли блестели и на курчавых рыжих волосах, покрывающих грудь и маленькие кружки сосков.
О Господи, подумала Ливия. Джентльмен, злоупотребляющий спиртным, обычно выглядит ужасно. «Череп на палке», как однажды выразился Марк. И тем не менее Ливия должна была признать, что никогда не видела более впечатляющего зрелища, чем пьяный Гидеон Шоу в ванне.
Поморщившись, Шоу приподнялся, и вода выплеснулась через край. Гладкие ручейки сбегали по его мощной груди.
– Что вы здесь делаете? – резко спросил он.
Ливия была настолько загипнотизирована неожиданным зрелищем, что не сразу нашла что ответить. Отведя взгляд, она облизнула пересохшие губы.
– Я пришла посмотреть, все ли с вами в порядке.
– Теперь вы убедились, – холодно спросил он, – что со мной все прекрасно? Уходите!
– Нет, не прекрасно, – возразила она. – Вы пьяны и ничего не ели весь день.
– Я ем, когда голоден.
– Вам нужно что-то более питательное, чем содержимое этого стакана, мистер Шоу.
Его твердый взгляд встретился с ее взглядом.
– Я знаю, что мне нужно, дерзкая девчонка! Сейчас же уходи, или ты не можешь насмотреться на голого Гидеона Шоу?
Ливию никогда прежде не называли девчонкой. И она полагала, что ей следует обидеться. Но вместо этого она почувствовала, что еле сдерживает улыбку.
– Я всегда считала, что это так претенциозно – говорить о себе в третьем лице.
– Я Шоу, – ответил он, словно это было исчерпывающее объяснение.
– Вы представляете, что будет с вами, если вы будете продолжать в том же духе? Вы превратитесь в злого брюзгу с большим красным носом и свисающим животом.
– Так и будет, – не дрогнув, проговорил он, допивая бренди.
– Да. И в конце концов вам грозит слабоумие.
– Я буду ждать. – Он прислонился к краю ванны, ставя стакан со льдом на ковер.
– Вы станете импотентом, – триумфально закончила Ливия. – Рано или поздно алкоголь лишит вас мужской силы. Когда последний раз вы занимались любовью, мистер Шоу?
Очевидно, вопрос поставил его в тупик. Шоу, фыркнув, привстал в ванной.
– Вы хотите доказательств моей потенции? Тогда подойдите, и вы их получите.
Окинув взглядом его соблазнительное тело, Ливия почувствовала, что пылает от смущения.
– Мне... мне надо... идти. Я оставлю вас, но подумайте над тем, что я сказала. – Она повернулась, чтобы уйти. Но прежде чем Ливия сделала шаг, он потянулся к ней и схватил за край платья. Ливия остановилась, закрыв глаза: она почувствовала, как его мокрое, горячее тело прижимается к ее спине. Его рука оказалась как раз под ее грудью.
– О, я уже подумал, миледи, – сказал он, касаясь губами ее уха. – И пришел к выводу, что это единственно убедительный ответ на ваши аргументы.
– Не стоит, – ахнула она, когда его руки стали совершать круговые движения, а голова склонилась к ее груди. Жар и влажность ладоней заставили ее соски напрячься. – Мистер Шоу!
– Вам не следовало подвергать сомнению мои способности. Это тот предмет, которого мы, мужчины, не любим касаться.
Ливия задрожала, ее голова упала назад, на его плечо. Его теплые руки лежали на ее груди, исследовали открытую шею. Затем скользнули под край ее лифа. Она затаила дыхание, когда он прикоснулся к ее соскам.
– Я запомню это, – прошептала она.
– Подумайте, что вы натворили... – Повернув ее лицом к себе, он прижался губами к ее рту. Мягкость его губ, окруженных жесткой щетиной, страшно возбудила ее. Ливия, дрожа, прижалась к нему, руки гладили его тело. Понимая сквозь туман, что это ее первый любовник после Эмберли, Ливия старалась собрать в кулак всю свою волю... Но это было немыслимо! Гидеон целовал ее снова и снова, пока оба не опустились на колени на влажном ковре.
Положив Ливию на спину, Гидеон оказался сверху, на ворохе юбок. Он расстегнул несколько пуговиц на лифе платья и стянул его вниз, открыв пленительные изгибы ее груди. Боже, она так хотела, чтобы он поцеловал ее там. Она мечтала почувствовать вкус его губ, прикосновение языка... при мысли об этом стон вырвался из ее уст.
Быстро дыша, Гидеон склонился над ней. Она услышала постукивание колотого льда, и на секунду растерялась, решив, что он хочет выпить. Но он выловил кусочек льда из бокала и зажал его зубами, а затем, к ее изумлению, прикоснулся им к пику ее груди. Его язык кружил вокруг соска вместе со льдом... Ливия заерзала под ним со стоном удивления, но Гидеон продолжал удерживать ее и настаивал, пока лед не растаял. Тяжелое касание его возбужденного достоинства, каждое новое прикосновение языка вызывали прилив удовольствия внизу живота. Запустив руки в его густые золотистые волосы, она держала его голову прямо перед собой, приподнимая бедра навстречу ему.
Но Гидеон внезапно оторвался от нее, со стоном перекатившись на бок.
– Я не хочу, чтобы так было в первый раз. Я слишком пьян, чтобы сделать это как следует, я не хочу взять вас так.
Ливия слепо смотрела на него. Желание мешало ей думать связно. Ее груди вздрагивали и горели.
– Но это не обидит меня. И вы совсем не так уж пьяны...
– Не на полу! – воскликнул Гидеон. – Мой Бог, простите меня, Ливия. Но вы не заслуживаете подобного обращения.
– Я чувствую себя вполне комфортно. Мне нравится этот ковер. Поэтому вернемся к...
Но партнер ее уже поднялся на ноги. Ливия с запозданием вспомнила, что, будучи американцем, Гидеон страшно боится показаться не джентльменом. Найдя халат, он накинул его и завязал на талии. Он вернулся к Ливии и, протянув руку, поднял ее с пола.
– Простите, – сказал он, когда она одернула платье и застегнула пуговицы.
– Ничего, все хорошо...
– Вы должны уйти, Ливия. Иначе я опять уложу вас на спину.
Только гордость удержала ее от того, чтобы не сказать, как ей нравится эта идея. Вздохнув, она позволила проводить ее из спальни.
– Я послала вашего слугу за сандвичами, – сказала она, задержавшись у входа.
– Да?
– Я надеюсь, что вы съедите их, и на сегодня достаточно бренди.
– Но я не голоден.
Ливия сказала как можно суровее:
– Вы должны поесть, это ваше наказание за то, что вы уложили меня на пол.
– Хорошо, – нахмурившись, ответил Гидеон. – Я поем.
Подавив улыбку, Ливия позволила ему открыть дверь и перешагнула через порог. Только когда дверь закрылась, она смогла глубоко вздохнуть и закончить свою мысль:
– Как бы мне хотелось, чтобы вы довели дело до конца, мистер Шоу.
Глава 15
Было бы преувеличением утверждать, что Гидеон был совершенно трезв, когда на следующий день Маккена усадил его в карету. Но по крайней мере он был чисто выбрит и причесан, его лицо хранило бледность, контрастируя с черным блестящим цилиндром на аккуратно причесанных светлых волосах. Они направились в «Ратледж», знаменитый лондонский отель, в котором, кроме обычных номеров, были четыре номера люкс, где часто останавливались состоятельные джентльмены или целые семьи из-за границы. Маккена наделялся, что он будет так занят делами с инвесторами, что это отвлечет его от мыслей об Алине, хотя бы на какое-то время.
Карету качнуло, и Гидеон тихо выругался. Сдерживая позывы тошноты, подступившие к горлу, Гидеон не издал до этого ни звука.
– Проклятие, – прокряхтел он, поняв причину, – я сижу спиной к движению. Поменяемся местами, старина?
Вспомнив нелюбовь Гидеона сидеть спиной к движению кареты, Маккена уступил. Когда они пересели, Гидеон положил ногу на подушку противоположного сиденья, не обращая внимания на роскошную бархатную обивку.
– О чем это вы задумались? – Он подпер голову рукой, чтобы она не стукалась о плечо. – Вам наконец удалось уговорить леди Алину?
Маккена пристально посмотрел на него. Гидеон поморщился и потер виски.
– На мой взгляд, есть что-то такое в этих женщинах Марсден и в их аристократических замашках, что ни одного мужчину не оставит равнодушным.
Замечание так точно отражало собственные размышления Маккены, что ему оставалось лишь хмуро улыбнуться.
– Вам, кажется, небезразлична Ливия?
– Да, – последовала реплика. – И это не тот интерес, что я испытывал прежде к другим женщинам.
Маккена был удивлен, что его друг не на шутку увлекся сестрой Алины. Казалось, выбор неудачный во всех отношениях.
– А вы не слишком стары для нее?
Порывшись в кармане в поисках серебряной фляжки, Гидеон выказал раздражение, что забыл наполнить ее. Швырнув пустую фляжку на пол, он слепо смотрел на него.
– Можно сказать, что я во всем слишком... для нее. Слишком стар, слишком циничен, слишком зависим от алкоголя... и так можно продолжать бесконечно.
– Вам стоит быть поосторожнее, не то Уэстклифф не посмотрит, что вы иностранец и свернет вам шею, как зарвавшемуся петуху.
– Если он сделает это быстро, то ради Бога, – ответил Гидеон, пожимая плечами. – К черту, Маккена, больше я не позволю вам заманить меня в Стоуни-Кросс-Парк. Мы поедем в Лондон, уладим наши дела и вернемся в Нью-Йорк как можно быстрее.
– Вам придется ехать в Нью-Йорк без меня, – сказал Маккена.
– Вы, кажется, решили свои проблемы, или я чего-то не понимаю? Какая женщина смогла сделать из вас идиота?
Маккена молча отвернулся к окну и стал смотреть на бескрайние зеленые поля. Леди Алина Марсден, подумал он злобно. Женщина столь привередливая, что скорее останется старой девой, чем примет предложение мужчины, который ниже ее по социальному статусу.
– Я хочу, чтобы она поехала со мной в Нью-Йорк.
Гидеон молчал долгое время.
– Леди Алина дала понять, что она готова обдумать такое предложение?
– Нет. На самом деле она ясно дала понять, что любое другое предложение ей не подходит. Потому что я не из ее класса.
Гидеона, казалось, не удивили его слова.
– Естественно, ведь вы работяга в глазах общества, где ценится праздность и презираются амбиции.
– Но вы тоже работаете.
– Да, но не регулярно, и каждый знает, что я могу не работать. Деньги обеспечат мне достойную по нью-йоркским стандартам старость. – Гидеон задумался на какой-то момент, прежде чем продолжить. – Не дурачьте меня, Маккена. Вы лучший из всех людей, которых я встречал в своей жизни, и я готов отдать за вас жизнь, если потребуется. Но, как говорят в обществе, социальный фактор работает против вас, вы не только стоите на одну ступень ниже Алины, вы бесконечно далеки от вершины.
Эти слова вряд ли могли улучшить настроение Маккены. Тем не менее Гидеон всегда говорил с ним прямо и честно, и Маккена ценил это гораздо больше, чем бесчисленную ложь. Приняв его замечание, он нахмурился, глядя на носок своего черного ботинка.
– Я не сказал бы, что ситуация полностью безнадежна, – продолжал Гидеон. – У вас есть преимущество, которое может вдохновить многих женщин, даже леди Алину, и заставить забыть о вашем низком происхождении. Женщины, кажется, находят вас необыкновенно привлекательным, и одному дьяволу известно, сколько у вас денег. К тому же вы можете быть чертовски убедительным, когда хотите. Не говорите мне, что вы не можете уговорить тридцатилетнюю старую деву из Гемпшира выйти за вас замуж. Особенно если она уже продемонстрировала свое... хм... свое расположение к вам, что очевидно.
Маккена бросил на него взгляд, полный недоумения.
– Разве кто-то говорит о женитьбе?
Вопрос, казалось, поставил Гидеона в тупик.
– Вы только что сказали, что хотите увезти ее с собой в Нью-Йорк?
– Но не как жену.
– Как любовницу? – с недоверием поинтересовался Шоу. – Вы думаете, что леди Алина позволит унизить себя подобным предложением...
– Я заставлю ее принять его любым способом.
– А как же ее отношения с лордом Сандриджем?
– Я положу им конец.
Гидеон, казалось, с ужасом смотрел на него.
– Мой Бог! Или я опять что-то не так понял, Маккена, или вы действительно хотите разрушить надежды леди Алины на брак, запятнав ее имя на двух континентах и разорвав все связи с семьей и друзьями, тем самым лишив возможности появляться в обществе? Или сделать ей ребенка, который навсегда останется бастардом?
Эта мысль вызвала злорадную улыбку на лице Маккены.
– Леди Марсден родит бастарда от бастарда... да, это особенно воодушевляет меня.
Гидеон холодно оглядел его.
– Черт побери, я никогда не мог бы подумать, что вы способны на подобную гнусность.
– Видимо, вы недостаточно хорошо знаете меня, Шоу.
– Наверное, – пробормотал Гидеон, качая головой. Было видно, что он не прочь продолжить беседу, но плохая дорога заставила его откинуться на сиденье, и он со стоном обхватил голову руками.
Маккена снова отвернулся к окну, презрительная усмешка все еще блуждала по его лицу.
Удовольствие, которое Марк испытал от отъезда Шоу и Маккены, длилось лишь один день... пока он не узнал, что Ливия отправилась в Лондон на следующее утро после отъезда американцев. Это означало, что она должна была собрать вещи и сделать другие приготовления к отъезду и что кто-то из слуг обязательно знал об этом. Но благодаря миссис Фэрклот все слуги хранили молчание, начиная с тех, что работали на кухне, и кончая теми, кто трудился на конюшне и в саду, – никто не посмел ослушаться экономку и рассказать о планах Ливии.
Когда карета Ливии скрылась за горизонтом, солнце только-только показалось на небе, и его первые лучи осветили Стоуни-Кросс-Парк.
Вздохнув с облегчением, Алина стояла в холле, одетая в легкое платье из голубого муслина и домашние туфли, которые забыла сменить. Она улыбнулась миссис Фэрклот, чье категоричное несогласие с действиями Ливии не помешало ей сделать все, чтобы помочь ей осуществить задуманное.
– Миссис Фэрклот, – сказала Алина, взяв в свою руку теплую ладонь экономки и пожав ее пальцы. – Сколько лет вы наблюдаете, как Марсдены совершают поступки, которые вы не одобряете?
Экономка улыбнулась в ответ на риторический вопрос, пока они молча наблюдали, как карета исчезла за поворотом.
Мужской голос нарушил тишину. Повернувшись, Алина встретила подозрительный взгляд брата. Марк был одет в охотничий костюм, холодность его темных глаз соответствовала суровому выражению лица.
– Вы не соизволите объяснить мне, что происходит? – резко начал он.
– Конечно, дорогой. – Алина взглянула на миссис Фэрклот: – Спасибо, миссис Фэрклот, я уверена, что у вас есть неотложные дела.
– Да, миледи, – последовал немедленный и благодарный ответ, так как экономка совсем не хотела присутствовать при вспышке гнева Марка. Она степенно удалилась, ее черная юбка колыхалась при каждом шаге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
* * *
Дождавшись окончания долгого ужина, Ливия вышла на улицу. И хотя она подозревала, что все в Стоуни-Кросс-Парке догадываются, что она сейчас пойдет в домик холостяка, она решила, что будет правильнее не афишировать это, и выбрала тропинку, ведущую кружным путем к отдаленной резиденции. Не было сомнений, что сейчас лучше было бы оставить его одного, но беспокойство о Гидеоне Шоу терзало душу Ливии. После того как она убедится, что с ним все в порядке, она вернется в особняк и возьмет самый длинный роман, чтобы больше не думать о нем.
Постучав в дверь, Ливия долго ждала на пороге. Никто не открывал. Нахмурившись, она постучала снова.
– Эй... Кто-нибудь слышит меня?
Пока она обдумывала, как можно взять запасной ключ у миссис Фэрклот, дверь внезапно открылась. На пороге стоял камердинер Шоу.
– Да, миледи?
– Я пришла повидать мистера Шоу.
– Мистер Шоу никого не принимает, миледи.
И дверь начала закрываться. Ливия подставила ногу, чтобы помешать камердинеру.
– Я не уйду, пока не увижу его.
Взгляд камердинера выражал явное недовольство, хотя его тон оставался вежливым.
– Мистер Шоу не в лучшей форме, миледи.
Ливия решила упорствовать.
– Он пьян?
– В стельку, – с горечью произнес камердинер.
– Тогда я пошлю за чаем и сандвичами.
– Мистер Шоу просит еще бренди.
Плотно сжав губы, Ливия решительно прошла мимо него. Будучи всего лишь слугой, он не мог ей помешать – никто из слуг не имел права останавливать хозяйку особняка. Игнорируя его протесты, она вошла в полутемную гостиную. Воздух был наполнен запахом алкоголя и табака.
– Никакого бренди, – сказала она категоричным тоном. – Идите в особняк и принесите сандвичи и чай.
– Он не станет есть, миледи. Никто не заставит мистера Шоу делать то, что он не хочет.
– Пришло время положить этому конец, – сказала Ливия, выпроваживая слугу. Когда тот неохотно удалился, Ливия прошла по дому. Тусклый свет лампы едва освещал комнату. Услышав постукивание кусочков льда – этот звук она хорошо знала – Ливия решила, что Шоу напился до невменяемого состояния, и вошла в спальню.
То, что предстало перед ее глазами, заставило ахнуть от изумления.
Гидеон Шоу лежал в ванне, которая стояла около камина. Голова его покоилась на подставке из красного дерева, одна нога торчала из воды, опираясь на край ванны, в руке он держал стакан со льдом. Стрельнув в нее глазами, он сделал глоток. Пар поднимался от ванной, оседая на его загорелых плечах. Капли блестели и на курчавых рыжих волосах, покрывающих грудь и маленькие кружки сосков.
О Господи, подумала Ливия. Джентльмен, злоупотребляющий спиртным, обычно выглядит ужасно. «Череп на палке», как однажды выразился Марк. И тем не менее Ливия должна была признать, что никогда не видела более впечатляющего зрелища, чем пьяный Гидеон Шоу в ванне.
Поморщившись, Шоу приподнялся, и вода выплеснулась через край. Гладкие ручейки сбегали по его мощной груди.
– Что вы здесь делаете? – резко спросил он.
Ливия была настолько загипнотизирована неожиданным зрелищем, что не сразу нашла что ответить. Отведя взгляд, она облизнула пересохшие губы.
– Я пришла посмотреть, все ли с вами в порядке.
– Теперь вы убедились, – холодно спросил он, – что со мной все прекрасно? Уходите!
– Нет, не прекрасно, – возразила она. – Вы пьяны и ничего не ели весь день.
– Я ем, когда голоден.
– Вам нужно что-то более питательное, чем содержимое этого стакана, мистер Шоу.
Его твердый взгляд встретился с ее взглядом.
– Я знаю, что мне нужно, дерзкая девчонка! Сейчас же уходи, или ты не можешь насмотреться на голого Гидеона Шоу?
Ливию никогда прежде не называли девчонкой. И она полагала, что ей следует обидеться. Но вместо этого она почувствовала, что еле сдерживает улыбку.
– Я всегда считала, что это так претенциозно – говорить о себе в третьем лице.
– Я Шоу, – ответил он, словно это было исчерпывающее объяснение.
– Вы представляете, что будет с вами, если вы будете продолжать в том же духе? Вы превратитесь в злого брюзгу с большим красным носом и свисающим животом.
– Так и будет, – не дрогнув, проговорил он, допивая бренди.
– Да. И в конце концов вам грозит слабоумие.
– Я буду ждать. – Он прислонился к краю ванны, ставя стакан со льдом на ковер.
– Вы станете импотентом, – триумфально закончила Ливия. – Рано или поздно алкоголь лишит вас мужской силы. Когда последний раз вы занимались любовью, мистер Шоу?
Очевидно, вопрос поставил его в тупик. Шоу, фыркнув, привстал в ванной.
– Вы хотите доказательств моей потенции? Тогда подойдите, и вы их получите.
Окинув взглядом его соблазнительное тело, Ливия почувствовала, что пылает от смущения.
– Мне... мне надо... идти. Я оставлю вас, но подумайте над тем, что я сказала. – Она повернулась, чтобы уйти. Но прежде чем Ливия сделала шаг, он потянулся к ней и схватил за край платья. Ливия остановилась, закрыв глаза: она почувствовала, как его мокрое, горячее тело прижимается к ее спине. Его рука оказалась как раз под ее грудью.
– О, я уже подумал, миледи, – сказал он, касаясь губами ее уха. – И пришел к выводу, что это единственно убедительный ответ на ваши аргументы.
– Не стоит, – ахнула она, когда его руки стали совершать круговые движения, а голова склонилась к ее груди. Жар и влажность ладоней заставили ее соски напрячься. – Мистер Шоу!
– Вам не следовало подвергать сомнению мои способности. Это тот предмет, которого мы, мужчины, не любим касаться.
Ливия задрожала, ее голова упала назад, на его плечо. Его теплые руки лежали на ее груди, исследовали открытую шею. Затем скользнули под край ее лифа. Она затаила дыхание, когда он прикоснулся к ее соскам.
– Я запомню это, – прошептала она.
– Подумайте, что вы натворили... – Повернув ее лицом к себе, он прижался губами к ее рту. Мягкость его губ, окруженных жесткой щетиной, страшно возбудила ее. Ливия, дрожа, прижалась к нему, руки гладили его тело. Понимая сквозь туман, что это ее первый любовник после Эмберли, Ливия старалась собрать в кулак всю свою волю... Но это было немыслимо! Гидеон целовал ее снова и снова, пока оба не опустились на колени на влажном ковре.
Положив Ливию на спину, Гидеон оказался сверху, на ворохе юбок. Он расстегнул несколько пуговиц на лифе платья и стянул его вниз, открыв пленительные изгибы ее груди. Боже, она так хотела, чтобы он поцеловал ее там. Она мечтала почувствовать вкус его губ, прикосновение языка... при мысли об этом стон вырвался из ее уст.
Быстро дыша, Гидеон склонился над ней. Она услышала постукивание колотого льда, и на секунду растерялась, решив, что он хочет выпить. Но он выловил кусочек льда из бокала и зажал его зубами, а затем, к ее изумлению, прикоснулся им к пику ее груди. Его язык кружил вокруг соска вместе со льдом... Ливия заерзала под ним со стоном удивления, но Гидеон продолжал удерживать ее и настаивал, пока лед не растаял. Тяжелое касание его возбужденного достоинства, каждое новое прикосновение языка вызывали прилив удовольствия внизу живота. Запустив руки в его густые золотистые волосы, она держала его голову прямо перед собой, приподнимая бедра навстречу ему.
Но Гидеон внезапно оторвался от нее, со стоном перекатившись на бок.
– Я не хочу, чтобы так было в первый раз. Я слишком пьян, чтобы сделать это как следует, я не хочу взять вас так.
Ливия слепо смотрела на него. Желание мешало ей думать связно. Ее груди вздрагивали и горели.
– Но это не обидит меня. И вы совсем не так уж пьяны...
– Не на полу! – воскликнул Гидеон. – Мой Бог, простите меня, Ливия. Но вы не заслуживаете подобного обращения.
– Я чувствую себя вполне комфортно. Мне нравится этот ковер. Поэтому вернемся к...
Но партнер ее уже поднялся на ноги. Ливия с запозданием вспомнила, что, будучи американцем, Гидеон страшно боится показаться не джентльменом. Найдя халат, он накинул его и завязал на талии. Он вернулся к Ливии и, протянув руку, поднял ее с пола.
– Простите, – сказал он, когда она одернула платье и застегнула пуговицы.
– Ничего, все хорошо...
– Вы должны уйти, Ливия. Иначе я опять уложу вас на спину.
Только гордость удержала ее от того, чтобы не сказать, как ей нравится эта идея. Вздохнув, она позволила проводить ее из спальни.
– Я послала вашего слугу за сандвичами, – сказала она, задержавшись у входа.
– Да?
– Я надеюсь, что вы съедите их, и на сегодня достаточно бренди.
– Но я не голоден.
Ливия сказала как можно суровее:
– Вы должны поесть, это ваше наказание за то, что вы уложили меня на пол.
– Хорошо, – нахмурившись, ответил Гидеон. – Я поем.
Подавив улыбку, Ливия позволила ему открыть дверь и перешагнула через порог. Только когда дверь закрылась, она смогла глубоко вздохнуть и закончить свою мысль:
– Как бы мне хотелось, чтобы вы довели дело до конца, мистер Шоу.
Глава 15
Было бы преувеличением утверждать, что Гидеон был совершенно трезв, когда на следующий день Маккена усадил его в карету. Но по крайней мере он был чисто выбрит и причесан, его лицо хранило бледность, контрастируя с черным блестящим цилиндром на аккуратно причесанных светлых волосах. Они направились в «Ратледж», знаменитый лондонский отель, в котором, кроме обычных номеров, были четыре номера люкс, где часто останавливались состоятельные джентльмены или целые семьи из-за границы. Маккена наделялся, что он будет так занят делами с инвесторами, что это отвлечет его от мыслей об Алине, хотя бы на какое-то время.
Карету качнуло, и Гидеон тихо выругался. Сдерживая позывы тошноты, подступившие к горлу, Гидеон не издал до этого ни звука.
– Проклятие, – прокряхтел он, поняв причину, – я сижу спиной к движению. Поменяемся местами, старина?
Вспомнив нелюбовь Гидеона сидеть спиной к движению кареты, Маккена уступил. Когда они пересели, Гидеон положил ногу на подушку противоположного сиденья, не обращая внимания на роскошную бархатную обивку.
– О чем это вы задумались? – Он подпер голову рукой, чтобы она не стукалась о плечо. – Вам наконец удалось уговорить леди Алину?
Маккена пристально посмотрел на него. Гидеон поморщился и потер виски.
– На мой взгляд, есть что-то такое в этих женщинах Марсден и в их аристократических замашках, что ни одного мужчину не оставит равнодушным.
Замечание так точно отражало собственные размышления Маккены, что ему оставалось лишь хмуро улыбнуться.
– Вам, кажется, небезразлична Ливия?
– Да, – последовала реплика. – И это не тот интерес, что я испытывал прежде к другим женщинам.
Маккена был удивлен, что его друг не на шутку увлекся сестрой Алины. Казалось, выбор неудачный во всех отношениях.
– А вы не слишком стары для нее?
Порывшись в кармане в поисках серебряной фляжки, Гидеон выказал раздражение, что забыл наполнить ее. Швырнув пустую фляжку на пол, он слепо смотрел на него.
– Можно сказать, что я во всем слишком... для нее. Слишком стар, слишком циничен, слишком зависим от алкоголя... и так можно продолжать бесконечно.
– Вам стоит быть поосторожнее, не то Уэстклифф не посмотрит, что вы иностранец и свернет вам шею, как зарвавшемуся петуху.
– Если он сделает это быстро, то ради Бога, – ответил Гидеон, пожимая плечами. – К черту, Маккена, больше я не позволю вам заманить меня в Стоуни-Кросс-Парк. Мы поедем в Лондон, уладим наши дела и вернемся в Нью-Йорк как можно быстрее.
– Вам придется ехать в Нью-Йорк без меня, – сказал Маккена.
– Вы, кажется, решили свои проблемы, или я чего-то не понимаю? Какая женщина смогла сделать из вас идиота?
Маккена молча отвернулся к окну и стал смотреть на бескрайние зеленые поля. Леди Алина Марсден, подумал он злобно. Женщина столь привередливая, что скорее останется старой девой, чем примет предложение мужчины, который ниже ее по социальному статусу.
– Я хочу, чтобы она поехала со мной в Нью-Йорк.
Гидеон молчал долгое время.
– Леди Алина дала понять, что она готова обдумать такое предложение?
– Нет. На самом деле она ясно дала понять, что любое другое предложение ей не подходит. Потому что я не из ее класса.
Гидеона, казалось, не удивили его слова.
– Естественно, ведь вы работяга в глазах общества, где ценится праздность и презираются амбиции.
– Но вы тоже работаете.
– Да, но не регулярно, и каждый знает, что я могу не работать. Деньги обеспечат мне достойную по нью-йоркским стандартам старость. – Гидеон задумался на какой-то момент, прежде чем продолжить. – Не дурачьте меня, Маккена. Вы лучший из всех людей, которых я встречал в своей жизни, и я готов отдать за вас жизнь, если потребуется. Но, как говорят в обществе, социальный фактор работает против вас, вы не только стоите на одну ступень ниже Алины, вы бесконечно далеки от вершины.
Эти слова вряд ли могли улучшить настроение Маккены. Тем не менее Гидеон всегда говорил с ним прямо и честно, и Маккена ценил это гораздо больше, чем бесчисленную ложь. Приняв его замечание, он нахмурился, глядя на носок своего черного ботинка.
– Я не сказал бы, что ситуация полностью безнадежна, – продолжал Гидеон. – У вас есть преимущество, которое может вдохновить многих женщин, даже леди Алину, и заставить забыть о вашем низком происхождении. Женщины, кажется, находят вас необыкновенно привлекательным, и одному дьяволу известно, сколько у вас денег. К тому же вы можете быть чертовски убедительным, когда хотите. Не говорите мне, что вы не можете уговорить тридцатилетнюю старую деву из Гемпшира выйти за вас замуж. Особенно если она уже продемонстрировала свое... хм... свое расположение к вам, что очевидно.
Маккена бросил на него взгляд, полный недоумения.
– Разве кто-то говорит о женитьбе?
Вопрос, казалось, поставил Гидеона в тупик.
– Вы только что сказали, что хотите увезти ее с собой в Нью-Йорк?
– Но не как жену.
– Как любовницу? – с недоверием поинтересовался Шоу. – Вы думаете, что леди Алина позволит унизить себя подобным предложением...
– Я заставлю ее принять его любым способом.
– А как же ее отношения с лордом Сандриджем?
– Я положу им конец.
Гидеон, казалось, с ужасом смотрел на него.
– Мой Бог! Или я опять что-то не так понял, Маккена, или вы действительно хотите разрушить надежды леди Алины на брак, запятнав ее имя на двух континентах и разорвав все связи с семьей и друзьями, тем самым лишив возможности появляться в обществе? Или сделать ей ребенка, который навсегда останется бастардом?
Эта мысль вызвала злорадную улыбку на лице Маккены.
– Леди Марсден родит бастарда от бастарда... да, это особенно воодушевляет меня.
Гидеон холодно оглядел его.
– Черт побери, я никогда не мог бы подумать, что вы способны на подобную гнусность.
– Видимо, вы недостаточно хорошо знаете меня, Шоу.
– Наверное, – пробормотал Гидеон, качая головой. Было видно, что он не прочь продолжить беседу, но плохая дорога заставила его откинуться на сиденье, и он со стоном обхватил голову руками.
Маккена снова отвернулся к окну, презрительная усмешка все еще блуждала по его лицу.
Удовольствие, которое Марк испытал от отъезда Шоу и Маккены, длилось лишь один день... пока он не узнал, что Ливия отправилась в Лондон на следующее утро после отъезда американцев. Это означало, что она должна была собрать вещи и сделать другие приготовления к отъезду и что кто-то из слуг обязательно знал об этом. Но благодаря миссис Фэрклот все слуги хранили молчание, начиная с тех, что работали на кухне, и кончая теми, кто трудился на конюшне и в саду, – никто не посмел ослушаться экономку и рассказать о планах Ливии.
Когда карета Ливии скрылась за горизонтом, солнце только-только показалось на небе, и его первые лучи осветили Стоуни-Кросс-Парк.
Вздохнув с облегчением, Алина стояла в холле, одетая в легкое платье из голубого муслина и домашние туфли, которые забыла сменить. Она улыбнулась миссис Фэрклот, чье категоричное несогласие с действиями Ливии не помешало ей сделать все, чтобы помочь ей осуществить задуманное.
– Миссис Фэрклот, – сказала Алина, взяв в свою руку теплую ладонь экономки и пожав ее пальцы. – Сколько лет вы наблюдаете, как Марсдены совершают поступки, которые вы не одобряете?
Экономка улыбнулась в ответ на риторический вопрос, пока они молча наблюдали, как карета исчезла за поворотом.
Мужской голос нарушил тишину. Повернувшись, Алина встретила подозрительный взгляд брата. Марк был одет в охотничий костюм, холодность его темных глаз соответствовала суровому выражению лица.
– Вы не соизволите объяснить мне, что происходит? – резко начал он.
– Конечно, дорогой. – Алина взглянула на миссис Фэрклот: – Спасибо, миссис Фэрклот, я уверена, что у вас есть неотложные дела.
– Да, миледи, – последовал немедленный и благодарный ответ, так как экономка совсем не хотела присутствовать при вспышке гнева Марка. Она степенно удалилась, ее черная юбка колыхалась при каждом шаге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30