– Да, – кивнула Руби. – Я искусна. Очень искусна в своем деле. Я сыта по горло работой на берегу. Хочу перебраться в город. Пожить немного в роскоши, в приличном месте, где тепло и чисто. Хочу иметь красивые платья.– Мне жаль разрушать твои надежды, Руби, – ответил маркиз. – Но я тут, чтобы слегка расслабиться, и не ищу долговременных отношений.– Я знаю, дорогуша. Но ты знаком с другими джентльменами, верно? Как те два парня внизу. Ты можешь потом сказать им про меня, если тебе со мной понравится? Тот симпатичный малый с соломенными волосами… Он мне тоже приглянулся.Аласдэр? Женщина до сих пор думает об Аласдэре? Какое оскорбление!– К дьяволу все это! Я платил не за болтовню.Он рванул ее к себе и начал грубо целовать, стараясь глубже проникнуть языком ей в рот и заставив ее откинуть голову. О Боже. Она была хороша на вкус. Как спелый фрукт. Как дешевый джин и пламенный грех, как нечто такое, чего он жаждал, но чему не мог дать названия.Она попыталась отстраниться. Тщетно. Он продолжал неистово целовать ее. Крепко прижатая к его телу, Руби начала сопротивляться, упершись ему в плечи ладонями. Даже это не остановило Девеллина. Он хотел проникнуть в нее, хотел целовать ее, чтобы она не говорила о том, чего он не желал слышать.Теперь Руби уже молотила его кулаками.«Господи, он должен взять себя в руки». Оторвавшись от ее рта, чтобы сделать вдох, он посмотрел на нее, и вдруг ему показалось, что он видит на ее лице настоящий страх.– О Боже, – тяжело вздохнул он. – Прости меня.Она все еще дрожала. Он действительно напугал ее. Возможно, Руби не столь опытна, как он предполагал. Но кем бы она ни была, она человеческое существо. Девеллин почувствовал стыд и закрыл глаза.– Прости меня, – повторил он. – Я просто не… просто… Дьявол, я виноват.Она молча отвернулась, тем не менее, Девеллин знал, что ее страх не прошел, и открыл глаза.– Послушай, Руби, давай покончим с этим. Просто сними одежду и ложись, хорошо? Позволь мне быстро облегчиться, и я пойду своей дорогой. Я не хотел тебя пугать.– Я не испугалась. – Голос был твердым, просторечный выговор почти исчез. – Я тебя не боюсь, Девеллин.Проклиная ослепившую его темноту, он пытался разглядеть ее лицо. Да, испуганной она уже не выглядела. Если страх и был, она хорошо его скрывала.– Не хочу пугать тебя, – сказал он, больше не прикасаясь к ней. – Я не из тех, кто получает от этого удовольствие, Руби.– Ладно, – прошептала она, потом положила руки ему на грудь. – Эта шикарная вещичка помнется, дорогуша. – Голос опять стал веселым. – Давай от нее избавимся, а? Может, придумаем, куда ее лучше употребить.– Может, – согласился Девеллин.Без труда, развязав сложный узел галстука, она половиной обмотала свою шею, потом рывком притянула маркиза к себе, поцеловала уголок рта, провела языком по его нижней губе и сжала ее зубами. Не слишком нежно. Девеллина вдруг пронзило такое неистовое желание, что он едва устоял на ногах.– Боже мой, женщина, – прошептал маркиз, когда она стала расстегивать ему брюки.Он не знал, как вести себя, чтобы снова не испугать Руби, поэтому стоически терпел муку ее прикосновения. Кажется, она того и хотела. Наконец она сорвала с шеи галстук, бросила его на подушку и, удовлетворенно вздохнув, опустилась на колени, чтобы стянуть с него сапоги, а затем принялась за носки.Странно. Девеллин не мог вспомнить, чтобы его когда-либо раздевала женщина. Несколько расстегнутых пуговиц или развязанный галстук не в счет. И ему нравилось смотреть, как она это делает.Ему нравилась Руби. Нравились ее роскошная фигура, ее странный хрипловатый голос. Она же не в его вкусе, это, несомненно, но он готов на все, чего бы она ни захотела. Позволить ей испробовать на нем ее способ. Позволить ей заставить его просить. Даже содержать ее в каком-нибудь темном и чистом месте, купив ей красивые платья.Господи, он стал бы посмешищем для своих друзей. Но ему плевать. Когда Руби поднялась на ноги, он вдруг положил руку ей на плечо.– Подожди, – сказал он и другой рукой нетерпеливо расстегнул последнюю пуговицу брюк.– Тебе не терпится, Девеллин? – Губы коснулись его шеи под ухом. – Ты хочешь, да?Он смог лишь кивнуть и чуть не задохнулся, когда прохладные руки скользнули вниз по его животу и подняли рубашку. Девеллин отпустил стойку, чтобы одной рукой стянуть рубашку через голову.– Право, – прошептала Руби, увидев его грудь. – Сложением ты как постный бок мясной туши.– Чего ты хочешь, Руби? – процедил он сквозь зубы. – Что бы это ни было, женщина, ради Бога, продолжай это, пока я не взорвался.Наклонившись, Руби обвела языком один из его сосков.– Не так быстро, замечательный большой жеребец, – прошептала она.Пока язык ласкал ему грудь, ее руки стаскивали с него штаны. Когда они упали к его ногам, он смутно осознал, что уже совершенно голый, хотя она полностью одета.– Сними его, – простонал он и потянулся к лифу. – Сейчас же. Пожалуйста.Руби подтолкнула его к кровати.– Ложись, Девеллин, – приказала она, сбрасывая туфли. – Ложись на кровать, милый, и, клянусь, я дам тебе все, чего ты заслуживаешь.Маркиз подчинился. Он лежал неподвижно, просто следя за нею и чувствуя нетерпеливое желание.– Теперь платье, Руби, – умолял он. – Сними его, дай мне увидеть все. Твою грудь. Твой живот. Все. Боже, пощади меня, поторопись.Улыбнувшись, она подняла юбки, села на него верхом и широко раздвинула ноги.– Ты хочешь, чтобы я умолял, Руби? Да? Ну, пожалуйста. Ради Бога, возьми меня.Он больше не интересовался платьем, сейчас это не казалось важным. Его обволакивал запах женщины. Она, как ни странно, пахла чистотой и свежестью. Девеллин чуть не застонал; Руби поцеловала его, жадно, пылко, и он протянул руку, намереваясь отыскать в ее панталонах разрез или вообще сорвать, их. Но Руби, кажется, имела другое намерение. Обхватив тонкими пальцами его запястье, она завела ему руку за голову.– Медленно, – прошептала она. – Давай очень медленно, хорошо? Я хочу немного тебя раздразнить. Ты покроешь меня, когда совсем будешь в мыле.Девеллин понял ее намерение, только почувствовав, как чулок туго связывает его запястье. По телу пробежала странная дрожь. Он знал мужчин, которых чрезвычайно возбуждали подобные забавы, даже худшие. Он, видимо, принадлежит к их числу. Хотя маркиз выпил огромное количество алкоголя, его плоть была твердой, как дверной молоток, и подрагивала от каждого удара сердца.– Быстрее, – прошептал он, когда Руби закончила поцелуй. Она больно сжала зубами ему горло. – Не медли, – задохнулся он.– Что за спешка, милый? – спросила она, завязывая второе запястье его собственным галстуком.– Дай мне войти, Руби, – умолял он, – Сейчас же.– Мистер Девеллин, я почти готова дать то, что тебе нужно.– Руби, ты не понимаешь! – Он крепко зажмурился, чтобы не потерять самообладание. – Я больше… уже не могу… не могу ждать…Сильный рывок – и его запястья были привязаны к деревянной стойке кровати.– Придется, дорогуша, – хладнокровно произнесла она. Почувствовав, что она приподнимается, Девеллин открыл глаза.– Руби, что…Она так крепко заткнула ему рот вторым чулком, что он не мог вздохнуть. Маркиз был удивлен. Даже сконфужен. Но только на секунду. Потом до него вдруг дошло.Дьявол бы ее побрал!Эта дрянь уже шарила по карманам, словно белка. Кошелек. Часы. Табакерка. Ключи. Деньги. Она забрала все, что у него было, даже столь дорогой его сердцу медальон.Он беспомощно промычал.– Нет, останешься с заткнутым ртом, расчудесный.Бесцеремонно сунув добычу в саквояж, лежавший на ночном столике, Руби перевязала его куском веревки. Маркиз развернул туловище, сбросил одну ногу с кровати и почти ухватил ее за талию, но шлюха с сумкой в руке отскочила.– Девеллин, ты настоящий идиот. – Она быстро привязала саквояж к телу. – Как бы мне хотелось, чтоб ты сейчас мог на себя посмотреть.Она вытащила ключ из дверного замка, бросила его в окно, потом сорвала с крючка серую накидку и завернулась в нее. Каждое движение было рассчитанным, умелым. Ей-богу, она проделывала такое и раньше. За это он собирался удавить ее. Дважды. И попытался ей это сказать.– Неужто? – улыбнулась Руби, толкнув оконную раму. – Пока, дорогуша. Ах, чуть не позабыла! – Она сделала шаг к кровати. – Вроде как ты хотел глянуть на мои клецки, да? И я как бы пообещала, верно?Дрянь. От ярости у него помутилось в голове. Он с таким остервенением пытался вытолкнуть языком кляп и освободить руки, что сдвинул с места кровать.– Не подрывай так здоровье, – посоветовала Руби, спуская с одной стороны лиф. – Ни к чему это, если не хочешь тут зрителей.Она засмеялась, когда ее грудь вырвалась наружу, почти обнажая сосок. И маркиз увидел. В тусклом свете это было едва различимо, а она не осмелилась подойти ближе. Но он мог догадаться.Черный Ангел. У нее была маленькая татуировка на груди. Сунув язык под чулок, Девеллин изо всей силы плюнул. Чулок вылетел изо рта и покатился по груди, мягкий, как теперь его член.– Стерва! – взревел он. – Ты подлая, хитрая, лживая шлюха! Ты не знаешь, что сделала, не знаешь?Она подняла изящную бровь.– Право, не знаю? Может, ты растолкуешь мне?– На этот раз ты выбрала не тот карман, мой Ангел! – рявкнул он. – И на этот раз ты нашла дьявола мести, слышишь?Руби Блэк уже поставила ногу на подоконник и держалась за железную раму.– Доброй ночи, милорд, – пропела она. – Сочувствую насчет твоей сморщенной гордости.– Дьявол мести, стерва, запомни это, – прорычал Девеллин. – Я буду преследовать тебя!Черный Ангел засмеялась и буквально прыгнула в темноту. Глава 4,в которой Джулия ведет нас за кулисы – Ох, не нравится мне все это, девочка, – вздохнула Джулия, энергично стирая темную краску с кожи Сидони, которую сама несколько часов назад помогала ей нанести. – Да, совсем не нравится. Прыжки из окон! Веревка и прочее! Если с тобой что-нибудь случится, твоя кровь будет на моих руках, как будто я сама это сделала.– Все же в порядке, Джулия. Ой, три не так сильно. Я дома, в безопасности, верно? И ничего такого ты не сделала.– Но маркиз Девеллин! – Окунув губку в таз, Джулия глядела на стекающую воду, словно избегала взгляда Сидони. – Да поможет тебе Бог, девочка.– Едва ли я девочка. По сути, я незаметно качусь к тридцати.– А по тебе не скажешь, раз ты носишься по задворкам за этим сатанинским отродьем, Девеллином.– Но мне же требовалось, – заговорщически прошептала Сидони, – увидеть его беззащитным. Совершенно голым, в сущности.Джулия шлепнула ее по руке:– Прекрати это, Сидони.Та засмеялась.– Ты ведь слышала, что про него болтают. Разве тебе не хочется узнать, как выглядит Дьявол с Дьюк-стрит без штанов?Джулия боролась с собой. Недолго.– И как?Сидони закрыла глаза.– Красивый, дьявол его побери. Большой и красивый, ничего подобного я в жизни не видела и вряд ли увижу. Тело – словно карский мрамор, все гладкое, крепкое. И твердое. Буквально все твердое.– Красивый, ну-ну? – Джулия беспощадно сорвала узкую резиновую полоску, натягивающую кожу на скулах Сидони.– Ой! – вскрикнула та.– Нечего ойкать, – сказала Джулия, бросив липкую полосу в мусорный ящик. – Теперь оставим в стороне красоту, Сидони. Я хочу, чтоб ты держалась подальше от Девеллина. Маркиз слишком опасен, ты затеяла плохую игру. От него будут одни неприятности.– Правда? – У Сидони еще не прошел охотничий азарт, и ей не хотелось портить себе настроение. Девеллин оказался достойным противником. – И что же это за неприятности?– Всякие неприятности, – загадочно ответила Джулия, кинув на нее странный взгляд. – Серьезные неприятности. Если б твой брат знал, то выпорол бы тебя по всей строгости, чтоб ты долго потом сидеть не могла.– Джордж не знает.– Да, и тебе лучше бросить это, пока он не узнал. Последнюю резиновую полоску Джулия сняла более осторожно. Томас сразу прыгнул на кровать Сидони и вцепился когтями в рыжий парик, лежавший на стеганом покрывале.– Ну что? Я готова? – Сидони потерла кожу под ухом, пытаясь успокоить жжение и следя за борьбой кота.– Да, ты свободна. – Джулия бросила губку в таз, вытерла руки фартуком и прогнала Томаса от парика.Сняв с шеи полотенце, Сидони подошла к столику возле окна спальни. В доме напротив было темно. Она уже знала, кому он принадлежит, но вряд ли это позволит ей спать более спокойно. Наоборот, ее опять тянуло в опасную темноту улиц, хотя она не скоро встретит столь же достойного противника, как Девеллин. Она налила два бокала шерри, вернулась к Джулии и протянула один ей:– На. Мы с тобой должны выпить.Та посмотрела на нее с любопытством.– Нам это нужно?– Хорошо, ты права. Я сегодня рисковала. Девеллин оказался не таким глупцом, как остальные.Видимо, Джулия немного смягчилась, и обе сели в кресла возле камина. Сидони подтянула колени, прикрыв ноги халатом. Это была дорогая, богатая вещь из зеленого бархата, украшенная по вороту и манжетам изящным золотым галуном. Сидони не знала, то ли мать купила его сама, то ли это подарок одного из ее поклонников. Как не знала, почему вернулась в Лондон после смерти матери. Она говорила себе, что из-за Джорджа, который жил здесь, а никого другого у нее и не было. Тем не менее, спустя год Сидони начала сомневаться. Ей казалось, она что-то ищет, что-то неуловимое, ускользающее из памяти. Может, определенности?– В этом халате ты похожа на нее, – сказала Джулия.– На Клер? Неужели? Я совсем не похожа на нее. Джулия пригубила шерри.– Нет? – тихо спросила она. – У Клер было такое же доброе сердце и великодушный характер.– Некоторые могут сказать, что характер у нее был слишком великодушным, – помолчав, ответила Сидони.– Она не была шлюхой, – вдруг рассердилась Джулия. – Ты это думаешь, верно? Тогда лучше не говори мне, девочка. Может, она не была совершенством, но она не была плохим человеком.– Разумеется, нет. – Сидони покачала головой. Этого она сказать не могла. А что ей сказать? Кем была Клер? Она не знала. Даже после стольких лет не знала. А теперь мать унесла свои тайны с собой в могилу.– Возможно, она была просто глупой девочкой, которая позволяла себя использовать, – наконец прошептала Сидони.– Конечно. – Джулия наклонилась и погрозила ей пальцем. – Но только однажды, Сидони. Только однажды. Потом она делала то, что нужно. Она поумнела. В конце концов, ей приходилось думать о твоем брате, разве нет?– Я не знаю. Иногда мне кажется, что в действительности я совсем ее не знала.– А я знала, – резко ответила Джулия. – Что ей оставалось делать с ребенком в животе и без возможности прокормить его? Кто бы нанял французскую гувернантку, которую обманул прежний хозяин? Никто. А если ты хоть на минуту подумала, что ее распрекрасная семья приняла бы Клер назад, то можешь забыть об этом. Дочь с шестимесячной беременностью, не имеющую мужа? Ха!Сидони пожала плечами.– Они даже меня, их собственную внучку, не хотели. Прямо с парома отвели меня к дверям монастыря. Полагаю, я была… уликой. Воплощенным доказательством безнравственной жизни моей матери.– Жизнь может стать и безнравственной. Мы разные с Клер, ты знаешь. Я родилась проницательной. А ее сделали жертвой, я полагаю. Гравенель. Он увидел ее, он захотел ее, и он решил, что ее можно взять.Сидони задумчиво пила херес. Она давно слышала эту историю от Джорджа.– А что с ним случилось? – наконец спросила она.– С кем? С твоим отцом? – Джулия казалась удивленной. – Гравенель умер вскоре после того, как твоя мать отослала тебя во Францию.– Это мне известно. Мне только не рассказали, что произошло.Джулия пожала плечами.– Они говорили, был апоплексический удар. Я же думаю, его задушила горечь. Он умер совсем один в этом огромном и пустом загородном доме. Стоунли, так он назывался. А по мне, он больше похож на каменную гробницу.– И никого там не было?– К тому времени твоя мать окончательно устала от него. Устала от его оправданий и лжи. Невеста сбежала с итальянским банкиром. Тебя мать отослала во Францию. Джордж… никто даже не знал, что с ним. Он просто растворился в городе.– А его… вторая дочь? – Сидони имела в виду его законную дочь, только не могла себя заставить это выговорить.– Та вышла замуж и уехала в Индию. А потом умерла там. Не думаю, что это беспокоило Гравенеля. Он хотел сына.– У него был сын, – прошептала Сидони. – Джордж.– Прости, дорогая, он хотел… того, кто может унаследовать его герцогство.– Ты имеешь в виду кого-то законного.– Да, – согласилась Джулия. – Потому он решил жениться второй раз.– Он же, мама говорила, обещал жениться на ней, – ответила Сидони, устыдившись неожиданной детскости в голосе. – Я слышала, как они много раз ссорились из-за этого. Мама плакала, кричала, бросала в отца вещами. Она утверждала, что он поклялся жениться на ней, когда умрет его жена.– Я верю ей. Тем не менее, герцогиня цеплялась за жизнь, и это не облегчало положение Клер.– Но отец ведь обещал ей. Как обещал все уладить с Джорджем. А вместо этого разрушил свою жизнь.– Что теперь об этом говорить, Сидони.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27