– Такая у меня репутация. Вам нравятся крепкие парни? Вы такая хорошенькая. Может, мы с вами скоротаем время вместе? Что вы на это скажете?
Дама зашипела, как гусыня, и ушла, шаркая ногами. То ли Билл, то ли Барт пристально посмотрел на Уиллиса:
– Не следовало этого делать, мистер Конрой.
– Укуси меня.
Он слышал эту фразу от кого-то, и она понравилась ему. Коротко и резко. Сразу отвяжутся.
То ли Билл, то ли Барт, бросив на Уиллиса короткий взгляд, последовал за старой каргой. Уиллис что-то проворчал себе под нос и повернулся к чемодану. Две пары брюк, несколько рубашек, носки и его любимые красные подтяжки. Ему много не понадобится, похоже, здесь отсутствовать ему долго не придется.
Уиллис постоял с минуту в нерешительности, и тут его взгляд упал на газету, валявшуюся на линялом покрывале. «НА ДИЗАЙНЕРА ВО ВРЕМЯ ЛЕКЦИИ СОВЕРШЕНО НАПАДЕНИЕ» – гласил заголовок.
Уиллис непроизвольно выделил имя из текста всей статьи, и сердце наполнилось болью, такой же сильной, как и семьдесят лет назад.
– О, Роузи, Роузи, – прошептал он.
Эта дизайнерша даже представить себе не могла, что, приехав в Чикаго, накликала на себя беду. Да откуда ей знать? До сих пор живы еще люди, которые знают правду. Он был одним из них. Парнишка Лу Грациано был другим, да и сумасшедший Тони никогда не отступится от своей цели.
Сейчас у Уиллиса не было другого выбора, как вернуться обратно в Мокасин-Лейк, где начались – или закончились – все его несчастья – все зависит от того, как на это взглянуть, – и ждать. Рано или поздно кто-нибудь наделает там шума, а ему останется только решить, что делать дальше.
Снова заворчав, он просунул руку под узкий матрас и вытащил из-под него «кольт» 45-го калибра, тщательно завернутый в старый, пожелтевший от времени носовой платок, на котором были вышиты маленькие розовые бутончики и буква «Р» в углу. Уиллис положил «кольт» на дно чемодана.
Лучше обезопасить себя, чем потом сожалеть.
Тут раздался стук в дверь, а затем показалось улыбающееся лицо маленькой рыжеволосой нянечки, которую Уиллис любил. Ее звали Патти.
– Уиллис, приехала ваша племянница Сьюзи, чтобы отвезти вас к себе. Вы готовы, или мне попросить ее припарковаться, войти в дом и подождать?
– Я готов.
Уиллис засунул в чемодан коробку с шашками, флакончики с пилюлями и газету, защелкнул замки и взял трость.
– Я донесу ваш чемодан, – предложила Патти.
Уиллис не стал возражать. В свои девяносто три года он все еще был в крепком теле и здравом уме, но уже не такой сильный, как раньше, да и передвигался не слишком быстро. А когда-то он был очень проворным. Это позволило ему остаться в живых. Он все еще был жив, но нельзя сказать, что этим очень гордился, просто ему в голову никогда не приходило, что он проживет так долго.
– Пошли, – сказал он. – Не будем терять время.
– Мы будем скучать без вас, Уиллис. Вы очаровательный старичок.
Патти улыбнулась, и Уиллис ответил ей тем же. Он никогда не мог устоять против милой улыбки хорошенькой девушки, особенно если эта девушка была рыжеволосой.
Глава 5
Лили была в ванной комнате, когда зазвонил телефон. Она потянулась к дверной ручке, но ее остановил звук низкого спокойного голоса Мэтта из соседней комнаты:
– Да, мэм, это специалист по личной охране.
Лили улыбнулась, услышав, как его голос стал деревянным. Должно быть, это ее мать. Опять.
– Хотите, чтобы я позвал ее? Нет проблем. Не вешайте трубку.
В ванную громко постучали, и Лили решительно распахнула дверь. Перед ней стоял Мэтт умопомрачительно одетый: угольно-серый костюм, синевато-стального цвета рубашка и серый, с рисунком, галстук. От одного его вида можно было умереть – в буквальном смысле, хотя Лили надеялась, что это случится не сегодня. Его темные волосы были еще мокрыми после душа, лицо чисто выбрито. Он был слегка взволнован, но, увидев Лили, нахмурился.
Тут только Лили сообразила, что на ней только черная комбинация. Слишком поздно, чтобы набросить что-то на себя, к тому же он видел ее еще менее одетой.
– Звонит ваша мать, – угрюмо произнес Мэтт и, покусав губы, повернулся и ушел. Лили проводила его взглядом и только теперь заметила Дала Фаррелла с застывшей в руке булочкой, сахарная пудра с которой осыпалась на лацкан его черного костюма.
Лили быстро подошла к прикроватной тумбочке и взяла трубку:
– Привет, мам.
– Лили! – Голос матери был взволнованным. – Что происходит? С тобой все в порядке? Я ждала, что ты нам позвонишь.
– Мам, еще только половина восьмого. Я приняла душ, и сейчас у меня единственная проблема: я не могу найти мои черные чулки.
– А чем занимается твой телохранитель? – последовал вопрос после короткого молчания.
– В данный момент они все едят булочки и пьют кофе.
– Как они могут защищать тебя, если едят булочки?
– Они все в десяти шагах от меня. – Лили вздохнула. – И охрана отеля, и эти люди из агентства прекрасно справляются со своей работой. Я вижу только один способ еще больше обезопасить меня, если один из них сегодня ночью ляжет со мной в постель.
Образ Мэтта Хокинса с закатанным рукавом рубашки, открывавшим его татуировку, промелькнул перед мысленным взором Лили.
– Не дерзи мне. Может, ты и взрослая, но я все еще твоя мать и имею право волноваться за тебя. Похоже, ты всем этим не очень расстроена.
И хотя она бы никогда не сказала своей матери, Лили стала относиться ко «всему этому» как к какому-то приключению. Тот факт, что на нее было совершено нападение, по-прежнему наполнял ее страхом, но то, что она занимает главное место в мыслях этих сильных и крепких мужчин, несколько возбуждало ее.
– У меня все прекрасно. Правда. К тому же, мам, человек, который подошел к телефону, возглавляет команду. Его зовут Мэтт Хокинс, и он предпочитает, чтобы его называли специалистом по личной охране, а не телохранителем. Ты должна это запомнить.
– Я буду называть его как угодно, лишь бы ты была в безопасности!
Следующие десять минут Лили потратила на разговор с отцом, отвечая на его многочисленные вопросы и споря – без всякой пользы, – что она в состоянии сама оплачивать услуги телохранителя. Наконец она повесила трубку, сдерживая в себе желание закричать.
Она любила своих родителей, но когда, черт возьми, они перестанут опекать ее по мелочам, вмешиваясь в жизнь «любимого чада»?
Когда она сама положит конец их опеке?
Мысли Лили путались. Слишком много навалилось на нее сразу, и она пока не может разобраться со всем этим. Сейчас самая животрепещущая для нее проблема – что надеть на себя, чтобы произвести должный эффект на класс.
Лили открыла дверцу шкафа. Определенно это должно быть что-то черное и изысканное, и обязательно туфли на высоченных каблуках. Однако ничего слишком строгого; она не должна выглядеть как вампир. Как хорошо, что она берет в поездки слишком много одежды.
Из гостиной доносился мужской смех. В конце концов Лили выбрала костюм из шерстяного габардина с короткой юбкой и прилегающим жакетом. Порывшись в шкафу, она нашла черные чулки, натянула их на ноги и посмотрела на себя в зеркало.
Темные чулки скрывали ее разбитые колени, но что делать с безобразным синяком на шее? Лили нахмурилась. Макияж здесь не поможет. Порывшись в чемодане, она достала красный шарф с черно-золотистыми пятнами под шкуру леопарда и повязала его вокруг шеи.
Еще один быстрый взгляд в зеркало убедил ее, что она справилась с задачей и теперь только остается подобрать подходящие туфли – всегда самая трудная часть ее туалета. Она ограничила свой выбор тремя парами и наконец остановилась на матово-черных туфлях-лодочках с золотистыми металлическими каблучками. Еще нечто особенное, что должно привлечь внимание.
Когда Лили вошла в гостиную, в комнате наступила тишина. Взгляды мужчин устремились в ее сторону – в особенности один из них, – от чего ей стало жарко и ее охватило незнакомое ей раньше смущение.
– Доброе утро, – произнес Мэнни, немного покраснев.
Лили улыбнулась ему в ответ.
– Вы готовы ехать? – спросил Мэтт, ставя на стол чашку с кофе.
– Сразу после того, как проверю, все ли мне необходимое лежит в портфеле, – ответила Лили.
Мэтт повернулся к Далу:
– Готовь машину.
Шофер кивнул и, направляясь к двери, посмотрел на Лили с застенчивой улыбкой. Его личико было таким свежим и миловидным, что Лили захотелось потрепать его по подбородку. Хотя, если бы она это сделала, он, возможно, перекинул бы ее через плечо и отбросил к стене.
Смертельный номер.
Лили взяла портфель, открыла его и проверила содержимое. Подняв взгляд, она не могла сдержать улыбки при виде Мэтта и Мэнни, стоящих перед ней стеной со сложенными на груди руками. На Мэнни были темно-коричневый костюм, черная рубашка и кожаный золотистый галстук. Очень модно, и хороший выбор в сочетании с его черными волосами, карими глазами и оливкового оттенка кожей.
– Прекрасный костюм, – заметила Лили. – «Унгаро»? «Феррагамо»?
– «Феррагамо», – с улыбкой ответил Мэнни.
– Похоже, вы зарабатываете хорошие деньги.
– Когда я был копом, то не мог позволить себе костюм от «Феррагамо», – заметил Мэнни.
– Мы одеваемся в соответствии с обстановкой, – добавил Мэтт.
Он вел себя по-деловому в это утро, а Лили так хотелось, чтобы он был таким же теплым и родным, каким был той ночью, когда они сидели друг против друга и играли в карты.
– Когда мы работаем в отеле «Дрейк», – добавил Мэтт, – то надеваем самые дорогие костюмы.
– Ах так, понимаю. – Все, что было нужно, лежало в портфеле, и Лили решительно защелкнула его. – А если бы я остановилась в «Шератоне», что бы вы носили?
– Хорошие костюмы из универсального магазина, – ответил Мэтт, и в его глазах промелькнуло нечто похожее на удивление. – «Лорд и Тейлор». «Блуминдейл».
– А если бы я остановилась в «Мотеле 6»?
– Если бы остановились в «Мотеле 6», то не смогли бы себе позволить нанять меня, – резонно заметил Мэтт.
– Начнем с того, что вы тогда были бы мне не нужны.
– Правильное замечание. – Мэтт засунул руки в карманы брюк. – Все собрали?
– Кроме туфель. – Заметив недоуменный взгляд Мэтта, Лили пояснила: – Я привезла несколько пар туфель из своей коллекции, чтобы демонстрировать их на лекциях. Не могли бы вы взять вон ту большую сумку, которая стоит у окна? Я сейчас вернусь.
Лили отобрала четыре белых коробки – картонные, обтянутые светлой парчой – и вернулась в гостиную, где Мэтт уже ждал ее с большой холщовой сумкой.
– Сейчас я готова, – сказала Лили, положив в нее коробки.
Ее слова привели всех в движение. Мэнни покинул номер первым, Лили последовала за ним, следом за ней Мэтт. Они поздоровались с охранником отеля, сидевшим у лифта, и подождали несколько минут, пока Мэтт не переговорил с Далом по рации. Двери лифта с шумом раскрылись, и Мэнни вошел первым. За ним последовала Лили, а за ней Мэтт.
В лифте уже находились две пожилые пары, так что все стояли вплотную друг к другу. Лили прижалась спиной к груди Мэтта. Окутанная его теплом и исходящим от него запахом одеколона, Лили чувствовала себя счастливой и спокойной.
Она отдалась вся этому приятному ощущению.
Часы показывали без нескольких минут девять утра. Мэтт, ссутулившись, сидел на стуле у дальней стены классной комнаты. Здесь даже пахло так же, как в школе. Этот запах всегда пробуждал в нем болезненные воспоминания.
«Ты глуп как пробка, безмозглый дурак! Продолжай в том же духе, меня это не касается. Тебя выгонят из школы, и похоже, ты никогда не выйдешь в люди…» Эти слова Мэтт слышал достаточно часто от пьяного отца. Но в тот день, день его шестнадцатилетия, они ранили его особенно и навсегда запали в душу. Через пару лет у него появилась возможность доказать отцу, что может стать тем, кем сам отец никогда не был. Жаль, что этот ублюдок уже умер и не может видеть, кем стал его «безмозглый дурак».
Глубоко вздохнув, Мэтт оглядел классную комнату, полную студентов. Их было человек сорок, в большинстве своем девушки – ясноглазые, со свеженькими личиками и такие юные. Рядом с ними Мэтт чувствовал себя старым и уставшим. Он никогда не был таким невинным и целеустремленным, как они – или таким счастливым, – и готов был поспорить, что большинство из этих студентов представляли свое будущее, как само собой разумеющееся, прекрасным.
Отогнав от себя эти мысли, Мэтт сосредоточил свое внимание на Лили, которая стояла перед классом, вертя в руках указку, студенты возбужденно гудели. Преподавательница, пожилая женщина в черном костюме, о чем-то пошепталась с Лили, затем обратилась к классу, потребовав тишины.
Когда в комнате воцарилась тишина, она сказала:
– Сегодня у нас особая гостья. Лили Кавано преподает в Нью-Йоркском технологическом институте, является дизайнером и владелицей фирмы «Лили падз», специализирующейся на конструировании и пошиве эксклюзивной свободной обуви. Профессор Кавано приехала к нам, чтобы поделиться своим опытом в этой области, поэтому я прошу вас оказать ей теплый прием.
Раздались аплодисменты, и на лице Лили засияла широкая улыбка. Мэтт перевел взгляд на четыре пары свадебных туфель, которые она расставила на специальном демонстрационном столике.
Одни туфли были сшиты из белой парчи и украшены бантом из сетчатой ткани, закрепленным на носке пряжкой с фальшивыми бриллиантами. Другая пара была из атласа цвета слоновой кости с узким плоским бантом на носке, на вид туфли казались обыкновенными, но Мэтт готов был поспорить, что на их ценнике стояло трехзначное число. Третья пара была из толстого кружева, расшитого бисером и выглядела очень изящной. Четвертая пара была более эффектной: белая, с бледно-розовыми блестками, расположенными в виде полос на тигровой шкуре, украшенная белым пером, – ну просто образец туфель для хорошо одетой невесты из джунглей.
Туфли Лили были такими же, как она сама: хорошенькими, но непрактичными. На них приятно смотреть, но носить их вряд ли возможно.
Мэтт снова перевел взгляд на преподавательницу.
– Как вам известно, профессор Кавано в субботу стала жертвой нападения, – проговорила она, обращаясь к аудитории. – Именно по этой причине здесь находятся несколько агентов безопасности. Один из них стоит позади вас, а другие дежурят на лестнице. Мы просим вас не отвлекать этих людей. Спасибо. Мой класс в вашем распоряжении, Лили.
Несмотря на предупреждение преподавательницы, несколько девушек продолжали украдкой смотреть на Мэтта, и в их взглядах читались любопытство и откровенный сексуальный интерес. Одна из них, хрупкая, хорошенькая девушка азиатской внешности, с короткими волосами и пурпурной помадой на губах, поймала взгляд Мэтта и подмигнула ему.
Дети. Мэтт отвернулся, едва сдерживая улыбку.
– Хорошо, – сказала Лили, – пора начинать. Девушки на задних партах, перестаньте строить глазки моему телохранителю. Самое интересное впереди.
Скрип стульев и шепот продолжались. Бросив последний вызывающий взгляд на Мэтта, девушка отвернулась, а Мэтт посмотрел вперед. Лили, усевшись на край стола, выглядела чертовски сексуальной в своем подчеркивающем формы костюме. Она надела очки в толстой черной оправе, что делало ее строгой и элегантной – настоящий нью-йоркский стиль.
– В этом семестре вы изучили конструирование обуви, их дизайн и истории, как туфли из простой защиты против грязи превратились в символ богатства и положения в обществе, – начала Лили свою лекцию.
Мэтт, скрестив на груди руки, откинулся на стуле. Студенты впереди него дружно кивали головами.
– Я буду говорить с вами о том, как со временем наша страсть к туфлям возрастала.
Лили соскочила со стола и оглядела класс – на лице улыбка, руки уперты в бока, жакет на груди натянулся, подчеркивая ее пышный бюст.
– Моя философия как дизайнера заключается в том, что туфли отвечают духу женщины, подчеркивая форму ее ног. – Лили провела в воздухе руками, изображая форму песочных часов; ее голос стал низким и хриплым. – Или возьмем кокетливую привлекательность бантиков, пряжек, бисера и блесток. Они пробуждают фантазию, будят желание и давно забытые воспоминания. В одно мгновение они позволяют нам менять свое настроение.
Улыбка Лили стала шире. Она неотрывно смотрела на Мэтта, словно говорила только для него одного.
– Когда женщина надевает туфли, она посылает сигнал. Будь то пара туфель без каблуков или, наоборот, с высокими каблуками – и то, и другое предназначено заявить о себе. О надежде. О сексе.
В классе повисла напряженная тишина. Студентки замерли в ожидании чего-то интересного.
Секс…
Такое короткое и манящее слово, как и сама женщина, его произносящая. В облегающем костюме и в туфлях на высоких каблуках, она всем своим видом давала понять, что знает много о сексе.
Почувствовав, как затвердела его плоть, Мэтт заерзал на стуле, стараясь прогнать прочь от себя мысли о сексе и о своей клиентке тоже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Дама зашипела, как гусыня, и ушла, шаркая ногами. То ли Билл, то ли Барт пристально посмотрел на Уиллиса:
– Не следовало этого делать, мистер Конрой.
– Укуси меня.
Он слышал эту фразу от кого-то, и она понравилась ему. Коротко и резко. Сразу отвяжутся.
То ли Билл, то ли Барт, бросив на Уиллиса короткий взгляд, последовал за старой каргой. Уиллис что-то проворчал себе под нос и повернулся к чемодану. Две пары брюк, несколько рубашек, носки и его любимые красные подтяжки. Ему много не понадобится, похоже, здесь отсутствовать ему долго не придется.
Уиллис постоял с минуту в нерешительности, и тут его взгляд упал на газету, валявшуюся на линялом покрывале. «НА ДИЗАЙНЕРА ВО ВРЕМЯ ЛЕКЦИИ СОВЕРШЕНО НАПАДЕНИЕ» – гласил заголовок.
Уиллис непроизвольно выделил имя из текста всей статьи, и сердце наполнилось болью, такой же сильной, как и семьдесят лет назад.
– О, Роузи, Роузи, – прошептал он.
Эта дизайнерша даже представить себе не могла, что, приехав в Чикаго, накликала на себя беду. Да откуда ей знать? До сих пор живы еще люди, которые знают правду. Он был одним из них. Парнишка Лу Грациано был другим, да и сумасшедший Тони никогда не отступится от своей цели.
Сейчас у Уиллиса не было другого выбора, как вернуться обратно в Мокасин-Лейк, где начались – или закончились – все его несчастья – все зависит от того, как на это взглянуть, – и ждать. Рано или поздно кто-нибудь наделает там шума, а ему останется только решить, что делать дальше.
Снова заворчав, он просунул руку под узкий матрас и вытащил из-под него «кольт» 45-го калибра, тщательно завернутый в старый, пожелтевший от времени носовой платок, на котором были вышиты маленькие розовые бутончики и буква «Р» в углу. Уиллис положил «кольт» на дно чемодана.
Лучше обезопасить себя, чем потом сожалеть.
Тут раздался стук в дверь, а затем показалось улыбающееся лицо маленькой рыжеволосой нянечки, которую Уиллис любил. Ее звали Патти.
– Уиллис, приехала ваша племянница Сьюзи, чтобы отвезти вас к себе. Вы готовы, или мне попросить ее припарковаться, войти в дом и подождать?
– Я готов.
Уиллис засунул в чемодан коробку с шашками, флакончики с пилюлями и газету, защелкнул замки и взял трость.
– Я донесу ваш чемодан, – предложила Патти.
Уиллис не стал возражать. В свои девяносто три года он все еще был в крепком теле и здравом уме, но уже не такой сильный, как раньше, да и передвигался не слишком быстро. А когда-то он был очень проворным. Это позволило ему остаться в живых. Он все еще был жив, но нельзя сказать, что этим очень гордился, просто ему в голову никогда не приходило, что он проживет так долго.
– Пошли, – сказал он. – Не будем терять время.
– Мы будем скучать без вас, Уиллис. Вы очаровательный старичок.
Патти улыбнулась, и Уиллис ответил ей тем же. Он никогда не мог устоять против милой улыбки хорошенькой девушки, особенно если эта девушка была рыжеволосой.
Глава 5
Лили была в ванной комнате, когда зазвонил телефон. Она потянулась к дверной ручке, но ее остановил звук низкого спокойного голоса Мэтта из соседней комнаты:
– Да, мэм, это специалист по личной охране.
Лили улыбнулась, услышав, как его голос стал деревянным. Должно быть, это ее мать. Опять.
– Хотите, чтобы я позвал ее? Нет проблем. Не вешайте трубку.
В ванную громко постучали, и Лили решительно распахнула дверь. Перед ней стоял Мэтт умопомрачительно одетый: угольно-серый костюм, синевато-стального цвета рубашка и серый, с рисунком, галстук. От одного его вида можно было умереть – в буквальном смысле, хотя Лили надеялась, что это случится не сегодня. Его темные волосы были еще мокрыми после душа, лицо чисто выбрито. Он был слегка взволнован, но, увидев Лили, нахмурился.
Тут только Лили сообразила, что на ней только черная комбинация. Слишком поздно, чтобы набросить что-то на себя, к тому же он видел ее еще менее одетой.
– Звонит ваша мать, – угрюмо произнес Мэтт и, покусав губы, повернулся и ушел. Лили проводила его взглядом и только теперь заметила Дала Фаррелла с застывшей в руке булочкой, сахарная пудра с которой осыпалась на лацкан его черного костюма.
Лили быстро подошла к прикроватной тумбочке и взяла трубку:
– Привет, мам.
– Лили! – Голос матери был взволнованным. – Что происходит? С тобой все в порядке? Я ждала, что ты нам позвонишь.
– Мам, еще только половина восьмого. Я приняла душ, и сейчас у меня единственная проблема: я не могу найти мои черные чулки.
– А чем занимается твой телохранитель? – последовал вопрос после короткого молчания.
– В данный момент они все едят булочки и пьют кофе.
– Как они могут защищать тебя, если едят булочки?
– Они все в десяти шагах от меня. – Лили вздохнула. – И охрана отеля, и эти люди из агентства прекрасно справляются со своей работой. Я вижу только один способ еще больше обезопасить меня, если один из них сегодня ночью ляжет со мной в постель.
Образ Мэтта Хокинса с закатанным рукавом рубашки, открывавшим его татуировку, промелькнул перед мысленным взором Лили.
– Не дерзи мне. Может, ты и взрослая, но я все еще твоя мать и имею право волноваться за тебя. Похоже, ты всем этим не очень расстроена.
И хотя она бы никогда не сказала своей матери, Лили стала относиться ко «всему этому» как к какому-то приключению. Тот факт, что на нее было совершено нападение, по-прежнему наполнял ее страхом, но то, что она занимает главное место в мыслях этих сильных и крепких мужчин, несколько возбуждало ее.
– У меня все прекрасно. Правда. К тому же, мам, человек, который подошел к телефону, возглавляет команду. Его зовут Мэтт Хокинс, и он предпочитает, чтобы его называли специалистом по личной охране, а не телохранителем. Ты должна это запомнить.
– Я буду называть его как угодно, лишь бы ты была в безопасности!
Следующие десять минут Лили потратила на разговор с отцом, отвечая на его многочисленные вопросы и споря – без всякой пользы, – что она в состоянии сама оплачивать услуги телохранителя. Наконец она повесила трубку, сдерживая в себе желание закричать.
Она любила своих родителей, но когда, черт возьми, они перестанут опекать ее по мелочам, вмешиваясь в жизнь «любимого чада»?
Когда она сама положит конец их опеке?
Мысли Лили путались. Слишком много навалилось на нее сразу, и она пока не может разобраться со всем этим. Сейчас самая животрепещущая для нее проблема – что надеть на себя, чтобы произвести должный эффект на класс.
Лили открыла дверцу шкафа. Определенно это должно быть что-то черное и изысканное, и обязательно туфли на высоченных каблуках. Однако ничего слишком строгого; она не должна выглядеть как вампир. Как хорошо, что она берет в поездки слишком много одежды.
Из гостиной доносился мужской смех. В конце концов Лили выбрала костюм из шерстяного габардина с короткой юбкой и прилегающим жакетом. Порывшись в шкафу, она нашла черные чулки, натянула их на ноги и посмотрела на себя в зеркало.
Темные чулки скрывали ее разбитые колени, но что делать с безобразным синяком на шее? Лили нахмурилась. Макияж здесь не поможет. Порывшись в чемодане, она достала красный шарф с черно-золотистыми пятнами под шкуру леопарда и повязала его вокруг шеи.
Еще один быстрый взгляд в зеркало убедил ее, что она справилась с задачей и теперь только остается подобрать подходящие туфли – всегда самая трудная часть ее туалета. Она ограничила свой выбор тремя парами и наконец остановилась на матово-черных туфлях-лодочках с золотистыми металлическими каблучками. Еще нечто особенное, что должно привлечь внимание.
Когда Лили вошла в гостиную, в комнате наступила тишина. Взгляды мужчин устремились в ее сторону – в особенности один из них, – от чего ей стало жарко и ее охватило незнакомое ей раньше смущение.
– Доброе утро, – произнес Мэнни, немного покраснев.
Лили улыбнулась ему в ответ.
– Вы готовы ехать? – спросил Мэтт, ставя на стол чашку с кофе.
– Сразу после того, как проверю, все ли мне необходимое лежит в портфеле, – ответила Лили.
Мэтт повернулся к Далу:
– Готовь машину.
Шофер кивнул и, направляясь к двери, посмотрел на Лили с застенчивой улыбкой. Его личико было таким свежим и миловидным, что Лили захотелось потрепать его по подбородку. Хотя, если бы она это сделала, он, возможно, перекинул бы ее через плечо и отбросил к стене.
Смертельный номер.
Лили взяла портфель, открыла его и проверила содержимое. Подняв взгляд, она не могла сдержать улыбки при виде Мэтта и Мэнни, стоящих перед ней стеной со сложенными на груди руками. На Мэнни были темно-коричневый костюм, черная рубашка и кожаный золотистый галстук. Очень модно, и хороший выбор в сочетании с его черными волосами, карими глазами и оливкового оттенка кожей.
– Прекрасный костюм, – заметила Лили. – «Унгаро»? «Феррагамо»?
– «Феррагамо», – с улыбкой ответил Мэнни.
– Похоже, вы зарабатываете хорошие деньги.
– Когда я был копом, то не мог позволить себе костюм от «Феррагамо», – заметил Мэнни.
– Мы одеваемся в соответствии с обстановкой, – добавил Мэтт.
Он вел себя по-деловому в это утро, а Лили так хотелось, чтобы он был таким же теплым и родным, каким был той ночью, когда они сидели друг против друга и играли в карты.
– Когда мы работаем в отеле «Дрейк», – добавил Мэтт, – то надеваем самые дорогие костюмы.
– Ах так, понимаю. – Все, что было нужно, лежало в портфеле, и Лили решительно защелкнула его. – А если бы я остановилась в «Шератоне», что бы вы носили?
– Хорошие костюмы из универсального магазина, – ответил Мэтт, и в его глазах промелькнуло нечто похожее на удивление. – «Лорд и Тейлор». «Блуминдейл».
– А если бы я остановилась в «Мотеле 6»?
– Если бы остановились в «Мотеле 6», то не смогли бы себе позволить нанять меня, – резонно заметил Мэтт.
– Начнем с того, что вы тогда были бы мне не нужны.
– Правильное замечание. – Мэтт засунул руки в карманы брюк. – Все собрали?
– Кроме туфель. – Заметив недоуменный взгляд Мэтта, Лили пояснила: – Я привезла несколько пар туфель из своей коллекции, чтобы демонстрировать их на лекциях. Не могли бы вы взять вон ту большую сумку, которая стоит у окна? Я сейчас вернусь.
Лили отобрала четыре белых коробки – картонные, обтянутые светлой парчой – и вернулась в гостиную, где Мэтт уже ждал ее с большой холщовой сумкой.
– Сейчас я готова, – сказала Лили, положив в нее коробки.
Ее слова привели всех в движение. Мэнни покинул номер первым, Лили последовала за ним, следом за ней Мэтт. Они поздоровались с охранником отеля, сидевшим у лифта, и подождали несколько минут, пока Мэтт не переговорил с Далом по рации. Двери лифта с шумом раскрылись, и Мэнни вошел первым. За ним последовала Лили, а за ней Мэтт.
В лифте уже находились две пожилые пары, так что все стояли вплотную друг к другу. Лили прижалась спиной к груди Мэтта. Окутанная его теплом и исходящим от него запахом одеколона, Лили чувствовала себя счастливой и спокойной.
Она отдалась вся этому приятному ощущению.
Часы показывали без нескольких минут девять утра. Мэтт, ссутулившись, сидел на стуле у дальней стены классной комнаты. Здесь даже пахло так же, как в школе. Этот запах всегда пробуждал в нем болезненные воспоминания.
«Ты глуп как пробка, безмозглый дурак! Продолжай в том же духе, меня это не касается. Тебя выгонят из школы, и похоже, ты никогда не выйдешь в люди…» Эти слова Мэтт слышал достаточно часто от пьяного отца. Но в тот день, день его шестнадцатилетия, они ранили его особенно и навсегда запали в душу. Через пару лет у него появилась возможность доказать отцу, что может стать тем, кем сам отец никогда не был. Жаль, что этот ублюдок уже умер и не может видеть, кем стал его «безмозглый дурак».
Глубоко вздохнув, Мэтт оглядел классную комнату, полную студентов. Их было человек сорок, в большинстве своем девушки – ясноглазые, со свеженькими личиками и такие юные. Рядом с ними Мэтт чувствовал себя старым и уставшим. Он никогда не был таким невинным и целеустремленным, как они – или таким счастливым, – и готов был поспорить, что большинство из этих студентов представляли свое будущее, как само собой разумеющееся, прекрасным.
Отогнав от себя эти мысли, Мэтт сосредоточил свое внимание на Лили, которая стояла перед классом, вертя в руках указку, студенты возбужденно гудели. Преподавательница, пожилая женщина в черном костюме, о чем-то пошепталась с Лили, затем обратилась к классу, потребовав тишины.
Когда в комнате воцарилась тишина, она сказала:
– Сегодня у нас особая гостья. Лили Кавано преподает в Нью-Йоркском технологическом институте, является дизайнером и владелицей фирмы «Лили падз», специализирующейся на конструировании и пошиве эксклюзивной свободной обуви. Профессор Кавано приехала к нам, чтобы поделиться своим опытом в этой области, поэтому я прошу вас оказать ей теплый прием.
Раздались аплодисменты, и на лице Лили засияла широкая улыбка. Мэтт перевел взгляд на четыре пары свадебных туфель, которые она расставила на специальном демонстрационном столике.
Одни туфли были сшиты из белой парчи и украшены бантом из сетчатой ткани, закрепленным на носке пряжкой с фальшивыми бриллиантами. Другая пара была из атласа цвета слоновой кости с узким плоским бантом на носке, на вид туфли казались обыкновенными, но Мэтт готов был поспорить, что на их ценнике стояло трехзначное число. Третья пара была из толстого кружева, расшитого бисером и выглядела очень изящной. Четвертая пара была более эффектной: белая, с бледно-розовыми блестками, расположенными в виде полос на тигровой шкуре, украшенная белым пером, – ну просто образец туфель для хорошо одетой невесты из джунглей.
Туфли Лили были такими же, как она сама: хорошенькими, но непрактичными. На них приятно смотреть, но носить их вряд ли возможно.
Мэтт снова перевел взгляд на преподавательницу.
– Как вам известно, профессор Кавано в субботу стала жертвой нападения, – проговорила она, обращаясь к аудитории. – Именно по этой причине здесь находятся несколько агентов безопасности. Один из них стоит позади вас, а другие дежурят на лестнице. Мы просим вас не отвлекать этих людей. Спасибо. Мой класс в вашем распоряжении, Лили.
Несмотря на предупреждение преподавательницы, несколько девушек продолжали украдкой смотреть на Мэтта, и в их взглядах читались любопытство и откровенный сексуальный интерес. Одна из них, хрупкая, хорошенькая девушка азиатской внешности, с короткими волосами и пурпурной помадой на губах, поймала взгляд Мэтта и подмигнула ему.
Дети. Мэтт отвернулся, едва сдерживая улыбку.
– Хорошо, – сказала Лили, – пора начинать. Девушки на задних партах, перестаньте строить глазки моему телохранителю. Самое интересное впереди.
Скрип стульев и шепот продолжались. Бросив последний вызывающий взгляд на Мэтта, девушка отвернулась, а Мэтт посмотрел вперед. Лили, усевшись на край стола, выглядела чертовски сексуальной в своем подчеркивающем формы костюме. Она надела очки в толстой черной оправе, что делало ее строгой и элегантной – настоящий нью-йоркский стиль.
– В этом семестре вы изучили конструирование обуви, их дизайн и истории, как туфли из простой защиты против грязи превратились в символ богатства и положения в обществе, – начала Лили свою лекцию.
Мэтт, скрестив на груди руки, откинулся на стуле. Студенты впереди него дружно кивали головами.
– Я буду говорить с вами о том, как со временем наша страсть к туфлям возрастала.
Лили соскочила со стола и оглядела класс – на лице улыбка, руки уперты в бока, жакет на груди натянулся, подчеркивая ее пышный бюст.
– Моя философия как дизайнера заключается в том, что туфли отвечают духу женщины, подчеркивая форму ее ног. – Лили провела в воздухе руками, изображая форму песочных часов; ее голос стал низким и хриплым. – Или возьмем кокетливую привлекательность бантиков, пряжек, бисера и блесток. Они пробуждают фантазию, будят желание и давно забытые воспоминания. В одно мгновение они позволяют нам менять свое настроение.
Улыбка Лили стала шире. Она неотрывно смотрела на Мэтта, словно говорила только для него одного.
– Когда женщина надевает туфли, она посылает сигнал. Будь то пара туфель без каблуков или, наоборот, с высокими каблуками – и то, и другое предназначено заявить о себе. О надежде. О сексе.
В классе повисла напряженная тишина. Студентки замерли в ожидании чего-то интересного.
Секс…
Такое короткое и манящее слово, как и сама женщина, его произносящая. В облегающем костюме и в туфлях на высоких каблуках, она всем своим видом давала понять, что знает много о сексе.
Почувствовав, как затвердела его плоть, Мэтт заерзал на стуле, стараясь прогнать прочь от себя мысли о сексе и о своей клиентке тоже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31