Бедный Джонас сходил с ума по крошке. Однако мисс Фарра удостоила своим благосклонным вниманием Чарли. Ни мой рост, ни удаль не могли сравниться с тем, что она увидела в нем.
— Ну и? — произнесла Эйвери, зачарованная рассказом.
— Они поженились. Я был шафером. — Джонас вытащил из заднего кармана бумажник и вынул из него фотографию удивительно красивой девушки в свадебном платье, улыбавшейся невысокому, стройному мужчине со смеющимися глазами.
— Господи помилуй, — сказала потрясенная Эйвери. — Она захватывающе красива!
— Сейчас даже больше, чем прежде. — Джонас с нежностью посмотрел на фото. — В школе Чарли переболел свинкой, с осложнениями… Он не может стать папой маленьких Тремейнов, которые могли бы унаследовать имение.
— А, понятно, — Эйвери с вызовом посмотрела на него. — У твоей сказки есть мораль?
Джонас кивнул.
— Для Чарли и Хетти самое важное — что они есть друг у друга.
— Они узнали о проблеме Чарли до свадьбы?
— Для них это не имело значения.
— Достойно восхищения. Но если твоя история должна была послужить мне уроком, то затея провалилась. Я все равно не выйду за тебя замуж.
— А я тебя и не прошу.
Краска залила ее лицо, и Джонас с раскаянием пояснил:
— Я принимаю твои условия. Я хочу, чтобы ты была в моей жизни, Эйвери. Все очень просто.
Бешено бьющийся пульс не давал румянцу пропасть, когда Эйвери заглянула в лицо Джонаса.
— Ты хочешь стать моим воскресным любовником?
— Ну, если вспомнить альтернативу, то ты не оставляешь мне выбора, — покорно согласился он. — Только теперь у нас будет не так много времени. Тебе придется приезжать в Лондон.
Эйвери долгое время молчала.
— Хорошо. Мы попробуем и посмотрим, как все получится. Но сейчас я хочу сказать кое-что, и это тебе не понравится.
— Тебе нужно уезжать? — требовательно спросил он, но Эйвери нетерпеливо помотала головой.
— Нет. Но я думаю, что какое-то время наши отношения должны быть… ну, более сдержанными.
Джонас поднял бровь.
— Пойдем в комнату. Там мы сможем удобно сесть и разобраться в твоих правилах.
— Это не правила, — запротестовала Эйвери. — Я просто хочу кое-что объяснить.
Она устроилась на диване, но вместо того, чтобы присесть рядом, Джонас предпочел место напротив.
— Расстреливай, — коротко сказал он.
Эйвери сделала глубокий вдох.
— Пока я тебя не встретила, я верила, что операция навсегда убила и мое желание, — откровенно начала она. — Но понадобился всего один твой поцелуй, чтобы оно воскресло. Я знаю, что эта сторона отношений очень важна…
— Но с этой минуты ты думаешь, что мне не следует тащить тебя в постель прямо с порога, — вставил Джонас.
— Будь серьезным!
— Я чертовски серьезен. В будущем, даже если разлука будет долгой, обещаю так не поступать. Но я все же нормальный парень, Эйвери, и я этого захочу.
Жалея, что она вообще подняла эту тему, Эйвери встала.
— Мне лучше уехать.
— Почему? — спросил Джонас, вскакивая на ноги. Тебя кто-то ждет?
— Нет, — неохотно призналась она.
— Тогда останься. Пожалуйста. Давай возьмем от жизни все, что она нам преподносит. Просто проведем время вместе — разгадаем кроссворд, сходим погулять, послушаем музыку…
Она спокойно посмотрела на Джонаса.
— Ты имеешь в виду — остаться на ночь?
— Да.
— Я не привезла никакой одежды.
— Возьми мою. — Его глаза, полные надежды, удерживали ее с такой убедительностью, что Эйвери не смогла бы сопротивляться, даже если бы хотела.
Она медленно кивнула.
— Хорошо. А у тебя есть еда?
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Возникшая было проблема с едой была решена очень просто — поздним обедом в радостной, дружеской атмосфере одного из деревенских пабов.
Джонасу, хорошо известному в округе, было предложено поиграть в дартс, и Эйвери бешено зааплодировала, когда он эффектным броском попал прямо в яблочко.
— Мне очень понравилось, — сказала она, когда они вышли на морозный воздух. — Я и не знала, что ты так хорошо обращаешься с метательным оружием.
Джонас усмехнулся:
— В следующий раз нужно будет втянуть в игру тебя. Ты веселилась на какой-нибудь вечеринке вчера ночью?
— Нет. А ты?
Он покачал головой.
— Я был здесь. Один.
— А я представляла тебя в Лондоне в тесном кругу друзей, — небрежно бросила Эйвери.
— Я мог бы там быть. — Он пристально посмотрел на нее. — Но настроения не было.
— Я вообще не люблю новогодние вечеринки, — призналась она. — По мне, есть что-то грустное в том, что уходит старый год.
Эйвери была очень задумчива, возвращаясь в дом Джонаса. Она попыталась отогнать тоскливые размышления, с любопытством наблюдая, как он вынимает из машины коробку.
— Что там?
— Я так торопился вернуться сюда, после того как отвез собак, что забыл о пироге, который дала мне миссис Холмс, — сообщил Джонас.
— Кто такая миссис Холмс?
— Экономка Чарли. Я знаю ее с тринадцати лет, поскольку приезжал сюда на каникулы.
Извлеченный из коробки пирог издавал такой дивный аромат, что просто слюнки текли.
— Какой чудесный запах! — воскликнула Эйвери. Ну, в таком случае проблем с ужином не будет.
— Сперва чай, — предупредил Джонас.
Два кусочка пирога и чай уже исчезли в их желудках, когда дело дошло до разговора.
— Что ты делала вчера ночью? — спросил Джонас, присаживаясь рядом с ней.
— Смотрела старые фильмы до тех пор, пока не начался новогодний фейерверк. Тогда я выпила бокал вина, помянула маму. Даже живя в Лондоне, я старалась провести праздники с ней.
— В этом году мы должны были встретить Новый год вместе, — сказал Джонас с неожиданной горечью.
— Если помнишь, ты ушел.
— Не без причины. — Он посмотрел на пламя. Твой отказ был сокрушительным ударом.
— Я отвергла твое предложение, Джонас, а не тебя, — призналась Эйвери. — Но ты привык иметь дело с людьми, которые беспрекословно выполняют все твои приказы.
Он повернулся и посмотрел на нее:
— Я не об этом. Тебе, наверное, трудно было бы покинуть родной город.
— В каком-то смысле ты прав. И если бы я продала дом и отказалась от бизнеса, то мне некуда было бы вернуться в будущем, когда…
— Когда я найду ту, что сможет родить мне этих мифических детей, — закончил за нее Джонас.
— Когда мы больше не сможем быть вместе, уточнила Эйвери.
— Этого не произойдет! — Джонас схватил ее за плечи. — Меня зовут Мерсер, а не Моррел. Я не знаю, как этот ублюдок смог уничтожить твою веру в людей, но пора оставить это в прошлом и научиться доверять хотя бы мне. Мы останемся вместе, женатые или нет. Я люблю тебя, Эйвери, и ничто не в силах это изменить. Клянусь!
— Но что произойдет, когда ты возьмешь на себя управление компанией?
— Проблем не возникнет. У меня есть пара молоденьких кузенов, которые готовы перехватить инициативу в любой момент. — Джонас отпустил Эйвери и поправил ее свитер, но в его глазах мелькнуло сожаление, когда он увидел следы, оставшиеся на ее коже. — Прости, дорогая.
Он прикоснулся губами к синякам и посмотрел на нее.
— Во имя той сдержанности, о которой ты просила, я еще не целовал тебя.
Она подняла лицо, как бы приглашая, и Джонас заключил женщину в объятия. Но вместо того, чтобы со страстью прижаться к ее губам, он потерся о ее щеку.
— С Новым годом, Эйвери. Теперь я говорю серьезно.
— С Новым годом, Джонас. — Она откинула голову и улыбнулась. — И теперь я тебе верю.
Он наконец поцеловал ее с нежностью, которая унесла весь гнев прошедших дней.
— Есть предложение. В будущем после всех споров, драк и расхождений во мнениях обязательно должно происходить примирение.
— И все-таки ушел ты.
— Ты когда-нибудь это забудешь?
— Скорее всего, нет. Я буду припоминать тебе, даже когда ты станешь седым и старым.
— Обещай, что останешься со мной, и можешь укорять меня сколько твоей душе угодно.
Эйвери протянула руку.
— В таком случае договорились!
Джонас торжественно пожал ее руку.
— Идет.
Этот день был совсем не похож на все предыдущие, которые они провели здесь. Джонас принял слишком близко к сердцу ее просьбу относительно сдержанности. Они разговаривали, читали газеты, слушали музыку, разгадывали кроссворд, и время от времени он дарил ей мимолетные поцелуи.
С одной стороны, Эйвери была этому рада, но, с другой, ощущала некоторое разочарование и в конце концов, желая ускорить события, попросила у него зубную щетку.
— Собираешься лечь спать? — спросил он, вскочив на ноги.
Она кивнула.
— Я в последнее время не высыпалась.
Зубной щетки не нашлось.
— Не возражаешь, если я воспользуюсь твоей? спросила Эйвери.
Джонас грациозно поклонился.
— Сочту за честь. Вы даже можете воспользоваться ею первой. В конце концов, джентльмен я или нет? Что еще пожелает мадам?
Она щелкнула пальцами.
— Ваш банный халат, вашу футболку и какое-нибудь белье, пожалуйста.
— Будет исполнено. Какой мадам предпочитает цвет?
— На ваш вкус.
Джонас принес белую футболку, бирюзовые боксерские трусы и малиновый халат, который он вытащил из пакета.
— Рождественский подарок от мамы! — сообщил он.
— Шикарно! — Эйвери поцеловала его в щеку. Спасибо.
Джонас поймал ее за локти и, притянув к себе, одарил таким поцелуем, от которого у обоих перехватило дыхание.
— Давай быстрее, — проворчал он.
Эйвери быстро приняла душ и завернулась в халат. Зайдя в комнату, она увидела Джонаса, лежащего на кровати и смотрящего новости. Он повернулся и посмотрел так, что женщина замерла.
— Дама в малиновом, — хрипло произнес он. Этот халат выглядит на тебе куда лучше, чем на мне.
А как насчет других вещей? Ты в них не утонула?
— Я даже не примерила.
Джонас медленно поднялся на ноги.
— И какой душ ты мне рекомендуешь принять?
Холодный или горячий?
Эйвери улыбнулась:
— О, горячий. Очень горячий. И долго не задерживайся, — добавила она, желая убедиться, что он понял сигнал.
— Пять минут!
Когда Джонас вновь появился в дверях, на нем было только полотенце, обернутое вокруг бедер. Эйвери уже лежала в постели, укрывшись одеялом до подбородка.
— Ты быстро! — сказала она, задыхаясь.
— А чего еще ты ожидала? — Он бросил полотенце на пол и скользнул под одеяло. — Надеюсь, именно этого? — сказал он, прильнув губами к ее губам, его руки скользнули по ее ягодицам и прижали Эйвери. — Мужчина не может долго скрывать свои естественные потребности.
— Так же, как и женщина, — заметила она.
— Господи, я так сильно хочу тебя! — Джонас страстно поцеловал ее. Он ласкал ее со столь мучительным сладострастием, что Эйвери не смогла удержаться от хриплого стона, который стоил Джонасу остатков контроля. Он скользнул между длинными ногами, которые сразу обхватили его. Единение было коротким, но настолько чудесным, что они долго лежали, не желая отдаляться друг от друга…
На следующее утро Джонас разбудил Эйвери с требованием, чтобы она осталась с ним до последней имеющейся в ее распоряжении минуты, и она сонно моргнула, кивнув в знак согласия.
— Хотел бы я, чтобы ты поехала со мной в Лондон.
— Я и поеду — через выходные, — напомнила она. Я приеду в субботу…
— И останешься на воскресенье?
Эйвери посмотрела в его горящие желанием глаза.
— Я думала вернуться воскресным вечером, но утро понедельника тоже подойдет.
— Это подарит нам еще одну ночь. Вставай. Я отвезу тебя на обед в особое местечко.
— Но у меня нет подходящей одежды, — запротестовала она.
— Тебе и не нужно выглядеть особенно, — сказал он голосом, который заставил ее покраснеть. — Честно говоря, ты мне больше всего нравишься такой, как сейчас.
Эйвери поцеловала его в ответ, и, поскольку она лежала обнаженная в его объятиях, Джонас воспринял поцелуй как разрешение на нечто большее, и начал заниматься с ней любовью — на сей раз медленно и нежно. Впоследствии, потрясенные силой тех чувств, которые они вызывали друг у друга, они долго ждали, когда замедлится биение их сердец.
— Я люблю тебя, Эйвери, — наконец прошептал Джонас.
— Я тоже люблю тебя, — откликнулась она взволнованно и уткнулась лицом в его плечо.
«Особым местечком» был маленький, скромный паб, где им указали на столик возле окна.
— Здесь очень мило, — сказала Эйвери, с одобрением оглядываясь вокруг.
— Впервые я пришел сюда с Чарли и Хетти. Паб весьма популярен, и нам повезло, что нашелся свободный столик. И ты поймешь, почему, когда попробуешь здешнюю еду!
— Я умираю от голода.
Принесли обед. Они наслаждались бараниной, тушенной в красном вине, и гарниром из великолепных овощей.
— Это было неподражаемо! — Джонас нахмурился, заметив странное выражение лица Эйвери. — Что случилось, дорогая?
— Не могу поверить! Только что вошел Пол Моррел.
— Хочешь немедленно уйти? — спокойно спросил он.
— Ты не будешь против? Давай выпьем кофе у камина.
Но путь к выходу вел мимо стола Моррела. Когда они проходили мимо, тот поднялся.
— Привет, Пол, — произнесла Эйвери, покорившись необходимости.
— Ну, привет, — ответил он. Несмотря на улыбку, его глаза оставались холодными. — Довольно странно встретить вас здесь. Я прочел об этом местечке только на прошлой неделе. Вы тоже?
Джонас покачал головой.
— Нет, я приезжал сюда с друзьями еще до того, как паб приобрел широкую известность.
— Поскольку Пол забыл меня представить, я это сделаю сама, — сказала женщина, сидящая за столом. Аннет Хьюз. Я работаю на отца Пола. Приятно познакомиться с вами, Эйвери.
— Мне тоже, Аннет, — спокойно ответила она. Это Джонас Мерсер — человек, которому мы обязаны нашим новым кинотеатром.
— Я читала в местной газете. Отличная работа, с одобрением произнесла Аннет. — И когда начнется строительство?
— Завтра, — сообщил ей Джонас и, оглянувшись, увидел, что к ним приближается официантка с большим подносом. — Мы стоим на дороге. Простите, нам пора ехать.
— В город? — спросил Пол.
— Не сегодня, — прохладно ответила Эйвери. Мы отмечаем Новый год в загородном доме Джонаса. — Она тепло улыбнулась Аннет и вышла из паба.
Мерсер следовал за ней.
— Это была настоящая словесная дуэль! — воскликнул он, перед тем как сесть в машину.
— А ты против?
— Нет, моя дорогая. Но вот Моррел просто чертовски против. Полагаю, он все еще безнадежно влюблен в тебя.
— Безнадежно — очень точное слово. — Эйвери откинулась на спинку сиденья. — Я говорила с ним только один раз с тех пор, как мы расстались, — спрашивала, кто новый владелец нашей земли. Это был тот самый день, когда я спустила на тебя собак, вместо того чтобы поужинать с тобой.
— Значит, это была его вина, — мрачно заметил Джонас.
— Если уж говорить начистоту, вина только моя.
Прости, дорогой.
И она погладила Джонаса по бедру, восхитившись про себя, когда его мускулы напряглись под ее рукой.
— Если ты сделаешь это еще раз, то за последствия я не отвечаю, — сквозь зубы предупредил он.
— Что ж, тогда я подожду, пока мы не вернемся домой.
— Ловлю тебя на слове!
Ближе к вечеру они прогулялись в деревню, чтобы купить молоко, хлеб и ежедневные газеты, и приготовили ужин.
— Хотела бы я превращать каждую нашу совместную минуту в кристалл и любоваться им когда мы с тобой расстанемся, — в какой-то момент произнесла Эйвери.
— Если бы ты переехала в Лондон, нам вообще не пришлось бы расставаться, — напомнил ей Джонас.
Эта перспектива начала овладевать мыслями Эйвери, когда она ненадолго оставалась одна, что случалось нечасто.
Той ночью они занимались любовью с ненасытной страстью, словно грядущая разлука усиливала их потребность друг в друге.
Они поднялись утром необычайно рано. Джонас, надевший деловой костюм, поинтересовался:
— Как я выгляжу?
— Впечатляюще; каждый дюйм говорит о том, что ты — страшный начальник, — заверила его Эйвери. Давай прощаться.
— Я буду ждать тебя на станции в следующую субботу. Постарайся не опоздать на поезд.
— Не опоздаю.
— Я позвоню тебе сегодня вечером, — пообещал он и поцеловал ее. Они еще немного постояли обнявшись, а затем Джонас поднял сумку с вещами и вышел из дома.
Он обернулся, увидел, что Эйвери смотрит в окно, и послал ей воздушный поцелуй. Она его вернула и наблюдала за машиной до тех пор, пока та не исчезла вдали.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Когда Фрэнсис через пару часов приехала в ателье, то, взглянув на Эйвери, издала вздох облегчения.
— Все в порядке.
Эйвери счастливо кивнула.
— Джонас был там. Он тоже встретил Новый год одиноким и несчастным. Он говорит, что я ему нужна, и в итоге я сдалась.
— Прекрасная новость! Когда Хелен и Луиза вернутся, мы не будем пудрить им мозги дурацкими витаминами и назовем истинную причину твоего сияющего вида.
— Почему бы и нет? С сегодняшнего дня об этом может узнать хоть весь город!
Фрэнсис хихикнула.
— После появления Джонаса на балу никто особенно не удивится. — Внезапно она подняла голову. Что там за шум?
Эйвери подошла к двери и выглянула наружу.
Мимо проходила Надин из цветочного магазина.
— Что происходит? — крикнула Эйвери.
Надин победно подняла большой палец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13