Люси Гордон: «Этот несносный Лука»

Люси Гордон
Этот несносный Лука



OCR:
«Гордон Л. Этот несносный Лука: Роман»: Радуга; М.; 2004

ISBN 5-05-006032-ХОригинал: Lucy Gordon,
“The Italian`s Baby”, 2003

Перевод: Т. Трушова
Аннотация Они любили друг друга страстно и исступленно, но за день до свадьбы судьба развела их. Пятнадцать лет спустя они встретились снова. Есть ли у их любви хоть единый шанс на возвращение?.. Люси ГОРДОНЭТОТ НЕСНОСНЫЙ ЛУКА ПРОЛОГ Семнадцатилетняя девушка, хорошенькая, как куколка, сидела на подоконнике, и смотрела невидящим взглядом на итальянский пейзаж.Она даже не обернулась, когда открылась дверь и вошла медсестра, а следом за ней мужчина средних лет. Он старался выглядеть беззаботным, но его глаза оставались мрачными.— Как поживает моя любимая девочка? — спросил он девушку.Она даже не взглянула на него.— Кое-кто хочет поговорить с тобой, дорогая. Мужчина обратился к молодому человеку, стоявшему позади него:— Покороче.Двадцатилетний молодой человек выглядел так, словно не брился несколько дней. Глаза его были полны боли и гнева. Он быстро пошел к девушке и встал перед ней на колени.— Бекки, mia piccina, это я, Лука, — проговорил он с мольбой. — Посмотри на меня, прошу. Прости меня за все. Они сказали, что наш ребенок мертв и что это моя вина. Но я никогда не хотел быть причиной твоей боли. Ты слышишь меня?Она повернулась к нему и посмотрела невидящими глазами.— Послушай меня, — умолял Лука, — я сожалею, я так сожалею. Бекки, ради бога, скажи, что ты слышишь меня.Она молчала. Он коснулся ее каштановых волос. Она не двигалась.— Я не видел нашего ребенка, — хрипло сказал он. — Девочка была похожа на тебя? Ты держала ее на руках? Поговори со мной. Скажи мне, что ты помнишь меня, что ты все еще любишь меня. Я буду любить тебя всю жизнь. Только скажи, что ты прощаешь меня за всю ту боль, что я причинил тебе. Я только хотел сделать тебя счастливой. Ради бога, поговори со мной.Но она молчала, только смотрела в окно. Он опустил голову ей на колени и разрыдался. ГЛАВА ПЕРВАЯ Черные буквы ярко выделялись на белом фоне.Мальчик. Родился вчера.Это событие могло бы принести радость. Но для Луки Монтезе оно означало, что его жена родила ребенка от другого мужчины. Теперь все узнают о его позоре. Но ему некого было проклинать, кроме себя, за то, что он был слепым дураком. Его лицо исказила гримаса ярости, когда он услышал эту новость.Опасаясь гнева Луки, Друсилла убежала от него, как только поняла, что беременна. Он вернулся домой, но ее уже не было. Осталась только записка. В ней было сказано, что у нее другой мужчина. Она беременна. Бесполезно пытаться найти ее.Друсилла забрала с собой все, что Лука когда-либо покупал ей, от бриллиантов до последней тряпки. Он преследовал ее, как разъяренный зверь, с помощью целой стаи дорогих адвокатов, домогаясь документов о разводе, по которым она должна была остаться только с тем, что уже взяла.Луку раздражало, что соперник небогат. Если бы он был богатым предпринимателем, подобно Луке, каким удовольствием было бы разрушить его жизнь. Но он оказался всего лишь парикмахером! Это было самым ужасным оскорблением.Теперь у них взрослый сын. А Лука Монтезе остался бездетным. Все знали о его бесчестье, о том, что его брак бесплоден, и все смеялись. Это приводило его в бешенство. У его ног был весь финансовый Рим, мир, который он смог покорить.Он добился почти всего своей проницательностью, хитростью, он взял все это грубой силой. Его служащие трепетали перед ним; конкуренты боялись его. Лука наслаждался своей властью. Но теперь они смеялись над ним.Он покрутил в руках лист бумаги. Его руки были тяжелы и сильны, словно это руки рабочего, а не международного финансиста.Его лицо было таким же; грубые заостренные черты и сердитый напряженный взгляд. Высокий и широкоплечий, Лука был привлекателен для многих женщин, особенно для тех, кто стремился к именитости.Он и сам любил выбирать лучших, был щедр на подарки, однако не тратил на женщин ни слов, ни чувств. И всякий раз резко бросал их — в них не было того, что он искал.Он не мог сказать, что ему было нужно. Он только знал, что нашел это лишь однажды, давно, когда познакомился с девушкой, у которой были светлые глаза и огромное сердце.Лука сам тогда был еще мальчиком, мечтавшим о вечной любви. И сердце его замирало от радости при виде этой девушки.Сейчас же он трезво воспринимал этот мир.Вспоминать о потерянном счастье было слабостью, а он всегда безжалостно относился к своим и чужим слабостям. Он шел из офиса к подземному гаражу, где его ждал «роллс-ройс» последней модели.У Луки был шофер, но он любил водить машину сам. Автомобиль льстил его самолюбию, служил доказательством его достижений. Ведь когда-то он ездил на старом полуразваленном драндулете.Лука до сих пор вспоминал ту девушку. Возможно, это было своего рода безумие, думал он, ведя «роллс-ройс» по дороге к своей вилле в предместье Рима. Безумие, поскольку той останавливающей сердце радости больше не было в его жизни.Не однажды Лука пытался ее забыть. Но сейчас казалось, она ехала рядом с ним в темноте.Его мучили воспоминания о том, какой восхитительной, доброй, нежной и доверчивой она была.Ему было двадцать, а ей семнадцать, и они думали, что это будет длиться вечно.Может быть, так было бы, если бы…Он запрещал себе думать об этом. Сильный мужчина не должен думать о том, что «было бы, если бы…»Но ее призрак не оставлял его в покое. Призрак напоминал ему, как она лежала в его руках и шептала слова любви и страсти.«Я твоя, навсегда, навсегда, я никогда не буду любить другого».«Но у меня нет ничего, что я мог бы предложить тебе».«Если ты дашь мне свою любовь, мне больше не будет нужно ничего».«Я беден».«Мы не бедны, пока мы есть друг у друга…»А потом все закончилось, и они расстались.Внезапно машину развернуло, раздался визг шин. Лука не понял, что случилось, но его машина остановилась. Охваченный странным волнением, он открыл дверцу и, выйдя из автомобиля, посмотрел на проселочную дорогу. Она была совершенно пустой.Как и моя жизнь, подумал Лука. Непрерывный путь из темноты в темноту. И так уже пятнадцать лет.Отель «Аллингем» был новой роскошной гостиницей, предназначенной исключительно для лондонского бомонда.Ребекка Ханлей исполняла здесь обязанности первого консультанта по связям с общественностью. Председатель правления говорил, что она выглядит так, словно деньги сами собой текут к ней в руки. А это очень важное качество для привлечения клиентов.Ребекка жила в «Аллингеме», так как снимать номер в отеле было проще, чем содержать свой дом. Здесь она могла ходить в салон красоты и тренажерный зал, следить за своей фигурой, в которой и так не было ни унции лишнего веса, и лицом, которое излучало совершенство.Она как раз добавляла несколько штрихов к своей внешности, когда зазвонил телефон. Это был Денвере Джордан, банкир и ее очередной поклонник.Они должны были отправиться на помолвку младшего брата Денверса, владевшего гостиницей «Аллингем». Поскольку Ребекка одновременно была и спутницей Денверса, и представителем гостиницы, выглядеть она должна была абсолютно безупречно.Ребекка взглянула в шикарное трехстворчатое зеркало. Ее изящную фигуру выгодно подчеркивало обтягивающее платье. Шею украшал большой бриллиант на цепочке.Волосы цвета меда выгодно подчеркивали ее зеленые глаза. Небольшие бриллиантовые серьги довершали картину.Когда часы пробили восемь, в дверь постучали, и Ребекка впустила Денверса.— Ты выглядишь великолепно, — сказал он. — Все будут завидовать мне.Помолвка происходила в банкетном зале, украшенном огромным количеством белых роз. Жених и невеста выглядели совсем юными — Рори было всего двадцать четыре, а Элспете — восемнадцать. Отец Элспеты являлся президентом банка, на который работал Денвере. Банк входил в состав консорциума, финансирующего гостиницу «Аллингем».Невеста похожа на котенка, подумала Ребекка, она еще такая наивная и импульсивная во всем, особенно в любви.— Никогда не понимала людей, которые клянутся друг другу в вечной любви, — прошептала она Денверсу, когда вечер был в самом разгаре.— Ты еще просто очень молода. На самом деле вечная любовь существует, — пробормотал он.— Ты действительно думаешь, что я еще молода и глупа?— Ну что ты, любимая! Мы все знаем, что жизнь не такова, как нам хотелось бы.— Это правда, — согласилась она.Внезапно подбежала Элспета и обняла Ребекку.— О, Бекки, я так счастлива. А как насчет вас двоих? Может, объявить сейчас и о вашей помолвке?— Нет, — быстро сказала Ребекка. Но, поняв, что произнесла это слишком резко, поспешила добавить:— Этот вечер принадлежит только вам. Если я стану отвлекать внимание гостей, у меня будут неприятности с моим боссом.— Хорошо, но на своей свадьбе я брошу тебе букет.Элспета тут же убежала, и Ребекка вздохнула с облегчением.— Почему она назвала тебя Бекки? — спросил Денвере.— Сокращенно от Ребекки.— Мне больше нравится Ребекка. Это имя больше подходит тебе — обходительной и утонченной.Бекки — это что-то взбалмошное и неуклюжее. Ребенок, который ничего не знает об этом мире.Она быстро поставила стакан, потому что у нее внезапно задрожала рука. Но вряд ли он что-то заметил.— Я не всегда была обходительной и утонченной, — произнесла она.— Но я привык видеть тебя именно такой.И, конечно, Денверсу Ребекка была нужна только такой — изысканной и утонченной. Что же, она не прочь выйти за него замуж — не по любви, а ради поддержки с его стороны. Ей уже тридцать два, и она не хочет бесцельно плыть по течению всю свою жизнь.После помолвки Денвере предложил поужинать вместе, но Ребекка отказалась, сославшись на усталость. Он проводил ее до номера и в последний раз попытался продлить вечер, задержавшись у двери, чтобы поцеловать ее, но она сослалась на усталость.— Я на самом деле очень утомилась. Спокойной ночи, Денвере.— Ладно. Отдохни получше, завтра важный день.— А что будет завтра?— Мы же обедаем с председателем банка. Разве ты забыла?— Конечно, нет. Спокойной ночи.Если бы он вскоре не ушел, она бы, кажется, накричала на него.Наконец она осталась в одиночестве. Ребекка выключила свет и стала смотреть в окно на яркие лондонские огни. Ей казалось, что она смотрит на свою жизнь, которая стала чередой бесконечных званых обедов, посещений оперы, модных ресторанов, приемов в роскошном доме, где она вскоре станет женой и хозяйкой.Когда-то такой образ жизни был привлекателен для нее. Но сегодня вечером молодая пара, полная страстной веры в любовь, напомнила ей о некоторых вещах, в которые Ребекка теперь не верила.Во все это верила Бекки, но Бекки была мертва. И все же сегодня вечером ее призрак вышел на сцену и посмотрел укоризненными глазами на Ребекку, напоминая, что когда-то у нее тоже было сердце, которое она отдала юноше с неистовым взглядом.«Ребенок, который ничего не знает об этом мире» — таков вердикт Денверса. Он и не догадывается, насколько прав. Они были детьми, непосредственная Бекки и двадцатилетний Лука, и думали, что их любовь преодолеет все.Бекки Солвей с первого взгляда влюбилась в Италию и особенно в окрестности Тосканы, где ее отец унаследовал состояние семьи Беллето от своей итальянской матери.— Папа, как здесь божественно красиво! — воскликнула она, увидев Тоскану впервые. — Я хочу остаться здесь навсегда.Он смеялся.— Хорошо, дорогая. Как скажешь.Он поступал так всегда, потакая ее желаниям, с четырнадцати лет исполняя все капризы Ребекки. Они остались вдвоем — мать девушки умерла, когда ей было двенадцать, — Фрэнк Солвей, успешный бизнесмен в области электроники, и его яркая, симпатичная дочь.Его фабрики были разбросаны по всей Европе, и он непрерывно развивал бизнес в тех странах, где рабочая сила стоила дешевле. Во время ее школьных каникул они путешествовали вместе, посещая офисы его империи, или оставались в Беллето. Потом Ребекка закончила свое обучение в Англии — точнее говоря, когда ей исполнилось шестнадцать, объявила, что школа ей надоела.— Я хочу просто жить в Беллето, папа.И как всегда, он сказал:— Хорошо, дорогая. Как скажешь.Отец купил Ребекке лошадь, и она проводила счастливые дни, пропадая в виноградниках и оливковых рощах, которые составляли богатство Беллето.У нее были способности к языкам, и вскоре она выучила итальянский у своей бабушки, а если точнее, то освоила местный тосканский диалект. Фрэнк ужасно говорил по-итальянски, и слуги едва понимали его, поэтому он предоставил вести домашнее хозяйство Ребекке. Спустя некоторое время дочь стала помогать ему и в бизнесе.Все, что она знала об отце, сводилось к одному — он был успешным бизнесменом. Но не все было так просто.Отец закрыл одну из фабрик в Англии и открыл другую в Италии, затем поехал осматривать новое помещение в Испании, взятое в аренду.Когда отец отсутствовал, Бекки вышла прогуляться и неожиданно столкнулась с тремя мрачными типами.— Ты — дочь Фрэнка Солвей! — сказал один из них по-английски. — Бесполезно отпираться.— Почему я должна отрицать это? Я не стыжусь своего отца.— Будьте вы прокляты! — закричал другой. Нам нужна работа, а твой отец внезапно закрыл фабрику в Англии только потому, что здесь рабочая сила обходится ему дешевле. Никакой компенсации, никаких сокращений. Он просто исчез.Где он?— Мой отец сейчас за границей. Пожалуйста, позвольте мне пройти.— Скажи нам, где он, — требовали мужчины. Мы проделали этот путь не для того, чтобы ты нас обманывала.Ребекка испугалась.— Отец приедет на следующей неделе, — в отчаянии произнесла она. — Я передам ему, что вы искали его, и, конечно же, он поговорит с вами.В ответ раздался грубый смех.— Он захочет поговорить с нами в последнюю очередь, он сбежал.., не ответил ни на одно письмо.— Но что я могу сделать? — закричала она.— Ты останешься с нами, пока он не приедет за тобой, — произнес один из мужчин.— Ну уж нет, — сказал вдруг кто-то твердым голосом.Все только сейчас заметили, как из-за деревьев вышел и остановился поблизости молодой человек. Его присутствие произвело впечатление на пришельцев — и не столько из-за его роста и ширины плеч, сколько из-за свирепости лица.— Встань позади меня, — попросил он Ребекку и двинулся к мужчинам.— Иди отсюда, — угрожающе промолвил один из мужчин.Юноша, не сказав ни слова, небрежно развернулся и с легкостью опрокинул мужчину на землю.— Ото… — сказал другой. Больше он не сказал ничего, поскольку юноша предостерегающе взглянул на него.— Убирайтесь отсюда. И не возвращайтесь.Рабочие ушли.— Спасибо, — пылко произнесла Бекки.— Ты в порядке?— Да, благодаря тебе.Трое сердитых мужчин испугали ее. Но этот человек по-своему был тоже опасен.— Они ушли и больше не вернутся, — сказал он.— Спасибо. — Она старалась говорить по-английски медленно, чтобы он смог понять ее. — Я так обрадовалась, увидев тебя. Я думала, мне уже никто не поможет.— Не старайся говорить медленно, я знаю английский, — сказал он гордо.— Извини, я не хотела задеть тебя. Откуда ты взялся?— Я живу как раз за теми деревьями. Пойдем со мной, угощу тебя чашкой чая.— С удовольствием.Они пошли вместе к его дому.— Я всех знаю здесь, но этих троих никогда прежде не видел.— Они приехали из Англии, искали моего отца, но сейчас он далеко, и это разозлило их.— Может, тебе не стоит гулять одной.— Я не знала, что они здесь, и потом, почему я не могу поехать одна, ведь это земля моего отца?— Ах да, твой отец — англичанин, о котором все говорят. Но не вся земля принадлежит твоему отцу. Вот эта узкая полоска земли, которая граничит с домом, принадлежит мне, а я не собираюсь ничего продавать.— Но папа сказал мне… — Она осеклась.— Он сказал тебе, что купил здесь всю землю.Но он, видимо, упустил этот участок.— О, это здорово, — вырвалось у нее.Они свернули за угол и вышли к маленькому каменному строению. Высокий холм защищал его, рядом росли раскидистые сосны, дом выглядел очень уютным.— Вот мой дом, — просто сказал он, — но предупреждаю: он не такой живописный внутри.Это оказалось правдой. Внутри все обветшало, пол был выложен каменными плитками в старомодном стиле. Везде валялись инструменты и деревянные доски — очевидно, юноша приводил дом в порядок.— Садись. — Юноша указал на деревянный стул, который выглядел грубым, но оказался удивительно удобным. Чайник стоял на плите, и юноша быстро приготовил чай.— Как тебя зовут? — спросила она.— Лука Монтезе.— А я — Ребекка Солвей. Бекки.Он взглянул на маленькую изящную руку, протянутую к нему. Казалось, впервые уверенность покинула его. Помедлив, Лука протянул в ответ свою. Она была широкой и сильной.Выглядел же Лука неряшливо. Его темные спутанные волосы, спадавшие на широкие плечи, явно нуждались в стрижке. Юноша носил поношенные черные джинсы и черный жилет. Он был крепкого телосложения и ростом более шести футов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13