– Но послушай, дорогая, – начал Томас, но тут в углу запричитала Роза.
– Милая сестра, – выпалила она, но ее тут же перебил Томас:
– Ты совершенно не контролируешь себя. Ты одинокая женщина, а я твой самый близкий родственник-мужчина. Это дает мне некоторое право распоряжаться твоими делами.
– Ничего подобного! – закричала Клавдия. – Я – совершеннолетняя и единственная владелица большого поместья, и останусь таковой по крайней мере еще несколько лет. Как видишь, я сама прекрасно справляюсь.
Томас некоторое время стоял, расставив ноги и с удивлением глядя на нее. Когда он опять заговорил, его голос стал тише, но в нем была угроза, которой она раньше не замечала.
– Ты обманываешь себя, моя дорогая, если думаешь, что можешь обойтись без помощи человека, который старше и мудрее тебя. Ты думаешь, что ты самостоятельная деловая женщина, но сколько клиентов будут иметь с тобой дело, если узнают, что ты всего лишь девчонка, не соблюдающая никаких норм? Или еще хуже. Кое-кто может подумать, что ты ни интеллектуально, ни эмоционально не готова вести дела такого большого поместья.
Клавдия изумленно уставилась на него.
– Ты что, угрожаешь мне? – выпалила она.
На мгновение в глазах Томаса она увидела такую ненависть, что у нее перехватило дыхание. Правда, это выражение так быстро изменилось, что она подумала, будто это ей показалось. Он нетерпеливо махнул рукой.
– Конечно, это не угроза, – с обидой сказала он. – Я просто хочу позаботиться о тебе.
– Поскольку ты, конечно, думаешь, – начала Клавдия, – что твои и мои интересы совпадают, то позволь заметить тебе…
Она запнулась, потому что в комнату вошел Флетчер Ботсфорд, а за ним тетя Августа. Клавдия холодно поздоровалась с мистером Ботсфордом, который все еще выглядел недовольным. Поздоровавшись с Томасом и Розой, он опять направился к ней, но Клавдия была избавлена от его домоганий приходом Дженуари. Случайно он остановился рядом с Ботсфордом, и Клавдия поразилась, насколько различными они были. Дженуари в простом наряде слуги выглядел гораздо изящнее и элегантнее и намного больше походил на джентльмена, чем Флетчер, который выглядел почти нелепо. Дженуари посмотрел на Клавдию и объявил, что обед готов, как будто она была единственной, кто присутствовал в комнате. Пытаясь сдержать неожиданное и ненужное волнение, она молча последовала за ним.
Как и следовало ожидать, обед прошел невесело. Единственное, что нравилось Клавдии, было то, что Томас больше не претендовал на свое место во главе стола. Очевидно, он посчитал, что бежать к столу впереди дворецкого – ниже его достоинства. Он сел справа от нее и жаловался по поводу каждого блюда, которое ставили перед ним. Ему вторила его жена. Она охаяла все, начиная с супа, который она нашла слишком соленым, до крема, который был слишком водянистым. К тому же мясо оказалось недожаренным, спаржа жесткой, а мясной пирог – слишком острым. Даже тетя Августа, которая всегда ругала Клавдию за неумение держать язык за зубами, не выдержала.
– Мы считаем, что нам очень повезло с кухаркой, – зло сказала она Розе, при этом ее кудри почти звенели от негодования. – Очень жаль, что вы не разделяете эту точку зрения, хотя и смогли побороть свои эмоции, – добавила она, глядя на чистую тарелку Томаса, с которой исчезла третья порция охаянного пирога.
Флетчер Ботсфорд захихикал в салфетку, но тотчас прекратил, когда Томас бросил на него негодующий взгляд.
Клавдия краем уха слышала, о чем они говорят, – так остро она ощущала, что за ее спиной стоит Дженуари. Почему, подумала она, в его присутствии она всегда ощущает какие-то невидимые шелковые нити, связывающие их? Когда он передавал ей очередное блюдо, его случайные прикосновения заставляли ее вздрагивать. Она понимала, что ведет себя как девчонка, но это ей не помогало. Как и напоминания, что этот человек был ее врагом. Как только последняя капля вина была выпита, а последняя крошка еды съедена, Клавдия встала из-за стола. Все перешли в музыкальную комнату, но, сославшись на головную боль, она вскоре ушла в свою спальню.
– Боже, миссис Кастерс, – пролепетала Фоб Додж, одна из девушек, которые временно были вызваны из деревни, – у вас был тяжелый день? Вы выглядите напряженной, как струны скрипки моего дядюшки Фреда. – Она подошла к своей хозяйке, сняла с нее платье и подала ей ночную рубашку из хлопка. – Давайте я расчешу вам волосы. Это успокоит вас.
Клавдия принимала ее ухаживания с молчаливой благодарностью, но только после того как маленькая служанка закончила расчесывать ее волосы и удалилась, она глубоко вздохнула и расслабилась.
Она ужасно устала, но ложиться было еще рано. Клавдия смотрела из окна на луга и сады, окрашенные в красный цвет уходящим солнцем.
Наконец она повернулась, подошла к маленькой полке около кровати и начала рассматривать лежащие на ней книги. Она несколько недель назад принесла их из библиотеки, но поскольку работала каждый день допоздна, то засыпала, как только ложилась в постель, и так и не открыла ни одной из этих книг.
Зевая, она взяла томик стихотворений Милтона о сельской жизни. Клавдия решила, что эта книга сможет ее успокоить, и положила ее на стол рядом с кроватью вместе со свечой. Устроившись между подушками, она взяла книгу, раскрыла ее, и здесь раздался странный сухой звук. Что это было? Она открыла и закрыла книгу несколько раз. Да, в ней что-то было… Склонившись поближе к свече, она заглянула в щель между основанием переплета и обложкой и достала оттуда две скомканные страницы.
Клавдия разгладила их, положила на обложку и заметила, что листки были исписаны знакомым почерком. Это напоминало один из «списков» Эмануэля. Да, вот и его подпись в низу одной из страниц. Но кто мог засунуть эти листки в книгу? Она быстро просмотрела первую страницу и вдруг замерла. Боже, что это? «Скопировать подпись Г… обязательно сегодня… Гленрейвен – карты во вторник… Д. должен закончить свою работу к вечеру… поддельные бумаги у меня к утру… Глен, должен выпить…»
Ее руки дрожали так, что было трудно держать листки. После того как она прочла все, что было написано на них, она откинулась на подушки. Она чувствовала себя так, будто земля ушла у нее из-под ног и она падает в пропасть. Ей все было абсолютно ясно. Эмануэль Кастерс овладел Рейвенкрофтом путем подлого обмана, а потом убил его владельца. Поместье принадлежало наследнику покойного лорда Гленрейвена по закону, а вдова Эмануэля Кастерса не имела на него никаких прав.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Клавдия долго недвижимо сидела на кровати и пыталась осознать значение своего открытия. Рейвенкрофт не принадлежал ей! Это был не ее дом, а дом человека, который обосновался в комнатах ее прислуги. Нет, это не были комнаты ее прислуги, потому что она здесь была никем, а сероглазый незнакомец был, вероятнее всего, лордом Гленрейвеном.
Она прижала пальцы к вискам, пытаясь размышлять, но в голове ее крутилось одно: «Рейвенкрофт не мой. Мне нечего здесь больше делать». Эта мысль разрасталась в пульсирующую боль, пока, казалось, не заполнила ее всю, давя на нее всей тяжестью, прижимая к земле и не давая подняться.
– О Боже! – Ее отчаянный крик эхом отразился от стен комнаты. Она опустила голову на руки и зарыдала.
Она еще раз посмотрела на скомканные листки, которые держала в руке, и вернулась к последовательности событий, описанных крупным, неаккуратным почерком Эмануэля, событий, которые привели к низвержению лорда Гленрейвена и, в конце концов, к его смерти. «Эти бесконечные записи Эмануэля…» – мрачно подумала она. Привычка, которая, казалось, раздражала всех своей нелепостью, привела ее к бесславному концу.
Все, что она так долго создавала, теперь не принадлежало ей. Чувство гордости, возникшее при восстановлении Рейвенкрофта, – лошади, овцы, покупка земли – все это будто унесло ветром.
Эмануэль, размышляла Клавдия, был плохим, но не глупым человеком. Почему он не уничтожил доказательство своего преступления? Зачем ему было прятать его там, где кто угодно мог его найти? Она покачала головой и расправила листки, которые держала в руке. Их края были обуглены. Может быть, он начал сжигать их, а потом передумал? Но почему? В этом не было никакого смысла.
И это было не так уж и важно, поняла Клавдия с холодной ясностью. Ей стало понятно, что именно это и искал Стендиш. Именно за этим он и пробрался в Рейвенкрофт инкогнито. Вот почему он не явился сюда вместе с юристами, судебными исполнителями и судьями. Долго ли, думала она, он подозревал, что поместье украли у него с помощью обмана и – увы! – убийства? Как он узнал, что доказательство было спрятано где-то в доме? Нет, его поиски были направленными. Он знал: то, что ему нужно, спрятано в книге. Она мрачно улыбнулась. Ничего странного нет в том, что он так расстроился, узнав, что некоторые книги исчезли из библиотеки. Дело в том, что без этого доказательства у него не было юридических прав на владение Рейвенкрофтом.
Не было юридических прав…
Эти слова крутились в голове Клавдии, как рука воришки, шарящая в кармане. Она была единственной, кто знал о существовании этих бумаг. Лорд-дворецкий может искать их до посинения, но без ее помощи он не найдет того, что ему так необходимо.
Кто, думала она с яростью, имеет больше прав на Рейвенкрофт? Незнакомец, который уже много лет как не живет здесь и, вероятно, очень мало помнит об этом доме, или она, напряженно работавшая, чтобы вернуть поместью былое величие и процветание? Конечно, он не мог любить Рейвенкрофт с той страстью и преданностью, которая стала частью ее самой. И, конечно, если отбросить формальности, Рейвенкрофт по всем моральным и этическим нормам принадлежал ей.
Клавдия встала и подошла к окну. Долгое время она смотрела на газоны и озера Рейвенкрофта, на поля, которые лежали за ними, вписываясь в неровный ландшафт Котсволдса.
Внизу Джем вошел в свою спальню и устало снял одежду конюха. Как обычно, время между обедом и сном он провел на конюшне вместе с Джоной и Лукасом. С каждым днем он все больше поражался деловой хватке Клавдии. Несмотря на то что она мало знала о лошадях, ей удалось сделать много для того, чтобы восстановить репутацию, которую имела конюшня во времена его отца. Используя советы Джоны, она умело руководила разведением лошадей, а ее финансовые способности были поразительны. Она блестяще усвоила, как нужно продавать лошадей. Она увеличила поголовье и связалась с избранными клиентами его отца, и все это делала очень успешно. Эти люди или их сыновья, знавшие толк в лошадях, покупали у Клавдии жеребцов, жеребят и кобыл и возвращались к ней вновь и вновь. К тому же, они приводили своих друзей.
Миссис Кастерс достигла всего этого за два года. Она работала над счетами по ночам, когда все остальные спали. Она бралась за любую, самую черную работу и заражала своей преданностью поместью всех остальных, работавших на нее.
Дженуари тяжело вздохнул. Ему становилось все труднее представить себе, как он выгонит Клавдию из Рейвенкрофта. То, что он собирался заплатить ей, уже не казалось ему достаточной компенсацией. Он понимал, что, вложив столько труда и усилий в восстановление поместья, Клавдия будет глубоко несчастна, если ей придется остаток дней провести в каком-нибудь скучном Бате или Брайтоне. Или Глостере.
Так как она очень красива, то недолго будет жить вместе с тетей. Может быть, она выйдет замуж за этого балбеса Ботсфорда. Боже, конечно, ей и в голову не придет сделать это! Дженуари видел, что, когда Ботсфорд обнимал Клавдию, у нее было такое лицо, будто ее тошнило. Ну, если не Ботсфорд, то кто-то другой скрасит ее одиночество.
Конечно, мрачно размышлял Джем, ее родственник не будет с таким усердием искать ей жениха, когда она перестанет владеть Рейвенкрофтом. С другой стороны, Джем не сомневался, что, лишившись Рейвенкрофта, Томас попытается хоть как-то спасти ситуацию, продав сестру жены тому, кто побогаче. Клавдия казалась несгибаемой, но долго ли она сможет сопротивляться постоянному давлению Томаса?
Он опять вздохнул, думая о том, какая внутренняя сила заключена в хрупкой внешней оболочке. Было бы несправедливо, если бы Клавдии пришлось заботиться о себе самой. Джем замер. Но что он мог поделать? Он давно понял, что жизнь несправедлива, и Клавдия, которая была замужем за Эмануэлем Кастерсом, тоже должна была знать об этом.
Джем подошел к умывальнику рядом с кроватью и начал смывать дневную грязь, мрачно размышляя о том, сколько времени ему понадобится, чтобы найти бумаги. Ему не приходило в голову, что он может их не найти, но уже почти все книги в библиотеке были просмотрены им безрезультатно. В доме еще оставались книги, но что если нужную ему все-таки продали?
Джем пожал плечами. Конечно, с теми доказательствами, которые у него были, рано или поздно, но он вернет себе Рейвенкрофт. У него есть свидетельство человека, который помог Кастерсу осуществить его гнусный замысел. Однако это свидетельство было получено от Давентри в обмен на обещание, что ему дадут не пожизненное заключение, а отправят в ссылку в Австралию. Но достаточно ли этого для решения суда в его пользу? Кроме того, Давентри находился за полмира отсюда, и это вряд ли может помочь Джему.
Но был еще Джона, который мог засвидетельствовать, каким ужасным человеком был Кастерс, но примет ли это суд во внимание?
Джем сел на край кровати и провел рукой по волосам. Боже, он столько перенес, и все для того, чтобы потерять Рейвенкрофт еще раз! Он положил голову на руки и сидел неподвижно, а потом стал медленно снимать сапоги. Джем был так поглощен своими мыслями, что сначала не услышал робкий стук в дверь. Когда стук повторился, он поднял голову и надел рубашку. Сначала он подумал, что это Джона послал за ним, и в носках подошел к двери. У него глаза на лоб полезли, когда он увидел маленькую фигурку, стоящую за дверью, с нимбом света свечи вокруг ее распущенных волос.
Клавдия глубоко вздохнула.
– Я должна поговорить с вами, – смело сказала она.
Джем молча открыл дверь, чтобы впустить ее, и указал на небольшое кресло. Когда она села, он расположился в соседнем кресле.
Клавдия посмотрела ему в глаза. В них она увидела удивление. Она покраснела, поняв, что он мог подумать, будто она ищет близости. Она выпрямилась и села на край кресла. При первых же ее словах удивление в его глазах исчезло.
– По-моему, настало время откровенно поговорить, милорд.
Если она собиралась застать его врасплох, то это ей не удалось. Его глаза были спокойны и непроницаемы, и он просто сказал:
– Простите, я не понял.
– Ну хватит, – сказала она резко. – Больше нет нужды скрывать, кто вы. Я знаю это и знаю, зачем вы приехали.
В течение некоторого времени он не сводил глаз с ее лица.
– Понятно, – сказал он наконец. – Могу я спросить, как вы пришли к такому выводу?
– Вы очень похожи на портрет одного из ваших предков.
Клавдия вздрогнула, поскольку Джем вдруг засмеялся.
– Ну конечно. Это, должно быть, дядюшка Филип. Мать всегда говорила, что мы похожи. Мне он всегда казался несколько неуклюжим.
– А поскольку, – продолжала Клавдия, – вы слишком далеко зашли, чтобы вернуть себе поместье, мне стало ясно, что вы – наследник.
– Понятно, – повторил Джем. – Позвольте спросить, почему вы решили сообщить мне об этом именно сейчас? – Он говорил спокойно, но Клавдия заметила, как он был напряжен.
– Об этом я вам сейчас не скажу, милорд, – произнесла она. – Мне ведь ясно, что вы появились здесь, чтобы доказать свои права на Рейвенкрофт.
На этот раз Джем ничего не ответил, но его глаза заблестели, как отшлифованные камни.
Клавдия смотрела прямо на него до тех пор, пока, наконец, он не кивнул, нехотя подтверждая ее догадки.
– Позвольте спросить, – продолжала она, чувствуя себя так, будто идет по натянутой проволоке, – как вы хотите доказать свои права на поместье? Вы ведь знаете, что мой покойный муж получил его от вашего отца в уплату карточных долгов.
Джем встал и принялся ходить по комнате. Мысли беспорядочно роились в его голове. Господи, он ведь с самого начала своего представления знал, что ему не удастся долго скрывать, кто он. Но он не думал, что вдова поймет это так быстро. Что делать? Он судорожно пытался осознать последствия ее открытия и вскоре принял решение. Он вернулся к креслу, в котором сидела Клавдия.
– Вы пришли к правильному выводу, миссис Кастерс, и я действительно должен объяснить вам свое странное поведение. – Он опять сел и пододвинул свое кресло поближе к ней. Он посмотрел на нее тем взглядом, который всегда так смущал ее.
– Начнем с того, что мое имя Джереми Стендиш, и я действительно лорд Гленрейвен. Я жил в Рейвенкрофте первые двенадцать лет моей жизни. – Он замолчал на мгновение, борясь с воспоминаниями. – Этот период моей жизни был относительно счастливым, пока вдруг здесь не появился Эмануэль Кастерс, который попал в орбиту моей семьи, состоявшей из моего отца, матери и двух моих сестер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24