- Мне все равно, - ответил он. - Это меня волнует меньше всего.
И тогда я продиктовал ему адрес, имя хозяина дома и назвал время.
- Послушайте, Холман, а вы что, тоже придете? - поинтересовался Хендерсон.
- Вообще-то собирался, - сказал я.
- Я наведу о вас справки, - пообещал он. - В Лос-Анджелесе я знаком со многими.
- В вашем городе живет человек по имени Дэн Карсон, - подсказал я. Можете спросить у него.
- Спрошу обязательно, - пообещал он. - Так что в ваших же интересах, Холман, чтобы все вами рассказанное оказалось правдой. Если же это просто дурацкая шутка, то я вас...
- Не сомневаюсь, мистер Хендерсон, - сказал я и положил трубку.
Затем я набрал номер телефона Сэнфорда и долго слушал унылые длинные гудки, терпеливо дожидаясь, чтобы на том конце провода хоть кто-то подошел к телефону и снял трубку.
- Да? - ответил мне наконец испуганный голос.
- Это Рик Холман говорит, - объявил ей я.
- И что я теперь должна делать? - съязвила Пуала. - Плясать от радости?
- Я знаю, как отвязаться от Блэра, - сказал я. - Но ты должна мне доверять.
- Еще чего! - фыркнула она.
- Уговори своего отца позвонить ему, - продолжал я. - Он должен сказать, что все хорошо обдумал, и возможно они могли бы заключить сделку. Пусть он пригласит Блэра прийти к вам сегодня часам к девяти вечера. Также скажи отцу, чтобы тот сказал Блэру, что он якобы слышал, что у Блэра живет одна очень симпатичная девица, и, вполне возможно, во второй части фильма она смогла бы заметить Айрис Меривейл. Пусть он и её с собой привезет.
- Что за ерунду ты затеял на сей раз? - ехидно поинтересовалась она.
- Это единственный возможный выход, - ответил я. - Верный способ навсегда избавиться от Блэра. Но, конечно, если тебя это не интересует, я не обижусь. Ты только подумай, как здорово оказаться в постели с тем жирным бугаем, в то время, как Блэр и твой папаша будут через зеркало наблюдать за вашими упражнениями.
- Ты всегда предлагаешь сногсшибательные альтернативы, - грустно вздохнула она. - Ладно, я скажу Джерри. Но не знаю, согласится ли он.
- А ты скажи, что у него тоже есть потрясающий запасной вариант, угрожающе прорычал я. - Например, когда он в следующий раз будет болтаться над каньоном, то Джейк может просто нечаянно его уронить!
Глава 10
Тони Феррелл распахнул дверь своего убогого жилища, но увидев меня на пороге, хотел было снова закрыть её. Желая помешать этому, я навалился на неё с другой стороны, и он неожиданно быстро сдался. Затем я вошел в квартиру, и закрыл за собой дверь.
- Ладно! - раздраженно бросил он. - Выкладывайте, какого черта вам здесь нужно.
- Я хочу, чтобы вы рассказали мне об Айрис Меривейл, - сказал я.
- Она умерла. - Он недовольно поморщился. - И это все, что я могу сказать вам о ней.
- Мне нужно узнать, - продолжал я, - об её отношениях с Сэнфордом и с вами.
- Какая теперь разница, черт возьми? - сказал он. - Она мертва. Что было, то прошло!
- Для меня это очень важно, - настаивал я. - Что вам надо для того, чтобы разбудить эти воспоминания? Выпить? У меня в машине есть буталка водки. Хотите принесу?
Он покачал головой.
- Я с этим делом завязал, хотя раньше и приходилось выпивать. Что вы за человек, Холман? Некрофил? Она умерла. Так оставьте её в покое хотя бы после смерти.
- Она умерла, - согласился я, - и Роулинс тоже. Я знаю, почему умерла Айрис Меривейл - из-за передозировки барбитуратов. И мне так же известно, как умер Роулинс - ему вышибли мозги. Но я до сих пор не знаю, почему его убили.
- А Айрис-то тут при чем? - спросил он.
- Да все при том же. Потому что после неё остался незаконченный фильм, - ответил я.
Он сел в кресло и замер без движения, уныло ссутулившись и опустив плечи. Кончики ганфайтерских усов, казалось, тоже поникли, а неясный взгляд стал её мутнее.
- Я был единственным человеком на свете, кто мог понять Айрис, - вдруг заговорил он. - То есть её талант. Знаете, ведь она была поистине великолепной, неподражаемой актрисой. Но вот только заставить её проявить в полной мере это дарование было чрезвычайно трудно. Приходилось работать не покладая рук, копать все глубже и глубже, чтобы отбросить все наносное и добраться до её человеческой сути. - Он неожиданно усмехнулся. - А вам все это, наверное, кажется просто высокопарным бредом.
- Нет, не кажется, - искренне возразил я.
- Когда работаешь в таком темпе, то между тобой и окружающими тебя людьми складываются довольно странные взаимоотношения, - продолжал он. Бывает так, только что ты испытывал ни с чем не сравнимое умиротворение и блаженство, а в следующий момент уже выходишь из себя, начинаешь метать громы и молнии. Как говорится, где кончается любовь, там начинается ненависть! Думаю, что Айрис по большей части меня ненавидела. Однако я был единственным режиссером, с которым она работала на протяжении последних пяти лет своей карьеры.
- А как насчет её отношений с Сэнфордом?
- С этим сукиным сыном! - Он взволнованно вытер губы тыльной стороной ладони. - Он уничтожил её. Вам хоть об этом-то известно? Он был без ума от неё и так и не оставил её в покое.
- Так почему же она не ушла от него?
- Потому что к тому времени, как она поняла, что это единственный возможный выход, было уже слишком поздно, - сказал он. - Она уже не могла обходиться без наркотиков, от былой славы остались одни воспоминания, и идти ей было больше некуда. Но только для того, чтобы понять Айрис, вам необходимо знать, что из себя представляет Сэнфорд. Он же псих! Просто ненормальный.
- Как это? - продолжал подначивать я.
- Он извращенец, - ответил Феррелл. - Озабоченный. Он получает удовольствие только от того, что наблюдает, как этим занимаются другие.
- Но, наверное, когда-то он все-таки был нормальным, - предположил я. - Ведь у него есть дочь.
Феррелл криво усмехнулся.
- Его дочь? Жена ушла от него, не прожив с ним и года, и через три месяца у неё родился ребенок. Через несколько месяцев после этого она погибла в автомобильной катастрофе, и Сэнфорд взял ребенка к себе. Но все, кто знал их достаточно хорошо, ни минуты не сомневались в том, что отцом девочки мог оказаться кто угодно из полудюжины знакомых мужчин, бывавших у них в доме, включая шофера, но только не сам Сэнфорд.
- Я знаю, что он извращенец, - сказал я. - И это знаменитое зеркало у него в доме тоже видел.
- Я любил Айрис Меривейл, - тихо проговорил Феррелл, - но у меня не было желания обладать ею физически. Вы можете это понять, Холман?
- Наверное, могу, - осторожно ответил я.
- За свою жизнь я перетрахал достаточно женщин, чтобы чувствовать себя более или менее полноценным мужиком, - продолжал он. - Но вот с Айрис все было совсем иначе. Мне кажется, я был влюблен в её талант, а не в саму женщину.
- И что потом? - поинтересовался я.
- А потом настал такой момент, когда карьера её была закончена, она глотала барбитураты в огромных количествах, словно это были обыкновенные конфеты, а я пытался навсегда вычеркнуть её из своей памяти. Затем она позвонила мне из дома Сэнфорда и сказала, что у неё есть новый сценарий, по которому можно снять замечательный фильм, в котором ей очень хотелось сыграть главную роль. И она хотела, чтобы режиссером картины был я. Я же решил, что она, должно быть, уже окончательно выжила из ума, поэтому позволил себе восторженно поахать и выразил вслух свое восхищение идеей. Потом она рассказала, что Сэнфорд согласен дать денег на фильм и что он хочет срочно со мной встретиться. Тем же вечером я отправился на встречу с ним. Паулы дома не оказалось, так что нас там было трое.
Он закурил сигарету и сделал глубокую затяжку.
- Сэнфорд сказал, что даст денег. Айрис показала мне сценарий, и пока я его читал, они сидели напротив и молча смотрели на меня. Сам по себе сценарий был просто гениален, он как будто был написан специально для Айрис - для той Айрис, какой она была когда-то. И в тот вечер она действительно невероятным образом преобразилась. Она просто-таки сияла от счастья, замечательно выглядела, говорила осмысленно и даже шутила. И в конце концов, я согласился. Сговорились на том, что я буду продюсером и режиссером картины, а Айрис будет играть главную роль. И тут Сэнфорд сказал, что у него есть ещё одно условие.
Феррелл нервно затушил сигарету в стоявшей перед ним пепельнице.
- Он хотел, чтобы мы с Айрис занялись любовью, а он бы наблюдал за нами через свое проклятое зеркало! Я был возмущен до глубины души подобным предложением, и не преминул наговорить ему в ответ всяких гадостей; а потом мой взгляд остановился на Айрис, которая просто сидела и тихонько плакала. Она твердила, что это её последний шанс. Ее последний и единственный шанс снова вернуться на экран. Ведь Сэнфорд просил о такой малости. Неужели я её так ненавижу? Неужели она мне до такой степени противна, что сама мысль о том, чтобы один-единственный раз заняться с ней любовью вызывает у меня стойкое отвращение? А Сэнфорд - ублюдок! - сидел и самодовольно ухмылялся, наблюдая за этой сценой!
- И вы согласились? - спросил я.
- Да. - Он резко кивнул. - Я согласился. Хотя мне и стоило больших усилий довести дело до конца, зная, что все это время на нас из-за зеркала пялит глаза эта сволочь. К тому же все её порочные увлечения и страсть к наркотикам наложили отпечаток и на её тело. Как женщина она из себя уже ничего не представляла. Я имею в виду, физически. Но я сделал это ради нее, ради той женщины, в которую был когда-то безумно влюблен.
- И затем вы начали снимать фильм, - подсказал я.
- Это была одна сплошная неудача, начиная с самого первого дня съемок, - признался я. - Я пригласил одного из самых опытных операторов. Мы снимали при приглушенном освещении, с полупрозрачной сеткой поверх объектива, но никакие спецэффекты не могли скрыть главного, и просмотры текущего материала представляли собой довольно жалкое зрелище. К тому же она растеряла весь свой талант, утратила уверенность в собственные силы. Это было все равно, что иметь парализованную руку и пытаться работать кукловодом! И тем не менее я продолжал снимать, потому что другого выхода попросту не было. Затем, когда было потрачено около ста тысяч долларов и отснята примерно третья часть всего материала, начал возникать Сэнфорд. Он заявил, что не собирается больше переводить добро на дерьмо. И, честно говоря, я не виню его за это. Да и много ли найдется народу, кто согласится выложить сто тысяч долларов в обмен на возможность один раз подглядеть, как кто-то занимается любовью?
- Вам принадлежала половина негатива, - сказал я, - и вы оставили весь отснятый материал в залог Джемисону, в обмен на ссуду.
- Он купил мою долю и предоставил мне возможность в течение девяноста дней выкупить её обратно, - уточнил Феррелл.
- И до окончания этого срока остается всего два дня, - продолжал я. Джемисон уверен, что вы не станете выкупать у него негатив, так как в случае, если картина будет когда-либо закончена, то за вами сохраняется право продолжить работу над ней в качестве продюсера и режиссера, и вы предпочли бы иметь дело с ним, а не с Блэром.
- Это Джемисон так считает? - Он откинулся в кресле и тихонько засмеялся.
- А что, черт возьми, в этом смешного? - спросил я, начиная злиться.
В ответ он лишь покачал головой.
- Холман, я принес в жертву собственную карьеру. Сделал широкий жест в память о некогда великой актрисе. А знаете, что? Я передумал. Пожалуй, я все-таки выпью.
Я спустился к машине, забрал из неё бутылку водки и возвратился обратно в тесную, убого обставленную квартирку. Феррелл к тому времени уже держал наготове два стакана с кубиками льда, так что мне оставалось лишь наполнить их выпивкой.
- У меня есть тост, - мрачно объявил он, поднимая свой стакан. Давайте помянем безвременно ушедшую от нас Айрис Меривейл, которая могла бы стать самой величайшей актрисой на свете, но так не стала ею.
Мы выпили, и затем он снова начал подхихикивать.
- Может быть вы все-таки скажете, чего это вам так весело? И, возможно, я тогда тоже посмеюсь за компанию, - прорычал я.
- А почему бы нет? - Он снова наполнил свой стакан. - Сам-то я вот уже восемьдесят восемь дней ухохатываюсь над этой шуткой. И все в одиночку. Он отхлебнул ещё водки. - Ладно, слушайте. После всей этой истории с прекращением съемок Сэнфорд так ни разу и не побеспокоился о негативе, который остался у меня. Узнав, что Айрис умерла, я вдруг подумал о том, что, наверное, обязательно отыщется умник, кому захочется закончить картину и нажиться на её смерти. Я не мог этого допустить! Ведь она когда-то была известнейшей актрисой. Поймите, Холман, я просто не мог допустить этого!
- И что вы сделали? - спросил я.
Он снова нервно рассмеялся.
- И тогда я сжег проклятый негатив!
- Вы... - В какой-то момент я даже начал опасаться, что он лишился рассудка.
- Я сжег его, - радостно повторил он.
- А во что же тогда сейчас вцепился своими загребущими ручонками Джемисон? - недоуменно спросил я.
- Давным-давно, один мой приятель снял порнографический фильм, - начал рассказывать Феррелл. - В те времена единственным местом проката подобных шедевров были холостяцкие вечеринки и тому подобные сборища. Не то что сейчас, когда их показывают в местных кинотеатрах по всей стране. Потом этот мой знакомый задумал перебраться на восток и попросил меня взять на хранение негатив этого фильма. За последние пять лет он так ни разу и не дал о себе знать, и скорее всего, уже и думать забыл о существовании того непотребства, в которое теперь мертвой хваткой вцепился Алек Джемисон. Этикетки на банках с пленкой утверждают, что внутри находится незаконченный фильм с Айрис Меривейл в главной роли. На самом же деле он стал счастливым обладателем не слишком качественного негатива, где два озабоченных парня и одна девица бегают по лесу и непрерывно трахаются.
- А Джемисон что, не проверял? - усомнился я.
- Он и ему подобные никогда и ничего не проверяют, - нетерпеливо махнул рукой Феррелл. - И уж вам ли, Холман, не знать об этом. У этих людей вечно нет времени на то, чтобы прочитать сценарий, не говоря уж о книге, по которой он написан! Специально для них приходится составлять краткий пересказ сюжета страниц на пять. Их интересует не сам фильм, а те деньги, что на нем можно заработать.
- Бездуховность и падение Голливуда в животрепещущих описаниях Тони Феррелла, - заметил я. - Но ведь когда-нибудь подлог все-таки будет обнаружен.
- Обязательно! - Он понимающе закивал, и с умным видом налил себе ещё водки. - Но к тому времени меня здесь уже не будет. Нету меня! Испарился! А в этой дыре я до сих пор торчу лишь потому, что Джемисон может заподозрить неладное, если я вдруг резко снимусь с места и исчезну из поля видимости раньше времени.
Я усмехнулся.
- Вы хотите сказать, что на самом все дерутся из-за какого-то старого безобидного порнофильма?
- Ага, и я многое бы отдал за то, чтобы увидеть их рожи в тот момент, когда они утроят просмотр фильмокопии с этого негатива!
- Что ж, спасибо за рассказ, - сказал я.
- Может быть вы оставите мне бутылку?
- Конечно, - согласился я. - Пейте на здоровье.
- Вы собираетесь рассказать Джемисону, что именно он получил в залог за свои десять тысяч долларов?
- На мой взгляд, - серьезно сказал я, - такая сволочь, как Джемисон вполне заслуживает того, чтобы выяснить это самостоятельно.
- Завтра меня здесь уже не будет, - мечтательно проговорил Феррелл. Вырою себе надежную нору, заберусь в неё и затаюсь! Только они меня и видели!
- Что ж, желаю вам удачи, - сказал я. - Ваше благородное отношение к памяти Айрис Меривейл достойно всяческого восхищения.
Я вернулся обратно и сел в машину. Дорога до лечебницы заняла приблизительно час времени. Клиника находилась среди зеленеющих холмов, где всегда царит тишина, и крики страждущих приглушаются стенами, обитыми войлоком. Доктор Слейтер возглавляет небольшую, но ужасно дорогую лечебницу, где в коридорах не воняет хлоркой, а все медсестры одеты в очень симпатичные нежно-голубые халатики. Меня сразу провели к нему в кабинет, и, завидев меня на пороге, он по привычке настороженно улыбнулся.
Слейтеру под сорок, у него густые черные волосы, большие глаза, взгляд которых всегда исполнен душевности и сострадания, и внешность человека умудренного жизнью. Если бы он родился чуть по раньше, в начале века, то наверняка стал бы первым красавцем немого кино, и увидев его на экране, женщины сходили бы с ума. Ходили слухи, что один раз в месяц, на выходные, он ударялся в загул, устраивая в своей служебной квартире настоящую оргию, длившуюся два дня, задействуя в данном мероприятии минимум трех самых симпатичных медсестер из своей клиники. Я был склонен верить слухам и незименно чувствовал себя обделенным, потому что за все время он так ни разу и не пригласил меня составить ему компанию.
- Привет, Рик, - сказал он. - Как у тебя дела?
- В порядке, - ответил я. - А как дела у Линди Картер?
Он пожал плечами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13