– Присочинил, чтоб история получилась более складной. Когда Стюарта посадят, я напишу ему, что вымысел куда сильнее реальности.
Лори смотрела на меня с той же глубокой задумчивостью, которую я подметил, когда взглянул на нее поверх крыши машины.
– Ты сказал, что тебя достали кидающиеся с ножами Хэтчи.
– В запальчивости…
– Это ты тоже присочинил, да? Сколько ж тогда получается Хэтчей?
«О нет!» – подумал я.
Взгляд ее почти неуловимо изменился.
– Что? Прости, не понял. – Я сделал большой глоток виски, пытаясь подготовить себя. Я не хотел готовить себя.
– Нэд?
– Ты права, – проговорил я. – Мы с тобой должны кое-что выяснить.
– Ты, кстати, собирался показать, что в папках, – звонко, почти с вызовом напомнила Лори. Сейчас она была словно армия на вершине холма: знамена развеваются, оружие наготове. Я чувствовал восторженное изумление.
– Для начала послушай, что происходило в течение последних двух дней. Я обязан рассказать тебе об этом. Ты познакомила меня с Хью Ковентри и помогла мне узнать об Эдварде Райнхарте.
– Это то, что ты хочешь выяснить? – Знамена красиво и гордо реют на ветру.
– Это то, что нам необходимо выяснить, – сказал я.

123

Рассказ я начал с Бакстон-плейс и Эрла Сойера; покинув коттеджи, я пришел на Голубичную, где увидел имя сторожа в сборнике Лавкрафта у Поузи.
– Вот почему ты вдруг так странно повел себя, – сказала Лори. – А мы-то с Поузи гадали, какая муха тебя укусила.
– Виноват… Мне надо было уйти и подумать.
– Зато, слава богу, ты вернулся. Рассказывай дальше.
– На похоронах Тоби кто-то обмолвился, что истинным хозяином домов моих тетушек на Вишневой улице якобы является Стюарт. Это бессмысленно. И я так и не пойму, почему они изо всех сил старались сделать вид, будто ничего не знают о моем отце.
– Мне это тоже непонятно, – сказала Лори. – А какая здесь связь?
– Я кое-что сделал, чего делать, конечно, не следовало. Обшарил платяной шкаф Нетти. Там и нашел одну из этих папок. А вторая – из дома Стюарта.
– Ты забрался в дом Стюарта?
– В этом не было нужды. Я взял папку, но первым украл ее он. Я лишь востребовал снимки назад.
– Значит, это он забрал фотографии твоих тетушек?
– Забрал, чтобы они не попали на выставку.
– А остальные были у Нетти? Что ж, по крайней мере, это ты выяснил. Они держали их у себя как выкуп. Нетти и Мэй далеко не дурочки.
– Нетти и Мэй знают, как взять то, чего они хотят, – ухмыльнулся я. – Вопрос-то в другом: чего они хотят?
Лори невозмутимо взглянула на меня в ответ:
– Им, наверное, очень дороги эти фотографии.
– Я тебе покажу кое-какие.
– Наконец-то. – Лори поставила стакан и подвинулась поближе к кофейному столику.
Я вытянул из папки фотографию Омара с Сильвэйном.
– Запомни эти лица.
Следующей появилась фотография Говарда Данстэна, за ней – Кордуэйнера.
– На тебя похож. – Лори обернулась ко мне с сияющей улыбкой и вновь вгляделась в снимок. – Немного. У тебя глаза не такие бешеные.
– Это Говард Данстэн. Отец Нетти и Мэй.
– Непрост, а? А это что?
Она взяла следующую фотографию из стопки. Под присмотром сидящего на корточках десятника в котелке двое мужчин катили тачки к сотам строительных лесов и балок, поднимающихся из грязной земли. В правом углу кадра двое других рабочих тащили охапки деревянных брусов «два на четыре» через Торговую авеню. Поодаль от стройки припарковались «форд» модели Т и грузовик с дощатыми бортами кузова. Весьма упитанный зевака в костюме из сирсакера Тонкая хлопчатобумажная ткань типа жатого ситца с рельефными полосками.

и канотье, как у молодого Карпентера Хэтча, взволнованно смотрел в камеру, стоя в нескольких футах за спиной надзирателя в котелке. Углы наклона шляп и позы этих двоих сочетались четко и плавно, как стихотворная рифма.
– Это на стройке отеля «Мерчантс», девятьсот двадцать девятый год. Хью Ковентри очень нравилась эта фотография.
– И вправду, удачный вышел снимок. В нем столько движения, а два парня в шляпах – прямо анекдот.
– А вот я совсем маленький. – Я выложил перед Лори фотографию с моего третьего дня рождения.
– Боже, какой очаровательный ребенок! – Глаза ее лучились радостью. – Нет, правда, ты был не просто симпатичным – ты был потрясающе красивым малышом. Всякого надо было снимать в рекламах.
– Моя матушка наверняка с тобой согласилась бы. Так, а теперь кое-что из папки Хэтча. – Я показал фотографии Карпентера, хвастающегося своим новым авто, и Эллен на выпускном вечере.
– Кто эти люди? Дедушка и бабушка Стюарта?
– Правильно.
– Какая хорошенькая, правда? А вот он очень смахивает на образцового поставщика свиных бифштексов. Глянь, какие тучные бедра.
Я достал фотографию Кордуэйнера Хэтча в галстуке-бабочке, глядящего из-под челки.
Лори нагнулась к снимку. Сделала глоток из почти пустого бокала и снова обернулась ко мне.
– Это ты? Не может быть. Это снято задолго до твоего рождения.
– Это паршивая овца семейства Хэтчей, – сказал я. – Дядя Стюарта, Кордуэйнер.
– Он похож на тебя.
– Это я похож на него. Лори, когда первые снимки поступили в архив, ты видела хоть один из них?
Лори закусила нижнюю губу:
– Честное слово, не помню.
– А Рэчел Милтон помнит. Это она сказала мне, чтоб я их поискал.
– Не понимаю. – В глазах Лори было лишь невинное смущение. – Рэчел сказала, что я их видела?
– Нет. Сказала только, что они могут быть у тебя.
– Может, и были. Я не придавала им значения. Я ведь тогда и не знала тебя.
– Стюарт понял, кто я такой, в ту же секунду, когда меня увидел. По идее, Кордуэйнер умер еще до рождения Стюарта, и я не думаю, что Стюарт, пока он рос, где-либо видел фотографии своего скомпрометированного дядюшки, так что он понятия не имел, как выглядел Кордуэйнер, пока не собрал семейные фотографии для выставки. Не может быть, чтобы Стюарт не заметил сходства своего дяди с Говардом Данстэном
Лори покачала головой. Выбившаяся прядка волос упала на щеку, и она убрала ее назад рукой.
– А знаешь… – Она снова покачала головой. – Мне, кажется, надо выпить еще. Ты будешь?
Я откинул голову на спинку. Сейчас я чувствовал неуверенность – полную неуверенность. А внутренний голос подсказывал мне: я хочу быть неуверенным.
Лори вернулась в комнату и пошла на свое место в обход, не желая проскальзывать в тесном промежутке между столиком и мной. Она села почти в ярде от меня и сделала глоток из стакана, полного янтарной жидкости и льда.
– Я пытаюсь понять, что происходит со всеми этими фотографиями. Твои тети взяли в залог фотографии Стюарта, но почему Стюарт прячет фотографии твоих тетушек? – Она подвинула Кордуэйнера с челкой и в бабочке к моей полосатой футболке. – Ох!… Потому что паршивая овца был твоим отцом?
Я вынул студийный портрет Говарда Данстэна и положил его рядом с теми двумя снимками.
– Что-нибудь еще приходит тебе в голову?
Лори подалась вперед, вгляделась в лицо Говарда, обернулась ко мне:
– Если хочешь, могу показать другие снимки Кордуэйнера.
Она резко откинулась на спинку дивана и улыбнулась белой стене перед нами:
– Да мне незачем их смотреть. Кажется, я поняла, почему Стюарт хотел припрятать снимки.
– А мне кажется, он дал моим тетушкам много денег, – предположил я.
– Нет, Стюарт вовсе не такой поборник равноправия, – рассмеялась Лори. – И не станет прыгать от радости, узнав о кровной связи между его семьей и Данстэна-ми. Он сделает все, чтобы скрыть это. – В глазах Лори искоркой блеснула мысль, и она резко подвинулась ко мне, излучая твердую убежденность. – Твои тетки знали об этом с самого начала!
– Думаю, да, но они божатся, что в глаза не видели Эдварда Райнхарта. А если и видели, как они могли знать, кто это?
– Да это совсем не важно как! Они знали! Разумеется, они не могли сказать об этом Стар – никогда: это была их тайна. А Стюарт пытался заставить тебя убраться из города прежде, чем ты начнешь что-то понимать.
– Но зачем ему отваливать целое состояние моим тетушкам за три старых дома? Ни за что не поверю, что он настолько печется о репутации своей бабушки.
– Стюарт сноб. Ему нравится быть великим и могучим Хэтчем. И он готов потратить целое состояние, чтоб отстоять это.
– У меня такое ощущение, что я шел, шел, дошел до конца пути и там узнал, что это совсем не конец.
Лори поерзала на диване, вытянула ногу и положила локоть на спинку дивана. Затем опустила голову на руку и стала ждать, что я скажу дальше.
– Я не знаю, что говорить, – сообщил я ей, оставляя невысказанным самое важное.
– Расскажи что-нибудь о Хэтчах, кидающихся на тебя с ножами.
Я проглотил почти обратившееся в воду виски и гладкие тонкие льдинки.
– Честное слово, Лори, если я расскажу тебе все, ты решишь, что я либо лжец, либо сумасшедший.
Ее колено плавно проплыло над диванной подушкой, и икра опустилась на край дивана. Она стала покачиваться из стороны в сторону, подперев ладошкой подбородок. Сочувственная решимость была на ее лице.
– Ты встретил своего отца, этого Эдварда Райнхарта. Кордуэйнера Хэтча, так? И он бросился на тебя с ножом Это было в Бакстон-плейс?
– Умница.
– Я просто умею слушать. Где это произошло?
– В нескольких местах. – Я улыбнулся ей.
– Ты встречался в нескольких местах со своим отцом. И по причинам, которые еще предстоит объяснить, джентльмен пытался от тебя избавиться.
– Лори, – сказал я. – Ты меня прости, но это пустая затея.
– А поскольку ты сейчас здесь, этого ему не удалось. Могу ли я предположить, что избавиться удалось тебе – от него?
Я рассказал столько, сколько мог.
– Он сам от себя избавился, как только выяснил, что он сын Говарда Данстэна. Это все, что я могу тебе рассказать.
Лори не двигалась.
– Где-то в Эджертоне или его окрестностях покоится тело Кордуэйнера Хэтча. В конце концов тело обнаружат. А спустя недолгое время идентифицируют.
– Этого не случится, – сказал я. – Поверь мне.
Ее ладошка отпустила подбородок; предплечье скользнуло вниз по спинке дивана; колено передвинулось к краю подушки. Лицо Лори приблизилось к моему – я прочел в нем неверие и неприятие.
– Все, что ты говоришь, настолько туманно. Ты хочешь, чтобы я тебя поняла, но мне становится все труднее и труднее. Постарайся довериться мне, чтобы – по крайней мере – рассказать, куда ты ходил.
Шевельнувшаяся в душе едва знакомая мне враждебность сделала меня неосторожным. Лори Хэтч склонилась надо мной, будто не заслуживающий доверия ангел, и в этот момент я хотел не открыть ей тайные стороны моей жизни, а отплатить за то, что она не заслуживает доверия.
– Я сделаю больше… Я покажу.
– Покажешь? Нэд, я сегодня больше никуда не хочу ехать.
Я вытянул руку, не в силах остановить себя, не в силах предотвратить непоправимую ошибку.
– Поставь стакан и возьми меня за руку.
Медленно, не отрывая взгляда от моих глаз, Лори опустила стакан на столик. Я думал, что она была способна понять намерения мужчин с тех пор, как стала жить с Морри Бюргером. А к тому времени, как Лори переехала к мистеру и миссис Диринг, ее проницательность и дальновидность мгновенно схватывали все, что было слева, справа и позади. С тех пор она всегда умела различать скрытое и то, что скрыто за этим скрытым.
«Если хочешь меня узнать, – подумал я, – придется тебе узнать и это».
Лори Хэтч крепко ухватила меня за руку, и с привычным ощущением провала сквозь дыру в земле, я утянул ее в то, что она никогда не сможет постичь и принять. Мы остановились на углу Торговой и Пэдлуил-роуд, неподалеку от места будущей конторы К. Клейтона Крича. Здания из старого песчаника все еще оставались коттеджами для одной семьи с индивидуальным выходом в парк через высокие железные ворота. На той стороне улицы, прямо напротив, у обочины рядом со строительной площадкой стояли «форд» модели Т и грузовик с дощатыми бортами.
Два первых этажа укрывали строительные леса. По лесам сновали вереницы рабочих, они выходили и скрывались в недрах стройки. Перед фронтоном будущего здания мужчина в котелке орал на двух парней у чана с цементом; прямо напротив железных ворот в парк на нашей стороне авеню два человека выгружали с подводы бревна. Мужчина в канотье и костюме из сирсакера, не искажавшего его сходства с президентом Гарфилдом или Лучано Паваротти (в зависимости от вкусов наблюдателя), вышел из-за припаркованных автомобилей и с важным видом направился к стройплощадке. Стоял тихий пасмурный день, скорее всего, середина сентября.
Футах в десяти от нас с Лори оказался фотограф, которому было суждено остановить это мгновение. Из-за треножника и аппарата с гармошкой-мехом размером с ящик из-под апельсинов фотограф наблюдал, как рождается его композиция. В одной руке он держал вспышку, в другой – черный покров, приделанный к тыловой части камеры. Он сильно походил на фокусника.
Лори замерла на тротуаре, прижимая свободную руку ко лбу.
«Ты хотела ответов? – подумал я. – Оглянись вокруг».
На ее лице появился нездоровый румянец, глаза были неподвижны.
– Постарайся, чтоб тебя не вырвало, – попросил я.
– Меня никогда не рвет. – Лори подняла голову. – Где мы?
– Угол Пэдлуил и Торговой, – ответил я. – Тысяча девятьсот двадцать пятый год. Оглядись.
Все участники сцены двигались к кульминации. Гарфилд-Паваротти обогнул угол и остановился позади десятника, чей рык на работяг, уже покативших свои тачки обратно от бака с цементом, перекрывал шум стройки. Пригнувшись, фотограф нырнул под черный покров. Рабочие лесопилки закончили разгружать подводу, подставили руки под дюжину брусов и зашагали через авеню. Парни, замешивающие цемент, согнулись, как горняцкие пони. Десятник скрестил руки, выпятил грудь и, расставив пошире ноги, встал в позу. Тяжеловес в костюме из сирсакера тоже скрестил руки, выпятил грудь и расставил ноги. Под черным покровом и фотограф расставил ноги, прильнув к видоискателю. Рабочие приблизились к стройке и подняли на нее глаза. Ряд ламп-вспышек полыхнул желтым пламенем и резким, отрывистым «хлоп!».
Лори подскочила. Тачки покатились вверх по сходням к лесам; люди с бревнами перешли улицу. Зевака в канотье стал обходить десятника, десятник продолжил орать во всю глотку на «горняцких пони». Фотограф вынырнул из-под покрова и согнул в поклоне спину.
– Нэд, не надо… Нэд, пожалуйста… – прошептала Лори.
В то же мгновение вокруг нас выросли прежние стены комнаты. Нетвердой походкой обогнув кофейный столик, Лори опустилась на пол в футе от дивана. Она свернулась калачиком и прижалась щекой к ковру, как мистер Майкл Анскомб в последние мгновения своей жизни. Я опустился рядом на колени и погладил Лори по спине. Она отмахнулась.
– Могу я чем-нибудь помочь? – спросил я.
– Нет. – Она проползла вперед, забралась на диван и вытянулась без сил. Минуту спустя села и хлопнула рукой по подушке:
– Я едва не нарушила свое золотое правило и не заблевала весь ковер.
– Как голова?
– Вернулась на место. – Лори наклонилась вперед, взяла со столика свой стакан, затем откинулась на спинку и прижала стакан ко лбу. Глаза ее были закрыты. Она вытянула ноги. Стакан опустился к губам – Хочу еще раз взглянуть на этот снимок. – Лори рывком подалась вперед и стала ворошить фотографии. Мне показалось, что веки ее чуть припухли. – Две минуты назад мы стояли на этом самом месте.
– Опустись мы по времени чуть ближе, и попали бы в кадр, – усмехнулся я.
– Я ничего не понимаю, но точно тебе скажу: мне это очень не нравится, – сказала Лори.
– Мне, кстати, тоже.
Лори откинулась на спинку и выпрямила спину:
– Но ведь ты сделал, это. Ты сводил меня туда. Здесь что-то не так.
– Это не может быть «так» или «не так», хорошо или плохо, – сказал я. – Тебе правильнее было бы сказать «ненормально». Или «неожиданно, непредсказуемо».
– «Неожиданно»! – Все лицо ее ровно залил яркий румянец. – Почему ты не предупредил меня, что собираешься сотворить?
– Да потому что ты бы мне не поверила.
Во взгляде Лори снова появилась внимательно-настороженная проницательность. Она опять полностью контролировала себя. И то, что она чувствовала себя так, будто у нее расстроился желудок, ничего не значило. Она видела все, даже гнев, на который я закрывал глаза.
– И часто ты такое вытворяешь?
– Стараюсь как можно реже. И скорее всего, больше мне это делать не придется.
– Это то, что ты унаследовал от Кордуэйнера Хэтча?
– От его отца, – сказал я.
– Давай сегодня не будем об этом, я больше не могу, – попросила Лори.
– Как скажешь.
Я начал засовывать фотографии обратно в папки, чувствуя себя так, будто мой мозг зажали в тиски и били по нему молотком. Лори подтянула колени к груди, опустила на них подбородок и безмолвно наблюдала, как я ухожу. Словно в бреду, я миновал входную дверь, забрался в «тау-рус» и, очнувшись, взглянул на часы. Тридцать пятый день рождения стал достоянием истории.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65